К нашему счастью никто не знает о том, что его ждёт.
Завтра может тебе не понравиться
I
Я познакомился с Хелен в ноябре 2004 года, столкнувшись с ней при входе в бассейн «Meraviglie», который, как потом оказалось, мы посещали несколько лет, но в разное время. На следующей тренировке мы уже выискивали друг друга глазами среди сотни чужих незнакомых лиц. И я заметил её... в тоже мгновение, когда она увидела меня. Мы поняли, что созданы друг для друга.
Тогда, на момент нашего знакомства, каждый имел свою устроенную личную жизнь, и что-то менять было незачем. Однако Господь считал иначе и свёл нас в точно определённое нам время. В тот час всё поменялось. Казалось, нас уже никто не мог остановить.
Ей во всём хватало упорства, она достигала все поставленные перед собой цели. Всю свою жизнь Хелен занималась музыкой. Она с отличием окончила консерваторию и была профессиональным музыкантом. Скрипка - её душа. Лучшие оперные театры мира, включая Metropolitan Opera в Линкольн-центре Нью-Йорка, зная её талант и трудолюбие, постоянно присылали ей предложения о заключении новых контрактов. Она выступала с лучшими оркестрами и в свои тридцать два года несколько раз успела объехать с концертами весь земной шар. Говорят, что счастье – это реализованная возможность заниматься тем, что ты умеешь и любишь делать. Хелен жила музыкой. Её творческая душа чувствовала всё по-другому. И меня, проявляя терпение, она учила прислушиваться, приглядываться и чувствовать иначе. Если мне случится выбрать из своей жизни воспоминания, которые можно забрать в последующие жизни, то одними из них будут мгновения, когда Хелен играла только для меня... наедине со мной...
Приняв решение, она настойчиво реализовывала его, доводя до конца, не отпуская ни на секунду. Всё должно было крутиться только вокруг неё и так как она хочет. В кругу знакомых и коллег наши отношения Хелен не афишировала, но и не скрывала. Полной неожиданностью стала для меня новость о том, что на следующий же день нашего знакомства Хелен открыто объявила обо мне своим родителям и мужу, сказав им что только теперь, встретив меня, она по-настоящему счастлива.
И для меня она стала единственным счастьем. Мы просто хотели быть вместе. Отныне и навсегда. Без условий и без ограничений.
Всё пошло так, как хотелось бы очень многим. Казалось, небеса сделали нам бесценный подарок, из миллионов людей выбрав именно нас и давая нам, словно актёрам, самые-самые главные роли. И о чём ещё оставалось мечтать? Нужно было просто жить, получая от жизни радость и удовольствие. Так думали мы.
Сейчас я понимаю, что режиссёр решил необычно закончить наш фильм потому, что зрителям, в недоумении наблюдавшим за нами, нужен был в высшей степени экспансивный сюжет.
II
Как таковых периодов неудач у Хелен, да и у меня тоже, раньше не было. Они, мы заметили, возникли с момента сделанного ею мне подарка на третьем году нашей совместной жизни. Это были наручные часы A. Lange & Sohne, которые начали отсчёт оставшегося нам времени.
Часы Хелен купила заранее, за месяц, до дня моего рождения и потеряла их на следующий день. Она обыскала всё, начиная от салона машины и заканчивая мусорным контейнером во дворе дома - бесполезно. Через несколько дней Хелен была измотана поисками и попытками вспомнить, где могла оставить подарок и рассказала о пропаже родной сестре Саманте, когда та заехала к ней в гости. Сочувствуя, Саманта предложила единственный верный вариант – купить новые и скорее об этом забыть.
Тут же они направились в магазин, но как только сели в автомобиль Саманта, обернувшись назад, увидела эти самые часы, лежащие на заднем сидении со стороны водительского кресла. Сёстры сочли это какой-то мистикой. Хелен утверждала, и как ей можно было не верить, что она не могла не заметить эти "чёртовы часы", двадцать восемь раз обшарив и перевернув весь салон машины от багажника до передней панели. Тем не менее, девушки были безумно удовлетворены разрешением проблемы и на радостях уже через десять минут обмывали найденную пропажу в местном ресторане «L’isola che non c’e» бутылочкой «Vigneti di Foscarino Soave» с ароматными нотками полевых цветов и мёда.
