Казаки, черкасы и черкесы

MILITES CHRISTI: КАЗАКИ-ЧЕРКАСЫ (редакция от 10.02. 2017)

Касах-карапапаги

«Касах» как название левого притока реки Севджур (Мецамор) одного из левых притоков реки Аракс отмечается в армянских источниках (Хоренаци – V в., Вардапет Вардан – VIII в.), а как населенного пункта – еще в ранних арабских источниках, где описываются первые нашествия арабов Маслама ибн Хабиба во главе 150 тысячной армии, где отмечается, что город Касах находится на расстоянии 20 ферсахов от Тифлиса и 40 ферсахов от Берды. Как правило, с ним идентифицируют город Баш Абаран (арм. «Апаран» – «Дворец»), античный «Ниг/Нигатун», упомянутый Птолемеем как Касала, а  в VI-Х вв. – Касах, у подножья восточного склона горы Арагац. Видимо, речь идет о современном городе Газах на северо-западе Азербайджана (на стыке границ с Грузией и Арменией), рядом с которым существует населенный пункт Карапапаг. Арабский автор Мутаххар бин Тахрир в связи с восстанием Бабека (IX в.) против халифата отмечает еще населенный пункт Михриджан-Казах (современный город Мегри на берегу реки Аракс в Армении), который являлся одним из опорных пунктов Бабека (Папака; ум. 838 г.) – главы секты хуррамитов (перс. «вера в счастье»; «одетые в красное»), руководителя иранского национального восстания против арабского завоевания и за восстановления веры Заратустры.
Позже о казах-карапапагах («чёрных бабеках») сообщается в селджукских и османских хрониках. В частности отмечается, что казах-карапапаги в 1048 г. примкнули к селджукам во время Пасинской битвы против Византийской армии, где последние были побеждены. Есть свидетельства, что в 1064 г. казах-карапапаги (или какая-то часть) в присутствии сультана Альп-Арслана принимают ислам. Позже вплоть до XVI-XVII вв. не раз отмечается их частичный переход (порою вынужденный Сафевидами) в шиизм, и возвращение в суннизм, а также нередко частичное возвращение в христианство, которое происходило, видимо из за частых идеологических шиито-суннитских столкновений между османами и сафевидами. Османские авторы не раз отмечают, что двери в культовых зданиях казах-карапапагов обычно открывались то на север (как в мечетях), то на запад (как в церквях). По причине того, что сами казахи-карапапаги больше склонялись в сторону османов, иранский шах Тахмасиб в 1555 г. высылает многих казах-карапапагов в Хорасан, на границу с узбеками. Подобные акции повторяются и в 1604-1606 гг. во времена шаха Аббаса.
Османский автор Таликизаде Субхи сообщает, что титул правителей казах-карапапагов – «назар-хан», из них некоторые имели личные имена Казак хан Шемси, Казак хан Черкес. Нужно отметить, что эриставом (герцогом/воеводой) Гугарка (часть исторической Папагии, или Кангарка) в V в. был некий Насар, от имени которого, вероятно, и происходит титул предводителя казах-карапапагов. В османских архивах отмечены также родовые структура карапапаков, которые состояли из двенадцати племен, из которых одно называлось «казак».


Касахи

Как этноним «касак/казак» в дошедшых до нашего времени документах впервые фиксируется у византийского императора Константина Багрянородного (первая половина X в), а конкретно в 42-й главе его «Об управлении империей»: «… Землеописание от Фессалоники до реки Дунай и крепости Белеград, до Туркии и Пачинакии, до хазарской крепости Саркел, до Росии и до Некропил находящихся на море Понт, близ реки Днепр, до Херсона вместе с Боспором, в которых находятся крепости Климатов; затем – до озера Меотида, называемого из-за его величины также морем, вплоть до крепости по имени Таматарха, а к сему – и до Зихии, Папагии, Касахии, Алании и Авасгии – вплоть до крепости Сотириуполь … За Таматархой, в 18 или 20 милях, есть река по названию Укрух, разделяющая Зихию и Таматарху, а от Укруха до реки Никопсис, на которой находится крепость, одноименная реке, простирается страна Зихия. Ее протяженность 300 миль. Выше Зихии лежит страна, именуемая Папагия, выше страны Папагии – страна по названию Касахия, выше Касахии находятся Кавказские горы, а выше этих гор – страна Алания».
Считается, что под «Касахией» имеется  ввиду объединение самой восточной группы адыгских племен. Касаки (кашаки) известны и  древнерусским летописям (касоги), грузинским (кашаг), армянским (гашк), хазарским (каса), византийским (касах) и арабским памятникам Х в. (кашак), но там это название имеет собирательное значение для всех адыгов.
В X в. арабский путешественник ал-Масуди употребил этноним «кашаг (кашек)» для обозначения группы западнокавказских племен, известных ныне как адыгэ (черкесы, кабардинцы, адыгейцы, шапсуги, убыхи,  бесленеевцы, махошевцы, мамхеговцы, темиргоевцы, бжедуги, егерухаевцы, хатукаевцы, абадзехи, натухайцы) и говорящих на едином литературном языке – адыгабзэ.  Существовавший для обозначения адыгов византийцами этноним «зих» ал-Масуди был, видимо, незнаком.
К этому времени адыги представляли собой мощные союзы племен, объединенные общностью территории и единым языком, и проживали на значительном пространстве от Таманского полуострова на западе до Алании на востоке, от Абхазии на юго-востоке до степей Предкавказья на севере, где соприкасались с тюркоязычными кочевниками. Например, предки адыгов известны еще со времен Боспорского царства, когда борьбу меото-синдских племен Тамани против Понтийского царства в 109 г. до н.э. возглавил Савмак. Его имя – это греческая форма записи адыгского имени типа «Шумахуэ» или «Щауэмахуэ». Более того, собственно название этих племен как «скифы» могло произойти от западно-адыгского сц1ыф (сцыф – «я человек») или ц1ыф (цыф – «человек») и затем распространиться на множество народов Северного Причерноморья.   Также вероятно, по мнению М.И. Артамонова, что основатель знаменитой династии Спартокидов, правившей в Боспоре около 340 лет, был не «фракийцем», а собственно происходил из местных меотских племен – в слове Спартокос (Спартоко) есть окончание на «окос»/«акос», которое сближается с имеющимися в кавказских языках окончаниями «око»/«окво» – «сын» [Артамонов М.И. О происхождении Боспорских Спартокидов // Вестник древней истории. — 1949. – №1. – С.29-39]. Это важное, на наш взгляд, наблюдение было сделано на основе исследования И.А. Джавахишвили, показавшего множественный характер совпадений между сарматскими антропонимами, известными по боспорской эпиграфике, и средневековыми адыгейскими антропонимами [Джавахишвили И.А. Основные историко-этнологические проблемы истории Грузии, Кавказа и Ближнего Востока древнейшей эпохи // Вестник древней истории. — 1939. — №4. — С.30-49]. Также, вероятно, адыгского происхождения этноним «хозары/хазары» – от «хашир»: «хьа» (хьэ) означает «собака» или «ячмень» и «щыр» – «детёныш». Тот же корень есть в «хьалыгъу» – «хлеб», где «лыгъу» – «опалённый огнем».
Примерно в 1838 г. кабардинский общественный деятель, историк, филолог, поэт Шора Ногмов написал книгу «История адыхейского народа», где впервые в истории адыгов была предпринята попытка научной систематизации сведений о самих адыгах. В этой книге он тщательно сопоставлял и анализировал имевшиейся исторические свидетельства (начиная с античных времён), а также сведения из адыгского фольклора. Как пишет Шора Ногмов, «… Греческий император Юстиниан, по сказанию старцев, Юстин или Юстук, был союзником адыхейского народа и даже называл себя адыхейским витязем. С помощью наших предков он одолел врагов империи. Так, между прочим, особенно сохранилась память о победе, одержанной над готами и их союзниками. После того Юстиниан обратил милостивое внимание на адыхов и стал прилагать старание к обращению их в христианство. Адыхе приняли его от греков без сопротивления, что и послужило к сближению этих двух народов. Имя Юстиниана было в таком уважении между адыхами, что, для подтверждения своих слов, народ клялся юстиниановым столом и юстиниановым троном. Юстиниана значит «юстинов стол»; шот Юстюк – «юстинианово седалище». В древности наш народ никогда не клялся именем всевышнего существа, но произносил для подтверждения истины имя уважаемого человека. Под влиянием союза с Юстинианом, греческое духовенство, проникши в Кавказские горы, внесло к нам миролюбивые занятия искусствами и просвещение. К этой эпохе относят построение храмов божиих в нашей земле. Священник назывался у нас шогень; епископ – шехник. Предание сохранило даже название места, где обитал первый епископ, пришедший из Греции; оно находится в четырех верстах от крепости Нальчика и называется «Лесистый курган». И теперь этот курган очень высок. Вот песня, в которой упоминается о нем и прославляется епископ, там обитавший: «Шехник наш защитник и воспитатель, шехник наш свет. Воспитатель рассуждал о законе божием с вершины лесистого кургана. И на лесистом кургане сковал ему дом из жести с дверьми из литого серебра и там-то обитал светлый божий дух. И ангелы беседовали с мудрым старцем. Свет от бороды его уподоблялся свету факела. Он парит в воздухе, как земная птица, подымается под облака и видит творящих беззакония. Ребро его не простая кость, но кость слоновая, и благородный золотой крест сияет на его груди»…».
Из исторических источников известно, что в 548 г. на 21 году правления Юстиниана Великого, узнав о том, что тот поставил абасгам епископа, приазовские готы-тетракситы, после смерти их епископа Унила, принявшего  сан от патриарха Иоанна Златоуста, обратились к нему с просьбой тоже дать им епископа; их просьба была удовлетворена, и они получили независимого от Боспора епископа. Правда, Иоанн Златоуст тогда находил¬ся в изгнании (404 г.) и в своём письме из Кукуза (Армения) к Олимпиаде, воздавая хвалу почившему пастырю, просил друзей задержать назначение нового епископа до его возвращения. Однако в середине 407 г. низложенный патриарх Иоанн погибает в Каманах (близ совр. Сухума) по пути к месту последней ссылки в Пицунду. Спустя 30 лет мощи Иоанна Златоуста переносят из Каман (ныне там действует посвященный ему храм) в Константинополь. Если готы Тавриды состояли в хо¬роших отношениях с патриархом, то, значит, они были верны православию в ту пору, когда главная масса их племени исповедовала арианство, ставшее как бы национальной религией германских пле¬мён.
Вместе с боспорскими готами также и адыги с твердой верой исповедовали православие, что могло отразиться и в самоназвании народа, которое может восходить к греческому ;;;;; (euthys) «праведный, правильный, справедливый». Также возможно, что оно связано с именем праведника Евтиха, упомянутого Св. Василием Великим.
Ученые обратили внимание, что фольклорное название адыгов «антихе» (как греческий инвариант ;;;;;;; «праведный, правильный, истинный, настоящий, подлинный») коррелируется с названием славян Северного Причерноморья в византийских источниках как «анты», что должно свидетельствовать о частичном «вкраплении» в черняховско-пеньковскую археологическую общность и какого-то северокавказского этноса (династии).
Однако более вероятно, что этноним «антихе/евтихи/праведные» было уже переосмыслением из-за христианизации старого языческого общеплеменного названия «адыги», отражающего древнее самоназвание северной части до-индоевропейской Циркумпонтийской цивилизации. Для греков эта цивилизация, с которой соседствовали их предки, представлялась именно царством Аида (др.-греч. ;;;;, hades от *Awides «невидимый» или smu-id «свидание, встреча (с предками)»):

«Прежде, однако, ты должен, с пути уклоняясь, проникнуть
В область Аида, где властвует страшная с ним Персефона…
Судно дошло до предела глубокой реки Океана.
Там находится город народа мужей киммерийцев…»

Собственно киммерийцы жили на берегу Керченского пролива, от них пошло и его название Боспор Киммерийский. Далее следует описание окружающего ландшафта и рек:

«Реки увидишь в Аиде Пирфлегетон с Ахеронтом,
Там и Коцит протекает, рукав подземного Стикса,
там и скала, где шумно стекаются оба потока».
Очевидно, что вулканы Тамани были для предков греков праобразами  Тартара с заключенным в нем огненедышным Тифоном (от др.-греч. ;;;; «дымить, чадить»). Самый известнный из вулканов – это Карабетова гора, вероятно, известная как триголовый пёс Керберос («рычащий», от и.-е. *ger- «рычать»; ср. с эддич. собакой-стражем Garmr), родителями которого были Тифон и Эхидна.


