Этот и другие рассказы можно прочитать в книге "Оверклокеры".
http://ridero.ru/books/overklokery/
«Что наша жизнь? Игра!»
А.С. Пушкин
1
Шёл пятый день жесточайшей битвы за долину Понтара между герцогством Грифона и эльфийским королевством Ироллан. Лорд Хаарт, облаченный в имперские адамантиновые доспехи, наблюдал за ходом сражения в подзорную трубу с высокого холма, где располагался лагерь людей. Отсюда вся долина, залитая кровью эльфов и сынов Эльрата, была как на ладони. Остроухие явно проигрывали битву. Даже отряд дриад, присоединившийся к ним утром не смог спасти их положение. Лесной народ медленно и необратимо отступал к горному хребту, где жалкие остатки эльфийской армии определенно ждала верная погибель. Однако, всех под чистую Хаарт вырезать не собирался. Он знал, что королю Кирану, вне сомнения, пригодятся рабы в каменоломнях, пускай и остроухие. Знал он также, что эльфы – гордый народ и просто так в плен не сдадутся. Но на этот счёт у Хаарта был план.
Пока лорд размышлял о возможных пытках, каким он будет подвергать оставшихся в живых остроухих, не менее трёх сотен паладинов Эльрата с левого фланга ударили по эльфийскому отряду танцующих с клинками, который в гордом одиночестве еще продолжал бессмысленную борьбу. Крики боли и отчаяния донеслись до ушей Хаарта. На его, будто наскоро скроенном скорняком лице, испещренном морщинами и шрамами, полученными в сражениях, появилось подобие улыбки. Далее за ходом битвы наблюдать не было смысла. Хаарт опустил подзорную трубу и направился в свой шатёр, по пути обдумывая послание королю. Перед входом в шатёр он приказал кряжистому бородатому стражнику привести ему самого быстрого и опытного гонца. Стражник поспешил выполнить приказ. Второй же остался подле шатра, продолжая настороженно наблюдать по сторонам.
В прохладном полумраке шатра Хаарт, наконец, мог расслабиться. Он снял шлем, обнажив изрядно вспотевшую гладко выбритую голову, сел за крепко сколоченный дубовый стол и залпом высушил не меньше кувшина воды. «Киран будет определенно мною доволен», - подумал он и стал размышлять о тех выгодах, которые ему может принести победа над эльфами и взятие долины Понтара. В это время за его спиной бесшумно мелькнула остроухая тень, и уже через мгновение острие эльфийского кинжала скоблило потную шею Хаарта, мгновенно покрывшуюся гусиной кожей от прикосновения холодного как лёд металла. Хаарт с трудом сглотнул и медленно потянулся за мечом из адамантина, висевшем на поясе, но тень опередила его и ловким движением обезоружила.
- Наконец-то мы встретились, - ядовито прошипел незнакомец.
- Кто ты такой, сучье вымя, и что тебе от меня нужно, - как можно сдержаннее прохрипел Хаарт, понимая, что незнакомец не собирается его убивать, по крайней мере, сейчас, иначе он уже не разговаривал бы.
- Ты проницателен, лорд Грифона. Мне действительно кое-что от тебя нужно. Можешь называть меня Тиеру. Моё настоящее имя ты вряд ли сможешь выговорить на своём «птичьем» языке.
- Как ты проник сюда? Впрочем, неважно. В любом случае ты отсюда живым не уйдёшь.
- Ошибаешься, Хаарт.
Леденящий кожу кинжал Тиеру ещё крепче прижался к горлу Хаарта, отчего у лорда на лбу выступили новые крупные капли пота.
- Вам конец, поганое эльфийское отродье, - шипел Хаарт, забыв о том, что в данный момент его жизнь висела на волоске, - вы сгниёте как позорные псы. – Мы вас всех перережем, всех до единого, а ваших жён и маленьких эльфских выродков…
- Замолчи, - спокойно прервал его Тиеру. – Довольно мечтать, полководец. Ты вновь заблуждаешься. И, кстати, поспешил с гонцом.
- Он будет здесь с минуты на минуту, а с ним и стража. Ты сдохнешь в муках, это я тебе обещаю.
- Сегодня явно не твой день, - усмехнулся эльф. – Ты ошибся уже трижды. Никто не придёт к тебе на помощь, лорд. Лагерь окружён и в эту самую минуту более половины твоих солдат уже узрели Свет Эльрата. Скоро увидишь его и ты. Но сначала…
- Ты лжёшь, - лицо Хаарта побагровело. – Я не слышу никаких звуков борьбы. Ты здесь один. Но даже если твои эльфийские псы и сидят где-нибудь в засаде неподалёку, лагерь всё равно им не по зубам. Ваша армия разбита, эльф! Я сам это видел! Своими собственными глазами!
- Глупец! Ты видишь и слышишь только то, что хочешь видеть и слышать. И совсем не учёл того, что Дети Ироллана так легко не сдаются. К тому же, ты перебил меня, Хаарт. А я страсть как этого не люблю. Ну да ладно, не время сейчас. Мне нужна информация, касательно дальнейших планов короля Кирана относительно Понтара, а также расположение всех частей армии Грифона. Если согласишься сотрудничать, обещаю, тебя ждёт быстрая и безболезненная смерть. В противном случае…
- Плевать я на тебя хотел и на твоё предложение. От меня ты, сука, не услышишь ни слова. Можешь убить меня, но это ничего не изменит.
- Ты перебил меня дважды, Хаарт. Подобная дерзость не удавалась еще никому. Что ж, вижу, ты сделал свой выбор.
