Вселенная Метро 2033 Придонье

             ГЛАВА 1
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ВОЛГОДОНСК
Яркий оранжевый диск медленно опускался к горизонту, уступая небесное пространство седой луне и далёким звёздам. Прохладный весенний ветер переносил с места на место пыль и всякий мусор, валявшийся тут и там, и заставлял перешёптываться высокие стебли камыша, коим порос весь берег залива.
Бродяга стоял на потрескавшейся тротуарной плитке набережной, опираясь на поржавевшие металлические перила и наблюдая за прекрасным закатом. Он посещал любимое место города каждый раз, когда выдавался удобный случай. Вид заходящего солнца и ощущение порывов ветра создавало внутри этого человека чувство внутреннего умиротворения. Бродяга сразу же забывал о трудностях выживания и насущных проблемах.
— Красиво, да? — обратился бродяга к медному всаднику, неподвижно стоящему от него справа.
Походный казачий генерал Яков Бакланов вряд ли мог предположить, что через две сотни лет на набережной молодого города будет открыт мемориальный комплекс, в центре которого будет запечатлён сам генерал — всадник из меди на вздыбленном коне со вскинутой пикой в руке и гордым взглядом, устремлённым в недостижимую даль.
Конечно, былой лоск изваяния был смыт кислотными дождями, но от этого статуя не теряла того уважения, что внушала в сердце бродяги.
— Вечно тебе не нравится всё, — проворчал бродяга, не удостоившись ответа, и повернулся обратно к закату.
На этот раз взгляд бродяги привлекли несколько многоэтажек, находящихся далеко позади прибрежных зарослей. Разваливающиеся бетонные джунгли сменили спокойствие навеянное закатом на ностальгию по сгинувшему миру. В памяти бродяги всплыли воспоминания о тех днях, когда можно было ходить по улице без респираторов и противопыльных масок, когда не нужно было беспокоиться, что из-за угла или из-за разбитого окна выпрыгнет мутировавшая тварь, а в ружье или в автомате закончатся патроны. Он скучал по тем временам, но они ушли безвозвратно. Теперь на пустынных улицах города властвуют дикие исчадия ядерного пламени, призванные природой для уничтожения безволосых обезьян. Обезьян, которые прятались в своих домах и в глубоких железобетонных норах, превращенных в неприступные крепости.
Эти самые железобетонные норы, ставшие для волгодонцев новым домом, до сих пор помогают людям выживать. Волгодонск — небольшой город на юге страны, занимавшийся атомной промышленностью. Недалеко от города, на берегу цимлянского водохранилища, находилась атомная электростанция, а в самом городе был завод энергетического машиностроения. Эти два объекта, наряду с ЦГЭС, должны были стать целью по уничтожению, но ни на один из них не упала боеголовка. Однако радиация и другая научная дрянь настигли город с помощью природы — несколько дней шли проливные дожди, которые заражали территорию города губительным излучением. Это событие выжившие назвали Ливнем.
В разгар летнего дня, когда большинство жителей находилось на улице, раздался противный вой сирены. Сначала люди не обращали на него внимания, думая, что это очередные учения или проверка исправности динамиков, но вскоре всех стали загонять в гражданские убежища сотрудники правоохранительных органов. Тогда-то люди и стали бежать напролом ко входам в бункеры. Полиции никак не удавалось организовать спуск, толпа паниковала, кричала, затаптывала оступившихся людей, кто-то стал мародёрствовать и бесчинствовать, кто-то побежал домой, чтобы провести время с семьёй, а кто-то просто стоял на своём месте, допивая бутылку пива. Вскоре гермозатворы стали запирать входы, и оставшиеся люди стали паниковать ещё больше — они не успели зайти в спасительный подвал. Те, кто попали в убежище, сидели в тишине. Они сидели там почти сутки, но ничего не происходило. На следующий день добровольцы решили выйти наружу. Они надели прорезиненные комбинезоны и противогазы, вооружились дозиметрами и пистолетами, которые были у полицейских, и открыли гермозатвор.
Когда они вернулись, на них не было химзащиты и противогазов. Они радостно рассказывали, что город цел, и что не было никакой бомбёжки. Город пострадал только от мародёров. Люди вышли из убежищ, радуясь, что всё обошлось, но радость пропала, когда они начали находить трупы товарищей. Одни были затоптаны, у других были колотые раны. Все стали хоронить погибших, а ближе к вечеру на небе собрались огромные чёрные тучи.  Некоторые вошли в свои квартиры, решив отдохнуть перед экранами телевизоров и мониторами компьютеров, но ни то, ни другое не работало. Антенны, роутеры, телефонная связь — всё это отключилось, а затем дозиметры, имевшиеся у немногих горожан, стали трещать. Эти люди могли спуститься в убежища, но они твёрдо решили оповестить всех, кого смогут. Они бегали по городу, рассказывая и убеждая. Те, кто им поверил, стали спускаться в ближайшие бункеры или стали помогать оповещать других. Дождь шёл несколько дней. Многие смельчаки из тех, что оповещали горожан, вскоре умерли. Во многих убежищах ставили небольшую памятную стену этим героям, благодаря которым люди всё ещё живы.
По всей логике, выжившие горожане должны были сплотиться, помогать друг другу, но, вопреки ожиданиям, начались междоусобицы. Сначала внутри убежищ, а затем между убежищами. Сражались за всё: за еду, за воду, за фильтры, за патроны, за одежду, за лекарства. Через четыре года после Ливня люди стали собираться в общины, и битвы за вещи первой необходимости переросли в сражения за более-менее чистые территории. Историки, которые вели летопись тех лет, назвали битвы за территории Войной за пустошь. В ходе Войны общины разделились на две стороны: Новый и Старый город. До Ливня так называли два района города, а после — два воюющих друг с другом государства.
Основной причиной борьбы стало то, что убежища Нового города были построены в то время, когда чиновники экономили на стройматериалах и рабочих. Кроме того, основная часть радиоактивных осадков выпала на территорию Нового города. Очистные фильтры выходили из строя, люди пили заражённую воду и дышали заражённым воздухом, из-за чего они вымирали целыми убежищами. Были и такие укрытия, которые строили на совесть, но здания, что находились над ними, рушились и погребали под обломками горожан. Так жилые общины превращались в братские могилы. Выживших жителей эвакуировали в более качественные убежища, которые находились вблизи территории Атоммаша. Но некоторые выжившие отказывались от эвакуации. Они до сих пор живут в тех едва уцелевших укрытиях.
Война закончилась спустя три года после начала. Толчком к этому послужила попытка новогородцев прорваться через блокпост на путепроводе в Старый город. Окрестности путепровода были залиты кровью и усеяны изрешеченными телами. Увидев их, главы двух районов решили заключить мирный договор, который и закончил войну. С тех пор горожане празднуют День Единства города.
«Всё, хватит на сегодня».
Бродяга взял наизготовку свой старенький ППШ с секторным магазином на тридцать пять патронов, восстановленный доблестными умельцами с «Атоммаша», передёрнул затвор и направился к пустынной дороге. На потрескавшемся асфальте находилось несколько ржавых остовов самоходных повозок, которые были сдвинуты к обочинам, чтобы не мешать передвигаться обладателям уцелевших машин. Перейдя на другую сторону дороги, бродяга взглянул на здание популярного когда-то фитнес клуба «Platinum». Большое окно клуба, занимавшее почти всю стену, было вдребезги разбито. Кое-где всё ещё угадывалась белая и красная краска, в которую было окрашено здание, а от большой вывески, обозначавшей название клуба, отвалились несколько последних букв, и теперь название клуба сменилось на «Plati». Причём, это название оказалось более подходящим для подобного места: когда выжившие приходили в здание, чтобы чем-то поживиться, некоторым из них приходилось платить цену за вынесенное оборудование или какие-либо вещи. Хорошо, если ценой был автомат, потерявшийся где-то внутри или рукав телогрейки, но порой людям приходилось расплачиваться утраченными конечностями или даже жизнями.
Чуть дальше здания клуба виднелся крупный торгово-развлекательный центр, ставший домом для торговцев. В магазинах ТРЦ нашлось много полезных вещей, которые впоследствии торговцы стали продавать другим общинам.
Не обнаружив опасности со стороны фитнес клуба, бродяга двинулся к старому зданию автомойки, служившему для местных бродяг трактиром. Как и многие другие здания города, автомойка была превращена в небольшую крепость: окна были забаррикадированы, а у входа в здание находились баррикады из наваленного мусора. Часть здания, выступающая вперёд, была превращена в сторожевую башню, в которой сидел хорошо обученный снайпер, а в ночное время на башне зажигался прожектор. Когда до входа оставалось пара метров, бродяга повесил ППШ на плечо и поднял руки вверх. Снайпер, сидевший на втором этаже башни, взял бродягу на мушку и, не отрывая взгляд, стукнул пару раз по деревянному люку в полу. В ту же секунду маленькое окошко в двери открылось, и показавшийся в нём мужчина сухим голосом подозвал бродягу к себе и велел показать жетон.
Бродяга послушно показал металлическую пластинку с эмблемой клана, после чего мужчина закрыл оконце, а затем открыл дверь. Этот трактир принадлежал клану бродяг, и войти можно было, только предъявив жетон, на котором красовался стилизованный компас, имя, фамилия и кличка бродяги с названием убежища. Человек, открывший бродяге дверь, оказался немолодым охранником в ватнике и холщевых штанах с обрезом двустволки в правой руке.
— Проходи, Яр, — сухо сказал охранник.
Яр перешёл через порог, и охранник, закрыв за ним дверь, стал водить возле него дозиметром. Не услышав характерного треска прибора, мужчина позволил ему пройти дальше.
Общий зал, как его называли бродяги, был довольно просторным. Практически всё, что находилось здесь до Ливня, было вынесено из комнаты, а взамен в хаотичном порядке на полу расставили обрезки металлических бочек, в которых разводили костры. Вокруг таких костров бродяги собирались небольшими группами, рассказывая о своих похождениях, съедая выданную пайку или просто отдыхая после долгого перехода. Окна были забиты досками либо замурованы кирпичами, а всевозможные щели и дыры были замазаны какой-то дрянью, найденной в строительных магазинах, чтобы радиоактивная пыль не смогла проникнуть вовнутрь. На втором этаже было несколько таких же общих комнат.
Бродяга прошёл в конец коридора и вышел в гараж трактира, где бродяги оставляли на хранение свой транспорт. Ездить по городу на автомобиле мог позволить себе далеко не каждый: дефицитный бензин и солярка стоили дорого, на ходу было очень мало машин, а поставить на колёса какую-нибудь развалюху могли только мастера, каких днём с огнём не сыщешь.
Свою машину — старенькую двадцать четвёртую Волгу тёмно-зелёного цвета — Яр получил от отца, который целыми сутками приводил её в порядок. Кроме того, он ещё и припас пару канистр с бензином и баллонов с газом, которым заправлялись машины перед самым Ливнем. Бродяга установил на стёкла решётки, чтобы риск разбить их стал меньше, а в багажнике поставил тайник с целым арсеналом разного оружия, запасной химзащитой и противогазом с запасом фильтров.
Яр подошёл к машине и погладил её по корпусу. Со скрипом открыв дверь, он сел за руль и положив вещмешок и ППШ на пассажирское сиденье. Прогрев двигатель, бродяга посигналил вахтёру, и тот открыл металлические ворота, после чего Волжанка выехала на потрескавшийся асфальт улицы.
Бродяга ехал небыстро, то и дело оглядывая пространство вокруг себя. Вот слева показалось полуразвалившееся кафе «Париж». Здание напоминало миниатюрный средневековый замок, выкрашенный в голубые, белые и розовые цвета. Пустые оконные проёмы, покосившиеся двери и дырявая крыша — ничего особенного. Чуть дальше стояла ещё одна автомойка, только раза в два меньше и без ворот. Да и чего греха таить, оборудования внутри не было, оно перекочевало в торговые павильоны ТРЦ и в гараж трактира. Позади автомойки находилась большая парковка, сплошь усеянная ржавым металлоломом на колёсах. Дальше стояла высокая стела в честь строителей города. До войны на её верхушке находился гордый орёл, расправивший крылья с устремлённым вдаль взглядом, но через несколько лет после войны он исчез. Сначала думали, что он упал, но у подножия памятника его не нашли. И тогда люди придумали красивую легенду: гордая и свободная степная птица, ставшая частью монумента, воздвигнутого в честь строителей города, стала стражем этого наследия. Люди заботились о своём наследии, но Ливень заставил их забыть о своём долге перед предками. Они стали воевать, разрушая всё на своём пути, и птица улетела на поиски тех, кто помнит и чтит труд предков, обещав вернуться, когда люди перестанут воевать и вспомнят о своём предназначении. Имя этому гордому стражу — Орёл.
Очередная красивая сказка для детей нового мира, но многие взрослые тоже верят в неё, несмотря на то, что в городе давным-давно перемирие, а Орла до сих пор нет.
Когда бродяга подъехал к перекрёстку в конце улицы, он ненадолго остановился, чтобы взглянуть на Храм Святой Троицы, возвышающийся на противоположной стороне дороги. Здание Храма почти не пострадало: некоторые золотые купола упали, белая краска чуть потемнела и кое-где осыпалась, открывая кирпичную кладку, но окна остались целые. Внутри побывать никому не удалось: двери оказались заперты изнутри, а тех, кто пытался их открыть, внезапно постигали беды: откуда ни возьмись могла появиться свора собак или банда мародёров, но так или иначе двери в Храм оставались закрыты. «Грешникам не место на святой земле», — подумалось бродяге.
Налюбовавшись сиянием куполов, бродяга свернул на автомобильный путепровод, соединяющий Старый и Новый город. Во время Войны на путепроводе находился блокпост, который убрали после перемирия. Он был сооружён из машин, стоявших на дороге. Эти машины впоследствии растащили на запчасти жители ближайших убежищ, поэтому на путепроводе не было не одного ржавого остова, что позволило быстро преодолеть границу двух районов.
Преодолев путепровод, бродяга свернул на Морскую улицу, по которой ехал довольно осторожно — здесь мог появиться другой бродяга на машине, и врезаться в кого-то Яру не очень хотелось.
Подъезжая к вокзалу, Яр увидел мчащуюся к мосту Шестёрку серого цвета с багажником на крыше. И бродяга подъехал к высокой стене, целиком построенной из скреплённых между собой корпусов автомобилей. Эти авто были поставлены друг на друга, причём самый нижний ряд был вкопан в землю. Щели и окна машин были заделаны всё теми же деталями от их собратьев по цеху сборки. Такая стена была выстроена по всему периметру вокзала для защиты от мутантов и недоброжелателей. А общину, находившуюся за металлическими стенами, так и прозвали: Вокзал. Жителями этой общины стали работники вокзала и пассажиры, волей случая оказавшиеся здесь в тот злополучный день. Община не была ни бедной, ни богатой. Деньги они получали за ремонт различных механизмов и тех немногочисленных машин, на которых по городу колесили бродяги. А ещё им приходила прибыль за маршрутки, продолжавшие развозить по городу людей. Правда, такая поездка обходилась недёшево, но зато относительно безопасно.
Осмотрев стену, бродяга подъехал к въезду в крепость и посигналил несколько раз. Сверху, из окна одной из машин, показалась чья-то голова, и, посмотрев в сторону молодого человека, она снова скрылась в наблюдательной вышке. Это вышка раньше являлась продуктом АвтоВАЗа. Спустя мгновение за стеной послышался какой-то звук, после чего металлические ворота, которые были сделаны из старенького автобуса, открылись. В салоне сидели дежурные, которые могли открыть огонь через бойницы. «Интересно, и кому в голову пришло сделать такие ворота?»
Проникнув вовнутрь крепости, Яр припарковался на одном из свободных мест между маршруткой и каким-то внедорожником. Бродяга, забрав мешок и ППШ, запер машину и побрёл к выходу из крепости, что находился в бывшем подземном переходе.
Направляясь к переходу, бродяга разглядывал здание вокзала. Высокое двухэтажное здание, на стене которого находились часы, выполненные в виде модели атома. Ярик никогда не был внутри, но, судя по виду, второй этаж был гораздо больше первого. Справа от всего находился проход, который вёл к железнодорожному перрону. По слухам, вокзальные строили бронепоезд, на котором хотели отправиться в другие города. Сами вокзальные никого не пускали туда и строго настрого запрещали кому-либо болтать о том, что происходит за зданием. Слева от него находился одноэтажный корпус, в котором стояли кассы. Засмотревшись на вокзал, бродяга чуть не сбил с ног человека, вышедшего из подземного перехода. Попросив прощения, бродяга поспешил к входу, пока караульный не запер дверь в построенный над переходом вестибюль.
Караульный — широкоплечий мужик в синей куртке и мушкетоном, висящим на бедре, — без проблем пропустил бродягу и закрыл за ним дверь. На плече у него висел воронёный ППС-43 со складным прикладом. Внизу, у самых ступенек, стоял ещё один караульный в чёрной кожанке и карабином на плече.
Основным средством обороны выживших стали ружья и пистолеты. Некоторые использовали пневматическое оружие, луки или арбалеты. А вот люди побогаче или военные пользовались автоматическим оружием. Самым распространённым был Калаш, а регулярная армия старого города вооружалась таким раритетом, как ППС, ППШ, МР-40, винтовка Мосина и Маузер. Этот антиквариат бродяги находили в некоторых районах города в замаскированных складах, которые устраивали нацисты и коммунисты ещё в сороковых, когда Волгодонска и в помине не было. Почти семьдесят лет они лежали в смазке в закрытых ящиках, что позволило им довольно хорошо сохраниться. Те экземпляры, что не пережили испытание временем, были приведены в порядок местными умельцами, а уж боеприпасов к ним хватало с избытком. Во всяком случае, пока.
У левой стены перехода находились бывшие киоски, где продавались сувенирчики и безделушки, а сейчас их переделали под кладовки, в которых хранилось оружие и дрова для костра на всякий пожарный случай. В конце перехода был разведён костерок, огороженный оранжевыми кирпичами. У костра сидели ещё двое караульных и болтали о чём-то своём. На закопченной стене над костром бродяга смог прочесть надпись: «Добро пожаловать в Волгодонск. Город основан в 1950 году». Дойдя до конца коридора, Яр вышел на левую сторону улицы «50 лет СССР», где находился вход в общину Сиволобова. Оба выхода из перехода были заложены кирпичной кладкой, в которой находилась металлическая дверь. Один из караульных, сидевших у костра, поднялся со своего места и, посмотрев в глазок, открыл дверь.
Выбравшись на улицу, бродяга прошёл через заросли деревьев к входу в здание инженерно-технического института. Кроме института в нём ещё был и техникум, где Яр успел проучиться всего год. Убежище института стало новым домом для оказавшихся в тот день здесь студентов, абитуриентов и преподавателей.
Здание института выглядело довольно интересно: осыпающаяся облицовка стен, забаррикадированные окна с узкими бойницами. Теперь оно больше напоминало форпост, чем учебное заведение. Из пяти этажей, заняты были только три. Из последних двух было вынесено всё, что можно было унести. Аудитории пятого этажа стали служить огневыми точками снайперов.
Поднявшись на крыльцо, бродяга осмотрелся. Заснеженное пространство перед институтом не отзывалось ни малейшим движением, даже деревья не шелестели. Над бывшей клумбой возвышались две человеческие фигуры — неподвижные изваяния мужчины и женщины. Не встретив ничего подозрительного, бродяга подошёл к массивной деревянной двери и несколько раз стукнул по ней кулаком.
— Пароль! — послышался хриплый голос из-за двери.
— Застава!
За дверью послышался скрежет запорного механизма, и спустя минуту дверь приоткрылась. Оттуда показался человек в сталкерском плаще и Шмайсером в руках. Он впустил Яра в здание.
Небольшая часть фойе от дверей до колонн, в которой бродяга сейчас находился, являлась КПП. Здесь было шесть человек в защитных плащах и комбинезонах, и у каждого при себе было оружие. Кроме обрезов и мушкетонов, которые являлись личным оружием, при себе у них были и антиквариаты, которые выдавались патрульным на время дежурства. Кто-то сидел за столом, играя в карты, кто-то грелся у костра, а кто-то выглядывал на улицу из бойницы замурованного окна. Один из дежурных что-то проверял на складе, устроенном в коморке вахтёра. Освещался КПП лампой дневного света, как и большинство помещений института. Между колоннами в конце помещения были установлены решётки из толстых прутьев.
Бродяга прошёл через решётчатые ворота, находившиеся напротив выхода на улицу, и оказался в остальной части фойе. Напротив входа находилась стена с большими пластиковыми окнами, через которые просматривался внутренний дворик института. В нём раньше можно было посидеть на свежем воздухе в перерыве между парами, а сейчас этот дворик служил стоянкой для служебных машин поселения: для двух фургонов и одного внедорожника. Прямо в центре дворика стояла сторожевая вышка, на которой находился мощный прожектор. В беседке горел костёр, вокруг которого расселись патрульные, сторожившие вход в лабораторный корпус, где располагались мастерские и фермы.
Будучи довольным компетентностью охраны, бродяга пошёл к входу в подвал, который был расположен под одной из лестниц, ведущих на верхние этажи. Подходя к лестнице, он услышал стук и скрежет, доносившийся из мастерских, хотя все рабочие уже должны были закончить смену. Бродяга быстро спустился в довольно просторный подвал, вдоль стен которого шли различного размера трубы с круглыми вентилями. В этом помещении сидели патрульные уже без химзащиты и противогазов.
Яр снял респиратор с очками и, положив всё в подсумок, подошёл к металлической двери с надписью: «Посторонним вход запрещён!». Возле этой двери сидели двое патрульных. Увидев бродягу, один из них встал из-за стола, проверил жетон Яра, удостоверяющий личность и, открыв дверь, пропустил его. За дверью Яра ждали скудно освещённые лестничные пролёты, проходившие вокруг шахты лифта, на котором спускаются или поднимаются грузы. Бродяга убрал жетон в карман и направился вниз по лестнице.
Путь вниз занял от силы минут пять. Миновав последний пролёт, бродяга подошёл к металлической гермодвери и нажал на красную кнопку, находившуюся на стене возле неё. Дав три недлинных звонка, Яр принялся ждать, когда очередной патрульный пропустит его в тамбур убежища. Прошло минуты полторы прежде, чем проблесковый маячок замигал, и загудел механизм. Металлическая дверь потихоньку стала открываться. Когда дверь открылась, бродяга проскользнул в тамбур, а патрульный снова закрыл гермозатвор.
Тамбур представлял собой довольно широкий коридор с бетонными стенами, у которых стояли небольшие железные шкафчики. У гермозатвора, через который только что прошёл бродяга, находилась маленькая душевая кабинка. Бродяга снял свой разгрузочный ремень и вещмешок, а затем вошёл в кабинку и повернул вентиль. Пройдя дезактивацию, бродяга оставил свой радкостюм, пояс с несколькими подсумками, который он носил через плечо, и ППШ в шкафчике. А сам, взяв вещмешок, отправился прочь из тамбура.
Выйдя из тамбура, бродяга оказался в просторном помещении с металлическими стенами и с полукруглым сводом над головой. Примерно по центру убежища, параллельно стенам, шёл ряд столов, за которыми проводили время бродяги, а вдоль самих стен, между дверями, располагались различные торговые лавки. Здесь дежурили полицейские, одетые в свою привычную форму и вооружённые ПМ-ми.
— Внимание! — прозвучал чей-то голос по громкой связи. — Через десять минут освещение будет переключено на сберегательный режим!
Эта фраза звучит каждый день ровно в двадцать один час пятьдесят минут. И это значит, что через десять минут наступит ночное время, до наступления которого каждому жителю нужно приготовиться ко сну. Люди, только что сидевшие за столами и оживлёно что-то обсуждавшие, стали расходиться по своим комнатам.
Яр вошёл в третью дверь справа и, пройдя до самого конца коридора, стены которого были усеяны дверьми, вошёл в свою комнату. В комнате было две двухъярусные кровати и небольшой деревянный шкаф. Бродяга, закинув мешок под кровать, плюхнулся на постель и уснул сном младенца.

ГЛАВА 2
ВАЖНОЕ ЗАДАНИЕ
— Дядь Яр, расскажи нам что-нибудь! — хором голосили трое сорванцов.
Бродяга сидел за одним из столов в общем блоке, доедая обеденную порцию (жареную картошку с грибами и свиной отбивной) и запивая свежеприготовленную пищу виноградным компотом.
Компот, как и овощи, попадал в Волгодонск благодаря казачьим общинам Цимлянска, что находился в двадцати километрах к северу от города. В 834 году на месте этого города находилась хазарская крепость Саркел, позже захваченная князем Святославом и переименованная в Белую вежу, а в 1670 году там возник казачий городок Усть-Цимла, позже называемый станицей Цимлянской. Существует легенда, что в апреле 1709 года Петр I остановился на ночлег у казака Клеменова, выдав себя за простого офицера. Хозяин долго спорил с ним о новых порядках, которые государь установил на Дону. Наутро Петр I, открывшись ему, созвал стариков и рассказал о виноградниках, увиденных за границей. А затем собственноручно посадил несколько кустов винограда.
С тех пор Цимлянск был известен своими винами и шампанским, которые производились по древним казачьим рецептам. Станица процветала, жители были счастливы, но в 1950 году она оказалась в зоне затопления водохранилища Цимлянской ГЭС, и её перенесли, преобразовав в посёлок. Многие жители станицы отказывались оставлять свои дома и не уходили до последнего момента. Но, не смотря на протесты жителей, станица всё-таки была затоплена, а люди стали жить в новоиспечённом городе Цимлянске.
Ливень практически не коснулся казачьего городка. По слухам, заражена только северная часть города и несколько небольших районов. В день, когда звучали сирены, цимляне так же, как волгодонцы, укрылись в приспособленных подвалах домов и в немногочисленных гражданский убежищах. Первые месяцы жизни в цимлянских укрытиях мало отличались от того, что происходило в Волгодонске. Разве что Войны не было. Люди просто начали перебираться в чистые районы, где теперь стоят основные общины. Низкий радиационный фон позволяет людям жить в домах на поверхности, выращивать овощи и виноград, разводить домашний скот.
Обитатели Волгодонска узнали о выживших цимлянинах благодаря одному старику, который смог привести в порядок старый радиоприёмник с передатчиком. Несколько дней он ловил частоту, пока из динамиков не послышался голос человека. Старик не рассчитывал, что выжившие окажутся настолько близко от города. Власти Старого города тогда собрали экспедицию и отправили в Цимлянск с просьбой помочь в войне с Новым городом. По неизвестной причине Цимлянск отказался помогать и выставил экспедиторов из города. С тех пор отношения между двумя ближайшими общинами слегка накалены — Цимлянск по-прежнему отказывается пускать волгодонцев в город. Единственное, что сглаживает конфликт, — торговля. Цимлянск даёт нам овощи, мясо, виноград и одежду, которую шьют из шкур скота или диких животных, а Волгодонск отправляет взамен боеприпасы и некоторые другие товары, коих в городе достаточно.
— Ладно, — согласился бродяга. — Что вы хотите услышать сегодня?
Сорванцы ненадолго задумались. Было забавно наблюдать, как десятилетние ребятишки, подперев подбородок крохотными кулачками, думали о чём-либо с серьёзными минами.
— Расскажи про Войну, — наконец, решил белобрысый мальчуган, у которого отсутствовали два передних зуба.
— Про какую ещё войну? — возмутился бритоголовый мальчуган. — Расскажи про мародёров.
— Да про мародёров уже сто раз слушали, — третий мальчуган задумался. — Про Хеллхаунда расскажи.
Все трое замолчали и выжидательно уставились на бродягу. Немного поразмыслив, бродяга отпил немного компота, откашлялся и начал рассказ.
— После Ливня много животных и растений мутировали, приспосабливаясь к новым условиям окружающего их мира. Те, кто не смог приспособиться, погиб, а выжившие стали разбредаться по отравленной земле. Когда первые бродяги выходили в город, они стали замечать новых представителей флоры и фауны. Многие мутанты пытались напасть на людей, но после того, как бродяги отпугнули нападавших пулями и картечью, к встрече с двуногими существами звери не стремились.
Так проходили месяцы. Большинство мутантов с людьми больше не связывалось, но вечно так происходить не могло. В один прекрасный момент появился-таки зверь, перед которым человек оказался бессилен — огромный пёс со свалявшейся чёрной шерстью, налитыми кровью глазами и острыми, словно кинжалы, клыками. В холке он был одного роста с человеком, длинные мускулистые лапы с  изогнутыми, как крюки, когтями. И этот пёс оказался не один. Звери нападали на отряды людей под покровом ночи. Один их вид нагонял страх на самых храбрых солдат. Пули прошивали шкуры этих исчадий ада, но псы-мутанты словно не чувствовали этого, продолжая кромсать бедолаг. Эти псы передвигаются с такой скоростью, что можно не заметить, как кто-то из них уже отгрыз тебе ногу или руку, а их леденящий душу вой стал верным признаком того, что домой ты уже не вернёшься. Лишь один человек смог рассказать о подобном страшном существе — сильно израненный старик, еле добравшийся до входа в своё убежище. Рассказав о страшном хищнике, старик назвал его адским псом — Хеллхаундом.
На последних словах бродяга скорчил жуткую гримасу и зарычал, что заставило сорванцов с диким визгом убежать к родителям.
— Не надоело тебе детишек пугать? — послышался голос из-за спины.
Бродяга развернулся на сто восемьдесят градусов. Позади него стоял его лучший друг Митяй по кличке Цезарь — тридцатилетний мужик в джинсах, в кроссовках и в чёрной футболке с изображением какой-то рок-группы, поверх которой Цезарь надевал джинсовую безрукавку. Бродяга уже и не помнил, почему его стали называть Цезарем, но сам Митяй гордился своим прозвищем. Цезарь и четверо его друзей были участниками местной рок-группы. В основном, они ночуют и выступают в убежище института, но иногда ездят в гастрольные туры по всему Волгодонску, принося в родную общину небольшую прибыль.
— Они хотели историю — они её получили, — пожал плечами бродяга и пожал руку своему другу.
—И то верно, — согласился Цезарь. — Тебя товарищ комендант звал по какому-то срочному делу.
— А что за дело?
— Он сказал, что эта информация не для посторонних ушей.
— Ладно, спасибо за инфу, — поблагодарил друга Яр.
— Ну, «спасибо» любопытство не удовлетворит, — произнёс рокер. — Расскажешь потом, чего ему надо было.
Цезарь направился к кухонному прилавку, где его ждал паёк, а бродяга, допив компот, направился к пункту управления убежищем, где находился кабинет коменданта. Идти пришлось на другой конец бункера.
Проходя мимо одного из столов, бродяга стал невольным слушателем беседы троих обитателей бункера:
— Если АЭС и была атакована, то точечным авиационным ударом, но никак не термоядерной боеголовкой, — говорил пожилой старикан с седой бородкой и лысиной, которую обрамляли остатки волос.
— Ну да, — согласился патлатый парень в кожанке. — Была бы термоядерная — мы бы не выжили.
Третий собеседник призадумался, но потом согласился со своими товарищами и предложил новую тему для разговора, которую бродяга уже не услышал.
Пробравшись через столпившихся у общих столов людей, обсуждавших насущные проблемы, бродяга подошёл к металлической двери с надписью: «Пункт управления ГУ-№ 7». Помявшись немного у двери, Яр хотел было уже постучать в дверь, но тут она сама открылась. Из кабинета вышел худощавый человек в форме, его лицо было усеяно морщинами, под глазами виднелись мешки, а седоватая шевелюра слегка полысела. На поясном ремне справа у него висела кожаная кобура с ПМ-ом, а в руках он держал какую-то чёрную папку.
— Рад, что мы смогли договориться, Михаил Фёдорович, — произнёс этот человек.
— Я тоже очень рад, Пётр Аркадьевич, — ответил ему комендант.
Пожав коменданту руку, Пётр Аркадьевич направился к выходу в тамбур, а комендант жестом показал бродяге, что можно войти.
Кабинет коменданта был довольно скромно обставлен: небольшая софа, письменный стол. На нём в свете настольной лампы можно было увидеть несколько папок, тетрадку с шариковой ручкой и кружку с дымящейся травяной настойкой. На стене возле стола висела большая карта города со всевозможными пометками, а позади стола стоял деревянный шкаф, на полках которого пылились различные книги и толстые папки с личными делами жителей бункера.
Комендант — среднего роста пожилой мужичок в брюках, в туфлях и в надетом поверх рубашки клетчатом свитере, — присел за стол и указал бродяге на ещё один стул, стоявший у стены. Бродяга пододвинул его к столу и сел напротив коменданта.
