Большие рыжие зайцы
маленьких бликов заходящего Солнца
(или мой крохотный летний дневник)
***
Я часто наблюдаю картину: зайчики прячутся, а девочка к ним.
Они, белёсые, слегка позолоченные, рвутся всеми своими совсем ещё неумелыми крылышками и изо всех сил пляшут, танцуют, крутятся, выделывают по воде всевозможную акробатику и, куда-то далеко-далеко, в самую даль, вновь уносятся за горизонт, за самую нить, кромку уже почти совсем догоревшего и обугленного в конец солнца.
Закат, как вечный крокодил или как большой неведомый хищник неотступно – день ото дня – крадёт это для всех нас незабвенное Чудо!
Что делать? – Ничего!
Лишь только любоваться, танцевать, плясать, и вновь погружаться в бесчисленное море: ягод, ароматов, духов и свеже-прелых пряных запахов травы и цветения душистого Его Величества Лета!
Почему именно Лета?
Да потому что именно в этот период Жизни только и возможно лишь поистине настоящее, живое и почти огнедышащее, так сказать, «Всемирное Счастие!..».
***
Милая Девочка по загадочному имени По только что встала.
Едва проснувшись и продрав глаза, она умылась, слегка приоделась, взяла ложку и, едва что-то проворчав и поворочав в своей маленькой, но достаточно основательней тарелке, принялась за далеко уходящий за полдень сладко-молочный завтрак.
На сегодня, как, впрочем, и назавтра и навчера, был молочный суп.
Бабушка сервировала так, будто ей, маленькой девочке, - по выражению самой По, - нужно было съесть «Целого слона!..»
По Небу плыли кучевые облака. Изредка казались они львами, кошками, собаками, лошадьми. Чаще – драконами и крокодилами и уж совсем-совсем часто, опять-таки по выражению нашей маленькой девочки, «Расплывчатыми штуковинами».
Целый день был жарок и буквально плыл по ресницам нежно-прозрачными разводами, пятнами и даже булками.
Один рогалик пролетел неспешно, врезался в какой-то другой барабан и – вместе с палочками и белоснежно-пурпурною кожей – обратился в какого-то необъятного и прежде совсем неслыханного зверя.
Возможно, то был пребольшущий молочный слон (во всяком случае, не имелось иных, сколько либо значимых доказательств и возражений!). Конечно же, и с хвостом, и с ушами и – всего вероятнее – что даже ещё и с огромным-преогромнейшим рогом. Ведь на одних Облаках Такое только и возможно то!!
Трава казалась лёгкой, как пух, Солнце – как большое алое и только что слетевшее с дерева спелое яблоко.
Время Июля.
Чистота.
Дыханье.
Воздух.
Лето разгорелось полностью и настолько, что, казалось, нельзя было определить и найти её границы, конца, предела; всё-всё прежнее, зимнее, осеннее, пасмурное как будто какой-нибудь мираж, дымка исчезло, стёрлось с лица земли, умылось тёплым его июльскими дождями и куда-то далеко-далеко и на самое будто неопределённое время слегло, как после продолжительной и мучительной болезни, на дно самого большого в мире океана; задремало, уснуло, и, казалось, навеки забылось, скрывшись под своё невидимое и самое глубокое, но самое пленительное изо всех на свете нежнейшее одеяло!..
***
День начинается, и ты понимаешь, что Ты на самом деле жив, ЖИВ!
***
Ступая босыми и слегка загорелыми ногами, изгибая и слегка подворачивая ступни в «момент камушек», Полина (так звали эту девочку с прежде достаточно редким именем по кличке По) шла по песку к озеру, от озера по извилистой крутой тропинке к дому и вновь и опять спускаясь с довольно крутого склона нашей усадьбы брела к этой несметной (особенно в иные времена) и «самовырощенной» песчаной куче и обратно.
Так могла она, как и впрочем все мы, «наматывать» буквально несчитанные разы!
Раз за разом, минута за минутой, наблюдая и замечая что-то в окрестностях или людях, проходящих и заглядывающих или же просто здоровающихся со всеми нами (по заведённому здесь прекрасному деревенскому обычаю), что-нибудь да новое или даже преж прежде неведомое.
Наш небольшой, но достаточно вместительный домик вмещал и подчас «впихивал» ровно столько, сколько только может вместить прекрасный дачный домик на берегу столь живописного – в два острова – и пленительного озера.