С этими словами, Тиеру, вдруг, убрал от горла Хаарта клинок и отошёл на несколько шагов назад, в одно мгновение успев бесшумно натянуть тетиву лука, целясь обсидиановым наконечником стрелы лорду в затылок.
- Только без глупостей, лорд Грифона. И без резких движений. Медленно поднимайся и, не оборачиваясь, иди к выходу. Там тебя ждёт один маленький, но не очень, я думаю, приятный для тебя сюрприз.
Слегка покачнувшись, Хаарт встал, и, не делая резких движений, как просил его эльф, направился к выходу, понимая, что жить ему осталось, быть может, меньше минуты. Взгляд Тиеру буравил ему затылок. Хаарт был уверен, что эльф блефует, с другой стороны было странно, что его верные войны Эльрата до сих пор не пришли ему на выручку. К сожалению, лицо эльфа он так рассмотреть и не смог. Мешал полумрак шатра и тот факт, что глаз на затылке у него не было.
До яркого пятна света у выхода было всего лишь несколько шагов, но Хаарту почудилось, будто он идет через бескрайнее ледяное поле, усеянное огромными валунами воспоминаний. Время замедлилось и стало похоже на реку, что зимой надевает стальные перчатки. Но холодно не было, наоборот, тело приятно обжигало легкое, слегка покалывающее тепло. Хаарт вспомнил себя тринадцати зим от роду. В тот год он стал оруженосцем барона герцогства Волка. Он впервые тогда взял в руки меч своего хозяина и упал от его тяжести прямо в грязь, чуть не попав под копыта гнедого скакуна. Стыд, боль и страх потерять место оруженосца соперничали в нем за право зардеться румянцем на щеках, но Хаарт заживо похоронил их в себе после этого случая. Принимая участие в первой Эльфийской войне, в качестве рядового солдата, и зарубив первого остроухого в своей жизни, он и не думал вспоминать об этих чувствах. Не вспоминал и гораздо позже, будучи генералом армии короля Кирана, безжалостно вырезая эльфийских детей и женщин. Но, почему же, именно сейчас его щеки вновь стали алыми? Смерти он не боялся, нет. Больше всего на свете он боялся неопределенности. И всё же вышел из шатра с гордо поднятой головой.
В нос ударил резкий запах горелого мяса. Неожиданно в глазах Хаарта резко потемнело, ноги перестали его слушаться, он потерял равновесие и с грохотом свалился на землю. Крики окружающих его эльфов было последним, что он услышал, прежде чем наступила кромешная тьма.
2
Боль была повсюду. Она первая появилась из темноты, протягивая к нему свои мерзкие скользкие щупальца. Следом за ней пришли жажда и голод. Последним пришло осознание того, что он жив. Хаарт с трудом открыл глаза, превозмогая неприятное ощущение от, казалось бы, довольно простого действия.
Он лежал навзничь, уставившись в потолок, на чем-то твердом, в темнице, освещенной холодным лунным светом, который просачивался сквозь оконную решетку. Лежал, по-видимому, довольно долго, потому что всё тело его онемело без движения. Хаарт попытался пошевелить руками и ногами, но безуспешно. Что-то сдерживало их, намертво приковав его к твердому ложу, которое можно было бы принять за каменную плиту, если бы оно было холодным. Превозмогая боль, Хаарт медленно приподнял голову, чтобы подробнее рассмотреть место, где он находился. Но толком ничего увидеть не успел – резкая боль лягнула его в затылок, заставив принять прежнее положение.
Несколько секунд Хаарт пытался взглядом вцепиться в ускользающий от него потолок, но удержаться не смог. Сорвался, наблюдая как внезапно, буквально из ниоткуда возникшая на потолке черная клякса росла с бешеной скоростью, словно ненасытные зыбучие пески, пожирая всё вокруг. В конце концов, весь потолок темницы, словно Иона, был безжалостно проглочен этой кляксой, буквально за несколько секунд раздувшейся до размеров огромной черной дыры. Но её пиршество на этом не закончилось. Она переключила своё внимание на стены, раззявленным подобием рта подбираясь всё ближе к Хаарту. Он беспомощно лежал на спине, чувствуя её зловонное дыхание, слыша как она, причмокивая, жрёт окружающее его пространство. Хаарт, насколько смог, широко открыл глаза, и, как в детстве, когда ему снился плохой сон, попытался мысленно проснуться. И почувствовал, что куда-то падает. Сквозь «каменное» ложе и пол, он летел вниз с почти выпученными глазами к белому свету, раскинув руки и наслаждаясь долгожданной свободой. Свет быстро приближался, но не ослеплял глаз. От него исходило еле уловимое тепло и спокойствие. Опьяненный светом, Хаарт летел ему навстречу, совершенно забыв про черную беззубую пасть, которая продолжала его преследовать, беспрестанно увеличиваясь в размерах. И в тот миг, когда Хаарт почти уже разглядел источник волшебного света, который так притягивал к себе, резкая боль пронзила обе его ноги. Затем что-то резко рвануло его назад и быстро потащило всё дальше и дальше от яркого умиротворяющего света. Хаарт беззвучно закричал. Источником боли была чернота, пожирающая его заживо, будто липкими щупальцами обволакивающая всё тело и высасывающая жизненную энергию до последней капли.
Свой собственный крик – это последнее, что осталось у него в памяти. А потом вновь наступила кромешная тьма.
3
Когда Хаарт вновь открыл глаза, было уже утро. И в камере он был не один. Это было понятно по звукам, которые доносились до него из противоположного угла темницы. На этот раз он решил не делать резких движений, чтобы не выдавать противникам, что сознание, а вместе с ним и разум, вернулись к нему. Поэтому закрыл глаза и прислушался. Говорили двое. Вполголоса. По-видимому, это были стражники и, на его удачу, они явно не подозревали, что их может кто-то подслушивать.
