Если бы кто-нибудь вздумал гулять по Парижу и его окрестностям с закрытыми глазами, то, оказавшись в предместье, без труда определил бы свое местоположение по той тишине, которая отличала окраины от кварталов внутри городской стены. Сен-Марсель, Сент-Антуан, Сент-Оноре, Сен-Жак – на правом берегу или на левом, на юге или на севере, для предместий были характерны, если так можно выразиться, природные звуки, являвшиеся следствием естественного течения жизни, которое будет неизменным, даже если исчезнет человек, с его тщеславным желанием громогласно заявлять о своем существовании всеми доступными способами, каковое желание и заставляет людей стремиться в Париж.
Сен-Жермен не был исключением, там привыкли к спокойствию, устоявшемуся порядку вещей, и потому появление двух молодых людей, снявших маленький домик, было воспринято с настороженностью. Она, увы, оправдалась. Едва поселившись, господа стали завсегдатаями местного кабака, внеся в жизнь этого заведения оживление и разнообразие не слишком обрадовавшее живших по соседству, и немедленно запятнав этим свою репутацию. Молодые люди были повинны в попойках, драках, азартных играх, но главная их вина – постоянное нарушение тишины и покоя.
Друзья жили здесь немногим больше месяца, однако их уже знали все, особенно это касалось того, кто просто не умел разговаривать тихо. Его сочный баритон заставлял дрожать стены кабака и сотрясал окна хлипкого домика в любое время суток. Если он ругал слугу, это слышали в обоих концах улицы, а иногда, когда он был особенно не в духе – то и на соседней. Он все делал громко – хлопал дверьми, топал ногами, раздавал оплеухи, смеялся и как-то раз даже сломал изгородь, просто опершись на нее. Для мирных селян это было слишком.
Второй молодой человек, напротив, по сравнению с товарищем был молчалив и даже тих, однако, не менее задирист. Любой, кто, так или иначе, задевал его, не оставался безнаказанным. При всей кажущейся несхожести и даже противоположности, в этом вопросе – поставить на место наглеца – молодые люди мыслили и действовали на редкость слаженно.
Многим не нравилось беспокойство, которое эта парочка вносила в сонную и упорядоченную жизнь деревенской окраины и многие же утешались тем, что вряд ли эти господа задержатся здесь надолго. Эти надежды питались очевидной бедностью молодых людей. Шумный Портос служил (в каком именно полку местные не разбирались), но его жалованье, похоже, целиком уходило на оплату дома, а иных поступлений он не имел. Его товарищ (чье имя никогда не стало бы известно, не будь Портос так громкоголос), не мог похвастать даже этим. Несколько раз ему случалось расплачиваться за обед цепочкой или пряжкой, снятой со шляпы, но было ясно, что этих ресурсов ему надолго не хватит – достаточно было одного взгляда на костюм господина Атоса. Поговаривали, что хозяин домишка, который снимали друзья, предупредил их, что, когда они не смогут платить, он не намерен церемониться и без всякого сожаления выставит их вон.
Портос был уверен, что до этого не дойдет. Уверен с того момента, как Атос согласился записаться в полк. Портос, конечно же, хотел, чтоб это случилось как можно скорее, но все же был немного обескуражен, когда, явившись домой, обнаружил в углу аккуратно сложенное снаряжение: кирасу, каску и тому подобное. В другом углу было оружие: пистолеты и эскопет. Атос с отсутствующим видом лежал на кушетке, а Гримо озабоченно перебирал какие-то тряпки и поглядывал на пистолеты.
- Атос, это что, Ваше? Когда Вы только успели! Я полагал, что сначала окончу дела в казарме, зайду за Вами и мы… Хм, Вы уверены, что ничего не напутали?
Атос молча кивнул.
- Да? – недоверчиво протянул Портос. – Может, я...
- Будьте спокойны.
- Вы напрасно поспешили. И к капитану пошли без меня.
- Я принят, это главное.
Портос, всем видом изображая сомнение, подошел к доспехам и стал придирчиво их осматривать.
- Неплохо.
Затем переместился к оружию и с еще большим тщанием осмотрел и его:
- Да, стоящее, такое я не стал бы оставлять в казарме.
Гримо, насупившись, взял из рук Портоса пистолет и стал натирать приклад. На лице слуги было написано: «Поэтому оружие здесь!» и Портос нахмурился:
- Мое не хуже! Просто я не стал его сюда тащить! Тут и так повернуться негде. Вот кстати, зачем Гримо затолкал все платье в шкаф? Оно теперь измято! Можно же было… – он выдернул с полки явно не свою рубашку, – куда-нибудь… Атос, Вы же не возражаете, если положить на шкаф? Тут немножко пыльно, но можно вытереть.