На втором бокале, Саманте позвонила подруга детства Лорен, которая беспокоит её по каждому пустяку. Саманта между делом тут же поведала ей мистическую историю с находкой моих будущих часов. Та, всё внимательно выслушав, сказала, что слышала о плохой примете, что, мол, нельзя никому дарить часы, а то, что их уже успели один раз потерять точно нехороший знак.
Саманта не могла не пересказать это сестре. Понятно, что Хелен расстроилась. Но трезво проанализировав ситуацию, на третьем бокале, они решили, что это вымыслы сумасшедших и Лорен всегда была завистливой сучкой. Достаточно вспомнить, как она постоянно критикует всех новых мужиков Саманты, а это на самом-то деле совершенно безосновательно.
Этот случай с моими часами я узнал от Саманты спустя четыре года, навещая её в тюрьме. Подарок от Хелен я получил в своё время, как она того и хотела.
III
Происходящее потом никак не связано с этими часами, они всегда были на моей руке и стали молчаливыми свидетелями целого ряда несчастных событий, череду которых в таком сжатом периоде времени объяснить так никто и не смог. Оказалось, что достаточно было полтора месяца, чтобы разгромить, расколотить, разнести в прах и уничтожить наш с Хелен волшебный мир.
Я не стану в подробностях описывать каждый «несчастный случай» (так они классифицировались в полицейских протоколах). Спасибо тем, кто находился рядом и переживал это вместе с нами. Теперь мы с Хелен просили только одного – пусть это скорее закончится.
Вначале мы узнали от Саманты, что в течение двух дней ей не звонила Лорен, а потом её нашли изуродованной в собственной квартире. Через несколько недель сама Саманта, возвращаясь с поминок близкой подруги, попадает в автомобильную аварию. Она в нетрезвом состоянии на всей скорости таранит и давит всмятку своим внедорожником французскую малолитражку, убивая всю находящуюся в ней молодую семью с двумя годовалыми мальчиками-близнецами, обеспечив тем самым себе не только тюремный срок на много лет, но и ночные кошмары до конца жизни. Из-за этого случая на следующий день у отца Саманты и Хелен Алекса, одного из добрейших людей, которых я только знал, случается гипертонический криз и сердечный приступ, он скоропостижно умирает через два дня. Далее гибнут мои родители, сорвавшись в машине с высоты 1123-х метров в пропасть с горного серпантина, когда они торопились вернуться с отдыха в город, узнав о смерти Алекса и не стали дожидаться утро. От них практически ничего не осталось. Полицейский, помню, сказал мне, что от ударов о камни даже номерной автомобильный знак стал нечитаемым. А ещё четыре дня спустя мать Хелен Тина, находясь в постоянном полуобмороке от горя, падает у себя дома с лестницы второго этажа, разбивает себе лицо и ломает бедренную кость. Её госпитализируют без сознания в тяжелейшем состоянии. Где-то ещё через неделю мы узнаём, что бывший муж Хелен Франческо, с которым она сумела сохранить после развода дружеские отношения, на какой-то конной прогулке, будучи под приличным градусом, получает копытом в голову от лягнувшего его необъезженного племенного жеребца. Франческо от удара впадает в кому с неблагоприятным для жизни прогнозом. Спустя полгода его похоронили, но об этом он тоже не узнал.
Свалившиеся тогда беды сильно надорвали нас с Хелен. Мы держались друг за друга. Нужно было лезть наверх и выкарабкиваться из этой адовой ямы изо всех сил несмотря ни на что, ни на слёзы, ни на боль, ни на страдания. Нельзя поддаваться панике, нельзя сорваться с резьбы. Мы не понимали, почему и за что вдруг это всё стало происходить, как запустился этот дьявольский механизм, но мы с Хелен точно знали, что сейчас это нужно пережить, а осознание придёт потом, может быть когда-нибудь, но потом.
