Пэйке сидела на крылечке, попыхивая можжевеловой трубочкой, и наблюдала, как клубы голубого дыма улетают в небо, превращаясь в сахарную вату облаков. На исходе дня солнце проявило неожиданную щедрость, расплескавшись по траве и деревьям медовой розово-рыжей волной. Пэйке любовалась закатом, перебирая в уме оттенки ниток для зимней вышивки. О да, время для вышивания - это зима! Она вышьет плед и юбку. А пока лучше сидеть в зарослях ялпонока и маков. Курить, кутаясь в тёплую шаль, и наслаждаться янтарным бездельем.
Пэйке дождалась чернильных сумерек, поднялась на верхнюю ступеньку, потянулась до хруста, выбила трубочку о перила и решительно захлопнула за собой дверь.
- Если бы у меня была коза! – с грустью подумала Пэйке, - я бы сейчас с ней говорила, расчесывала её длинную шерсть, научилась её прясть. Но денег на козу у Пэйке не было.
Она зажгла лампу с треснувшим абажуром, села в кресло-качалку, кошка довольно заурчала, укладываясь у Пэйке на коленях. За распахнутым окошком усердно трещали на все лады ночные стрекотуны в траве и кустарнике. Мысли Пэйке раскачивались в такт креслу.
Сначала она думала о том, что кончились мука и яйца и надо сходить в деревню, чтобы пополнить запасы. Что надо продать приготовленные пучки пряных трав на деревенском рынке. Потом подумала, что надо съездить к Анто, она соскучилась, а он живёт на острове, пишет свою книгу и ловит рыбу, а она боится воды и парома, а на вертолёт у неё нет денег. Они поссорились в прошлом году и Пэйке уехала навсегда, а теперь жалеет о ссоре и скучает… Завтра надо будет разрисовать камешки и свезти их в город в сувенирную лавку. Фото и статью для газеты тоже надо будет отвезти в редакцию. Мыслями о работе она старалась перебить мысли о любимом, но не получилось, и она заплакала от обиды. В полудрёме почему-то стало особенно жаль себя, хотя и жалость эта, и обида полнились радостью и счастьем. Пэйке зевнула и потянулась, потянулась и зевнула и кошка.
- Пойдём спать, Зита! - сказала Пэйке, и в этот миг смолкли все кузнечики, сверчки и цикады, как будто удивились чему-то. Кошка прыгнула на подоконник, выгнула спину и зашипела, впившись сияющими глазами в темноту. Пэйке насторожилась, следя за взглядом Зиты. Что-то светилось у забора, постанывало и поскрипывало.
«Скрибо-скриб по скрипо-скрип!» - доносилось от забора. Пэйке заметалась по комнате, для чего-то накинула шаль, хотя было тепло, схватила корзинку и нож для шампиньонов, фонарик и выскочила на крыльцо. Сердце бешено колотилось в груди от возбуждения, и, наверное, ему было страшно. Пэйке повернула в противоположную свечению сторону, усердно убеждая себя в необходимости собрать грибов на завтрак. Ведь утро когда-нибудь наступит, и надо будет жарить грибы с омлетом.
«Ах, да, яиц нет, надо будет сходить в деревню, продать травы и купить муку и яйца. И что-то давно не было гонорара из газеты. Надо и на почту заглянуть, проверить», - бормотала Пэйке, бродя вдоль забора и вглядываясь в темноту. Несколько круглых шляпок приветливо белели в низкой траве, и Пэйке наклонилась, чтобы срезать их.
«Скрибо-скриб по скрипо-скрип!» - напомнил о себе пришелец.
Кстати, о пришельцах! Кроме воды, парома и собак, Пэйке боялась пришельцев. Ну тех, из Космоса. Она не верила в теорию о добрых инопланетянах, мечтающих приобщить землян к великой галактической мудрости. И вот тебе – на! - космический подкидыш в её огороде! «Скрибо-скриб по скрипо-скрип!»
Пэйке на ватных ногах с корзинкой в одной руке и ножиком в другой приблизилась к пришельцу. Существо выглядело безобидным, что-то несуразное вроде детского ведёрка для песка на ножках. Ножек было много.
- Ну и кто ты? – спросила Пэйке, независимо выпятив подбородок и всем видом показывая, что она хозяйка положения.
- Хо-зя-ка! – проскрипело существо, испустив вспышку голубовато-зелёного цвета. – Скрибо-скриб!
