Встряхнув шелковистой гривой темно-русых, отливающих медью волос, Вика уложила непокорные локоны и взглянула на часы. Пора собираться, Феликс ждет. Она чувствовала себя счастливой, хотя в ее состояние вносил диссонанс докучливый голос - тихий, еле слышный, но звенящий и назойливый, как комариный писк. Беспокойные, недодуманные, мысли забродили в голове Вики, а в груди темной змейкой заклубилось тревога. Сбудутся ли ее мечты и, главное, любит ли ее Феликс? Ведь он еще никогда не признавался ей в любви.
Может быть, она не достаточно красива? Виктория подошла к зеркалу, натянув футболку так, что сквозь тонкую ткань стали заметны темные соски высокого бюста, критически осмотрела фигуру. Совершенно плоский живот, талия балерины. Фигура не хуже, чем у подаренной Феликсом статуэтки. А вдруг он считает ее недостаточно умной? Девушка взглянула на полочку, уставленную кубками – молчаливыми свидетелями шахматных побед. Исключено. Ладно - любит, не любит, она разберется позже, но сегодня будет самый прекрасный день ее жизни!
***
Вика вышла на улицу и улыбнулась. Даже природа провожала ее на свидание: свежий, напоенный влагой воздух, лазурное небо, мелодичные трели птичек, яркая зелёная травка – все пело гимн радости и счастья. Она смотрела на озабоченные лица прохожих и удивлялась тому, что они не ликуют от самого факта своего существования, не чувствуют эту, разлитую в воздухе, радость.
Вот и дом Феликса. Вика нажала кнопку звонка и прислушалась к мелодичному перезвону из глубины квартиры, затем повернула дверную ручку. Дверь поддалась и открылась. Вика прошла в гостиную. Феликс был дома. Он склонился над шахматной доской и так глубоко погрузился в созерцание позиции, что не слышал звонка и не увидел, как она вошла. Вика огляделась. Уютно, со вкусом, хотя и без особенных изысков – нормальная холостяцкая квартира. Но не обстановка привлекала ее внимание. Она смотрела на гроссмейстера. «До чего же он красив», - подумала она и, сама испугалась своей вспышки экстатического обожания.
- Феликс, я пришла!
Гроссмейстер поднял голову, его лицо озарилось радостью. Вскочив со стула, он подошел к ней.
- Как же я рад! Как ты хочешь провести этот вечер? Может, пойдем в ресторан? Или поужинаем дома? – забросал он девушку вопросами.
- Давай сегодня никуда не пойдем, - произнесла Вика, улыбнувшись, - посмотрим твою последнюю партию. Что-то о ней много говорят, и мне стало интересно.
- Хорошо, - с радостью согласился Феликс, - но сразу предупреждаю, мозги закипят.
Он расставил фигуры и начал показывать ход партии. Как не далека была Виктория мыслями от шахмат, но игра Феликса, ее, действительно, поразила. Феликс играл рискованно, по своему обыкновению, предпочитая позиционной игре головокружительно смелые комбинации. Разыгрывая вновь изобретенный им дебют «Защиту Виктории», он применил самый экзотичный вариант с жертвой пешки, а через несколько ходов реализовал изящную жертву и второй пешки. Уже к десятому ходу позиция смотрелась непривычно, даже дико, и, не анализируя партию с самого начала, трудно было представить, как могла возникнуть данная ситуация.
Феликс не строил пуленепробиваемую защиту, а, предоставляя противнику возможность контратаки, играл отчаянно дерзко. Возникало полное ощущение гладиаторского боя, но на шахматной доске. Напряженность с иллюзией равенства сторон держалась неопределенно долго; баланс сил, казалось, никогда не кончится. Противник, по-видимому, все же переоценил свое преимущество, и с каждым ходом терял инициативу - пытаясь ее удержать, он играл еще агрессивнее. Феликс не останавливал атаку, уверенный в силе своего интеллекта, он не боялся с усложнением позиции увеличить необходимую глубину расчета. Его сила, как шахматиста, проявлялась в умении творчески, не шаблонно взглянуть на ситуацию, увидеть и реализовать неожиданные комбинации. Он продолжал обострять позицию. Кто-то из двоих должен был допустить просчет. Ошибку сделал противник Феликса. Последовала несокрушимая атака и полный разгром.
Вика, восхитилась изобретательной игрой Феликса и попросила еще раз показать некоторые, особенно сложные моменты партии, рассказать о возможных, но не реализованных вариантах и сделать копию записи: такой шахматный шедевр, безусловно, достоин многократного проигрывания и осмысления. Она подумала, что так очарована игрой гроссмейстера, что влюбилась бы в него, если бы… уже не была влюблена.
- А для чего ты попросила разобрать партию, Виктория? – внезапно спросил ее Феликс.
Вика смешалась. Этого вопроса она не ожидала, полагая, что Феликс опьянен анализом своей шахматной игры, также как она.
- Для чего? – переспросила она в тщетной попытке выиграть время.
- Да. – Феликс повторил вопрос. – Для чего ты захотела посмотреть мою партию?
Стройная система мыслей Вики рассыпалась как карточный домик. Ее глаза забегали. Ведь не могла же она ему вот так, в лоб, сказать правду, «чтобы быть ближе к тебе, потому что я обожаю все, что ты делаешь, а твои партии это то, что ты ценишь в себе больше всего. Я хочу, что бы мы понимали друг друга».
