Дом у нас не большой, не маленький, пять на шесть, с прирубом. Отец с мамой ставить его начали сразу же после свадьбы, в 1931 году. Из новья бы лучше, да мошна не позволяла.
По бедноте своей приглядели дом в деревне, крепкий ещё, бревенчатый, конечно; каждое бревно – в полметра толщиной. Хороший был пятистенок, видать, поставленный самостоятельным хозяином.
Перевезли по бревну на лошади, на передке от телеги, а потом строиться стали. Соседи тогда жили очень дружно, чуть что – увидят, придут сами, помогут, даже звать не надо. О том, что надо платить помощникам за каждый удар топором, никто тогда и слыхом не слыхал. Навяливать будешь – не возьмут. Ещё и тебя же стыдить станут: ты чего, мол, белены объелся, деньги предлагаешь. Если вот «настоечка кака», тогда другое дело, никто не отказывался, даже бабы.
Основное веселье было, когда дом собрали, когда батюшка освятил, тайком, конечно. Махровый атеизм процветал, ежели бы кто донёс про попа, тогда бы и я в этом доме не родился, а то живу в нём и радуюсь, семь десятков доживаю… Вот какой крепкий домище, обжитое гнездо как-никак…
Родителей давным-раздавно уже нет, а он, их создание, стоит, чуть-чуть покосился, правда, восточным углом. Думаю, на мой век хватит, и ещё, пожалуй, достанется какому-нибудь доброму чело-веку. Дай Бог!