— Знаешь, кто из кабинета вышел? — голос коменданта отдавал лёгкой хрипотцой.
— Нет, — честно признался бродяга. — А должен?
— Этот человек — правая рука мэра, отвечает за безопасность общин и городскую армию.
— Даже так? — удивился бродяга.
— Он собирает небольшой отряд для какой-то важной миссии и лично ходит по разным убежищам, отбирая толковых ребят. У нас ему приглянулось твоё дело.
— Почему именно моё?
— Понятия не имею, но из всех наших он решил взять тебя. В общем, завтра в девять ноль-ноль ты должен прибыть в Административный бункер на общий брифинг. Всё ясно?
— Так точно.
Из кабинета коменданта бродяга вышел со смешанными чувствами: с одной стороны, он был рад, что ему доверили важное задание, а с другой — чутьё бродяги сигналило об опасности. Кроме того, уж больно интересно было, что привлекло «министра обороны» в личном деле бродяги. Ничего отличительного в нём, вроде бы, не было.
«Что ж, ему виднее», — подумал бродяга и направился к своей комнате.
По возвращении в комнату бродягу встретил дружный храп близнецов, доносившийся с верхних коек. Арс и Афон — приколисты. Что не день, то розыгрыш. Для них нет ничего радостнее, чем поставить бункер на уши, из-за чего их постоянно штрафуют или отправляют на административные работы, где они так же никому покоя не дают. Сейчас они отсыпались после ночной смены на верхних этажах. Они хоть и приколисты, но к дежурствам на блокпостах относятся довольно серьёзно. В то время как верхние койки были заняты своими хозяевами, одна из нижних пустовала. Четвёртый житель комнаты, которого все называли Хаунд, уже несколько дней отсутствовал.
Хаунд — довольно необычный мутант. Единственное, что отличало его от нормальных детей в детстве, — это цепкие пальцы ног, но родителям удавалось скрывать этот факт до поры до времени, а именно до переходного возраста. После двенадцати лет тело Хаунда покрылось тёмно-серой шерстью. Когда это произошло, он сбежал на верхние этажи, где провёл неделю. Его нашёл один из снайперов. Приведя мальчика в убежище, он сразу же расспросил родителей, а потом заверил коменданта, что Хаунд не опасен, просто ему не повезло. Сам же Хаунд так не считал. Вскоре он заметил, что его раны затягиваются быстрее, органы чувств работают гораздо лучше, чем раньше, а радиация действует не так сильно, как на обычных людей.
«Где же тебя черти носят, Хаунд?»
Присев на кровать, бродяга стал собираться в дорогу. Достав из-под кровати старый чемодан, в котором Яр хранил ценные вещи, он стал собирать свой вещмешок. Походная аптечка, пара небольших банок с тушёнкой, фляга с водой, записная книжка в кожаной обложке, в которой бродяга делал пометки о разных объектах города, — всё перекочевало в вещмешок. В последний момент Бродяга вспомнил про деньги. Он достал из отдельного кармашка чемодана небольшой пластиковый контейнер с множеством ячеек, в которых были разложены металлические монетки. Такими контейнерами раньше пользовались только водители маршруток, а после Ливня подобными кошельками стали пользоваться многие выжившие.
Металлические рубли, которые бродяги находили в квартирах, в магазинах и в банках очень скоро стали основной валютой. Конечно, натуральный обмен никуда не делся, просто рубли дополняли его. Кроме старых монеток, которыми пользовались до Ливня, имелись ещё и новые, которые чеканили в мастерских Волгодонска. Они немного отличались от старых монеток: с одной стороны находилось число, обозначающее ценность монеты и международный символ рубля, принятый незадолго до Ливня, а с другой стороны находился герб Волгодонска. Казалось бы, подделать такую монетку не составит большого труда, но люди научились определять дешёвые подделки самоучек.
«Одно из напоминаний о прежней жизни», — подумал Яр, рассматривая слегка поржавевший чирик.
Собрав вещмешок, бродяга сунул его под кровать вместе с чемоданом и, поставив будильник на своих наручных часах, улёгся спать.
***
Быстро позавтракав, Яр взял мешок и вышел в тамбур. Бродяга натянул резиновый комбез, затем надел пояс с подсумками и, взяв мешок, стал выбираться на поверхность.
Солнце освещало всё пространство улицы, не давая шанса дневным хищникам напасть незамеченными. Холодный ветер дул в спины путнику, завывая, словно голодный зверь, и подгоняя вперёд, а вездесущая пыль слегка хрустела под подошвой ботинок.
Бродяга двигался по широкой улице, которую надвое разделяла пешеходная аллея. Когда-то здесь стояли деревянные скамейки, на которых можно было отдохнуть или пообщаться с друзьями, но сейчас эти скамейки растащили соратники, чтобы в убежище тоже можно было посидеть. По краям аллеи росли деревья, отбрасывающие тени и прикрывавшие от ярких лучей светила путников. С двух сторон отряд был окружён пустующими зданиями, у которых не было окон, а балконы вот-вот должны были отвалиться. Вскоре бродяга вышел к Площади Победы, на которой находились дворец культуры «Октябрь» и бывший краеведческий музей. В центре площади находилась высокая стела, построенная в честь Великой победы, а у основания стелы находились большие каменные лица забытых героев. За площадью раньше находился парк Победы, в котором хорошо было отдыхать, но когда он разросся, стал напоминать больше лес, чем парк. Напротив площади находилась популярная пиццерия «Камин», где студенты праздновали окончание сессии и тратили небольшую стипендию. Здание малого торгового центра было почти полностью разобрано на запчасти, которыми изолировали пригодные для проживания здания. Дальше снова пошли дворы. Справа находилась первая городская больница, которую прятали от чужих глаз неприметные многоэтажки. Под больницей находилось крупное убежище, в котором кроме врачей и больных укрылись жители ближайших домов. Впоследствии ГУ-№ 18 стали называть Госпиталем. Слева расположился жилой Микрорайон № 4. Дворы этого района заросли буйной растительностью, которая надёжно скрывала выходы из убежища и наблюдательные посты, что являлось хорошим преимуществом.
«Что-то слишком легко мне дорога далась», — насторожился бродяга и стал осматривать пространство Площади Гагарина.
На площади находилось несколько разваливающихся остовов машин, за которыми мог спрятаться какой-нибудь зверь. Бродяга хотел проверить их, но в этот же момент за спиной раздалось утробное рычание.
Бродяга резко обернулся и направил ствол ППШ на издавшего рык мутанта. Метрах в пяти от Яра стояла шестилапая собака примерно ему по пояс ростом . Она стояла, скалясь и рыча, но в то же время боясь броситься в атаку на двуногого зверя, посмевшего войти на территорию мутантов.
— Чёрт, тебя мне только не хватало! — злобно выговорил бродяга, не отводя взгляда от мутанта.
Шестилапую псину в народе прозвали Дворнягой. Этот представитель населения города в основном питался падалью, но в голодный год не брезговал и свежатиной. Поодиночке трусы, но вот стаей совсем страх теряют. Если наткнёшься на такую свору, беги, не оглядываясь, к ближайшему укрытию, ибо такую волну воняющей животины только КПВТ остановит.
Мутант всё же отважился на атаку и ринулся на бродягу. Дворняга двигалась зигзагами, не давая Яру толком прицелиться, но опытный бродяга всё же подстрелил хитрого мутанта короткой очередью. На звуки выстрелов пришли ещё три псины. Увидев труп собрата, они стали злобно скалиться и рычать, а затем медленно окружили человека. Три мутанта кружили вокруг своей жертвы, не выпуская бродягу из кольца. Бродяга уже отчаялся, но тут послышался громкий хлопок выстрела, и одна из дворняг упала замертво. Обе оставшиеся твари взглянули в сторону вместе с Яром. Недалеко от площади стояли трое человек в прорезиненных комбинезонах. Один был довольно крупный, метра два ростом с дробовиком в руках, второй был среднего роста, его оружие бродяга не разглядел, а третий стоял на одном колене, целясь в сторону бродяги из винтовки. Выстрел — и ещё одна тварь валялась на земле с дырой в грудной клетке. Третий мутант тут же прыгнул на бродягу. Увидев летящую на него тушу, Яр бросил раритетный пистолет-пулемёт и, выхватив нож из чехла на предплечье, «обнял» псину. Оба повалились на землю. Трое людей, наблюдавших за этой картиной, подбежали к бродяге и скинули с него тушу мутанта.
— Святые барбариски, как же она воняет, — бродяга сорвал свой респиратор и глубоко вдохнул. — Даже маска не спасает.
— Ты как? — спросил здоровяк.
— Да отлично, — саркастически ответил бродяга показывая палец вверх.
Отдышавшись, Яр поднялся на ноги, вытерев лезвие ножа о труп мутанта, вернул нож в чехол и поднял с земли ППШ.
— Спасибо, — поблагодарил бродяга своих спасителей. — Если бы не вы, сожрали бы на фиг.
— Не за что, — снова заговорил здоровяк. — Я — Балу. Этот карабинер — Филин, а это — Кот.
— Яр, — бродяга пожал руки всем троим.
Здоровяк Балу взаправду чем-то походил на медведя. Он сжимал ремень «Рыси» со штурмовым обвесом, висевшим у него на плече. У Филина в руках была укороченная винтовка Мосина со снайперским прицелом и штык-ножом, Кот был вооружён «Кипарисом».
— Куда путь держите? — поинтересовался бродяга.
— В Администрацию идём, — ответил Кот.
— Так нам по пути, — заметил Яр.
— А тебя тоже для задания отобрали? — спросил Филин.
— Вроде как.
— Ладно, хватит лясы точить, а то опоздаем, — одёрнул всех от разговора Балу.
— Ага, или ещё кто на завтрак прибежит, — сказал Кот.
Прохладный ветер, подгонявший бродягу вперёд, слегка притих и сменил направление, а безмятежное небо заполонили сероватые облака и стали сыпать мелкие капли на потрескавшийся асфальт. После стычки с дворнягами, бродяга внимательно осматривал каждый сантиметр пространства перед собой. Не хотелось бы опять быть застигнутым врасплох, но на отряд так никто и не решился напасть.
— Походу остальная живность нас испугалась! — усмехнулся Балу.
— Ага, твоей рожи они испугались! — подшутил над здоровяком Филин.
— Захлопни клюв, попугай! — съязвил в ответ Балу.
— Я — Филин, если что, — поправил здоровяка Филин.
— Да какая разница? И те, и те померли, — здоровяк махнул рукой, дав понять, что разговор окончен.
Яр, глядя на этих двоих, вспоминал то время, когда он с братом так же ругался, подшучивая над ним, но не оттого, что Ярик хотел обидеть его, просто они так общались. Тогда ему казалось, что это время никогда не закончится. Брат бродяги во время Ливня находился в Ростове-на-Дону — столице Донского края — он заканчивал учёбу в институте. Когда приезжал домой, рассказывал, что в городе ускоренными темпами идёт строительство городского метрополитена, мол, одну ветку проложили и сейчас строят вторую. Кто знает, может он до сих пор на какой-нибудь станции живёт.
Пока Балу и Филин оживлённо что-то обсуждали, Кот подошёл к какому-то постаменту, по форме напоминавшему детскую лопатку с каким-то тёмным пятном в центре.
«Пушкин!» — мысленно воскликнул Ярик, когда подошёл к постаменту. «Лопатка» была памятником великому поэту, а «тёмным пятном» являлось неподвижное безмятежное лицо поэта, чей взгляд был устремлён в недостижимую даль.
— Ну, здравствуйте, Александр Сергеевич! — поздоровался Кот с поэтом. — Как Вам наши пейзажи? — он обвёл пространство вокруг себя рукой. — Ни мороза, ни солнца, да и день так себе, но…
«Интересно, я думал, я один с памятниками поболтать люблю», — удивился бродяга, вспомнив недавнюю беседу со статуей Бакланова. Со стороны это и правда выглядело странно: взрослый человек разговаривает с неодушевлённым предметом, будто бы они лучшие друзья.
Отряд вышел на финишную прямую их недолгого путешествия. До Администрации осталось пройти всего одну улицу, а там их ждали безопасные стены убежища.
По левую руку от путников простирался парк Юность, заросший деревьями и прочей зеленью. Входом в парк служила большая арка, верх которой поддерживали четыре белых колонны. Дальше арки парка шла аллея со скамейками, которые перекочевали в здания и убежища, а чуть поодаль, прямо напротив арки, на каменном постаменте высился памятник великому вождю пролетариата — Владимиру Ильичу Ленину.
 По правую руку находился микрорайон № 1, в котором обосновались высшие чины постапокалиптического общества — своеобразная Рублёвка.
Наконец показалась Площадь Ленина, на которой располагалось здание Администрации. Большое пространство, с растущими на нём кустарниками и вечнозелёными ёлками. Так же на Площади находился памятник «Речник и Рабочий». А за спиной у этих двух стражей находилось величественное здание Администрации, на крыше которого развевалось потрёпанное временем полотно. На нём был изображён герб города Волгодонска: щит, пересечённый золотым поясом на лазоревую и на червлёную части, посреди которого был расположен якорь с тюльпаном внутри.
— Ну, всё, ребятки, финиш! — бодро прорычал Балу.
Отряд поднялся по ступенькам и постучал в самодельные металлические двери, на которые заменили старые пластиковые.
— Кто там? — спросил изнутри патрульный.
Четверых путешественников без труда пропустили, после того как они сообщили, что их вызвал сам мэр. Их даже проводили до входа в убежище. Здание Администрации использовалось так же, как и в большинстве общин: строились КПП и мастерские, а комнаты, которые остались свободными, использовали как склады для хабара бродяг или для оружейки.
Вход в убежище был точно такой же, как и в институте: лестница, окружающая шахту лифта, предтамбур и тамбур. Большинство укрытий были однотипными, за исключением частных бункеров, поэтому особым разнообразием они не отличались. Правда, охрана и меры безопасности здесь были построже, чем в тех местах, где удавалось побывать Яру.
Разоружившись, бродяги прошли к металлической гермодвери и вошли в жилой отсек. Особого отличия не было: те же столы и скамейки, за которыми сидят жители. Однако на стенах висели различные плакаты, объявления и прочая лабуда, свойственная цивилизованному обществу. И ещё одним отличием было расположение пункта управления: он находился не у тамбура, а с противоположной стороны.
— Сторож сказал, что Пётр Аркадьевич сейчас занят, — пояснил Балу. — Надо подождать малёк.
— Это хорошо, — весело сказал Кот. — Я как раз поспать ещё смогу, — после своих слов, он занял одну из скамеек и тихонько засопел.
Остальные члены команды расположились на других двух скамейках: Балу принялся читать какую-то книженцию, а Филин и Ярик решили избавиться от пайка, положив его в самое надёжное место на земле — брюшную полость.
                ***
Кабинет правой руки мэра был устроен по-царски: деревянные шкафы, заставленные книгами, папками и статуэтками, яркие картины в резных рамах, два стола, поставленные так, что образовывали букву «Т». А за столом сидит Пётр Аркадьевич в большом кожаном кресле, словно царь, восседающий на своём троне, и прямо за ним на стене висит карта местности, на которой обозначены все опасные участки, жилые общины и другие достопримечательности.
«Если это кабинет правой руки мэра, то мэр, наверное, использует личный бункер».
Кроме Балу, Яра, Кота и Филина в кабинете находился Пётр Аркадьевич, которого Ярик видел вчера в институтском убежище. Рядом стоял ещё один вояка в камуфляжном комбинезоне.
— Господа, вы отобраны для важного задания, — начал Пётр Аркадьевич. — Наш агент сообщил, что в Цимлянске готовится теракт с целью свержения существующего правительства Волгодонска. Вы были отобраны для проведения официального расследования.
— Почему мы, а не ваши хвалёные миротворцы? — спросил Кот.
— Миротворцы — военные, подвластные правительству. Совет Цимлянска разрешил проведение расследования только при условии, что его будет проводить группа людей, собранная из разных общин. Мы собрали троих из Нового города и двух — из Старого. Нам объяснили, что пусть расследование проводят независимые друг от друга люди. Мол, если фактов не заметит один, то их усмотрит другой. Для остальных горожан вы будете обычными беженцами, коих туда прибывает не мало.
— И что мы делать должны? — поинтересовался Филин.
— Вы будете проводить досмотры общин, изучать людей, живущих в них. Рано или поздно террористы выдадут себя.
— Почему расследование не может провести ваш агент? — спросил Балу.
— Он работает под прикрытием, ему нельзя себя обнаружить, но он будет оказывать вам кое-какую помощь.
— А что, если террористы уже знают о нашей миссии? — подал голос Кот.
— Кроме участников Совета, никто не знает о вашем задании. Совет обещал не говорить это горожанам во избежание паники. Он оповещён о вашем приезде и будет оказывать вам необходимую помощь.
— А что, если участники Совета и являются террористами? — предположил Яр.
— Такую возможность исключать тоже нельзя, поэтому будьте настороже. Ещё вопросы?
— Да, — Кот оторвался от раздумий, в которые погрузился пару секунд назад. — Это кто?
Красноярец указал на широкоплечую фигуру солдафона, сидевшего в тёмном углу и не проронившего ни слова за всё время брифинга.
— Это командир вашей группы. Его позывной Соболь. Он будет осуществлять связь между вами и агентом. Если вопросов больше нет, можете идти отдыхать. С этого момента вы — официальные дознаватели Волгодонска.
После брифинга бродяг проводили в гостевой блок, где им была выделена комната. Соболь, дав указание в семь ноль-ноль быть в тамбуре, оставил новоиспечённых беженцев.
Остаток дня беженцы ели, пили, играли в карты, обменивались историями и анекдотами. Балу рассказывал о своей жизни в разных общинах Нового города и о том, как несколько лет участвовал в подпольных боях без правил, чтобы хоть как-то прожить в изменившемся мире. А Кот, как оказалось, выходец из колоний Красного Яра, где так же, как и в Цимлянске, фон не очень высокий. Он рассказывал своим товарищам, как красноярцы выходят на охоту в степь, и каждый мужчина, достигший двадцати лет, должен был побывать на своей первой охоте. Филин, живший на Атоммаше, повествовал о нелёгкой жизни тамошних рабочих, но, несмотря на все тяжести труда в мастерских, атоммашевцы относятся к своим соседям по убежищу, как к собственной семье. Когда пришла очередь исповедаться Яру, бродяга рассказал о своём участии в Войне, о потере отца и о нетяжкой жизни в клане.
Ближе к вечеру беженцы наговорились и стали укладываться спать. Перед сном Балу и Кот решили сыграть в «дурака». Бродяга ещё некоторое время смотрел на то, как ловкий красноярец обыгрывает здоровяка, но вскоре провалился в объятия Морфея.

ГЛАВА 3
МЫ ПОЕДИМ, МЫ ПОМЧИМСЯ НА ОЛЕНЯХ УТРОМ РАННИМ
Небесное светило медленно поднималось из-за горизонта, разгоняя ночную тьму. Лучи света распространялись по земле, открывая взору каждый уголок полумёртвого города.
Несмотря на ранний час, пятеро «беженцев» стояли в тени здания вокзала в ожидании своего транспорта. Вокзал — автономное содружество, которое формально не подчиняется властям Старого и Нового города, поэтому без вопросов перевозит беженцев в Цимлянск, на чём неплохо наживается. Наконец, водитель старенького ПАЗа подошёл к своему бронированному транспорту с непонятной платформой на крыше, по краям которой проходили металлические перегородки. Он стал подзывать клиентов.
— Эй, народ, — кричал он в самодельный рупор. — Кому хочется попасть в Цимлу — подходи сюда.
Пятеро путников во главе с воякой Соболем подошли к водителю. На вид ему было лет под шестьдесят, одет он был в старую спецовку, из-под которой выглядывала горловина серой водолазки.
— Почём проезд, командир? — деловито спросил Соболь.
— Полтинник с носа, — хрипло ответили ему.
— Многовато, — попытался сбавить цену Балу.
— Можно и бесплатно, — неожиданно сказал водитель.
— Да ну? — Балу сразу оживился.
— Ага, пешочком, — хитро заулыбался мужчина.
Немного подумав, Соболь отсыпал пять чириков водителю и забрался внутрь салона. Четверо его подчинённых последовали этому примеру и тоже забрались внутрь после оплаты проезда.
Боясь, что в неприметном беженце кто-то распознает бродягу, Яр натянул капюшон своей серой ветровки почти на глаза и постоянно высматривал кого-то знакомого в толпе вокзальных. Благо никто из вокзальных друзей бродяги так его и не увидел. Конечно, можно было бы соврать, что ему надоело жить в Волгодонске, но почему-то казалось, что эта ложь вряд ли сработает.
Салон старенького пассажирского автобуса малость изменился: кое-где вместо сидений находились небольшие столики, в конце салона, у стены, вместо ряда сидений стояла койка, окна были закрыты решётчатыми шторками, а на потолке, в том месте, где находится люк, была закреплена складная лесенка. Судя по всему, она помогала забираться на крышу через переоборудованный люк на ту самую платформу. Кроме пятерых подставных беженцев в салон зашли ещё трое настоящих. Бледные, осунувшиеся беженцы постоянно сутулились и напряжённо озирались. Похоже, всё-таки не всем хорошо живётся в городе.
Водитель ждал ещё клиентов примерно минут пятнадцать, но, так никого и не дождавшись, решил везти набравшихся людей. Он забрался в кабину и завёл двигатель. Через пару мгновений к автобусу подбежал какой-то паренёк в плащ-палатке и карабином в руках. Он подбежал к металлическим скобам, приваренным к корпусу сбоку, и поднялся по ним на платформу на крыше.
— Это что — штатный снайпер? — поинтересовался Балу.
— Вроде того, — улыбнулся водила, настраивая зеркала заднего вида. — Мало ли что в дороге приключится.
— А это безопасно? — спросил Филин. — Он с крыши не свалится?
— Если страховочный трос зацепить не забудет — не свалится, — сухо ответил мужчина.
— А тебя как звать-то? — задал вопрос Балу.
— Капитаном зовите, — сказал водитель и повернул ключ зажигания.
Двигатель завёлся только со второго раза, для начала изрядно покашляв. Услышав два хлопка по корпусу (стрелок закрепил страховку и приготовился ехать), водитель вывел автобус из крепости Вокзала и отправился по прямой улице к выезду из города. Трое беженцев, не имевших отношение к заданию, уселись за одним из столиков. Соболь сел поодаль от остальных людей и принялся рассматривать какую-то карту. Балу, Филин и Кот заняли второй стол и стали резаться в карты, а Яр прильнул к окну автобуса.
— Слушай, Капитан, — Балу подсел поближе к водителю, оставив карты. — А, правда, что на вокзале бронепоезда строят?
— Конечно, правда, — отозвался водитель. — А ещё мы туда ядерные боеголовки сгружаем, которые на Атоммаше строят, — Капитан говорил с напускной серьёзностью, но, увидев непонимание, продолжил: — Да нет, конечно, это слухи всё да байки. Мы вагоны свозим к вокзалу, а затем из них бараки делаем или разбираем. Так сказать, увеличиваем жилое пространство.
Удовлетворённый ответом, здоровяк вернулся к оставленной игре, а Яр, подслушивающий разговор, вернулся к пейзажу за окном.
Снаружи, сменяя друг друга, мелькали рушащиеся здания и растущие повсюду деревья и кустарники. За те двадцать, что прошли после Ливня, природа постепенно отвоёвывала город. Трава пробивала крошащийся асфальт, густой бурьян захватывал места отдыха, дождь и ветер подтачивали бетон «памятников древнего зодчества». Мать Природа стала забирать к себе оккупированные человеком территории. Спустя ещё пару десятков лет не останется и следа от высоких бетонных крепостей, медных монументов и огромных мостов, а сам человек превратится в деградирующую обезьяну с примитивными инстинктами. Именно к этому всё идёт. Люди давно уже смирились с тем, что остаток жизни проведут в железобетонной коробке под толщей земли. Они подавили в себе природное любопытство, благодаря которому были сделаны великие открытия. А культурное наследие прошлого они отвергали, говоря при этом: «Какое практическое применение может дать история о подростке с волшебной палочкой?». Литературные произведения, на которых выросло не одно поколение, выбрасывается в топку, если в нём не сказано, как развести костёр или соорудить самопал. Поколение детей, выросшее после Ливня, уже не прочитает эти замечательные истории, которые помогают понимать, что такое добро, и чем оно отличается от зла. И, когда дети вырастают, не зная этой истины, они начинают издеваться над теми, кто слабее их или просто немного отличается.
Тот же Хаунд на себе испытал побои жестоких детей, но сам мутант никогда не поднял на них руку. Он уклонялся от ударов, но никогда не наносил их. Однажды, трое парнишек зажали Хаунда в угол. Один из них попытался ударить мутанта, но из-за уклона спам влетел в стену, разбив нос. Родители этого парнишки не стали разбираться в ситуации, а нагло сказали коменданту, что Хаунд ударил их ребёнка. Мутанта могли посадить в местный карцер, но тут один из друзей пострадавшего парнишки сказал, как всё было на самом деле. С тех пор заступившийся за мутанта подросток был изгоем для бывших друзей, но стал лучшим другом для мутанта.
Когда «Беженец-экспресс» миновал магистральный канал, Ярик заметил необычную картину: правая сторона дороги сплошь поросла деревьями и бурьяном, а на левой стороне стояла одинокая многоэтажка. Своеобразная иллюстрация борьбы природы с человеческим наследием. Несмотря на огромный натиск природной силы, одинокая крепость держалась из последних сил. Но так не будет продолжаться вечно. Рано или поздно природа завершит «озеленение» города, сотрёт все следы пребывания здесь «венца природы», оставив чистую строительную площадку для следующей цивилизации, которая несомненно придёт к такому же исходу.
— Чтобы создать что-либо, придётся что-то разрушить, — бродяга не заметил, как мысли перенеслись на слова, и никто из пассажиров не слышал, что сказал их попутчик.
Автобус замедлил ход и свернул на дорогу, ведущую мимо производственных баз к руинам ВОЭЗа.
Волгодонской опытно-экспериментальный завод стал заброшенной территорией задолго до Ливня, но всё так же продолжал притягивать к себе внимание. Когда его забросили, по различным цехам стали лазать подростки. Они-то и нашли под заводом несколько небольших бомбарей, связанных в единое бомбоубежище небольшими туннелями. Открытие было сделано за пару недель до Ливня. После Ливня в нём укрывались рабочие, которые приводили бомбари в порядок, и прятались работники с немногими выжившими дачниками, чьи участки находились недалеко. Позже воэзники перетащили внутрь оборудование с баз и устроили там мастерские, которые и помогали им выживать.
— А сейчас, господа, попрошу в дополнение к вашим резиновым шмоткам натянуть ещё и масочки, — произнёс водитель, попутно натягивая старенький ГП-5, когда дозиметр, лежащий на приборной панели, начал потрескивать.
Бетонная изгородь завода, наверху которой клубилась колючая проволока, была сплошь и рядом исписана различным граффити и нарисованными мелом и углём символами.
«До Ливня никак понять не мог, почему молодёжное граффити — это вандализм, а всякая постмодернистская хрень — искусство, — подумал бродяга, глядя на разукрашенную ограду. — Да и сейчас никак понять не могу».
После осмотра заводской галереи бродяга обратил внимание на то место, где располагались дачные участки. Домов или заборов видно не было. Любое упоминание о пребывании человека было старательно замаскировано разбушевавшейся флорой, и в зарослях, бесспорно, обитали кошмарные порождения нового мира, которые рано или поздно заявят о себе.
Довольно скоро автобус доехал до территории шлюзов, где устроили одну из своих баз речники.
Ливень, принесённая им радиация и химикаты практически никак не сказались на жизни любителей поплавать по Дону. Они всё так же продолжали бороздить просторы тихого Дона, однако у каждого были свои цели. Кто-то хотел подзаработать на продаже рыбы, кто-то охотился на речных мутантов, а были и такие, кто называл себя пиратами. Некоторые энтузиасты, более того, пытались отыскать более чистые территории, чем Волгодонск.
В данный момент восемь беженцев искали перевозчика.
— Эх, жаль не увидим Чистилище, — огорчённо высказал мысль Кот.
После слов товарища бродяга вспомнил известную всем историю.
Во время Войны обе стороны нападали на убежища противника. Однажды старогородцы напали на убежище, в котором прятался ударный отряд новогородцев. Вояки Старого вырезали почти две трети населения убежища, а остальных переправили в тюрьму, в которую превратили старый большой корабль, остановившийся перед шлюзом, ведущим в водохранилище. Среди задержанных были дети, которых пощадили во время резни. Одни из них всегда бунтовал, рвался на свободу, но его всегда ловили и отправляли в карцер. Его так и прозвали — Бунтарь. Когда дети выросли, многое в их взглядах на жизнь поменялось: за прилежное поведение лучшего друга Бунтаря перевели из задержанного в надзирателя. Он хотел забрать Бунтаря, но тот пожелал, чтобы друг забрал с собой их подругу. Вскоре того друга прозвали Цербером. А Бунтарь всё так же продолжал пытаться сбежать, и каждый раз побег срывался. Цербер первое время помогал своему другу, приносил еду, иногда лекарства, если то болел, но после очередного побега Церберу пришлось отказаться от своей дружбы.
После этого надзиратели стали устраивать бои без правил между заключёнными. Чемпион всячески поощрялся надзирателями, чемпион так же решал судьбу побежденного.
Однажды произвольно выбранным противником для чемпиона стал хиленький пацанёнок, которого выбрал Цербер. Сестра паренька просила Бунтаря помочь брату. Он некоторое время смотрел на то, как чемпион наносил удары и, не выдержав, воспользовался правом замен, которое разрешало выйти на бой вместо выбранного человека. Бой был долгим, но Бунтарь победил чемпиона, заняв его место. Надзиратели сказали, что он может просить всё, что хочет. И Бунтарь попросил приносить ему каждый день двойную порцию еды, чтобы он мог поделиться ей с сокамерниками.
Побеждая своих противников, он никогда их не убивал. Вскоре после победы над очередным противником Бунтарь воспользовался правом на поединок с вооружённым надзирателем. Правило этого поединка гласит — если заключённый побеждает, то он освобождается от заключения, а надзиратель занимает его место.
Долгое время он тренировался. Наконец настало время драки. Против Бунтаря вышел Цербер, вооружённый цепью и коротким самодельным мечом. Несмотря на старую дружбу, Цербер бился свирепо и жестоко. Израненный Бунтарь с большим трудом победил своего противника, но убивать не стал. Надзиратели хотели убить его, но начальник тюрьмы освободил заключённого, а Цербера посадил на место его бывшего лучшего друга. Бунтарь стал единственным, кто смог сбежать из этой тюрьмы. Теперь он носит другое имя, которое никому неизвестно. Да и самого Бунтаря никто не видел. Яр и сам всегда считал эту историю просто красивой байкой.
— А почему нельзя поехать через старое шоссе? — спросил один из беженцев. Сгорбленная осанка, тощая фигура, тусклый взгляд, видневшийся через стёкла противогаза. Судя по всему, ему за лет этак за пятьдесят. Как минимум.
— Потому что, господа, там сплошной лес, в котором обитают гризли и одичалые, а встречаться с ними мне не очень хочется, — ответил Капитан.
— Кто-кто там водится? — сразу же заинтересовался Балу.
— Гризли, — пояснил водитель. — Что-то вроде большой собаки с медвежьей мордой. Один учёный мне рассказал, что в доисторические времена по Ростовской области бродили медведоподобные собаки. Он мне потом ещё и картинку показывал, где эта медвепсина изображалась. За исключением пары деталей — точный гризли.
— А одичалые? — интерес в здоровяке не пропадал.
— Тот лес расположен на бывших садовых участках, — начал водитель. — Они одичали со временем, стали как индейцы по лесу носиться, своим богам поклоняться. Мрак, в общем.
— Ясненько, — почти шёпотом произнёс Балу.
— Ну что, давайте прощаться, — Капитан остановил автобус и открыл дверь салона. — Моя работа выполнена.
Пассажиры покинули салон автобуса, и двери с характерным звуком закрылись.
— Удачи, ребятки!
***
Выйдя из автобуса, пассажиры побрели к шлюзу, по периметру которого тянулась изгородь-баррикада, состоящая из частокола тонких брёвен с тянущейся меж ними решёткой, сваренной из тонких металлических прутьев. В тех местах, где частокол прерывался, находились баррикады из разного хлама.