- Как думаешь, он скоро очнётся?
- Не думаю, я вколол ему двойную дозу снотворного. Проспит, как минимум, ещё часа два. А потом…
- Ну и что потом? Что нам с ним делать? Куда его везти-то? Ещё девка эта привязалась! Мол, отпустите его, а не то буду жаловаться… Угрожает ещё, сука!
- Да не обращай на неё внимания, пошумит и отвалит. Наше ж дело маленькое. Сказали подержать его здесь некоторое время, пока не очухается. Если будет усиленно сопротивляться - снова усыпить. Думаю, его потом на «Дыбу» поведут.
- Туда ему и дорога! А то дерётся, сука, больно. До сих пор глаз толком открыть не могу, заплыл весь.
- А мне чуть рёбра не сломал! Сильный ублюдок, хотя по нему и не скажешь.
Хаарт внимательно вслушивался в разговор двух незнакомцев. Он даже дышать старался потише, но стражники, похоже, были абсолютно уверены, что их «клиент» крепко спит. Хаарт не знал, сколько времени он находился в этой камере, однако, понимал, что уходить отсюда нужно как можно быстрее. Перспектива встретиться с «Дыбой», о которой говорили стражники, его не очень радовала. К тому же у него было незакончено одно дело. А именно – найти Тиеру, и вырезать его смердящее эльфийское сердце. Этот наглый эльф, пробравшийся к нему в шатер и приставивший нож к его горлу, никак не выходил из головы. К тому же, именно Тиеру был виновником местонахождения Хаарта в данный момент.
Не давало полководцу покоя и ещё кое-что. Стражники упомянули в разговоре какую-то девицу, которая якобы просила отпустить его. Хаарт догадывался, кем была эта девушка, и эта мысль заставила сердце его биться чаще, будто в лихорадке, бешено стуча в груди. Наверняка это была леди Корделия, дочь графа Азара из графства Единорога, его воз… Впрочем, это было давно. Много зим сменилось с тех пор. И нет нужды сейчас ворошить прошлое. Хаарт размышлял о том, зачем Корделия приходила к нему, и почему эльфы не только не убили её, но и не взяли в плен. Вопросов было много, но искать на них ответы, в данный момент, у Хаарта не было времени. Он, во что бы то ни стало, решил совершить побег из этой темницы. И медлить было нельзя. Кроме того, Хаарт чувствовал, что Корделия в опасности и ей необходима его помощь. Как, впрочем, и ему самому, ведь, наверняка, его величество Киран, не простит ему потерю Понтара.
Полный решимости найти выход из сложившегося положения, он открыл глаза – в его гладко выбритой голове созрел хитроумный план побега.
4
Лорд Хаарт медленно повернул голову вправо, в сторону доносящихся до его ушей голосов стражников, в надежде, что его движение не останется незамеченным. На этот раз боль была терпимее. Лишь что-то неприятно хрустнуло в шее. Но он не обратил на этот звук никакого внимания. Взгляд его был прикован к двум фигурам в белых балахонах, стоящим напротив окна. Это были не люди. И даже не эльфы.
- Гоб-блин-ны?! – неосознанно вслух произнес Хаарт, от неожиданности судорожно глотая ртом воздух.
Фигуры, услышав его голос, тотчас прытко подскочили к Хаарту и склонили над ним свои мерзкие серо-зеленые рожи, поросшие грубой коричневатой шерстью. Один из гоблинов, по-видимому, старший, с гнилыми чёрными зубами и кошачьими глазами, с секунду, не моргая, таращился на Хаарта, а потом, ехидно ухмыльнувшись, язвительно выкрикнул:
- Ну что, падла, очнулся? А мы тебя уже заждались!
- Сейчас ты нам долг отдавать будешь! – заверещал второй, с подбитым глазом, брызгая во все стороны слюной.
Хаарт понимал, что гоблины настроены к нему крайне враждебно, поэтому решил не лезть на рожон, и выбрал совсем иную тактику.
- О, великодушные стражники, прошу меня простить за мою дерзость, но где я нахожусь и почему не могу пошевелиться? – с трудом произнося слова, прохрипел Хаарт.
- Вот ты, сучий потрох, как заговорил! Посмотри-ка на него, Клоп!
Гоблин с подбитым глазом, он же, по-видимому, Клоп, громко заржал и, собрав во рту побольше слюны, харкнул прямо в лицо Хаарта. Старший гоблин последовал его примеру. Всё, что произошло в следующие несколько минут, стало неожиданностью не только для Хаарта, но и для серо-зеленых стражников. Униженный и оплеванный, лорд герцогства Грифона не смог бы простить подобного оскорбления даже своему близкому родственнику, не говоря уж о каких-то гоблинах, которым самое место в кишащей червями мусорной куче. Забыв о боли, он содрогнулся всем телом, заставив гоблинов резко отпрыгнуть на несколько шагов от его ложа. Путы, сдерживающие его тело, по-прежнему оставались крепкими, и всё же лица стражников приняли озабоченное выражение.
- Не дёргайся! Усёк? А то вколем дозу.
- Успокоишься надолго, – пообещал старший гоблин, всё же с опаской подходя к Хаарту.
- Ничего, скоро на «Дыбу» поедешь, после неё все становятся как шёлковые, - добавил Клоп, тоже потихоньку приближаясь к ложу.
- Клоп, проверь-ка ремни, - скомандовал старший гоблин. Сам же не рискнул подойти близко, решив поберечь намятые ранее Хаартом рёбра.
