Чай нужно пить непременно из стакана. Я это знаю с детства. О, Нет! Конечно, не из граненного мухинского памятника советскому общепиту. Стакан должен быть тонкого прозрачного стекла без рисунка. И в подстаканнике. Непременно в серебряном подстаканнике. И в нем должна быть серебряная чайная ложечка. Если вы не пили чай из стакана – вы просто никогда не пили чай! Потому что это кофе определяют по аромату. Чай определяют на свет. Первым чай дегустирует солнце.
Маленькая кухня в стандартной кирпичной хрущевке. Она такая маленькая, что утреннему солнцу в ней явно тесно. Влетев в окно, его лучи почти тут же натыкаются на стену и от неожиданности падают вниз – на пол, стол, подоконник, крышку плиты,посудный пенал – кому как посчастливится. Солнца на кухне столько, что кажется,будто его можно собрать в ладошку. В этом сгущенном солнечными лучами пространстве каким-то странным образом помещалась, и даже перемещалась бабушка.Вообще-то бабушка моя очень большая. Для меня было загадкой, как она проходит через дверной кухонный проем – он явно был «скроен» не по ее габаритам. Однако,казалось, что своим объемом бабушка как-то искривляла пространство и оно становилось размера на два больше.
На широком подоконнике целый таз пахнущих сдобой оладьев. Я заворожено смотрю, как растет и растет их горка. В конце концов очередная порция не удерживается на вершине этого архитектурного сооружения, и оладьи скатываются на подоконник.
- Усё! Хватит, - выдыхает бабушка, решительно отставляя кастрюлю с тестом на пенал.
– Заждалась? – это она ко мне.
Я-то думала, что хватит должно было быть раньше сковородки на три, Уже тогда желание узнать, до какой высоты может вырасти горка оладьев, стало предательски уступать место желанию эту высоту уменьшить.
- Обожди,не хватай! – Быстро взглянув на меня, пресекла мою попытку реализовать это желание бабушка. Чего в сухомять-то живот набивать. Щас чай пить будем.
И бабушка начинает снаряжать Стол. Именно так – с большой буквы. На скатерти один за одним появляются столовые приборы. Металлический заварник, прозрачного стекла сахарница в серебряной оплетке, доверху наполненная кубиками рафинада, металлические же щипчики для него. Всё это тускло поблескивает на солнце, не ослепляя глаз, а привораживая взгляд. Наконец появляются тонкого стекла стаканы с красной и желтой каемкой поверху, резные подстаканники и серебряные, с витыми ручками чайные ложки. Пока бабушка колдует над заварником, я рассматриваю узор подстаканников и вожу пальчиком по чеканным выпуклостям рисунка.
Может, они вовсе и не были серебряными. Но ощущение сказочности и изысканности самобраного бабушкиного Стола появилось и так и осталось во мне вместе с этими подстаканниками, щипчиками, ложечками.
Наливать чай в такие стаканы было особым искусством. Чтобы они не лопнули от крутого кипятка, в стакан опускалась ложечка, и чай с носика заварника лился на ручку ложки. Делать это надо было медленно. При этом бабушка что-то пришептывала губами, будто заговаривая чай,чтобы был вкусным и не обжигался.
Разлив чай по стаканам, бабушка грузно опускается на табурет. Раскладывает щипчиками сахар.
- Ну, мешай сама, - будто утомившись, разрешает она мне. А затем вдруг смешливо-озорно взглянув на меня говорит:
– смотри, солнце не выпей!
- Как это? – не понимаю я.
- А ты посмотри – оно вон твой чай пьет. Понравился! Знать, вкусный!
Я посмотрела на свой стакан – и в нем, правда, плескалось солнце!