К моменту встречи с Мексиканцем, мой духовный рост безнадежно застрял, как рост герани в тесном горшке.
Мы встретились с ним в баре, где он работал барменом. Худощавый, прыщавый парень, не напоминающий великого учителя или мудрого наставника – просто выпускник технического университета с неудовлетворенными потенциями философа.
Он, как и положено всем на свете барменам, аккуратно протирал сероватым полотенцем стаканы в полутемном помещении старого бара, слушал старый рок и новую попсу и много-много говорил, но его, как правило, не слушали. Попади любой другой мудрец в наш город, его бы тоже никто не слушал: все занимались тем, что зарабатывали деньги, а затем тратили их, иногда, пропивая в баре Мексиканца. В сущности, никто в этом не виноват, и когда-то я сам во главе угла держал деньги, как прицел, направляющий мою жизнь и предпринимательский нюх.
В тот день я не собирался никуда заходить, но по случайности оказался в баре Мексиканца. Я вошел в провонявшее кислым ароматом пива и сушеной рыбы помещение, где раньше не бывал, и повстречал незадачливого, как мне казалось, философа, тихо и ненавязчиво ткущего тонкую сеть своих измышлений насчет мира и законов, царящих в нем.
- В первую очередь, мир так сильно поменялся, что нечего и думать, чтобы прилагать к нему пыльный ворох старых философских воззрений. – сказал он, внимательно рассматривая толстое дно одного из стаканов на свет.
- Это ещё надо посмотреть! – отрезал я многозначительно. Мне показалось, что парнишка не смыслит в том, что говорит. – На мой взгляд, со времен Будды, Иисуса, Конфуция, Лао и Ницше ничегошеньки не изменилось.
- А это как посмотреть!? – весело парировал он и поставил стакан передо мной. – Правда, смотреть не значит видеть… а, порой, только время тратить!
И налил мне виски вперемешку со льдом и колой. Примерно на четыре пальца.
- А если серьёзно? – спросил я.
- А ЕСЛИ СЕРЬЁЗНО, то каждый ищет собственный способ жить. Бесполезно, что-то советовать. Истину находишь только собственным нюхом.
- А как же учения, религия, психологические направления? – спросил я и сделал глоток.
- Они все усредняют, а индивидуальность не может удовлетвориться средним значением – каждому требуется уникальное решение его жизни. – он улыбнулся, ощущая некоторое превосходство в начинающемся споре.
- Оно конечно так, но от чего-то нужно отталкиваться и вот тут помогают разные техники.
- Да, наверное, но только суть в том, что никакая философия не сделает тебя знающим.
- Чего знающим!? – спросил я, хотя немного понимал, что он имеет ввиду.
- Просто знающим. Понимаешь, рост духа проходит несколько стадий. Мастерства ты достигаешь, когда просто знаешь, как действовать, не имея на то никаких оснований… ну или эти основания легко найти потом…
- Профанация, демагогия… куча слов, за которыми ничего не стоит.
Прошло не меньше двух недель.
- Я знал, что ты придешь? – сказал он.
Это меня слегка разозлило.
- В маленьком городе не так много хороших мест, где можно пропустить один другой стаканчик. – сказал я.
Мексиканец рассмеялся:
- Ещё меньше в нашем городе людей, которых не так просто пропустить.
Имел он в виду, конечно же, себя. Если говорить начистоту, то был абсолютно прав.
- Это ты о чем? – спросил я его.
- Думаю, ты пришел ко мне, а не к виски.
- Далеко от истины. – сказал я и тут же пожалел.
Просто привычка во всем противоречить не давала мне возможности ясно воспринимать. До встречи с Мексиканцем, меня просто тащило в потоке времени, швыряя из стороны в сторону. Единственный способ затормозить собственное скольжение я увидел в контакте с чем-то или кем-то, кто мог и существовал вне скорости, над чем или кем город с его хитро продуманной системой высасывания жизни не имели власти.
Местом оказалась улица Ренуа. Бар. Человеком – прыщавый бармен, коего мир оставил в покое.
- Тайна – это крючок, на который проще всего насадить человека. Больше в общем-то ничего и не надо. – сказал худощавый бармен.
Он загадочно улыбался и смотрел на меня.
- Хорошо, - сдался я. – Ты меня заинтриговал.
- То-то и оно, братишка, то-то и оно.
- Так на чем мы с тобой остановились? – спросил он.
- На человеке знания и пустоте. – ответил я.
Время было около полуночи, когда он предложил мне подняться на крышу.
- У меня там резиденция. – сказал он.
Закрыл бар, выключил свет. В потемках помещение приобрело загадочную уединенность. Кондиционер под потолком разгонял ошметки дыма и перегара.
- Значит, ты не веришь в просветление? – спросил Мекс.
- Уже нет!
- С каких это пор, если не секрет?
- Не секрет: все, что я слышу о просветление, кажется мне такой чепухой, что я бегу от нее за сто километров. Тебя как зовут?
- Мексиканец.
- Хорошее имя, а меня Ладонь.
Мы пожали руки. Крыша была плоской. На шероховатом бетонном полу под открытым звездным небом стояли два пляжных кресла и старый журнальный столик. С собой мы взяли бутылку водки и томатный сок. На столике стоял старый музыкальный центр, от него тянулись провода удлинителя.
