Шёл девяносто второй год. В магазинах нет продуктов питания, не платят зарплату, пенсию задерживают. В стране нет порядка. Мы с мужем – пенсионеры - решили попробовать вырастить бойлерных куриц. Сначала в свободной комнате нашей трёхкомнатной квартиры, потом – на даче.
В своём стареньком Москвиче приехали на местную птицефабрику и на последние деньги купили циплят-однодневок и несколько длинноногих куриных подростков. Муж связал их за ноги парами и бросил на заднее сиденье машины.
Погода хорошая, дорога свободная, сами довольные, хорошо едем. Только молодым курицам в нашей машине было очень некомфортно, о чём они стали громко заявлять. Муж, держа руки на руле, оглянулся назад и так долго рассматривал крикунов, что мне стало страшно, и я, подумав, что так отворачиваться от дороги опасно, решила потом ему об этом напомнить.
Это была моя последняя здравая мысль в тот час. Потому что в следующий миг случился сильный удар по машине. Как потом выяснилось, мы наехали на придорожный каменный столбик, так как дорога поворачивала, а муж держал руль прямо. Удар был такой силы, что рулём муж был задавлен насмерть. Я бы вылетела через лобовое стекло машины, если бы не удерживалась застёгнутым ремнём безопасности, и получила сильнейшее сотрясение мозга, потеряла сознание.
Очнулась оттого, что меня кто-то тащит, взяв под мышки. Мои ноги волокутся по земле, и мне очень неудобно. Я невольно стала опираться ногами о землю. Тот, кто меня так волочил, обрадовался и предложил мне самой войти в машину. Поехали. Я с удивлением смотрела по сторонам и ничего не соображала. Женщина, что сидела рядом, спросила, как меня зовут, какое сегодня число, я отвечала. Тогда она сообщила мне: вы попали в аварию, мы на скорой помощи везём вас в больницу. - А где мой муж? – Он остался там, за ним приедут позднее. Значит, он погиб, - подумала я почему-то без эмоций. В последствии так оно и оказалось. – Куда вы ехали? Я стала соображать – куда же это мы ехали? В тот момент я совершенно этого не помнила. У меня было сильно разбито колено, порван в этом месте чулок, текла кровь, но больно не было.
Оказывается, сзади нас ехала другая машина, шофёр наблюдал нашу аварию, наверное, пытался как-то помочь. Кто вызвал скорую помощь, я не знаю, ведь мобильных телефонов ещё не было. Возможно, он вернулся на птицефабрику и оттуда позвонил.
Позднее, вновь обретя способность размышлять, я точно восстановила ход своих мыслей в момент аварии и удивилась, как о многом я успела подумать в тот краткий миг между ударом и выпадением в бесчувствие.
Нет, эти помыслы уже не были здравыми. Сначала – раздражение на мужа – ну вот, опять наехал… Это было воспоминание давнего случая в лесу, когда он, разворачиваясь, задом ударил машину о дерево, приняв его за куст. Тогда машина была слегка помята. Получается, что я не оценила силу нынешнего удара. Слышала, как он чертыхнулся тоже в досаде. Моё раздражение тотчас прошло, и следующим было совсем не здравое желание: ну ладно, пока ты там возишься, я посплю. После этого я погрузилась в какое-то очень светлое пространство, в котором мне было чрезвычайно приятно.
Всё это совершенно не соответствовало действительности, мозг работал уже в отрыве от неё. Я вовсе не хотела спать. Никакой боли не чувствовала, а ведь коленку я расшибла так, что потом накладывали несколько швов и был ушиб кости. А муж не возился с машиной, а умирал рядом со мной. Осознания аварии, ужаса всего происходящего, не было. Всё это пришло потом.
Я теперь знаю, находиться внутри быстрой аварии, катастрофы не страшно. В тот момент мозг не в состоянии происходяшее понять, оценить, почувствовать, ужаснуться. Хоть и слабое, всё-таки утешение: жертвы такой катастрофы погибают без мук.