Касоги / Оукраина / Тьмутаракань

К X в. в русских письменных источниках (летописях) адыги выступают под именем касоги (самое раннее упоминание о касогах содержится в летописном рассказе, описывающем восточный поход Святослава в 965 г.: «Одоле Святослав козарам и град их Белу Вежу взя. И ясы победи и касоги»). Под 1022 г. «Повесть временных лет» сообщает о походе тмутараканского князя Мстислава Владимировича на касогов и приведении их в зависимость. Здесь дается подробное описание поединка Мстислава с касожским князем Редедей. «В год 6530. Пришел Ярослав к Берестью. В то же время Мстислав, который владел Тмутараканью, пошел на касогов. Узнав же об этом, князь касожский Редедя вышел навстречу ему. И, когда стали оба полка друг против друга, сказал Редедя Мстиславу: «Чего ради мы будем губить наши дружины? Но сойдемся и сами поборемся. И, если одолеешь ты, возьмешь имущество мое и жену мою, и детей моих, и землю мою. Если же я одолею, то я возьму все твое». И сказал Мстислав: «Будь так». И сказал Редедя Мстиславу: «Не оружием будем биться, а борьбой». И схватились бороться крепко и долго боролись, и начал изнемогать Мстислав, ибо был велик и силен Редедя. И сказал Мстислав: «О, Пречистая Богородица, помоги мне! Если же одолею его, построю церковь во имя твое». И, сказав это, ударил Редедю о землю. И выхватил нож, зарезал Редедю. И пошел в землю его, взял все имущество его и жену его, и детей его, и дань возложил на касогов. И, вернувшись в Тмутаракань, заложил церковь Святой Богородицы, и построил ее, стоит она и до сего дня в Тмутаракани». Летописец Никон, обобщив и обработав устные предания о единоборстве, использует созданный летописный сюжет для проповеди христианской идеологии. Единственным условием победы Мстислава, по летописи, являлось его обращение к божественной силе – «О, Пречистая Богородица, помоги мне». Позже, в XVI-XVII вв., трактовка единоборства в русском летописании меняется. В условиях освобождения от татаро-монгольского ига, создания централизованного государства и захвата Астрахани и Казани борьба Мстислава с касогами и его единоборство с Редедей изображается как борьба с антихристианской и богопротивной, т. е. языческой силой, а Редедя характеризуется как «супостат», «варвар» и «безбожник», хотя, в действительности, христианская религия получила широкое распространение среди адыгских племен (зихов и касогов) под влиянием Византии в IV-VI вв., а с возникновением Тмутараканского княжества укрепляет свои позиции. Матрахская (Тмутараканская) и Никопская епархии в описываемый период получили статус архиепископств. В Тмутаракани строились церкви, монастыри, велось летописание. В свою очередь, в Южной Руси при постройке и украшении церквей стали пользоваться кавказскими орнаментальными мотивами, начали приглашать к себе местных иконописцев (абхазо-абазин) и т. д. Интересным фактом является найденная у села Преградное (Ставропольский край) надпись русскими буквами на адыгском языке, датируемая 1041 г.  Тем не менее, Иисус Христос (по-черк. «Ауш Гериге» – «Иисус Греческий») так и не стал центральной фигурой пантеона касогов (зихов). Богом, как и в дохристианские времена остался Великий Тха (Тхьэшхо).
М. В. Федорова отмечает, что адыгские ритуалы и места поклонения почитались днепровскими славянами как свои собственные святыни. В названии Пирогоща, которое означало изображение Богородицы и одноименный храм, возведенный в ее честь Мстиславом в начале XII в., выделяются корни: «пиро-», который соотносится с северо-кавказским (абазинским) «пъргъ(-а)» – «жар» (> укр. «пиріг»)  [Гуцуляк О. Хто ж такі берегині? // Космос Древньої України. – К. : ІндоЄвропа, 1992. – С.253-254], и «гоща» – адыг. «хозяйка» (каб. «гуащэ»): «... Икона с изображением Пирогощи была привезена из Царьграда; потом подобная была в Москве, поступив туда через Владимир. Имея в виду, что названия изображений богородиц имелись разные – Пирогоща, Одигитрия и др., а Пирогоща была особенно почитаема ... По преданию, в Византию икона попала из Палестины. Как она там именовалась — неизвестно, но ясно, что Пирогоща – это или перевод, или калька. Опираясь на выделение первого компонента в связи с греческим названием огня, толкуют все слово как «огнегорящая» (Словарь-справочник «Слова о полку Игореве». Вып. 4. Л., 1973. С. 77), но второй компонент не разрешает такого толкования в связи с догматами христианской религии. Мы полагаем, что в Пирогоща отразилось очень древнее значение периода матриархата – «огня хранительница/хозяйка». Роль женщин, особенно девушек, как хранительниц священного огня достаточно известна. Надо отметить, что Мстислав поставил церковь «Пирогощюю» не на княжеском холме, а на Подоле, где жили разные по этничесекому происхождению и верованиям люди. В их числе могли быть и адыги, южные соплеменники которых познакомились с христианской религией задолго до восточных славян. Адыги могли воспринимать название Пирогоща именно по семантике – гоща «хозяйка» и особенно охранять церковь; поэтому Мстислав и не опасался, что церковь на Подоле разрушат» [Федорова М. В. Славяно-адыгские этюды // Эльбрус. – 2002. – № 13. – С. 275–276]. Но также можно соотнести Пирогощу с традиционным для икон Богородицы обрядом вызывания дождя – Ханцегуаше (Хьанцэгуащэ).
Спустя год после победы над Редедей, в битве под Лиственом (недалеко от Чернигова) между Ярославом Мудрым и его братом Мстиславом, в дружине последнего сражались касоги: «Пошел Мстислав на Ярослава с хазарами и касогами». Создается впечатление, что все или почти все военные специалисты на службе у русских князей XI-XIV вв. – черкесы, абазины и осетины. Количество славяно-адыгских имен отнюдь не ограничивается приводимым списком: Нечевич (ср. Нагуч), Доман (ср. Доманука), Козарин (ср. Кажар) Керебет, Домаш Твердиславич (ср. Томаш, Томашук), Мелик Семен (ср. Малэкъуэ Семэн), Олбырь Шерошевич, Баяндюк (ср. Байантыкъо), Варазко Миюзович и т. д. [Будаев Н. Кто такие черкесы // http://buday.narod.ru/gl6.htm]. По преданию, которое использовалось в родословных русских бояр, два сына Редеди, уведенные в Тмутаракань, были крещены Мстиславом и получили соответственно имена Юрия и Романа. По одному из вариантов, Роман был женат на дочери тмутараканского князя Татьяне Мстиславне. Юрий погиб в знаменитой битве братьев Ярослава и Мстислава Владимировичей при Листвене в 1024 году. К Юрию и Роману возводили свои генеалогии боярские роды Редегиных, Белеутовых, Сорокоумовых, Глебовых, Симских, Добрынских, Лопухиных, Ушаковых и др.
Таким образом, черниговско-переяславскому князю Мстиславу-Константину Владимировичу Храброму (ум. 1036 г.) удалось объединить в рамках одной политической системы Тмутаракань и адыгские этнотерриториальные группы, в результате чего произошло превращение Тмутараканского княжества в крупное адыго-славянское политическое образование, просуществовавшее до конца XI в.
По нашему мнению, именно в отношении его «Ипатьевская летопись» под 1187 г., говоря о переяславском князе Владимире-Епифании Глебовиче (1158-1187), внуке Юрия Долгорукого, впервые употребляет слово «оукраина»: «и плакашас; по немь вси Пере;славци. б; бо люб; дроужиноу. и злата не сбирашеть. им;ни; не щад;шеть. но да;шеть дроужин;. б;бо кн;зь добръ. и кр;покъ на рати. и моужьствомъ кр;пкомъ показа;с;. и вс;кими доброд;телми наполненъ. ; нем же Оукраина много постона» [«Ізборник», http://litopys.org.ua/ipatlet/ipat28.htm#lyst230; Літопис руський. Київ, 1989, с.343]. Термин Оукраина относился к землям на юго-восток от Переяславского княжества (в отношении которого летописи используют именно «Русь», в отличие от северо-восточных земель будущей Великороссии, которые никогда Руссю не назывались; см.: [ПСРЛ, т. II, М., 1962, стб. 606]).
В английской «Хронике» Роджера из Ховедена есть сообщение по поводу сына англосаксонского короля Эдмунда II Железнобокого (988-1016) из Уэссекской династии: «… У этого выше упомянутого Эдмунда был некий сын по имени Эдуард, который вскоре после смерти отца, страшась короля Кнута, бежал в королевство догов, которое мы предпочитаем называть Руссией. Когда же король (этой) земли по имени Малескольд узнал, кто он, с честью принял его» («Aufugit ad regnum Dogorum, quod nos melius vocamus Russiam. Quem rex terrae Malescoldus nomine, ut cognovit quis esset, honeste retinuit»). Этот Эдуард Изгнанник вместе со своим братом Эдмундом был взят еще младенцем в заложники королем Дании, Англии, Норвегии, Померании и Шлезвига Кнудом Великим (995-1035) и отправлен в Данию. Вероятно, бежать из Дании Эдуард Изгнанник смог во время восстания против Кнуда регента Дании ярла Ульфа и вторжения в Данию норвежского короля Олафа II и шведского короля Анунда Якоба, родного брата жены Ярослава Мудрого Ингигерды (Ирины), дочери короля Швеции Олафа и королевны славян-ободритов Эстрид. Юных англосаксонских принцев привезли в Ладогу, где посадником (ярлом) был Регнвальд Ульвсон, родственник шведской принцессы Ингегерды, а оттуда в далёкие Киев и Чернигов (1038-1043 гг.), где его женой стала русская княжна Агата (Агафья), а их детьми – Эдгар Этелинг, король Англии, и Маргарита Святая, королева Шотландии (автор «Законов Эдуарда Исповедника» указывает что мать Святой Маргариты происходила из русского королевского рода) и Кристина (р. ок. 1040), настоятельница аббатства Ромси в Хемпшире.  Затем принцы из Руси попали в Венгрию, где женой короля Эндре І была Анастасия, дочь Ярослава Мудрого и Ингегерды. Почти сорок лет Эдуард провёл при дворе венгерских королей. Он воспитывался вдали от родины и без какого-либо контакта с Англией. Однако в Венгрии хорошо знали о королевском происхождении Эдуарда и его брата. В 1056 году Эдуард со своей семьёй отправился в Англию, где королем стал родной брат его отца – Эдуард Исповедник. Однако едва Эдуард Изгнанник высадился на английском берегу, он неожиданно скончался. Вероятно, его предполагаемое провозглашение наследником было очень нежелательным для определённых сил в самой Англии. Однако источники не указывают, что Агата была не дочерью Ярослава Мудрого (как это упоминается о других его дочерях, выданных замуж за европейских королей), а только она из «местного знатного рода» и тестем её был «русский король» (т.е. Ярослав Мудрый). Ономастический аргумент (греческое имя Агафья, появившееся у представителей Македонской династии Византийской империи, основателем корторой был императорский конюший, в будущем – Василий І, в отношении которого арабские источники указывают на славянское происхождение) может свидетельствовать о том, что её родителями были именно соправитель Ярослава Мстислав-Константин (а византийский император Константин VIII Македонский, 960-1028, с детства также был соправителем многих императоров, как Мстислав – соправитель Ярослава) и Анастасия (вероятно, дочь от первого брака императора-армянина Романа ІІІ Аргира-«Серебро», 1028-1034, из Иераполя в Фригии), другие дети которых также имеют греческие имена – Евстафий (ум. 1033 г., назван в честь почитаемого покровителя охотников, «княжеского святого» Евстафия Плакиды-«Погони») и Татьяна. Таким образом, Агата (Агафья), осиротевшая к 1036 г., была выдана Ярославом за изгоя-принца, а затем отправлена в Венгрию без права возвращения.
Интересно, что как короли Эдмунд ІІ и Кнуд, находясь на середине реки, разделили Англи (в октябре 1016 г.), так и Ярослав и Мстислав разделили Русь, находясь по середине реки. Видимо, также поведение Кнуда, прозванного Мудрым, его политика, правовые и брачные установления стали образцом для деятельности будущего самодержца Руси Ярослава Мудрого.


