Некто Петров прибыл по командировочным делам в Москву всего на три дня.
Известно, что многие половозрелые командировочные мужчины прибывающие в столицу, как правило, стремятся в свой первый вечер посетить московские злачные места. И это вполне понятно. Москва издавна имеет репутацию города сомнительных, но потому и очень желательных удовольствий. Поселившись в гостинице, Петров узнал у дежурной, что ближайшее злачное место находится как раз напротив гостиницы, на другой стороне улицы. «Театр –Кабаре» называется.
Петров, подойдя к театру, узнал из афиши, что сегодня вечером дают эротическое представление «Как же возбудить мужчину?». Заплатив в кассу тысячу рублей за билет, Петров через полчаса уже сидел в очень небольшом зале человек на тридцать и с замиранием сердца ждал открытия занавеса. Занавес открылся и в первом отделении наш командировочный увидел весьма легковесный водевиль, где мужчины по ходу действия хватали женщин в нарядах начала ХХ века обеими руками сзади за груди и ещё внизу между ног, а женщины, в свою очередь, резво тискали у мужчин причинные места, весьма причём свободным образом, отчего мужчины иногда вскрикивали, бледнели, менялись в лице и закатывали глаза. Налицо было высокое актёрское мастерство исполнительниц женских ролей. Потом женщины сплясали кан–кан, дёргая задами и высоко задирая подолы длинных юбок, демонстрируя при этом довольно чистые белые кружевные исподние панталоны и чёрные чулочки в сеточку. И далее занавес был опущен, объявлен перерыв.
В перерыве Петров хотел было сходить в буфет выпить пива с бутербродом, что с красной рыбой, но вдруг увидел, как к неуспевшим покинуть зрительный зал почитателям кан-кана подошли несколько вежливых причёсанных молодых людей в одинаковых смокингах и с галстуками–бабочками, забирая от них какие-то деньги. К Петрову тоже подошёл один гладко причёсанный и попросил оплатить следующий акт. На недоуменный вопрос Петрова в том плане, что он уже купил билет на весь спектакль за тысячу рублей и почему должен ещё доплачивать, молодой человек вежливо пояснил Петрову, что вообще-то здесь не кабаре, а театр — варьете, где скоро будут выступать красивые танцовщицы в легкомысленных нарядах и с голыми сисечками, и если ему, Петрову, это интересно, то нужно доплатить ещё две тысячи рублей или покинуть зал. Петров сразу загорелся увидеть голые сисечки, которые как бы сто лет не видал ( вислые скучные груди собственной супруги шли не в счёт), и легко отдал пареньку в смокинге ещё две тысячи.
Едва успев глотнуть пива в буфете и дожевать бутерброд с форелью, Петров, услышав в фойе третий звонок, пулей метнулся в зрительный зал и занял место во втором ряду, поближе к сцене, ибо часть скупых зрителей ушла из зала и там появились свободные места.
Занавес открылся, заиграла весёлая музыка и на сцене появились четыре танцовщицы в блестящих трусах с торчащими сзади страусиными перьями. Груди, как и было обещано, у девушек были оголены полностью; во время зажигательного танца они игриво плескались и колыхались, возбуждая зрителей- мужчин своими тёмными сосками, упруго торчащими как маленькие кнопочки ядерных чемоданчиков, что изготавливают для глав некоторых государств. Петров тоже возбудился видом и девочек и сисечек и попочек, но не успел он сладостно помечтать о реальных встречах с их обладательницами, как занавес упал и был объявлен следующий перерыв.
В перерыве к уже немногочисленным мужчинам- зрителям снова подошли юноши в смокингах за новыми доплатами будущих захватывающих зрелищ. К Петрову подошёл тот самый сборщик, который был и в прошлом антракте. Несколько возбуждённому и раскрасневшемуся Петрову снова захотелось узнать, неужели за что-то ещё нужно доплачивать? Юнош с невозмутимым вежливым видом тихо сообщил командировочному, что вообще-то здесь даже и не театр- варьете, а скорее стриптиз – холл, где легко одетые танцовщицы разоблачаются в эротическом танце полностью, без всяких там «загадок» под трусиками, и более того, ТАК классно и детально демонстрируют интимные подробности своего голого «междуножья», что… Короче, Петрову нужно доплатить ещё три тысячи рублей или покинуть зал.