- Про скрип я поняла, - неожиданно страх выпустил её горло из липких рук, и Пэйке могла разговаривать свободно. – А ты-то кто?
- Тытокто, - с усилием выдавило существо, и вдруг от него к Пэйке потянулись тонкие извивающиеся мерцающие отростки. Она невольно отступила, выставив нож для самообороны, но отросток нежно обвил нож, скользнул по руке вверх, и это лёгкое движение расслабило Пэйке до невозможности. «Кажется, я теряю рассудок. Я - чокнутая, поздравьте меня! Меня захватывают инопланетяне, а я ржу как лошадь и плачу от счастья» - подумала Пэйке и решительно потеряла сознание.
Пэйке пришла в себя, потому что что-то холодное трогало маленькими пальцами её кожу, перебирало морщинки и родинки. Дождь. Кукушка крикнула в ухо: - Ку-ку! И насмешливо расхохоталась. Пэйке открыла глаза, села, изумлённо оглядываясь, будто впервые увидела свой огород. «Скрибо-скрип!» - вспомнилось ей, и она подпрыгнула как ужаленная. Вчерашнего пришельца и след простыл. Только восхитительный камень, подобранный на прогулке у ручья и притащенный ценой невероятных усилий в усадьбу, лежал, безмятежно подставляя дождику лоснящиеся бока. Пэйке отряхнула намокшую юбку, словно этим могла высушить её, и направилась к дому. Поднялась по мокрым ступеням, отворила и захлопнула дверь, потому что в кустах буль-де-неж донеслось в высшей степени довольное:
- Мбе-е-е!
Коза. Коза?! – Пэйке помчалась в огород, только икры замелькали. С ума сойти от счастья! Там действительно паслась замечательная длинношёрстная ярко-бирюзовая коза! О, это была ничья коза! Пэйке была уверена, что никто в деревне не отважился бы завести себе такую неординарную Козу!
Коза, похоже, обжилась: она не обращала на женщину никакого внимания.
- Ты ведь ничья? - робко предположила Пейке, - Никто не будет тебя искать?!
- Ме-ет! - ответила Коза, перестав жевать, и уставилась на Пейке, хитро прищурившись; потом, словно убеждая её, подошла и уткнулась бодатой головой в её живот.
- Ой, ты, наверное, голодная! - растаяла от нежности Пэйке. - А тебя доить надо, а я-то не умею. Да ладно, в интернете посмотрю, хотя за интернет не плачено… А ладно, спрошу у кого-нибудь в деревне, зато узнаю, не сбежала ли ты…
Коза возмущённо топнула ногой:
- Ме-ет! - авторитетно сказала она и вернулась к кусту.
- Сейчас мне надо переодеться, а то и простудиться недолго… Или дождаться солнышка? Будет тепло и всё само высохнет…
- Ме-ет! - пристрожилась Коза и укоризненно покачала бирюзовой в голубых разводах головой.
- Слушаю и повинуюсь! - сложила лодочкой ладоши Пейке и, дурашливо подпрыгивая, побежала в дом.
Не поленилась растопить титан, пока он грелся, выпила две чашки травяного чая, чтобы не заболеть, приняла ванну, переоделась в клетчатую рубашку и джинсы, собрала волосы в хвост и очень понравилась себе в зеркале. Депресняка как не бывало!
Пэйке вышла в огород и прополола все до одной грядки, аккуратно складывая сочные сорняки в кучу, чтобы дорогая Коза не рыскала в поисках пищи, а спокойно пришла и поела.
Выстирала занавески и вымыла окошки, протёрла пыль, вымыла полы и крылечко, расстелила чистые, брошенные давным-давно в угол половики. Поставила в крынку с водой букет калины. Зита недоверчиво следила за уборкой, изредка шипела, выражая презрение к ненужной суете.
Состряпав и съев немудрёный обед, Пэйке с удовольствием вздремнула в гамаке под липами. Коза примостилась рядом в траве и тихо дышала в такт дыханию хозяйки.
Отдохнув, неугомонная Пэйке вытащила на крыльцо корзинку с лоскутами и долго,
сосредоточенно сортировала их по цвету и размерам, подбирала обрезки кружев и тесьмы.
Подымив трубочкой для вдохновенья, вдохновилась на купание и, повесив мохнатое полотенце через плечо, отправилась в долину к Студёному ключу. Ещё она хотела собрать щавель, пирожков со щавелем – вот чего не хватало в её доме на холме.
