Их могло не быть - детей Владимира и Софьи, таких хорошеньких, любимых и самых лучших на свете! В самом начале семейная жизнь Воронцовых была омрачена несчастьем – покушением Соколова и гибелью Вари. Соня всегда помнила свою подругу и на всю оставшуюся жизнь была ей благодарна. Ведь её, оставшейся жизни, тоже могло бы не быть, если бы не Варя!
Целый год после окончания института прошёл в заботах. Софью совершенно необдуманно назначили начальницей, когда это было несвоевременно, нелогично и против здравого смысла. Удалось освободиться от этого назначения, только сославшись на маленького Серёженьку. И вправду, малыш требовал очень много маминого внимания. Да Соня и сама хотела побольше бывать с ним и с Владимиром вместе.
Потом Манчини приехали забрать сына, да граф не дал. Ему что попадёт в руки, ни за что никому не удастся выцарапать! И когда всё успокоилось, к Софье пришёл её кровный ребёнок. Пока ещё не родившийся, но уже существующий. Свидетельство любви и результат полного слияния души и тела её и Владимира!
Первую беременность Соня почувствовала как раз вскоре после приезда Нины и Джованни за Серёжей. Когда «блудные родители» пытались увезти ребёнка в Италию, Софья перенервничала – с этим она поначалу и связала плаксивость, усталость, головокружения. Но когда через две недели они не исчезли и к ним прибавилась тошнота, тут уже и Владимир обеспокоился.
Софья обратилась к доктору Степану Петровичу. Она ему очень доверяла: он её лечил все восемь лет с первого дня в институте, он наблюдал её перелом и помог восстановить функции руки. Так что и с непонятными симптомами она пошла к нему. Степан Петрович поинтересовался во время осмотра, давно ли у неё были месячные и, узнав, что уже два месяца не было, вынес свой вердикт: «Графиня, вы беременны!»
Ей было совершенно всё равно: мальчик это будет или девочка. Мальчик у неё уже есть, так что и дочке, и сыну она была бы одинаково рада.
Соня запомнила навсегда, как Владимир узнал о ребёнке. Она пришла к нему, а он взглянул на неё и улыбнулся одними глазами, отчего у Сони сердце ухнуло вниз и взлетело к солнцу: «А я знаю, любимая, что ты мне хочешь сказать!»
– Что?
– Ты беременна, душа моя! У нас будет ребёнок!
– Откуда ты знаешь?
– У тебя в глазах качаются маленькие колыбельки!
– Владимир, ты шутишь!
– Нисколько!
И он стал её обнимать и целовать. И Соня сразу почувствовала особенную бережность, с которой он теперь ласкал её. Он всегда-то делал всё, что она захочет, а сейчас старался предугадать любое её желание. И на родах он присутствовал, вернее они вместе рожали. Для Владимира в этом не было ничего особенного: это его ребёнок, так же, как и ребёнок Софьи, и он с радостью был рядом с любимой в этот сложный, важный, ответственный момент их жизни!
Рождение дочери они восприняли как подарок свыше, подарок их любви, которая их соединяет. Не Серёжа бы, она была бы несколько лет единственным ребёнком, а так стала младшей сестрёнкой.
Софья опять забеременела через пять лет. Раньше как-то не до того было, и обстановка в стране была тревожная. Соня служила в институте учительницей, когда у неё появились уже известные признаки. Она вела несколько предметов в разных классах. Примечательно, что тошнота и дурнота проходили, будто их вовсе не было, как только она переступала порог своего дома, чтобы идти в институт, и пока вела уроки. В классе она чувствовала себя особенно легко и хорошо. Поэтому Софья Ивановна доработала до экзаменов и отдыхать пошла только летом, а новый учебный год начинать не стала. Владимир в этот раз ждал сына. А Соня опять не знала, кто родится.
Во вторую беременность Софья была окружена подругами: в Москву приехали Мириам, Тата, Ася, в доме часто бывала Катя, встречались они и с Оксаной. Пока Владимир ездил по делам в Болгарию, Софья тосковала, конечно, но скучать не давали дети и подружки. Когда любимый в дальнем краю получил ранение саблей, она почувствовала это, как всегда, когда ему бывало плохо. Но вскоре он вернулся целёхонек, а тут она и родила. Будто специально ждала, когда муж приедет, чтобы он опять своим активным участием помогал ребёночку появиться на свет, поддерживая его маму. Увидев в его глазах некоторое разочарование: «Опять девочка!», Софья засмеялась: «Кого зака-азывали, ваше сиятельство!»