Он не очень велик: всего в одну большую с печью комнату, с некоторого рода подобием коридора, с кухнею посреди, - как бы его случайного продолжения; зато с чуть ли ни целым витражом! (там же) и даже с полноценною, обширною и слегка похожею ( по некоторым компетентным соображениям) даже на просторную, витиеватую (хоть иногда и вьющуюся, так сказать, «кривым винтом») и уютную «Девичью», - ту что и прям из сказок! Обшита она поверх слегка желтоватою дощечкою и с ног до головы пролачена, опять-таки, чем то схожим, но только на сей раз уже совсем разве чем то медово-жёлтым или, одним словом, «пчелиным».
Чтобы попасть наверх в неё – будьте осторожны! Лестница поистине не для слабонервных!
Но хоть дом не слишком уж вмещал, однако «впихнуть», как говорят здесь, здесь всё-таки могли!
Словом, ровно столько, сколько только и могло к нам вдруг да и «понаехать».
Случайному гостю здесь рады. А неслучайно здесь почти и никогда и быть не могло.
Вся наша семья, весь уклад, «размер» её, если так можно выразиться, весь её «характер», «стать» и «душа» были устроены не иначе как бывает это только разве в редких и уже почти совсем «раритетных» семьях. То бишь, двери не только не запирались, но даже и вовсе иногда никак не могли «засключиться».
Впрочем, я думаю Так быть может и «до теперь» живут некоторые довольно «весёлые» народы.
Как вам итальянцы например?
Или испанцы, мексиканцы и бразильцы?
Да кто б ещё не был то!!
Да, да, -именно Такая семья и мы!
К нам и вправду довольно часто захаживали.
Но Ходили, большею частью в основном коты, собаки, какие-то диковинные звери из «числа» часто приезжавших купаться машин, чужие, свои, по зиме – даже лисы и зайцы (те и вовсе без приглашения). Папа видел даже как однажды по нашей горе – правда не на той на которою мы сейчас обосновались, а другой, дальнею, «наследственною» от дедушки, – пробежал кабан перед самым его носом и даже кажется не один раз!
Во Всяком случае он не один раз рассказывал.
Впечатление и взаправду, не спорю, могло так сказать «расшириться».
У нас, например, также водятся, как наверно и во всех много или слегка заброшенных деревнях, волки и медведи.
Один раз мне очень даже снился один.
Единственное отличие нас от почти всех прочих жителей деревни, это то, что усадьба наша располагается чуть ли не у самого «порога» незваных гостей, у самой их границы, готовая не только соединиться, но и даже, может быть, слиться со всеми ими в один общий и дружелюбный – о! и дай ты бог! – и дружеский «стол!..».
Словом, всего хватало.
И не только одних сновидений!..
***
- Жень, Ты видел моё полотенце?! - почти несколько минут назад произнесла По и, как боксёр, замахнулась мне прямо плечо.
(Впрочем, даже капельку и «приколотила» бы, по обычаю, кабы не успел я только увернуться бы).
- В Смысле пожаа-а-аалуйста?.. – произнёс я с немою надеждою желая вызвать её, так сказать, на небольшую «интеллигенцию», предать форме форму «дружеской беседы» да и вообще предрасположить «молодое поколение» на более возвышенные что ль, сказать так, чувства!
Она же, вся раскутанная и расплетённая со всеми своими длинными и уже шикарными волосами, правда сейчас - что редко - аккуратно причёсанными и уложенными её заботливом отцом в одну большую в виде дуги пышную прядь, слегка улыбнулась, моргнула мне своими пребольшущими голубовато-зелёными глазками-зёрнышками и, тоже, с большим чувством, правда немножко на театральный манер, слегка присев и сделав небольшой реверанс, вдруг выпалила:
- Поожжаа-аа-аалуйста!!..
И убежав, и тут же найдя всё необходимое, вся вдруг скрылась из виду.
***
Я не люблю рано вставать. Для меня это – пытка, мука, сродни экзекуции!..
Ложусь я также не рано. Иногда не только петухи начинают уж петь и доносить откуда-то с деревни свои долгие и пронзительно своеобразные «будильные оклики», но даже когда уж и собаки и кошки ждут чего-нибудь нового и вкусненького от уже успевших проснуться хозяйских соседей.
Однако это ни в коем случае не мешает даже собраться ни на какое б там ни было б «мероприятие!» вернее, почти не мешает…
Так, например, будили меня, помнится, и ногами, и кулаками, и даже всем корпусом, припрыгивая и притоптывая, даже как будто что-то напевая и слегка декламируя под отчаянные возгласы любимой братовой рок-музыки и некоторого даже в своём роде металла!..