Кошка всё ещё ревновала и не пошла по обыкновению следом, а лениво щурилась с ограды, всем видом выказывая пренебрежение.
- Ладно, ладно! – задорно крикнула ей Пэйке. – Посмотрим, что ты запоёшь, когда мы надоим молока.
Бултыхаясь в мелком холодном ручье, Пэйке планировала завтрашний день. Итак, с утра надо не пропустить автобус и поехать в город. Сначала, конечно, отнести в редакцию флешку с фотографиями и статьями, получить гонорар. Отдать новые куклы в лавку, получить гонорар за ранее проданные. Заплатить по счетам, и на оставшиеся деньги кутить. Две чашки ванильного шоколада, два огромных пирожных и венскую булочку с сыром в кафе. Огромный пакет кофе в зёрнах. Книжку в крепком переплёте. Всё равно какую – лишь бы толстую. Пару толстых журналов о путешествиях. Справочник по животноводству. Ведь надо что-то делать с будущими молочными реками.
- Пэйке! Эй, Пэйке! Ты, что ли, тут?! – прервал её умные мысли срывающийся мальчишеский голос.
- Хай, Эркке! Ты где?
Пэйке вышла на берег, растерянно оглядываясь.
- Оденься хотя бы! – донеслось из-за деревьев.
- Да ладно, тебе! – Пэйке забыв про полотенце, которое, кстати, лениво пожёвывала разнежившаяся Коза, натянула рубашку на мокрое тело и, прыгая на одной ножке, попыталась просунуть вторую в узкую штанину. Когда Пэйке привела себя в приличный вид, Эркке вышел из укрытия, подошёл и сел на холмик, сурово сдвинув рыжеватые брови.
- Чего тебе? – ласково потрепала рыжие вихры Пэйке.
- У тебя ещё твои куклы остались? – холодно спросил парнишка, уклоняясь от фамильярностей. – Помнишь, ты Кээле дарила, когда она болела.
- Ну да.
- Тебя недаром ведьмой с холма зовут, - некстати брякнул Эркке и густо покраснел, как все рыжеволосые. – Кээле больше ни разу и не кашлянула.
- Это ж хорошо.
- Ну да. Теперь у нас дачники живут. Как увидали твою куклу – ахи да охи начались. Просят у сестры, она в рёв. Мать говорит: поди, узнай, если ещё есть – пусть продаст, раз надо людям.
- Я как раз собиралась завтра в город кукол везти. Есть у меня, разные.
- Ну так мы вечером придём?
- Замётано. Скажи, ты коз доить умеешь?
- Ну, спросила, - иронично ухмыльнулся парнишка и шмыгнул носом. – У меня их пять штук бегает. Чего там уметь. Доить кулаком надо. Помассируешь сначала… - Эркке не закончил и замер с разинутым ртом.
Пэйке скорчила гримаску. Она не учла, что её коза может показаться несколько необычной. А Коза подошла к ней и, как кошка, потёрлась головой о бедро.
- А-а-а! – только и протянул Эркке, увидев бирюзовую животину, но, решив не обращать на мелочи внимания, подошёл, присел на корточки и, помассировав тугое вымя, взялся за соски, потянул. Тёплое молоко брызнуло весёлой ярко-синей струйкой. Эркке не сдержав удивления, шлёпнулся тощим задом на каменистую россыпь.
- Ну вот такая коза мне досталась, - полусмущённо, полуиронично подытожила Пэйке. – Буду делать единственный в округе синий козий сыр, стану миллионершей, куплю самолёт и полечу на остров, к своему любимому…
Эркке так и подскочил:
- Какому ещё?
- Есть у меня друг, он писатель, живёт на острове, на маяке. Я… мы с ним поссорились, скоро уж два года как. Хочу к нему приехать – но денег на самолёт не хватает, а на пароме боюсь, не могу видеть много воды сразу.
- Как же вы с ним познакомились и поссорились, если он на острове? – ревниво спросил Эркке, низко опуская лобастую голову, чтобы скрыть румянец смущения. Он давно тайно вздыхал по Пэйке и только и ждал, когда хоть немного вырастет, чтобы немедленно жениться на такой классной, весёлой, непохожей на других женщине.