(Хромосомы тогда ещё не были открыты, вернее их функции не были ещё осознаны учёными. Но Софья, очевидно, интуитивно верно понимала роль отца как «ответственного» за пол ребёнка.)
Владимир своих дочек очень любил и относился к ним как к принцессам. Кроватки, платьица, игрушки, книжки – всё самое лучшее находил для них. На принцессу больше была похожа Любочка: светлые локоны, синие глаза, капризный ротик. Она любила сказки, верила в чудеса. Рождение сестры восприняла как появление подружки. Хотя младенец не особенно был способен дружить с пятилеткой.
А Вера всегда вела себя чуть-чуть по-мальчишески. Куклы, рюшечки, девчачьи секреты – это её никогда не увлекало. Лошади – её интерес чуть не с рождения. Руками любила мастерить, поначалу совсем детские поделки. Наверное, сказались ожидания отца: она как будто немножко оправдывала нетерпеливое желание графа иметь кровного сына. Верочка была красавица, с тёмными густыми волосами, с зелёными, как у папы, глазами, такая же упрямая и своевольная, как мама.
Софья, будто остановленная на бегу в своих общественных педагогических деяниях, хотела скорее вернуться к преподаванию, но и считала необходимым выполнить семейный долг – родить и воспитать детей для себя и для мужа. Они с самого начала хотели большую семью. И Софья с радостью занималась этим.
«Дела вдаль не отлагая», они с Владимиром попросили у Творца сотворение следующего чуда. И когда узнали о грядущем прибавлении семейства, Софья увидела в глазах мужа азарт: кто ж родится на этот раз? Ей-богу, в этот момент можно было делать ставку на пол будущего младенца! Воронцов дал бы тысячу против одного, лишь бы родился сын. Софье стало забавно, и она счастливо засмеялась. А он опять целовал её в глаза, в губы, в макушку от переполняющих душу любви и нежности!
Когда родился Ванюшка, Владимир почувствовал себя счастливейшим человеком! Он побежал к Бутову, пока его любимые отдыхали после тяжёлой работы рождения. И они с Евгением, как водится, напились! Таким пьяным Воронцов бывал редко: после первого боя в Туркестане да после дуэли с Хованским – в моменты наибольших потрясений. Друг понял его: у Евгения с Надеждой подрастали уже свои два сына! А Надежда смеялась: «Сын родился – выпейте графин коньяку, а дочь родилась – выпейте флакон духов!»
– Духи я не пил, и не пью, и не буду пить! Я их подарю своим женщинам! – ответил граф, абсолютно шальной от спиртного и от счастливых мыслей о сыне.
А дома он не знал, как и угодить Сонечке. От каких-то особенных подарков она отказывалась: «Ты и так подарил мне всего себя, свою любовь, наших детей – больше мне ничего и не нужно, лишь бы все были здоровы и лишь бы ты был рядом!» Ну это-то желание любимой Воронцов всегда рад выполнить! В свободное от служения Отечеству время.
К тридцати годам у Софьи было уже пятеро детей. В 1890-м, в тот момент жизни природы, когда, «ещё прозрачные, леса как будто пухом зеленеют», у Воронцовых родилась девочка, которую, как вы догадались, назвали Надеждой. Весеннее имя, многообещающее, и вместе с тем крепкое такое, особенно в сочетании с отчеством. Девочка и сама была крепенькая, спортивная. Купая малышку в большой ванне, взрослые заметили, что она готова плавать, как рыбка, сколько угодно. В крёстные Соня позвала дочкину тёзку, Наденьку Бутову. Постепенно, чтобы не путать двух Надюш, стали малышку звать Надинка, Динка.
Девчонки вдруг запросили у родителей домашних питомцев. И граф, и Софья были городскими жителями, оба воспитывались в закрытых учебных заведениях, поэтому их детство было лишено кошечек-собачек, не привыкли они к этому и были не готовы уступить просьбам дочерей.
Кони – да, к коням душа Воронцова прикипела: конь – не только средство передвижения, но и боевой товарищ, и партнёр по спортивным упражнениям. Веру граф иногда водил на конюшню, показывал лошадей, знакомил пока издали с их особенностями.
Любочка мечтала о кошке. Хотя летом много котят появлялось в округе, родители не приветствовали одновременную игру девочки с младенцем и с животным, которое бегает целыми днями в саду и во дворе. Не стоит сажать котёнка в колыбель: мало ли что! А в том, что это случится, они были уверены, зная дочку.