Клоп нехотя вплотную приблизился к Хаарту, проверяя пристёгнутые к ложу ремнями руки, ноги и грудь лорда. В этот самый момент, Хаарт предпринял ещё одну попытку вырваться, на этот раз, рванув сдерживающие его ремни с таким напором, что Клоп отскочил в дальний угол камеры и на уговоры старшего гоблина продолжить осмотр категорично мотал головой из стороны в сторону.
- Клопчик, ты что, струсил что ли? Да он же намертво привязан! Ты только посмотри, вдруг ремень где ослаб, а я тебе его подтянуть подсоблю.
- Ну уж нет, сам свою жопу подставляй. Я лучше ему «лекарство» приготовлю.
- Вот не ожидал от тебя, брат! – удивленным тоном начал старший гоблин. - Ну и хрен с тобой, сам справлюсь. Но я тебе это ещё припомню.
Старший гоблин, оскалившись, стал приближаться к Хаарту, в то время как Клоп достал из кармана своего балахона длинную прозрачную колбу с тонкой иглой на конце. Хаарт не знал, что Клоп собирается делать с этой странной штукой, но предполагал, что встреча с ней будет не столь приятной. В это время старший гоблин подошёл к нему уже так близко, как только позволяла ему возможность, и нагнулся, чтобы проверить на прочность ремни. Не думая ни секунды, Хаарт собрал всю оставшуюся в его ослабленном без движения теле силу, отчего его лицо побагровело от натуги, и с рычанием вырвал ремни, сдерживавшие его руки, до крови содрав кожу на запястьях, при этом, чуть не перекусив себе язык. Секунду спустя, старший гоблин не успел увернуться от молотоподобной правой руки Хаарта, молниеносно схватившей его за покрытый густой шерстью чуб, и оттолкнувшей к противоположной стене с такой силой, что голова гоблина, встретившись с более твердой чем она сама преградой, с глухим хрустом раскололась, словно спелая тыква. Вишнево-молочная мякоть брызнула из трещины в голове гоблина, окропив стену крупными сочными каплями, а его тело обмякло и рухнуло на пол, ещё несколько секунд содрогаясь в конвульсиях.
Клоп от неожиданности подпрыгнул и уронил колбу на пол. По его раскрытым в ужасе кошачьим глазам было видно, что он не ожидал такого развития событий. Гоблин попятился к окну, в панике хватая воздух тощими когтистыми лапами и, упёршись спиною в стену, сполз на пол, что-то нечленораздельно бормоча себе под нос. Пока Клоп находился в состоянии шока, Хаарт стал нащупывать ремни, стягивающие его торс. После нескольких попыток ему удалось их ослабить, так чтобы он мог немного приподняться. Однако сесть ему по-прежнему не удавалось. Пряжка ремня, туго стягивающего крест-накрест его торс и гениталии, по-видимому, находилась под ложем. Хаарт попытался на ощупь определить местонахождение пряжки, но и это у него не вышло.
Пока он возился с ремнями, Клоп начал понемногу приходить в себя, решившись потихоньку подползти к тому месту, где уронил колбу. С опаской глядя на то, как Хаарт, рыча, пытается вырваться, гоблин на карачках добрался до колбы, схватил её дрожащей правой лапой и стал судорожно рыться левой в кармане своего балахона. Отыскав какую-то стекляшку, наполненную прозрачной жидкостью, и отломив её кончик, он стал наполнять её содержимым колбу, искоса бросая взгляд на Хаарта. Лапы Клопа дрожали от испуга, но колбу он не выронил. По его манипуляциям с этой неизвестной лорду штукой, было понятно, что подобную процедуру он делал очень часто, поскольку действия его были доведены до автоматизма. Хаарт тоже времени не терял, пытаясь руками ослабить сдерживающие его ремни, но результата добивался ощутимо медленнее, чем Клоп, который, совершив все необходимые приготовления, кое-как поднялся и, целясь в лорда иглой, торчащей из колбы, направился к его ложу, безумно хихикая и пуская слюни. Хаарт понимал, что положение у него почти безвыходное – ремни никак не хотели поддаваться, да и сил у него уже почти не было. И всё же надежда вырваться из плена не покидала его. Он попытался раскачиваться из стороны в сторону, но ложе было непреклонно как камень. Скорее всего, оно было прибито к полу или просто очень тяжелое. Эх, вот если бы он мог дотянуться руками до ремней на ногах… Хаарту ничего не оставалось делать, как просто наблюдать за Клопом, который медленно приближался к нему, держа колбу с иглой перед собой, как держат меч, перед тем как напасть на противника.
- О, доблестный страж, внемли голосу своего рассудка! – попытался достучаться до разума гоблина Хаарт. – Я могу пожаловать тебе титул. Или озолотить тебя. Хочешь мешок темерских талеров? Я заплачу, только отпусти меня. Обещаю, что не трону тебя и твою семью. Послушай…
- Заткнись, сука! – злобно проворчал Клоп. - Ты же убил его, убил, убил… Он же… другом мне был… Что я теперь скажу? Черт побери, что я скажу его жене и детям? А? – растеряно мямлил гоблин.
- Послушай, я не хотел причинять ему боль, правда. Поверь мне, я лишь хочу…
- Закрой свою вонючую пасть! – гневно заорал гоблин. - Ты, ща падла мне за всё ответишь! - с этими словами Клоп резко подскочил и весьма ловким и точным движением со всей силы вонзил иглу в икроножную мышцу правой ноги Хаарта.
- Вот тебе, ублюдок! – злорадно прокомментировал свои действия Клоп.
