Гл.22
Местный лесник, Иван Игнатьевич, жил в своём доме совсем один. Дед, поднявший его на ноги, давно умер, передав внуку дом и призвание.
Лес, Иван Игнатьич боготворил: он родился здесь, рос и взрослел. И нынче он не помышляет ни о каких благах, потому что родимую землицу он не намерен менять ни на что на свете.
Он знает в округе каждое дерево, каждый кустик, ему ведомы привычки зверей и птиц - лесник изучил тут всё до мельчайших подробностей, поэтому владел языком всего леса. Иван Игнатьич, если случалось ездить в райцентр, старался как можно быстрее воротиться обратно, мужчине казалось, что он задыхается без любимой тайги и её чистейшего воздуха.
Семьи у лесника не было, не сложилось, но женщина, когда-то укравшая с потрохами его душу и сердце, имелась. Но всё это в прошлом.
С Инной Евгеньевной, учителем младших классов, он познакомился в райцентре. Ивана Игнатьича пригласили туда в школу, чтобы он рассказал ребятишкам о животных и их повадках.
И после этой встречи жизнь лесника круто изменилась, у них с Инной Евгеньевной наклюнулись кое-какие отношения, и всё бы хорошо, да вот беда - Инна Евгеньевна являлась мужней женой. Да! Не больше, не меньше. Она, правда, постоянно жаловалась на супруга, дескать, последний даже детей не хочет заводить, ну и как-то Иван Игнатьич не выдержал:
- Так бросай его, на кой ляд он тебе нужен? Поехали ко мне в Таёжное, нам как раз учителя нужны. А что, заживём с тобой в согласии и детишек народим, сколь сами пожелаем. И никто нам не указ.
Но Инна поджала губы, повела плечиком и после паузы ответила:
- Что ты, Ваня! Как же я собственного мужа брошу, он же пропадёт без меня. Ну ты и придумал...
Ивану Игнатьичу не понравился ответ. Дома он прокручивал весь их разговор. Мужчину не прельщали вторые роли, поэтому он собрался поставить вопрос ребром: или - или?
Но Инна опередила его, сказав, что семья ей всё-таки дороже, а их встречи надо бы закруглять.
После таких прощальных слов, Иван Игнатьич долго приходил в себя:
"Если ты имеешь мужа и не собираешься с ним расставаться, то зачем затевать шашни на стороне? В голове не укладывалось, ведь Инна не какая-то доярка, а образованная женщина, откуда такой узкий кругозор и безнравственность? Что же получается, теперь весь слабый пол надо грести одной гребёнкой?"
Мысли путались, а нутро болело, он же полюбил, а она, глупая, взяла и наплевала прямо в душу.
После долгих месяцев размышлений Иван Игнатьич понял - необходимо срочно её забывать, а думки о ней бесследно искоренять, потому что эта женщина не стоит того. Совершенно!
Но забывалось плохо: ночами не спалось, а днём хандрилось. Выручила работа, в которую Иван Игнатьич вклинился с самым большим усердием. Он ремонтировал кормушки, заготавливал сено для парнокопытных, выбивал для зверья соль и комбикорм, в общем, жизнь вошла в свою колею. И правда полегчало, ну и слава Богу.
Прошло с десяток лет, а Иван Игнатьич так и не привёл жену в дом. После того случая к женскому полу стал чрезмерно требователен и осторожен.
И как-то, посетив начальство в райцентре по делам, он углубился в парк, дабы убить время ожидания автобуса.
Инну он узнал сразу.
Рядом с нею шёл мужчина, муж видимо, а впереди бежала девочка, она обгоняла родителей, чтобы попрыгать в классы, нарисованные на асфальте. Но когда счастливая семейка подошла поближе, Ивану Игнатьичу сделалось муторно. У девочки были слегка раскосые миндалевидные глаза... Глаза, какие имели его отец с дедом, а теперь он сам. Эти глаза невозможно перепутать ни с чьими и сомнений, относительно отцовства, у Ивана Игнатьича не возникало.
"Ах, вон оно что, значит муж не хочет детей. Он не может, кабы мог, то захотел бы. А меня использовали, как последнего идиота."
Инна не видела бывшего любовника, они продвигались по другой аллее, а лесник с жадностью смотрел и смотрел на девочку, и всё больше убеждался, что это его дочь.
Ему хотелось выйти из укрытия и в грубой форме высказать Инне всё, что накипело в истерзанной душе за прошедшие годы, а также и о своих сегодняшних догадках.