Трудно и представить до чего иногда доходило моё «будение!..»
Так еще, будучи студентом вторых-третьих курсов и приезжая, к примеру, к своим «новигородским» родственникам, меня и сталкивали за ноги и проводили со мною всяческие эксперименты, а также и знаменательные «водные» процедуры: как то в лицо, так и в прочие телесные части; но более же всего «чебурешили» меня с ещё тёплой и так душевно в эти часы нежно прогретой постели за ноги, щиколотки, пятки, а также даже и нос, словом воспитывали! - то бишь попросту брали на руки, щекотали, а и иной-то раз прям-таки и доносили почти в чём мать родила на всеобщее, так сказать, «гостевое обозрение» (то бишь в одних трусах) – хрупкого и дрожащего, - а также по обыкновению в эти часы немного грубоватого и сонливого, и хоть, опять-таки, всё ещё крепкого и достаточно воинственного, чтоб оказывать сколько-либо значительное, к примеру, сопротивление, однако ж, довольно-таки всё ж «эфирейно-податливого» и, что более всего уязвляет самолюбие после, - «амёбно-тривиального» и ничем, к тому же, не выдающегося субъекта!
Правда, может быть этим-то именно и выдающегося?! Как знать?..
Так вот, подобными же «процедурами» и промышляла моя дорогая-ненаглядная миссис котик ласковый По...
Да и что всем моим братьям! если уж их и взять всех в один общий и своего рода «родовой котёл», что им и тягаться-то нею?!
Смысла не имеет! Я вам говорю!
***
Все эти дни солнце слепило так, что глазам и телу просто некуда было бежать! Хотелось выпить весь этот воздух! Шум лёгкого прибоя с далёкого края озера! Эту Тишь, зной, трепет, звон, красоту! Даже самый день!
***
И снова на Лужайке Прекрасная Аполлинария.
Черты её характера и настроенья столь же разлинчны и непредсказуемы, как то большое, и всегда – особенно ближе к ночи – загадочное и бесконечное Небо, что льётся и почти дышит созвучно своей музыке и иногда нашему собственному и всеобъятному, так сказать, сердцу!
***
Быть нянькою – если не призвание то, непременно преогромная заслуга!
Я люблю своё ремесло. Только есть одно, что меня иногда как будто бы даже смущает.
Так – и даже не раз – при прощаньи (особенно в те времена, когда мы «живываем» или останавливаемся в городе) и при внезапном «уходе на базар» мои то и дело почему-то на лестничной площадке, прощаясь, и вдруг произносят:
- А Ты, Поленька, смотри, за Старшую!
Сначала я подумал, что шутят…
Во всяком случае, - такая система мне тоже ужасно как нравится, и я, думаю, и не повредит и впредь!..
***
Укусить Ей не стоит и труда.
И хотя ей стукнуло уж шесть, она, всё-таки, не оставила своею довольно «занятною» привычки.
Я бы даже дал привычке этой название «ДЪЛО», кабы только не одно обстоятельство: я - практически один единственный объект подобного «мероприятия»!..
Да я, собственно, и не против: пусть себе! Главное –что не сейчас, так вскоре, снова-заново последуют довольно «чувственные» лобзания.
Впрочем, и насчёт лобызаний как-то иногда худова-то. Его обладатели исключительно – родители! Мой брат со своей женою.
У Полины даже вдруг иногда и зарождались подобные «ростки», да их появления сразу и сейчас же пресекли заботливые родители:
«Нет, дескать, это повредит её воспитанию!» - только, было, она начнёт меня целовать, как с страшной досадою уже восклицали они.
Ну, впрочем, и на том хорошо: мы иногда с Поленькой обнимаемся, пожимаем сердечно друг другу руки и бьём-отбиваем всякий раз «пять», а то и все «десять», как на то, впрочем, расположит, опять-таки, её презагадочное «настроение».
***
Так точно касалось это и вопросов религии. Самых. Пожалуй, тонких на этом свете!
Конечно, боб мне запретят да и не позволят все мои «выливать всякую « чушь да ещё «выставлять» её на всеобще обозрение! Может это и взаправду так. Только всё-таки что-нибудь да выложу!
Всё равно ни о чём особом я и не хотел бы тут сказать. Буквально пру мыслей.
Да и то – рассуждать в этом и об Этом –м да ещё каким-ли бы то ни был там тем более «словесным способом», думаю, было бы вообще и с любjй стороны некрасиво.
Вера – это точно чистый листок, облачко, которое плывёт и движется к солнышку!