Лорд взвыл от боли, его массивная челюсть сомкнулась со звонким лязганьем, а из глаз брызнули слёзы удивления и… облегчения. Стены, потолок и скалящаяся в ухмылке волосатая морда Клопа, закружились в безумном танце, затягивая в свой хоровод Хаарта. Всё вокруг хохотало, скалилось и плавало в воздухе… Потом, вдруг, все резко замерло и стены темницы стали распадаться, как карточный домик. А затем и потолок дал огромную трещину, через которую все предметы в камере, вместе с Хаартом, вылетели в чёрную как гудрон пустоту.
И снова боль. И снова липкая тьма вокруг.
5
Он потерял уже счет тем мгновениям, когда был в сознании, потому что они были очень непродолжительными. Грань между реальным и иррациональным стала настолько тонкой и зыбкой, что он не видел разницы. Ему постоянно казалось, что он куда-то едет вместе с ложем, к которому привязан, причем, что странно, вовсе не прилагая для этого каких-либо усилий. Периодически до него доносилось эхо, отдаленно напоминающее чей-то голос. Быть может, это был его голос? Он не знал. Было ли ему больно? Скорее нет, чем да. Он не помнил что такое боль. Он вообще ничего не помнил. Да и существовал ли он когда-нибудь – вот главная тайна мироздания, так и оставшаяся для него загадкой. Так было. Но лишь до времени, когда он был вынужден открыть глаза от резкого запаха, ударившего в нос, в очередной раз вернувшись в реальность. В голове Хаарта промелькнула мысль, что хуже пахли только внутренности виверны, убитой им однажды, однако вонь, вырвавшая его из объятий Морфея, отрезвляла получше капустного рассола его матушки.
Он по-прежнему лежал на спине. Затылок всё ещё давал о себе знать, да ещё этот ослепляющий свет, от которого болело, казалось, всё тело... Хаарт рефлекторно попытался поднять руку к глазам, чтобы прикрыть их. И о чудо! У него это получилось! Секунду, наверное, он не мог поверить, в то, что мог двигать руками и ногами, когда вдруг яркий свет над его головой померк.
- Артём, ты живой? – чуть не плача прошептала склонившаяся на ним тень, увеличившись в размерах.
Теперь Хаарт смог разглядеть в этом бесформенном поначалу тёмном пятне женское лицо, прекраснее которого он не видел во всём королевстве Грифона, да и за его пределами тоже.
- Корделия! – с трудом прохрипел он и улыбнулся.
- Это же я, Катя. Ты что не помнишь меня? Что они с тобой сделали, сволочи?!
Хаарт почувствовал, как тёплые и солёные капли нежно коснулись его носа, щёк, а потом и губ. А ещё он так близко от себя почувствовал её учащённое дыхание, что потянулся к нему навстречу, забыв про жуткую боль в затылке. Поцелуй получился немного нервным и быстрым, но вовсе не потому, что Хаарт и Корделия этого хотели. Просто в эту самую минуту, нарушив идиллию влюбленных, в комнату, сопя и кряхтя, ввалилось огромное чудовище, похожее на тролля, в смешном зелёном колпаке и такой же робе. Издав ужасный вопль, напоминающий рык самца василиска в брачный период, тролль, бешено водя зрачками из стороны в сторону, прорычал человеческим голосом: - Какого хрена посторонние в операционной? Охрана! Охрана!!!
Корделия от неожиданности вскрикнула и отскочила от Хаарта, голова которого с глухим звуком упала обратно на ложе. Лорд скорчил лицо от боли и закатил глаза, по-видимому, в очередной раз, упав в обморок.
- Не подходи, - голос Корделии был как никогда резок и твёрд. – Не подходи, ублюдок.
С этими словами она вытянула перед собой руку, крепко сжимавшую нож, которым она, собственно, и перерезала ремни, сдерживавшие Хаарта.
- Положи скальпель, дура, - зарычал тролль и осторожно сделал шаг вперед, - а не то порежешься.
- Я же сказала не подходи! – голос графини дрожал, но рука её не дрогнула.
- Ладно-ладно, девочка, успокойся. Мы все сейчас должны успокоиться. Просто не делай резких движений, - более спокойно заговорил тролль. - Тихонько положи скальпель на пол и отойди на несколько шагов. Я обещаю, что тебе ничего за это не будет, в отличие от твоего дружка. Его мы отпустить уже никак не сможем. Но тебе-то это зачем? Ты молодая, красивая… У тебя всё ещё впереди! Зачем тебе портить жизнь из-за какого-то больного ублюдка? – продолжал заговаривать зубы Корделии тролль, медленно приближаясь к ней.
- Он не ублюдок! И не больной! Это вы все здесь больные, раз это не видите! – с яростью в голосе выпалила графиня.
- Хорошо-хорошо, не больной. Но ему лучше здесь побыть некоторое время, прежде чем мы в этом убедимся. Ну а потом, если всё в порядке, мы его отпустим. Даю тебе слово.
Тролль приблизился к Корделии ещё на несколько шагов.
- Ты лжёшь! Никуда вы его не отпустите, я же знаю. И лучше не приближайся, а то...
- Что? Ну что ты мне сделаешь, а? – совсем осмелел тролль. – Ты же не собираешься марать свои нежные ручки в моей крови, ведь так? Как-никак это убийство, детка. А ты не убийца, нет. Ты просто запуталась, вот и всё. Посмотри на своего друга, - кивнул тролль в сторону Хаарта. - Ему плохо. Ему нужна моя помощь. И твоя тоже. Но ты почему-то в упор этого не видишь. Если не помочь ему прямо сейчас, то он загнётся прямо здесь, на моём операционном столе. И это будет на твоей совести, ведь ты мешаешь мне вылечить его.