Патрульный — коренастый мужик с недельной щетиной на лице и мешками под глазами, вооружённый «мушкетоном» — проводил беженцев к небольшому причалу, расположенному недалеко от шлюза. Сам шлюз беженцам осмотреть не дали, потому что речное братство не хотело посвящать всех подряд в свои тайны. Патрульный довёл восьмерых человек до прогулочного катера среднего размера. Посудина с синим поржавевшим корпусом и белой кабиной капитана на носу мерно покачивалась на волнах спокойной реки.
— Беженцы? — спросил мужчина среднего роста в камуфляжных брюках, чёрных резиновых сапогах и тельняшке, поверх которой был надет рыбацкий жилет и старая плащ-палатка.
— Да, — тут же ответил Соболь.
— Прошу на борт «Маргариты», господа! — зазывающе произнёс речник. — Меня звать Бонапарт, это моя посудина, а тот паренёк, что бредёт за вами — мой помощник Угорь.
— Странные у вас имена, господа речники, — заметил Яр. — Император и обитатель глубин.
— Клички выбираем не мы, их даёт нам жизнь, — ответил Харон. — Меня Бонапартом прозвали из-за того, что раньше картавил сильно и хорошо выговаривал французские слова, а Угорь стал Угрём из-за электрошоковой дубинки. Вот так вот.
Беженцы тут же взобрались в лодку и уселись на деревянные лавочки, тянувшиеся почти от кабины до самой кормы. За ними последовали дознаватели. Над местами для пассажиров был натянут тент из плотной ткани, а от тента до борта была натянута металлическая сетка.
— А это зачем? — Филин ткнул в сетку.
— Чтоб мутанты вас не сцапали, — ответил Угорь. — И чтоб не возникло желания прыгнуть за борт.
— Итак, проезд стоит двадцать рубчиков с носа, — объявил Бонапарт. — Оплата по приезду в Цимлянск.
После объявления он велел Угрю отвязать канаты, после чего тот завёл двигатель и стал выводить лодку. Метрах в десяти от причала (между двумя берегами) была натянута всё та же металлическая сеть с навязанными на неё мелкими кусками проволоки. Подплыв к ней почти вплотную, перевозчик посигналил караульным, которые дежурили у лебёдок. Дождавшись, когда сеть опустится, Бонапарт сдвинул лодку с места. Беженцы официально покинули территорию речников.
Оба не очень высоких берега судоходного канала поросли растительностью, мелкие волны бились о корпус катера, пенясь, откатываясь обратно и нападая снова. Воды канала были слегка мутноваты, чтобы разглядеть, что творится под толщей воды, но бродяга знал, что на глубине идёт своя жизнь, что там под водой на лодку смотрят голодные мутанты, решая, стоит ли нападать на рукотворный механизм.
Словно в подтверждение слов бродяги, металлический корпус отозвался гулом нескольких слабых ударов, но неведомый нападающий вскоре оставил свои попытки пролома металлического панциря.
— Эй, император, а что здесь водится-то вообще? — в здоровяке снова проснулся странный интерес к фауне.
— Угорь, подмени меня, — перевозчик оставил штурвал своему помощнику, а сам переместился к пассажирам. — Кроме обычной рыбки, основным обитателем является живоглот. Огромная мутировавшая жаба, которая вместо мух и других насекомых стала кушать рыбку и кое-кого покрупнее. Нападают они чаще всего, выстреливая своим длинным языком, который обматывается вокруг жертвы. Если он обмотается вокруг шеи или талии, то при рывке, в ходе которого жертва целиком оказывается во рту мутанта, ломаются позвонки. Вторым представителем является сом-людоед. Пятиметровая рыбина с длиннющими усищами, которыми он окружает жертву, не давая сбежать. Мало того, что тебе под водой дышать нечем, так ещё тебя и едят заживо.
— Святые барбариски! — удивлённо произнёс бродяга.
— Странная присказка, — отметил перевозчик. — Сам придумал?
— Сам не знаю, когда начал её говорить, — пожал плечами бродяга.
— Помню, конфеты такие были, — Бонапарт откинул голову назад и мечтательно закрыл глаза. — «Барбариски». Вкусные были. Всё бы сейчас отдал, чтоб ещё раз попробовать их.
Через пару минут лодка выплыла к месту, где судоходный канал впадал в Дон. Берега реки мало чем отличались от берегов канала, такая же мутноватая вода, скрывающая подробности подводной жизни. Когда лодка выплыла почти на середину «перекрёстка», бродяга увидел справа на узкой губе берега невысокий белый маяк. На берегу у самой воды было выстроено ограждение из крупных веток, а из изгороди торчали острые колья.
Повернувшись направо, бродяга увидел в паре десятков метров катер, похожий на лодку Бонапарта. Яр вглядывался в это неподвижное судёнышко, а затем попросил перевозчика заглушить двигатель. Чертыхаясь на пассажира, командир судна выполнил просьбу и вопросительно уставился на бродягу, который указал на катер.
Бродяга, щурясь, всматривался на копошащихся людей и вслушивался в звуки, пока не расслышал крики о помощи.
— Там…
Прервав бродягу на полуслове, Бонапарт завёл двигатель и направил лодку в сторону терпящих бедствие. Пара минут, и лодка перевозчика уже находилась возле чужого катера, оказавшегося несколько меньше, чем лодка командира.
— Что стряслось? — спросил перевозчик у мужчин.
— Движок заглох, — ответил бородатый кавказец. — Кроме нас ещё одна лодка была, вперёд ушла. А мы всё никак с места сдвинуться не можем. Мужики, может, окажите услугу?
— А что нужно? — задал вопрос Угорь.
— Мы в общину товар везём. Движок с нашими инструментами не починить. Сможете нас отбуксировать? Мы затраты на топливо возместим.
— Извините, но помочь брату-речнику — святое, — пояснил перевозчик пассажирам и приказал Угрю цеплять буксирный трос.
Когда заглохший катер был взят на буксир, один из кавказцев перебрался на катер Бонапарта, чтобы указывать дорогу и опасные места. Соболь был явно не в восторге от отклонения с маршрута, но своё мнение держал при себе. Трое беженцев остались безучастными, всё так же молча сидя на своих местах, а четверо напарников и вовсе были рады ещё немного прокатиться по реке.
Около получаса лодка плыла по мутной воде. Всю дорогу дозиметр Угря упрямо молчал, что добавляло спокойствия. Кавказец Тигран, перебравшийся на катер, оказался довольно разговорчивым. Он рассказал, что их диаспора обосновалась на заброшенной базе отдыха. Жизнь поддерживают рыбалкой, охотой и торговлей с Вольным. Деревушка небольшая, население мирное.
Вскоре показались столбики дыма над верхушками прибрежных деревьев, а спустя ещё пару минут лодки достигли небольшой рукотворной бухты с причалом.
— Ну, вот и всё, — сказал Бонапарт, достигнув заградительной сетки.
— Нет, перевозчик, не всё, — Тигран ловко обхватил одной рукой шею Бонапарта, а вторую, с чудом оказавшимся в ней револьвером, направил на пассажиров.
— Какого чёрта? — Угорь хотел огреть кавказца электронной дубинкой, но прямо перед его ногами в дощатый пол вонзился метательный нож — остальной экипаж уже перебрался к пассажирам и держал всех на мушке.
— Господа, ваш катер захвачен, а вы пленены! — торжественно объявил Тигран. — Сохраняйте спокойствие и не пытайтесь бежать — в любом случае, вас убьём либо мы, либо мутанты.
«Вот и на пиратов набрели», — мрачно подумал Яр.
Четверо пиратов посадили беженцев, дознавателей и двух членов экипажа «Маргариты» по скамейкам, отобрав оружие и вещи, держа при этом всех десятерых на мушке.
Заградительная сеть опустилась, впуская пиратов и их добычу в лагерь. После недолгой швартовки пираты отвели пленников в обветшалый сарай и усадили на устеленный соломой пол, после чего заперли входную дверь и, приставив двух человек, ушли в неизвестном направлении.
— Прокатились на катере, блин, — проворчал Соболь. — Знал, что ничем хорошим помощь чуркам не закончится.
— Ну, раз знал, чего молчал, пророк хренов? — возмутился перевозчик.
— Думал, ты сам допрёшь, но, похоже, мозги водой залило, — Соболь был намерен вывести перевозчика из себя.
— У меня хоть есть, что заливать, — буркнул Бонапарт, явно не намериваясь вступать в сору.
— Откуда эти бандюги взялись? — возмутился Угорь.
— Понятия не имею, — ответил перевозчик, — Но теперь ясно, куда «Волнорез» делся. Он у них на причале.
— А экипаж? — спросил Филин.
— А шут его знает, — буркнул Бонапарт. — Может, тоже где-то в сарае сидят.
— Что делать-то теперь? — Балу вопросительно посмотрел на Соболя.
— Раз сразу не убили, значит, мы им ещё нужны, — предположил Соболь. — Ждать будем.
Послушавшись командира, участники отряда уселись на соломенную подстилку, трое беженцев и два речника последовали их примеру.
Деревянный сарай, под потолком которого висела одинокая керосинка. В скудном свете огонька пленники провели почти весь день. Минуты тянулись в ожидании, превращаясь в часы. Когда на улице почти стемнело, амбарный замок двери заскрипел, дверь открылась, и в проёме появился Тигран.
— На выход!

ГЛАВА 4
ПЕРВАЯ КРОВЬ
Одетый в чёрную кожанку, старые джинсы и кроссовки, Тигран вывел пленников из сарая и в сопровождении ещё четверых пиратов повёл их вглубь бандитского лагеря. Небольшие землянки с соломенными крышами образовывали узкие улочки, по которым то и дело сновали другие бандиты в грубо пошитых чёрных кожанках  из свиных шкур. Миновав пару улочек, пираты привели беженцев на довольно просторную круглую площадку и выстроили их в одну шеренгу, после чего к ним подошёл коренастый пузатый тип с кустистой рыжей бородкой. На нём были штаны, кожаный плащ и небольшая фуражка. Он ходил вдоль беженцев, покуривая папиросу и пристальным взглядом осматривая каждого беженца.
— Перевозчика и его юнгу отправь в мастерские, — сказал пузан Тиграну. — Вот этих троих, — он указал на Яра, Кота и Филина. — Отправляй на заготовку. Этих, — рыжебородый указал на Балу и Соболя. — Давай на ринг.
Взглянув на троих щуплых беженцев, пузан жестом указал, что их в расход, а затем покинул площадку. Раздав поручения своим прихвостням, Тигран и ещё один бандюга повели Балу и Соболя в неизвестном направлении, Бонапарта и Угря направили в сторону причала, а Яра, Кота и Филина заставили идти в сторону леса.
Через пару минут трое товарищей уже вовсю рубили и таскали брёвна под пристальным присмотром пиратов. На небольшой полянке, усеянной пеньками, находилось около пятнадцати пленников, которые рубили и таскали брёвна разных размеров. Нетрудно было догадаться, что короткие служили для обогрева жилищ, а длинные — для строительства этих самых жилищ. Обливаясь потом, трое напарников таскали довольно тяжёлые брёвна до самого вечера, пока их не отвели обратно в лагерь.
Яр ожидал, что их вернут в сарай, но, вопреки ожиданиям, пленников посадили в небольшие двухуровневые клетки, в каждой из которых находилось по трое пленников. Кот и Филин оказались в клетке с каким-то стариком, а Яр попал в соседнюю клетку, в которую чуть позже привели ещё двух человек.
— Новенький? — спросил у бродяги сосед по клетке — сорокалетний мужик со ссадиной на левой скуле и недельной щетиной, стоявший в изорванной тельняшке, джинсах и резиновых сапогах, окрашенных в лесной камуфляж.
— Сегодня прибыл, — ответил бродяга.
— А я уже неделю здесь чалюсь, — пояснил пленник. — Карпов, бывший капитан «Волнореза».
— Яр, — бродяга пожал протянутую руку. — «Волнореза»? Бонапарт упоминал, что ваш катер на причале.
— Боня тоже здесь? — удивился речник. — Неужто и Угорь тут?
— Да, они нас в Цимлу перевозили, когда напали пираты.
— Да уж, и ведь некому рассказать теперь об этих гоп-стопщиках.
После непродолжительного знакомства с капитаном «Волнореза», район клеток поглотила тишина, нарушаемая лишь треском костра, вокруг которого сгрудились трое пиратов. Один из них был коротко обрит, но на лице росла густая борода. Одет он был в кожаную безрукавку, брюки цвета хаки и ботинки с высокими берцами. На правом бедре у него висела кобура с картечным пистолетом, а на голенище виднелся охотничий нож. Двое других были примерно одного возраста (около двадцати лет), на них так же были кожанки, брюки и ботинки. Один вооружился самодельным арбалетом, а второй самопальным пистолетом. Пираты сидели на деревянных ящиках, что-то обсуждая между собой, но говорили слишком тихо, чтобы кто-то мог их услышать.
Почти все пленники в клетках уже спали, но Яру сон в глаза никак не шёл. Он всё пытался найти способ открыть клетки, но никак не мог придумать что-нибудь стоящее. Был вариант разозлить главаря охранников — лысого бородача в кожанке, а затем в драке украсть ключи, висевшие на поясе. Потом в ход пошло бы дело техники, но пираты вряд ли стали бы играть честно, и вместо драки с одним пиратом образовалась бы настоящая бойня.
После недолгих размышлений бродяга услышал, как совсем недалеко шумит публика, которая решила посмотреть на бои без правил.
***
Квадратная площадка. А её углах были воткнуты деревянные колья, между которыми были натянуты старые канаты. Импровизированный ринг был примерно шесть на шесть метров. За канатами столпились жители пиратского лагеря — мужчины и женщины, дети и старики. Противниками Соболя и Балу стали двое накаченных кавказцев. Они явно не первый раз выходили на ринг и, судя по всему, ни разу не проиграли.
Рыжебородый пузан, сортировавший пленников, вышел в центр ринга. Он затушил свою папиросу и притоптал её ногой, после чего поднёс к губам самодельный рупор:
— Друзья, не буду говорить долгих речей, — сухим голосом начал пузан. — Против наших чемпионов, пленников, которые смогли добраться до верха, выступают новопорабощённые беженцы из Волгодонска. Что ж, если вы готовы в очередной раз убедиться, что Тимур и Руслан — чемпионы нашего посёлка, то мы начинаем!
Толпа тут же взревела, а пузан смылся с ринга. Оказывается, противники такие же пленники, как и двое напарников. Соболь тут же придумал план побега из-под гнёта морских мародёров.
Удар гонга, и противники пошли друг к другу на встречу. Миг — и Балу уже сцепился с одним из противников, оставив второго для командира. Уйдя от удара, командир тут же взял чужую руку на болевой точке и поставил противника на колени.
— Я знаю, как отсюда сбежать, — командир шептал противнику на ухо. — Могу помочь.
Углядев еле заметный кивок соперника, Соболь для вида уложил противника на лопатки и быстро стал рассказывать план.
Балу тем временем пытался кинуть прогибом второго борца, но, увидев знак командира, отпустил соперника. Кавказцы отошли в свою часть ринга и, немного посовещавшись, еле заметно кивнули двум беженцам. Соболь коротко пояснил суть плана Балу.
Противники переглянулись и ринулись друг на друга, но вместо ожесточённого противоборства публику ожидал сюрприз — четверо громил рывком покинули ринг и напали на не успевших опомниться сторожил. Отобрав оружие, все четверо принялись разгонять толпу, нейтрализуя тех пиратов, что смели огрызаться выстрелами. Почти вся публика сразу же покинула трибуны. Трое громил во главе с Соболем побежали по узким улочкам к тому месту, где находились клетки с пленниками.
Немного поплутав между землянками, они, наконец, подошли к тюремному кварталу и напали на троих надзирателей, которые озирались по сторонам с оружием наизготовку.
— Ну-ка, мордой в пол!
***
Сидя в клетке, бродяга прислушивался к воплям толпы на ринге, который, видимо, располагался в паре улочек отсюда. Пару минут толпа ликовала, затем гомон стих, а через мгновение послышались возмущённые крики и выстрелы. Надсмотрщики тут же повставали со своих мест, схватив оружие, и стали озираться по сторонам, ожидая нападения.
— Ну-ка, мордой в пол! — голос командира заставил встрепенуться.
Трое охранников замешкались, чем воспользовались двое громил, пришедших вместе с Соболем. Они смели двух молодчиков, но бородач в кожаной безрукавке успел уйти с линии атаки. Он тут же выстрелил из «мушкетона» в сторону командира, но тот успел пригнуться. Перезарядить свой картечный пистолет кавказец не успел — Балу сразил охранника апперкотом, после чего, взяв ключи, стал открывать клетки.
Освободив напарников, Балу ринулся за Соболем, который уже направлялся к причалу. По пути они встретили Бонапарта и раненого Угря. Перевозчик поздоровался со своим однополчанином — капитаном «Волнореза», но когда над головой просвистел арбалетный болт, они решили отложить разговоры и припустили в сторону причала.
Дознаватели были весьма рады, когда заметили свои вещи в катере и, тут же раздав оружие, стали отстреливаться от пиратов, недовольных сбежавшими пленниками. Отвязав канаты, перевозчик стал выводить катер из бухты, за ним выплыл «Волнорез», пассажирами которого стали двое кавказцев, помогавшие пленникам сбежать, и ещё несколько пленников. Ещё два катера были угнаны остальными. Пираты огрызались выстрелами из ружьев и арбалетов. Изредка картечь и пули высекали искры, попадая по корпусу, а вот арбалетные болты не могли долететь до лодок.
— Вот чёрт!
Яр выглянул вперёд. Всего пара метров отделяло «Маргариту» от заградительной сети. Бонапарт сквозь рёв мотора кричал «Волнорезу» двигаться к лебёдкам, держащим сеть.
— Так, пассажиры, ломайте лебёдку, если жить хотите, остальные прикрывайте! — Харон явно был на взводе.
Яр и Балу выбрались из лодки, оказавшись почти по пояс в холодной воде. Добравшись до берега, Яр дал короткую очередь в сторону приближающихся пиратов. Балу подбежал к лебёдке и стал лупить по блокиратору куском арматуры. После нескольких тяжёлых ударов ржавый блокиратор был сломан, а часть сетки стала опускаться под воду. Под прикрытием Яра Балу добрался до лодки и забрался на посудину, после чего прикрыл товарища.
В отличие от пассажиров «Маргариты» у «Волнореза» возникли проблемы с лебёдкой. К счастью, часть сети опустилась достаточно, чтобы выплыть из бухты. Пленники покинули территорию пиратов, а «Маргарита» продолжала прикрывать «Волнорез», пока он тоже не миновал заградительную сеть. Затем и Бонапарт вывел свою лодку из бухты.
Лишившись транспорта, пираты не стали преследовать сбежавших пленников, а, когда лодки пленников отплыли довольно большое расстояние, послышались крики со стороны лагеря. Дикие вопли ужаса доносились сквозь завывания ветра и рокот движков четырёх катеров.
— Даже знать не хочу, что там происходит, — бродяга сел на скамью и принялся жадно поглощать содержимое фляги.
— Мы им заградку навернули, — в голосе перевозчика звучало сожаление. — Скорее всего, к ним живоглоты пролезли.
— Святые барбариски, там ведь и дети были, — бродяга вдруг осознал, что обрёк на неминуемую и страшную смерть десятки людей.
— Скорее всего, их уже нет, — мрачно произнёс Бонапарт, прислушиваясь к наступившей тишине.
Кроме грохота движка, в воздухе был слышен только плеск волн, ударяющихся о корпус лодки.
— Покойтесь с миром, — перевозчик перекрестился и снова завёл двигатель «Маргариты».
Гибель лагеря, пусть и вражеского, коснулась каждого участника отряда. Балу, Филин, Кот. Они сидели, опустив головы. Соболь, если и переживал о погибших, то виду не показал. Раненный Угорь перебинтовывал своё предплечье, и по выражению его лица нельзя было определить эмоции. Осматривая экипаж, Яр стал внимательно осматривать Кота, сидевшего на скамье, опустив голову. Что-то странное было в его позе. Яр подошёл к напарнику и тронул его за плечо.
— Всё норм, чувак, — Кот натянуто улыбнулся, после чего потерял сознание, а из уголка рта потекла струйка алой крови.
Бродяга взглянул на бок, где находилась окровавленная ладонь напарника.
— Его зацепило во время побега, — пояснил бродяга, заметив взгляды беженцев.
Яр проверил пульс товарища, и провёл ладонью по его лицу, закрывая глаза покойника.
— Вот и первая кровь…
Остаток пути все провели молча. Адреналин вышел из крови, после чего начала накатывать усталость, клонило в сон. Проснулись беженцы от заглохшего движка. Сначала Яр подумал, что они достигли Цимлы, но перевозчик поспешил расстроить пассажира.
— Ночь переждём в Вольном, — сказал он. — Угрю помощь нужна, да и вашего похоронить не мешало бы.
Пассажиры вслед за своим перевозчиком покинули причал и прошли в местную таверну, где им выделили комнаты. Выяснять, что такое Вольный беженцы не стали, оставив это на завтра, а сейчас они предпочли отдохнуть в скромных номерах.
Плюхнувшись на топчан, застеленный шкурой какого-то зверя, бродяга тут же вырубился.
***
Проснувшись около девяти утра, бродяга не сразу вспомнил, где он находится. На это понадобилась пара минут. Вспомнив о недавнем побеге из пиратской деревушки, бродяга спустился со второго этажа таверны, где находились жилые номера, на первый, где был устроен бар. Осмотрев пространство кабака, бродяга подсел к перевозчику и его помощнику.
Угорь с перевязанным предплечьем выглядел даже бодрее, чем вчера. Перевозчик сидел, отклонившись на спинку пластикового стула с заведёнными за голову руками.
— Как спалось? — спросил перевозчик.
— Нормально, — зевнув, произнёс бродяга. — Только где мне нормально спалось?
— Посёлок Вольный, — ответил Угорь и, когда заметил непонимание на лице пассажира, продолжил: — Территория баз отдыха была преобразована в жилой посёлок Вольный, где живут речники. Здесь мы отдыхаем, обмениваемся историями, ремонтируем лодки и торгуем между собой или другими общинами.
— А почему Вольный? — поинтересовался бродяга.
— Не знаю, так его глава посёлка назвал, — пожал плечами перевозчик. — Ладно, буди остальных, пора ехать.
Пара минут потребовалось на побудку товарищей. Собрав вещи, беженцы спустились вниз, где их уже заждался Бонапарт.
— А что с Котом? — спросил Филин.
— Его похоронили на местном кладбище, — ответил Угорь. — Могу проводить.
Пропетляв по улочкам Вольного, напарники пришли на довольно большое кладбище. Над холмиками могил торчали грубо сколоченные деревянные православные кресты, на которых висели жетоны покойников.
Угорь проводил Филина, Балу и Яра к могиле товарища, а затем вернулся к лодке. Командир посетить кладбище отказался. Смотря на висевший на гвоздике жетон знакомого, бродяга вспомнил лицо Кота перед смертью — безмятежная улыбка, растянутая на лице. Он не боялся надвигающейся смерти.
«Всё норм, чувак», — вспомнились слова напарника.
— Прости, парень, что не уберегли, — произнёс Балу.
— Если что не так, извини, друг, — сказал Филин.
— Покойся с миром, — прошептал Яр.
Возвращались они к причалу в полном молчании. На подходах к причалу, трое товарищей услышали гул от ударов по металлическим воротам. Проходящие мимо жители Вольного говорили, что бояться нечего, но спустя мгновение от их уверенности не осталось и следа — запорный механизм сломался, створки ворот раскрылись, а через них в хутор вошли дикари в набедренных повязках верхом на каких-то мутантах.
Существо в холке ростом с человека, мощные передние лапы с крючковатыми когтями, собачье строение тела и медведеподобная голова.
— ИНДЕЙЦЫ!
Крик сторожилы заставил жителей Вольного хвататься за оружие и прятаться за баррикады. Смуглокожие дикари верхом на мутантах кидались копьями, стреляли из луков, атаковали пращами. Более крупные дикари вооружились дубинами, которыми раскидывали по сторонам речников, попавших под удар. У каждого дикаря закрывала лицо маска с боевым окрасом, видимо, сделанная из древесной коры.
Выйдя из оцепенения, Балу снял с плеча «Рысь» и атаковал нескольких дикарей картечью, Филин поспешил занять высоту, чтобы отстреливать дикарей из своей снайперки. По пути он сразился с несколькими врагами, атакуя их штыком. Яр бил по нападавшим короткими очередями, срезая как и дикарей, так и мутантов. Когда рожок опустел, пришлось вступить в рукопашную, ведь  запасной лежал в вещмешке. Выхватив нож, чехол которого был закреплён вдоль поясного ремня за спиной, Яр воткнул его по самую рукоять в живот одного из дикарей. Его собрат собирался раскрутить пращу, но его убил речник выстрелом из пружинного арбалета. Бродяге всё же удалось перезарядить ППШ, после чего он снова начал отстрел. Вскоре он догадался, что нужно закрыть ворота, иначе бой будет длиться ещё очень долго. Недолго думая, Яр направился к открытым створкам ворот. По пути бродяга сломал паре дикарей руки и ноги, ещё нескольким пробил торс пулями из ППШ. Когда бродяга достиг ворот, возникла проблема — запереть их уже не получалось из-за сломанного затвора. Вскоре подоспели четверо речников, Балу и Соболь. Здоровяк помог закрыть створки, а затем временно запереть их толстой цепью.
— Надолго этого не хватит, — сказал здоровяк.
— Нужно обрушить башню, — выпалил Яр. — Опоры достаточно тонкие, но нужно торопиться.
— Ты шо, хлопец, с ума сошёл? — один из жителей Вольного был явно не в восторге от такого плана.
— Есть идеи получше? — спросил Яр.
Не найдя иного варианта, речники вытащили из ближайшего сарая топоры и начали рубить опоры. Обливаясь потом, люди рубили древесину. Стук топора сменялся ударами о металлические створки ворот. Вскоре послышался лёгкий звон цепи, который заставил ускориться. Балу добивал последнюю пору, но тут цепь со звоном лопнула, и створки раскрылись. В последний момент Балу успел дорубить опору, и башня завалилась, блокируя ворота. Яр тут же подскочил к небольшой щели между створками, куда пыталась просунуть нос ещё одна тварь, и дал длинную очередь, разворотив морду диковинного зверя.
Вскоре наступление ослабло. Дикари, не успевшие попасть внутрь, ушли в лес, а те, что не успели сбежать, уже валялись на земле с жуткими ранами.
Отдышавшись, Яр и Балу направились к причалу. Бонапарт, Угорь и Соболь сидели в лодке. У причала было довольно много тел, как и дикарей, так и речников.
— Это кто такие были? — спросил Яр.
— Индейцы, — ответил Угорь. — Дачники, что жили недалеко отсюда. Вы их одичалыми кличите.
— А что за животина такая? — поинтересовался Балу, глядя на тушу мутанта метрах в десяти от причала.
— Гризли, — ответил перевозчик. — Их домашние любимцы. Хорошо хоть фурии не прилетели.
— Кто? — не понял Балу.
— Что-то вроде ящерицы с крыльями, покрытой перьями, — пояснил Угорь. — Она раза в два меньше гризли, но три птицеящера могут лёгко поймать эту тварину и поднять в воздух, а потом отпустить её и доедать жертву на земле.
Вымотанные боем, дознаватели молча сели в лодку. В полном молчании они выплыли из бухты. Затем они выплыли по реке. Бродяге снова вспомнилась смерть Кота. Чтобы не думать о погибшем товарище, он устремил взгляд за борт катера.
В прибрежных зарослях гулял ветер, шелестя листьями деревьев. А, может, это неведомые звери сопровождали речное такси?
Вскоре лодка стала заворачиваться в сторону котлованов. Яр усмотрел вдалеке старую Цимлянскую ГЭС. Спустя двадцать лет, станция всё так же стоит на месте, сдерживая воды водохранилища. Конечно, вырабатывать энергию она давно перестала из-за старого оборудования, да и самой дамбе недолго осталось. Настанет день, когда водная масса прорвёт бетонную границу, возвращая потерянные территории и освобождая затопленные деревни.
Несколько котлованов, которые объединили под общим названием «Цимлянский котлован», были явно обжиты речной живностью: сквозь шелест камыша слышалось кваканье живоглотов, а из воды иногда выглядывали глаза речного хищника. Миновали Большой, Цыганский, Коровий котлованы и ещё несколько прежде, чем показалась заградительная сеть, натянутая между двумя берегами. На берегу сеть переходила в ограду, над которой возвышались сторожевые башенки. Сторожа на башнях некоторое время вглядывались в воду, а затем опустили сеть, и лодка вплыла в первый котлован, на берегу которого был устроен причал.
— Спасибо, Бонапарт, — Яр поблагодарил перевозчика. — До встречи.
— Вам спасибо, ребятки, без вас сгнил бы у пиратов, — отозвался перевозчик. — Если будет нужна помощь, зовите. С радостью помогу.
Четверо дознавателей покинули причал, направившись в сторону цехов завода. Перевозчик несколько минут смотрел им вслед, а затем встал за штурвал.
— Ну, что, Угорь, ещё одна передряга на счету.
— Главное, чтобы не последняя.
«Маргарита» медленно подплыла к заградке, и, дождавшись, пока её опустят, беженцы покинули территорию Цимлянска. Экипаж речного судна направлялся в свою обитель, в посёлок Вольный, даже не подозревая о скорых переменах, а дознаватели неумолимо шагали к первому поселению на их пути, откуда они и начнут расследование.

ГЛАВА 5
РАЗБОР ПОЛЁТОВ
Долгая и нудная экскурсия по заводу и убежищу под ним порядком вымотала дознавателей. Куча мастерских, жилые комнаты, общий зал, цеха на поверхности. Четверо товарищей не нашли ничего подозрительного. Хотя толком и не знали, что нужно искать. Бомба? Склад с оружием? Ангар с техникой? Каким образом террористы собирались совершить теракт, было неизвестно, но, судя по виду, командир был более осведомлён.
— Ну, вот собственно и всё! — объявление стармеха оказалось для бродяги облегчением. — Можете задать имеющиеся вопросы.
Кабинет здешнего коменданта, или «старшего механика», выглядел очень скромно: деревянный стол с несколькими ящиками, на котором ютилась пара-тройка папок разного цвета, пластиковый стаканчик с огрызками карандашей и настольная лампа. За столом находился деревянный стул с мягкой подкладкой, а у стены справа от стола стоял книжный шкаф с множеством томиков самых разных авторов. На стене слева от стола висела картина в красивой рамке, на которой был изображен какой-то учёный. Яр и остальные дознаватели стояли перед столом стармеха, а тот разглядывал свою картину, изредка выдыхая маленькие облачка табачного дыма.
— Ничего подозрительного мы не нашли, — ответил Соболь. — У вас здесь много мастерских, в том числе и оружейных, но, думаю, к заговору вы не имеете никакого отношения.
— Рад слышать, — старик расплылся в улыбке.
— Наше руководство сказало, что участники Совета будут оказывать нам помощь?
— Всегда готов.
— Расскажите про общины города и про то, какие у вас тут люди обитают — в общем, всё, что считаете нужным.
— Конечно, — согласился старик. — Общин у нас немного. Нашу называют Заводом. Мы здесь ремонтируем, собираем, строим, разбираем различные механизмы. На городском пляжу расположились Мореходы. Они на своих катерах по водохранилищу плавают. Помогают нам торговать, а иногда рыбу ловят. Недалеко отсюда есть старая ковровая фабрика — это территория Братства ткачей. Шьют одежду в основном. Городок Энергетиков — это наша культурная столица. Станица — территория казаков. Доставляют нам овощи, виноград, компот, вино, шкуры. Они ведь в степь охотиться выходят. На диких коров и коз, а иногда лисью шкуру привозят. Очень хорошая вещь. Есть ещё маленькие общины. Например, Бангкок или Шанхай, но они ничем особым не выделяются. Беженцы, те, что с Волгодонска, к нам бегут. Они на старой турбазе обосновались.
— А это что? — Балу заинтересовался красной жирной линией, проведённой вдоль одной из улиц.
— Это, дружок, точка не возврата, — старик сделал глубокую затяжку. — Рубеж Свердлова. Что за ним, никто не знает. Посланные отряды возвращались ни с чем. Говорят, шли, потом теряли сознание, просыпались на улице Свердлова, ничего не помнят. Совет решил выстроить кордон от греха подальше. Сделали насыпь, навалили кучу хлама и поставили караул. Караульные рассказывали, что иногда слышат, как зверьё воет, но больше ничего. Только… только один караульный рассказывал о каком-то «пугале», которое якобы живёт за Рубежом. Он всё рвался, говорил, надо его убить. Мы его, естественно, психом посчитали и запереть хотели, только не успели, он смылся. Его так и не нашли, бедолагу.