Но он не посмел такое себе позволить. А смысл? Ну пошумит, ну напугает ребёнка, которому дома скажут, что этот незнакомый дяденька не меньше, чем сумасшедший, а дальше что? Только и того, что Инна узнает о его осведомлённости?! Так ей от того - ни холодно, ни жарко.
И потянулись бесконечные дни мучений и борьбы с самим собой. Как, ну как существовать в дальнейшем? Раньше перед фактом сердечных терзаний находилась всего лишь женщина, а теперь...
"Как можно жить на свете, зная, что у тебя есть ребёнок, называющий отцом чужого мужчину?...
Ну почему чужого? Как говорят, не тот отец, который биологический, а тот, что взрастил и воспитал. Выходит, я отказывался растить?"
Вопросы самому себе были неприятны даже не тем, что получались в итоге безответными, а тем, что несли в себе именно страшную действительность, а с ней нынче вновь придётся бороться и смиряться с тупиковой ситуацией, делать вид, будто ничего не происходит, а после этого ещё умудриться сохранить достоинство нормального человека. Каково?
Пришлось вновь засучивать рукава, как и раньше, и полностью сосредоточиться на тяжёлой, но любимой работе.
С тех пор прошло изрядно быстротечного времени, годы намеренно с ускорением двигались вперёд, особенно не радуя, но и не огорчая. Иван Игнатьич по-прежнему занимался лесничеством и по-прежнему в одиночестве коротал свой стариковский век.
В один из дней он собирал ежевику, разросшуюся у него во дворе, сразу за изгородью, и вдруг увидел молодую женщину с двумя пацанятами, идущих по тропинке прямиком к егерскому домику. Не придавая такому событию особое значение, мало ли тут туристов бродит, Иван Игнатьич продолжал вылавливать из гущи зарослей ягоды и наполнять ими лукошко.
Но когда женщина подошла настолько близко, что он смог получше рассмотреть её лицо, то корзинка тут же выпала из его рук и ягоды рассыпались по земле. Старик застыл столбом, не в силах пошевелить даже руками: перед ним стояла уже взрослая - его дочь. Они молча изучали друг друга, а пацаны через забор протянули ручонки за ежевикой, не обращая внимания на старших. Наконец, женщина сказала:
- Мне всё известно. Мама рассказала.
Иван Игнатьич ничего не ответил, он сразу ссутулился весь, замешкался, а потом так же молча открыл калитку, жестом приглашая гостей войти.
Таким образом, лесник приобрёл дочь и внуков. Счастье свалилось внезапно и Иван Игнатьич не знал, что с ним делать! Он ждал очередного приезда дочери и в то же время боялся его.
Боялся, чтобы лишним словом или действием не напугать и не обидеть её, потому что если он сейчас потеряет своего ребёнка, то жизнь в одночасье закончится, он свято в это верил. Сердце, уставшее от множества испытаний, не выдержит. Он не трясся над сроком самой жизни, просто мечталось подольше побыть рядом с родным человечком.
Ведь мужчина, по иронии судьбы, был лишён всего, что связано с детством единственной дочурки, а как приятно осознавать, что ты отец и тем более, уже дед.
Дочь, до последнего, унаследовала его гены, подобное видать за сто вёрст невооружённым глазом. Причём, не только внешнее сходство, но и характер, иначе б никогда сюда не пожаловала, чтобы познакомиться, а после и полюбить старого деревенского лесника, благодаря которого она появилась на этом свете.
"А теперь эти волки..."
Иван Игнатьич наблюдал, как неисчислимые полчища зверей направились в деревню.
"Откуда они, столько много? Никогда в лесу волки не водились в таком количестве."
Он, конечно, в курсе о землетрясении, но тогда где остальные животные, почему только волки?
И самое главное, промчались мимо его дома, ни один не остановился. Что знают лесника по запаху, ведь он иногда углублялся в тайгу за многие километры, то абсурд. Разъярённому зверю без разницы, кто перед ним, но реальность всё равно удивляла.
Иван Игнатьич вытаскивал старенький бинокль, взбирался с ним на чердак и оттуда, насколько это было возможно, осматривал деревню.
Дела плохи. А ещё хуже от того, что он ничем не мог помочь. Ну есть у него несколько ружей и что? С такой ордой ружьишком не повоюешь, даже перезарядить не успеешь, как разорвут на мелкие кусочки. Тут требуется что-то посерьёзнее, а не эти "пукалки."
Да и как рисковать, когда теперь у него есть дочь и внуки, подобное геройство он себе ни за что не позволит.
Но Ивану Игнатьичу всё-таки пришлось выйти из дома, проявляя чудеса бесстрашия.