А Верочке подавай вдруг чёрного сеттера! Охотничью собаку отец покупать отказался: с ней надо регулярно ходить на охоту. Этим никто в семье заниматься не собирался. Однако тут помогли Бутовы. Евгению вдруг захотелось приобщиться к охоте, он увлёкся добыванием дичи и приобрёл собаку - как раз чёрного сеттера! Бывая с родителями у Бутовых, Вера играла с собакой, ну и с мальчишками, конечно. И дома она ходила хвостом за отцом и братом и слушала мужские разговоры.
Любанька больше всех обрадовалась младшей сестрёнке: «Живая кукла-а!» У Любы обнаружилась материнская склонность к опеке младших, к возне с детьми. Когда родилась Верочка, ей было всего пять лет, когда Ваня – шёл седьмой, и малышей ей никто бы не доверил. А сейчас мама увидела, что иногда можно и дочке разрешить кое-что сделать для малышки, поиграть, погулять в саду.
Понятно, что у графов Воронцовых слуг предостаточно, но Софья не хотела передавать им свои родительские полномочия. «Я – мама!» Ей было самой интересно руководить своим маленьким семейным коллективом.
В апреле, накануне рождения сестры, старшая принцесса сдала уже вступительные экзамены в женскую гимназию, учиться будет. А пока лето, Любочка резвилась в своё удовольствие.
Серёжа вышел на свои вторые каникулы, он вовсю уже вкусил прелести кадетской жизни, а на горести отец учил его обращать поменьше внимания. Иногда у Сергея даже получалось. Всё равно «плетью обуха не перешибёшь». И вообще, военный должен уметь под-чи-нять-ся! Правда, для сына Воронцов никогда не был «полковником» - всегда папой! Мальчик, который был раньше рыжеватеньким, к десяти годам начал темнеть и курчавиться волосами по-итальянски. Хорошо, что в корпусе стригут очень коротко: хоть кудрей не видно.
Ваня и Динка кушали, гуляли, купались, росли, развивались по возрасту – что ещё с малышей спросишь? Соня им рассказывала сказки, пела песни и дарила свою материнскую любовь.
С Любой Софья играла на пианино: за пять лет девочка освоила музыкальную грамоту, могла и с листа читать, и по слуху подбирать. В музыкантши, понятно, Воронцовы свою дочь не готовили, а начальную подготовку она, можно сказать, получила. Теперь сможет с девочками-подружками музицировать, петь песенки, списанные в заветную тетрадочку.
Граф, возвращаясь домой, целовал свою Сонечку и благодарил за то счастье, которое чувствует рядом с ней.
– Я не представлял себе никогда, что можно быть таким счастливым, как я сейчас!
Софья посмотрела на него с немного грустной улыбкой.
– Что тебя тревожит, родная моя? Дети здоровы, всё хорошо…
– Знаешь, я думаю, что наша семья – уже «семь Я», и можно остановиться. Я так решила.
– Соня моя, раз ты решила, значит, так и будет.
Почему граф так быстро сдался? Воронцовы могли уже раньше этот вопрос обсуждать, а тут Софья только напомнила о договорённостях.
Он за десять лет уже мог изучить свою супругу, что бесполезно с ней спорить: всё равно на своём настоит. Да и не любит граф спорить-то. Софью, конечно, хлебом не корми – дай поспорить. Да всё равно, что толку с ней спорить: сделает так, как сама хочет.
И вообще, не завтра же Софья выходит на работу. Есть ещё куча времени. И без подтверждения квалификации её тоже не допустят до преподавания, до девочек. Значит, и на это тоже надо время.
И самое главное: если с самого начала они глобально хотели одного и того же, думали одинаково об одних и тех же ценностях жизни, то понятно, что через десять лет их взаимопонимание и взаимное уважение только возросли. Поэтому они так быстро и договорились. Граф уточнил:
– Ты хочешь уже поскорее вернуться в свой институт? Тебе надоели детские крики?
– Нет, что ты! Детские голоса мне никогда не надоедят. Кстати, в институте я тоже буду слушать их непрестанно.
– Любимая моя, я знаю, что без выхода в люди ты долго не можешь. Ты и так несколько лет провела дома. Но что же делать?
– Да я понимаю , что дети пока малы, чтобы я могла их оставить. Подрастут – и я обязательно буду служить.
– Непременно, – как точку поставил.
Примечания:
Не планировала и не собиралась писать ничего подобного, но герои сами вдруг вылезли и начали диктовать.
Начиталась остроумных, неожиданных, захватывающих фанфиков в Контакте - опять кажется, что тупо написала: скучно, семейно, без саспенса... "Занавесочная история"? ((( Но уж как есть!