Более же всего мне и хотелось бы тут уяснить. Хотя бы начертить, быть может для себя для памяти общую «картинку». Кто знает когда она вдруг всплывёт!.. Взглянешь – авось и вспомнишь! А потом вдруг – вот-вот и придёт на ум, вот-вот ещё миг и, раз, - и вот вдруг снова что-нибудь запишешь или себе уяснишь.
Так всегда поступаешь с трудным. Нельзя и не следует, думаю. Его ни в коем разе «стирать со счетов».
А Лучший способ достичь Истины (если такой, конечно. существует и мог когда-либо существовать на земле) это: «думать не думая, идти не идя». Да и то, опять-таки, чувствую, что не моё.
Да, ладно, о Поленьке!
Странно это происходит в детях. И хотя не люблю «избитое», всё же фраза про «детские уста» как нельзя кстати сюда бы подошла.
Никогда не мог понять Как это у деток происходит.
Вот они растут, развиваются. Да, вот он вдруг родились на свет – и тут такое! С того ни сего они только, вот, начинают ползать, «агукать», ходить, плясать, говорить, но и в их ещё трёх-четырёхлетней головке зарождается Такое! О чём и схимнику-пустырнику мечтать бы не пришлось лет так этак под девяносто!..
Грусть небольшая в том, что не могу передать все Полины лова и мысли. Даже почт ни одного. Но это не главное! Главное- ощущения!
Ощущения – это нить в любом случае лучшая для понимания одним человеком другого. И как способ этого «понимании», кончено же тоже.
Ощущения сходны с запахами.
Мы, вот не знаем, не помним уж многих мелочей, людей, годы прошли и всё тут такое, - и вот, миг, - и точно шапку над головой сносит! и мелкие, вначале, а потом и крупные капельки солнца, все-все до единого влезают и прорезывают нашу голову, наше сердце, наше сознание, точно древним и слегка ядовитым копьём каким!.. и мы – точно после большого ненастного сна–вдруг вмиг начинам припоминать такие точности и такие детали о которых прежде не догадывались бы! Даже если бы кто-нибудь и сказал. Перед нами возникают точно сады изобилия! Райские кущи! И мы многое! Очень многое можем уяснить из того прошедшего которая на такое долгое непозволительное время потеряло всякую ниточку нами!
Иначе – и быть не может! Ощущение – штука такая!
Да, держитесь его по возможности, друзья! И ничего не выпускайте из рук! По крайней мере своё и хорошее.
Да и что значат чужие слова и чужой опыт! Мы и только «наше дыхание», «слёзы-радости», «запахи» имеют значение. И , узнав их в самом корне, в самом начале, боже! Сколько б мы только то и могли бы почерпнуть! Смогли бы уяснить!
***
Ну да, о Поленьке.
И как это у ней взялось?
Или же сейчас все дети Такие?
Ежели так – я не боюсь за будущее!
Конечно, были и игры с моей и её стороны, да мы играли в тибетских монахов и древних мудрецов и в кошек-цариц Египта.
Всё было. Да.
Но, странно, хотя и сам человек, должно быть. много и часто ищущий, всё же ни словом ни духом не говорил я своей маленькой По о каком бы там ни было Высшем смысле! Да и вообще о всём об Этом!..
Нет, нет и нет! И пусть не ругают меня её ещё совсем молодые родители, утверждающие будто это «я её всему научил».
Во-первых, так нечестно. И с их стороны даже невежественно немного.
Ведь именно-то я, я и я у ней учился, а не совсем и вовсе даже напротив!
«Бог – это мы все».
«Я капелька бога».
Или что-то в этом роде.
Главное же – я в это время находился в унизительном почти положении не только перед всеми, но и, кажется, даже перед самим собой!...
Настолько, что, кажется, чуть ли не валялся на земле и не употреблял землю и всякие прочие гадости на вкус…
Пишу, стыдясь и краснея, и не щадя себя! Понятно, что Женьку Палыча потом, если «дорасту» до столь прекрасного момента, будут «шутить шуткой» и, быть может, аж даже «пасквилизируют» ну хоть где-нибудь там тайком.
Да, всё ж, мне кажется, я придаю себе преогромную цену! Не стою ей богу то!
Кому я нужен? Окромя близких да этой столь миловидной девчушке?
А может быть и ещё кому? Бог знает!
Тешу-чешу себя надеждой.
Я лишь, друзья, к слову, главное, всё же, чествую что отвлекаюсь о Поленьке.
