Солнце медленно опускалось за горы. Теперь небо, когда-то голубое и безмятежное как лед, наливалось кроваво-красным светом. Чуть позже появлялись желтые прожилки-лучи.Облака тоже стали розовыми, но вскоре начали становиться все меньше и меньше. Минут через пять на всем небосклоне не было ни одного облачка. Оно было гладким, словно шелк.
Гладь пруда, находившегося у подножия этих гор и в котором вели активную жизнь рыбы, моллюски, водоросли и кувшинки, тоже постепенно становилось красным. Оно медленно наливалось, как будто в воду постепенно выливали ведра крови. С первым ведром, эта кровь растеклась по глади причудливыми завитками, подобно мокрому дыму.С последующими ведрами, озеро становилось все плотнее,все ярче, а после стало медленно становиться багряным. А когда ночь, наконец, вошла в свои права, оно становилось все более холодным, все более плотным, пока в конце-то концов не стало практически черным.
Сзади пруда находился темно-зеленый лес, верхушки которых уже стали блестеть холодным белым светом. Вековые деревья плотной стеной заграждали эту красоту от взгляда незнающего человека.
Но вот среди деревьев показалась фигура человека, в мешковатой одежде. За спиной у него был походный мешок, в котором "бренькало" стекло. Под мышкой он нес квадратный предмет,накрытый грязной простыней( которая когда-то была белой). В другой руке он нес тяжелый мольберт. Теперь понятно, кто это был. Это был Художник.
Художник выглядел неопрятно,а одежда делала его даже немного смешным. Рубашка грязно-серого цвета была на два, если не на три, размера больше самого человека, и потому, когда он поднимал руки, он становился похожим на летучую мышь-переростка. Или на белку-летягу. Как вам угодно. Штаны так же были размера на два больше и удерживались на месте ремнем, сделанным то-ли из веревки, то ли из какого-то куска бечевы. Штанины были грубо обрезаны ножом, так же как и рукава. Как одежда настоящего творческого человека, одежда Художника была украшена пятнами краски. Как иногда сам признавался художник, для получения верного цвета, он иногда замешивал цвет на своих рукавах или калошах. Лицо его было худым, с сильно выпирающими скулами и впавшими щеками. Глубоко посаженные карие глаза еще не утратили своего блеска. Руки были бледные, немного серые. На левой руке не было мизинца. Результат работы на железной дороге. Думаю, вы сами догадаетесь, при каких обстоятельствах он его потерял. Вьющиеся мелкими пружинками волосы, спускались бы на плечи, если бы не лента, которой он перехватил их.
А в то время как ваш покорный слуга-автор описывал вам этого человека,Художник уже разложил все кисти, достал краски. Примечательным было то, что одни были почти полные, а другие приходилось выскабливать, дабы набрать хоть немного краски.Была еще одна баночка. Она была сантиметра два в высоту, и сантиметр в широте . Эта баночка лежала у Художника у нагрудном кармане. В банке была краска из настоящего серебра.
И вот, водрузив квадрат на мольберт, Художник аккуратно снял простынь. На полотне застыл пейзаж, который поражал своей реалистичностью и мягкостью.
И, взяв кисть, Художник начал наносить последние штрихи.И вот, спустя два часа, он достал из нагрудного кармана баночку и аккуратно нанес серебристые блики на пруд и луну.
Работа была закончена.
И принесла бы Художнику большие деньги и славу. И вот он готовился расписаться в уголке, но вдруг замер.
Сзади него стояла фигура, которую мы с вами не заметили. Черный балахон скрывал все. кроме рук. На лицо был надвинут капюшон. В одной руке был нож, лезвие которого находилось в спине Художника. Вторая рука зажимала ему рот.
Наш старый знакомый стал падать на бок. Всю власть сейчас имел Убийца. Одежда Художника становилось грязно-бардовой. Как только художник упал, Убийца нанес ему еще один удар. В бок. Сделав судорожный вдох, Художник обмяк и луна застыла в его красивых карих глазах.
Вместо подписи Художника на полотне появилась подпись Убийцы.
Вскоре картина была продана за 100 000 немецких марок.Художник похоронен на кладбище неизвестных.