- Сначала он, как все люди, жил на земле, в городе, работал в газете, а потом ему стало скучно и плохо, слишком шумно, слишком душно. Однажды он выглянул в окно, увидел какая чудесная погода, какое синее небо, в котором носится одинокая чайка, выключил компьютер с незаконченной статьёй и, не обращая внимания на крики главного редактора, вышел на улицу и пошёл к морю, с одним рюкзаком. Вот там мы и познакомились, полюбили друг друга, но я очень не хотела, чтобы он уезжал на этот маяк, и поссорилась с ним, чтобы не было жаль расставаться. Но оказалось, что он уже навсегда сплёл паутину в моём сердце (Пэйке прижала руку к груди) и в моём мозгу (прикоснулась пальцами к голове), а теперь не знаю, как соединиться с ним…
Эркке зачарованно слушал Пэйке и сокрушённо думал, что, конечно, Пэйке должна была влюбиться в такого же необычного замечательного человека как этот её писатель.
- Ладно, пойдём домой, а ты приводи своих дачников. Приноси гитару, давно не слышала твоих песен.
…
Пробуждение этим утром было не столь неожиданным, но более мучительным чем накануне. Разлепляя глаза, Пэйке поняла, что на утренний рейс она опоздала, а значит, все планы придётся менять. С больной головой найти общий язык не удалось, и Пэйке потащила её в ванную под водопад.
Голове стало легче, и она сообразила, что чашка крепкого кофе не помешает, а напротив, поможет поднять настроение, и Пэйке послушно направилась в кухню.
Потягивая душистый кофеёк, Пэйке вспоминала вчерашний вечер с гостями и вечеринкой и кряхтела, недовольная собой. Козу она не только не подоила, но даже не отвела её в сарайчик, не устроила на ночлег. Зита осталась голодная.
Гости же наоборот были страшно довольны и капустным пирогом, и чаем из трав, и пением Эркке. И даже их ломливая дочь Лена смилостивилась, и села рядом с Эркке и стала подпевать ему, и, как оказалось, знала уйму прекрасных народных песен. Кажется, потом они с Эркке целовались под липами, а луна и Пэйке ненароком подглядывали за ними.
Кроме того, гости скупили всю новую коллекцию кукол, и Пэйке чувствовала себя невероятно богатой и могла позволить себе всякие вольности, вроде найма пастуха для Козы. Вспомнив о несчастной брошенной, невиданно прекрасной Козе, Пэйке поперхнулась любимым напитком и, грохнув чашкой об стол, бросилась вон из дома, чтобы вымолить прощения.
К ужасу, предчувствия оправдались – Козы нигде не было – ни в сарайчике, ни в гамаке под липами, ни за изгородью – нигде не слышалось довольного «ме-ет» и беспечного чавканья. Пэйке бросилась к калитке, тревожно осматривая усадьбу прямо на бегу, и чуть не грохнулась навзничь, увидев за оградой знакомое, бесконечно любимое лицо Анто. Он ласково протягивал к ней руки, и она уже готова была отворить калитку и броситься ему в объятья. Загорелый, улыбчивый, с чуть криво постриженной бородой ярко-голубого цвета… Не то чтобы Пэйке совсем не любила голубой цвет, она в бытность свою не то хиппи, не то панком даже красила челку бирюзовой краской, но на лице любимого человека эта жизнеутверждающая лазурь выглядела немного неуместно. Что привело Пэйке в состояние крайней растерянности и исторгло из груди не то воинственный клич амазонок, не то истеричное: «Мамочки!»
Опомнилась она лишь за крепко захлопнутой и закрытой на засов дверью, мелко крестясь, чего не делала отродясь или, по крайней мере, с той поры, когда приходилось идти в школу с невыученными уроками. Но Анто был не дурак, и пока Пэйке подпирала пышными бёдрами входную дверь, он до половины туловища влез в окно и теперь Зита яростно отбивалась когтями от недоумевающего незваного гостя.
- Скрибо-скриб по скрипо-скрип! – донеслось до Пэйке из комнаты. Она оставила защиту дверей и бросилась на помощь злобно вопящей Зите.
К своему изумлению, Пэйке увидела только, как милый, бесконечно дорогой образ Анто зыблется, как марево над огнём, дрожит и тает, распадаясь мириадами молекул и атомов. Фантом исчез, и Пэйке дала волю слезам. Она плакала всё утро от пережитого страха, от удивления, сожаления, от своей глупости и недальновидности. Она так долго ждала чуда и, когда оно произошло, не поняла и не приняла его.
Когда слёзы кончились, она сварила ещё немного кофе. Выпив пару чашек с сахаром и сливками и несметным количеством кексов, немного успокоилась и, придя в себя, решила выйти из дома.