— Ясно, — процедил Соболь. — Ну, что ж, беглый осмотр много нам не даст. Балу, — командир обратился к товарищу. — Останешься здесь, будешь проводить дальнейшее дознавание.
— Так точно, командир.
Балу, кажется, был ни «за», ни «против». Стармех только пожал плечами, мол, мне скрывать нечего. А вот Яр удивился неожиданным разделением отряда. Хотя проверить такое большое пространство города будет быстрее поодиночке, бродяжье чутьё сигналило, что это не тот случай. Командиру говорить о предчувствии Яр не стал, ибо тот всё равно не послушает. Отдав поручение бойцу, командир направился к выходу из кабинета. Филин и Яр направились за командиром.
— Ну, что, дружок, — стармех сделал очередную затяжку. — Ты хоть и дознаватель, но филонить не будешь. Завтра получишь робу и прямиком в цеха, заодно и местный люд изучишь, может, террористов своих найдёшь.
Балу отправился в гостевой блок убежища. Подвалы, как называли убежища местные, немного отличались от волгодонских не только структурой, но и убранством: кроме жилых блоков имелись ещё и небольшие «квартирки», состоящие из листов фанеры, шифера, металла и других материалов, которые люди смогли притащить из города. В таких домиках селились отдельные семьи, некоторые из них селились в просторных брезентовых палатках. Примерно по центру основного блока параллельно шёл ряд длинных общих столов. В конце блока находился кухонный и медицинский блоки. Бродяги прошли почти до конца общего блока, а потом вошли в помещение, скрывающееся за дверью с надписью «Гостевой блок».
 За дверью скрывался довольно длинный коридор, по обе стороны которого находились металлические двери с намалёванными цифрами. Некоторые из них были закрытыми, но большинство оставались открытыми настежь. Бродяги зашли в первую попавшуюся открытую дверь и закрыли её за собой. Комната вмещала в себе четыре двухъярусные кровати, между ними стояли металлические шкафчики, а напротив входа был письменный стол, над которым в стене находилась круглая лампочка, служившая, видимо, как настольная, потому что комната освещалась лампой дневного света под потолком.
«Дом, милый дом», — без энтузиазма подумал громила.
***
— Командир, думаешь, хорошая идея разделяться? — спросил Яр.
— Так мы быстрее сможем узнать об общинах, а, значит, будет легче вычислить террористов, — сухо ответил Соболь.
— А если нас по одному положат? — спросил Филин.
— Если погибнет один из вас, то я буду знать, где искать террористов, — буднично ответил Соболь. — Если погибну я, то вы найдёте террористов. Наша миссия важнее, чем жизнь каждого из нас.
Выбравшись из тамбура, а затем поднявшись на поверхность, трое дознавателей вышли из обветшалой постройки, скрывающей вход в подвал, и побрели по потрескавшемуся асфальту дороги мимо цехов судомеханического завода, из которого доносились приглушённые противные стуки и скрежет — работа шла полным ходом.
— Теперь мне ясно, почему поблизости завода нет мутантов, — произнёс Балу. — Их звуком распугали.
Напарники прошли мимо бывшего литейного цеха и после недолгого разговора с караульными вышли за кордон поселения, состоявшего из бетонного ограждения колючей проволоки. Металлические ворота отворились, выпуская дознавателей. Остановившись посреди дороги, идущей мимо завода, Соболь указал, куда должны пойти Яр и Филин, а затем, пожелав удачи, отправился на восток города по протоптанной грунтовой тропинке сквозь высокий бурьян травы. Филин и Яр, взяв наизготовку оружие, пошли по дороге к ковровой фабрике, где будет проводить дознавание Филин. Яру досталась Станица.
Двое товарищей постоянно сверялись с дубликатом карты, который выдал им Соболь. Местный картограф очень постарался, нанося на карту всё до мельчайших мелочей. Обходные пути, лежбища диких собак, зыбучий асфальт. К счастью, лежбища и зыбучки по пути не попались.
Миновав ряды обветшалых и полуразобранных домиков, двое путников выбрались на перекрёсток. Судя по карте, вправо и влево тянулась Заводская улица, а вперед, чуть правее, уходила нужная им дорога, которая проходила вдоль фабрики. Яр свернул карту, сунул её в подсумок и вышел в центр перекрёстка, а затем произнёс:
— Раньше на перекрёстках сделки с демонами совершали, может, и нам попробовать? Ценой души вернуть погибший мир?
— Знаешь, — говорил Филин, осматривая пространство. — Я не думаю, что после всего того, что мы натворили, демоны заходят заключать с нами сделки.
— Наверное, — Яр посмотрел на безоблачное небо и двинулся к фабрике.
Когда бродяги перешли улицу, они заметили, что за ними идут несколько довольно крупных собак с рыжей шерстью, большими треугольными ушами и пушистым хвостом-метлой. Из оскаленных пастей капала тягучая слюна. А налитые кровью глаза пристально смотрели на двуногих, что попались им на пути.
— А вот и лисицы, — Филин направил карабин на скалящихся мутантов.
— Уверен? Может, это белки, — съязвил Яр.
Филин удивлённо покосился на напарника.
— А что? — пожал плечами бродяга. — В наше время всякое бывает, смотри какой у них хвост пушистый.
После этих слов, одна из лисиц, злобно скалясь и рыча, устремилась на Яра. Он рефлекторно снял с плеча ППШ и нажал на курок. Короткая очередь попала мутировавшему потомку степного хищника прямо в голову. Безвольная рыжая туша упала на землю, орошая асфальт алой кровью и мозговой жидкостью.
— Похоже, обиделась.
Сородичи погибшего мутанта нападать пока что не спешили. Они мелкими шажками обходили людей с двух сторон, выгадывая момент для атаки. Напряжение нарастало, мутанты всё выжидали, а бродяги не сводили взгляд с хищников. Наконец, лисицы ринулись в атаку: одна на Филина, другая на Яра. Филин выставил вперёд штык карабина и перекинул угодившую на него лисицу, а Яр ударил прикладом зверюгу по морде, после чего лисица, жалобно скуля, спешно покинула поле боя.
— Эй, вы! — донёсся голос со стороны фабрики. — Что тут происходит?
Напарники резко обернулись и стали осматривать окружающее пространство. Со стороны фабрики выбежали несколько человек в потрёпанных куртках и джинсах. С ружьями наперевес.
— Мутанты напали, мы отбивались, — ответил Филин незнакомцам. — А вы с ковровой?
— Ага, а вы к нам?
— Я к вам, а ему бы в Станицу попасть.
— Считайте, вам повезло, как раз уезжать собираемся. Пусть идёт за нами.
Незнакомцы бросились бежать, а дознаватели, недолго думая, рванули за ними. Они мчались вдоль забора, затем, выбежав на довольно большое пространство, свернули влево и погнали мимо магазинов к главному входу на территорию ткачей. Миновали шиномонтажку, супермаркет и ещё одно здание, видимо, принадлежавшее ковровой фабрике. Добравшись до входа, они остановились. Территорию ткачей покидали обозы казаков: небольшие телеги, запряжённые лошадьми. Когда две таких телеги выехали на дорогу и направились к Станице, с территории фабрики выехала довольно необычная телега: две лошади тянули за собой оранжевую «копейку». На капоте автомобиля в кресле сидел казак. Он был одет в чёрный пуховик, утеплённые брюки, а на голове была шапка-ушанка, завязанная под подбородком. Нижнюю половину лица скрывал шарф.
— Кузьмич, тут вот паренёк к вам в Станицу захотел, довезёшь? — оповестил казака патрульный.
— Ну, так садись, довезу, — ответил казак, остановив свою колымагу и указав пальцем в сторону багажника. Его голос был искажён шарфом, но даже он не смог скрыть хрипотцу, звучащую весьма дружелюбно.
Сквозь окна «копейки» было видно, что из салона убрали всё, что можно. Он был приспособлен исключительно для товара, которого там было немерено. На крыше так же находились какие-то мешки и ящики. В капоте машины вместо двигателя находилось кресло. В нём сидел Кузьмич, положив рядом вещмешок и ружьё. Колёса оставили родные, но немного подняли подвеску. Бродяга перешёл к хвосту машины. Крышка багажника отсутствовала напрочь, а внутри него так же были сиденья, на которых и разместился бывалый бродяга. Стукнув по корпусу, Яр дал знать, что можно ехать, и необычная телега тронулась.
«Никогда бы не подумал, что доведётся прокатиться в багажнике».
Телега выехала на Московскую улицу и покатилась по дороге. Оси машины немного скрипели, а сама телега покачивалась из стороны в сторону, словно убаюкивая путников. Балу, поддавшись качке, опустил голову и задремал, а Сиволобов внимательно смотрел по сторонам. Он не думал, что на них могут напасть, ему просто было любопытно.
Слева от телеги Яр увидел большой магазин «Лидер». Окна магазина были завалены каким-то мусором, и бродяга сделал вывод, что магазин имеет постоянных посетителей. Чуть дальше мужчина увидел ещё один магазин. Его здание стояло на высоком фундаменте, а к входу тянулась металлическая лестница. Вывеска на магазине гласила: «Артемида». Справа, между высокими стволами деревьев просматривались небольшие магазинчики, а на углу улицы находилась автомойка, которая, судя по всему, стала неким подобием трактира для бродяг в Волгодонске. После «Артемиды» Яр обратил внимание на величественного царя местных многоэтажек — единственную девятиэтажку в городе. Дальше снова потянулся ряд магазинчиков, за которыми стояли пятиэтажки, и справа снова показалась огороженная территория. Когда телега доехала до оптового сельхоз рынка, бродяга обратил внимание на двух человек на крыше и на вооружённых людей, стоявших на входе.
— А что они там охраняют? — спросил Яр у казака.
— Это местный кабак, — ответил Кузьмич. — Бандиты с Бангкока и Шанхая организовали. Платишь пошлину и проходишь, а внутри дозволено практически всё.
Некоторое время Яр ехал, ни на что не обращая особого внимания, но вскоре они доехали до бывших виноградников. Огромный овраг, усеянный небольшими столбами, между которыми были натянуты мотки проволоки. К этим проволокам и верёвочкам люди привязывали стебли винограда. С другой стороны дороги тоже был овраг, но гораздо меньше. По рассказам казака, выяснилось, что зимой до Ливня этот овраг служил детям горкой. Яр уже и не помнил, какого это: скатываться на санках с горки, да и вообще он плохо помнил своё детство. «Кажется, что всю жизнь я был бродягой», — подумал Яр. Дальше по одной стороне дороге потянулась роща, а по второй шли дома. Казак рассказал, что некоторые из них обитаемы, а другие были разобраны для разных нужд. Роща немного разрослась за двадцать лет, хотя люди иногда и сокращают популяцию деревьев. Вскоре повозка выехала к дорожному кольцу, от которого отходили две дороги: одна к Волгодонску, а другая к Станице. В центре кольца находилась большая круглая площадка, по периметру которой был навален какой-то мусор. Видимо, эта площадка служила для круговой обороны в случае чего. Дорога на Волгодонск была перекрыта кордоном, на котором дежурили четверо казаков с автоматами Калашникова, а в бойницу был просунут ствол пулемёта. Рядом с кордоном находилась автобусная остановка, достроенная до небольшой коморки. Въезд в Станицу не охранялся. Ну, или охранялся так, что этого нельзя было сразу заметить. Повозка проехала по кольцу, а затем заехала в территорию казаков.
Станица ни чем не отличалась от той части Цимлянска, которую бродяге довелось лицезреть. Единственное отличие в том, что люди здесь ходили по улице. Их было не так уж много, и у них было при себе оружие, но вот в Волгодонске по улицам и стольких не бывало. Даже если учесть, что бродяг довольно много.
Кузьмич вёл свою телегу по широкой дороге, на которой в обе стороны двигались штук пять таких карет. Слева от дороги бродяга увидел большое двухэтажное здание, покрытое бело-зелёным сайдингом. Оно находилось за забором, который дополнительно был забаррикадирован. Все щели в нём были замазаны или закрыты досками и камнями. Это здание являлось детским садом «Колосок». Даже после апокалипсиса он не перестал служить по назначению. Рядом с детсадом стояло здание побольше. На его фасаде, под самой крышей, мозаикой было выложено лицо Ленина, пониже были изображены дети, мальчик и девочка, которые сидели напротив друг друга. Здание дома культуры так же, как детсад, не изменило своего назначения. Внутри него до сих пор по выходным и праздникам проводятся концерты. С противоположной стороны дороги находился небольшой домик с красной крышей, огороженный металлическим заборчиком, на котором были изображены палитра и кисточка. На заборе были и ещё какие-то изображения, но разобрать, что это, оказалось затруднительно. Рядом с домиком находилось большое офисное здание Сельсовета.
— Мне с атаманом надо поговорить, — сказал Яр.
— Сделаем, парень, — ответил бродяге старик.
Кузьмич припарковался у сельсовета и сказал бродяге идти за ним. Пройдя по коридору, старик подвёл бродягу к одному из кабинетов. Глава поселения — уже немолодой широкоплечий мужчина в казачьей форме. Лысеющая голова. Под носом щётка пушистых усов. Фуражка лежит на столе рядом с настольной лампой, несколько папок валяются на другой стороне стола.
— Здравствуй, Егор Александрович, — поздоровался Кузьмич. — Вот паренёк к тебе на аудиенцию.
— И тебе не хворать, Кузьмич. На аудиенцию говоришь?
— Так точно.
— Хорошо, заводи паренька.
Кузьмич жестом показал бродяге, что можно войти, а сам остался ждать за дверью.
— Я вас слушаю молодой человек, — произнёс атаман.
— Я — дознаватель из Волгодонска. Прибыл в общину для поиска террористов.
— Я ждал… кого-то более… зрелого, что ли, — атаман придирчиво рассматривал бродягу.
— Я лишь один из группы, остальные в других общинах. Мы решили, так будет быстрее.
— Ну, что ж, — атаман почесал затылок. — Я так понимаю, вам нужно прикрытие? Кузьмич давно у меня помощника выпрашивает. Будешь жить у него, помогать. Идёт?
— По рукам.
— Тогда не смею задерживать, — произнёс атаман.
Бродяга вышел из кабинета и сообщил Кузьмичу о решении атамана. Пожав плечами, он поманил Яра за собой, и они вышли из сельсовета. Взгромоздившись на сиденья в багажнике, бродяга постучал по корпусу, и телега двинулась дальше по дороге. Кузьмич довёл свою колымагу до следующего поворота, свернул в него и поехал до конца улицы. По обе стороны от дороги находились одноэтажные дома, во дворе копошились люди, занимаясь своими делами: кто-то чистил дорожку от снега, кто-то перевозил песок или щебёнку на тачке, а кто-то ремонтировал телегу. Пару человек поздоровались с Кузьмичом, спросили о здоровье и пожелали удачи. Доехав до конца улицы, старик слез с телеги, вошёл во двор, через некоторое время открыл ворота и загнал туда телегу, а затем повёл лошадей куда-то вглубь двора, а бродягу попросил закрыть ворота гаража. Выполнив поручение казака, Яр вышел из гаража и направился к дому Кузьмича.
Дом представлял собой настоящий двухэтажный, полукаменный (то есть первый этаж кирпичный, а второй — деревянный)  казачий курень с четырёхскатной крышей, из которой торчит труба, с идущим из неё дымком. Бродяга поднялся по ступенькам на крыльцо, под которым находилась небольшая деревянная дверка, к главному входу на втором этаже, и стал ждать Кузьмича, который шёл с другого конца двора. Дожидаясь казака, Яр осматривал его двор. Здесь были и сарай, и огород, и конюшня, куда отвёл лошадей казак.
— Чего стоишь? — старик поднялся на крыльцо. — Заходи.
Бродяга повернул ручку двери, и та, тихонько поскрипывая, отворилась. «Неужто они тут двери не запирают?!» — удивился Яр.
— Пап? Это ты? — из дома послышался приятный женский голос.
— Дочка, у нас гости, — оповестил старик своё чадо.
В прихожую вошла красивая девушка в облегающих джинсах и чёрной майке. Длинные, доходившие до осиной талии, чёрные волосы были очень ухоженными. Овальное лицо имело правильные черты, а светло-карие глаза внимательно смотрели на нежданного гостя.
— Чего рот открыл? — засмеялся старик. — Разувайся да проходи в дом. Тапки в углу возьми.
Яр и не заметил, как застыл посреди прихожей с раскрытым ртом, глядя на дочь старика, которая скрылась на кухне вслед за казаком.
Оставив ботинки, ветровку и снарягу на вешалке, бродяга надел тапки и прошёл на кухню. Небольшой квадратный стол, застеленный цветастой скатертью, полки и ящики с посудой, раковина.
— Вот, дочка, познакомься, — сказал Кузьмич. — Это мой помощник. Атаман, наконец, расщедрился.
— А имя у этого помощника есть или он немой? — спросила девушка, накрывая на стол.
— Яр. То есть, Ярослав, — непривычно было произносить своё имя, бродяга уже и не помнил, когда его называли по имени.
— Ульяна, — дочь казака дружелюбно протянула руку гостю. — Очень приятно.
Пожав друг другу руку, они сели за стол. На столе перед бродягой стояла исходящая теплом похлёбка, чуть дальше была хлебница с аккуратно порезанным хлебом.
— Приятного аппетита! — пожелал казак перед тем, как начать есть.
— Спасибо! — почти одновременно ответили бродяга и Ульяна.
Обед происходил почти в полном молчании, только иногда старик спрашивал у Ульяны о домашних делах. Отобедав, Кузьмич прошёл в гостиную, а бродяга решил помочь хозяйке прибрать на кухне.
— Откуда шрам? — незатейливо спросила Ульяна, увидев четыре рубца на предплечье, когда бродяга закатал рукава.
— Ошибки молодости, — туманно ответил бродяга.
— На такой ошибке хочешь ни хочешь, а научишься, — подметила она.
— Что верно, то верно.
Через пару минут посуда была вымыта и разложена по ящикам, а Ульяна и Яр присоединились к Кузьмичу в гостиной.
Небольшой диван, на котором растянулся старик в рубашке и тренировочных штанах, пара шкафов, забитых томиками древних фолиантов, пара кресел, в одном из которых, поджав ноги, расположилась Ульяна.
— Что ж. Дочка, покажи гостю комнату, потом дай ЦУ, а я вздремну, — старик перевернулся на бок и мерно засопел, а Ульяна повела гостя в по коридорчику в одну из комнат.
Кровать, стол у окна, стул, шкаф для одежды. Персональной комнаты у бродяги не было уже два десятка лет. Яр кинул мешок на стул, разрядил ППШ и поставил его в шкаф, а затем вышел на улицу, где его ждала Ульяна.
— Ну, слушай…

ГЛАВА 6
ЦИМЛЯНСКАЯ ЖИЗНЬ
— Проснись и пой, трудяга! — крикнула Ульяна.
— Зачем орать в самое ухо? — возмутился бродяга. — Я и так прекрасно слышу, — Яр сел на край кровати, надевая на ноги тапочки.
— Не бойся, не оглохнешь, — произнесла девушка, довольно улыбаясь.
— Блин, восемь утра, ещё спать да спать, — проворчал бродяга, взглянув на свои наручные часы.
— Проснулись уже? — поинтересовался Кузьмич, заглянувший в комнату. — Ярослав, делай утренние дела и собирайся.
— Куда это?
— Надо в город за товаром съездить, — ответил старик и вышел из комнаты.
— Ну, надо, так надо, — пожал плечами бродяга.
Вот уже вторую неделю бродяга просыпается в восемь утра, быстро съедает завтрак и идёт выполнять поручения старого казака. Утром это прокорм домашней животины и полив огорода. Примерно с двенадцати до семнадцати часов, в самую жару, отдых или работа внутри дома, а к вечеру казак мог придумать ещё много чего. В некоторые дни бродяга ездил с казаком в город за товарами, помогая с погрузкой, после чего они благополучно доставляли его в станичные магазинчики. Раз в неделю приходилось подвязывать и обрезать виноград. Занятие, на взгляд бродяги, слишком рутинно и быстро надоедает, но выбирать не приходилось.
Одевшись, Яр вышел на кухню, где его уже ждала тарелка с грибным омлетом и стакан травяного чая, по вкусу чем-то напоминавший настоящий. Ульяна, закончив сервировку стола, присоединилась к отцу и гостю.
Отношения с дочерью казака у бродяги были весьма дружественными. Ульяна помогала делать работу, если бродяга делал что-то не так. Вечером после рабочего дня они сидели в гостиной, где травили истории. Бродяга рассказывал всякие легенды, которые успел узнать в Волгодонске, а Ульяна и Кузьмич рассказывали то, что знали о Цимлянске. Кузьмич часто рассказывал о жизни до Ливня, Ульяна больше рассказывала о нынешней. Во время таких бесед бродяга интересовался отношением людей к Волгодонску. Старик всегда говорил, что в Станице недовольных Волгодонском нет, мол, к ним не лезут, и слава богу, а на остальное плевать. Что касается других общин, так тут сложнее. У тех людей, с кем общался старик и его дочь, о Волгодонске не было вообще никакого мнения, а из остальных попробуй вытянуть хоть слово, если им не хочется.
Частенько бродяга выходил гулять по станице, осматриваясь. Атаман показал ему все мастерские, магазины, убежища и тому подобное. При осмотре бродяга не заметил ничего подозрительного, как и на заводе. Оставалось надеяться, что его напарникам больше повезло.
— Приятного аппетита! — как обычно пожелал старик, и все трое принялись поедать вкусный завтрак.
Позавтракав, бродяга помог Ульяне убрать со стола, а затем отправился во двор. Сначала Яр покормил кур скошенной и вырванной травой, затем высыпал пищевые помои в загон для свиней, а потом стал поливать грядки с овощами водой из колодца. Выполнив дела, бродяга помог приготовить телегу казака к отъезду, после чего Кузьмич, Ульяна и Яр, как называла его девушка, покинули уютный двор, оставив его под охраной Бобика, дрессированной дворняги казака.
Миновав несколько крупных дворов, телега выехала на главную дорогу и направилась в сторону Цимлянска. Ульяну казак высадил у дома культуры, где дочка казака каждую субботу выступала. Попрощавшись с девушкой, Кузьмич отправился в Цимлянск.
Оставшуюся часть пути бродяги проехали молча. Казак внимательно смотрел на дорогу впереди, а вниманием бродяги всецело завладела роща, раскинувшаяся слева. Почему-то она настораживала его. Зеленеющие кроны деревьев перешёптывались на ветру, словно на каком-то магическом языке природы. У Сиволобова создавалось ощущение, что не только люди, но и растения решили устроить заговор, только не против мэра, а против всех людей. Человечество столько лет вырубало леса, загрязняло реки и почву, а природа выжидала момент, когда сможет нанести сокрушительный удар по людям. И вот человек сам предоставил этот момент, уничтожив огромное число себе подобных ядерным пламенем, а сам, забившись в нору, стал ждать, когда Мать Природа закончит начатое им дело. С тех пор прошло двадцать лет. За это время человек снова стал зависеть от природы: чтобы согреться, нужны дрова, а для утоления голода нужны животные. Уничтожив свой мир, мы снова стали воссоединяться с окружающим нас миром. Но однажды мы снова возгордимся, снова станем вырубать леса для строительства торговых центров, снова станем загрязнять реки промышленными отходами, а потом снова уничтожим мир и поймём, что мы зависим от природы. И так дальше по спирали истории мы будем двигаться вечно: то возвращая гармонию с природой, то снова утрачивая её. Такова учесть «венца творения».
Внезапно казак прервал раздумья философские раздумья бродяги:
— Мне казаки, что на Рубеже дежурили, рассказали, что после того случая они и правда стали видеть существо, похожее на огородное пугало. А порой это самое Пугало нападает на патрульных и забирает за Рубеж одного из них. Иногда бывает раз в неделю, иногда два дня подряд, суть в том, что это Пугало умеет страх напускать.
— Чего оно делать умеет? — прыснул со смеху Яр.
— Ну, казак, что мне это рассказал, потерял друга на Рубеже. Говорит, стояли, смотрели за Рубеж, как вдруг Пугало рядом с ним появилось. Он поднял свою руку, а из неё дымок небольшой пошёл, казак дым этот вдохнул и сразу бояться начал. Просто бояться. Он даже не знал, чего именно боялся. Так вот, пока казака сковал страх, Пугало утащило его друга.
— Либо он сам его замочил, а свалил на привидение. — Яру эта история показалась полным бредом.
— А старуха одна сказала, что это Пугало на самом деле древний дух.
— Кто-кто?
— Короче, — начал казак. — Бабка рассказывала, что ещё до Катастрофы в городе жил садовод, который занимался продажей овощей и фруктов. Однажды выдался неурожайный год и, чтобы это исправить, он заключил сделку с древним духом плодородия, чьё пугало он соорудил в качестве идола. Но духу постоянно требовалась кровавая жертва. Садовод приносил в жертву домашних животных, но после Катастрофы садовод ушёл на юг города, и приносить жертву стало некому. Тогда древний дух вселился в своего идола и стал сам себе пропитание искать. Вот так и появилось Пугало.
— Эта старуха по круче Эрика Крипке истории придумывает, — высказал своё мнение Ярик.
— Кого?
— Режиссёр такой был, тоже истории сочинял, а потом сериал по ним делал.
— А-а, ну я такого не знаю, я вообще редко телевизор смотрел, — старик почесал свой щетинистый подбородок, — А про старый аэропорт слыхал?
— Говорят, что военные на грузовом самолёте прилетели, а с собой привезли оружие, лекарства и так далее. По слухам, правительство знало о готовящейся войне и решило подстраховаться — снарядили самолёты и отправили в разные части страны, чтоб они людей оповестили и запасы привезли с собой. Так вот, вояки прилетели и к нам тоже, сели они на заброшенном аэропорте «Волгодонск», который привели в порядок незадолго до Ливня. Пытались связаться с Москвой,  — безуспешно, но выполнять задание не отказались. Отправились в город, помогли нам материально и морально, а потом ушли восвояси. В свою общину они никого не пускают, иногда приезжают в город, забирают людей и уезжают обратно. Ходят слухи, что они собирают людей для «Армии Возрождения», отряды которой собираются отправлять в разные точки страны для изучения изменившегося мира.
— Да уж, — Яр потёр затылок. — После Ливня люди насочиняли столько баек, что фиг поймёшь, что из них правда, а что нет.
— Это да, — согласился казак.
За разговором бродяга и не заметил, как они добрались до конечного пункта их поездки — ковровой фабрики.
Когда Яр, сидя в убежище Волгодонска, слушал рассказы о цимлянах, он представлял всех горожан одинаково: мужчины одеты в казачью форму, на боку висят шашки, а на плече ружья или винтовки; а женщины носят длинные платья и платки на голове. На самом же деле каждый житель города одевался так, как ему было угодно. Все, кроме дружинников. Они носили тёмно-синюю форму, всегда были при оружии и в фуражках. Дружинники были основной, хотя и не единственной, боевой силой города. Их можно было встретить почти везде. Они охраняли важные объекты, блокпосты в поселениях, иногда они встречались в некоторых зданиях, но основной их базой являлось небольшое поселение в поле за Станицей. Они жили как бы отдельно от всего города. Круглыми сутками они тренировались в верховой езде, во владении шашкой, в стрельбе, в рукопашном бою. Иногда выезжали в степи на охоту, после которой продавали часть добычи Станице.
Кузьмич загнал телегу внутрь территории фабрики и указал бродяге на нагромождение мешков. Поняв немую команду казака, бродяга принялся засовывать мешки в салон бывшей «копейки». Несмотря на то, что в этих мешках, судя по всему, была какая-то одежда, они оказались довольно увесистыми. Яр грузил по одному мешку. Закончив погрузку, бродяга уселся на багажник и стал ждать Кузьмича. Казак выходить из здания, в которое его завёл дружинник, явно не торопился. Прошло минут двадцать прежде, чем фигура старика появилась в дверном проёме. Казак неторопливо подошёл к телеге, взгромоздился на своё место, взял в руки поводья и, развернув телегу, выехал из двора фабрики.
В Станицу они вернулись гораздо быстрее. Казак свернул на одну из улиц, затем выехал на грунтовую дорогу. Доехав до конца улицы, казак остановил телегу перед блокпостом, состоящим из частокола брёвен и дощатой створки ворот. Один из караульных подошёл к телеге и что-то спросил у Кузьмича. Дождавшись ответа, он подошёл к воротам и, опустив массивную створку их, выпустил телегу из Станицы. Створка, как оказалось, опустилась на вырытый ров, заполненный кольями и тянущийся вдоль крайних дворов Станицы. Повозка ехала по хорошо протоптанной грунтовой дороге, по краям которой росла сухая трава. Кое-где в поле ещё лежали сугробы, но и те уже почти растаяли. Справа от повозки были видны дворы, которые были превращены в границу Станицы. Яр посмотрел в ту сторону, куда направлялась повозка. Впереди были видны несколько столбиков дыма, поднимавшихся от земли. Слева вдали Яр увидел рощу. Из неё, по словам Кузьмича, в степь приходили лисы, которые иногда умудрялись проникать в станицу, но очень быстро отлавливались.
Крайние дворы станицы Красноярской представляли собой границу маленького государства. Жители этих дворов либо освобождали их для караула, либо оставались с условием, что они будут следить, чтобы никакое зверьё не прошло в общину. «Пограничники» усилили свои изгороди со стороны поля и стали патрулировать их.
За несколько минут повозка доехала до боевого лагеря казаков. Земляная насыпь и частокол тонких брёвен скрывали внутреннее убранство лагеря. Перед насыпью находился неглубокий ров, на дне которого так же находились колья.
— Эй, вояки, открывай! — крикнул Кузьмич, подъехав к краю рва.
Часть деревянной изгороди начала немного опускаться на ров, образуя небольшой мостик. Кузьмич завёл повозку внутрь лагеря и остановил недалеко от въезда. Наказав Яру выгружать мешки из телеги, казак снова куда-то ушёл. Когда выгрузка была закончена, Яр решил осмотреться.
Почти все мужчины в лагере были одеты одинаково: синие брюки с красными лампасами, такой же синий мундир на пуговицах, кожаные сапоги до колена и фуражки, на боку висят ножны и шашками. Патрульные, дежурившие у выезда, держали в руках АК-47, у некоторых на бедре висела кобура с пистолетом. На глаза бродяге так же попалось несколько молодых казаков в рубахах. Женщин в лагере почти не было, зато было много детей разного возраста, с малых лет обучающихся владению шашкой, стрельбе и верховой езде.
Закончив разгрузку, бродяга пошёл осматривать лагерь. Узкие улочки между домами привели его в центр лагеря, где была установлена смотровая вышка, на которой дежурил казак, одетый во что-то вроде осеннего плаща. Он был вооружён старенькой трёхлинейкой с установленным на неё оптическим прицелом. Рассмотреть оружие бродяге удалось, когда сменялся патруль. Дальше Яр попал в хозяйственную часть лагеря, где находился небольшой свинарник и огородик, на котором трудились несколько подростков. Затем бродяга попал на тренировочную площадку, где обучали молодых казаков. Подростки выполняли физические упражнения, казаки постарше тренировали самооборону, а опытные казаки упражнялись во владении шашкой, участвуя в спаррингах. Погуляв ещё чуть-чуть, бродяга вернулся к повозке. Кузьмича рядом с ней не было. Яр подождал немного, а потом направился в ту сторону, куда ушёл казак. Постучав в дверь дома, Яр Сиволобов стал ждать. Спустя минуту дверь отварилась, и из неё вышел статный, широкоплечий, пузатый казак в зелёной рубашке, синих брюках, заправленных в кожаные сапоги. Чуть пухловатое красное лицо, небольшие серые глаза, пышные усы под носом и седоватые, коротко стриженые волосы.
— Ч-ч-чего… надобно? — заикаясь, спросил пузатый казак.
— Я приехал с Кузьмичём, мне бы найти его, — ответил Сиволобов.
— Ярик, заходи, — крикнул из глубины дома старик.
Яр зашёл внутрь и уселся за круглым столом, на котором было много всякого угощения и несколько бутылок с мутной жидкостью. За столом сидел Кузьмич и ещё какой-то человек. Он был одет в зелёный камуфляжный комбинезон, поверх которого был надет чёрный бронежилет и брезентовая плащ-палатка. Рядом с ним на столе лежала металлическая каска цвета хаки, на спинке стула висел рюкзак и странного вида ружьё с ремешком.
