Есть в жизни каждого человека время, которое хочется вычеркнуть из жизни. Порой случается что то такое, за что потом стыдно, обидно, а иногда и просто время заполненное сплошным ужасом, как кошмар, о котором не хочешь даже вспоминать. Так случилось и со мной, несколько дней я провел как в аду.
В тот день был у нас семейный обед, с сильными мира сего, с человеком о котором пишут, которого знают и который сам о себе весьма и весьма величайшего мнения. Хочется сказать какого усилия мне стоило согласиться и пойти на эту встречу, так не хотелось, знал заранее что ничего хорошего из этого не выйдет. Вот так и вышло, ничего хорошего. Напились все, до свинячьего визга, теми дозами и темпами как пили все, нельзя было не напиться, ну и конечно не потерять голову. И я ее потерял, напрочь, безотказно, укатилась моя голова неизвестно куда.
Ночь 26 февраля БСП спецтравматология, колючий холод, металлическая кровать у батареи, одеяло все в дырках, как последний приют, единственное место под одеялом которое защищает от внешнего мира, а дальше полная неизвестность, что случилось, почему так произошло, где ты находишься. На окнах металлические решетки, дверь из листового металла с оконцем, в углу дверей параша. Периодически кто нибудь встает с кровати и начинает стучать в эту дверь, лязгание металла устрашает и говорит о том, что ты не там где должен бы был быть. Это страшные минуты, когда мрак это твой уют, и хотелось чтобы было темно и больше никак, чтобы просто было вокруг тебя темно и никто не трогал. Дико хотелось пить, страшно болела челюсть, говорить невозможно, речь исказилась до неузнаваемости, кулаки все синие. Я не понимал что со мной случилось, почему я в таком состоянии в этом ужасном месте. Вокруг меня люди с переломами, замазанными головами зеленкой, ужасные со шрамами. И я дальше спал, погружаясь в этот мрак, в неизвестность.
Утром двери скрипя и громыхая отворились и вошел врач, сказал:" Так ребятки, по 130 гр сдали у кого есть и отправились домой, кто не хочет сдавать или нет, может еще поспать". Началось шевеление в палате, оживление, многие ушли, выписались. Потом я встал от холода и желания напиться воды, у меня ничего не было ни обуви ни верхней одежды. Ничего не хотелось делать, говорить трудно, денег нет, телефона нет, что либо припомнить невозможно. Вспоминалось только хорошее, дальше провал в памяти. Заглянул новый врач, обратил на меня внимание, начал спрашивать. Рот, рот то твой всегда такой был, ты и раньше так плохо говорил, я вижу у тебя был неврит лицевого нерва, он всегда такой у тебя был перекошенный твой рот? Да нет не всегда, наверное что то со мной случилось. Ладно пойдем сделаем тебе быстренько рентген челюсти, похоже у тебя перелом. Дальше все по сценарию, я дождался пока мне выдадут обувь и брюки, ни мобильного телефона, ни денег, нет ничего, одежда в ужаснейшем состоянии. Тогда мне приходили в голову мысли насколько я опустился, вмиг, вот так вот за одну ночь я превратился в ничтожество, вызывающее только сострадание больше ничего. То что творилось у меня во рту описать невозможно, вид ужасен, щека распухла донельзя, все лицо на бок, глаз подбит, руки болят и все в ранах.
Идя по длинному коридору враждебной мне больницы, но с дружелюбно и сочувствующе настроенным доктором, я думал только об одном, что там впереди, что будет дальше. Сделали рентген челюсти, и обратно вернули на место в ту же палату, ждать результата рентгенографии. И я ждал, ждал час, два, три, никто ничего не говорит, из палаты выходить не разрешают, но благо не закрывают как животное в клетке. Я просил отпустить меня домой, дозвониться жене было невозможно, но мне говорили, что жди врача не ходи по коридору, и приходилось сидеть у батареи и ждать.
Часа через четыре пришел невропатолог, специалист как он выразился лечащий голову. Он посветил мне в глаза фонариком, задал несколько вопросов, попросил сцепить зубы и сделал простое заключение, как отрезал : ДЗ: Правосторонний перелом нижней челюсти, ушибы лица. Я спросил: Отпустят ли меня домой. Мне ответили, я тебя не держу, выздоравливай, наверное ты дико жалеешь о том, что с тобой случилось. Время тянулось медленно, никто не думал освобождать меня из под стражи, и я опять ждал, хотя направление в челюстно лицевую хирургию на Подвысоцкого было уже получено. Пришлось просить еще и еще, чтобы отпустили, и таки на мои просьбы начали реагировать. Пришел врач который водил меня на рентген, сказал принести гривен 200, ты же принесешь, мы пока твой снимок у себя оставим, ты придешь и заберешь потом.Я со всем соглашался, что было еще делать лишь бы только отдали одежду и отпустили меня домой. Пришел еще один врач и спросил сколько денег я принесу, я ответил 200 гр, на меня дико посмотрели и сказали: Нет принеси 500, ну что для тебя 500 гр значит, это же копейки для тебя, а у нас знаешь какие низкие зарплаты. Я то тебя отпущу сейчас, но ты ведь не придешь, и денег не принесешь, он говорил это глядя мне в глаза как будто старался внушить, а я только то и дело что соглашался, да прикрывал обезображенный рот.
Когда мне выдали одежду и открыли путь к свободе, мне больше уже ничего не хотелось, как ступить в неизвестность, отправившись домой, но я рад был тому что наконец свободен, меня никто уже не удерживает, я свободен. Все равно в каком состоянии сейчас я и то что на мне, все равно что мороз -20, а у меня с собой ни шапки, ни шарфа, ни перчаток, ни денег. Все все равно, главное отдалиться от этого ужасного, зловонного для меня места, забыть о нем и никогда больше туда не возвращаться. Я шел, люди смотрели на меня как на приведение, волосы всклокочены, рот перекошен, лицо распухло, но я шел домой, высоко подняв воротник, даже не зная, что мен