Рязанский государственный педагогический университет имени С.А. Есенина, ранее – институт, в 1923 – 1930 гг. – техникум, до революции – Епархиальное женское училище.
Здесь в разное время получали образование или работали мои родные – Кротковы, Лунины.
Мне тоже довелось учиться и работать здесь.
Начнем с Епархиального училища, где до революции преподавал пение мой дедушка, Кротков Дмитрий Константинович, протоиерей и регент архиерейского хора в Рязанском кафедральном соборе; и учились его дочери – Валентина, Антонина, Александра и племянница Зинаида Кроткова.
Об этом училище я знаю по рассказам моей мамы, Антонины Дмитриевны.
Начальницей училища была Варвара Макаровна Хупотская.
Ученицам она казалась совсем старой и очень строгой.
К ним она всегда обращалась со словом: «Дети!», которое в её произношении звучало как «Тяти!».
Ученицы были приходящие (к таковым относились мама и её сёстры) и постоянно живущие при училище, на полном пансионе. Они носили форменные платья темно-бордового цвета с большой белой съемной отделкой, называвшейся «лопасти». Девочки всегда имели опрятный вид.
На уроках, кроме учителя, присутствовала классная дама, в обязанности которой входило следить за поведением воспитанниц как на занятиях, так и во внеурочное время.
Одна из классных дам, Ольга Кроткова, была нашей родственницей, она же заведовала библиотекой.
Училище было престижным.
«Епархиалки», как их называли, получали хорошее среднее образование, взращиваемое на религиозной почве, и выходили из училища высокодуховными учительницами или становились образцовыми матушками.
Итак, пение в Епархиальном училище преподавал Дмитрий Константинович Кротков.
Он имел хороший певческий голос (бас широкого диапазона) и любил петь.
Все его семеро детей имели красивые голоса и пели, каждый в своё время, в архиерейском хоре.
Что пели ученицы Епархиального училища? Молитвы, стихи духовного содержания, положенные на музыку: Дедушка аккомпонировал, играя на скрипке или фортепиано, гитаре или цитре.
Кроме уроков пения, в училище были уроки хореографии, два иностранных языка были обязательны. Мама учила немецкий и французский и до конца своих дней читала и понимала тексты на этих языках, многое знала наизусть.
После революции в жизни училища произошли перемены.
Епархиальное училище было преобразовано в советскую среднюю школу-девятилетку. Называлась она «опытно-показательная школа II-й ступени при Рязанском институте народного образования».
Мама со своей младшей сестрой окончили уже эту школу, где учились девочки и мальчики вместе.
Преподавание велось «бригадным методом», с целью привития детям чувства коллективизма. Учащиеся в классе были объединены в бригады, урок отвечал один, а оценку ставили всей бригаде. Кроме традиционных общеобразовательных дисциплин, там преподавались трудовые, общественно-полезные – столярное дело и сапожное дело – как для мальчиков, так и для девочек. Обувь они шили из заготовок. Если не было подошвы из кожи, делали подметки веревочные. Тех, кто хорошо успевал, поощряли премией – заготовками на туфли для себя.
.
Начало 20-х годов XX века было очень трудным и голодным временем.
В середине 20-х годов мама вновь в стенах бывшего Епархиального училища. Теперь это педагогический техникум, а Кроткова Антонина Дмитриевна учится на дошкольном отделении и подрабатывает репетиторством.
На преподавании, конечно, отражался новый общественный строй, задачи и цели, которые стояли перед всей страной.
Одной из основных целей воспитания было привитие чувства коллективизма. Запрещалась игра в куклы: «Кукла – пережиток буржуазного общества, запрещалась игра в дочки-матери.
Женщину надо было активно выводить из семьи в сферу производства, коллективного труда.
Кажется, в 1926 году в педтехникуме состоялся диспут.
Публично обсуждался животрепещущий вопрос: считать ли Сергея Есенина выдающимся социалистическим поэтом – с целью сформировать определенное мнение у молодежи.
Припомнили Есенину хулиганство, пьяные дебоши, алкоголизм...
В итоге горячих споров постановили: Есенина поэтом считать, но ущербным, упадническим. Ничего выдающегося в нем нет; не социалистический, со страной Советов ему не по пути – следовательно, изучать его творчество молодежи не надо.
Я, Лунина Галина Герасимовна (по мужу Полякова) – единственная дочь Герасима Федоровича и Антонины Дмитриевны Луниных.
Родилась в 1928 году, окончила 7-ю среднюю женскую школу в 1946 году, поступила по большому конкурсу в Московскую сельскохозяйственную академию (всех мужчин, вернувшихся с фронта, принимали вне конкурса, экзамены для них были чистой формальностью). Но в этот голодный первый послевоенный год, когда еще были карточки в ходу, я не смогла жить в Москве – решила перевестись в Рязанский педагогический институт, на факультет естествознания. Но поскольку учебный год уже начался, декан Преображенский Н.А. не хотел меня принимать. Он сказал: «Примешь Вас, а Вы потом стипендию запросите». Я обиделась на «запросите» и ответила: «Сами дадите. Я учусь хорошо». Здесь вмешался П.Г. Шеретов, заместитель директора по учебно-воспитательной работе: «Посмотрите на её московский экзаменационный лист. С такими оценками я бы советовал принять». Так я стала студенткой РГПИ, но не долго проучилась на естественном факультете. В памяти от тех дней осталось лишь слово «гистология». Дело в том, что в октябре того же года в нашем институте открылся новый факультет – иностранных языков. Вот уж это было моё – то, что я хотела! И меня не смущало, что надо опять сдавать вступительные экзамены.