— Ну, что, господа, — заговорил подошедший пузан. — Давайте по маленькой.
Все присутствующие взяли стаканы с мутной жидкостью и выпили содержимое, затем закусили малосольными огурцами.
— А что происходит? Я думал, мы только мешки доставить должны были, — прошептал Яр Сиволобов у казака.
— Коль казак пригласил в дом, то отказывать ему нельзя, — ответил Кузьмич, кивая на пузатого.
— Да, кстати, в Станицу вы сегодня не попадёте, — после очередной выпитой браги сообщил пузан. — Там тучи собрались, дождь скоро пойдёт, пока не кончится, лучше не ехать.
— О, как. А что делать теперь? — спросил бродяга.
— Ничего, сидите за столом, кушайте угощенье, отдыхайте, — доброжелательно ответил пузан.
Праздничный ужин продолжался ещё пару часов. Выпив очередной стакан браги, пузан, которого звали Прохором, уснул прямо за столом, Кузьмич задремал, откинувшись на спинку стула, а солдафон, налив ещё по стакану мутной жидкости, протянул один стакан бродяге, а второй себе.
— Давай за знакомство, — предложил солдафон. — Меня Арман зовут.
— Яр, — ответил бродяга и выпил содержимое стакана. — А это имя такое или это кличка?
— Нет, это имя, — ответил Арман, закусывая брагу малосольным огурцом. — Я во Франции родился, в Россию приехал в детстве с отцом. Долго в Москве жил, а потом в Цимлянск переехал.
— А почему во Францию не вернулся? — спросил Сиволобов.
— Не знаю, хотел Россию посмотреть, наверное, — ответил Арман. — А у тебя кличка такая?
— Да, — ответил бродяга. — Сокращение от «Ярослава». Что у тебя за ружьё такое? — поинтересовался бродяга.
— Укороченный «Винчестер» — американская винтовка, — француз взял в руки ружьё и с ностальгией посмотрел на него. — От отца досталась. Завтра с ней на охоту пойду.
— На охоту?
— Ну да, казаки завтра на охоту пойдут, я с ними, — француз убрал ружьё в чехол на рюкзаке. — Могут и тебя взять. Я слышал, что волгодонские бродяги хорошо стреляют.
— А с чего ты взял, что я бродяга? — Яр слегка напрягся.
— Мысли умею читать, — француз говорил вполне серьёзно, но потом расхохотался: — Шутка, у тебя жетон на шее.
Бродяга опустил голову. И, правда, его жетон висел поверх рубашки. Очень непредусмотрительно: теперь Арман может догадаться, что Яр на самом деле дознаватель.
— Беженец? — спросил француз, наблюдая, как бродяга прячет жетон в карман ветровки.
Бродяга с облегчением кивнул: разоблачение ему не грозит.
— А почему на базе не живёшь со своими?
— Не знаю, — туманно ответил бродяга. — Хочется пожить по-другому, рядом с другими людьми.
— Ясно, — француз осушил ещё одну рюмку. — Так что на счёт охоты?
— Почему бы и нет.
***
На следующее утро бродяга проснулся около восьми часов. Голова немного гудела, но в остальном он чувствовал себя нормально. Поднявшись с кровати, бродяга нашёл фляжку с водой в своём вещмешке и сделал несколько глотков. Сухость в горле отступила, но головная боль отступать не собиралась. Кузьмич сидел за столом и набивал трубку табаком, пузана и солдафона видно не было. Одевшись, бродяга вышел из дома на улицу.
Несмотря на раннее время, жизнь в лагере била ключом. По улице бежал отряд казаков, где-то вдали слышался звон шашек и приказы командиров, а рядом с домом, из которого вышел бродяга, стояло несколько казаков и Арман.
— О, Ярослав, проснулся? Как голова, не болит? — бодрым голосом поинтересовался француз.
— Чуточку гудит, — ответил бродяга. — Что происходит?
— На охоту собираемся, — ответил Арман. — Хватай вещи и выдвигаемся.
Бродяга тут же вернулся в дом, взял мешок и ППШ, сообщил Кузьмичу, что скоро вернётся, и снова вышел на улицу. Казак даже сказать ничего не успел, так и сидел с трубкой во рту и с удивлёнными глазами.
— Вот прыткий, — пробурчал Кузьмич. — Лучше бы так траву дёргал.
 Бродяга, Арман и несколько молодых казаков в плащах, с шашками и ружьями сели в телегу, запряжённую двумя лошадьми, а ещё двое казаков (судя по всему, офицеры) сели на своих коней и ехали чуть впереди. Когда ворота по приказу одного из офицеров открылись, телега тронулась с места и выехала из лагеря. После вчерашнего дождя почва пропиталась влагой и теперь немного проседала под телегой. Воздух был непривычно свежим, небо было безоблачным, а солнце ярко освещало донскую землю. Доехав до реки Кумшак, которая окончательно обмелела и стала напоминать большой овраг, телега аккуратно проехала по мостику на другой берег. Яр посмотрел на дно оврага и увидел копошащихся в воде существ, похожих на огромных червей.
— Кто это? — спросил он у Армана.
— Водяные, — ответил француз.
— Кто? — не понял бродяга.
— Мутировавшие черви, — пояснил Арман. — Приспособились к жизни в воде и увеличились в размере.
— Опасны?
— Только если искупаться в Кумшачке решишь.
Около получаса телега двигалась по степи. Изредка попадались небольшие деревца и кусты, а ещё бродяга заметил убегающую лису, увидел в небе нескольких птиц. Позади удалялась Станица. Наконец телега остановилась. Один из офицеров слез со своего коня и, подойдя к небольшому отряду, стал внимательно осматривать его. Этот человек был примечателен тем, что носил сразу две шашки — одну справа, другую слева. Второй офицер носил одну шашку, но вооружился помповым дробовиком. Остальные казаки вооружились трёхлинейками и СКС со штыками.
— Итак, товарищи, дальше идём пешком, смотрите в оба, — сказал офицер с двумя шашками. — Вы двое остаётесь смотреть за лошадьми. Всё, за мной.
Он встал во главе отряда и повёл за собой казачью молодёжь, а второй офицер встал замыкающим, бродяга и француз шли примерно в середине группы. Отряд двигался по степи ещё некоторое время, а затем вошёл в лес. В этом лесу, как и в зарослях у хутора Вольный, кишела жизнь. Деревья перешёптывались между собой, неизвестные птицы пели свои песни, невидимые звери наблюдали за вошедшими на их территорию людьми. Бродяга чувствовал этот взгляд спиной, но, оборачиваясь, никого не замечал. Блуждания по лесу продолжались минут пятнадцать. Наконец, офицеры объявили привал. Охотники расселись на земле и принялись уничтожать сухпаёк, выданный им в лагере. Двое казаков принялись разводить костёр, а затем готовить какое-то варево в небольшой кастрюльке. Пообедав вкусной похлёбкой, отряд немного отдохнул, а затем продолжил поиск дичи.
И вот охотники наткнулись на небольшое стадо одичалых коз. Рассредоточившись вокруг стада, люди принялись сжимать их в кольцо, но тут сверху послышалось тихое рычание… нет, скорее, мурчание, а затем крик одного из казаков.
— КОШКИ!
С деревьев на землю спустились существа, похожие на кошек, но размером с крупного волка, все разного окраса. Казаки незамедлительно открыли по ним огонь, но кошки двигались слишком быстро. Одного из командиров тварь располосовала настолько быстро, что казаки даже не сразу заметили смерть офицера. Второй офицер, потратив патроны, выхватил обе шашки и начал рубить мутантов, которые оказывались рядом. Арман отстреливал кошек, которые подбирались к нему сзади, но оставил без присмотра тыл. Рыжая кошка мягкими шагами подбиралась к французу, и, когда она была готова прыгнуть на человека, бродяга экономной очередью срезал кровожадное создание. Когда у бродяги кончились патроны, он решил взять ружьё убитого казака, но тут он заметил крупную кошку, которая решила напасть на него. Взять ружьё, зарядить его и сделать выстрел бродяга вряд ли успел бы, но, к счастью, Яр заметил, что на земле между бродягой и мутантом лежит окровавленная шашка мёртвого офицера. Медленно, не отводя взгляда от кошки, бродяга поднялся на ноги и стал выжидать момент. Резко кошка сорвалась с места, а Яр прыжком с кувырком достиг примеченного оружия. Когда он перевернулся на спину с шашкой в руках, мутант уже приземлялся прямо на него. Бродяга выставил клинок впереди себя,  и кошка наткнулась на стальное лезвие шашки. Тёплая чёрная кровь брызнула из тела мутанта на бродягу, а кошка последними усилиями оцарапала плечо Яра.
Когда бой был окончен, и выжившие кошки скрылись из виду, Арман и офицер подбежали к бродяге. Они столкнули тяжёлую тушу мутанта с Сиволобова и привели его в чувства.
— Ты, парень, в рубашке родился, — прохрипел офицер.
— Надо же, такую зверюгу завалить, — восхищённо произнёс француз.
Арман достал из рюкзака аптечку и принялся перевязывать рану на руке бродяги, оставленную ему на память мутантом, а офицер пошёл осматривать остальных казаков. Кроме офицера, француза и бродяги, выжили ещё трое из восьми охотников. Они сделали импровизированные носилки из толстых веток и сложили погибших на них, а затем направились к выходу из леса. Закончив перевязку, Арман и Яр последовали за ними.
По возвращению в лагерь офицер первым делом приказал оповестить родственников погибших и отвезти тела в Станицу для похорон. Трое казаков тут же вскочили на лошадей и выехали в сторону Станицы, а несколько других казаков перетащили тела в какой-то небольшой домик. Яр и Арман вернулись в дом пузатого казака, где их ждал Кузьмич. Яр рассказал ему, что случилось на охоте, затем они перекусили и, сев в телегу Кузьмича, вернулись в Станицу. Въехав в Станицу, Кузьмич высадил Армана у блокпоста и вернулся в свой дом.
— Дочка, доставай аптечку! — велел казак, когда он вместе с бродягой вошёл в дом.
— Что случилось? — спросила она, но когда увидела окровавленную ветровку Яра, сказала: — Раздевайся и садись на кухне, надо перевязку сделать.
Сняв наспех замотанную тряпку Армана, Ульяна принялась промывать рану. Бродяга взглянул на свою руку. Теперь по левому плечу тянулись четыре длинных рубца.
— Прямо, как на правой, — девушка кивнула на шрам, увиденный на предплечье.
— Ещё один в коллекцию, — бродяга улыбнулся.
— Хорошо, что волколаков не дождались, — тихонько сказала девушка.
— Кого?
— Огромная собака с чёрной шерстью, они в лесу живут, но по ночам в степь выходят. Ночью иногда их вой слышен.
— Почему в Станицу не приходят?
— Не знаю, — девушка пожала плечами.
Закончив перевязку, Ульяна убрала аптечку и понесла окровавленную куртку бродяги в ванную, но остановилась на пороге.
— Ты из Волгодонска? — осторожно спросила она.
— Да, — честно ответил бродяга.
— Почему раньше не сказал?
— Ты не спрашивала.
— Почему уехал?
— Говорят, здесь жить лучше.
— И что ты думаешь?
Бродяга встал напротив девушки и взглянул в её глубокие карие глаза. Они стояли и молчали около минуты, глядя друг другу в глаза, прежде чем бродяга осмелился ответить:
— Намного лучше.
 ***
На следующий день в Станице был объявлен траур. Все жители Станицы собрались на кладбище в пасмурный весенний день, чтобы выразить свои соболезнования родственникам и друзьям погибших. Покойников, одетых в казачью форму, положили в деревянные гробы, затем опустили в заранее вырытые ямы, к которым подходили люди и, кинув горсть земли, говорили что-то ушедшим в мир иной. Когда все сказали, что хотели, казачий офицер дал команду своим подопечным, после чего они сделали несколько выстрелов в воздух. Через некоторое время на кладбище остались только офицер, с которым бродяга ходил на охоту, сам Яр и пятеро мужиков, которые должны были закопать ямы. Глядя на похороны казаков, Ярик осознал, что в Станице люди сплотились настолько, что каждый человек считался членом одной большой семьи. В Волгодонске в лучшем случае на похороны пришли бы родственники покойного, да и те не все. Большинству людей было плевать на жизни других, они заботились только о своей шкуре.
Офицер стоял у края ямы, в которой лежал его погибший напарник. Он сказал что-то неразборчивое и кинул горсть земли в яму, а потом потихоньку направился прочь от кладбища. Яр последовал за ним.
— А, это ты, — уныло проговорил офицер, когда Яр настиг его.
— Примите мои соболезнования, — сказал Яр. — Я так понял, покойный офицер — ваш друг.
— Правильно понял, — согласился офицер. — А ты молодец, — после короткого молчания сказал офицер. — Взрослого кошака завалил, да ещё и шашкой. Кстати, как плечо?
— Нормально, спасибо.
— Скажи, — казак остановился. — Почему ты кинулся за шашкой, чтобы убить зверя, а не сказал Арману, чтобы он её убил из ружья? Так ты целее был бы.
— Может быть, — бродяга задумался. — Я об этом не думал как-то.
— В любом случае — спасибо. Я теперь у тебя в долгу. Если что-то понадобится — пришли весточку, — сказал офицер и вскочил на коня.
— А на чьё имя присылать?
— Кирилл Кутильвасов, — сообщив своё имя, казак развернул коня и ускакал, а бродяга побрёл к дому Кузьмича.
***
С похорон прошло несколько дней. Жители Станицы стали заниматься своими делами, но всё так скорбели по погибшим на охоте казакам.
Яр всё так же работал во дворе казака. Когда мимо двора проходили люди, они с удивлением косились на «работягу, убившего кошака». Люди восхищались его поступком, хотя сам бродяга никак не мог понять, что тут такого потрясающего. Ну, убил он мутанта, и что? В Волгодонске ему бы даже спасибо вряд ли сказали бы.
От мыслей бродягу отвлёк стек по металлической калитке. Паренёк лет восемнадцати в спортивном костюме и бейсболке тарабанил, что есть сил.
— Я тебе сейчас по голове постучу! — грозно сказал Кузьмич. — Чего надо?
— Почта! — сказал паренёк и протянул две короткие металлические трубки.
— Спасибо, — казак смягчился. — Но ещё раз постучишь, я тебе уши надеру!
Испуганный паренёк тут же покинул окрестности.
— Ярик, — окликнул бродягу казак. — Одна тебе.
Бродяга взял из рук старика слегка поржавевшую трубку, один конец которой был наглухо заварен, а на втором красовалась пробка с прицепленной к ней биркой, на которой значилось имя получателя и община. Распечатав конверт, Яр достал оттуда скрученный в трубочку клочок бумаги, на котором аккуратным ровным подчерком было написано:
«Расследование пора подводить к концу. Встречаемся в баре «Бангкок» на бывшем сельхоз рынке в 17:00. Соболь».
— Святые барбариски,— почти шёпотом сказал бродяга, глядя на часы. — Уже полпятого.
— Что там? — любопытно заглядывая за плечо бродяги, спросила девушка. — Любовное письмо?
— Поверь, это последний человек, от которого я жду любовное послание, — бродяга не смог сдержать улыбку на лице.
— Тогда что там? — снова спросила девушка.
— Уля, отстань от человека, — возмутился Кузьмич. — Какая тебе разница?
Она комично показала отцу язык и направилась в дом. Бродяга, закончив работу, выпросил увольнительное у казака и стал собираться. Надев поверх серой толстовки чёрную кожанку, бродяга направился к выходу. Из оружия он взял с собой нож и старенький «Пернач», купленный недавно на рынке. Когда бродяга выходил через калитку, Кузьмич вызвался довести его, куда нужно. Мол, ему по пути, у него дела в городе.
Спустя десять минут бродяга уже был у сельхоз рынка. Из-за стен кабака доносился гомон, разномастная музыка и громкий смех. А стоявшие снаружи охранники, казалось, спят, стоя на ногах.
— Какого лешего тебе там понадобилось? — спросил Кузьмич, косясь на рынок.
— Один знакомый решил поговорить в неформальной обстановке, — соврал бродяга.
— Странное место для разговоров, — старик прокашлялся. — Ладно, я поехал. Назад сам доберёшься.
Когда Кузьмич уехал, бродяга направился к входу. Два бугая в грубо пошитых кожанках, брюках заправленных в ботинки с высокими берцами, в байкерских касках и с обрезами наперевес преградили дорогу мутному типу, надвинувшему капюшон на самые глаза.
— Дури нет, наркоша, — пробасил один из них. — Вали отсюда.
— Я не наркоша, просто хочу выпить, — ответил бродяга, протянув деньги. — Вот пошлина за вход.
— Добро пожаловать в бар «Скиф»! — приветливо сказал второй бугай.
Высыпав предоставленную плату за вход, бугай открыл дверь, впуская посетителя. Бар под открытым небом, огороженный разномастными ларьками, оказался довольно большим. Хаотично расставленные столики, за которыми сидели шумные компании. Некоторые магазинчики были отведены под VIP- залы, в которых вместо жёстких стульев стояли диванчики и кресла, играл своя музыка, а компанию посетителям составляли девушки лёгкого поведения. Как и сказал Кузьмич, в этом баре дозволено практически всё.
Увидев машущего рукой здоровяка Балу, Ярик проследовал к столику, стоявшему в углу справа от бродяги. За столом уже сидели трое его напарников. Балу уплетал за обе щёки шашлык, Филин попивал травяной чай, а Соболь сканировал взглядом пространство бара.
— Надеюсь, я не сильно опоздал? — виновато спросил Яр.
— Нет, — сказал Филин. — Просто Балу пришёл раньше всех и заказал себе шашлык. Мы тоже только что пришли.
— Итак, у кого какие успехи? — деловито спросил Соболь.
— Братство ткачей отпадает, — сообщил карабинер. — Тамошние жители строчат на станках одежду, одеяла, ковры и прочую лабуду. Часть товара они продают Волгодонску, отправляя с караванами. И зарабатывают нехилые деньги, кстати. Так что им, по сути, недовольными быть не с чего.
— Уверен? — спросил Соболь.
— Я нашёл парочку недовольных, — сообщил Филин. — Но двое караульных единственные, кого не устраивает Волгодонск. За эти пару недель я каждого ткача как самого себя узнал.
— А фабрику ты осмотрел? — Соболь продолжал допрос.
— Конечно, — ответил карабинер. — Главный ткач мне целую экскурсию провёл. Все помещения осмотрел и на фабрике, и под ней, но ничего, связанного с терактами, не нашёл. Разве что… оружейка, но ты найди то место, где её нет. Да и арсенал там не ахти.
— Ясно, — задумчиво произнёс Соболь. — Балу?
— На заводе про Волгодонск вообще не болтают, — наконец, справившись с шашлыком, заговорил здоровяк. — Все разговоры, что я услышал, никак не касались города. Я выходил ночью из комнаты, подслушивал разговоры в других блоках, но ничего о теракте. Когда дежурил, караульные говорили больше о Рубеже и Аэропорте. Иногда выходил на поверхность тайно, обследовал цеха, мастерские, подслушивал других караульных, но всё бес толку — ничего о теракте. Да и устают они в цехах так, что на теракт у них тупо сил не хватит.
— Яр? — выслушав Балу, Соболь обратился к бродяге.
— Казаки не причастны к теракту, — твёрдо ответил бродяга. — Атаман мне всю Станицу показал, я каждый дом проверил, но ничего. В мастерских производится то же, что и везде. Лагерь за Станицей так же проверил. Даже в заброшенных кварталах побывал, но там пусто.
— Это очень плохо, — мрачно сказал Соболь. — Потому что я тоже ничего не нашёл. Меня курьером утроили, я почти все убежища осмотрел, но там тоже ничего. Единственным вариантом остаётся «Чайка».
— Турбаза с беженцами? — спросил Яр.
— Ну, точно, они ведь из Волгодонска туда все бегут. Вот, где недовольных непочатый край, — заявил Балу.
— Тогда идём немедленно, — скомандовал Соболь. — Мы и так уже много времени потеряли. Правда, придётся заглянуть в ещё одно место.
— Куда мы пойдём?
— К старому источнику.
***
Источник минеральной воды находился в круглом высоком строении с большими проёмами окон, замурованными досками, кирпичами и металлической дверью. Соболь несколько раз стукнул в дверь и стал ждать ответа.
Дверь открыл тридцатилетний мужик в очках с оправой из чёрного пластика. Одет он был в серый осенний плащ (длиной до середины бедра), поверх чёрной рубашки с закатанными до локтей рукавами, края которой были аккуратно заправлены в джинсы.
— Вам чего? — спросил он, но, завидев Соболя, впустил дознавателей.
Загадочный человек открыл дверь и пропустил дознавателей внутрь. Просторное круглое помещение, в центре которого был разведён костёр, огороженный кирпичами. На стенах между замурованными окнами висели лампочки накаливания, напротив входа находились ещё две металлические двери. Мраморный потолок помещения давно осыпался, его обломки валялись на полу, а стены и пол были исписаны мелом и краской.
— Знакомьтесь, это Левша — хозяин этого чудного здания.
Левша театрально поклонился.
— Яр, — бродяга пожал руку Левше.
— Балу, — подрывник сжал нового знакомого в объятиях.
— Филин, — карабинер пожал руку Левше.
— Итак, господа, прошу за мной, — бодрым звучным голосом произнёс Левша и направился в сторону одной из дверей. Он достал из кармана ключ, отпер дверь и спустился по лестнице на нижний этаж.
Справа от проёма, ведущего в нижнее помещение, находилась ниша, в которой расположилась небольшая буржуйка, труба от которой выходила наружу. Нижний этаж был такого же размера, что и верхний. Стены и пол были чистыми, вдоль стен, на которых сияли несколько лампочек, шли широкие металлические трубы, а в одном месте поверх трубы был установлен какой-то металлический ящичек, который соединялся проводами с небольшим электрогенератором.
— Небольшая ГЭС, — пояснил Левша, увидев любопытство Яра.
У стен стояли несколько небольших столов, над которыми висели листки с какими-то чертежами и формулами, и стоял один деревянный шкаф, возле входа стояла буржуйка и дровница. Справа от стола на стене был подвешен странного вида велосипед: у его колёс не было спиц, из-за чего они больше напоминали обручи, а ведомые задние звёзды были не в центре колеса, а прямо на внутренней его поверхности.
— Зачем ты велик изуродовал? — возмутился Балу.
— Никто его не уродовал, это складной велосипед, собранный мной по старым чертежам какого-то европейца, — ответил Левша.
— Складной? — Балу задумчиво стал осматривать велосипед. — А колёса как складываются?
— Понятия не имею, я ещё до конца с ним не разобрался, — признался Левша. — Итак, что вам угодно, господа? — Левша кинул плащ на крючок вешалки и сел на стул.
— Нам нужно бесшумное оружие и взрывчатка, — спокойно сказал Соболь.
— А зачем? — из любопытства спросил Левша.
— Нашёл недалеко нору собачью, — ответил Соболь. — Хочу подорвать от греха подальше.
— А бесшумка зачем? — задал вопрос Левша.
— Чтобы сторожей кокнуть и других ни привлечь, ни спугнуть, — так же спокойно ответил Соболь.
— Кроме духовых трубок ничего бесшумного нет, — Левша достал из коробки метровую металлическую трубу и что-то вроде патронташа с дротиками. — Дротики со снотворным действуют около часа. — Левша достал из той же коробки пять трубок поменьше. — Это «бабах-трубочки».
— Чего? — переспросил Балу.
— Динамит, по-вашему, — ответил Левша. — Три с взрывчаткой, две дымовые. Проворачиваете колпачок до щелчка, резко дёргаете его и бросаете «трубочку» куда подальше.
— Круто, — оценил оружие Ярик. — А это что такое? — спросил бродяга, указав на лист с чертежом.
— Это потайной клинок, — ответил Левша. — Крепится на предплечье, на палец надевается кольцо с тросиком. Вскидываешь ладонь, и в ту же секунду появляется клинок. — Левша достал из другого ящика небольшое устройство с ремешками, закрепил его на предплечье, надел кольцо с тросиком и вскинул ладонь. Параллельно его руке появилось довольно длинное лезвие.
— Это ты придумал? — поинтересовался бродяга.
— Неа, это я в одной видеоигре видел, ещё до Катастрофы, просто решил сделать, вдруг пригодится, — ответил Левша, возвращая клинок внутрь устройства.
— Ладно, хватит лясы точить, нам идти пора, — сказал командир.
Группа из четырёх человек вышла из дома молодого изобретателя и направилась к выходу из Городка Энергетиков. На улице уже почти стемнело, в некоторых окнах многоэтажек горел свет, кое-где ещё ходили люди. Четверо напарников шли прямо по Советской улице. По обеим сторонам улицы находились пятиэтажки, которые вскоре сменились небольшими магазинчиками: давно вычищенной аптекой, ювелиркой и двухэтажным универмагом. Дознаватели (во главе с Соболем) двигались мимо жилых дворов и Пионерского парка, в котором до войны любили отдыхать дети и подростки. Добравшись до перекрёстка с улицей Ленина, беженцы свернули направо и снова стали двигаться прямо. Слева от них показалось здание городской администрации, окрашенное в розовый цвет, возле которого стояла мраморная статуя вождя пролетариата. Здание администрации так же было обитаемо. В нём обосновались коммунисты, которые свято чтут и следят за сохранностью мраморного Ильича. Через дорогу напротив администрации находился физкультурно-оздоровительный комплекс, который так же был частью коммунистической общины.
За несколько минут беженцы добрались до главного входа на турбазу — железных ворот, над которыми висела вывеска с надписью «Чайка». Ворота были открыты, за ними стояла баррикада из пеноблоков и мешков с песком, за которыми стояли трое стрелков с карабинами. Предъявив жетоны с гербом Волгодонска, все четверо беспрепятственно прошли через блокпост. Территория базы сплошь заросла деревьями и кустарниками, в некоторых местах были небольшие полянки с пеньками, а кое-где в междревесном пространстве находились деревянные хижины, в которых, судя по всему, и жили беженцы. Территория базы освещалась немногочисленными фонарными столбами.
— Филин и Яр, идите к жилым корпусам, а мы проверим хижины, — тихо скомандовал Соболь.
Сиволобов, прячась за деревьями и хижинами, продвигался за тремя бандитами, а Филин усыплял дротиками стоявших вокруг караульных, которые могли сорвать их операцию. Спустя пару минут бродяга добрался до жилого корпуса. Вход в него охранялся двумя бугаями с «дублями» наперевес. В окнах тоже периодически мелькали караульные. Бродяга несколько минут осматривал здание, пока не заметил открытое окно второго этажа, под которым стоял мусорный контейнер. Посмотрев по сторонам, бродяга заметил Филина — он стоял в нескольких метрах от него. Напарник едва заметно кивнул, и бродяга, разбежавшись, оттолкнулся от крышки контейнера, подпрыгнул и зацепился за край подоконника. Проделанный трюк оказался намного тише, чем рассчитывал Яр. Повиснув, Сиволобов ногами упёрся в стену и собирался подняться, но услышал шаги и решил подождать. Когда караульный подошёл к окну, насвистывая какую-то мелодию, бродяга посмотрел на напарника и головой махнул в сторону контейнера. Филин быстро подобрался к металлическому ящику и открыл его, а бродяга, подтянувшись, ударил караульного в солнечное сплетение и, схватив его за воротник куртки, скинул из окна. Расчет бродяги оказался довольно точным: караульный упал в контейнер на мусорные мешки, которые смягчили падение. Когда караульный оказался в контейнере, Филин вырубил его дротиком со снотворным и закрыл крышку ящика, а бродяга подтянулся и влез в окно. Коридор, в котором оказался Сиволобов, был слабо освещён, поэтому скрытно передвигаться по нему труда не составило. Удостоверившись, что рядом никого нет, Яр немного высунулся из окна и, схватив подпрыгнувшего на контейнере напарника, с трудом затащил его внутрь, после чего они разделились: Филин отправился на первый этаж по одной из лестниц, а бродяга решил проверить второй.
С первого этажа послышались недовольные стоны, а через минуту — звучные шаги по лестнице. Бродяга быстро подобрался к комнате (слева от выхода) с лестницы и попытался открыть дверь. К счастью, она была не заперта. Бродяга приоткрыл её и проскользнул внутрь. Внутри был большой прямоугольный стол, несколько стульев под потолком лампы дневного света, а возле двери стоял небольшой шкаф. Бродяга открыл дверцу, но, увидев кучу хлама внутри, передумал использовать его в качестве укрытия. Пошарив в темноте, бродяга наткнулся на кучу каких-то картонных ящиков. Он поставил их таким образом, чтобы те, кто будет сидеть за столом, его не заметили, а потом, положив вещмешок под голову, лёг за ними и укрылся большим куском тряпки, которая лежала в одном из ящиков. Бродяга успел укрыться в последний момент. Дверь распахнулась, свет зажёгся, и в комнату вошли несколько человек. Они что-то поставили на пол и стали ходить по комнате.
— А это что за куча мусора? Может убрать? — подал голос один из них. Бродяга приготовился выхватить нож.
— Сейчас уже переговоры начнутся, пусть лежит, — возразил другой, и бродяга с облегчением выдохнул.
— Вы что тут забыли? — спросил владелец хриплого жёсткого голоса.
— Презент принесли, — ответил уборщик, который чуть не рассекретил бродягу.
— Валите отсюда, — рявкнул Хрипой. — Проходите, садитесь, — сказал он более приветливым голосом.
В комнату вошли три человека, судя по шагам.
— Ну что, вы обдумали наше предложение? — спросил Хипой.
— Да, обдумали, — ответил сухим голосом другой человек.
— И что решили?
— Вы хотите заручиться нашей поддержкой в совете, а взамен предлагаете часть ваших доходов, так?
— Верно.
— Что ж, — собеседник Хрипого, судя по характерному скрипу, откинулся на спинку стула. — Можете считать, что моя поддержка на совете вам обеспечена.
— Я знал, что мы сможем договориться, — участники переговоров встали и направились к выходу из комнаты. — А что это такое?
— Небольшой презент в честь удачных переговоров, — ответил Сухой.
Когда дверь захлопнулась, бродяга аккуратно отпустил тряпку, под которой прятался. Третий человек, который не участвовал в переговорах, копался в забитом хламом шкафу. Бродяга аккуратно вылез из-под тряпки и подобрался к хламокопателю. Яр ударил ребром ладони по шее невольной жертвы, и та обмякла на полу. Затем он подошёл к ящику, который тянули бандиты, и открыл его. Бродяга был уверен, что находится в шаге от обнаружения террористов, но, открыв ящик, понял, что ошибся. Вопреки ожиданиям бродяги, в ящике оказался не «набор террориста», а стопки одежды, коробочки с рублями, немного цинков с патронами и свежеотчеканенные жетоны.
— Святые барбариски! — огорчённо сказал Яр.
— Ну что там? — поинтересовался Филин, открыв дверь. Бродяга от неожиданности чуть не запустил в него свой нож.
— Это не они, — ответил бродяга. — Сначала они говорили о чём-то, по разговору я думал, что они о заговоре, но, когда заглянул в ящик, который тащили эти бандюги, понял, что ошибся.
— А что там было-то?
— Одежда, деньги, боеприпасы и новенькие жетоны.
— Да, на набор террориста не очень похоже.
— Ладно, давай Соболя найдём, доложим ему, — предложил Ярик.
Осторожно спустившись на землю тем же путём, бродяги двинули вглубь посёлка, откуда доносились радостные вопли толпы. Напарники быстро ушли от здания и присоединились к небольшой группе людей, которые шли к «лобному месту». За несколько минут они добрались до маленького стадиона, вокруг которого собралось большое количество беженцев, а примерно в центре площадки стояло несколько человек.
— Друзья, завтра наша община официально станет частью Цимлянского сообщества, а наш многоуважаемый глава станет участником Совета общин, — говорил молодой парень лет двадцати в спортивном костюме.
Толпа после его слов взревела: один свистели, другие кричали «ура», третьи визжали, а некоторые просто издавали непонятные звуки.
— Ярик, докладывай, — командир появился так внезапно, что Ярик вздрогнул.
— Это не они, — ответил бродяга.
— Уверен?
— Абсолютно.
— Тогда уходим отсюда.