Вот субъект так Субъект с большой даже буквы!
Не зря говорят, детьми лечишься.
Тот то не знает и никогда не испытывал «сильных чувств» - может попросту взять да и пройти мимо!
Не говорю о себе, что я там что-нибудь нашёл. Об этом может когда-нибудь в другой раз и совсем в другой книге. Главное – то что ты ищешь ну и пусть даже иногда «пробуешь на вкус» саму матушку-землю, так сказать… и это ничего! Ведь ты всё же Ищешь!
Главное –не доходить до крайних точек…. Наверное.
Но тогда и не дойдёшь до «самого» быть может важнейшего??..
Опять-таки чешу себя.
Главное же – что на помощь опять-таки приходят дети – чистые и невинные!
Они –точно маленькие дельфины по взморью нашей вспененной и далеко ушедшей за пределы прозрачности и чистоты пасмурной злой действительности.
Мы мчимся, ходим, бежим , двигаемся – и сами не зная куда! Куда, разве добросят, выбросят нас наши волны? Или где всего ближе и знаменательнее вдруг с того ни с его вырастет берег. Огромный и могущественны! Точно сотня китов надо всеми нами и надо всем одним безмерно-призрачным чем-то и до боли и муки одиноким и грустным.
Но то ли и это?? То ли то??
Так ли на самом деле обстоит Истина и Настоящая Жизнь?
Мы всё равно ходим от круга к руга, тыкаясь носами и ртами как слепые котята-щенки в вечных погонях того, чего и не нужно нам вовсе!
А ежели и нужно и ценно, - вот всего пройдёт один миг, два, -и опять мы точно такие же се голые и у разбитого, к тому же, корыта!
Не относитесь к детям, точно дети они! Они похлеще нас, голубчики, и ещё, пожалуй, дадут нам фору!
И в то же время, считая их достаточно взрослыми - даже совсем маленьких - (если такое только и возможно разве) упаси вас бог, всё же и «лишать их детства!»
Пусть играют! Пусть ничего не знают!
Не засоряйте малышей! Вот моя главная «сигнализация», что ль, к вам.
Да Любая Библия! Любое Евангелие – если приоткрыть – даст в тыщу раз меньше! Потому что когда вы имеете дело с Живым человеком, с Живыми глазами, а не со словами, которые хоть и Лучшие на Земле, и Правдивые и Верные, да, всё же всё-таки передуманы и перемудрствованы и перецелованы тысячу и тысячами людей спустя многие и многие века, – хоть и богатство то их в том и несравненное… всё ж, всё же… моё мнение – ничего святее и чище Этих глаз вы не встретите, н найдите где бы вы бы ни были!!
Понимаю, может и не мои мысли, да, всё-таки, никогда не мешает повторить Главное!
И ежели есть потребность души, например, в церкви или в чём ещё духовном, то, прежде всего и лучше, мой совет, - просто поговорите с маленьким добрым ребёнком по душам.
Он, верьте, знает, куда больше намного и чище и светлее любых десятков миллиардов старинных или самых-самых новомодных теперь теорий и томов, газет и журналов всего-всего Мира в мире и света белого на этом белом Свете!!
Просто прислушайтесь.
Просто лишь только взгляните.
Слова, конечно же, любые излишни!
Это Такой Закон.
Иначе – нельзя.
Да и попросту не имеет смысла!
При мне, при всех нас, помню, года четыре ей было, - а Поленька и взаправду это любит, - произнесла тост.
Человек восемь-десять было. Все наши - тоже близкие соседи-родственники – тоже присутствовали.
И вот она и говорит:
- Выпьем за то, что Все мы Боги!
Её, конечно же, «осекли», «покосились на меня» и строгая её маман так и выпалила моему брату - своему мужу:
- Что ж, придётся, начать читать Правильные книжки!
Кто знает, может и так.
Но, всё же, ребята, не губите ребёнка!
И если и учите его всяким там премудростям, – пусть он хотя бы-то сам-то вам скажет нужно это ему али нет!..
А лучше – дайте ему (особенно тому, кто на это очень способен ну хоть, а увидеть - несложно, просто смотрите!) немножко хоть о себя-то понять! Разглядеть толком!
Моё, впрочем, мнение.
***
Но я слишком непозволительно, может даже, на иной счёт, даже грубо отвлёкся.
В своё оправдание замечу, - я лишь только писал факты. Точно портрет с лица. А там – уж пусть судят, как судят!
Всё ж упустить, чувствую, и этого не должен был я!