Черкасы / черкесы Северного Кавказа

В русском языке, начиная с XV в., известно название адыгов (зихов, касогов) в форме «черкасы». Впервые в тексте созданного около 1240 г. первого письменного памятника на монгольском языке «Монгол ниуча тобчиян» («Секретная история монголов» или «Сокровенное сказание») зафиксирован этноним, которым монголы называли адыгов – «черкес». Позднее этот термин в приложении к адыгам встречается и у других восточных авторов [Горелик М.В. Черкасы – черкесы (археологические свидетельства) // http://www.adygi.ru/index.php?newsid=739].
Считается, что этноним «черкес» происходит от персидского «серкеш» – «разбойник». Живший среди черкасов в XV в. генуэзец Георгий Интериано в своих воспоминаниях «Жизнь циков, именуемых циркасами» писал: «Они исповедовали христианство по греческому обряду. Детей крестили в возрасте восьми лет, группами. Знатные не входили в храм, пока им не исполнялось 60 лет. Каждый из них, как и все другие, жил и промышлял добычей; и поэтому они считали, что своим присутствием осквернят храм. Поэтому оставались у входа, обязательно верхом на лошади. Перестав же участвовать в набегах, они начинали ходить в церковь и присутствовать при богослужениях. Среди них различались по положению – благородные, уздени (знатные люди), слуги и рабы. Благородные большую часть времени проводили в седле. Эти владетельные господа имели много узденей, слуг и рабов и не уважали друг друга. Они не признавали над собой никакой власти, кроме власти Бога. Благородные знали только охоту и войну. Они предпринимали далекие походы на соседей, даже в глубину Крыма. Славились храбростью, величайшим великодушием, красотой и грацией – как мужчины, так и женщины. Но вместе с этим их быт был полон жестоких обычаев. Например, спустившись по реке Кубань и выйдя в море, они грабили всех подряд. Но тех, кто в походе терял управление лодкой, после возвращения домой оплевывали все родственники. Они вели простой образ жизни, а роскошь признавали только в оружии, ценных конях и в конском снаряжении. Всякий раз в году, когда они шили себе новые одежды и ярко-красные шелковые рубахи, их уздени просили подарить эти обновки им. И если бы благородные отказали или только проявили свою неохоту к этому, то покрыли бы себя несмываемым позором». Когда же на берегах Черного моря появились победители-турки (конец XV в.), преследовавшие христиан, черкасы подверглись частичной исламизации и стали зваться черкесами. Но и принявшие магометанство еще долго праздновали Пасху, Троицу, дни Ивана Купалы и Ильи Пророка. В архитектуре своих мечетей они сохранили черты православных храмов
Первые упоминания собственно этнонима черкасов в русских летописях относятся к XIV в.: Ясские и Черкасские горы упомянуты в повести о смерти Михаила Тверского; черкасы – один из народов Золотой Орды, пострадавший от мора 1346 года; черкасы – названы среди жителей Александрии, пострадавших от похода 1365 года; также «черказы» были среди участников войска Мамая во время Куликовской битвы. В Московском летописном своде конца XV в. и в Воскресенской летописи XVI века при описании событий 1152 г. говорилось: «… черные клобуки еже зовутся черкасы», однако в более ранних летописях (например, Ипатьевской) такое пояснение отсутствует.
Европейские авторы употребляли этот термин уже с середины XIII в. Известный путешественник Гильом де Рубрук (1220-1293) зафиксировал его во время своего путешествия в Монголию (1252-1255 гг.), причем в списке народов, до конца и не покоренных монголо-татарами к этому моменту. Европейские авторы в XIII-XV вв. отмечали, что «черкесы» – слово, употребляемое именно монголами и тюрками, а европейцы прилагали его только к адыгам внутренних, особенно степных прикубанских районов, но приморских адыгов они продолжали звать «зихами». Живший на Кавказе в XV в. генуэзец Георгий Интериано в своих воспоминаниях «Жизнь зихов, именуемых черкасами» писал, что «зихами» зовутся они на греческом и латинском языках, татары и турки зовут их «черкасами» (La vita et sito de sichi, chiamati circassi), и на их собственном наречии они называются «адыги»: «... Они исповедуют христианскую религию и имеют священников по греческому обряду. Крещение же принимают лишь по достижении восьмилетнего возраста, и крестят у них по нескольку человек зараз простым окроплением святой водой, причем священник произносит краткое благословение. Знатные не входят в храм до шестидесятилетнего возраста, ибо, живя, как и все они, грабежом, считают это недопустимым, дабы не осквернять церкви, по прошествии же этого срока, или около того времени, они оставляют грабеж и тогда начинают посещать богослужение, которое в молодости слушают не иначе, как у дверей церкви и не слезая с коня...».
На карте С. фон Герберштейна (сер. XVI в.) встречается этническое название circasi populi, обозначавшее народ черкасов, обитавших на северо-западе Кавказа. Гийом Левассер де Боплан (сер. XVI в.) в своем «Описании Украины» в разделе «О Крыме, или край Татарии» пишет: «… На восток от Тамани лежит земля черкесов (Circasia), которые есть татарами-христианами и считаются наиболее верующими» (с. 53).
Плано де Карпини в своем знаменитом письменном труде «История монгалов» (названном им «Libellus historicus» – 1247 г.) одно и то же название «кергис» (kergis) использовал и для обозначения этноса, обитавшего на Северном Кавказе – черкесов, и одного из народов Южной Сибири – киргизов (кыргызов; qyrghyz < др.-тюркск. qyrqyz < qyrqaz). В произведениях казахского и крымско-татарского фольклора встречается этноним «кыргыз», обозначающий народ, кочующий на востоке от реки Урал (Яик), т.е. предков современных казахов. В прежние времена казанские татары термином «кыргыз» называли казахов. Башкиры для обозначения своих восточных соседей использовали сложное слово «кыргыз-казак» (ср. более раннее историческое «узбек-казак»).
Существенным дополнением к сказанному является фраза из грузинской летописи, приводимой З. В. Анчабадзе: «Кипчак – это черкес» [Анчабадзе З. В. Кипчаки Северного Кавказа по данным Грузинских летописей XI-XIV в. // О происхождении балкарцев и карачаевцев.  –  Нальчик, 1960. – C. 117]. В «Родословной тюрков, киргизов, казахов и ханских династий» Шакарим Кудайберди-улу говориться: «шеркесы входят в Младший жуз казахского народа» [Кудайберды-улы Ш. Родословная тюрков, киргизов, казахов и ханских династий. – Алма-Ата, 1990. – C. 68]. Более конкретные сведения мы обнаружили в работе известного историка В. В. Радлова: «шеркес – подразделение казак-киргизов малой орды, племени алачин» [Кудайберды-улы Ш. Родословная тюрков, киргизов, казахов и ханских династий. – Алма-Ата, 1990. – C. 75, 113, 287]. Таким образом этноним «шеркес» – самоназвание казахов Младшего жуза, которые проживают в настоящее время в Гурьевской, Уральской и Астраханской областя, а также алабугских татар, живущих в Калмыкии и Астраханской обл. Младший жуз казахов, по сведениям их фольклора, считается происходящим от половцев, которые впоследствии вошли в улус Синяя (Золотая) Орда. Вероятно, вместе с половцами там находились и подчиненные им в то время черкесы. Тохтамыш был ханом этой орды, оттуда был родом и другой претендент на престол – хан Черкес. По сведениям Ибн Баттуты, в столице Синей (Золотой) Орды Сарае были асские (осетинские) и черкесские кварталы. К сказанному следует добавить цитату из А. М. Байрамкулова: «… Древние черкесы были одним из самых больших тюрко-аланских племен. Верность сказанного подтверждается большим количеством новых материалов. Это этноним Черкесли в Туркменистане, древнее киргизское племя черкас, крымско-татарское собственное имя Черкас, ногайское Таучеркес» [Байрамкулов А. М. Азиатские и европейские аланы были предками карачаевцев и балкарцев» – Ставрополь, 1998. – C. 58, 135].
В русской литературе XIX в. черкесы – это представители как тюркских (карачаевцы, балкарцы, кумыки), так и абхазо-адыгских (кабардинцы, абазины) народов Северного Кавказа. Дополнением к сказанному можно привести высказывание епископа в Нахичеване Иоанна де Галонифонтибуса, автора «Книги познания мира» (1404 г.): «В Татаркасии живут белые и черные таркасы (tarkasi)» (гл. 9), что можно сопоставить как с именованием в некоторых источниках карачаевцев как «кара-черкесы» (т.е. «черные черкесы»), так и наличием на некоторых картах XVI в. земли белых зихов (Alba Ziquia).
В 1936 г. за частью адыгов, поселившихся на р. Кубань, официально закрепился экзоним «черкес».
Но особенно важно то, что «черкесскими татарами» часто определялись именно кабардинцы (кабары/кавары хазарских источников, 883 г.), которые хотя и сохранили в значительной части адыгский язык, но уже имеют богатую лексику древнетюркского происхождения, что утруждает взаимопонимание между собственно адыгами и кабардинцами. По фольклорным преданиям, правящие дворянские роды кабарды – тюркского происхождения и носящие тюркские имена (Инал, Темир, Темрюк, Аслан и др.). В отличие от западных адыгов, кабардинцы в основном занимались скотоводством и разведением лошадей и вели полукочевой образ жизни, а также использовали курганное погребение. На карте Средиземного и Черного морей, подготовленной в 1497 г. Фредутио д'Анконе и хранящейся в библиотеке Волъфенбуттеля, можно прочесть название «Кабарди», написанное красными буквами несколько к востоку от Таганрога, что указывает на местоположение племени кабардинцев, которые обосновались на острове, образованном двумя рукавами Кубани при ее впадении в море. Татары называют это место «Кызыл-таш» («Красный камень»). Но кабардинцы надолго там не задержались, а, став могущественным племенем, направились из разрушенного города Шанджир (Шаншир; ср. укр. Санджары) возле Анапы под предводительством своего князя Инала, сына Курпатайя, который выдавал себя за потомка Кеса, некоего выходца из Аравии, далее на восток – в земли за Кубанью вплоть до нынешней Кабарды, где они подчинили себе все прочие черкесские племена. .
Предания и документы рисуют подробную картину объединения адыгских и абазинских княжеств и владений под властью Инала Нефа («Косого»), нареченного «Святым» – «Нэху». Судя по всему, как правитель Черкесии он выдвинулся в последней трети XIV в. Столицей Черкесии и резиденцией самого Инала стал укрепленный город Шанджир, построенный дедом Инала Абдан-ханом между реками Псиф и Напиль на развалинах древней Синдики, главного города Синдского государства. Большое влияние имел Инал и на черкесских жителей Крыма. Здесь со времен его прадеда Араб-хана и еще раньше адыги жили в южной части полуострова в долине Черкез Тюз (Черкесская долина), где протекала река Кабарда и находилась крепость Черкес-кермен. Место захоронения Инала – Инал-куба находится у селения Псху в верховьях реки Бзыбь, впадающей в Черное море в районе Пицунды. Священными считались и считаются различные места, названные именем Инала: Иналов родник близ Анапы, река Инал, впадающая в Кубань справа ниже аула Хумара, гора Инал в междуречье Баксана и Малки в верховьях этих рек, бухта Инала на Черном море в окрестностях Геленджика, долина Инала в верховьях реки Шахе и т.д. Официальным для потомков Инала стал титул пщы – «святой», «верховный». Указывая на особый статус среди адыгских феодалов, Иналовичи говорили: «Дэ дыгъэ-мазэм дыкъыхэкIащ, дыкъурейшы лъэпкъщ» – «Мы солнечно-лунного происхождения, из рода курейшитов». Это типичная для правителей того времени формула. Тем самым как бы подтверждалась принадлежность Иналовичей к высшим, небесным силам, потомкам пророка, которым предначертано править черкесским народом. Сыновья, внуки и правнуки Инала поделили между собой всю территорию Черкесии. Прямыми потомками и наследниками Инала считали себя князья Хейгака, Темиргоя, Хатукая, Кабарды, а также княжества Бесленей, отделившегося от Кабарды во второй половине XVI в. Мощь каждого из этих княжеств постоянно возрастала. Но возрастали вместе с тем и амбиции каждого удельного князя, создавая почву для междоусобных столкновений, дробления страны на большое число мелких владений, политически и экономически плохо связанных друг с другом. Это сделало возможным уничтожение во многом еще очень хрупкого единства страны, достигнутого Иналом [Бгажноков Б. Инал – основатель княжеских династий Черкесии // http://www.adygi.ru/index.php?newsid=504].
В 1555-1560 гг. Кабарда перешла под правление России. Даже в 1765 г. лейб-гвардии премьер-майор Щербина отмечает черкесские орды в степях между Днепром и Доном. Карл Пейсонель (1727 – 1790 г.г.) писал: «… Черкесская Татария тянется в настоящее время от Босфора Киммерийского до Кабарды. Черкесы живут приблизительно как ногайцы». Автор приводит классовое деление черкесов на беев, сипагов, уздени и кулы, т.е. мы видим именно не адыгские, а тюркские классовые термины  [Будаев Н. Кто такие черкесы // http://buday.narod.ru/gl6.htm]. Кабардинцы привыкли переносить свои поселения (аулы) с места на место, по мере того, как территория аула загрязняется навозом и другими отбросами. Примитивность их хижин, сделанных только из плетеных сучьев, облегчает переезды. Эта привычка, столь полезная для здоровья жителей, в то же время затрудняет точное описание их поселений в прошлом.