Отыскав среди беженцев Балу, группа во главе с Соболем покинули территорию «Чайки». Они возвращались той же дорогой, какой и пришли на турбазу. В одноэтажных домах свет уже не горел, как и в остальных сооружениях. Кое-где горели патрульные прожекторы, и мелькали лучи фонарей. В ночном воздухе слышались различные звуки. Шелест веток деревьев, шаги караульных, попискивание каких-то маленьких зверьков, далёкий лай лисиц, рыщущих по городу в поисках еды. Ярик шёл, вслушиваясь в какофонию звуков. Вдруг Соболь свернул и вошёл в одну из многоэтажек, ведя напарников за собой. Командир провёл их в старый подвал, пространство которого почти полностью было завалено каким-то хламом. Примерно в центре подвала стоял низенький человек в ветровке, джинсах и кроссовках. Судя по всему, он и был агентом.
— Ну, как успехи? — спросил он.
— Нет никаких террористов, — сказал Соболь, направляя автомат на этого человека и подходя к нему всё ближе. — Что за игру ты ведёшь?
— О чём ты? — спросил загадочный человек, выражая удивление. — Опусти автомат.
Соболь неумолимо приближался к жертве, а агент опускался на пол, что-то бормоча себе под нос. Напарники стояли около пяти метров за спиной командира, наблюдая за странной картиной.
— Нет ведь никаких террористов! — Соболь орал на агента, а тот трясся от страха. — И теракта тоже нет. Какого чёрта ты сказал о террористах мэру? Зачем мы здесь? Неужели из-за чёртовой папки? На кой она тебе?
Что происходило сейчас в заброшенном подвале, бродяга никак не мог понять. Соболь орал на агента, выясняя об истинной цели задания. …То есть, всё это было подставой?
— Командир, что происходит? — отважился спросить Балу.
— Террористов мы не нашли, потому что их нет, — спокойно ответил Соболь, повернувшись к своим подчинённым. — Истинной целью за…
Слова командира оборвались на полуслове. Командир медленно опустился на колени, а затем упал лицом на землю. В его затылке торчал охотничий нож. Агент, злобно скалясь, вытащил из кармана какое-то устройство и нажал на кнопку. В эту же секунду слева и справа что-то пикнуло.
«Детонатор! Бомба!»
Балу резко отбросил двух товарищей в сторону выходу. В коротком полёте бродяга зацепил ногой кучу мусора, и та погребла Яра. Тут же раздался взрыв.
В ушах звенело, в носоглотке стояла пыльная взвесь. Задыхаясь, бродяга освободился от кучи мусора, накрывшей его, и тяжело вздохнул. Филин лежал в паре метров от бродяги. Яр подошёл к нему. Голова напарника оказалась пробита. То ли при падении он ударился о бетон, то ли взрыв отправил в полёт кусок мусора, попавший в Филина. Яр повернулся в ту сторону, где произошёл взрыв. От Балу почти ничего осталось. Он находился слишком близко от взрывчатки, спрятанной в кучах мусора. Пройдя пару метров, бродяга увидел тело командира. Оно лежало недвижимо всё там же, на середине подвала. Яр подошёл к нему, а тело агента видно не было.
«Он не мог выжить, разве что тоже под кучей хлама»…
Бродяга повернул голову и увидел дверь, почти сливающуюся со стеной. Он вытащил из внутреннего кармана «Пернач» и, направив на дверь, медленно пошёл в её направлении. Резко распахнув её, он обнаружил агента, который шарил по вещмешку командира, отсутствие которого на трупе бродяга не заметил.
— Какого хрена? — агент был явно ошарашен. — Ты как выжил?
Агент быстро вышел из оцепенения и ринулся в атаку. Выбив у бродяги оружие, он ногой отправил Яра в полёт на метр, а затем подобрал „Пернач“ и направил на бродягу.
— Ничего личного, — буднично сказал агент.
Что было дальше, Яр помнил плохо: дуло «Пернача», направленное в лицо бродяги, смутные силуэты, скрутившие агента до выстрела, а затем отключка.

ГЛАВА 7
РАЗГОВОР ПО ДУШАМ
Бродяга медленно приходил в себя. Голова слегка гудела, сквозь сомкнутые веки просачивался не очень яркий свет. Он лежал на чём-то мягком. Яр шевельнулся, и панцирная кровать отозвалась тихим скрипом. С трудом открыв слипшиеся веки, он увидел место, в котором находился. Он лежал на кровати у стены крохотной комнатки, стены который были сделаны из фанеры. Дверной проём был прикрыт штопаной занавеской. У изголовья кровати стояла табуретка с флягой.
Поднявшись, Яр уселся на край и принялся жадными глотками пить воду. Осушив флягу наполовину, он встал на ноги и выглянул из комнаты. Большое помещение, заставленное фанерными квартирками, из которых доносились разномастные беседы, больше всего напоминало бункер механиков под заводом. Несколько человек сидели вокруг костра недалеко от Яра, ещё с десяток — сновали по убежищу.
— О, очнулся, — удивился голос за спиной, показавшийся бродяге знакомым.
Бродяга повернулся. Перед ним стояла Ульяна в коричневой кожанке, синих облегающих джинсах, заправленных в чёрные кожаные сапоги до колена. Длинные чёрные волосы были сплетены в красивую косу, которая покоилась на плече девушки.
— Ульяна? — осипшим голосом произнёс бродяга.
— Да, — коротко ответила девушка.
— Где мы? — прокашлявшись, спросил Яр.
— Это большой-большой секрет, — заигрывающим тоном заявила она. — Пойдём в комнату.
Бродяга уселся на кровать. Девушка села напротив него.
— Тебя, наверное, интересует, что с твоими друзьями, где ты, и что происходит, — произнесла она. — Я отвечу на твои вопросы, если и ты ответишь на мои.
Бродяга молча кивнул, хотя сам ещё не решил, стоит ли ей говорить правду о задании, но, вспомнив о недавнем «салюте» в подвале, понял, что терять ему теперь нечего.
— Ты сейчас находишься в штабе Подполья, — спокойно сказала Ульяна, хотя было видно, что она сомневается, стоит ли говорить бродягу правду. — Здесь собрались люди, которые готовы на всё, чтобы защитить свой город.
— Так вы и есть те террористы? — спросил Яр.
— Нет никаких террористов, — возразила она. — Волгодонск не знает о нашем существовании, и агент мэра так же не знал. Мы не террористы или бунтовщики. Мы не нападаем первыми. Наши отряды патрулируют город в поисках тех, кто представляет опасность для горожан, и мы сажаем их под арест, но на этом наша деятельность заканчивается.
— Получается, что данные о террористах были приманкой для нас? — спросил бродяга.
— Скорее прикрытием. Думаю, ваше задание было отводом глаз для другого, более важного.
«Террористов мы не нашли, потому что их нет. Истинной целью за…» — в памяти всплыли последние слова командира.
— Соболь пытался сказать об этом, — мрачно произнёс бродяга. — Кроме меня никто не выжил?
— Нет, — Ульяна отрицательно покачала головой и протянула ему три жетона погибших друзей. Бродяга убрал их в карман, не глядя.
— Получается, меня не случайно приставили к Кузьмичу. Вы за мной следили.
— Атаман решил, что за волгодонцами нужно приглядывать, — ответила девушка. — Он боялся, что вы посланы для теракта.
— А что с агентом? — спросил бродяга. — Тем человеком, что чуть меня не убил?
— Он в изоляторе. Пойдём.
Девушка взяла бродягу за руку и повела в дальний конец штаба Подполья, где находилось несколько металлических дверей. Открыв одну из них, они прошли по короткому коридору и зашли в старую подсобку, оборудованную под изолятор. Большая часть подсобки была отгорожена решёткой, за которой находился избитый агент. Он сидел на стуле с завязанными за спинкой руками.
— Вот он, — сказала девушка. — Со вчерашнего дня он не сказал ни слова.
— Оставь нас, — попросил бродяга.
Девушка вышла за дверь. Подсобка освещалась одной крохотной лампочкой, в свете которой лицо агента было сложно рассмотреть, но, судя по всему, допрос был произведён мастерски. Бродяга пододвинул грубо сколоченную табуретку и уселся напротив своего собеседника.
— Помнишь меня? — начал разговор бродяга.
— Ага, — агент взглянул на посетителя. — Как ты при взрыве выжил?
— Меня обломками завалило, — честно ответил бродяга.
— Когда здоровяк кинул? Эх, жалко его, сам погиб, но спас друзей. Такие люди нынче на вес золота.
— Зачем тогда убил?
— Так мне заплатили, чтоб я его убил.
— Мэр?
— А вот этого я тебе не скажу, — агент покачал головой.
— А что ты искал в мешке Соболя?
— Занятную вещицу, которую он надыбал.
— Значит, ты простой наёмник, которого наняли убить четверых человек?
— Пятерых дознавателей, если честно, но пятого не было, — ответил агент. — Мне же лучше — меньше работы, а плата такая же.
— Значит, готов ради денег жизни губить? Убивать людей, неугодных нанимателю, лишь бы деньги платили? Вот из-за такой падали люди теперь и прячутся в подвалах от радиации.
— Ради денег ли? — после долгой паузы произнёс агент. — Я ради брата стараюсь. Насолил он шишке одной, так он его в «Чистилище» отправили… из-за того, что братишка мой не дал убить попрошайку офицеру. Мне работу предложили в обмен на его свободу. Говорили, и брата освободишь, и поможешь спасти Волгодонск от новой войны.
— Вряд ли твой наниматель освободит его, — бродяга встал со стула и направился к выходу. — Скорее всего, убил бы тебя и брата.
— Стой! — крикнул агент, когда бродяга уже собирался открыть дверь. — Я скажу всё, что знаю, при одном условии.
— Каком?
— Ты ведь хочешь знать правду? А зная её, ты не сможешь остаться в стороне, так? Когда спутаешь планы этим чинушам, освободи брата. Меня можешь хоть пристрелить, но его освободи и не говори, что я натворил. Идёт?
— По рукам.
Рассказ вышел сбивчивым, но, в основном, было всё понятно. Агента звали Фёдором. Его брат помешал одному офицеру казнить какого-то доходягу, за что офицер впаял ему срок. В суде этот офицер приукрасил ситуацию, сказав, что братец Фёдора был сообщником преступника. Естественно, ему все поверили. Около месяца назад Фёдор пришёл на приём к мэру с просьбой освободить брата, на что он ответил, что подумает. Кроме мэра в кабинете был человек, по описанию похожий на Петра Аркадьевича. Он сказал, что мэр освободит брата, если Фёдор выполнит важное задание — передача сведений из Цимлянска по радиосвязи. До Ливня и после Фёдор учился на радиста, поэтому весьма подходил для задания. Ничего, кроме как согласиться, ему не оставалось.
Месяц Радист жил и работал в Цимлянске. Он прочёсывал эфир по кустарному радиоприёмнику в поисках сигналов из других городов, а заодно и выполнял поручение мэра. Две-три недели назад было получено сообщение, что группа дознавателей приезжает в город, Радист должен был их убить и забрать документы у командира, а по возвращении ему и брату гарантировали свободу и достаток. Радист был не в восторге, но жизнь брата ценнее, чем жизнь четверых незнакомцев. Соболь устроился в архив Городка и стал искать нужные документы. Когда нашёл, Радист сказал, что возможно террористы находятся на турбазе. После проверки они должны были встретиться в условном месте, где была готова ловушка, но Соболь заподозрил неладное, и пришлось импровизировать.
— Что за документы? — спросил бродяга, дослушав рассказ.
— Не знаю, у Соболя их не было, и, куда он их дел, не знаю, — ответил Радист. — Я рассказал тебе всё, что знал. Можешь отомстить за своих друзей, убив меня, но помоги брату. Умоляю.
— Я не стану тебя убивать, — ответил бродяга. — И брату твоему я постараюсь помочь.
Бродяга встал со стула и открыл дверь, чтобы выйти из изолятора, но на пороге его застал вопрос Радиста:
— Почему?
— Потому что пытаюсь быть человеком, — коротко ответил Яр и закрыл дверь.
Радист долго ещё сидел в раздумьях после встречи с тем, кого он чуть не убил. Он был восхищён этим человеком и благодарен ему. Отчего-то казалось, что он сдержит своё слово и поможет брату.
— Ещё немного, братишка, — шептал Радист. — Тебе поможет Человек.
***
— Что он сказал? — спросила Ульяна, когда из изолятора вышел Яр.
— Задание было отводом глаз, — ответил бродяга. — Соболь выкрал документы, которые нужны мэру, из-за них и погибли остальные.
— И что теперь?
— Найду документы и выясню, что в них такого важного, а там посмотрим.
— А где их искать?
— Начну с Городка, — ответил Яр. — Других идей у меня пока нет.
— Я иду с тобой, — твёрдо сказала девушка.
— Зачем это? — удивился решительности девушки бродяга.
— Я рядовой доброволец Подполья и должна оберегать свой город, — ответила она. — Если ради этих документов погибли трое человек, то в них что-то важное, и я должна убедиться, что опасность не грозит нам. Да и помощь тебе не помешает.
— Ладно, — ответил бродяга. — Но сначала нужно осмотреть вещи Балу, Филина и Соболя.
— Идём.
Ульяна привела бродягу в помещение, стены которого были заставлены полками. Она прошла вдоль рядов, ведя пальцами по крохотным табличка с какими-то надписями. Дойдя почти до конца, она позвала бродягу и отдала ему три вещмешка, принадлежавших его друзьям. Бродяга тут же начал осмотр. Папки в мешках Филина и Балу не оказалось, но бродяга и не сомневался, проверил, скорее всего, на всякий пожарный. В мешке Соболя оказалась небольшая записная книжка с заметками командира о разных заданиях. Бродяга пролистал несколько страниц, относящихся к их заданию, но ни слова не нашёл о документах.
— Что там? — спросила Ульяна.
— Ничего полезного, — мрачно ответил бродяга. — Идём в Городок, может там нам повезёт больше.
Бродяга быстро собрался и ждал девушку у выхода. Она задержалась всего на минуту. Теперь на спине у неё висел рюкзак, а в руках она сжимала старенький ОЦ-14 «Гроза». Подойдя к бродяге, девушка вручила ему ППШ, разгрузочный ремень и вещмешок, которые каким-то образом переместились из дому Кузьмича в штаб Подполья. Каким именно образом это произошло, бродяга решил спросить как-нибудь в другой раз.
Они выбрались из многоэтажки, а затем из внутреннего двора, огороженного забором и колючей проволокой. Девушка уверенно двинулась на юг по улице Чехова. Бродяга последовал за ней.
По правую руку тянулись одноэтажные частные дома, по левую находились три многоэтажки. На их крышах находились самодельные ветряки. Бродяга и девушка шли прямо посреди дороги, и кроме них на ней было всего несколько человек. Двое из них шли в противоположном направлении от Городка, а ещё трое шли позади и наметили ту же цель, что и Яр и Ульяна. Дойдя до конца улицы без происшествий, казачка свернула направо и стала идти вдоль крепостной стены Городка, пока не достигла входных ворот. Здешний караул узнал Ульяну и без проблем впустил вовнутрь вместе с Яром, которого караульные приняли за ухажёра. Быстро пройдя до Площади Победы, бродяга ненадолго замешкался: он не мог решить, что делать дальше, а казачка терпеливо ждала решения напарника. Нужно было найти человека, который знал Соболя и мог отвести бродягу к его апартаментам. После не долгого раздумья, Ярик вспомнил про Левшу и отправился к концу Площади, где стоял монумент павшим воинам. Обойдя памятник, бродяга прошёл по потрескавшемуся асфальту дороги, по краям которой рос бурьян высотой в метр, к округлому зданию, служившему пристанищем для местного изобретателя.
Бродяга несколько раз стукнул по металлической двери и стал ждать, когда она откроется. Из-за неё послышалось не довольное бормотание, а потом скрежет дверного замка. Когда дверь, наконец, открылась, бродяга увидел сонного левшу, который продирал глаза и напяливал очки. Выглядел он не так официально как вчера: чёрная футболка, спортивные штаны и наспех обутые кроссовки.
— С добрым утром, — поздоровался Ярик.
— Пока я не позавтракал, оно не доброе, вам что-то починить? — сонным голосом спросил Левша.
— Два дня назад. Четверо волгодонцев. Бабах-трубочки, — подкинул несколько деталей Ярик для ускорения мозговой деятельности.
— Это ребус? — съязвил Левша.  — А, вспомнил. Ты, кажется, Яр? А что это за милейшее создание?
Левша широко распахнул дверь в своё пристанище, пропуская бродягу и незнакомую девушку. Затем запер дверь и ринулся на цокольный этаж, поманив за собой гостей.
Обстановка малость изменилась: теперь на столе была кружка с травяным чаем и кипа листков с чертежами, лежавшая на столе в полном беспорядке.
— Что на этот раз? Динамит или ещё дротики нужны? — деловито спросил Левша, усевшись на свой стул на колёсиках и откинувшись на спинку.
— Нет, я поговорить пришёл, — ответил Ярик. — Ты Соболя хорошо знал?
— Не очень, он какой-то не разговорчивый, а что?
— У него была папка с документами, он забыл её забрать, попросил меня, — бродяга решил пока не раскрывать всех карт. — Думал, покажешь мне его апартаменты.
— Папка с документами? — Левша отодвинул один из ящиков стола и достал толстенькую картонную папку с надписью «Дело №…».  — Вот, он оставил у меня её на время, сказал, позже заберёт, держи.
Бродяга взял папку и, развязав узелок, открыл её. На титульном листе были названия каких-то учреждений, о которых бродяга, если и слышал, то давно позабыл, а чуть ниже большими буквами было написано: «Совершенно секретно». Пролистав несколько листов, бродяга увидел чертежи.
— Что это такое? — спросил он у Левши, показывая содержимое папки.
Изобретатель надел очки, взял в руки папку и, пролистав пару страниц, восхищённо ответил:
— Это вся документация на сталинский бункер. И, судя по этим документам, этот бункер находится в Цимлянске.
— А зачем Сталину бункер в этом захолустье? — поинтересовался бродяга.
— Когда город только строили, планировали, что он станет городом-курортом наравне с Сочи и другими черноморскими городами. Когда и город и ГЭС достроили, лично сам Сталин должен был приехать и посмотреть на плоды трудов своего народа, специально для него и построили нашу ротонду, но Сталин не приехал, а город по какой-то причине не оправдал ожиданий. В этих бумагах говорится, что бункер строили для Сталина. Ну, на всякий пожарный. После смерти вождя туда запрятали прототипы изобретений, которыми он был заинтересован. Вождя не уберёгли, а хобби — вполне.
— Например?
— Химическое оружие, психотропное оружие и прочая хренотень, которой увлекались высшие чины стран.
— Значит, мэру оружие из бункера нужно? — спросил Ульяна.
— Мэру? — насторожился Левша. — Какому такому мэру?
Следующие минут двадцать бродяга рассказывал о задании, поиске террористов, провале на турбазе, покушении на группу и допросе агента. Когда сбивчивый рассказ бродяги был закончен, Левша ещё некоторое время переваривал полученную информацию.
— И что будешь делать со всем этим? — спросил Левша после долгой паузы.
— Не знаю, — честно признался бродяга. — У меня есть часть плана мэра и эта папка, которую он ждёт.
— Нужно рассказать Совету, — сказала Ульяна.
— В любом случае, нужно будет узнать план мэра, чтобы приготовиться к атаке, а у нас его нет, — произнёс бродяга. — Значит так, я поеду в Волгодонск и узнаю об этом плане, а вы убедите Совет.
— А как ты туда доберёшься?
— Всегда хотел прокатиться по водохранилищу.
***
Время подходило к вечеру, когда бродяга пришёл на причал, раньше бывший городским пляжем. К столбикам, вбитым в песчаный берег, были привязаны канаты, не дающие уплыть катерам. На берегу, примерно метрах в десяти от воды, были расставлены довольно большие костры, вокруг которых на кучах всякого хлама сидели мореходы. За бетонным бордюром находились кабаки, в которых так же немало мореходов и пассажиров. Вид пляжных костров напомнил бродяге картинку из книжки про пиратов, где они после очередного грабежа высаживались на принадлежащий им остров и праздновали удачный улов.
Левша направился к людям, сидящим вокруг довольно большого костра. У костра сидели три человека, а над костром был натянут кусок плотной ткани, видимо, на случай дождя.
— Кто из вас Сильвер? — спросил бродяга, подойдя к костру.
Со своего места встал старик лет шестидесяти с густой седой бородой, лысоватой головой, одетый в камуфляжные брюки, левая штанина которых была замотана, открывая взгляду металлический протез. На другой ноге был резиновый чёрный сапог.  На старике висела тельняшка, поверх которой он надел тёмно-синий осенний плащ. Сильвер взял свою трость и похромал в направлении бродяги.
— Чего надо? — прохрипел мореход.
— Хочу в Новый город попасть. Срочно.
— Тридцать рублей.
— По рукам.
Сильвер попрощался с собеседниками и повёл клиента к своему катеру.
Левша рассказал про своего старого друга Сильвера, который работает перевозчиком. Он сказал, что безопасней, чем с Сильвером, не пройти к Волгодонску.
— А чего тебе в город приспичило? — спросил Сильвер.
— Хочу хабар забрать, пока не спёрли.
— А, ну хабар в наше время — это святое, — рассмеялся мореход.
Яр заметил, что протез был немного необычным: вместо цельного куска металла, он представлял собой две трубки, одна из которых входила в другую и, судя по всему, внутри ещё и амортизатор присутствовал. Хоть замысловатая конструкция протеза и заинтересовала бродягу, он не стал спрашивать у старика всех подробностей.
— Прошу на борт, — сказал Сильвер, когда они дошли до лодки.
Прогулочный катер со слегка поржавевшим корпусом покачивался на волнах, пришвартованный чуть дальше причала. Бродяга поднялся по металлическому трапу, находившемуся на носу катера, а затем вошёл в кокпит, над которым вместо тента находился металлический навес. Навес был сварен из листов металла, окна были стеклянными, но снаружи находились решётки из тонкой арматуры. Старик, убрав трап и отвязав канат, закрыл дверь кокпита, а затем отправился в рубку, где его ждал ещё один член экипажа — молодой парень лет восемнадцати в потёртой спецовке и резиновых сапогах. По обоим бортам кокпита шли металлические скамейки, а примерно по центру стоял деревянный стол. Бродяга прошёл на корму. Вместо лавочек здесь был небольшой диванчик, два креслица и журнальный столик. Через пару минут двигатель катера завёлся, а катер тронулся с места. Сильвер, дав указания своему помощнику, спустился из рубки и уселся на диван, положим здоровую ногу на столик, а со второй снял протез. На этот раз лысеющую голову накрывала белая фуражка, козырёк которой старик надвинул на самые брови.
— Присаживайся, дружок, — прохрипел старик.
Бродяга снял снаряжение и положил рядом с креслом, на которое сам уселся.
— А почему Сильвер? — после долгой паузы спросил бродяга.
— По аналогии с одноногим пиратом из детской книжки, — спокойно ответил старик. — «Остров сокровищ», слыхал?
— Слыхал, только я мультик смотрел, — ответил бродяга. — Ещё на кассете.
— А моего юнгу прозвал Джимми, — прохрипел старик. — То же по аналогии с той самой книжкой.
— А как вы ногу потеряли? — решился спросить Яр.
— Пришли мы как-то в Новый город, — начал старик. — Мы рыбки наловили, продали им примерно половину. И пошли с деньгами обратно на лодку, а нас мародёры подстерегли, она растяжку поставили. Мы её естественно не заметили. Я только ногу потерял, а напарника моего в фарш превратило. Меня клиенты наши нашли да в лазарет отправили, а потом приплыли другие рыбаки и забрали меня домой. У меня депрессия долгая была, а потом с Левшой познакомился. Он-то мне и сделал эту штуку. Сказал, что из деталей своего старого велосипеда сделал, хехех.
— А правду говорят, что в водохранилище рыбы хищные живут? — выслушав рассказ старого моряка, спросил Ярик.
— Иглохвосты? Ага, гадкие твари, но вкусные, главное «обезъядить» её правильно.
— А кроме них есть ещё живность?
— Обычная рыба есть, которую мы и ловим, у берега иногда змей замечают, а так ничего особенного. Другое дело в Дону: Жабы-переростки, сом-людоед, окушка…
Вдруг двигатель катера закашлял, а потом и вовсе заглох. Джимми попытался его завести, но ничего не вышло.
— Джимми, что ты там натворил? — сердито спросил Сильвер.
— Шеф, я тут не причём, — оправдывался помощник.
— Едрить твою налево! — выругался Сильвер и, прицепив протез, поднялся в рубку. Оставшись без собеседника, бродяга решил прогуляться по кокпиту и направился к носу катера. Проходя мимо окон, краем левого глаза он увидел какое-то свечение за окном катера. Бродяга подошёл поближе к окну и замер от удивления.
За окном в лучах заходящего солнца, пробившихся через плотную пелену облаков, бродяга увидел православный крест. Лодка была достаточно близко от креста, метрах в пяти-шести. Из-за мутного стекла, Яру было сложно в деталях рассмотреть загадочный крест, и он решил выйти из кокпита. Открыв дверь, он подошёл к перилам. В ночной тишине можно было различить едва заметный монотонный гул, словно кто-то тянет букву «М». Спустя пару мгновений бродяга заметил, что катер течением уносит в сторону креста, что его ещё больше удивило. Чем ближе катер подносило к кресту, тем более чётко бродяга слышал монотонное мычание. Когда катер оказался в метре он креста, бродяга, наконец, смог его разглядеть. Местами позеленевший, местами покрытый ракушками и сине-зелёными водорослями он возвышался над волнующейся гладью воды. Внезапно бродяга почувствовал странное чувство обречённости. Оно всё усиливалось вместе со странным мычанием. Что происходило дальше — бродяга не понимал: странный морок рассеялся, когда Яр оказался на полу, а рядом стоял Сильвер. Он бил рукой по металлическому блюдцу, которое издавало противный звон. Попутно он что-то кричал в сторону рубки. Сквозь звон бродяга услышал рычание двигателя, а затем лодка двинулась с места и поплыла прочь от креста. Когда катер достаточно далеко отплыл, Сильвер закончил свой странный ритуал и помог бродяге встать. Старик отвёл бродягу вовнутрь и запер дверь кокпита на ключ, который положил в свой карман.
— Какого чёрта это было? — ошарашено спросил бродяга, придя в себя.
— Местная аномалия, так сказать, — ответил Сильвер. — Извини, дружок, что не предупредил, не думал, что так получится.
— Что за аномалия? — спросил Ярик.
— Когда нашу ГЭС построили, в зоне затопления оказалось множество деревень. Многие жители ушли, а некоторые не хотели оставлять свои дома. Так вот в одной из церквей закрылись люди и стали молиться, чтобы их не затопило. Как видишь, ничего из этого не вышло. Деревню вместе с церковью затопило. А, спустя некоторое время, над водой начал появляться крест этой церкви. Сначала люди не верили, а потом несколько энтузиастов решили проверить, правда ли он появляется или нет. Поплыли на то место ночью, ничего не нашли и вернулись на берег. Уснули в лодке, а ночью канат развязался, и их течением отнесло прямо к тому кресту. Они на него посмотрели и решили сфоткать, как доказательство. Парень начал свой фотик настраивать и случайно уронил его в воду. Посмотрел в воду и от испуга чуть в штаны не наложил: из глубины поднимались бледные полуистлевшие люди. Он, конечно, давай грести обратно, а потом и дружки тоже сообразили. Короче живы они остались, слава богу. После Катастрофы несколько экипажей уже сгубил этот крест. И тебя бы сгубил, если бы Джимми вовремя не увидел, как ты через перила перелазишь. Я в последний момент успел тебя обратно затащить.
— Не помню, — сознался бродяга. — А зачем по тарелке бить?
— Чтобы мычание это перебить, — ответил Сильвер. — Если мычание не слышать морок спадает или вовсе не наступает, если вовремя стучать начать. Раньше только по ночам было, а после Ливня на закате стало происходить.
— Ну и ну, — бродяга уселся на скамейку и вспомнил, что тоже что-то видел в воде. Сначала ему показалось, что это рыба всплывает, но потом он заметил человеческое лицо. Бледное, полуистлевшее, а затем обладатель этого лица потянул к бродяге руки.
Бродяга подошёл к большому окну на корме и посмотрел назад. Крест стал растворяться в воздухе, а луч лунного света, освещавший то место, заслонило облако. От недавнего мистического сеанса не осталось и следа.
Остальную часть пути бродяга провёл, всматриваясь в окно, но кроме мутной воды и облачного вечернего неба ничего интересного не увидел. Путешествие по водохранилищу начинало его утомлять.
— Товарищ пассажир, готовьтесь к высадке! — сообщил Сильвер, спустившись из рубки.
Бродяга натянул химзу, сложенную в вещмешке, проверил магазин ППШ и, когда Сильвер отпер замок, вышел из кокпита наружу.
На берегу были видны немногочисленные костры причала, устроенного на пляже, как и его цимлянский аналог. Справа от причала располагался недостроенный пирс, на котором расположились небольшие хижины мореходов, а за пляжем располагались насаждения деревьев. Когда Джимми подошёл достаточно близко к песчаному берегу, Сильвер опустил трап на берег, затем взял канат и, сойдя на берег, привязал его к столбу, стоявшему рядом.
— Ну, что, давай прощаться, — Сильвер протянул руку бродяге. — Если понадоблюсь ещё, обращайся.
— Непременно, — бродяга с радостью пожал руку новому знакомому и отдал вторую половину платы.
— Оставь себе, — сказал старик. — За моральный ущерб.
Бродяга убрал деньги в карман и, попрощавшись с Джимми, пошёл в сторону жилых кварталов. Караульный выпустил бродягу через металлическую калитку в заборе, а затем запер дверь. Несколько минут бродяга шёл по протоптанной тропе сквозь древесные насаждения, а затем выбрался на потрескавшийся асфальт дороги, миновав пару недостроенных кварталов, по какой-то причине ставших непроходимыми топями, которые расположились слева от дороги. Бродяга добрался до квартала В-9. По дороге Яр заметил несколько шакалов, бродивших в поисках еды. Он подошёл к крайней многоэтажке, постучав в дверь, подождал, пока её откроют, и вошёл вовнутрь. Караульный проводил бродягу в подвал, где ютились выжившие, а сам вернулся на свой пост. Вдоль стен подвала стояли ящики с грибами, в дальнем конце подвала находился загон со свиньями. Людей здесь было очень мало. Они сидели и лежали прямо на полу. Кто-то подстелил себе куртку или пару картонок, а кто-то ложился на холодный бетон пола. Бродяга присел у костра, разведённого прямо в центре помещения и, подложив под голову мешок, решил немного подремать — ночью по городу ходят только самоубийцы.
***
Проснувшись около девяти утра, бродяга съел припасенную лепёшку и запил её водой из фляги, а затем покинул унылое место. Выйдя на улицу, он пошёл в сторону квартала В-8, находившегося через дорогу. Там ему посчастливилось встретить двух бродяг, которые как раз собирались уезжать в «Гараж». Когда Яр показал жетон, бродяги согласились довезти его до штаба. Сев в старенькую «Ниву», Яр уставился в окно.
За время пребывания в Цимлянске Яр отвык от бетонных джунглей. Кажется, будто он прожил в Цимлянске всю жизнь, и это Совет послал его в Волгодонск для задания, а не мэр в Цимлянск. Он уже привык к обществу казака Кузьмича и тамошний порядкам, начал свыкаться с жизнью в Станице, где он каждый день работал, а по выходным ходил на концерты ДК. Всё это казалось ему таким родным. В Волгодонске он не чувствовал ничего родственного, как до задания, так и после. Его ничего не держало здесь, кроме жетона бродяги и пары друзей. Раньше он просто не знал другой жизни, поэтому его всё устраивало, но теперь, когда Яр понял, что можно жить по-другому, ему уже сложно было свыкнуться с порядками Волгодонска.
Пока бродяга размышлял, «Нива» добралась до «Гаража». Теперь осталось найти попутчика до Старого города. Посидев в баре, бродяга нашёл одного водилу, который ждал, когда отремонтируют его «Газель». Водила согласился подбросить бродягу за двадцать рублей. Ярику оставалось только согласиться. Дождавшись окончания ремонта, бродяга и водила уселись в машину и на всех парах помчались в Старый город. По дороге они встретили две маршрутки и бронированный «КамАз», мчавшийся в сторону «Атоммаша». Минут за десять бродяга добрался до вокзала, где, расплатившись с водилой, сел в свою «Волгу» и отправился в Администрацию на встречу с мэром.
***
Оставив машину в одном из гаражей, бродяга быстро, но осторожно прошёл через рынок к Микрорайону № 2. По переулку Пушкина, он вышел к парку «Юность», где остановился у памятника Пушкину.
