Гл.23
Лёшка Астафьев работал в одном из издательств райцентра. Журналист из него так себе, но редактор держал Лёшку потому, что если вдруг где жареным запахло и эта шумиха не для всяких ушей, то лучше Лёшки никто не добудет секретной информации.
Бесшабашным слыл Лёшка, не приведи Господь, ни с чем не считался, если на кону стоят деньги и, как говорится, пара ласковых от начальства.
Вот и сегодня шеф вызвал Астафьева к себе и без посторонних поведал, что краем уха он почуял, вроде в Таёжном - самое настоящее ЧП, по сему Лёшка немедленно отправляется в командировку и если последний нароет интересные факты, то редактор, в свою очередь, естественно, не постоит за ценой гонорара.
А редактору Лёшка раболепно верил, тот был хозяином своих слов, в этом журналист убеждался не единожды, поэтому сразу - под козырёк, поймал на лету брошенные шефом ключи от своей машины, и тут же откланялся.
Подъезжая к Таёжному, Лёшка не поехал обычной дорогой, а за десяток километров до села свернул влево. Как человек, привыкший "разнюхивать" сведения исподтишка, Лёшка решил не спешить с посещением "очага возгорания", а обследовать сначала окрестности.
Эту новую грунтовку, накатанную лесовозами, он знал, уже приходилось здесь бывать, когда на месте вырубленного леса собирались строить очередную базу отдыха, да что-то не заладилось и стройка остановилась.
Основное направление дороги вело в глубь тайги, но было небольшое ответвление, по которому журналист добрался до задворок "Купеческого Дворца." Остановился. Захотелось полюбоваться местной "музейной" редкостью.
"И зачем использовать для дачи такие хоромы, можно бы было с этой целью возвести, что-то и поскромнее." - подумалось журналисту.
Но Лёшка лгал сам себе, в душе он неимоверно завидовал людям, имеющим много денег. Вот бы ему так!
"И зачем тогда сдалась эта проклятая работа, где не существует выходных и праздников, где постоянно нужно напрягать мозги и здоровье, чтобы угодить капризному шефу."
А так бы он послал всё к чёрту и зажил сытой и спокойной жизнью.
Лёшка вышел из машины и направился к высокому забору, чтобы в щелочки получше рассмотреть особняк, может и он когда-то такой отгрохает? Но в бурьяне он увидел, что-то бесформенное, состоящее из костей и кровавой массы. Журналист сию секунду опрометью рванул к жигулям, стоящим поодаль, запрыгнул за руль и попытался воспроизвести в памяти то, что обнаружил.
"По виду, вроде мужчина, похоже некто из многочисленной прислуги этого дома. Что же произошло? Да мало ли, пошёл мусор выносить, а тут волки..."
Лёшке сделалось нехорошо и руки начали подрагивать.
"Ну и как работать, когда опасность зашкаливает? Да, не зря шеф не скупится, обещая после поездки кругленькую сумму."
Эх, надо было забацать снимок, но фотоаппарат он не брал на прогулку, а второй раз не рискнул идти. Лёшка завёл машину и продвинулся ещё немного и тут же дорогу преградил декоративный кустарник, дальше только пешком. А чтобы выглянуть на деревню из-за угла, надо преодолеть расстояние всего в считанные метры, но Лёшка не осмеливался, ему было страшно.
Казалось, что за углом его поджидают волки, которые до поры притаились. Возвращаться назад, чтобы попасть в Таёжное по главной трассе - не хотелось, потеряешь уйму времени, и журналист изо всех сил старался успокоиться и взять себя в руки.
И правда, что он выдумал, нету у волков такого соображения, чтобы прятаться по за углами, они, если что, нападают сразу.
Лёшка приоткрыл дверцу и с силой её захлопнул, тем самым проверяя, есть ли кто в засаде. Но вокруг царствовала мёртвая тишина. Парень ещё раз вспомнил гонорар и... дерзнул.
Выйдя из-за поворота, он сразу их увидел. Волки бежали прямо на него. Не много, всего пять или шесть, но какое это имеет значение? Если предположить, что хищник насчитывался бы всего лишь один, то всё равно до спасительной машины он уже опоздал, звери были рядом.
Потом он даже не успел испугаться, оказавшись на земле, сбитый с ног волками. Почувствовал боль от множества укусов, одновременно по всему телу, видел их раскрытые раскалённые пасти, с клыков которых капала кровь, его кровь. Затем послышался выстрел и мгновенно ощутил тяжесть упавшего на него волка.
Игнатьич наблюдал в бинокль, как возле дома приезжих остановились Жигули, как из неё вышел молодой человек и почти тут же с поспешностью вернулся обратно, и если бы машина совсем уехала оттуда, он бы и не подумал снаряжаться на помощь.
Журналистов Игнатьич угадывал, каким-то своим особым чутьём, поэтому не раздумывая живо выскочил на улицу. Так и есть, автомобиль немного проехав, вновь притормозил. Лесник подозревал, что за этим последует и уже не шёл, а бежал. А когда парень в очередной раз оказался незащищённым в опасной зоне, он хотел ему крикнуть, предостеречь, но было слишком поздно.
Стрелять Игнатьич умел и с дальних расстояний тоже, а убрать пятерых волков для него было плёвое дело, только бы на ажиотаж не набежали остальные и жив ли тот парень?
"Вот времечко подкралось: раньше волки дальней тропой оббегали ружейные выстрелы, а нынче сами на них бегут."
Когда запыхавшись, он появился на месте происшествия, то в первую очередь кинулся проверить пульс пострадавшего.
"Бьётся! Ну теперь держись, парень!"
Лёшка не слышал случайного спасителя, потому что пребывал без сознания. Не ведал и того, как тот затащил его в салон машины, а сам уселся за руль.
И вовремя. Сюда уже подтянулись подоспевшие из деревни волки, но Игнатьича это не волновало, он переживал за другое.
"Если сейчас увяжутся за ними, то как потом спасать истекающего кровью парня?"
Волки, конечно же увязались и преследовали до самого кладбища. Некоторые, правда, отставали, чтобы полакомиться собратьями, неосторожно попавшими под колёса.
Объехав кладбище, Игнатьич оглянулся. За ними всё ещё бегут, примерно, особей восемь, но это пустяки, если не тормознут, то он их расстреляет возле дома.
"Не переполошить бы основную массу, тогда кранты."
Но волновался он напрасно, их сопроводило лишь три волка, которые мгновенно были ликвидированы. Схватив юношу в охапку, Игнатьич поспешно понёс его в дом.
Ещё раз убедился в биении сердца и принялся за работу, вытаскивая на стол разные корешки и травяные мази.
"Ты в рубашке родился, парень." - подумал Игнатьич после обследования рваных ран - все они, более или менее, совмещались с жизнью.