Касожско-черкесские казаки как наследники торков-берендеев

Собственно осетины до сих пор называют своих соседей кабардинцев «касачи» (от «касоги»), а равнинная Кабарда зовется у осетин «Касачское поле». Знаменитый архиепископ Георгий (Кониский) в конце XVIII в. писал: «Воины сии … переименованы от царя греческого Константина Мономаха из Козар – Козаками, и таковое название навсегда уже у них осталось» [Еп. Георгий (Конисский). История русов или Малой России. – М.: Университетская типография, 1846].
Георгий Вернадский посчитал возможным касожско-черкесской версию происхождения казачества: «Это слово (т. е. козак, казак, – О.Г.) происходит от этнического названия Каз, древнего северокавказского народа, известного сейчас как адыгейцы или черкесы. Последнее название в первоначальной форме звучало как Чахар-Каз, что значит «четыре клана Каз»…».
В вышеприведенном изложении Г. Вернадского черкесские общины в были сформированы как результат привлечения их на службу сначала русскими князьями, затем монгольскими династиями. Это имеет прямое подтверждение в материалах русских летописей.
Вероятно, для них отвели традиционные для поселения союзников Руси земли. Например, входившая в Овручское княжество знаменитая Торческая волость, которая охватывала Торческ, Треполь, Корсунь, Богуслав, Канев. С 1054 г. здесь проживали «черные клобуки» (торки, узы, ковуи, берендеи), выполнявшие для Руси роль стражей со Степью. В условиях возрастания могущества Литовско-Русской державы населяющие Торческую землю «черные клобуки» как потенциальные союзники русских князей, между 1340 и 1390 гг. были выселены золотоордынскими ханами в Среднюю Азию. Нине они известны как каракалпаки на берегу Аральсого моря в Узбекистане.
Самым знаменитым подвигом торков («черных клобуков») во имя защиты Руси был 1093 г., когда половцы осадили Торческ в ответ на арест их послов великим князем киевским Святополком Изяславичем. Экспедиция Святополка, Владимира Мономаха и переяславского князя Ростислава Всеволодовича, организованная для помощи осажденным, провалилась. Князья пошли к Треполю, и все воинство переправилось через Стугну, которая была в это время переполнена водой. Изготовившись к бою, они поставили посередине дружину Ростислава, справа от неё – Святополка, а слева – Владимира. Битва произошла «у валов» (Змиевых?). 26 мая половцы, в свою очередь построившиеся для решительной битвы, напали на Святополка и врезались в его полк. Сам Святополк держался твёрдо, но люди его, не выдержав натиска половцев, побежали. После побежал и Святополк, а за ним и все остальные русские полки. При бегстве в реке утонул князь Ростислав Всеволодович. «Ипатьевская летопись» рассказывает, что Владимир Мономах пытался его спасти, но едва не утонул сам. Половцы девять недель осаждали Торческ, потом разделились надвое: одни остались у города, а другие пошли на Киев. Святополк вышел навстречу врагам и 23 июля сразился с ними на Желани. И опять русские побежали под натиском «поганых», так что погибших было больше, чем в прежней битве. Святополк прискакал в Киев, а половцы вернулись к Торческу. На другой день обессиленные защитники сдались. Половцы взяли город, сожгли его, а людей поделили и увели в степь. Святополк же, не имея больше сил вести войну, в 1094 г. заключил мир с половцами и взял в жены дочь Тугоркана. Дочь Тугоркана была крещена и наречена Елена. От нее Святополк имел сыновей Брячислава (1104-1123), Изяслава (? -1127) и дочь Марию (? - после 1145) [Артеменко В. Последние половецкие князья Киевщины // Потерпев поражение, однако, 1096 г. Святополк Изяславич и Владимир Мономах втайне от половцев переправились через Днепр. Половцы, стоявшие под Переяславом, заметив княжеские полки, едва успели построиться к бою. Владимир с ходу ударил на врага, и половцы побежали, не выдержав натиска. Были в тот день убиты Тугоркан, его сын и многие другие ханы. Это было первое крупное поражение половцев от русских князей. Наутро нашли труп Тугоркана. Святополк взял его, привёз к Киеву и похоронил в Берестове «на могиле». 26 июня 1096 г. хан Боняк пришёл к Киеву и «сжёг всю низину и предгорье». После половцы бросились на киевские монастыри — Стефанов, Германов и Печерский – и, разграбив их, ушли обратно в степь. В 1097 г. на Любечском съезде князей было принято, где было принято решение «каждый да держит отчину свою», Владимиру Мономаху удалось убедить русских князей в необходимости ответных походов на половцев и о перенесении борьбы с ними вглубь степей. После Долобского съезда (1103 г.) Владимир Мономах стал вдохновителем и руководителем военных походов против половцев. В 1103 г. ранней весной союзная рать русских князей двинулась в степи. Расчет был сделан на ослабление половецкой конницы. После долгой зимы кони не успели ещё набрать сил, русское же воинство включало в себя помимо княжеских дружин и крупные силы «пешцев». Пешее войско двигалось по Днепру на ладьях, кавалерия шла параллельно. Затем армия повернула вглубь степей. Решающий бой кампании состоялся 4 апреля у местечка Сутень. Мономах и Святополк разгромили половцев, хан Урусоба и 19 других князей были убиты в этой битве. В мае 1107 г. хан Боняк со своими конниками вторгся в пределы Переяславского княжества и осадил город Лубен. Мономах снова вынужден был защищать свою вотчину. Вместе со Святополком он пришёл на помощь осажденным и атаковал половцев. На этот раз Боняк и его воины сопротивлялись недолго: они бежали, бросив обоз и добычу. Очередной раз был заключен мир, скрепленный двумя династическими браками: «Володимер… створиша мир и поя Володимер за Юргя Аепину дщерь, Осеневу внуку, а Олег поя за сына Аепину дщерь, Гиргеневу внуку». Поясним – на сестрах, дочерях хана Аепы от разных жен, женились сын Владимира - Юрий (Долгорукий, которого «на древнерусском именовали Гюрьги, Дюрьги, от этой половчанки был рожден и Андрей Боголюбский), также сын Олега Святославича (пресловутого Гориславича, жена которого – мать Святослава также половчанка – дочь хана Осолука) – Святослав (от нее был рожден Игорь Святославич, герой «Слова»). Жен для обоих выбрал сам великий князь киевский Владимир Мономах. После 1107 г. и он сам взял в жены дочь половецкого хана (умерла 11 июля 1127). Сын Мстислава Владимировича (Мономаховича) Ростислав в 1162 г. отразил половцев, напавших на черных клобуков, а в 1163 г. женил своего сына Рюрика (второго) на дочери половецкого хана Белука и с тех пор был с его ордой в союзе, однако нападения других половецких орд продолжались. В 1166 г. половцы заняли пороги и начали грабить русских и византийских купцов. Ростислав разослал гонцов к князьям, повелев собраться в Киеве со всеми полками. На зов великого князя откликнулись Мстислав Изяславич с братьями Ярославом и Ярополком, Владимир Андреевич, Владимир Мстиславич, Глеб Юрьевич, сыновья Ростислава – Рюрик, Давыд и Мстислав, галицкий князь Ярослав Владимирович, приславший значительную помощь, и ряд других князей. Большое русское войско спустилось к Каневу и простояло там до окончания навигации, охраняя торговые суда.
В 1188-1195 гг. землями торков владел известный князь Роман Мстиславич, которые получил в посаг от своего тестя Рюрика Ростиславича.
Внук Ростислава Всеволодовича Мстислав Удатный (сын Мстислава Храброго), князь торческий и галицкий, был женат на княжне Марие, дочери хана Котяна Сутоевича. Именно Котян в 1223 г. прибежал в Галич к своему зятю - просить его и всех русских князей помощи против монголов. В 1238 г. Котян, разбитый в Астраханских степях татарами Батыя, бежал с 40 тысячами кибиток в Венгрию, где король Бела IV Венгерский принял его в подданство и дал земли для поселения между Дунаем и Савой. Котян был крещён в 1239 г. и получил имя Иона. Одна из дочерей Котяна Елизавета вступила в брак с сыном Белы, позже ставшим Стефаном V Венгерским. Даже после этого венгерская аристократия относилась к половцам с большим недоверием, полагая их «татарскими шпионами» и перед монгольским вторжением в Венгрию Котян и его сыновья были убиты в Пеште. После смерти своего правителя половцы отреклись от христианства, разрушили в Венгрии что смогли – а смогли многое, и ушли за Дунай, в подданство к болгарскому царю Коломану I. Вторая дочь Котяна в 1239 или 1240 г. вышла за Narjot де Toucy – регента Латинской империи в 1228-1231 и 1238-1239 гг. После его смерти (1241 г.) постриглась в монахини.
Из грамоты киевского князя Алексвандра (Олелька) Владимировича (княжил в 1443-1455 гг.) известно, что потомки половецкого хана Тугоркана (Туюрхана) при великом князе Святополке Изяславовиче получили уделы на Сквирке и в Рожнах. Грамота позволяла Михаилу Половцу из Сквиры Рожиновскому владение «предковщиной», которой по выражениям грамоты – уже «полвека» владел отец рода Половцев из Сквиры Рожиновских – Тугорхан. Согласно грамоте, было оно велико и состояло из трех частей. Степную часть образовывала Сквир(а) или Половеччина, она включала Трильчын (Трилесы), Янятын (Ягнятын), Фашчово (Хвастов). Полесские волости включали Мицко (Радомышль), Славов с Надберестынцем, Рудню, Кочеров, Wielice, Охотов (Хотов) и землю Святошинскую. «Заднепрские» – Рожны, Крехаев, Осовы, Светильно, Бердово, Островец, Раков, Варну, Волозову, Нежин, Дорогин «с пущами всеми, начавши от Десны по Удай и Остер», также «с Высогорой» (возможно речь идет о гряде у Рожевки, на ней еще в ХІХ в. держали скот в половодье Десны, – О.Г.) и «отделом Сосновским». Из грамоты Олелька следует, что сын Тугоркана Кариман удержал дарованный швагром удел. Сын его формально отказался от тенгрианства, принял крещение и был наречен Романом. Вероятно, он основал Романовку – неподалеку от Сквиры. Он же подарил китаевскому монастырю в Киеве право собирать мыто с купцов на гребле в Wccie (Wielice) под Киевом…, а само мыто взнимали еще в 1606 г. – что следует из декрета трибунала люблинского… Рожиновские были вероятно единственным значительным родом, пережившим 1240 г. и оставшимся на своей земле – на речках Роси, Раставице и Каменнице. Владимиру Ольгердовичу служил Георгий Ивантыч Половец из Сквиры Рожиновских. Сыну его – князю Олельку служил сын Георгия – Михаил. Тот утвердил его не только в «предковщизне», но и в том, что Владимир Ольгердович даровал Михаилу (двор Соломец в Киеве – на Соломенке?), также сам пожаловал «двор Володымирку», «обапул речки Совки со всем, что до него належит», в Полесье на Здвиже и Тетереве – «Феневич, Трегубовец, Коленьчу, Трудынович, Микулич, Филимоновщины «со всеми землями, данями и гонами бобровыми», также из Гуляник (Мотовиловки) на Стугне и Глебовой на Рпне (Ирпене). Как следует из привилея, за то: «что предок пана Михала присоединившись к нашему предку вяру (слово) крепко сдержал и неприятелей господарства нашего воевал и все предки пана Михала и Михал сам также добре служил, не щадя здоровья и маетности своей». Витовт, удалив князя Владимира Ольгердовича из Киева, в 1392 г. также утвердил за князем Димитром «Сокирой» Чернин, Боденки, Выползов, Рожны, Светыльнов, Крыхаев, Летковиче. После смерти князя Сокиры владения эти были забраны князем Александром (Олельком) Владимировичем и его сыном Симоном и розданы их слугам, боярам и татарам. В 1490 г. княгиня Мария Трабска Звягельска, дочь князя Дмитра Сокиры, получила назад Остер. Она умерла бездетной. Род Половцев, как и их владения были сметены нашествием крымского хана Менгли-Гирея в 1482-1483 гг. Менгли-Гирей «учиниша пусту» Киевскую землю вплоть до Житомира и «пленив руских порубежных городов одиннадцать» (оборонились от татар Менгли-Гирея лишь Канев и Черкассы, – О.Г.). Яцек, сын Михаила из Сквир Рожиновского пересидел набег в Славове возле Житомира – у истоков реки Тростяницы. Но от Сквиры, Романовки, Гуляник, Хвастова и следа не осталось, они превратились в «пустые урочища». В полон увели также сына Яцка – Дамиана. Были утеряны и документы на владение многими землями, так он отказался от Гуляник (Мотовиловки) и других мест. В своем завещании (1516 г.) Яцко просит своего дядю Ивана Немирича и Иордана Скобейко что бы после его смерти приняли в опеку его владения и малолетних детей: сына «Томёнка» (Фому) и дочь Овдохию (Евдокию, Явдоху), а старшего сына – выкупили из орды «если бы денг готовых (наличных) не было, тогда бы пан Немирич за свои деньги заложил бы имение Славов, а если бы и тех денег было замало, то пусть и второе имение мое (Надберестынец) заставит, а сына моего выкупит». Похоронить себя Яцко завещал в церкви Михаила Златоверхого, Анна которую отписал свой грунт возле Киева. В конце добавил: «Если бы в сиротстве сыновья его умерли, то все имущество свое записывает п. Ивану Немиричу, с тем что бы дочь его Явдоху и сестру Оксану замуж выдавая вывиновал (снабдил «вяном» – приданым)». Сыновья Яцка умерли молодыми и наследником «Славова с Надберестынцем» стал Иван Немирич. Далее следует уже легенда другого рода – Половцевых: «Последний из князей Половцев, Дамиан, по возвращении из татарского полона, найдя свои местности разграбленными, поступил в казаки в ближайшем ко Сквирке местечке, Белой Церкви. Из казаков Половцев известен Роман, главный член посольства, отправленного казаками в 1636 году к Польскому королю Владиславу IV, Степан и другие. Но наиболее замечателен из них Семён (Симеон) Половец (укр. Семен Половець, родился до 1613 – умер после 1671) — украинский военный и политический деятель, полковник Белоцерковского полка, войсковой писарь, генеральный обозный, генеральный судья. Современник Семен Глуковский писал о нем: «Писарь Сем;н Половец весь принадлежит царю и поставлен царем». Через своих дочерей Анну и Ганну (вторым браком) Семён Половец породнился с двумя гетманами — Петром Дорошенко и Иваном Мазепой. Внук Семёна Половца – казак Иван Андреевич Половец, был в;рстан по указу Петра Великого 12 июня 1702 года поместным окладом на Великих Луках, «за бои в ливонских и немецких землях», и поименован в указе уже не Половцем, а «Половцовым» [Артеменко В. Последние половецкие князья Киевщины // В синодике восстановленного Киево-Печерського монастыря упоминается, что предыдущий монастырь «изгорел пленением киевским безбожного царя Менкирєя ис погаными агаряны; тогда и сию Божественную церковь опустошнша, и все святые книги и иконы пожгоша. Мы ж по днех неколншх из их поганства исшедше и паки начахом имена писати, их же помняще, еже сперва написаны быше». Священные сосуды – потир и дискос из разрушенной святой Софии Менгли-Гирей послал в дар Ивану III. Московское государство, Крымское ханство и Молдавское княжество, во главе со Стефаном Великим, составляли коалицию, направленную против Литвы и Польши. С активной поддержкой Москвы, крымские и молдавские войска совершали на польско-литовские территории грабительские походы, в том числе поход на Киев 1482 года. В 1502 году войско Менгли I Герая напало на Большую Орду и захватило Поволжье. Большая Орда перестала существовать, золотоордынское достоинство перешло к крымским ханам. Заволжские земли вошли в состав Ногайской Орды, а земли между Доном и Волгой отошли к Крыму. После исчезновения общего противника отношения с Москвой стали портиться, в последние годы жизни Менгли Герай организовывал нападения на русские территории». [Артеменко В. Последние половецкие князья Киевщины //

