Он вчера поймал бабочку.
Случайно.
Он и бабочек-то не любил никогда.
Вообще насекомых не любил.
И бабочек в том числе.
И никогда не восхищался их красотой или яркими мгновениями их скоротечной жизни.
И его всегда передергивало, когда бабочка садилась на него, перебирая своими мохнатыми лапками.
Тут уж не до красот.
Стряхнуть это страшилище да забыть.
Ну бывает, правда же?
А тут эта бабочка сама к нему залетела в комнату.
И на окно села.
И никак обратно улетать не хотела.
Как-будто домой вернулась.
Странная такая.
Сидела, усиками водила, будто бы принюхивалась.
Нет, она категорически ему не нравилась.
И он подобрался к ней с банкой, и накрыл ее.
И бабочка оказалась в банке.
А он вышел на балкон, и перевернул банку, думая, что бабочка сейчас улетит.
А она не улетала.
Он потряс банку, постучал по ней, и даже попытался старым карандашом сковырнуть бабочку.
Но та сидела, как приклеенная.
Чего ей надо?
Он пожал плечами, оставил банку на балконе и ушел.
И забыл про нее.
Никто же не помнит про то, что ему не интересно.
А утром вышел и вспомнил.
А бабочка умерла.
Прямо в банке.
Так и не улетела, хотя банка всю ночь оставалась открытой.
И ему стало не по себе.
Как-то неуютно стало.
И вроде бабочка сама виновата, и вроде он виноват тоже.
И зябко даже как-то стало и он обнял себя за плечи.
И курить очень захотелось, хотя он давно бросил.
Взял он тогда банку, лопатку взял и похоронил бабочку эту.
И даже погрустил над маленьким холмиком.
И долго молчал.
О чем?
Да кто ж его знает, видимо, было необходимо.
Каждому иногда надо просто помолчать.
И подумать.