И вот мы на 2-м курсе.
Многое изменилось в институте.
Наша Софья Александровна перешла целиком на французское отделение.
У нас новые преподаватели.
Лексику в нашей группе ведет Ада Александровна Шкодина-Федерольф.
Впрочем, слово «ведет» к ней не подходит. Стремительная, эмоциональная, увлекающаяся и увлекающая нас. На занятиях она была – само вдохновение. Сказать, что она вся вкладывалась – это ничего не сказать. Она заполняла собой всю аудиторию, умела растормошить каждого. Старалась каждый день наполнить нас знаниями «под завязку». Всё это в темпе, с юмором. Мы уже умели работать над языком тщательно, а теперь учились усваивать быстро и большие объёмы материала.
О жизни её в Рязани можно добавить, что на факультете литературы она вела на общественных началах драматический кружок. Что её приглашали работать в Рязанский театр драмы, на должность режиссера. Её там знали, так как она брала костюмы для студенческих постановок, и видели эти постановки. Но Ада Александровна не хотела бросать студентов. Но бросить педагогическую работу пришлось. Её арестовали (на моих глазах) во второй раз за то, что она уже была арестована раньше. Снова сослали на Север, где она подружилась с дочерью Марины Цветаевой, Ариадной Эфрон. В ссылке и всю оставшуюся жизнь они жили вместе.
В заключение хочу сказать, что Ада Александровна была ярким, разносторонне талантливым человеком. Именно она дала мне большую и прочную основу знаний в моей профессии. Заменила её Марианна Арнольдовна Фролова
Марианне Арнольдовне было легко с нами, потому что мы были способными и привыкли работать интенсивно
Хочу рассказать ещё об одном нашем преподавателе – Маргарите Алексеевне Штауденмайер, преподававшей немецкий язык. .
Она была старше других преподавателей, родилась ещё в ХIX веке, в семье обрусевших немцев; совершенно седая, грузная, с большими серо-голубыми глазами, педантичной немецкой аккуратностью и основательностью в преподавании и, в то же время, – открытая, доброжелательная.
Я познакомилась с ней ближе летом 1948 года, в Солотче, где многие студенты и преподаватели жили в доме отдыха. Маргарита Алексеевна любила собирать своих студентов и играть с ними в интеллектуальные игры. С ней было весело всем. А на занятиях она была строгой. В нашей группе она выделяла троих по знаниям и прилежанию и называла нас «три кита». Это Денисова Мария Ивановна, Ира Новикова и я.
Когда на факультете иностранных языков открылось отделение немецкого языка, Маргарита Алексеевна стала там основным преподавателем и больше не вела немецкий как второй иностранный.
Большую часть своей трудовой жизни я проработала в нашем педагогическом институте: с 1962 по 1985 год
На нашей кафедре подобрались сильные преподаватели, в основном выпускники разных лет нашего же института: Л.П. Кириллова, Л.В. Кашинцев, И.П. Савилова и другие. А Е.М. Алексеева и В.Ф. Денисов – не только наши выпускники, но ещё и из «малышей» Ады Александровны. Обстановка на кафедре всегда была доброжелательная, дружеская и деловая. Я особенно дружила с Люсей Конищевой, Леной Алексеевой, М.Д. Федоровой. К сожаленью, их уже нет.
Кроме преподавательской работы были у меня и другие обязанности. Во время выборных компаний я руководила коллективом агитаторов факультета, много лет руководила культурно-массовым сектором месткома, была организатором туристических поездок по городам страны, отдыха на турбазе в выходные дни, лыжных прогулок, куратором 4-5 курсов. В этой работе мне большую помощь оказывал Владимир Николаевич Пащенко, заместитель декана физмата. Каждые 5 лет ездила на полугодовые курсы повышения квалификации в Москву. Вела научную работу, участвовала в организации студенческих фонетических вечеров...
С радостным и благодарным чувством я вспоминаю преподавателей, которые учили меня и дали мне прекрасные профессиональные знания; моих коллег, с которыми мне хорошо было работать; студентов, которых довелось учить. Большая часть моей 40-летней трудовой деятельности прошла в Рязанском государственном педагогическом институте. Мне посчастливилось много лет заниматься любимым делом. Я чувствую удовлетворение от сознания того, что смогла передать свои знания следующему поколению, что из моих студентов получились достойные люди и хорошие специалисты.
16.10.05
Г. Полякова, ветеран войны и труда, преподаватель английского языка РГПИ