Гримо подскочил к Портосу и выхватил у него из рук рубашку. Портос с недовольным видом повернулся к кушетке, на которой лежал Атос, но при этом зацепил ногой прислоненную к стене кирасу. Доспех с грохотом упал. Каска, пристроенная сверху, свалилась, и, тарахтя, покатилась по полу.
- Гримо! – прорычал Портос. – Что у тебя все валяется как попало?
Гримо выдержал паузу, задумчиво поглядел на Портоса, а потом с демонстративными предосторожностями взял пистолеты и эскопет и аккуратно переложил под кушетку. Портос покраснел. Гримо поднял кирасу и положил на стол. Портос исподлобья наблюдал за ним:
- А где я буду есть?
Гримо молча вывернул пустые карманы.
- Ты что, издеваешься?
- Портос, а Вы никогда не думали завести с в о е г о слугу? – неожиданно осведомился Атос.
- Так своему придется платить! – с неподражаемым простодушием ответил Портос.
Гримо вздохнул. Атос покачал головой, но ничего не сказал. Портос еще раз огляделся и недовольно повел плечами:
- То шкаф, то стол, то Ваши доспехи! Скорее бы уже уехать из Парижа. Надеюсь, там будет побольше места.
- На поле боя? – усмехнулся Атос.
- Поле! – Портос выразительно потряс кулаком. – Поле! А не конура, куда даже собака не зайдет по доброй воле. Гримо здесь весь воздух выдышал!
Атос решительно поднялся:
- Тогда идемте, я хочу выпить.
- А я – поесть!
Атос сделал Гримо знак остаться и навести в комнате порядок и друзья вышли на улицу. Был вечер, и начинало темнеть. Лишь немногие окна были освещены – местные не имели привычки понапрасну жечь свечи – но дорога в кабак была хорошо известна молодым людям и они не опасались заблудиться в сумерках. Портос вслух обсуждал свой ужин, не обращая внимания, что Атос принимал участие в беседе только молчанием.
- Я думаю, пять-шесть блюд, не меньше, и то, только потому, что в этом заведении жалкая кухня. Впрочем, чего еще ждать от этих крестьян. И, наконец-то, можно затеять серьезную игру. Мы так долго этого ждали. Черт возьми – четыреста ливров! Нас ждет чудесный вечер, дорогой мой!
- Двадцать, Портос.
- Простите, не расслышал.
- У меня осталось двадцать ливров.
- Из всего жалованья?
Атос кивнул.
- Вместе с дополнительной выплатой от герцога де Люксембург?
- Да.
Портос остановился и с изумлением уставился на Атоса.
- Двадцать?
- Расходы на снаряжение.
- Дорогой мой, у меня тоже расходы, но… Проклятье! Двадцать? Вы что, покупали это железо на вес золота?
- Оружие. Оно должно быть лучшим.
- На триста с лишним ливров?
Атос пожал плечами.
- Но эскопет Вам должны были выдать бесплатно!
Атос презрительно улыбнулся. Портос не понял этой улыбки и повторил:
- Бесплатно!
- Меня он не устроил.
- Ну, знаете, милый мой! – Портос не скрывал своей досады. – Отдать за это почти все деньги! Добро бы Вам подарили это снаряжение или дали в долг.
Атос брезгливо выпятил губу. Портос разозлился:
- С такими понятиями Вам прямая дорога в замок, а не в кабак. Тут Вам нечего делать.
- Я сам решаю, куда мне идти, и на что тратить деньги, – неожиданно холодно оборвал его Атос.
- Я тоже! – рыкнул Портос. – Обойдусь без Вас!
Он резко развернулся, и взметнувшаяся пола плаща на мгновение скрыла от Атоса раздраженное лицо друга. Портос нырнул в проем между домами, какое-то время еще слышался треск сучьев, а потом стало тихо.
Атос закусил губу и бросил взгляд на темную улицу, в конце которой тускло светились окна кабачка. Затем упрямо вскинул голову и, хоть и медленно, но пошел дальше. За его спиной снова послышался треск. Атос еще замедлил шаг.
- …убить, что ли?
- Да хоть бы и убить! Запросто могли. Нас-то трое, а он, вишь, один… О, гляди, второй!
Это восклицание окончательно рассеяло сомнения Атоса относительно предмета разговора. Он резко обернулся – перед ним были трое мужчин из числа завсегдатаев небезызвестного заведения. Не то, чтобы совсем бандиты, но и добропорядочными их вряд ли можно было назвать. Вид у них был возбужденный, позы – вызывающими, а на лицах – предвкушение драки. Атос не стал их разочаровывать. Тот, что первым двинулся навстречу, получил по голове эфесом, второй – кулаком, а третьего Атос схватил за горло:
- Что Вы с ним сделали? Где Портос? Где он?