Спустя дней десять после нокаута Франческо я проснулся среди ночи в испуге, почуяв во сне новое несчастье, и увидел стоявшую у окна Хелен. Было необыкновенно холодно.
Хелен отречённо смотрела на светящийся ночной город и, услышав моё приближение к ней, даже не шевельнулась. Она тихо сказала, что видела плохой сон, что теперь ОНИ, те, которые управляют всеми нами с небес, доберутся до неё и тогда всё закончится. В этот момент Хелен выглядела так, словно, приняла всё что было и будет, как должное.
IV
На следующий день, когда Хелен навещала в больнице Тину, ей позвонил вечно дёрганный дирижёр её оркестра и предупредил о том, что, конечно, он входит в её трудную семейную ситуацию, но контракт есть контракт, и его нужно либо выполнять, либо разорвать. Последний месяц Хелен мало работала и даже пропустила начало ежегодного турне по Америке в самый неподходящий для театра период. Это был июнь, и до десятого июля артистам и, сопровождавшим их музыкантам, необходимо было по-быстрому посетить ещё три страны. В это время я их называл табором. Они все уже устали и хотели скорее вернуться домой на двухмесячные каникулы. Как всегда некоторым из них удавалось закосить под заразившихся гриппом, некоторые смогли заболеть расстройством желудка и так далее. Конечно, «больных» отпускали домой, но при условии их замены. И Хелен согласилась к ним приехать, успокоив и убедив меня тем, что работа сейчас пойдёт ей на пользу. Всего-то пару недель?
Она догнала театр и звонила мне каждые пять часов и днём, и ночью. Постепенно Хелен стала чувствовать себя лучше, её голос изменился, свидетельствуя о возвращении к жизни. Слава Богу, - думал я и радовался, слушая подробности о том, как проходили концерты. Такая смена декораций обязательно ей была нужна, всё к лучшему. Я ежедневно проведывал Тину, которая медленно, но шла на поправку, и успокаивал её хорошими известиями от дочери.
И вот уже гастроли подходили к концу, и на днях театру, как и каждый год, оставалось прибыть на заключительный концерт в Пуэрто-Рико. Добраться туда можно было по воздуху в течение трёх часов или по воде за двое суток. Музыканты всегда разбивались на две группы. Одна их часть летела на самолёте, а другая, которая переносила качку и желала отдохнуть, наслаждаясь свежим морским воздухом под морским Солнцем, пересекала по краю Атлантический океан вдоль западного побережья на небольшой, но комфортабельной яхте. Хелен всегда выбирала этот путь.
Это было 5 июля, а 6 числа мои часы вдруг остановились и не шли несколько часов с 11:47 до часов двух дня. Потом они неожиданно сами пошли, и я подвёл стрелки, сверив точное время в интернете. Ещё через один час и четырнадцать минут мне позвонили. Женский голос сотрудницы какой-то Федеральной службы спасения сообщил, что яхта, на борту которой вместе со всеми находилась Хелен, исчезла в океане семнадцать часов назад и судно до сих пор не могут обнаружить, несмотря на то, что погода наладилась, и высота волн уже не превышает 2 метров. Просили не волноваться.
С того дня прошло 5 лет, а дата «6 июля» на моих часах никогда не меняется, несмотря на то, что часы идут и время показывают правильно.
Я похоронил Тину и остался один.
Ноябрь, 2012 год.
P.S.
В 2013 году я получил по электронной почте письмо из ARRS*. В нём сообщалась, что в районе острова Коберн-Таун в Атлантическом океане найдены обломки яхты, затонувшей в 2007 году, на которой одним из пассажиров была Хелен Д.
"Получить личные вещи родственника можно по адресу: 14 East Street, New York, NY 14428".
На следующий день на своих часах я увидел новую дату: «7 июля».
V
В августе 2014 года по приглашению для участия в двухдневной международной конференции по роду своей профессиональной деятельности я прибыл в Рейкьявик.
В первый день, рано утром прилетев в аэропорт Keflavik, я направился в отель Hilton Reykjavik Nordicaв и уже через 50 минут стоял под тёплым душем в номере, пытаясь до мелочей вспомнить недолгий сон, только что привидевшийся во время полёта над Атлантическим океаном.