Итак, продолжаю…
Лучше - о Лучшем!!
Лучше, всё-таки, – снова в Его Величество Лето!!..
Леттоо!!..
***
Лето стронулось с паузы. Пузыри почти разбухшего солнца сильно выросли на воде.
Сезон купания.
Ветер, струящийся белесовато-румяной дымкой по волне ложится особенно нежно и приветливо на всё что не видит перед собою.
Так ему поддаётся сначала голубоватая, кое-где прозрачная и чистая, кое-где золотовато-кария структура большого, волнообразного и кудряво-вспененного озера; затем свежая и почти салатовая зелень ещё совсем молоденьких кустарников, тонкие изгибы гибкой и едва разросшейся берёзы; длинные, как корабельные мачты, стволы многолетних душистых лип и пьяно-оздоравливающих своим целебным кислородом елей, а также крона одиноко раскидистого и растущего на самой-самой высокой макушке широкого, всезнающего, всемогущего и могущего всё большого и преогромного великана дуба.
Мимо пролетающая бабочка, с глухим и резким отзвуком присвистывающий жук, все и всё, словом, несомненно, и в сей же час ощущают всю эту нависшую палитру, гармонию, дыханье, воздух, сладость!
Да. Спелый запах Тёплого и ни с чем несравнимого Лета!
***
Запах как будто окончился и вместе с ним пришли долгие и почти осенние дожди.
Но сегодня вдруг опять прояснило и что-то даже вынырнуло;
Лето пока ещё в силе.
На мою голову или счастье выпало сегодня быть двойным нюнею: Поленька уговорила отца взять из соседнею деревни тоже одну ещё совсем маленькую девочку, годом всего лишь старше её.
Мой брат – он же отец Аполлинарии, - привёзший и оставивший всех их на мое попечение, то и дело скрывался куда-то и иногда даже убегал в лес.
- Мне нужно отыскать несколько ромашек. - частенько говаривал он.
Он готовил жене, приезжающий нынче же, «особый букет». И даже решился посвятить ей парочку поэм, начертанных на белесовато-серой и слегка блестяще-розовою в полосочку и крапинку - точно совсем ещё новенькая шахматная доска, - берестяной серебристою «корочке».
Нам приходилось не раз ещё «вылетать» на поля и в чащобу в её счастливых поисках.
- Она будет довольна, - быть может так про себя думал иногда мой добрый старший брат.
Но как и когда думал он.... как и каким образом текли его мысли - никто и никогда бы не мог в точности понять и разобрать «о чём же? Брат? Сын? Муж?» словом думает. Впрочем, его жена тоже была отчасти из тою же почти «таинственною породы». И оба они составляли подчас действительно стройную и непостижимо- загадочную влюблённую и достаточно юную ещё семейную парочку.
- «Луна стройна, как белый камень,
И только призрак вторит ей…» -
Своей резкой, сильной и довольно «подкаченной» рукой, он, как древний Цезарь или, быть может строгий и неподкупный скульптор или судия, казалось, наносил на свою неоконченную, но слегка уже «перепечённую» в печи Венеру недостающие ей и всему её монументальному столь образу необходимые и немного слега «строгие штришки».
***
Поезд загудел. Дым повали во все стороны. Моя Поленька уехала.
Перед ней впереди окажется столица, шум ветра, автомобильный стрёкот, звуки и отзвуки тысячи тысяч людских голосов, иные взгляды, солнца, нравы…
Ещё немного - и уже опадёт листва, размякнут в дожде серые блестящие ветви. С только что цветущею поляны сорвётся последний лепесток и улетит, подгоняемый ветром, весь взмывая ввысь, как отброшенный далёкий-предалекий парус в неизведанном и столь знакомо-незнакомо ему из века в век «роковом» направлении!..
Но в памяти, но в душе, но на сердце ещё кое-что осталось... что-то и ещё сохранилось, бьётся, трепещет, требуя и прося быть вылитым, выпитым…и также начертанным хотя бы на слегка лишь молочно-белую и тоже едва-едва и столь же одиноко-отрешённую прохладную бумагу!..
***
Перед самым-самым отъездом - или это тоже только был один лишь вымысел - нам на прощанье с Поленькой кое-что привиделось.
Может это и вправду был только сон.
Только тогда, когда мы всё это нашли и увидали, было поистине что-то чудесное, большое, непредсказуемое!!..