Из темноты прозвучало выразительное «Гм!», и поднявшийся было с земли забияка снова полетел кубарем. Второй, учтя чужой опыт, быстро пополз прочь на четвереньках.
- Бросьте его, Атос. Пусть убирается.
- Портос? Это Вы… А я услышал и подумал…
- Я их видел. Меня-то они обошли… А Вы тут один…– Портос замялся, переступая с ноги на ногу. – Я вернулся.
- Да… – Атос как-то неловко кивнул головой. – Да, один…
- Вы еще не передумали пойти выпить? – буркнул Портос. – Двадцать ливров неплохая сумма.
Атос усмехнулся:
- Неплохая.
- В конце концов я еще не получил свою дополнительную выплату, так что это не последние деньги. Но на чем я решительно настаиваю, – Портос явно повеселел, – половину мы пустим на игру! Идет?
- Идет!
Друзьям не пришлось слишком раскаиваться в излишне легком отношении к деньгам, а после долго страдать от скуки в домишке в предместье Сен-Жермен – через пару недель карабинеры покинули Париж. Теперь они страдали от скуки на марше. Полк продвигался с подобающей вежливостью – чтоб никого не обидеть, всех пропускали вперед. В походе участвовало немало полков и подразделений. Маневры проводились на весьма приличных расстояниях и если кому-то приказывали двигаться вперед, а кому-то – удерживать позиции, то повиновение было вопросом дисциплины, а не отваги. Карабинеры были готовы отвлекать врага, устраивать стычки, захватывать переправы, нападать на посты противника, прикрывать фланги своих легких кавалеристов… но у них почти не было такой возможности. Только длинные, нудные переходы. Кто-то где-то захватывал деревни, брал города, совершал вылазки, уже был осажден и взят Сен-Жан д’Анжели, пал Клерак, а две сотни легких кавалеристов и полсотни карабинеров, если можно прибегнуть к такому сравнению, только подбирали крошки с чужого стола. Вероятно это происходило из-за слабости, которую король питал к герцогу де Люинь, распространяя ее также на его родных; а возможно, имея в своем распоряжении добрый десяток прославленных полководцев, он не переоценивал военные таланты довольно еще молодого герцога де Люксембург. Солдаты придерживались второй точки зрения, порой развивая ее до утверждения, что герцог и сам не слишком стремится показать себя, предоставляя воевать тем, кто и без того не нуждается в поддержании своей славы. Кое-кто даже осмеливался упрекать герцога в трусости.
Слух, что следующим объектом осады будет Ла-Рошель, невероятно поднял боевой дух. Все рвались в бой: те, кто успел пообрывать листочки с победных лавровых венков, стремились пополнить свою коллекцию; те, кто пока только томился жаждой побед – хотели ее утолить. Но очень скоро этот душевный подъем сменился разочарованием. Вместо Ла-Рошели королевские войска ждал Монтобан. Ворча и хмурясь солдаты методично и последовательно стали зачищать подходы к городу, занимая одну деревню за другой. На долю карабинеров тоже кое-что досталось, но эти стычки были настолько незначительны, что почти не вносили разнообразия в повседневный быт и воспринималось едва ли не как учения в полях. Во время привалов солдаты развлекались стрельбой по мишени, приспосабливая для этого насаженную на шест тушку вороны или другой достаточно крупной птицы. Знатоки и ценители утверждали, что это гораздо удобнее, чем привычный картонный «попугай», потому как пули, застрявшие в тушке, наглядно демонстрируют точность стрелков.
О ходе осады Монтобана кавалеристы и карабинеры герцога де Люксембурга судили по непрекращающейся канонаде, и сведениям, поступавшим от солдат других полков, чьи командиры видели свое участие в осаде иначе, чем безопасное, но, безусловно! почетное пребывание поблизости от замка Пикеко – месторасположения короля и генерального штаба. Недовольство своим положением еще больше подогревалось рассказами о том, как маршал де Ледигъер беспрестанно побуждает к действию колеблющегося герцога де Люиня. Блистательный фаворит был недосягаем для карабинеров, а вот на его брата герцога де Люксембурга стали смотреть совсем косо. То и дело солдаты позволяли себе все более откровенные высказывания, особенно когда становилось известно, как одна за другой бесславно заканчивались атаки королевских войск.
- Вы слышали, господа? 300 убитых! Какая-то гугенотская чертовка кидалась на солдат с пикой, и, говорят, укокошила троих!
- И это после нападения на ставку коннетабля, когда славные пьемонтцы потеряли добрую сотню, включая офицеров.