- Было интересно, - пробормотала она, - чтобы орудие не ржавело – мозг потренировать.
Феликс смотрел на девушку в упор. Он явно досконально выстроил ход моих мыслей и совершенно не собирался ослаблять атаку.
- Не юли. Ты отлично знаешь, о чем я спрашиваю. Когда ты планируешь выступать на соревнованиях?
Вика даже рассмеялась. Так вот он о чем!
- Столько лет прошло, я совсем забыла шахматы, - ответила она безмятежно.
- Ты что, совсем никогда не играешь? – в тоне Феликса звучал ужас.
- Играю, конечно, - успокоила его девушка, - но не как профессионалы, с напряжением всех сил, а по-любительски, для расслабления и отдыха, и, большей частью, в интернете.
- Значит, не все потеряно, - с облегчением вздохнул гроссмейстер, - Ничего, теперь, под моим чутким руководством, ты займешься шахматами серьезно, основательно и по-настоящему.
- Мне и в голову не приходило, - опешила Вика, - я думала, навыки утрачены и к турнирам возврата нет.
- Сначала будет трудно, почти невозможно, - Феликс говорил убежденно. Глаза его блестели. Было видно, что для него эта тема важная, - но пытайся, попробуй, превзойти себя, сегодняшнюю. Я помогу, отложу свои дела. Будем заниматься столько, сколько понадобится, что бы вернуть тебе былую форму.
- Я благодарна тебе, но есть ли в этом смысл?
- У тебя великолепные умственные возможности и шахматный талант, - убежденно произнес Феликс. - Сложный и многослойный рисунок твоей игры, изобретательность и остроумные комбинации придают твоим партиям зрелищность; твой потенциал шахматистки не раскрыт и наполовину. Лучшие шахматные свершения у тебя впереди.
- Хорошо, обещаю! – задорно воскликнула Вика, - мне и самой хочется вернуться в шахматы. Правда, очень хочется! С такой поддержкой у меня все получится.
Глаза ее разгорелись. Она поняла, что страстно желала возвратиться к профессиональным шахматам, но утратив веру в свои силы, не хотела в этом признаться даже себе самой.
- Договорились, - заулыбался гроссмейстер, - а теперь будем обедать. В кулинарии я не гросс-мастер, но зная о твоих вкусах, думаю, сумею тебя удивить!
Они прошли в зал, и Вика даже опешила от того, как тщательно Феликс подготовился к встрече. Нежный свет хрусталя заполнял комнату интимными, приглушёнными бликами. На белоснежной кружевной скатерти журнального столика Вика увидела блюда с изысканно украшенными салатами и фрукты. В центре стола красовалась ваза с синей розой и два высоких хрустальных бокала, а между ними искрилась отблесками зажженных свечей бутылка запотевшего шампанского.
- Тебе нравится этот цветок? – голос Феликса звучал проникновенно.
- Да, - прошептала девушка почти беззвучно, - я часто вижу его во сне.
Феликс взял розу из вазы и подал Вике. Девушка протянула руки, но что это? Со стебля соскользнуло, блеснув золотом, маленькое обручальное колечко. Оно упало на ее ладонь. Это было так неожиданно, что Вика растерялась.
- Кольцо?
- Вика, ты согласна стать моей женой? - спросил Феликс серьезно.
Девушка кивнула, не в силах произнести ни слова. Могла ли она сомневаться, когда Феликс был ее единственной и неповторимой мечтой.
- Я согласна!
Феликс сжал ее в объятьях:
- Теперь уже никто и ничто не разлучит нас. Мы будем вместе и не расстанемся никогда.
Он обнял девушку, зарывшись лицом в ее шевелюру: «Твои волосы пахнут багульником. Может это и есть запах счастья?» Вика не заметила, как получилось, что ее руки оказались в ладонях Феликса. Пусть все будет так, как хочет ее любимый, а пока ее уносит в небеса лишь от того, что он нежно гладит ее руки.
Феликс медленно поднял ее голову за подбородок, и Вика увидела, как в глубине его зрачков разгорается пламя страсти...
Феликс стоял близко, и Викторию словно опалило огненным ветром. Взглянув в его глаза, она утонула в бездонном омуте поглощающей синевы.
- Ты самая чудесная девушка на свете, - шепнул мужчина.
***
Глубоким вечером Феликс и Вика, сидели на берегу моря, любуясь безграничным простором и пылающими красками заката. Но вот солнце ушло за гладь блестящей воды, море поглотило сияющие блики и в глубине бархатного неба заискрились звезды.
В отсвете темно-синего неба голубые глаза Вики казались ярче, а оголенные руки и шея белее. Феликс нежно обнял девушку. В эту минуту они были так понятны, так близки, будто являлись одним сознанием. Казалось, фантастическое слияние их душ будет длиться вечно. Они думали о том, что мир вокруг бесконечно сложен и неописуемо красив и радовались, что нашли друг друга в бесконечно огромной Вселенной.
- Мы знакомы столько лет, - начал говорить Феликс, - и за это время я понял главное, - он помолчал… Не знаю, смогу ли произнести….
- Говори, - Вика напряженно вслушивалась, всматриваясь в темноту, пытаясь разглядеть лицо своего непостижимого любимого.
Медленно, смущенно и взволновано Феликс произнес фразу, которую Вика ждала всю свою жизнь.
- Я люблю тебя.
(Конец романа)