- Когда я читал Кастанеду, то ничего там не понял. Такие книги хорошо использовать, если хочешь получить заворот мозгов.
- Это точно, - согласился Мекс. – Любые книги для этого хороши. Один мой знакомый ел книги, потому что считал это наиболее разумным способом их понять и однажды съел «Войну и Мир»…
Мексиканец засмеялся, вспомнив своего приятеля.
- Ну и что дальше?
- У него был недельный запор, после которого он три дня не мог спокойно ходить по нужде.
Мы посмеялись.
- Так в чем твоё непонимание знания? – вернул разговор в русло бармен.
- Кто сказал, что я что-то не понимаю?
- Ты сам. Что ты знаешь о знании?
Я налил нам по полстакана томатного сока и сверху залил его водкой. Мы выпили.
- Если подумать, то я ничего не знаю… потому что твой вопрос ни о чем?
- Возможно, но я за этим подразумеваю много, очень много идей. Для меня знание – это способ, инструмент не сойти с ума, а для тебя?
- Я всегда считал, что знание необходимо, чтобы избегать ошибок и страха.
- Так чего ты боишься!?
- Порой, такое впечатление, что всего…
- Ну, это не ответ… конкретнее.
- Например, сейчас я боюсь, что не понимаю себя и иду неправильным путем.
- Выбор пути – это серьёзный процесс… но бессмысленный, потому что все дороги идут в одном направлении… Говорят, что у пути должно быть сердце, но мне кажется всё это чушь – любой путь правильный, если он приносит тебе ощущение радости.
- А как же те, кто выбирает путь зла: ворует, убивает, насилует!?
- Они выбрали самый легкий путь.
Я тихо ужаснулся, изобразив на лице дикое удивление.
- Легкий!?
- Да. – невозмутимо ответил Мекс. – Социум устроен так, что самый легкий путь в нем – это зло. Ты когда-нибудь хотел кого-нибудь убить?
Я призадумался.
- Да, такое бывало… и не раз.
- А украсть, а обмануть? Вот видишь. – глаза его победоносно сверкнули во тьме. – Но ты сдерживаешься, а они – нет.
- Иногда, просто я думаю – смог бы я? Это фантазия, чтобы… не понимаю даже зачем, но…
- Чтобы напугать себя! – он вытряхнул из пачки сигарету.
- Думаешь?
- Да, точно, такие мысли все равно приходят, контролируешь их или нет.
- И как быть?
- Смеяться. Основная цель таких мыслей вызвать у себя страх, а смех это хорошее оружие против страха.
- Как ты себе это представляешь!?
- Да очень просто: вначале улыбка, затем смех, сперва неестественный, а дальше пойдет само. Я называю это «смех над смертью». Попробуй, поможет.
Когда утром в тело врывалось напряжение, а сознание лихорадочно искало способы не открывать глаз и не идти никуда, я ждал чуда. Любого, хотя бы самого банального. Но оно не происходило, и тогда я начинал думать. Всё определяется моим отношением к проблеме. Начни менять отношение, говорил я себе, но ни черта не выходило. Только сильнее раздражаясь и сильнее ненавидя себя, мир, своё будущее, я всё четче, всё явственнее понимал, что ненавижу в себе, в своей жизни.
Я терпеть не мог свою слабость. Превозмогая себя, приходилось вставать и идти. При этом, я совершенно четко ощущал, что скольжу по жизни, вместо того, чтобы погружаться в неё.
- В чем твоя проблема, Ладонь? – спросил Мекс.
- Если вдуматься, то проблемы нет и говорить о ней нет никаких оснований: все живут точно так же как и я и единственное, возможно, в чем наше отличие – это ощущения. Люди не понимают друг друга, потому что чувствуют всё по-разному.
- И что чувствуешь ты?
- Отвращение. Как вот знаешь, один парень написал книгу «Тошнота», так вот я пишу такую же каждый день, каждый гребаный, проклятый день!
- Это не только твоя работа, это делают все остальные, да и чувствуют они, что-то очень похожее.
Через пару дней мы встретились вновь в общественном бассейне. Воду здесь меняли редко, возле бортов плавал всякий мусор, было влажно и душно, но Мексиканцу, похоже, до всего было пофигу. Он сидел на мелководье и глазел на задницы двух полненьких девчонок. Я давно заметил, что толстушки его слабость. При его-то худобе.
- А в чем причина, гуру!? – поддел я его.
- Не называй меня так. Скажу одно, внутренний мир человека вывернут наизнанку: все, что ты имеешь снаружи, индуцировано твоим внутренним содержимым.
- Погоди-погоди, очень интересная концепция!
- Да, я тоже так думаю: недавно открыл. Хочешь узнать поподробнее!?
- Да, очень!
- Я тоже. – сказал он и задумчиво продолжил рассматривать толстенькие задницы.
- Знаешь, что я тебе скажу!? – сказал он как-то, гораздо позже, - Тебя ждет большое событие, не проморгай его. Для этого замри, остановись, ни в коем случае не суетись: все произойдет само собой – только так в Мире и происходит волшебство.