- А 600 убитых у бастиона Мустье? Эдак впрямь поверишь, что та злосчастная радуга предвещала победу монтобанцам, как они утверждают.
- Нелепость! Просто с таким командованием можно положить всю армию.
- Если бы де Ледигъера кое-кто не держал за руки…
- Точнее, кое-кто не путался под ногами…
- Убрали бы де Люиня и дело с концом! – прямолинейно заявил Портос.
- Что Вы, он – коннетабль! – вроде бы серьезно возразил Атос.
- Ну да, – сказал Портос, перехватив его насмешливый взгляд, – Вы были правы. Сколько титулов ему ни дай, он останется тем, кем был.
Заиграл горн. Карабинеры переглянулись, кое-кто поднялся, но сержант остановил их:
- Нам приказано оставаться на своих позициях и ждать.
- Чего?
Сержант не ответил, мрачно ковыряя носком сапога разрытую копытами лошадей землю.
- Чего ждать? – снова спросили его.
- Пока король выдаст всем Люиням патенты на храбрость, – негромко сказал Атос.
Карабинеры захохотали. Сержант покраснел и заорал:
- Вы немедленно отправляетесь на гауптвахту, господин Атос!
Атос пожал плечами и лениво поднялся с места. Следом за ним встал Портос, потянулся, расправляя плечи, упер руки в бока и ухмыльнулся:
- И кому Вы прикажете его арестовать?
Среди солдат послышался ропот.
Сержант развернулся и пошел к своей палатке. Атос двинулся следом. Портос, не раздумывая, присоединился к нему.
- Господин сержант, я готов. Прикажете отдать Вам шпагу? – Атос вошел в палатку.
- Идите к дьяволу, вместе с гауптвахтой!
Атос едва заметно усмехнулся:
- Господин сержант?
- Какой-то вчера еще мало кому известный дворянин из наваррского гвардейского полка совершает дерзкую вылазку и вот уже сам маршал де Бассомпьер хлопочет перед королем, чтоб господин де Тревиль получил чин!
- А мы – ждем! – с негодованием воскликнул Портос. – Ждем!
- Вот именно! Заметьте, гасконец отказался, заверив, что его храбрость обеспечит ему положение еще более блестящее, чем предлагал Бассомпьер. И, черт меня забодай, если он не прав! Потому что наваррцами командует барон де Пардайян. Подумать только, герцог Майенский, герцог де Ледигъер, маршал де Креки, маршал де Бассомпьер, герцог де Гиз – один лучше другого…
- А наш командир – господин де Брант, – закончил Атос.
Сержант мрачно глянул на него и буркнул:
- Идите, господа, а то я действительно отправлю вас на гауптвахту. Или отправлюсь туда сам!
Атос с Портосом вернулись к товарищам и застали их в сильном возбуждении:
- Еще новости – убит маркиз де Теминь, полковник наваррцев.
- Черт побери, этот де Тревиль как в воду глядел – вот его шанс! – Портос с досадой стукнул кулаком по колену.
- Думаю, это как раз то повышение, от которого он отказался, – сказал Атос. – Не забывайте, мы слишком далеко от места событий и новости доходят до нас изрядно запоздавшими.
- Ну, кое-что мы узнаем раньше, – возразил ему один из товарищей. – Все же сказывается близость к штабу. Сегодня ждут герцога де Вандома с его бретонцами от которых поначалу высокомерно отказался коннетабль. И со дня на день герцог де Гиз приведет из Прованса подкрепление. Возможно, и для нас дело найдется.
- Откуда сведения?
- Только что тут был лейтенант – он получил распоряжение готовиться к выступлению. Мы поступим под начало герцога Ангулемского в дополнение к его кавалеристам, и будем держать дорогу из Кастра на Сент-Антонен, чтоб не дать монтобанцам получить помощь. Город так и не удалось окружить, так что если их лазутчики сумеют пронюхать про наше подкрепление, все наше преимущество покатится к чертям. В город сразу же постараются подтянуть дополнительные силы, и наша задача – хоть в этом помешать.
- Вот та самая возможность проявить себя, которой Вы искали, Портос.
- Вы думаете? – Портос с сомнением поглядел на Атоса. – Они не рискнут соваться.
- Рискнут. Им нечего терять.
- Что ж, тогда мы им покажем! Полагаю, Вы тоже не откажетесь заработать себе маршальский жезл? – смеясь, добавил он.
- Мне?
- Иначе, зачем бы Вы сюда отправились?
- Действительно, больше незачем, – грустно улыбнулся Атос, но, глянув на Портоса, улыбнулся веселее. – Разве что за жезлом для Вас?