 «Черкасы» Поднепровья

В документе 1352 г. указано, что литовский князь Гедемин, завоевав Кафу и Перекоп, привел черкесов с их княгиней и поселил из на р. Снипорид (приток р. Сула) и основал там город Черкасы. Позже Гедемин также населил черкесами и район города Канив. Однако, по данным историков В.Н. Татищева и И. Н. Болтина, еще в XIV в. курский баскак Ахмат вызвал якобы одну часть черкасов с горы Бештау (Пятигорья; на адыгском оно называлось Bgiytxw «Пять гор»; на татарском – Бештау, из-за горы, у которой пять вершин), и эти черкасы построили на Днепре город, названный их именем – Черкассы, ставший впоследствии одним из центров днепровско-казацкого региона. Следует принять во внимание образование подобным же способом названия города Яссы (по румынски Jasi, древнерусский Ясский Торг), старой столицы Молдавии, который был первоначально основан аланами, называемыми на Руси ясами.
Подробно о черкасах рассказал австрийский посол в Москве Сигизмунд Герберштейн. В 1527 г. он выпустил книгу «Записки о Московитских делах», получившую широкую известность на Западе. В этой книге он сделал заключение о близости языков, которыми пользуются «поляки и русские, властвующие на весьма широком пространстве, и черкасы-пятигорцы у Понта (Черного моря)». О черкасах он сообщал: «… Русские утверждают, что это христиане, что они живут независимо по своим законам, а церковную службу выполняют по греческому обряду на славянском языке, которым они пользуются главным образом в жизни». Свое сочинение С. Герберштейн снабдил картой, где он вполне определенно очертил границы расселения донских черкасов, а также древнего Пятигорского Княжества на Северном Кавказе. Он даже указал крест, стоящий на самой высокой вершине Пятигорья, то есть на горе Бештау. Известны и другие географические карты той эпохи. Пятигорских черкасов на Северном Кавказе мы обнаруживаем на карте Дженкинсона, крупного деятеля английской «Московской компании», который четырежды пересек Россию от Белого моря до Астрахани в 1557-1562 гг. Составлена эта карта была для практических торговых нужд (не по преданиям), поэтому она максимально достоверна. На карте голландского картографа Гесселя Герритса, составленной в 1613 г. мы находим народ «пятигоры», которые на этой карте помещены в земли аланов (асов). В те же годы хорватский писатель Мавро Орбини (архимандрит Рагский) назвал пятигорцев и черкасов большим и могущественным народом и поставил их в ряд с другими великими народами.
На протяжении XIV-XV вв. наблюдается несколько волн черкасской военной эмиграции на территорию Среднего Поднепровья и Левобережной Украины. Так, группа черкесских князей, у которых которые были против правления России в Кабарде, послали некоторое количество воинов в Польшу попросить о помощи. Эти князья были приговорены царем к смерти. В августе 1561 г. польский король разрешил всем воинам Пятигорья, кто хотел, приехать в Польшу. В 1562 г. пять кабардинских князей оставили свои дома на Кавказе и нашли спасение в Польше вместе с семьями и воинами (польские писатели нашего времени утверждают, что там было 300 воинов). Польский король радушно принял их с множеством почестей и подарков, которыми те были очень довольны. Вот имена этих князей: Касим Камбулатович (Черкасский), Гаврила Камбулатович (Черкасский), Онышко/Александр Кудадек (Черкасский), сын очень важного Западно-Черкесского князя Сибока, Васул Консаукович, Солтан Жумкович (Черкасский), сын Жумека Темрюка, Темрюк Жумкович (Черкасский), сын Жумека Темрюка. Русский царь послал свое доверенное лицо  Алексея Клобукова в Польшу получить князей обратно, но «пятигорские» князья оказали ему холодный прием. Солтан и Темрюк стали командирами особых полков пятигорских казаков в польской армии. Именно Темрюк показал лучшие качества черкесского командира. О героизме говорит множество документов. Например, 13 апреля 1572 г., когда мощная турецкая армия атаковала польские силы в Молдове, все польские части покинули поле боя в панике, и только Темрюк со своим пятигорским полком остался и дрался до тех пор, пока польские части оправились и вернулись остановить турок. В XVI в. в Речи Посполитой был известен род легкой конницы «пятигорские хоругви», комплектовавшиеся, главным образом, из кабардинских и жанеевских наемников.
Черкесские поселенцы ассимилировались среди постоянно увеличивавшегося славянского населения, но территория и народ Украины назывались Черкасией вплоть до времен Екатерины II. Поэтому не дожно удивлять, что в московских документах XVI и XVII вв. черкасами назывались как черкесы, так и украинские казаки. Различие между терминами «черкес» и «черкас» считается условным, и форма «черкес» вытеснила форму «черкас» лишь в XIX в., а до этого адыгов, в большинстве случаев, называли именно черкасами.
В. Гатцук, украинский исследователь начала XX в., демонстрирует черкесское происхождение запорожских козаков уже в совершенно категоричных тонах: «… Города Канев, Черкасы, Чигирин основаны и населены Касогами, и все сельское, хуторское, поселение по обоим берегам Днепра к югу от Киева состояло тогда из Касогов. Приднепровские Касоги зажили в мире с коренным населением, – с Славянами-Полянами. Защищая себя и их (Поляне были мирным, земледельческим племенем) от грозных врагов-монголов, все надвигавшихся с востока в последующие века, храбрые Касоги “полили своей кровью днепровские берега”;... и быть может, их храбрости и военной выдержке, которыя они, живучи между Полян, передали и им, обязан в значительной мере Запад тем, что поток монгольский не разлился далее берега Днепра. Общая опасность соединяет людей. Мало по малу Касоги-Черкесы слились с Полянами и образовали, вместе с ними, так называемое Малороссийское племя. От них теперешние Малороссияне получили те свои особенности, которыя отличают чистый малорусский тип от Великороссиян – темный цвет волос и глаз, тонкия черты лица. Черкесы передали Малоруссам свою любовь к свободе, ненависть к так называемому “холопству”... От них же заимствовали Малоруссы и общий характер одежды, домашней обстановки, прежнего своего вооружения... Если прислушаться к тому, как современные Кабардинцы поют свои героические песни-былины, сродство черкесского племени с малорусским выясняется особенно ярко: тот же размер и ритм стихов, то же рифмование и такия же повышения и понижения голоса, какия слышатся в малорусских народных “думах”. Даже имя свое Черкесы передали малорусскому племени: до царствования императора Александра 1-го, – когда кавказские Черкесы, не пожелавшие добровольно покориться, были объявлены “врагами России”, – не только русский народ, но и официальные бумаги называли Малороссиян Черкасами» (Цит. за: [Павлов А. Казаки – потомки черкесов. Версия раннего и нерусского происхождения казачества Юга России
Генуэзец Интериано в своей книге рассказывает также о том, что черкасы брили голову, а на макушке оставляли длинный пучок волос, заложив его за левое ухо, по тому же обычаю, который известен и у запорожцев и отличал их «войсковых товарищей». Донские казаки свои чубы также зачесывали на левую сторону. Объяснение этому было такое. За правым плечом у человека стоит ангел, а за левым черт. И только черт из-за плеча выглянет, а здесь казак. Лишнего черкасы старались не говорить, считая, что ангел видит мысли, а черт слышит слова.
Новейший исследователь настоящей проблемы В. Ф. Горленко (Киев) в своей статье обращает внимание на такой интересный источник, как реестр жителей Черкасского и Каневскога замков 1552 г., в котором содержится большое число имен и фамилий явно черкесских выходцев: Лазука, Горянин, Тока Копытков, Ломан, Семен Скуматов, Гусейм, Нелистон Старый, Степанец Пятигорчин, Жчалаш, Мишко Tepeбердеевич и др.
Таким образом, в следствии метисации и комплиментарности с местными тюрками, северо-кавказцами и славянами возникла к XV в. этнографическая группа украинцев под именем «черкасы».
 Об метисном характере казаков свидетельствуют многочисленные культурные и языковые факты. Этнограф А.И. Стоянов писал в своих записках «Путешествие по Свании» в «Записках Кавказского отделения Русского географического бщества (Тифлис, 1876), что испытал подлинное удивление, когда, спускаясь в сванское село Мулах, встретил женщину, одетую в почти «малороссийский» костюм – на ней была плахта и намитка. Группа мужчин-сванов, принесшая им обед, также поразила своим малороссийским стилем одежды. Если бы не их сванский язык, этнографу пооказалось бы, что он находится в самом центре Полтавской области.  На сходство внешнего облика украинцев и черкесов обратил внимание Аф. Шафонский, автор конца XVIII в.: «Нынешние горские черкесы по наружному виду лица, одеянию и по всем ухваткам, по сей день весьма на малороссиян, в низовых местах Днепра живущих, и особливо на бывших запорожских казаков похожи, которые и вообще все малороссияне, из стари от великороссиян черкесами называются».
Украинский лингвист Ю.Л. Мосенкис установил многочисленные параллели между названиями гидронимов Украины и Кавказа. Например, речка Хорол коррелируется с названием грузинской реки Хоролис-цхали (от аварск. h’or «речка», множ.ч. horal), украинские Снивода, Снопоть, Снипород – с груз. Snos-c’q’ali, Конские воды – с груз. Cxenis-c’q’ali (праслов. *konь <  груз. cxeni, др.-груз. hune, une, one «конь»), Ингул – груз. Ингури, Кодра (притока р. Тетерев) – река Кодори, Ворскла (с притокой Полузорье) – груз. varsklavi «звезда», Галка (река в Полтавской области) – мегрел.-чан. gali, gele «река»  (Гальский р-н), Лтава – груз. Илто (река в Кахетии), Сула – груз. kceuli «разлитый», sweli «мокрый», Псло (Псёл) – мегрел. psila «песок» и др. [Мосенкіс Ю.Л. Проблема пошуку кавказьких паралелей українських гідронімів // Записки з ономастики / Відп. ред. О.Ю. Карпенко. – Одеса : Астропринт, 2003. – Вип. 7. – С.3-8. – Н.Я. Марр усматривал «яфетическую» (т.е. кавказскую) природу в украинском слове «гарний» («красивый»): хаттское (др.-абхазское) «хъяр» как «пожелание добра, благополучия» (затем в качестве циркумпонтийского субстрата сохранилось в греческом как приветствие «хайре»). «Свинья» может быть заиствовано из чанского диалекта грузинского c’vin- «вода» (т.е. «животное, валяющаяся в мокрой грязи»), «кукла» – из грузинского glexi «раб», «крестьянин», касситского kukla «раб».