Она обошла всю усадьбу, методично обшаривая каждый уголок, каждый кустик в саду. В голове неотступно звучала музыка из X-Files, истина была где-то рядом, только где - Пэйке не приходило в голову.
Зато дошло до Зиты: она ещё в полдень оседлала невзрачный валун, ухваченный Пэйке у ручья и брошенный у ограды. Кошка, видимо, поражалась тупости хозяйки: обычно немногословная, она и вовсе потеряла дар речи, лишь многозначительно поглядывала по сторонам изумрудными глазами.
Поздно вечером до Пэйке дошёл смысл выражения глаз Зиты. Проклиная свою недальновидность, она села, наконец, рядом с камнем и погладила его тёплый бок.
- Вот такая я странная дура! – примирительным тоном сказала она. - В детстве я ждала пришельцев из космоса, так ждала, что даже не узнала, когда ты пришёл (Пэйке и думать забыла о своей былой ксенофобии и уже сама верила в сказанное). Ну не обижайся, скажи как там… скрипо-скрип?
- Скрибо-скрип по скрипо-скрип! – немного обиженно пропищал камень.
- Как интересно, поговори со мной ещё, я способная, быстро языки учу, - похвасталась Пэйке, усаживаясь удобней. Она поглаживала шершавый камень, и от него тянулись к ладоням голубые светящиеся паутины. За ночь Пэйке выкурила не одну трубочку, слушая рассказы камня о дальних мирах, на которых ему довелось бывать. Она узнала, что её приятель не нуждается в космическом корабле, являясь превосходной формой бытия, не нуждающейся ни в воздухе, ни в свете, ни в воде. Единственное без чего ему приходилось трудно – так это без фантазий и мечтаний. На Земле он обрёл благодатную почву, её обитатели видят сны и мечтают. Тем более, повезло попасть в руки самой большой фантазёрки и мечтательницы в округе. Пэйке так ярко представляла себе козу и своего любимого, что камень не выдержал и принял участие в творчестве, создав последовательно и того, и другого. Но немножко не рассчитал с цветом. Это ничего – утешала его Пэйке. – А в самолёт ты не мог бы превратиться?
- Нет, - скрибо-скрипел камень, - самолет – это желание, а не фантазия.
- Жаль, а то я бы долетела к своему любимому. А так у меня не хватает денег на самолёт. А ты мог бы снова стать козой? Большой козой с крепкой спиной и ногами, такой скаковой козой под седло?
- Мог бы, - подумав, проскрипел камень, - Это прекрасная фантазия.
- Знать бы только, ждут ли меня там, куда так стремится моё сердце, - мечтательно проговорила Пэйке и в тот же миг увидела просторную комнату, со стенами из булыжников. За простым сосновым столом сидел Анто с давно не стриженными, спутанными волосами и неряшливой бородой. Взгляд его задумчивых зелёных глаз был устремлён в мерцающее нутро монитора, грудь едва заметно вздымалась и опадала от тихого дыхания, будто у спящего. Он так далеко ушёл в свой виртуальный мир, что почти не реагировал на окружающую действительность: сквозняк, носящийся беспрепятственно от окна к окну, на запах тухлой рыбы, скопившейся на берегу после шторма, на мошкару, назойливо толкущуюся возле лица.
- Что с тобой? – негромко вскрикнула Пэйке и пробудилась от кошмара.
- Он ищет меня, Боже мой, он ищет меня в интернете, а я не заплатила за полгода… Он искал меня там и заблудился, а я боялась воды и… и…
Утром следующего дня жители нескольких хуторов и пары деревень могли видеть странную фигуру – женщину на очень крупной козе. В корзинке, которую она бережно поддерживает, лежит серый валун и обвившаяся вокруг него чёрно-белая кошка. Пэйке спешит к Анто.
И если она проедет мимо вас – чудесная женщина в пёстрой юбке и клетчатой шали, ловко сидящая на изумительно бирюзовой Козе, - не удивляйтесь, а лучше купите у неё куклу или разрисованный камешек, деньги пригодятся ей в дороге, а изготавливать синий сыр она пока не научилась. Но если вам не нужна кукла, просто угостите Пэйке пирогом, а кошке налейте парного молока, Зита так и не привыкла к виду синего козьего (и глупости, что кошки не различают цвета, сами вы хоть раз были кошкой?!) и дайте немного рыбы или мяса.
Ой, простите, я бросаю вас, я вижу на горизонте затейливые клубы дыма. Может, это сама Пэйке и её можжевеловая трубка?!.