… Как только занавес раздёрнулся на -двое, Петров узрел на пустой сцене два вертикальных блестящих шеста, упиравшихся в потолок. Появившиеся вскоре из-за кулис красивые девушки заставили сердце нашего командировочного учащённо затрепетать. Девушек было двое: платиновая блондиночка в одежде голубого цвету и жгучая брюнетка в красном. Заиграла горячая медленная музыка и девушки начали эротично изгибаться и вообще двигаться, периодически залезая на свои шесты и спускаясь с них вниз головой, одновременно ухитряясь вращаться вокруг них. С обеих медленно слетели лёгкие полупрозрачные накидочки – пелеринки, а потом и лифчики. Символические трусики ещё некоторое время оставались на бёдрах красавиц, позволяя зрителям наслаждаться видом эротично болтающихся голых девичьих грудей и животиков с вмятыми пупочками, а также — приятного вида линий бёдер и талий. Но вот при очередном сползании по шесту вниз с трусиками рассталась сначала блондиночка, а за ней и брюнетка. Взгляд Петрова сразу же впился в ихние явившиеся миру «прелести» внизу живота. Наш гость столицы узрел у блондинки совершенно наголо выскобленный лобок, напомнивший ему его детсадовские годы, когда он с мальчишками старшей группы подглядывал за девочками младшей группы, коих воспитательница усаживала на горшки. У брюнетки на лобке всё же наблюдалась некоторая чахлая растительность чёрного цвета, которая уже как-то радовала взрослое мужское сознание. Но когда стриптизёрши стали продолжать танцевать, сильно широко раздвигая ножки при вращении вокруг шеста, Петров, лихорадочно выхватив из борсетки театральный бинокль, узрел много занимательного, вперивши воспалённый свой взор в междуножное интимное пространство каждой из танцовщиц. Ибо его собственная ворчливая жена наотрез отказывала ему в обозрении аналогичных своих пространств на всём протяжении их совместной жизни, полагая это страшным развратом. Тем более для Петрова запретный плод оказался слаще крымской, текущей соком груши…
Ощутивши в брюках характерную ломящую тесноту, Петров уже хотел было вырваться из зала в туалет, чтобы там как-то облегчить свою участь, как занавес снова задёрнулся перед не успевшими покинуть сцену голенькими красотками. Петров вскочил и ринулся к выходу, но был остановлен всё тем же клерком, собирающим доплаты за зрелища. Юнош, взяв Петорва за пуговицу пиджака, очень тихо шёпотом сообщил ему, что если он, Петров не собирается уходить совсем, то заведение предлагает ему совершенно уникальное развлечение. Поскольку оно, заведение, является не только стриптиз – холлом, но и салоном эротического внутреннего массажа, а проще сказать — элитным борделем. И здесь можно выбрать на час превосходную любовницу, которая изумительно поможет снять накопившееся телесное напряжение, полученное предыдущими пикантными зрелищами. Час этот, конечно стоит пять тысяч рублей… Или немедля покинуть зал. И вообще.
Тридцать секунд в Петрове боролись приобретённая годами командировочная бережливость менеджера по снабжению с природной его мужской похотливостью. Победила последняя, и Петров, сунув в нагрудный карман смокинга клерку пятитысячную рыжую купюру, бросился назад, в зал, где занавес уже открывался, и где на сцену рвался, спотыкаясь и падая, немногочисленный возбуждённый мужской народ, также оплативший «пятёрками» свои вожделения на час. На сцене уже расположился с десяток раскладушек, на которых возлежали под тонкими простыночками голенькие любовницы различных мастей и комплекций. Петров, опережая прочих конкурентов, взлетел соколом на подмостки сцены и выхватил из раскладушки ту самую брюнеточку- стриптизёршу, которая впечатлила его, Петрова, чахлой растительностью на своём лобке, а также и всем прочим ТАМ… Брюнеточка едва успела прикрыть срам простынкой и, ухвативши мужчину рукой, потащила Петрова за кулисы. Они плутали по закоулкам кулис в совершенно кромёшной тьме минуты две -три, после чего девица указала Петрову на белую дверь и сказала, чтоб он ждал её там, а она должна принять душ перед телесными развлечениями. И исчезла во тьме.
Петров же толкнулся в белую дверь и очутился… в каком -то тёмном зале. Где-то недалеко слышались негромкие разговоры. Подошедшая откуда –то сбоку девушка мягко усадила Петрова в кресло на колёсиках типа инвалидного и подвезла к какому-то широкому столу. Тут же вспыхнул неяркий, приглушённый свет и… Петров увидел себя за столом рулетки казино.
Вокруг стола сидели те самые зрители, которые яростно пёрли недавно на сцену, выбирая себе любовниц на час. Выбранные любовницы стояли рядом, такие же голенькие, но спереди прикрытые длинными нарядными передничками, прикрывавшими наглухо их соблазнительные прелести. Девушки держали в руках подносы со стопками разноцветных фишек. Петров поднял голову и увидел рядом с собой свою избранницу- стриптизёршу. Она также держала в руках чёрный поднос с фишками и мило улыбалась нашему командировочному.
— Этт что за ху… ня? — глухо спросил Петров, яростно выпучив глаза на брюнеточку. – Мы же совсем другим собрались заниматься! Я вперёд уплатил…
-Вы не сердитесь, сейчас всё уладится. Это дело… ну, само собой, от нас никуда не уйдёт. Немного потом… Но Вы не пожалеете, сначала сыграв у нас в рулетку. И запросто не то что вернёте все сегодня потраченные деньги, а вообще — выиграете кучу денег. Вы даже не представляете, сколько! Ну что же делать, если в Москве не разрешены легальные казино и вообще весь игровой бизнес? А кушать-то хоцца! А в степя нам из столицы как-то не очень… Вот и приходится конспирироваться… Под кабаре…варьете… массажный салон. — Петров хотел было выразить своё неудовольствие подменой удовольствий, но не успел он и рот раскрыть, как в зале появился высоченный клерк в смокинге и галстуке – бабочке.
Громовым голосом он возгласил :
-УВАЖАЕМЫЕ ГОСПОДА! Мы просим извинения за сегодняшние сценарные изменения! В компенсацию ваших неудовольствий и затрат наша игровая фирма даёт каждому из вас уникальный шанс выиграть в рулетку миллион долларов. Сейчас вы все получите в виде бонуса фишки на сумму тысячу долларов — это подарок фирмы. Уверен, что вы сумеете превратить эту тысячу в миллион. Делайте ваши ставки, господа! Удачи всем!
К своей гостинице Петров, еле передвигая ноги, подошёл уже на рассвете следующего дня. На нём были лишь одни семейные трусы, да плетёнки, надетые на босу ногу. На руке его болталась раскрытая пустая борсетка. В глазах надолго застыл тихий ужас; раскрытый рот надолго потерял способность закрываться.
Единственным счастьем для него оказалось то обстоятельство, что Петров успел оплатить свой номер вперёд на весь период недолгой командировки..