Словам тролля удалось посеять в голове Корделии сомнение и она, задумавшись, всего лишь на секунду отвела взгляд от чудовища и посмотрела на Хаарта, по-прежнему в полуобморочном состоянии лежавшего ничком на операционном столе. Тролль будто только этого и ждал. Как только Корделия отвела от него взгляд, он, несмотря на своё, казалось бы, неповоротливое тело, весьма прытко подскочил к ней, так что она даже не успела ничего понять, схватил своей огромной лапой её хрупкую руку, в которой был нож, и вывернул её со всех сил, так что графиня была вынуждена повернуться к нему спиной, почти что встав в не очень приличную при её дворе позу. Корделия взвыла от резкой боли и рефлекторно ослабила пальцы, так что нож выскользнул, звонко ударившись об пол, рикошетом отскочив на несколько метров в сторону, на недосягаемое для графини расстояние. Тролль усмехнулся:
- В таком положении ты мне больше нравишься! Может поиграем, пока твой дружок спит, а?
- А что, я не против, давай! – графиня выгнулась как кошка, чуть подалась назад, плотно прижавшись ягодицами к троллю и свободной рукой, слегка погладив себя по бедру, стала искать его мужское достоинство.
Тролль запыхтел, пробормотал что-то нечленораздельное и от неожиданности выпустил руку графини из своей лапы. Это-то Корделии и было нужно. Подобно молнии она бросилась к ножу, но тролль, несмотря на свою комплекцию, был очень ловок. Он успел ухватить графиню за край платья и резко рванул его на себя, отчего с жалобным треском оно порвалось, обнажив все прелести Корделии, которая не смогла удержать равновесие и со всего маху упала лицом на пол, больно ударившись подбородком. Воспользовавшись беспомощным положением графини, тролль подбежал к ней, схватил её за собранные на затылке в пучок волосы и с силой потянул их вверх. Графиня вскрикнула, но не от боли, а от неожиданности. Тролль же испуганно держал в кулаке пучок волос и несколько секунд не мог понять, в чём дело, пока до него не дошло, что волосы на голове Корделии были искусственные. Но этих секунд хватило графине, чтобы доползти до ножа. Тролль был в бешенстве. Отбросив в сторону шиньон Корделии, чудовище кинулось на графиню, по-видимому, решив задавить её всей своей массой. При всём желании графиня не успела бы совершить пируэт в сторону и избежать встречи с огромной и тяжёлой тушей тролля, однако, по счастливой случайности, ей удалось с живота перевернуться на спину. Как бы это не показалось странным, но именно это её и спасло. Было уже слишком поздно, когда тролль в прыжке понял, что летит прямиком на нож, который графиня крепко держала в высоко поднятых руках. Последнее что он увидел - это решительный, безжалостный, и в то же время дико-прекрасный взгляд самой красивой женщины графства Единорога, после чего тролль, издав громкий рык, накрыл своей грузной тушей хрупкое полуобнаженное тело Корделии и застыл.
Поначалу под тушей тролля никаких звуков не было слышно, но вскоре она начала странно подергиваться, будто её хозяин никак не хотел уходить в мир иной, а затем и вовсе начала совершать конвульсивные движения, словно находясь в эпилептическом припадке. Затем туша тролля немного приподнялась и из-под неё показалась рука Корделии, судорожно пытавшаяся нащупать хоть что-нибудь, за что можно было бы ухватиться и вытащить её хозяйку наружу. Немного погодя, рука остановилась. Но через минуту вновь продолжила борьбу с тяжелой тушей тролля, пытаясь вновь приподнять её хотя бы на несколько сантиметров. Неизвестно какие титанические усилия, пришлось Корделии совершить, но вскоре ей это удалось. И уже через мгновение она выкатилась из-под туши, жадно глотая ртом воздух. Остатки её платья, уже похожего на лохмотья, были насквозь пропитаны кровью чудовища. Да и тело её всё было измазано в крови, по-прежнему сочившейся из живота тролля, в который по самую рукоятку был вогнан нож. Однако тролль ещё не был мёртв. Он просто был в обмороке – то ли от потери крови, то ли от болевого шока, который ему пришлось испытать. Это было видно по его шее, на которой пульсировала жирная вена. По ней даже было видно, что чудовище ещё дышит, но уже гораздо реже, чем прежде.
Еле отдышавшись, Корделия с трудом встала на ноги, чуть не поскользнувшись в луже крови, которая образовалась возле умирающего тролля и, спотыкаясь, поплелась по направлению к операционному столу, где лежал Хаарт. Добравшись до цели, она откупорила бутылочку, стоявшую рядом на столике и, смочив в ней какую-то белую тряпку, лежавшую рядом, поднесла к носу лорда. Резкий неприятный запах, хоть и не сразу, заставил Хаарта очнуться. Он открыл глаза и, вновь увидев перед собой прекрасный во всех отношениях силуэт графини, расплылся в улыбке. Но на этот раз Корделии было не до сентиментальностей. Время было на исходе. Нужно было бежать, пока их здесь не обнаружили, ведь тролля могли хватиться в любую секунду.
- Быстрее, - закричала Корделия в лицо лорда. - Уходим!
