Всё прекрасно. Потому что вокруг - привычно-прекрасные вещи: середина лета, долгие, сонные, знойные полдни, а по ночам – отличная прохладная роса. Мир на своём месте, и я в нём – на своём.
Разламываю пополам огромную упругую сливу и поедаю ея, о да! Такую кисло-сладкую, такую неописуемую, что хочется съесть её с кем-нибудь на брудершафт. Отхлёбываю холодного, крепчайшего чаю, пересаживаюсь к окошку, закуриваю. Во дворе Спиридон бессмысленно доругивает давно исчезнувшую за поворотом лошадь. Пуляю в него косточкой от сливы.Отпущенный вчера побегать, как обычно, этот негодяй прошлялся до самой ночи, не реагируя на призывы. Увлёкся сучкой Кончитой.
- Эх ты, – говорю я, – распутник.
Распутник не отвечает. Смиренно глядит исподлобья, постукивая хвостом о стену будки.
- Да, - говорю, – распутник. Сладострастник!
- Бум-бум-бум – биение хвоста о будку усиливается, выражая, видимо, раскаянье.
- Распутник, сладострастник и прелюбодей!
Эк я его припечатал! И правильно! И поделом! «Прелюбодей» его добивает, он встаёт и произносит: «Аммамхарру! Ваумарам! Уах!» Странный какой язык… Похоже на хинди, но почему-то с британским прононсом. Это он понтуется, англоман лопоухий.
Да всё совершенно прекрасно. Если бы не война.
Война, конечно, не прямо здесь, но близко, близко… И чувствуется во всём.
- Йяаа механик-водитель! – орёт пьяный мужик у магазина. И это – от близкой войны…
И душный, горький клубок злобы, который скрутился у меня где-то под кадыком, и от которого никак не избавиться – это тоже от войны.
Трясу башкой, отгоняя кошмары, гляжу на небо. Там благодать. Там между облаков июльские ангелы дремлют, развалясь. В своих голубых pyjama… Но даже в небе сквозит что-то… Словно подмешана к воздуху мелкая серая пыль. Пахнущая горелым, пахнущая железом и мертвечиной.
С месяц назад соседские пацаны решили замастырить коктейль Молотова. Идиоты. Смесь полыхнула и брызнула, горящие капли попали на четырёхлетнего Димку, который рядом крутился. На лицо и плечо. К счастью, всё обошлось. Вчера Димку выписали из больницы. Ожоги почти зажили – всего несколько пятнышек осталось на щеке.
За месяц Димка немножко отвык от родной улицы и теперь гуляет и как бы заново всё разглядывает: скамейки, деревья, заборы, цветы.
- Драсти! – говорит мне Димка, - Знаете что? Людей никогда не надо огнём жгать! А кто будет жгать, тому папа жопу порвёт! Вот так… - Димка быстро машет рукою, крестя мир вдоль и поперёк. Благословляя.