Я видел во сне Хелен. Она взяла меня за руку, молча и внимательно посмотрела мне в глаза, словно заглядывая во тьму, глубоко хранящуюся во мне все эти годы, а потом, чуть наклонившись, поцеловала мою ладонь. Я только хотел погладить её волосы второй рукой и обнять её, как образ Хелен тут же растворился и исчез.
Этот сон был точно таким, как нависший сегодня над Рейкьявиком туман. Ни тот, ни другой не собирались рассеиваться.
Вечером, приблизительно через час-полтора после завершения первого дня конференции и ужина, прихватив с собой в номере зонт, слегка моросящий дождик начался ещё до обеда, я отправился прогуляться перед сном по, пожалуй, единственно относительно крупному городу Исландии, который за полдня можно обойти пешком. Выйдя из отеля, я тут же зашёл в скопившийся на улице туман, плотно окутывающий неторопливо перемещавшихся прохожих и медлительно ползущие автомобили. Внутренний голос выдал справку: туманность Андромеды - крупнейшая спиральная галактика ближайшая к Млечному пути, содержит примерно 1 триллион звёзд, отдалена от Земли на расстояние 2,5 миллионов световых лет. Не анализируя установившуюся ассоциативную связь, я побрёл вглубь тумана по городской площади мимо огней кафе, музеев и магазинов. Через минут 20 я вышел к лютеранской церкви Халлгримура. Перед посетителями на земле лежало только лишь её длинное основание, а её знаменитый шпиль и стоявший на постаменте перед входом в собор викинг Лейф Счастливый, как и 80 процентов города, были спрятаны от глаз туманом. Из храма слышалась органная музыка. Я закрыл зонт и вошёл.
Месса уже подходила к концу. Священник перед началом причащения обратился к верующим, и они адресовали друг другу «Мир тебе!», начиная сопровождать эти слова рукопожатиями и лёгкими поклонами. Я был готов соответствующим образом ответить на обращение ко мне и повернулся к справа стоящей рядом со мной улыбающейся женщине, но я отвёл от неё глаза в сторону, почувствовав на себе чей-то взгляд, и вдруг увидел среди присутствующих потрясённо глядевшую на меня монахиню. Это была Хелен...
VI
Я ждал Хелен под зонтом у статуи Лейфу Счастливому, который, возможно, как тысячу лет назад, подплывая к берегам Америки, был вместе со своим кораблём скрыт морским туманом от надзирающих за ним с неба звёзд, дабы не загубили они его настойчивое влечение и решительную направленность к своей цели.
Через некоторое время Хелен, выйдя из храма, подошла ко мне. Она свела наш разговор до минимума, сообщив, что все эти годы провела здесь, что чудом осталась жива, когда яхта была опрокинута штормовыми волнами Атлантики. Несколько суток, может трое, а может четверо, Хелен без каких-либо вспомогательных средств находилась на плаву в океане. Она сказала мне, что спасибо за это регулярным занятиям плаванием в бассейне «Meraviglie». Она скромно улыбнулась. К счастью, её в полу шоковом состоянии, недалеко от берега заметили моряки исландского торгового судна. Около полугода Хелен провела в больнице после пережитого.
На мой вопрос, почему она сразу не сообщила мне, что спасена, Хелен тихо ответила, что пообещала за свою спасённую жизнь отказаться от всего, что только есть у неё на этой Земле. Обещала ещё давно. Обещала тогда, во сне. Тем, которые управляют всеми нами с небес.
Дверь храма открылась. Пожилая монахиня выглянула на улицу и, увидев нас, негромко крикнула:
- Хелен, мы тебя ждём, пора.
Она взяла меня за руку, опустила глаза и, чуть наклонившись, поцеловала мою ладонь. Только я хотел погладить её волосы второй рукой и скорее обнять её, как она тут же сделала шаг назад и, больше не произнеся ни слова, ушла...
VII
17 июня 2015 года во второй половине дня я получил сообщение из церкви Халлгримура, что Хелен не стало. Последние два года она страдала от онкологии.
* ARRS - Аэрокосмическая поисково-спасательная служба США