По мнению Л. Г. Лопатинского, казачье фамильное окончание “-ко” (неизвестное в Центральной, Северной и Западной Украине) происходит от адыгского «къо» («къуэ») – «сын». Западно-украинские фамилии на окончание «-як» также имеют связь с адыгской этимологией: «хьакIэ» – «гость (человек новый/хвост)». По всей видимости, именно в украинский язык вошли такие адыгские слова, как нан («мать») – «ненька»; тат («отец») – «тато»; «хатэ» («усадьба») – «хата»; «уоркъ» («всадник, дворянин») – «Гурик / Гурко»; джьэгун («играть», «забавляться», от джьэгу(р) – «игра», «свадьба») – «джигун» (повеса), «ц1ык1у» (маленький) – «чукати» (чукать с детьми, т.е. играть с ними, ритмично качать их по вертикали, наподобие движения всадника при верховой езде) и пр. Также слово «худой» происходит от «хьадэ» – «покойник, предок», где  вторая часть слова «дэ» означает «застывший» и является однокоренной глаголу «дыин» – «застывать», «коченеть».
Также интересно происхождение украинского слова «жупел». Это слово было живым в языке древнерусской письменности. Оно отмечено в языке древнейших русских памятников церковного содержания. Например, в XI в.: «Да не огньмь и жюпелъмъ потоплени будемь». В славянском переводе Библии оно присутствует в контексте: «... И Господь одожди на Содом и Гоморр жупел, и огнь от Господа с небесе» (И пролил Господь на Содом и Гоморру дождем серу и огонь от Господа с неба) (Быт. 19:24).  В XV в. слово, как непонятное, иностранное, «неудобь познаваемое» внесено в новгородский глоссарий и затем неизменно объясняется в азбуковниках XVI – XVII вв. В словаре Памвы Берынды слово «жупел» также подвергается объяснению – «сера». Непонятность слова для широких масс сказывается в таком словоупотреблении конца XVII – начала XVIII в.: «... и скоро от серы, и от смолы, и от жупелу загорашася...». Встречается оно в стихах Г. Державина, В. Капниста и других (но явно это влияние славянского перевода Библии), но отсутствует у А. Пушкина. Этимология этого слова не очень ясна. Академик А. И. Соболевский предлагает связать «жупел» с каким-нибудь романским потомком лат. sulfur,  а Уленбек пытается установить связь слова «жупел» с готск. swibls, А. С. Преображенский тоже готов видеть в этом слове старое заимствование из германского, но отмечает фонетические затруднения, связанные с такой этимологией [Виноградов В.В. История слов: Жупел // http://wordhist.narod.ru/gupel.html]. В переносном смысле «жупел» – нечто пугающее, внушающее ужас, страх; часто в ироническом значении – пугало («пропагандистский жупел», «быть жупелом» для кого-нибудь). В этом значении вошло в русский язык из речи купчихи в комедии А.Н. Островского «Тяжёлые дни» (1863): «Как услышу я слово „жупел“, так руки и ноги затрясутся». Но вероятнее всего слово «жупел» происходит от адыгского Шибле (Шыблэ) – имени бога грома и молний. Когда гремит гром, у адыгов все тотчас же выходят из селения, и вся молодежь обоего пола начинает петь и танцевать в присутствии пожилых людей, сидящих вокруг. Если молния убивает кого-нибудь из них, они хоронят его с почестями и считают святым, признавая такую смерть милостью бога. Затем в жертву приносят белого козла, а шкуру вывешывают на Т-образном шесте.  Его встречают и провожают, стараются содержать в холе, водят из села в село, простираются перед ним ниц. Данный религиозный ритуал всенародный и очень торжественный, очень протяженный во времени. Князья участвовали в нем наравне с простолюдинами.
 В «Поучении Владимира Мономаха» присутсвует слово «унеин» – «домашний», происходящее из адыг. «унэ», кабард. «уыне» – «дом».
Река Псел, крупнейший приток Дона, также может содержать базовое адыгское «псы» – «вода»: например, Пшизэ (адыг. название Кубани), Псекупс (приток Кубани), Псенафа, Пседах, Псебай (Псыбэ), Туапсе и мн. др.
Такая распространенная украинская фамилия как Шевченко также имеет адыгское происхождение. Она восходит к слову «шэуджэн», которым адыги обозначали своих христианских священников. Под натиском ислама шеуджены эмигрировали к черкесам Левобережной Украины, которые по-прежнему исповедывали христианство. Их потомки естественно назывались «шэуджэныкъо», «шэвджэнко», «шевченко». Украинская фамилия Тепешко явно находит соответсвие в адыгском  «тхапишо» – «читающий молитву» на торжествах. Фамилия Пушик, связанная с галицким топонимом «Княждвор», отсылает к  пщыкъуэй – «княжеское селение».
Другая весьма распространенная фамилия Шевчук восходит к адыгской фамилии Шевацук. Знаменитый гоголевский персонаж Чичиков и украинские фамилии Чучко / Чучвага / Чичвага также происходят от адыгской фамилии К1ык1ыкъо / Чичко, (К1ык1 / Чич  – до сих пор очень многочисленный клан в черчанеевском подразделении адыгов-бжедугов, которая является одной из наиболее многочисленных). Шапсугское происхождение имеет запорожская фамилия Бган от бгъан – «орел» (современная фамилия Бгановы на побережье и в Майкопе). К кабардинским Межаевым вероятно восходит укр. Мажейко / Межейко / Можейко, где мыжъэй «неспящий», «бодрствующий». Другой гоголевский персонаж Солоха также восходит к кабардинскому Шолох, Солох. Адыгское Шэрэлъыкъо (Шэрэлуко) имеется явное соответствие в украинской антропонимии как Шерелуха. Как явное адыгское заимствование выглядит украинский глагол «шукати» («искать») от адыгского шак1о – «охотник».
Прозвище украинцев «хохол» Шора Ногма сопоставлял с адыгским хъохъыл1, что значит «отважный мужчина» или более точно – «восхваляемый мужчина» (где хъохъ – «восхваление», а л1ы –«мужчина»). Характер и суть черкесского присутствия на Украине отражает то обстоятельство, что столь фундаментальное понятие как «лыцарь» имеет адыгскую природу. Лыцарь представляет собой достаточно точную копию адыгского термина л1ыцэры1о – «знаменитый воин», где л1ы – «мужчина», а цэры1о – «известный, знаменитый». Польский «рыцарь» заимствовано либо напрямую из адыгского либо уже из украинского.
Центром днепровской Черкасии была Запорожская Сечь на острове Хортица. Показательно, что топоним Хортица имеет вполне адекватное адыгское значение. Согласно Н. Хачмахову, Хортица является лишь легким искажением от хъурт1ыс (хуртис) «место, где собираются мужчины», где хъур – «мужчина», а «т1ыс»  – «садись». Как известно, Запорожская Сечь действительно была мужской ассамблеей, куда не допускали женщин. Слово «сечь» восходит к адыгскому «сэ» – «нож», «резать» (а «шашка» от «сэшхо» – «большой нож» как заимствование XVIII в.).
Порог – общее понятие для украинского, русского, и польского (prog). В адыгском «пэрыох / пэрыохъу» означает «препятствие» и, видимо, изначально это понятие имело отношение к рельефу местности, поскольку старое адыгское жилище порога не имело. Еще такое фундаментальное понятие как «кош / кошевой (атаман)», могло иметь черкесское происхождение. Обычно в литературе это слово объясняется из тюркского, но, в действительности, оно отсутствовало в древнетюркском языке и является иностранного происхождения. Адыгский «къуэщ» (кабардинский) и «къощ / кях» означают «делить, разделять» и от него происходят слова «унэкъуэщ / унэкъощ» – «родственник» (т.е. «выделившийся из дома») и «къуэщ / къощ» – «друг» (т.е. «разделяющий тяготы судьбы»).
«Кобзарь» – это название украинского барда, исполнителя величальных песен («дум»). Манера исполнения, стилистика и тематика песен кобзарей схожа с адыгскими героико-эпическимими песнями «гыбзэ / гьыбзэ», где «гъы» – «плакать», а «бзэ» – «язык». Адыгское «гъыбзэ» и украинское «кобза», таким образом, обозначают струнные щипковые инструменты «которые плачут». Соответсвенно слово «кобзарь» образовано точно также, как «гъыбзэры» – «исполнитель гъыбзэ».
Хозяйственная лексика Украины, как указывает Н. Хачмахов, также достаточно отзывчива для этимологизации ее терминов на основе адыгского. Общее для украинского и русского «кучер»: «къучъэры» – «управляющий телегой» либо «тележный работник», где «къу» – «телега», а «чъэры» – «работник». «Чувак» – это украинский термин для обозначения кастрированного быка (т.е. букв. «вол»): композит из «чу / цу» – «бык» и «ак / гъэ» – «гениталии». «Лемех» сопоставим с «лъэмэджь / лемэджь» –«коса». «Вожжи» от возгласа «уожъ!», которым понукают запряженного в телегу коня. «Чешуя» сопоставима с «к1ышъо» – «кожа с волосяным покровом». «Чувяк» – позднейшее, ХVIII-ХIХ вв., заимствование из адыгского, в котором «цуакъэ» (кяхское) – «туфли, обувь».  Едва ли не базисное понятие украинской жизни – «хутор». Здесь так же очевидно влияние как адыгского языка, так и адыгского образа жизни и поселения. В современном адыгском «хутор» обозначен как «къутыр», но здесь, видимо, имеет место возвратное заимствование. Украинский язык оказывается хранящим адыгские лексические и структурные архаизмы. Здесь возможна связь с «хатэ» – «огород» и «ехъу» – «растить». Популярная детская игра «апанас», распространенная на Украине и на Кубани, сводится к тому что одному из участвующих завязывают глаза и он должен рукой дотронуться до другого участника. Согласно А. Хачмахову, адыгская этимология названия игры – «1апэнэс» – «дотронься рукой», где «1апэ» – «кисть руки» или «рука» и «нэс» – «дотронуться». Украинский возглас «хай!» – «пусть» (например, «Хай живе незалежна Украина!») видимо имеет отношение к кабардинскому «хъуэй» – «хотеть» (в кях. «фай»). Гоголевский хутор Диканька (Дикан без финаля -ка) содержит кабардинское «ди» – «наш» и «кан» – «воспитанник» (ср. песенный рефрен о герое-нарте «Саусэрыкъуэ ди кан» – «Сосруко наш воспитанник»). «Кан», видимо, дало основу украинскому городу Канев. Это слово входит в состав множества адыгских имен – Каншао, Канболет, Кандур, Дзэкан, Пшикан и пр.