Миновав Площадь Ленина, бродяга набрался храбрости и направился к входу в здание. Караульных, услышав цель визита, сразу отвёл бродягу в убежище, где находился кабинет Петра Аркадьевича. Бродяга подождал пару минут, прежде чем ему позволили войти.
«Пора расставить все точки над „i“», — про себя решил Яр и вошёл в кабинет.
Мэр сидел за столом начальника безопасности в кожаном кресле. Рядом с ним стоял сам Пётр Аркадьевич Токарев. У мэра было непоколебимое выражение лица, будто он не знал, почему Яр вернулся один и оторвал его от других дел.
— Присаживайся, — мэр указал на стул рядом с его столом. Бродяга незаметно включил диктофон и приготовился вести беседу. — Вам удалось уничтожить заговорщиков? Где остальная часть отряда?
— Мы не нашли террористов, — ответил Яр. — Остальные члены группы погибли. Я один выжил.
— А кто совершил нападение? — мэр искренне удивился.
— Агент, который сообщил о террористах, — ответил бродяга. — Ещё он рассказал, что террористы служат для отвода глаз, пока Соболь искал в архиве документы. В чём ваш план? Чего вы хотите добиться?
— Какой план? — реакция мэра была настолько натуральной, что бродяга на секунду засомневался, но тут же решил, что это просто притворство. — Какие документы?
— Может, хватит уже мыльную оперу разыгрывать? Я знаю, что вам нужно было в Цимлянске, она у меня, но прежде, чем я отдам её вам, вы расскажете, для чего всё это было подстроено.
— Ярослав, я понимаю, что вы многое пережили за последнее время, но это не даёт вам право повышать на меня голос и обвинять в непонятно чём!
— Агент, которого я допросил, рассказал, что вы поручили ему уничтожить группу, когда задание будет выполнено, истинное задание.
— Истинное? — мэр явно знал, в чём дело. Ему просто не было смысла уже врать, но он упрямо продолжал говорить, что ничего не понимает.
— Вы поручили командиру группы отыскать старые документы, а мы были лишь прикрытием.
— Что ж, думаю, настало время и мне вступить в диалог, — вдруг подал голос начальник безопасности. — На самом деле, не мэр нанял наёмника и дал задание вашему командиру, а я. И именно я сообщил нашему дорогому мэру о готовящемся заговоре со стороны Цимлянска.
— Пётр? Зачем? — мэр был очень сильно удивлён.
— Затем, что территории Цимлянска достаточно чисты и велики для переселения волгодонцев. Деревенщины ставят непомерно высокие цены на то, что мы можем взять даром, а вы не хотите атаковать «мирное поселение». Мне пришлось спланировать эту операцию. Я должен помочь жителям города. Плевать, каким способом.
— Из-за тебя погибли мои друзья.
— Я выбрал меньшее зло.
— Меньшее зло? Пётр, что с тобой стало? — мэр всё больше и больше удивлялся.
— Просто я сделал то, что должен был сделать ты, — ответил он мэру.
— Извини, Пётр, но ты не оставил мне выбора, — мэр нажал на кнопку селектора, но ничего не успел сказать — Пётр Аркадьевич вырубил его одним ударом.
— Агент сказал, его нанял мэр, — Ярик всё ещё хотел выяснить детали плана.
— Мэра не все знают в лицо, я представился им и сообщил всем задание, в том числе и твоему командиру. Так же я объяснил ему, что подчинённые не должны ничего знать, — пояснил Пётр Аркадьевич.
— А зачем было убивать всех? — не унимался бродяга. — Мы бы вернулись, и вы забрали бы документы.
— Мэр выбрал совестных людей. Командир явно что-то бы заподозрил, а нам этого не надо.
— Какого чёрта вам вообще понадобился этот бункер?
— Заглянул-таки внутрь? — усмехнулся начальник безопасности. — Бункер мне понадобится для поддержания порядка на захваченных территориях. В нём хранится оружие. И не только огнестрельное.
— Неужели оно стоит стольких жизней?
— Они стали жертвой во имя светлого будущего для всех волгодонцев, — пафосно произнёс Пётр Аркадьевич. — Ещё вопросы?
Внутри бродяги всё больше вскипала ярость и ненависть к этому человеку. Яр еле сдерживался, чтобы не убить его прямо здесь, но вовремя вспомнил, что представить доказательства Совету важнее. К тому же, эту запись можно будет и волгодонским общинам показать, тогда ему точно не отвертеться, но Пётр Аркадьевич вряд ли собирается отпускать бродягу живым.
— Что ж, теперь, когда ты узнал правду, твоя душа сможет успокоиться, — словно прочитав мысли бродяги, начальник безопасности поднял ПМ с привинченным глушителем и собрался выстрелить, но очнувшийся мэр отвёл руку с пистолетом в сторону.
Пуля пролетела в сантиметре от лица бродяги. Удар мэра, к сожалению, был не настолько сильным, чтобы выбить оружие из рук. Пётр три раза выстрелил в мэра, а потом попытался убить Яра, но бродяга уже выбежал из кабинета и мчался к выходу. Пётр уже слышал, как к кабинету бежит охрана. Он подставил дуло пистолета к плечу и нажал на курок, а затем отбросил его в сторону.
***
«Святые барбариски, вот влип!»
Бродяга выбегал по коридору из административного блока. На подходе к двери он, увидев, что она открывается, сделал вид, что читает какое-то объявление. Три человека в милицейской форме пробежали мимо него и вошли в кабинет, а Яр тем временем ринулся к тамбуру. В тамбуре снова пришлось терять драгоценное время, чтобы охрана ничего не заподозрила. Бродяга судорожно натянул химзу и вышел наружу, надевая мешок на спину. Выйдя из здания, он торопливым шагом пошёл прочь.
–Стой! — крикнул кто-то со стороны администрации. — Стрелять буду!
Яр, не оборачиваясь, бросился бежать по улице Ленина в сторону второго микрорайона. Шестым чувством бродяга узнавал бегущих за ним прихвостней Токарева. Некоторые из них стреляли, но пули так и не настигли бродягу. То ли они стрелять не умели, то ли вселенная задолжала бродяге немного удачи.
Добежав до перекрёстка с переулком Пушкина, беглец повернул налево, в направлении центрального рынка. Яр то и дело петлял мимо деревьев, киосков и прочего уличного хлама, чтобы прихвостни не смогли попасть. Пули то и дело проходили в непосредственной близости, кроша кору деревьев, выбивая столбики пыли из куч мусора или высекая искры о металлические киоски.
Преодолев почти половину расстояния до рынка, бродяга стал выдыхаться. В резиновом комбинезоне было очень душно, воздух обжигал лёгкие, селезёнка начинала покалывать, но Яр упрямо бежал по трущобам рыночных павильонов, где он сможет затеряться. Из последних сил он добежал до сквера лесокомбината и скрылся в зарослях лесонасаждений, замерев на месте. Прихвостни Токарева добежали спустя минуты полторы. Тяжело дыша, они стали осматриваться в поисках беглеца. Один из них стал медленно подходить к границе сквера, что заставило бродягу понервничать.
Внезапно бродяга вспомнил про дымовую шашку Левши, которую он так и не использовал. Медленно вытащив её из подсумка на разгрузочном ремне, он прокрутил колпачок до тихого щелчка, а затем резко дёрнул и бросил в ту сторону, где стояли преследователи. Как только послышалось шипение выпускаемого из трубочки дыма, Яр вскочил на ноги и ринулся к рынку. Быстро добравшись до парковочных мест, бродяга взглянул назад.
Пространство возле сквера заволокло плотной дымкой, из которой доносился старый добрый русский трёхэтажный мат и утробный кашель. Бродяга решил не искушать судьбу и быстро скрылся на территории рынка. Когда дымовая завеса рассеялась, шокированные преследователи только осматривались по сторонам и чесали голову — беглец исчез.

ГЛАВА 8
КОЧЕВНИК
Минуя торговые палатки и магазинчики, Яр, сломя голову, нёсся к гаражам, где оставил машину. Дымовая завеса, если и не остановила преследователей, то задержала уж точно. Несколько минут бродяга петлял между торговыми лотками, прежде чем выбежал к железнодорожным путям. Только здесь он позволил себе немного отдохнуть в тени деревьев.
Где-то вдалеке слышались переговоры преследователей, которые перебивал шелест деревьев на ветру. Отдышавшись и удостоверившись, что преследователи за ним не идут, бродяга перешагнул поржавевшие рельсы и направился к обветшалым гаражам. Ветер, гуляющий по небольшим улочкам ГСК-1, сопровождал бродягу, играя заунывные мелодии. Этот невидимый спутник то подгонял бродягу, то наоборот тормозил, дуя навстречу и бросая в лицо мелкую пыль. Он проникал сквозь мельчайшие щели в давно разграбленные автомобильные дома, обыскивая каждый угол, но, так ничего и не найдя, вылетал из пустого помещения в поисках нового. Некоторые люди сравнивали бродяг с порывами ветра. «Такие же свободные, они бродят по городу, обыскивая каждый закуток, ускользая от тех, кто норовит их поймать, но ударяя жёстким напором, словно ураган на своих врагов», — так рассказывали о бродягах некоторые люди своим детям, если они спрашивали. Сами же члены клана боготворили ветер: его нельзя поймать, нельзя приручить и заставить исполнять свою волю. Он существует по своим законам. А бродяги лишь пытаются подражать ему в этой свободе, но человек всегда был и будет обременён всевозможными правилами и законами, которые постоянно будут что-то запрещать. Человек не может быть свободным просто потому, что в глубине души он хочет свободы.
От глубоких философских рассуждений бродягу оторвали голоса и металлический скрежет. Взяв ППШ наизготовку, он прильнул к краю углового гаража и взглянул за угол. Гараж, в котором стояла «Волжанка», пытались взломать трое мародёров. Все в грубо пошитых кожанках, джинсах и кроссовках. У одного в руках «Дубль», второй вооружился «Макаровым», а третий лупил монтировкой по амбарному замку, который держал цепи, закрывающие створки ворот.
— А ну-ка отошёл от ворот! — бродяга взял на прицел одного из мародёров.
— Братан, да тут много, — заговорил бандит с монтировкой. — Мы поделимся.
Как только он договорил, мародёр с «Дублем» направил двустволку на бродягу, но Яр оказался быстрее. Короткая очередь угодила бандиту в правое плечо. Вопя от боли, он бросил ружьё и повалился на землю. Второй тут же попытался выстрелить из ПМ-а, но бродяга ещё одной короткой очередью выстрелил в ногу бандита. Третий мародёр хотел что-то сделать, но догадался, что с монтировкой против пистолета-пулемёта лучше не идти, и быстро покинул место преступления.
 Бродяга бросил раненным мародёрам аптечку, а сам сел в машину. Повернув ключ зажигания, он завёл двигатель и покинул временное убежище, пока на звуки выстрелов не сбежались недавние преследователи, и пока сбежавший мародёр не привёл подкрепление.
Покинув ГСК-1, бродяга выехал на вторую Бетонную улицу и, вдавив педаль в пол, помчался на всех парах прочь из города. Бродяга ехал так быстро, что и не заметил, как преодолел путь от ГСК до въездного городского знака да поклонного креста. Быстро миновав мост через магистральный канал, бродяга взглянул в зеркало заднего вида, чтобы удостовериться, что погони нет. Но она была.
Милицейский УАЗ с сорванной крышей, в кузове которого сидело двое автоматчиков, направивших стволы на машину бродяги, маршрутная «ГАЗель» с пулемётом на крыше и какая-то иномарка гнались следом. Кроме пулемёта на маршрутке был ещё и клиновидный отвал, который, видимо, использовался в качестве тарана.
«Прям как в „Безумном Максе“!»- подметил бродяга.
Преследователи медленно, но верно нагоняли беглеца. Миновав пятый километр, они открыли огонь. Короткие очереди высекали искры, проходя по касательной, и застревали в броне укреплённого корпуса. Иномарка вскоре поравнялась с «Волжанкой». Они ехали наравне: отечественный автопром слева, а импортный чужак справа. Высунувшийся из заднего окна стрелок попытался пробить шины «Волжанки», но из-за неровного асфальта он попадал по металлическому диску или вовсе промахивался. Когда впереди показалось автомобильное кольцо, бродяга немного оторвался от иномарки и сделал вид, что сворачивает на старое шоссе. Иномарка так же стала заворачивать, но в последний момент бродяга вывернул руль и поехал прежним маршрутом, а иномарка, попытавшаяся сделать то же самое, на полном ходу подскочила на бордюре, что повредило ось автомобиля. Стрёкот автоматов усилился, а вскоре к ним добавился и пулемётный. Пришлось вилять, чтобы уменьшить риск попадания, но от этого страдала скорость. После кольца по обе стороны от дороги потянулись лесонасаждения. Бродяга снизил скорость, дав УАЗ-ику догнать себя, а затем резко стал таранить отечественный внедорожник, смещая его в сторону леса. От ударов по корпусу автоматчики на время прекратили стрельбу. Оказавшийся на краю дороги УАЗ попытался выехать в центр дороги, но ещё пара ударов заставила его съехать с шоссе и влететь в дерево. Когда бродяга думал, что с внедорожником покончено, на крыше послышались гулкие удары: один из членов экипажа сумел-таки уцепиться за машину беглеца. Недолго думая, бродяга достал из-под сидения обрез двустволки и, направив дуло вверх, нажал на спаренную гашетку. Мощные выстрел пробил тонкий металл крыши, а заодно и сделал калекой нападавшего. Раненный преследователь скатился по крыше, вопя от боли, а бродяга продолжил побег.
–Давно хотел люк в крыше сделать! — усмехнулся бродяга, глядя в зияющую дыру на крыше чуть правее водительского места.
После того, как на крыше машины беглеца не осталось «своих», стрелок «ГАЗели» нажал на гашетку своего пулемёта. Редкие попадания по корпусу оставляли в металле сквозные дыры и внушительные вмятины. Ржавеющие пруты решётки заднего стекла «Волжанки» вскоре не выдерживали напора и полопались, открывая свинцу путь в салон. Стекло разбилось почти сразу. Теперь жизнь бродяги была на волоске.
Петляя по потрескавшемуся асфальту, бродяга миновал часть дороги, проходившую через лесонасаждения. На смену разросшимся деревьям пришла донская степь. По мере отдаления от леса снижалась высота растительности: деревья, маленькие деревья, кусты, высокая трава, просто трава. Кое-где бродяга видел одичалых коз, которые паслись на полянке и при виде двух кусков железа, мчащихся мимо и плюющихся огнём, сбегали со своих мест куда подальше.
Экипаж маршрутки подошёл к своему заданию очень ответственно: они не жалели сил, патронов и горючки. «Святые барбариски, откуда у них столько патронов?!»
Как только бродяга подумал об этом, стрёкот пулемёта смолк. Теперь в воздухе царил рёв мотора двух самоходных повозок. Бродяга гнал по дороге, пытаясь оторваться, но маршрутка никак не хотела отставать, более того, она даже догоняла. Вскоре удар отвала изрядно помял багажник. И тут бродяга резко вывернул руль вправо, и машина, развернувшись, уступила дорогу маршрутке. «ГАЗель» проехала ещё пару метро по инерции, а «Волжанка» остановилась правым боком к ней. Задние двери жёлтого такси распахнулись, и оттуда ударили несколько автоматов, оставляя в корпусе глубокие маленькие вмятины и разбивая стёкла на дверях.
Когда рожки автоматов и магазины пистолетов были пусты, преследователи вышли из своего транспорта и осторожно направились к машине беглеца, корпус которой ещё немного звенел от множества попаданий. На ходу перезаряжая оружие, они медленно, не сводя глаз, подходили, пока передняя пассажирская дверь не распахнулась, и оттуда не полетела картечь.
Бродяга, рухнувший на пассажирское сиденье, ждал, когда у противника опустеют магазины. Когда звуки выстрелов и гул попаданий по корпусу стих, Яр аккуратно достал из-под заднего сиденья старенькую «Сайгу» и открыл дверь, стреляя по подошедшим преследователям.
Не ожидавшие ответного огня, преследователи оцепенели от удивления и не успели уйти с линии огня. Лишь те, кто остался в маршрутке, закрыли двери и не открывали, пока беглец не прекратил стрелять.
Когда магазин автоматического дробовика опустел, бродяга взял ППШ, сменил магазин и отправился к жёлтому такси. В ушах звенело от гула множества попаданий по обшивке машины. Бродяга подбирался к маршрутке, держа двери на прицеле. Вдруг боковая дверь раскрылась, и оттуда выбежал мужик с укороченным «Калашом». Увидев бродягу, он тут же вскинул ствол, но бродяга опередил его попаданием в голову. Следующий противник показался на крыше у пулемёта. Бродяга не сразу заметил его и поплатился раненным плечом. Выронив пистолет-пулёмёт, он упал на землю. Тут же выбрался водитель из кабины и подбежал к беглецу, а тот, что выстрелил в бродягу, выходил из пассажирского салона.
— Ну, что, добегался? — спросил водитель, вытаскивая из ножен тесак. — Мог бы сдаться, так хоть жив бы остался, но ты столько моих ребят положил, что теперь будешь долго и мучительно умирать. Сначала я сто порезов тебе сделаю, а потом тебя будут рвать на куски местные хищники. Как тебе такая перспектива?
Двое головорезов тут же расхохотались. Водитель замахнулся тесаком, но тут его шею насквозь пробила… стрела? Выронив тесак, он стал хвататься за длинное древко, пытаясь его вытащить, но он умер раньше, чем сумел сделать это. Второй головорез стал в разные стороны размахивать револьвером. Он делал это минуты полторы, прежде чем с крыши маршрутки на него обрушился какой-то человек.
Мужчина лет тридцати, одетый во что-то вроде гимнастёрки тёмно-зелёного цвета, поверх которой был надет кожаный безрукавный плащ длиной до середины бедра с приподнятым воротником. Образ бойца дополняли тёмно-серые брюки с множеством карманов и вшитыми наколенниками, да штанины, в которые были заправлены высокие ботинки. На обоих бёдрах — по кожаной кобуре с пистолетом. Через грудь проходил пояс, на котором спереди красовался патронташ, а сзади колчан со стрелами и рукоять какого-то ножа или меча. Верхнюю часть лица скрывал надвинутый на глаза капюшон гимнастёрки. Загадочный спаситель подошёл к бродяге и что-то вколол в плечо.
— Спокойно, — сказал он. — Я помочь хочу.
Спустя мгновение бродяга отключился.
***
Придя в сознание, Яр думал, что погоня ему приснилась, но болезненные ощущения в плече дали понять, что всё это было на самом деле. Бродяга поднялся и открыл глаза. Он лежал в спальном мешке, постеленном прямо на земле недалеко от костра, вокруг сплошь и рядом росли деревья и кустарники. У костра сидел спасший бродягу человек. Он сидел, глядя на пламя и размышляя о чём-то своём, но вскоре заметил очнувшегося бродягу.
— Как самочувствие? — спросил он.
— Нормально, — боль в плече была не такой уж и сильной, как думал бродяга. — Вы кто?
— Кочевник, — ответил спаситель. — Некоторые зовут меня Номад.
— Яр, — представился бродяга.
— Очень приятно.
— Что вы мне вкололи?
— Лекарство. Помогает раны заживлять. Сам делаю из трав разных.
— Зачем мне помогли?
— В наше время людям нужно помогать, а то пропадём все, — Номад взял палку и поковырял ею в костре.
Внезапно послышался треск сучьев, затем кусты зашевелились, и из них выпрыгнул зверь, похожий на лисицу, с которой Яру довелось встретиться в Цимлянске. Рыжевато-серая шерсть, острая короткая морда, широкие скулы, большие треугольные уши. Этот зверь был немного меньше лисы. Яр тут же хотел схватиться за нож, но зверь подскочил к кочевнику и улёгся рядом с человеком.
— Это Архимед, — пояснил Номад удивлённому бродяге. — Я его детёнышем нашёл и воспитал. С тех пор мы вместе странствуем по донским степям.
— На лису похож,— высказался бродяга.
— Он из лисьего рода, — ответил Номад. — Раньше таких зверей называли корсаками.
— А где мы находимся? — бродяга вдруг спохватился, что не знает своё местонахождение.
— В лесонасаждениях. Недалеко от трассы, — кочевник стал чесать брюхо своему питомцу. — Я тебя раненного на дороге подобрал. Услышал стрельбу и пришёл. Вообще, убивать не люблю, но другого выбора не оставалось.
— Мне нужно попасть в Цимлянск, — сказал бродяга, всматриваясь в ночное небо.
— Ночь на дворе, утром поедешь.
— Нет, я и так много времени потерял. — Яр надел свою кожаную куртку и, взяв ППШ, направился к высокой бетонной платформе, возле которой они находились. От неё отходила бетонная дорожка, ведущая к трассе.
— Стой, стой, стой, стой! — кочевник поспешил остановить раненного бродягу. — Куда ты, на ночь глядя? К чему такая спешка?
Нехотя бродяга рассказал обо всём случившемся за последнее время. Кочевник слушал, не перебивая, а, когда сбивчивый рассказ закончился, произнёс:
— То есть, надвигается ещё одна война?
— Да, и мне надо добраться до города как можно скорее, чтобы предупредить Совет, — подтвердил бродяга. — Если я опоздаю, то много людей погибнет.
— Ты спешишь предупредить город, чтобы он был готов к атаке, но войну им не выиграть. Никто из них не сможет принести победу.
— Что? — бродяга не понимал, что говорит этот человек. — Если они будут знать об атаке, то смогут противостоять волгодонцам.
— Да, но, сколько бы они не отстреливались из своих баррикад, сколько бы не рубили шашками и топорами своих врагов, они не смогут победить в войне, потому что у них не получится победить того, кто её начал.
— С чего вы это взяли?
— С того, что человека, развязавшего войну, должен будешь победить ты, — кочевник ткнул бродягу пальцем в грудь.
— Почему именно я? — бродяга наотрез отказывался понимать бредни этого человека. — Откуда вам известно, что будет и чего не будет?
— Потому что только ты знаешь, как победить не только этого человека, но и то, что он несёт, — туманно ответил кочевник. — Я знаю это, потому что многие годы провёл в одиночестве, и мне открылась тайна прорицания.
Кочевник притронулся двумя пальцами к вискам бродяги.
— Закрой глаза, — попросил Номад. — Я покажу, что будет, если ты не сделаешь то, что должен.
Бродяга закрыл глаза, и в его голове стали проноситься картинки: пограничные дворы Цимлянска, за которыми стоят вооружённые горожане, ополченцы, казаки, морозовцы — все они готовы к нападению. Эта картинка сменилась следующей: армия Волгодонска наступает, начинается бой, цимляне стреляют по волгодонцам. На смену этой картинке пришла другая: казаки на конях рубят шашками, ополченцы и морозовцы стреляют из-за баррикад. Волгодонцы прорываются в город, Токарев убивает членов Совета, его люди убивают детей, женщин и стариков, что заставляет сдаться остальных. Токарев находит бункер, заполучает оружие и порабощает горожан, а волгодонцы переселяются жить в Цимлянск, где распоряжаются новыми рабами.
— Вот, что будет, если ты не помешаешь ему, — кочевник убрал руки от бродяги.
— Почему именно я? — бродяга сомневался. — Найдётся другой человек, который сможет убить Токарева и остановить это безумие.
— Никто не сможет этого сделать, кроме тебя.
Бродяга долго молчал. Ему всё ещё не верилось, что с ним только что вступили в телепатический контакт, в процессе которого оказалось, что сотни жизней зависят от его выбора. Выбора простого бродяги.
— Идём, — сказал кочевник и повёл бродягу к дороге.
Они шли около минуты по бетонной тропинке, пока не дошли до трассы, на обочине которой стояла «Волжанка» с маршруткой нападавших.
— Вот, — кочевник протянул ключи бродяге. — Надо было отогнать с моста, а то мало ли.
— Почему ты сам не остановил его задолго до того, как он задумал начать войну, если знал? Возможно все те, кто погиб из-за него, были бы живы.
— Мне нельзя вмешиваться в судьбы людей, — сказал кочевник. — Эта война изменит восприятие людей, которым нужно измениться. Каждый из них должен получить из этой войны урок. Если бы я вмешался, то ты и не знал бы ничего того, что знаешь, чему научился. Этот мир жесток, и не мне его менять.
— Тогда вмешайся сейчас, — сказал бродяга. — Помоги нам остановить войну. Помоги мне сделать это.
— Извини, но это не моя война, — ответил кочевник. — Я не имею права вмешиваться, таково моё бремя — знать, но не мешать.
— Но ты ведь показал мне будущее, ты вмешался.
— Я показал лишь один из вариантов, который может произойти, — ответил кочевник. — Это не вмешательство, а ориентир на твоём пути, как указатель на дороге. Он приведёт тебя в нужное место.
— То есть ты не поможешь?
— Извини, но я останусь в стороне.
— Тогда спасибо, — Яр пожал ему руку. — Прощай, кочевник.
Мотор утробно зарычал, и машина сдвинулась с места.
Вдавив педаль в пол, Яр мчался к Цимлянску. За разбитыми окнами мелькали редкие кусты и деревья, выросшие в степи, тени одичалых животных, устроившихся на ночлег, и грозных ночных хищников, крадущихся к спящим стадам, а впереди изредка были видны те немногие огни, что горели в домах, на сторожевых вышках и кордоне, выставленном на подходе к городу.
Кочевник стоял, смотря вслед уезжающему бродяге. Когда красные огоньки задних фар растворились в ночном воздухе, Номад вернулся к своему костру и, сидя у него, стал точить наконечники стрел. Архимед же уселся рядом с хозяином и стал наблюдать за нехитрым занятием человека.
— Я знаю, о чём ты думаешь, — сказал Номад, глядя на своего верного корсака. — Я очень хочу помочь ему, но не могу. Это моё бремя.
Корсак жалобно проскулил и, закрыв глаза, уснул чутким сном сторожевого зверя.
— Спи, Архимед, неизвестно, сможем ли мы завтра позволить эту роскошь.
***
Потрёпанная «Волжанка» из последних сил несла своего хозяина в город, который вот-вот будет охвачен новой войной. Войной, которая не пощадит никого. Яр гнал вперёд, он боялся не успеть предупредить Совет о готовящейся атаке, но больше всего он боялся за новых друзей, которых, возможно, он помог погубить.
Из головы не выходили слова кочевника. Яр всегда думал, что истории про избранных бывают только в книгах и фильмах, и никак не ожидал, что он сам станет избранным. Возможно, одинокий мужик просто свихнулся, живя вдали от людей. И ему все эти бредни привиделись, но… Что, если он прав? Что, если и правда только бродяга сможет нанести смертельный удар по врагу и остановить войну? Нет, это невозможно. На поле боя любой солдат, ополченец и казак сможет выстрелить в кого угодно, и один из них сможет прострелить голову Токареву.
Подъехав к блокпосту, Яр быстро показал жетон горожанина, а затем предупредил о возможном нападении. Убедив караульного, бродяга снова вдавил в пол педаль и направился прямиком к Городку Энергетиков.

ГЛАВА 9
ВОЙНА
Помещение, в котором проводились собрания Совета, было не особо большим. За тремя прямоугольными столами, поставленными в форме буквы «П», восседали главы городских общин: атаман Станицы, администратор Городка, стармех Завода, глава Ткачей, главный беженец с турбазы «Чайка», губернатор общины Мореходов и пахан объединившихся банд Шанхая и Бангкока. Яр в подробностях рассказал о событиях последних дней, после чего члены Совета долго обсуждали полученную информацию.
— Выходит, что начальник безопасности Волгодонска задумал найти бункер, в котором якобы хранится оружие, а затем напасть на город с целью захвата власти, я правильно понял? — спросил представитель Городка Энергетиков. Статный мужчина сорока лет в поношенном классическом сером костюме.
— Да, — кивнул бродяга.
— А затем он решил переселить жителей Волгодонска в наш город, а цимлян сделать рабами? — спросила главный ткач ковровой фабрики. Немолодая женщина в юбке ниже колен и какой-то блузке.
— Я не знаю, что будет с цимлянами, возможно, что и волгодонцам худо будет, но он настроен заполучить содержимое бункера, — ответил бродяга.
— И что же вы от нас хотите? — поинтересовался стармех Завода.
— Усильте кордоны и будьте готовы к нападению. Думаю, что оно очень скоро состоится.
— Вы понимаете, что старые документы не дают нам повода верить вашим словам? — заговорил сенатор Городка. — Всё, что вы нам сказали, вы могли придумать, чтобы отвести нам глаза. Может быть, в этот момент военные Волгодонска сейчас прорываются в город.
— Извините, я в Совете новичок, — со своего места поднялся представитель беженцев. — Но я, как никто другой, понимаю, насколько опасны волгодонцы. Много лет они терроризировали Новый город, в котором я прожил немало, они не останавливались ни перед чем, захватывая новые общины, а людей отправляли в мастерские, где они работали сутками без еды и воды, пока не умирали. Много людей погибло в войне со Старым городом, и я бы не хотел, чтобы мирные горожане, принявшие нас в свой город, погибли из-за недоверия членов Совета. В конце концов, он не предлагает нам атаковать Волгодонск, а всего лишь говорит усилить кордоны и удвоить бдительность патрулей, чтобы быть готовыми к возможной атаке. В связи с этим я предлагаю голосовать. Кто за то, чтобы усилить кордоны и патрули?
Стармех, пахан, губернатор и ткачиха подняли руку вслед за главным беженцем. За ними согласился и атаман. Сенатор Городка поднял руку последним.
— Единогласно! — провозгласил атаман.
***
Всю ночь и следующий день после экстренного заседания Совета проводилась подготовка к возможной атаке. К пограничным дворам свозились материалы для укрепления и возведения баррикад, устанавливались немногочисленные станковые пулемёты, ров перед границей Станицы освобождался от кольев и приспособился под траншеи. В траншеях сидели готовые к бою защитники города, в каждой общине проводилась подготовка солдат. Практически каждый горожанин взял в руки оружие и ждал боя, казаки оставили свой лагерь и теперь ждали своего часа, точа лезвия шашек и заряжая автоматы с карабинами. Снайперы заняли свои огневые точки. Остальные готовились к бою, ожидая захватчика, который вот-вот должен был появиться, но ни ночью, ни утром он так и не пришёл.
Многие уже начали сомневаться, что атака действительно состоится: кто-то расслабленно курил папиросы, а кто-то просто высыпался после бессонной ночи. Вскоре и сам бродяга стал сомневаться в том, что Токарев действительно решится на крайние меры, но сомнения рассеялись, когда в воздухе послышался рокот двигателей.
Ближе к полудню люди стали слышать далёкие отголоски рычащих двигателей. Каждый из них тут же встрепенулся и прильнул к бойницам, а некоторые и вовсе высунули головы из-за баррикад. Долгие минуты горожане всматривались в пространство за Станицей, пока на дороге не появились силуэты машин. Множество автомобилей ехали организованной колонной по шоссе, а затем стали съезжать с дороги, устремляясь в поле. Они остановились метрах в тридцати от границы.
Внедорожники, микроавтобусы и автобусы, малолитражки, грузовики — все были покрыты бронёй и вооружены пулемётами или автоматчиками, сидящими в кузове. Но что удивило горожан, так это БТРы, возглавлявшие автоколонну. Их было около десяти, но у Цимлянска не было и столько. Против десяти волгодонских бронетранспортёров Цимлянск выставил три своих и два БМП. Обычных машин, подготовленных для боевых действий, было куда меньше.
Наступило затишье, нарушаемое только рокотом моторов. Из одного БТРа вышел человек с рупором в руке.
— Я не хочу кровопролитий, — по голосу Яр узнал, что это Токарев. — Пропустите меня в город, и я обещаю не убивать никого. Это всё, что мне нужно.
— Мы знаем, что тебе нужно и для чего, — проговорил в рупор атаман. — Хрен ты это получишь.
— Всё, что сказал вам человек, представившийся Яром, ложь и клевета! — ответил Токарев.
— Ага, а этот эскорт ты с собой просто так привёл.
— Значит, договориться мы не сможем?
— Нет, — твёрдо ответил атаман и бросил рупор на землю.
Увидев, что переговоры окончены, Токарев убрал рупор, сел в старенький внедорожник и махнул рукой своей армии. Машины тут же сорвались со своих мест, поднимая за собой тучи пыли. Затрещали автоматы, обстреливающие баррикады. Люди инстинктивно пригнулись, боясь быть убитыми, но выстрелы из КПВТ стоявших рядом БТРов придали им уверенности. Тут же в бой вступили миномётные расчёты, находившиеся на забаррикадированных крышах. Кустарным миномётам было далеко до тех, какие производились до Ливня, но это лучше, чем ничего.