…
Солнце уж катилось далеко от нашей гавани. Лесная чаща вдали всё гуще и сильнее приобретала оттенки ночи. Но чем непостижимей и мучительней ложились тени там, вдали этой чащобы, на втором берегу нашего преживописного озера, тем легче и отраднее, казалось, звало и плескалось что-то то недалёкое и непостижимо прекрасное и близкое, не отрывая глаза и сердца наши ни на минуту, ни на одно мгновение!..
Большие Рыжие Зайцы, сплошь заливающие уже начинавшую изрядно чернеть прежде бархатно-синюю с бриллиантовым отливом в самом центре и чуть слега зеленовато-болотистую воду по краям, как живые, будто танцевали!
Одни описывали на вводной глади круги, зигзаги; другие, ворочаясь с боку на бок, как спящие, лениво потягивались; третие же и вовсе, как шальные спортсмены-бегуны, прыгали взад и вперёд, вверх и вниз, и, часто дыша и пятясь обратно к солнцу, точно какие-то прежде неслыханные акробаты исполняли преж неописанные прыжки – вроде тех «сальто-мортале », которые под звук сирен, рёв аплодисментов и совершенно безо всякою страховки выписывали и выписывают великие мастера цирка – довольные и счастливые, точно и грамотно будто исполнившие «свою программу» двигались и летели дальше, к другому закату и иным мирам с другими прихотями и иным источником света!!..
Аист спорхнул с крыши. Солнце разостлало постель из вечернего и давным-давно остывших уже тёплых летних сумерек…
***
Поленька совсем не хотела прощаться. Правда она пока и не умеет этого.
Кто знает – может это лишь всего наша прихоть? И это нам, а ней ей вовсе следовало бы изменить или чуть слегка подрихтовать свои «грани», исправить мельчайшие ямки, трещинки, иль вовсе совершенно незначительные свои зазубринки?..
Её черта – сто процентов эмоций и ноль процентов «сантимов»!
И хотя милая По… чувственная и легкая, стремительная и горячая в своих ещё пока «маленьких порывах» девочка… налицо виден поистине большой и «Цельный» характер. Особенно ценный и дорогой в наше столь «размежёванное» время!
***
Она даже и не обняла меня на прощание!
Быстро-быстро побывав в объятьях дедушки и бабушки, она, как маленькая рыбка, шмыгнула в большой и серый, чуть прохладный и тусклый (на то время) аквариум поезда, и, не замечая почти никого на своём пути, даже не держась ни за руку, ни за рукав своего любимого отца, пустилась дальше вслед по узкой и чуть слегка красноватою хребтине внутренней части поезда…
Сердце моё заныло.
Будучи таким же ребёнком в душе, как и она, я чуть даже не расплакался от горя. Но, слегка подумав и «отпустив мысль», решил: «Зато Так Оно по самой Правде то! И Никто зато и никогда не может быть честнее и правдивее чем Она!.. моя Поо-оо-ооленька!!»
И вот уже когда подошли мы к её вагону, к самому-самому крайнему окошку, выросшему как-то нелепо и почти в хвосте этого столь длиннющего и серого гиганта-поезда, тут-то я всё разглядел и понял!..
На увлажнённых от слёз глазах и ресницах, кончиках век и маленьких, но пышущих румянцем щеках, полыхало поистине небывалое созвездие!
Казалась вся Галактика, или даже быть может целая Вселенная невольно и вдруг зарождалась тут… прямо перед нашими глазами!..
***
То она глядела, не отрываясь, на меня, то подолгу махала своей маленькой ладошкой, поминутно выставляя, как некогда гладиаторам на арене зрители неугомонный свой палец, то жалась щекой и томительно нас всех оглядывала.
Надо отдать должное – сейчас я был у ней как бы главным и генеральным фаворитом!..
- Я очень люблю кошек! Это самые что ни на есть на свете «приятственные» существа!.. – припомнилось мне на минутку, глядя ей прямо в глаза. - Кошки бывают разные: есть домашней породы, а есть - дикой породы.
- Так вкусно, - сказала она однажды насчёт наших чудесных городских молочных пирожных-эклеров, - что улыбка на лицо сама налезает!..
- Мир – большой пушистый шарик! а арбуз – это такой огромный апельсин, будто съеденный вдвое вчера, когда всем нам и уже сегодня было Так тихо и хорошо!.. – мог как будто я и сам за неё додумать.
На вопрос, что такое любовь, Полина сказала: " Любовь - это душа сердца!!!"
Выкладываю и ещё несколько:
"Ты мой пирожок с повидлом!"- сказал папа, как всегда бодрый, сильный и радостный, обнимая свою дочку Поленьку. Она ж, вырываясь из объятий, заявила: "Я не пирожок с повидлом, а пирожок с котами!!!"