Часто встречающаяся фамилия Чумак, которой обозначали возницу повозки, запряженной быками или волами, на которой перевозили рыбу, соль и зерно, совершенно совпадает с адыгской фамилией Чамок (Цуамыкъу), которая также обозначает возницу повозки, запряженной волами. Фамилия Кучма является лишь искажением от адыгского. Кучмез, Кучмезок. Украинская фамилия Деменюк вероятно восходит к адыгской Домануко. Думеноко. В этом же ряду речка Деменюк в Кабарде.  Еще одна известная адыгская фамилия Чуяко в виде Чуяк / Чуяка присутствует на Украине. Адыгские соответствия и даже этимологии вполне возможны для таких украинских фамилий как Жевзерюк и Дзинзирюк. Целый ряд украинских фамилий адыгского происхождения приводит исследователь украинской ономастики Г. А. Борисенко: Абабий, Абаз, Бабий, Бабийчук, Богма, Бегма, Бех, Биба, Гужва, Дыга, Джеджелий, Дзижко, Жемела, Занько, Зигура, Зоз, Исип, Кесь, Кекух, Легеза, Лагута, Пашалп, Прихно, Чич, Шамрай, Шемет, Шахрай и др. Украинская фамилия Гатцук представляется производной от Хачецук (Хьак1эц1ык1у, «маленький гость», где хьак1э может быть услышано как хаче, хатче, гатче и т. п.). Возможны и другие варианты – Хацук(ов) / Кацук – хьац1ык1у «маленькая собачка»; Хачак / Качак – Хьак1акъу, «ходящий в гости или по гостям». При этом. Хачак, Хацук, Хачецук – реально существующие фамилии, а не произвольно подобранные словосочетания. Помимо Гатцук на Украине есть еще и Гатцак, чье фонетическое оформление демонстрирует большие черты сходства уже не с Хачецук, а с Хачак. Украинская фамилия Дзысь / Джус сопоставима с Дзасеж и Дзасох (Дзэсэжъ – «старый дружинник»), а Хатько (в эмиграции Hutkoff) совпадает с абадзехской фамилией Хьаткъо, «сын Хьата», представители которой также были весьма влиятельны и составляли Хатко-хабль, селение в верховьях р. Схагощ (совр. Белая). [Максидов А.А. Фамилии адыгского происхождения на Украине // http://www.adygi.ru/index.php?newsid=443].
К одной из этих фамилий принадлежал лидер антипольского восстания 1648-1656 г.г. полковник Игнянский Филон Джеджелий. Известный казачий гетман Яков Шах тоже носит адыгскую фамилию «шъыхьэ» («олень»). Следующая перспективная в плане адыгских этимологии фамилия – Бута. Эта фамилия бытует на Украине и в виде Бутко. В 1637 г. в Запорожье вспыхнул мятеж, предводителем которого стал Павло Михнович Бут по прозвищу «Павлюк». Он принадлежал к группе наиболее состоятельных реестровых казаков. Известно, что один из сподвижников султана Баркука носил это имя – Бута ал-Черкаси. Бута сопоставима с адыгскими Бат, Батоко, Батмен. Донской топоним Батайск может быть рассмотрен в этом же ряду и вплоть до начала Кавказской войны адыгские шапсуги и бжедуги выпасали в районе Батайска свой скот. Упомянутый Бута Павлюк интересен и своим прозвищем. Имя Павло давалось ребенку и в Черкесии. Еще Джорджино Интериано (1502 г.) сообщал, что адыги имеют обыкновение давать своим детям имя иностранца, если тот посетил дом во время рождения сына и в качестве примера приводит как раз Павло, Паоло (Pauluk). Итальяно-черкесский композит Pauluk – практически то же самое, что и украино-черкесское Павлюк. Т.е. Павлюк не кличка и не прозвище, а имя, оформленное на адыгский манер. Таким же образом оформлена и украинская фамилия Шевлюк / Шавлюк / Шавло, где основа – «шевл» происходит от адыгского шыуэл1 / шъау – «сын», «воспитанник».  Знаменитые в истории русской армии фамилии Кутузов, Гурко, Ушаков, Ка(й)туков – также черкесского происхождения. Знаменитый писатель Шолохов и не менее знаменитый гетман Мазепа носили черкесские фамилии. Одним из лидеров казачьего восстания 1703 г. против власти Польши на территории Правобережной Украины был полковник Абазын, чья фамилия не нуждается в комментарии.
Белорусская фамилия Кирей / русская Киреев сопоставимы с именем аталыка первого крымского хана Хаджи-Гирея (Хаджи-Кирея). Дмитрий Кантемир, турецкий Аноним 1740 г., Эвлия Челеби, Тебу де Мариньи и многие другие авторы отмечали, что сыновья крымских ханов воспитывались почти всегда в Черкесии. Вероятно, еще в XV в. эта традиция была заложена неким Киреем. Среди бжедугов и шапсугов существует фамилия Къарей, но крымское Гирей в Черкесии XVIII-XIX вв. произносились как Черий, Джерий (Хан-Гирей – Ханчерий; Баты-Гирей – Батчерий и т. д.) и отсюда попали в Украину.
Русскую казачью фамилию Дербенев следует сопоставить с целым рядом адыгских антропонимов – Дер, Дэр, Дербе, Дероко. Дер распространены в Бесленее, Дероко – в Кабарде, Дербе – в Бжедугии.  Профессор русского языка в Воронежском, Липецком, Гомельском и Белгородском университетах М.В. Федорова (1923-2010) в своей работе «Славяно-адыгские этюды» (2001 г., 376 с.), в связи с адыгизмами в Белгородской ойкономии, приводит следующие антропонимы: «… Известна фамилия русского поэта Фет-Шеншин (вернее, фамилией отца незаконнорожденного поэта А.Ф. Фета было Шеншин, – О.Г.), в БО есть с. Шеншиновка. При определении формообразующих суффиксов видим базу шенш-, которая при уникальности адыгского суффикса – ншэ – сопоставима лишь с адыгским шыншэ «безлошадный» при шы «конь». Взаимосвязаны ойконим Шеино и широкораспространеннные в БО фамилии Шеин, Шеенко и под. Восточные славяне часто упрощали группы согласных при заимствовании, поэтому базу обоих омонимов можно видеть в адыгского пшыэ «шалаш» при афезе п. Возможно и другое сопоставление – с щ1эин «наследие» – для называния аборигенов. Как редкое в БО отметим фамилию Шовегеня (ср.: украинская фамилия Шовгенив, которую в девичестве носила известная украинская поэтесса Олена Телига, – О.Г.) при адыгского Шоген «христианский священник». Отражение адыгского слова ц1ыху видим в фамилиях Цеков, укр. Цыхун, белорус. Цеханович». Весьма характерно, что в Белгородской и Воронежской областях на кабана говорят что он – «копошится», а на свинью – она «куебздится». По наблюдению М. В. Федоровой, эта редкая половая дифференциация для одного и того же действия основана на том, что в кабардинском (впрочем как и в кяхском) кабан «къо» (отсюда «копошится»), а свинья – «къобзы», где «бзы» означает «самка» (отсюда «куебздится»). В Псковской области и ныне рукоять плуга называют «обжа»: её каждый хозяин делал ее по толщине собственной кисти, чтобы пальцы не уставали, а «кисть руки» в адыгском «абжэ» (наблюдение М.В. Федоровой). Городок в Брянской области Унеча являет собой кальку широко распространенного названия «Новосельцево», «Новгород», где видим композит из «унэ» – «дом» и «чэ» («к1э») – «новый» [Федорова М. В. Славяно-адыгские этюды // Эльбрус. – 2002. – № 13. – С. 275–276].
Как могли попасть элементы северо-кавказских языков на территорию Северо-Восточной Руси?
В одной из лекций своего «Курса русской истории» В.О. Ключевский указывает на то, что причиной основательной «испорченности и измененный в древнерусском говоре» московитов (в том числе и расслоение общего для «всего греко-варяжского пути» говора на окающие и акающие «поднаречия») следует относить к началу время правления в Московском княжестве Ивана І Даниловича Калиты (1283-1340) [Ключевский В. О. Соч. – М., 1956. – Т.1. – С. 296-298]. Это как раз тот период, когда в русской среде появились первые служилые люди, «выезжие из земель черкасских» [Лакиер А.Б. Русская геральдика. — СПб., 1855. – С. 331]. Собственно, они принадлежали к тем 50 000 легкой конницы правителя Орды хана Узбека, которые тот представил Ивану Калите вместе с ярлыком на великое княжение. Это войско, сформированное из покоренных степных народов, вместе с суздальцами дало Ивану Калите возможность в 1327 г. разгромить Тверьское княжество, в ходе которого захватчики пожгли города и сёла, людей повели в плен и, как сообщает летопись, «положили пусту всю землю Русскую». После захвата Тверского, Смоленского и частью Новгородского княжеств, подкупая Ростов, Углич, Галичь Мерьский, Белоозеро, Дмитров и другие земли и основывая там слободы (переманивая простых поселян из ярославской, рязанской и суздальской земель), Иван Калита поселял на новоприобретенных территориях своих «акающих» христиан-наемников из Орды в качестве управителей («служилых людей»). Затем «… после развала внутреннего порядка в Золотой Орде сотни тысяч народа, состоявшего на службе ханов, были сорваны с насиженных мест и, принужденные искать средства дальнейшего существования, ринулись в пределы русских княжеств, наполнив города и создав массы «бездомного люда». Эти массы «бездомного люда» – казаки и послужили московским князьям первыми кадрами для организации первых вооруженных отрядов, постоянных, служилых войск» [Гордеев А. А. История казаков. – М.: Страстной бульвар, 1992. – Ч.1. – С. 115]. С этого времени распространяется общее для всех подданых великого князя имя «крестьяне» («христиане»), не зависимо от того, кто это – русские, угро-фины, тюрки или серкесы (северо-кавказцы).
Известны две огромных северокавказских агломерации, которые повлияли на этногенез современных русских: чики (= зихи, джики, т.е. собственно адыгейцы), жившие на обширной террритории примерно от Курской области до Азовского моря, и аланы-саксины – в Нижнем Поволжье. «…Возможно, протоаланским был нижневолжский народ "бтк", который упоминает то ли ибн Батутта, то ли ад-Димашки, сейчас уже не помню. Возможно, я нашёл его отдалённых потомков в 1995 году, – в Богатовском райне Самарской области (реликтовый русский этноном "батки", (баток, батовка), происходждение которого никто не мог объяснить» (Из переписки автора с самарским краеведом К. Серебренитским; 4.02. 2017 г.; https://www.facebook.com/?comment_tracking=).
О черкесском присутствии в районах Воронежа сообщает голландский путешественник и этнограф Карнелий де Бруин (1652-1727), побывавший в этом регионе в 1707 г.:. «…Мы заметили, что большая часть царских домов (кабаков) около Воронежа заселена была черкасами. Люди эти очень опрятны и так же опрятно содержат и свои дома, вообще нрава они веселого и живут весьма приятно, забавляясь всегда игрою на скрыпке и других струнных инструментах. Они тотчас же начинают свою музыку, как только кто-нибудь приедет к ним, и подают тут же мед и водку; между ними есть и женщины, оказывающие проезжим разные услуги. Одежда у них особенная, вовсе не похожа на русскую...». Весьма характерно, что воронежски черкесы были зажиточны и имели прислугу.