Несколько машин попали под снаряды, ещё несколько столкнулись с горящими обломками. Снайперы били по водителям и стрелкам, выводя из строя, но и противник был не пальцем делан: длинные очереди срезали нескольких снайперов, а выстрелы из КПВТ пробивали баррикады, уничтожая живую силу защитников города.
Один из БТРов вырвался вперёд и помчался на полном ходу, намереваясь пробить баррикаду, но выстрел из невесть откуда взявшегося РПГ-7 остановил механического монстра. Несколько выживших членов экипажа вылезли из десантного отсека и, укрываясь за чадящей тушей бронетранспортёра, вели прицельный огонь по баррикадам. Ещё один выстрел из миномёта разнёс бронированный автобус на кусочки. Один из БТРов всё-таки прорвался и на полном ходу снёс въездные ворота, остановившись чуть поодаль и ведя огонь по противнику. Из брюха железного монстра тем временем выбрались пехотинцы Волгодонска. Десант срезал очередью одного снайпера и пулеметчика, но горожане смогли-таки нейтрализовать угрозу: они бросили туда парочку бабах-трубочек: одну дымовую, две разрывные. Дезориентированные и кашляющие пехотинцы не смогли покинуть зону поражения и погибли, наверное, не поняв из-за чего. Когда прикрытие неподвижного БТРа было уничтожено, несколько горожан подошли к металлическому монстру и захватили управление КПВТ, не давая проникнуть захватчикам через ворота.
Через некоторое время пристаничная степь была усеяна горящими и перевёрнутыми остовами машин, за которыми укрывались иногородние захватчики. Ещё в нескольких местах БТРы прорвали баррикады, и теперь бой шёл на оба фронта. Последний БТР уничтожил захваченное цимлянами оружие и, въехав в Станицу, остановился немногим дальше горящего остова. Из брюха этого экземпляра вышли солдаты в бронежилетах, из чего следовало, что это спецназ. Шестеро бугаев в камуфляже и брониках возглавлялись Токаревым, который был в такой же форме и бронике. Под прикрытием БТРа они положили многих горожан. Несколько раз Токарев был на волоске от смерти, но ему постоянно удавалось увернуться от ножа, укрыться от пули или отшвырнуть гранату.
— Терентьев, Астахов и Волков, разберитесь со спецназом, — крикнул атаман. — Остальные за мной!
Кавалерия казаков ринулась в степь, встречаясь со шквалом раскалённого свинца. Они рубили шашками, отстреливались из карабинов и метали пики, ведя бой из седла. Те, чей конь погибал, шли к захватчикам, размахивая шашками, рубя и закалывая противников. Внутри баррикад трое казаков почти расправились со спецназом Волгодонска. Когда последний спецназовец упал на землю, хватаясь за рассечённое горло, Токарев совершенно спокойно поднял руки. Казаки приставили к его груди шашки, а несколько стрелков взяли его голову на мушку. Тот беженец, что был на Совете, направил ствол своего АКМ на мужчину.
Токарев усмехнулся и кивнул, после чего главный беженец расстрелял казаков, а остальные беженцы перевели огонь с волгодонцев на защищавших Цимлянск горожан.
— Пора! — сказал главный беженец в рацию.
«Неужели и беженцы подстава? — неожиданная догадка, словно молния, прорезала сознание бродяги. — Получается, он планировал атаку не один год?»
— Где он? — спросил Токарев у беженца.
— В документах сказано, что вход внутри обелиска, — ответил ему тот.
«Так вот почему он так долго изучал документы!»
Токарев вместе с главным беженцем забрался в БТР и поехал в сторону Цимлянска, оставив свою армию разбираться с горожанами, которых осталось весьма не много. Последние горожане прятались за баррикадами, отстреливаясь от перебежчиков.
Яр направил ствол ППШ на одного беженца, но один из его прихвостней сбил бродягу на бегу и повалил на землю.
Громила под два метра ростом с тремя уродливыми рубцами, проходящими через всё лицо по диагонали. Бродяга поднялся и тут же чуть не угодил под сокрушающий удар великана. Увернувшись в очередной раз, бродяга оттолкнулся от большого обломка бетона, подпрыгнул и сверху вниз обрушил на голову громилы удар. Не ожидавший такого поворота событий великан замешкался, но тут же пришёл в себя и хотел снова занести над бродягой свой громадный кулак, но Яр, уже оказавшийся за спиной великана, ударил кулаком по поясничному отделу позвоночника. Бродяга вложил в этот удар всю свою силу, и, когда его кулак достиг цели, хребет громилы смачно хрустнул, после чего великан упал на землю, не в силах пошевелиться.
Расправившись с великаном, бродяга нашёл на поясе мёртвого офицера рацию и нажал кнопку.
— Беженцы-перебежчики, Токарев направляется к обелиску, будьте готовы!
С этими словами Яр оседлал одну из лошадей и поскакал в сторону Цимлянска.
***
Отряд казаков, беженцев и почти всё население Завода сторожили наспех возведённый блокпост на старом цимлянском шоссе. В то время как в степи у Станицы уже гремел бой, на шоссе было очень тихо.
— Они там погибают, а мы сторожим старую дорогу, — возмущался один из механиков Завода.
— Нужно охранять все входы к бункеру, — возразила Ульяна.
— Вы как хотите, а я иду в Станицу стрелять по волгодонцам! — механик встал со своего места и собрался уходить, но тут его тело содрогнулось от попавшего в него снаряда.
— Отстрелялся, блин! — раздражённо сказал казачий офицер Кутильвасов.
После того как звук выстрела растворился в воздухе, послышался рёв двигателей: к баррикадам подъезжали волгодонцы. Штук десять бронированных машин, из которых торчали силуэты стрелков, обстреливающих баррикады. Кутильвасов тут же скомандовал дать ответный огонь. Горожане вставили стволы в бойницы и открыли огонь по захватчикам. Сам Кирилл бил короткими очередями из «калаша», а Ульяна стреляла из своего ОЦ-14, под стволом которого был закреплён подствольный гранатомёт. Когда одна из машин оказалась довольно близко, Ульяна спустила курок подствольника, и граната устремилась в старенькую «десятку». Развороченный взрывом перед машины стал веским аргументов к её остановке. Следующая граната попала в лобовое стекло «буханки», а последняя угодила в колесо иностранного микроавтобуса. Потеряв управление, машина перевернулась на бок. Ещё две машины врезались в перевёрнутый фургон, после чего место аварии стало вражеской баррикадой.
Ожесточённая перестрелка велась ещё минут десять. Кирилл укрылся за баррикадой и приложил рацию к уху, чтобы лучше слышать.
— Беженцы-перебежчики, Токарев направляется к обелиску, будьте готовы! — из рации послышался голос Яра.
— Перебежчики? — не понял Кутильвасов.
Обернувшись назад, Ульяна увидела, как беженцы перестают обстреливать волгодонцев и направляют стволы на них. Несколько казаков тут же полегли под предательскими пулями, ещё двое успели огрызнуться одиночными выстрелами. Увидев, как гибнут его товарищи, Кирилл выхватил обе шашки и принялся рубить да закалывать предателей, вращаясь между ними. Это было похоже на танец. Танец смерти. Ульяна срезала короткими очередями троих предателей, а затем вспомнила про второй фронт. Волгодонцы медленно, но верно подбирались к их укрытию. И патроны кончились как раз в этот момент. Заряженного оружия рядом не было. Похоже, это конец.
Девушка уже была готова к неизбежному, но тут позади захватчиков послышался громкий рык и улюлюканье. Волгодонцы все разом обернулись и вздрогнули — со стороны ГЭС на них неслись огромные собаки с медвежьими головами с какими-то дикарями верхом на них. На их лицах были маски из древесной коры, а вооружены они были чем попало: примитивные копья, ножи и дубины, некоторые были вооружены пружинными арбалетами, а некоторые луками. Звери рвали на куски волгодонцев, а дикари ликовали. С одного из ездовых мутантов слез человек в капюшоне и безрукавном кожаном плаще. Он подошёл к Ульяне и спросил:
— Помощь нужна?
Девушка молча кивнула и взялась за протянутую руку. Незнакомец ловко поднял её на ноги.
— Номад, — представился он.
— Ульяна.
— Очень приятно.
— Быстро, все к обелиску! — скомандовал казак, услышав звуки выстрелов.
Номад оседлал своего неведомого зверя и ускакал вперёд, ведя за собой отряд дикарей, Ульяна и Кирилл подобрали оружие и ринулись за ними. Бежали они минуты три. У обелиска была настоящая бойня: множество беженцев-перебежчиков отстреливались от неведомых тварей, но звери будто не чувствовали боли, продолжали рвать на куски двуногих людей с огнедышащими палками. Мореходы и заводчане, защищавшие обелиск, были в шоке от такого подкрепления, но возражать не стали. Перекусив горло последним захватчикам, звери успокоились, а люди уселись на землю, чтобы немного передохнуть. А поодаль уже слышался рёв мотора.
***
Яр потерял лошадь ещё на автомобильном кольце, где шальная пуля заставила и коня, и ездока покатиться кубарем по асфальту. Ударившись головой о бордюр, бродяга на пару мгновений отключился, но быстро пришёл в себя и, найдя у кольцевой баррикады мотоцикл, решил позаимствовать его. Благо, что ключи были в замке зажигания.
По пути к обелиску Яр увидел, что каждая улица, каждый дом был охвачен наступившим хаосом. Повсюду была кровь и смерть. Он очень хотел помочь, но понимал, что, если не успеет вовремя, то эти люди всё равно погибнут от страшного оружия, хранящегося в бункере. Яр поднажал и перестал обращать внимание на творившиеся беспорядки. Бродяга так разогнался, что на повороте в Крупскую улицу он чуть не улетел в кювет вместе с мотоциклом, но вовремя сумел выровнять железного коня. Вскоре сквозь рёв двигателя стали слышны выстрелы и… рычание?
Бродяга влетел на тропинку, ведущую к обелиску, и чуть не упал с мотоцикла от удивления: те самые гризли и индейцы, что напали на Вольный, сейчас защищали обелиск вместе с горожанами. Бродяга остановил мотоцикл и подбежал к Ульяне и Кириллу.
— Где Токарев? — спросил он. — Он уехал на БТРе, я думал, что он уже здесь.
— БТРа ещё не было, — сказал один из горожан, тяжело дыша.
— Поправочка, он уже едет, — Кирилл указал на ревущую махину, которая направлялась прямо на них. — Ложись!
Как только люди спрятались за укрытиями, заговорил КПВТ. Пятиметровые скульптуры, стоящие по краям четырёхугольной площадки, в центре которой возвышался тридцатиметровый обелиск, разлетались под натиском БТРа, асфальт крошился под пулями, а от деревьев с треском отлетали щепки. Несколько гризли упали замертво, приняв на себя свинцовый дождь, защищая людей, остальные мутанты врезались всем телом в ревущую махину, пытаясь остановить её. Лишь когда четверо мутантов впряглись в БТР, он стал потихоньку замедляться. Сопровождавшийся рёвом животных, бронетранспортёр всё же остановился, но как только движение прекратилось, КПВТ стал расстреливать туши неведомых ранее мутантов. Нашпигованные снарядами мутанты падали замертво. Последний гризли издал хриплый протяжный вой, прежде чем обмяк на окровавленной земле.
Люди всё так же лежали за баррикадами, лишь некоторые индейцы осмеливались выходить из укрытий, чтобы кинуть копья или камень, но каждый раз их попытки навредить «железному зверю» оказывались неудачными. Нашпиговав свинцом очередного, дикаря, башенка БТРа повернулась в сторону обелиска, и орудие снова заговорило, кроша стену на мелкие кусочки.
Несколько долгих минут снаряды, с грохотом вылетавшие из дула, разносили в клочья стену обелиска, пока в ней не образовался довольно широкий проход. Послышался лязг десантного люка и топот ботинок. Не сговариваясь, защитники города высунулись из укрытий и открыли огонь на поражение. Захватчики никак этого не ожидали, что и позволило защитникам уничтожить вражеский десант. Шесть окровавленных трупов присоединились к общей куче тел. Башня БТРа больше поворачивалась. В воздухе повисла гробовая тишина.
— Неужели всё? — расслабленно спросил заводчанин. — Я уж думал пом…
Его речь прервал выстрел из «Макарова», пуля которого вошла в его грудную клетку. Ещё одна пуля срезала морехода, затем несколько выстрелов пошло на убийство оставшихся дикарей. Когда пистолет смолк, на площадке у обелиска остались Яр, Кирилл и Ульяна. Яр сжимал в руках ППШ, оглядывая пространство.
— Эй, защитнички, ловите подарок, — послышался голос Токарева за спиной.
Бродяга обернулся к образовавшейся в стене обелиска двери и увидел, как Токарев кидает в его сторону гранату, проходя внутрь обелиска. Яр тут же прикладом пистолета-пулемёта, словно бейсболист, отбил её в сторону с криком: «Ложись!».
Граната улетела в сторону за баррикады, но повалившиеся на землю Ульяна и Кирилл этого уже не видели, как и того, что бродяга полез вовнутрь вслед за Токаревым.

ГЛАВА 10
НАСЛЕДИЕ СОЮЗА
Квадратное помещение, пахнущее затхлостью и стариной, совершенно пустое. Толстый слой пыли на стенах и полу, в углах паутина. Из-за отсутствия окон здесь было совершенно темно, но того света, что пробился через дыру в стене, хватало, чтобы разглядеть вход в бункер. Шестиугольный люк, четыре треугольные створки были подняты, открывая взору винтовую лестницу, ведущую вниз. Бродяга осмотрелся вокруг и, не увидев рядом своего противника, шагнул на металлическую ступеньку. Отчего-то бродяге казалось, что он спускается не в заброшенный бункер, а прямо в ад.
Долгий спуск занял около десяти минут. Бродяга ступал осторожно, касаясь ладонью стены, боясь упасть и свернуть шею. Тут было совершенно темно. Неожиданно стена исчезла, а ступеньки кончились. «Так, первый круг ада»,  — невесело подумал бродяга. За то время, что бродяга спускался в полной темноте, глаза немного привыкли к легкому полумраку, но здесь было настолько темно, что привыкнуть к этому было невозможно. Казалось, будто темнота здесь была густой, непроницаемой пеленой, которая обволакивала любого, кто заходил сюда, и медленно пожирала без остатка.
Тряхнув головой, отгоняя странные мысли, бродяга нашарил в кармане бензиновую зажигалку и крутанул колёсико, высекая искры. Ровненький огонёк тускло осветил место, в котором оказался Яр.
Квадратное помещение, десять на десять метров, такое же пыльное, как и внутренне помещение обелиска. В стене напротив лестницы зиял большой проём. Бродяга приблизился к нему, чтобы осмотреть. На полу в проёме находилось что-то вроде рельсов, а в стене была толстая металлическая полоса. Бродяга взглянул на противоположную стену — напротив этой полосы находилось углубление. Осмотрев проём, бродяга заключил, что это, видимо, гермозатвор, и пошёл дальше, по следам, оставленным на пыльном полу.
После гермозатвора потянулся коридор тамбура, вдоль стен которого тянулся ряд металлических шкафчиков. Заглядывать бродяга в них не стал. Цепочка следов тянулась до самого выхода из тамбура. Перешагнув порог металлической двери, Яр оказался в очень большом помещении с полукруглым сводом потолка и круглыми лампами в нём, в стенах через равные промежутки находились ниши, в которых находились металлические двери. Дверь выхода в тамбур находилась примерно по центру стены, а по обоим краям от неё стояли две каморки с широкими окнами. Бродяга отодвинул дверь-купе и заглянул внутрь. Коморкой оказалась дезактивационная камера, потолок которой был изрешечён мелкими дырками. По прикидкам бродяги в «душевой» одновременно помещались трое-четверо человек.
В боковые двери бродяга заглядывать не стал. Его внимание было привлечено огороженными широкими ступеньками, ведущими вниз. Как раз туда и вела цепочка следов. Держа наготове верный ППШ, Яр стал медленно спускаться вниз.
Преодолев спуск, бродяга оказался в месте, напоминавшем станцию метро: металлическая платформа, полукруглый свод, поддерживаемый колоннами, справа и слева от платформы находились железнодорожные пути, утопленные в бетонный пол. Конечно, это место было не таким красивым, как станции московского метрополитена, о которых Яру, тогда ещё Ярославу, рассказывал дед. Особенно дед любил рассказывать про Рижскую: «Облицованные вверху яично-жёлтой керамической плиткой, а внизу чёрной путевые стены, серый гранитный пол, и украшенные латышским орнаментом лавочки, боковые части пилонов и карнизы. А пилоны облицованы лимонно-жёлтой и бордово-коричневой балтийской керамикой, которыми имитировали янтарь. Стоя в центральном зале, можно заметить на коричневых поверхностях пилонов тонкие, еле заметные рельефы с изображением объекты Риги и виды разных мест Латвии».
Эта «станция» была полностью выкрашена в тёмно-зелёный цвет: и пилоны, и пол, и потолок, насколько мог видеть Яр.
Дед рассказывал об этой станции так восхищённо, словно ничего лучше и быть не может. Когда Яр спрашивал, почему именно эта станции нравится деду, он отвечал, что цветовой контраст пилонов всегда поднимал ему настроение в ожидании состава.
«Жаль так и не удалось побывать в метро», — с сожалением подумал Яр.
Дед много чего рассказывал о разных метрополитенах. Как-то он рассказал маленькому Яру, что каждое метро строилось ещё и как бомбоубежище. Во время второй мировой войны в Москве люди уходили на станции, чтоб не попасть под бомбёжку. Кто знает, может, москвичи до сих пор живут на станции, так же как и жители Придонья, и воюют между собой и мутантами.
Яр прошёл до дальней стены станции и вошёл в распахнутую дверь. Внутри была ещё одна лестница, ведущая вниз. Бродяга спустился по ней и оказался в небольшом помещении с кучей приборных панелей и генераторов. Один из генераторов работал. Яр понял это по тому, как тот тихонько жужжал, а на приборной панели, освобождённой от пыли и паутины, горели несколько лампочек. Бродяга щёлкнул несколькими тумблерами на этой панели, остальные генераторы тоже зажужжали. Выбравшись обратно на станцию, Яр увидел, что лампы под потолком зажглись. Бродяга убрал зажигалку и пошёл дальше по цепочке следов.
Следы довели бродягу до края платформы, затем спускались, подводя его к путям. Яр заметил, что в тех местах, где находились следы, рельсы были чистыми от пыли. Дальше путь уходил в туннель, которой весьма неплохо освещался. А вот на противоположном направлении на рельсах был толстый налёт пыли. Яр взглянул в сторону вторых путей и изумился. Он тут же взобрался на платформу и побежал к краю.
На путях стояла небольшая вагонетка. Яр забрался на металлическую платформу вагонетки и, очистив её от пыли, нажал на зелёную кнопку. Огоньки на панели загорелись. Яр пощёлкал тумблерами. Один из них зажёг фару впереди, второй выключил. Яр внимательно осмотрел панель и увидел небольшой рычаг. Он осторожно принялся нажимать его вперёд, что заставило вагонетку сдвинуться с места. Чем дальше Яр переводил рычаг вперёд, тем быстрее разгонялась вагонетка. Передвинув его до упора, Яр стал осматривать туннель.
Круглый туннель напоминал кишку неведомой твари, которая проглотила вагонетку. Через каждые три метра на потолке висела лампочка, освещавшая путь, кое-где мелькали ступеньки, ведущие к небольшим дверцам, вскоре стена, разделявшая два туннеля, исчезла. На её месте теперь кое-где находились колонны квадратного сечения.
«А вот и свет в конце туннеля»…
Вагонетка вывезла бродягу на новую станцию. Она ничем не отличалась от той, с которой он выехал, разве что она была освещена. Яр остановил вагонетку и поднялся на платформу. Пройдя в центральный зал станции, он снова увидел цепочку следов, идущих от края до распахнутой двери, откуда доносилось жужжание генераторов. Возле этой цепочки была ещё одна, которая вела обратно. Яр вернулся к вагонетке и снова передвинул рычаг.
Проехав с пару десятков метров, бродяга снова остановил свой транспорт. Дорогу дальше преграждала огромная металлическая дверь. Яр добрался до небольшого короба, висящего на стене возле неё и, открыв дверцу, поднял рычаг. Дверь с жужжанием стала отъезжать в сторону, открывая путь. Яр уселся в вагонетку и снова отправился по рельсам.
Сколько ехала вагонетка, Яр не знал, но, в конце концов, она привезла его к новой станции, которая совершенно не была похожа на две предыдущие: небольшая платформа была вдвое меньше, а на краю этой платформы находились большие перила, за которыми стояла ещё одна платформа, но ещё меньше. На другом конце платформы стояла вторая вагонетка. Яр взял ППШ наизготовку и поднялся на платформу.
— Здравствуйте, Ярослав! — торжественно произнёс Токарев. Он стоял у перил, держа в руках «Макаров».
Яр медленно приближался к оппоненту, держа его голову на прицеле.
— Смотрите, какое великолепие, — заговорил противник. — Хранилище советских знаний! Смертельных знаний! Тот, кто обладает такими знаниями, может спасти человечество или уничтожить его! Хотя… жертв не избежать в любом случае.
— Можно было избежать жертв, — ответил ему бродяга. — Не развязывать войну, а договориться о совместных поисках бункера.
— Я пытался это сделать, — восхищение Токарева сменилось раздражительностью. — Когда первые волгодонцы приехали в Цимлянск, я был в их числе и уже тогда знал, что бункер есть. Я пришёл к Совету за помощью в его поисках. Я хотел спасти людей. Хотел дать им жизнь без радиации и мутантов, но они отказались. «Люди на грани вымирания, есть дела и поважнее, чем фантазии о спасительном бункере», — ответили они мне. Тогда я стал им угрожать, но их солдафоны выгнали нас из города. Разумеется, мэр не знал, о моём «хобби», иначе бы сослал в психушку. Тогда мне пришлось засылать «беженцев», которые смогут найти доказательства существования бункера, но им постоянно что-то мешало. Тут мне пришла в голову идея с террористами и дознавателями. Соболь сработал идеально, но стал догадываться и погиб из-за своего любопытства, погубив при этом двух товарищей. Ты же выжил. Да ещё и смог раскрыть мой план! Мне бы понадобится такой союзник, как ты, поэтому я убираю оружие, — он сунул ПМ в кобуру. — И предлагаю тебе место моей правой руки. Вместе мы сможем вернуть утраченный мир. Что скажешь?
— Ты погубил столько людей, которые доверили тебе свои жизни. Ты жертвовал людьми, словно пешками в шахматной партии. Ты не спаситель человечества, а убийца. Из-за таких, как ты, мир теперь погряз в радиации.
— Значит, не согласен, — грустно сказал мужчина. — Что ж, тех, кто знает слишком много, надо убирать.
Токарев вынул ПМ и несколько раз выстрелил в бродягу. Яр, сделав кувырок, укрылся за колонной и огрызнулся короткой очередью. Бродяга стоял за колонной и вслушивался в тишину, которая вскоре сменилась на скрип и лязг. Бродяга выглянул из-за своего укрытия. Токарев был на маленькой платформе, оказавшейся лифтом, что опускался вниз и в сторону одновременно.
Яр, недолго думая, ринулся к перилам. Когда до края остался метр, он, поджав ноги, проскользил остаток пути и выпал с платформы станции на платформу лифта. Токарев, ошарашенный появлением бродяги, пропустил удар прикладов по подбородку снизу вверх, но тут же блокировал удар в голову. Он обезоружил бродягу, ударив его прикладом его же пистолета-пулемёта в живот. Бродяга сложился пополам и повалился на пол, а Токарев достал ПМ и собирался застрелить бродягу, но Яр, переселив боль, отвёл ствол в сторону и ногой ударил в пах, а затем кулаком в нос. Залитое кровью из носа лицо Токарева больше всего походило на лицо мифического чудовища, которые обитали в этом подземелье, охраняя знания, оставленные предками. Начальник безопасности тут же накинулся на противника, сокрушая ударами, а потом апперкотом перебросил бродягу через бортик лифта. Затем он вернулся к пульту управления, утирая с лица кровь рукавом.
В последний момент бродяга успел зацепиться за край платформы. Он висел над пропастью круглой шахты диаметром метров тридцать, в стенах которой находились ворота с нарисованными на них большими цифрами и буквами. Верхние ворота были обозначены буквами «А» и цифрами по порядку, чуть ниже были ворота с буквой «Б» и так далее. Бродяга, пересиливая боль в теле от ударов, подтянулся, ухватился за бортик и, ещё раз подтянувшись, перегнулся через него, снова попав на платформу.
— Что? — лицо Токарева исказилось гримасой удивления, восхищения и отвращения одновременно.
«Похоже, я его сильно достал», — подумал Яр, глядя на рожу Токарева.
Токарев тут же подбежал к бродяге и начал лупить его ногами. После очередного удара Яр поймал ногу противника, а вторую обхватил ногами и опрокинул его на пол. Больно приложившись головой о металлический пол, Токарев не сразу, но встал. Оба противника были измучены событиями сегодняшнего дня и боем — они еле стояли на ногах. Токарев достал пистолет из кобуры и направил на бродягу. Яр, уходя с линии обстрела, выполнил обезоруживающий приём: запястьем правой руки он ударил по запястью руки Токарева, а левой ладонью бродяга сильно ударил по ладони противника, в которой находился пистолет. Оружие выпало, и Яр нокаутировал противника апперкотом, но сила удара оказалась выше, чем рассчитывал бродяга: Токарев перегнулся через бортик и упал в шахту. Яр поймал ногу Токарева в последний момент. Держа из последних сил, бродяга велел тому хвататься за край платформы, но начальник безопасности ударил свободной ногой его по лицу и полетел на дно шахты, а бродяга повалился на пол, постепенно отключаясь от внешнего мира.
***
— Ещё один справа! — крикнул Кирилл.
Ульяна дослала ещё один патрон и снесла голову очередному прихвостню Токарева.
— Вроде, последний, — выдохнул Кирилл.
Всё то время, которое прошло после взрыва гранаты, Кирилл, Ульяна, Номад, Арман и Левша обороняли вход. Через несколько минут подоспели Сильвер и Джимми, которые помогли отразить ещё одну атаку.
Наконец, выстрелы стихли. Даже со стороны Станицы они больше не доносились. Последние волгодонцы сдались обороняющимся цимлянинам. Некоторые из них были убиты при попытке провести горожан.
Казаки верхом на конях добивали тех, кто ещё огрызался выстрелами и перевозили раненых в город, чтобы залечить раны. Уцелевшую технику перевозили в город, горожане заделывали прорехи в баррикадах, чтобы ночью никто не смог пробраться в город. Волколаков ведь никто не отменял. Люди уходили в дома, чтобы привести всё в порядок и оплакать погибших. Битва, длившаяся почти полдня, закончилась. Захватчики были повержены, а уставшие горожане испытывали смешанные чувства: они были рады, что выжили и защитили город, но душевная боль терзала их из-за погибших. Кто-то потерял друга, кто-то брата, а кто-то потеря всё, ради чего жил, но жизнь продолжается. Рано или поздно люди залечат физические раны, а духовные будут напоминать о страшных событиях этого дня. Люди похоронят погибших, расскажут будущим поколениям, как чуть не погибли, защищая родные просторы, и будут надеяться, что больше не будет войн, убийств, что память об этом кровопролитном дне заставит людей жить в мире.
Перевязав последнего раненного, Ульяна направилась к пролому в стене обелиска, где пару часов назад исчез её друг. Услышав шум шагов, она направила в пролом ствол винтовки и замерла. Арман последовал её примеру, затем Кирилл устремил дуло «калаша» в тёмный провал, Номад вытащил свои ТТ-33, которые за весь бой так и не использовал, Сильвер направил в темноту свою двустволку, Джимми — старенький револьвер, а Левша вскинул свой многозарядный пружинный арбалет собственного изобретения. Несколько минут они стояли молча, вглядываясь в темноту и ощетинившись стволами. Они уже потеряли надежду увидеть друга, который защищал их родной город, убивал ради них почти незнакомых ему людей, а затем спас всех от взрыва гранаты и нырнул в темноту за опасным человеком, чтобы раз и навсегда защитить своих друзей.
И вот после томительных минут ожидания в свет заходящего солнца вышел человек в кожаной куртке, джинсах и кроссовках. Весь в пыли, на лице виднелись кровоподтёки. Медленно, еле передвигая ноги, он выбрался из пролома и предстал перед друзьями, которые уже не ожидали его увидеть.
Шестеро товарищей опустили оружие, их лица растянулись в улыбке и выражали облегчение.
Ульяна бросила винтовку на землю, подошла к Яру и дала хлёсткую пощёчину. Бродяга застыл в недоумении, как и остальная команда, но Ульяна тут же впилась в бродягу губами, и они застыли в поцелуе под лучами вечернего солнца.

                Эпилог
Алый диск небесного светила медленно поднимался из-за горизонта, окрашивая плывущие по небу облака в розоватый цвет. Гуляющий по городу ветер поднимал в воздух пыль и заставлял перешёптываться деревья, кусты и стебли камыша на берегу залива. В воздухе царила утренняя тишина, которую не нарушали ни животные, ни люди.
Бродяга стоял на потрескавшейся набережной Сухо-Солёновского залива, опираясь на перила и наблюдая за чудесным рассветом. Любимое место в городе бродяга посетил впервые за долгое время. Он наслаждался прекрасным видом, как и раньше, но теперь это был не тот волгодонской бродяга, который прожил в городе, довольный своим существованием. Теперь это был совершенно другой человек. Война, как и говорил кочевник, изменила его. Теперь он видел, что люди могут жить лучше, и знал, какие злодеяния могут происходить вокруг, когда ты этого не видишь. Теперь Яр будет бороться за лучшую жизнь.
Яр перемахнул через перила и медленно побрёл к границе суши и воды. Подойдя к заливу, бродяга посмотрел на водную гладь, искрящуюся солнечным отражением, а затем посмотрел на зажатые в руке металлические листочки с привязанными к ним шнурками.
«Соболев Олег Александрович. 23.07. 1993. МР-№ 3. Соболь», — прочёл бродяга на жетоне командира, на котором красовалась эмблема военных — герб Волгодонска, но за место скрещивающихся бунчуков были скрещивающиеся АК-47 и СВД, а тюльпан заменила каска.
«Арсеньев Алексей Сергеич. 17.09. 1995. Балу», — читалось на жетоне здоровяка. На его жетоне красовался просто герб Волгодонска.
«Елантьев Артём Григорьевич. 30. 12. 2000. Атоммаш. Филин», — прочёл бродяга на жетоне с изображением стилизованного атома.
«Сиволобов Ярослав Владимирович. 05.06. 1996. МР-№ 7. Яр», — прочёл он на своём жетоне, который украшала эмблема клана бродяг.
Сложив их в стопочку, бродяга перевязал жетоны шнурками и, размахнувшись, бросил в мутные воды залива. Металлические пластинки плюхнулись в воду и стали опускаться на дно, а бродяга возвращался к дороге, где его ждала машина. Он нацепил на шею жетон цимлянина.
Яр уселся на водительское сиденье и, заведя двигатель, направился к путепроводу, окидывая взглядом пространство вокруг себя. Не доезжая перекрёстка, он остановился и вышел из машины, глядя на верхушку стелы.
Крупная птица с бурым оперением, несколько раз взмахнув крыльями, приземлилась на верхушку. Гордый и свободный степной хищник стал осматривать свои владения, выискивая добычу. Издав свой клич, он стремительной тенью спикировал вниз, хватая добычу когтистыми лапами и возвращаясь на верхушку стелы. В ближайшее время улетать он не собирался.
— Надо же, — произнёс бродяга. — Так ты этого ждал.
Садясь в машину, бродяга вспомнил легенду: гордая и свободная степная птица, ставшая частью монумента, воздвигнутого в честь строителей города, стала стражем этого наследия. Люди заботились о своём наследии, но Ливень заставил их забыть о своём долге перед предками. Они стали воевать, разрушая наследие, и птица улетела на поиски тех, кто помнит и чтит труд предков, обещав вернуться, когда люди перестанут воевать и вспомнят о своём наследии. Имя этому гордому стражу — Орёл.
Бродяга вдавил педаль в пол и погнал по дороге, оставляя после себя клубы пыли. Всё, что мог, бродяга сделал для Волгодонска, теперь он должен помочь оправиться после разрушений своему новому дому. На Дону снова тихо…

КОНЕЦ.

18.07.2014