6
С этими словами она потянула Хаарта за правую руку, пытаясь поднять его околевшее тело с операционного стола, быстрым и ловким движением подлезла под неё, так чтобы он смог опереться на её плечи, и буквально волоком потащила его к выходу. Ноги Хаарта был похожи на вату. Они никак не хотели ему подчиняться, будто бы объявив своему хозяину забастовку. Но он знал, что Корделия долго не сможет тащить его на себе, поэтому предпринимал всяческие попытки помочь своей возлюбленной, пытаясь вернуть ногам память. Поначалу у него ничего не получалось, но каждый новый шаг придавал ему уверенности. И постепенно ноги начали его слушаться. Выбравшись из этой жуткой камеры пыток, Корделия и Хаарт увидели перед собой длинный коридор со множеством глухих дверей. По-видимому, это были камеры, где держали заключенных, подобных Хаарту. Как и положено темницам, свет здесь был не яркий, лишь несколько лампад, подвешенных к потолку, тускло освещали это зловещее место. По счастливой случайности коридор был пуст. Тишину нарушали только какие-то стоны и невнятное бормотание, доносившиеся из-за дверей.
- Нам сюда! – шёпотом сказала Корделия и повела лорда по этому мрачному коридору, в конце которого, словно символизируя свет в конце тоннеля, маячило зарешеченное окно, разрезавшее собой небо за ним на несколько ровных и одинаковых лоскутков.
Дневной свет, исходивший от этого окна, придал Хаарту сил, и он, опьяненный манящей его свободой, практически побежал, чем очень удивил и обрадовал Корделию. Добравшись до конца коридора, который, как оказалось, имел Т-образную форму, они осмотрелись. Здесь было гораздо светлее. И главное – нигде не было стражи! Хаарт было рванулся к окну, но Корделия его остановила и знаком показала, что нужно следовать за ней. В этой светлой части коридора, которая была перпендикулярна его мрачной части, была та же обстановка, за исключением ряда наглухо закрытых окон, за которыми висели тяжелые стальные решетки. Корделия недолго думая повернула налево, дёрнув Хаарта за рукав его тюремной робы, в которую он был облачён. Вместе они крадучись преодолели и эту часть коридора, которая упиралась в огромную массивную дверь, на которой было написано «Наблюдательная №2». Корделия откуда-то достала ключ и с легкостью открыла эту дверь. Войдя в комнату, Хаарт оцепенел. Это была та самая камера, в которой его держали гоблины.
7
В ту же секунду за спинами Корделии и Хаарта раздался суетливый топот ног и чьи-то обеспокоенные голоса. Графиня поспешила закрыть дверь в камеру на ключ изнутри и знаком показала Хаарту, что нужно молчать. На цыпочках она подошла к окну, откуда-то достала небольшую кривую железяку, вставила её в какое-то углубление и с трудом начала поворачивать её по часовой стрелке. Получалось это у неё не очень убедительно – железяка никак не хотела поддаваться. Поэтому ей пришлось попросить о помощи Хаарта. Лорд подошел вплотную к окну и только сейчас заметил его странную и необычную для графства Грифона фактуру. Во-первых, оно состояло из трёх стёкол, скрепленных вместе как кусок слоёного пирога. Во-вторых, стёкла были не витражные, какие лорд привык видеть в королевстве Грифона, а простые, почти прозрачные. К тому же (Хаарт специально постучал по стеклу кулаком) они не издавали вообще никакого звука. Но разглядывать эти странные и невиданные до сего дня стёкла Хаарту было некогда. И он, потерев друг о друга свои слегка влажные ладони, целиком сосредоточился на железяке, торчащей из окна.
Пройдя половину своего возможного пути под тяжестью каменной руки лорда, эта странная штуковина вдруг жалобно заскрипела, затем раздался какой-то щелчок и она остановилась. Хаарт попытался вернуть её в прежнее положение, но она намертво застряла в окне.
- Чёрт, он же говорил, что окно - не проблема! Что нам теперь делать? Нам отсюда не выбраться! – Корделия обреченно опустила голову, села на пол, обхватив руками согнутые в коленях ноги, и заплакала.
В это время за дверью раздался чей-то громкий голос, который показался Хаарту до боли знакомым.
- Ну, вот мы снова и встретились, лорд!
- Тиеру! – прошипел Хаарт и лицо его исказилось в гримасе гнева и ярости.
- Что ж, должен констатировать факт: я тебя снова опередил! – радостно возвестил из-за двери эльф.
- Ах ты поганый эльфский выродок! Сейчас я тебе кишки выпущу! – закричал Хаарт и подбежал к запертой двери, из которой по-прежнему торчал ключ, благополучно забытый Корделией в замочной скважине.
На этот раз графиня не стала ничего предпринимать. Она лишь отрешенно посмотрела на своего возлюбленного. В её взгляде читалась дикая усталость и отчаяние, граничащее с безумием. Но Хаарт даже не посмотрел в её сторону. Он решительно повернулся к двери, за которой был его заклятый враг. Месть давно уже разъела ему мозг, но именно сейчас она полноправно вступила в права владения его разумом. Убивать – единственное, чего по-настоящему желал сейчас лорд. Жестоко, беспощадно, безжалостно.
- Не волнуйся, Корделия, я знаю код бессмертия к этой игре, - с улыбкой сказал Хаарт, поворачивая в замке ключ. Когда же дверь с тяжелым стоном, словно нехотя, открылась, тьма вновь поглотила Хаарта, на этот раз навсегда.
Эпилог
В морге было немного прохладнее, чем снаружи, но не так мрачно, как Олег себе представлял. Это было его первое дежурство. По крайней мере - не ночное, что немного успокаивало. Нельзя сказать, что он боялся мертвецов (ведь, как известно, они не кусаются). Но всё равно было почему-то немного жутко. Особенно напрягала тишина, но плеер в кармане, как верный товарищ, в очередной раз пришёл ему на помощь. В ушах зарычали «финские тролли» и на душе стало намного спокойнее.