«Идём утром в садик, - продолжает описывать и теперь уже её нежная, но слегка строгая мама, - глубокая осень. Проходим мимо дома, где девичий виноград тянется от земли до самого пятого этажа, листья уже сбросил и потому стал серо-седого цвета. Полина говорит: "Мама, смотри! Это что борода Бога?!"»
«Одеваю домашние штаны, - продолжает она снова,- Полина подбегает и говорит: " Мама, это у тебя лосины?" "Да"-отвечаю. Она - "я тоже хочу, я так мечтала о лосинах, ну хотя бы об одном Лосе!!!"»
И, наконец, посмотрев однажды мультфильм "Аленький цветочек", Полина подытожила: "И полюбила она его в образе Чудисча... А Что Делать, если больше никого нету!!!"
- Даже если мы всего лишь только мышки, а месяц - пребольшущий рыжий кролик в огроменной кастрюльке из черного-пречёрного Неба, такой весь длинный предлинный! жёлтый прежёлтый! я знаю, я Точно Знаю…что…. когда-нибудь… когда-аа-анибудь я непременно Вырасту и Стану тогда уже настоящим-пренастоящим и уже совсем-пресовсем неигру-уу-ушечным, как теперь, тогда Доктором… Всеобщим Доктором Всеелечее-ее-ния!.. – казалось только сейчас так (или почти) вновь снова произнесла она... и сейчас же… в моём воображении… с неистовой силою, но с замиранием и как будто бы «дыханием вспять», в голове, в горле, в душе, на сердце… возникли, выросли, появились и заблистали опять все те же совсем ещё недавние впечатления, волнения и жгучие радости, словно как неуловимо-тонкие Нити этого горячего сияющего Праздника, этого поистине настоящего и неистощимо-живого, бьющего ключом, клокочущего и почти неисследованного Ритма Рая! Света и Солнца! Огня и Воды! Музыки и Дождя! этого столь редкого в наших краях, но и даже за их пределами, будто огнедышащего жаром и пышущего паром Дракона-Вулкана!
…А может быть, всего на всего, то был всего лишь отблеск тихого и белого, как облако и чистого, словно родник, образа Лебедя? Или незабвенных глаз лягушки-царевны, жёлто-красного с пурпуровым отливом клюва серой дикой Серой Цапли, только лишь недавно поселившейся в наших вдруг заболотившихся неподалёку краях?? Может быть – таинственного Привидения? Или ещё и ещё, может быть, чего-нибудь по-настоящему ценного и прекрасного? То – лишь одна сплошная загадка!
Природа не выпадает на долю и не образует «осадка», как какой-нибудь недолговечный элемент или даже целые их многовековые соединения.
Она живёт, растёт и развивается, цветет и дышит в унисон нам, неведомо глазу и только созвучно и знакомо одному лишь нашему сердцу…
Может быть я?
Может мне?
Тебе ли??
Ему ли??
Нам ли??
Мне ли??
Задали загадку?
Попробуй разреши!
Всё одно – мелочи!
Знаю только – Эти Рыжие Зайцы, этот вечерней отблеск Зари, голые ступни-ноги, стремительно бредущие по сильно прогревшимся или слегка прохладным по утру струйкам травяных рек и длинные волнистых нитей ароматных ручьёв свежести, залетающие и копошащиеся в недрах и на тонких прозрачных стенках нашего носа, и уходящие далеко-далеко вглубь!.. и, наконец, неутомимо-неугомонные, шустрые и вечно что-то ищущие и копошащееся в просторах пусть пока лишь недалёкой, но зато нашею и давным-давно с детства знакомою здешнею… Вселенною, глаз Той в чью честь и доброе Имя и слагается сей дневник!
Немного хлебнув ветра, солнца, вобрав всю силу и счастье чуть слегка разгорячённого и всласть подрумяненного лучом золотисто-озёрного песка, я окунулся в миг поистине незабвенного и ни с чем не сравнимого периода всей моей жизни!..
Жизни всех и каждого.
Времени, когда Лето наступает вдруг, и когда не хочется до последнего мгновения выпускать его из ладоней, точно как какую-нибудь диковинную птицу или заветную и впервые услышанную мелодию!!
Я жду тебя вновь - Моё Время!
Я снова Тебя Призываю!
Вернись!
Прошу!!
Ты ведь ещё,
знаю,
и ни на Такое Способно
даже!!!!..
лето2013 - лето 2014