Я убит под Сольцами.
На дворе стоял жаркий июньский полдень.Полдень второго дня войны.
Михалыч,вытерев о половик ноги,тяжело переступил порог горницы.
-Собирай,мать, на стол,-сказал он,как отрезал.
-Ох,тошненько,а что так скоро-то?-запричитала Настасья.
-Поменьше спрашивай, да пошевеливайся!Ваньке в военкомат нельзя опаздывать.
Настасья засуетилась возле русской печи,где уже с утра в чугунке доходила картошка.Потом,босая, побежала через двор к роднику,где она держала бидон с молоком,чтоб не скис в жару.От родника в курятник- к несушке,собрать к столу и в дорогу яйца.
-Колька,поди надери лучку да морковки на грядке.Только смотри не мелочь, а то сам тебе пропишет по первое число,-пробегая мимо стола напротив окон горницы,давала Настасья наставления младшему сыну.
Подтянув старенькие штаны,Колька нехотя побрел в огород.
-И что за спешка такая?-бурчал он себе под нос.
-Ужо я тебе поворчу!Пошевеливайся,увалень!-не унималась Настасья.
В горнице на лавке за длинным столом Михалыч молча смолил махру.
-Да-а-а,вот и твоя очередь пришла,Ванька,-тихо проговорил Михалыч.
-У нас уже все члены ВКПб записались на фронт,а я-то что,хуже других?-ловко собирая вещмешок,ответил Ванька.
-Не хуже-то не хуже,дык война есть война.Не на пляски,чай, идешь.Ведь и убить могут.
-Ну,скажешь тоже!
-Не перечь отцу,я в первую мировую воевал.Пуля-дура,она не выбирает,косит кого попало.А щас эвона чего напридумывали,не то,что со штыком воевать!Михалыч досмаливал свою козью ножку,уставившись куда-то вдаль.
Настасья колготилась возле стола,изредка вытирая краем платка наворачивающиеся слезы.
-Николка,принес, что просила? -осевшим голосом спросила она вошедшего сына.
-Ага,принес.
-Так помой под умывальником.Все говорить надо,а то сам не соображаешь!-бранилась она,чтобы совсем не расплакаться.
Ком так и подкатывал предательски к горлу.
Вот и стол накрыт.Обтерев передником бутыль с самогоном и расставив граненые стаканы,она подняла глаза на мужа.
-Садись,мать,-проговорил Михалыч,и принялся неторопливо разливать самогон по стаканам.
-Мне чуток,-проговорила Настасья.
-Сам знаю сколько,не кажный день сына на войну отправляем.
Михалыч встал с лавки и поднял стакан.
-Много говорить не буду.Воюй,Ванька,достойно,не посрами наш род.Михалыч залпом выпил стакан и занюхал краюхой душистого домашнего хлеба.
Над столом зависла напряженная тишина.Только Николка громко сопел,доставая из чугунка горячую картошку,за что и получил деревянной ложкой по лбу.
-Не лезь впереди батьки в пекло!-отрезал Михалыч.
Николка обиженно потер лоб.
-В какие войска записали-то тебя?-спросил Михалыч.
-В пехоту,бать.
-Даа-а,покормили мы в окопах вшей,не приведи господи,-размышлял вслух Михалыч, раскуривая махру.И от Митьки вестей нет,все где-то лётает...
-Ничего,дай бог,где и встренемся!-стараясь скрыть свое волнение,заметил Ванька.
-Давайте по последней,сказал Михалыч,сжимая заскорузлыми пальцами граненый стакан,чтобы не было видно,как дрожат его руки.
Молча выпили и закусили.
-Ну,давай,Ванька! Михалыч обнял сына,с трудом сдерживая слезы.
Настасья подала сыну вещмешок и молча перекрестила.
-Что ты,мать, я же партейный!-возмутился Ванька.
-Вы все у нас крещеные.А партейный-не партейный,на войне все едино.Храни тебя господь!
-Не провожайте меня,-попросил Ванька.Он понимал,что если они пойдут его провожать,он не выдержит.
Взяв вещмешок и еще раз окинув взглядом родной дом,он тяжелым шагом вышел в сени,на двор,за изгородь родного хутора- по лесной тропинке к городу.
Настасья прильнула к окну.Сына она почти не видела,потому что слезы застилали ей глаза,а сердце болело так,что хотелось выть.Она закусила край платка,чтобы не разрыдаться.В ее материнском сердце было нехорошее предчувствие,но она гнала его прочь.
В июле в дом пришло извещение,что боец Красной Армии Б-й Иван Васильевич был убит под Сольцами,где месяцем раньше базировался авиационный полк его брата.