Войдя в секционный зал, Олег осмотрелся. Кроме него и трупа, лежащего на столе, в нём никого больше не было. Наверное, судмедэксперт вышел покурить. Ещё бы, от такой работы Олег бы и сам закурил. Он приблизился к трупу и откинул простыню, которой тот был небрежно прикрыт. В глазах Олега отразился ужас, оцепенение от которого длилось несколько секунд. Он знал этого парня, который лежал перед ним на столе. Друзьями они не были, но однажды он здорово Олегу помог, восстановив ему данные со случайно отформатированного жёсткого диска. Знал Олег о нём немного. Только то, что работал сисадмином в какой-то строительной компании и увлекался компьютерными играми. Они даже как-то обменялись несколькими дисками, но на этом их знакомство, собственно и закончилось.
Вдруг кто-то резко похлопал ему по плечу. Олег подпрыгнул от неожиданности и с испуга неловко махнул рукой, чуть не ударив по лицу судмедэксперта, который стоял за его спиной и ухмылялся. Развернувшись к нему лицом, Олег покраснел и не сразу нашёлся что сказать. Судмедэксперт, сердито нахмурив густые брови, смотрел на Олега и беззвучно открывал рот, словно актёр немого кино. Олег не сразу понял, чего он от него хочет, лишь, когда судмедэксперт стал тыкать пальцем себе в ухо, до него, наконец, дошло, что в его голове до сих пор орут «финские тролли» и ему стоит снять наушники.
- …ворю ты оглох что ли, труп тебя задери? – орал на него судмедэксперт.
- Простите, - смущенно начал Олег, - я не заметил, как вы вошли.
- Ещё бы, мать твою идить, не заметил! Нацепил свои провода на уши и хоть бы хны! – сердито проворчал судмедэксперт и протянул Олегу свою сухую и мозолистую руку. – Будем знакомы, можешь звать меня просто Палыч.
- Олег, - пожал руку судмедэксперта Олег и изобразил на своём лице подобие улыбки. - В смысле… очень приятно, Палыч.
- То-то! – улыбнулся Палыч и надел резиновые перчатки. - Знаешь его, что ли? – кивнул он в сторону покойника. – Или первый раз видишь труп?
- Знаю. Это Хаарт. В смысле это его ник. Зовут-то его Хардин Артём. А что с ним случилось?
- Это нам и нужно с тобой выяснить, - сказал Палыч и взял в руки скальпель. – Внешний осмотр трупа ничего не показал. Но, как говорится, где бессильно лекарство – поможет железо! Возможно, он наркотой баловался или просто с катушек слез. Чёрт их разберет эту нынешнюю молодежь!
Палыч пристально посмотрел на Олега.
- Надеюсь, ты не из таких? – кивнул он в сторону трупа.
- Да что вы, нет, конечно. Я крепче пива-то ничего и не пью, – попытался оправдаться Олег.
- Ну ладно, подмогни что ли малость. Ноги ему подержи, чтоб не брыкался.
Палыч рассмеялся, так что его смех эхом отозвался в пустых и молчаливых коридорах морга.
- Шучу я, шучу, твою растудыть. Смотри и учись, пока я жив.
С этими словами судмедэксперт разрезал скальпелем брюшную полость покойника и принялся копаться в его кишках. Олегу стало не по себе. Лишь усилием воли он сдержал позывные рвоты. Пока Палыч занимался привычным для него делом, Олег, стараясь как можно реже смотреть на действия судмедэксперта, подробно расспросил его о том, что он знает о смерти Хаарта. Оказалось, его взяла полиция в одном торговом центре, где он размахивал самодельным мечом, кидался на людей и кричал, что он лорд Грифона, обещая скорую смерть всем эльфам. Ему даже удалось ранить несколько человек, из-за чего его родственники были вынуждены поместить его в психиатрическую клинику. Там он провел больше месяца в камере для буйных, куда его поместили после нескольких случаев избиения им персонала больницы. Но и это его не усмирило. Была даже созвана коллегия психиатров, но она не смогла установить Хаарту точный диагноз. В конце концов, ему назначили стереотаксическую билатеральную цингулотомию, после того, как он размозжил голову одному из санитаров. Но в день назначенной операции его девушка подкупила одного из охранников, который пропустил её в здание под видом новой медсестры и дал ей запасные ключи от нескольких дверей, а также ручку от окна в палате Хаарта. Убив хирурга клиники, она попыталась со своим возлюбленным совершить побег, но им, к счастью, это не удалось. Оказалось, охранник специально дал ей не тот ключ и вызвал подмогу. При попытке прибывшего наряда задержать беглецов, Хаарт оказал сопротивление и был случайно застрелен одним из полицейских в целях самообороны. Девушка Хаарта сейчас находится под следствием. Её психическое здоровье пока под вопросом.
После смены Олег в расстроенных чувствах пришёл домой. Взяв из холодильника запотевшую бутылочку тёмного пива, он привычно упал в кресло и включил компьютер. Правая рука по инерции взяла мышь и потянула курсор в сторону ярлыка его любимой компьютерной игры, в которой он мог стать кем хочет и делать то, что никогда не смог бы в реальной жизни. Но на этот раз курсор не добежал до ярлыка, а судорожно задрожав, вдруг остановился. Вся эта история с Хардиным Артёмом никак не выходила у Олега из головы. Перед глазами его вместо экрана монитора лежал труп такого же молодого мужчины, как и он сам. Недолго думая, Олег выключил компьютер и лёг спать. Впервые за долгие годы его не мучили кошмары, а сон его был долгим, ровным и спокойным. В конце концов, сны - самые безопасные игры разума, без которых не представляет себе жизнь человек.