Казаки-черкасы как военное сословие

Существует версия о том, что знак равенства между словами «черкас» и «казак» возник из-за того, что именно эти иноплеменные христиане выполняли особую воинскую службу.
Еще Н.М. Карамзин отмечал, что казаков как сословие нельзя отождествлять с безродными разбойниками, и указывал, что они были «… не только в одной Украйне, где имя их сделалось известно по истории около 1517 г. Рязанская земля более других нуждалась в защитниках. И они привлекались, прежде всего, из числа мещеряков… В истории следующих времен увидим казаков ордынских, азовских, ногайских… Сие имя означало тогда вольницу наездников, удальцов, не разбойников, как некоторые утверждают, ссылаясь на лексикон турецкий» [Карамзин Н.М. История государства Российского. – Т. V, с. 231; Т. VII, прим. 301].
Считается, что впервые слово «казак» появляется в «Codex Cumanicus» (около 1294 г.). в форме cosac. Сугдейский «Synaxarion» (XII в.) содержит дополнительную запись, датированную 17 мая 1308 г., о молодом христианине, убитом казацким мечом. В половецком словаре (1303 год) значение слова «казак» – «сторож, воин» (вымерший язык известен по находке в середине XIX в. в библиотеке поэта Петрарки. латино-половецко-персидского словаря).
«… Казак в Казанском ханстве в последний период его существования – это отставной служилый человек, посаженный на землю, «окрестьянившийся» и включенный в податное сословие… Не случайно вокруг Казани и на некотором удалении от нее можно и сейчас встретить немало населенных пунктов, в названии которых так или иначе присутствует полное слово «казак» или его частица «каз», или их синонимы «черкас», «чирки», «ногай», «нократ» и т. д. По Писцовым же книгам известно, что существовали они со времен Казанского ханства, а вот казачьи слободы под государственным покровительством, часто с тюркскими (ногайскими) названиями, появились «во внутренних областях России» и на Дону только к концу XVI в. … В вольных казаках в первую очередь оказывались беглые военнопленные, обиженные чем-то служилые люди. Пограничную службу (как сказали бы сейчас, – вахтовым способом) несли казаки-однодворцы, наделенные землей (в данном случае, видимо, за заслуги в Ливонской войне). Казаками внутренней службы (городовыми) становились, очевидно, те, кто имел определенный опыт в этом деле, прошел школу и как-то проявил свою преданность властям. Наверняка и среди первых, и вторых, и третьих было немало бывших эчкенов или эшкетинов, плененных при взятии Казани, присоединении Астрахани и чуть позднее – покорении Сибирского ханства» [Глухов М. Нагайбаки – гвардейцы Сеюмбеки // Вначале казаки были сформированы как военизированные отряды в Золотой Орде из хазаро-славянских метисов «бродников»-христиан (пребывавших ранее в клиентских отношениях с половцами) для охраны одного из главных портов Золотой Орды г. Азак (Тана, ныне – Азов), доходы из которого шли на содержание личной гвардии великого хана «кешик/кешиг», состоящей из христиан-несториан и составляющих четыре племени. На среднем течении Дона в 1380 году были известны городки Сиротинский и Гребни как коренные поселения донских казаков. Их жители, участвуя в знаменитой Куликовской битве с татарами, поднесли московскому великому князю Дмитрию образ Гребневской Божией Матери. В 1395 г., когда город Азак был взят Тимуром Кутлуком, все пленные христиане были отпущены (в отличие от пленных-мусульман) и именно этим годом датируется в грамоте на территории Великого Литовского княжества впервые упоминание слова «казак» – «освобожденный, свободный человек». Часть «казаков» перешла на службу Литве, часть – в итальянские колонии в Крыму.  В 1399 г. Тимур Кутлук на броде у реки Ворскла разгромил литовско-русские полки Витовта, но затем ушел в земли Поволжья. И тут он опять отпускает пленников-немусульман, и среди них – христиан-черкасов. На месте битвы затем возникает поселения Старые Санжары и Новые Санжары, входившие в Черкасское староство. Это явное указание на то, основателями и первоначальными жителями в них были «пятигорские черкасы», давшие новым поселениям имя столицы своей родины Черкесии Шанджир.
В 1499 г. казаки под предводительством Аз-Черкаса и Кара-бая напали на русские пределы и ограбили и разорили несколько сел, но после жаркого боя были оттеснены русскою ратью, причем оба предводителя попали в плен. Еще ранее, в 1480 году 16 тысяч казаков в числе прочих войск шибанского князя Ивака преследовали бежавшего по степям с награбленной добычей хана Золотой орды Ахмата и под самым Азовом настигли его, взяли добычу и самого хана убили. В 1500 году у азовских казаков был шу-баш (то-есть «муж-голова») Караман («черней удалец»), при котором казаками было совершено нападение на ехавшего в Поле русского посла Кубенского и крымского посла, тогда же убитого. До 1502 г. правил казачеством шу-баш Аз-Черкас, а за ним был выбран на атаманство Кара-бай (черный начальник). Эти атаманы, как говорилось выше, были в свое время жестоко побиты во время набега черкесов на Азов. Наконец, около 1505 г. сделался известен Сары-Аз-ман (удалая я голова), завязавший сношение с московским князем и собиравший при случае с Азова дань деньгами и товарами. Сары-Аз-ман с своими казаками не жил уже в Азове, так как в 1503 г. московский князь Иоанн ІІІ настоял перед турецким правительством, чтобы казаки были выведены из Азова и истреблены. Во исполнение этого требования по приказанию турецкого султана в том же году к Азову подступил сын крымского хана Бурнаш с 2 тысячами татар и еще многими турками и жителями Кафы, чтобы захватить азовских казаков и представить их в Стамбул султану. Однако, казаки не дали себя застать врасплох и своевременно рассеялись по Донским степям, усилив собою донскую общину и сделавшись непримиримыми врагами мусульманского мира и Турции.
В 1546 г., по свидетельству путивльского воеводы князя Троекурова, на Дону замечалось уже много казаков, причем в числе их значительное количество днепровских черкас, усиленно эмигрирующих из Украины на Дон «в казаки». В 1549 г. князь татарский Юсуф неоднократно жаловался царю Иоанну Грозному, что не стало житья ногайцам и татарам, а особенно купцам, от стоящих на Дону севрюков (северяков), которые грабят и убивают послов и торговцев, проходящих Доном в Москву. В следующем 1550 г. Юсуф, видимо потеряв терпение от казацких грабежей, снова писал к Иоанну: «Холопи твои, нехто Сарыазман словет на Дону, в трех и в четырех местах городы поделали, да наших послов и людей наших, которые ходют к тебе и назад, стерегут, да разбивают, иных до смерти бьют, а иных отпускают; какая же твоя дружба?.. Если хочешь иметь с нами дружбу, то тех своих холопов оттоле сведи». На все эти и на целый ряд последующих таких же посланий московские цари обыкновенно отписывали, что живущие в Поле (то есть на Дону) казачество им не подвластно и чуждо, что правительство и само бы радо их всех побить, но не имеет на это сил и средств и т.д.
В царствование Ивана Грозного на Дон переселились мещерские казаки, происходящие от финского племени мещер, основавшись преимущественно в верхних городках.
В 1559 г. князь Ярема Байда-Вишневецкий с 5 тысячами запорожских казаков по просьбе Ивана Грозного подступил к Азову в союзе с донскими казаками под начальством атамана Михаила Черкашенина.
Турецкий султан Селим в 1569 г. решил окончательно истребить казачество на Дону и для этой цели собрал огромное войско свыше 67 тысяч янычарь, турок и крымских татар. Селим имел план подняться по Дону до Переволоки, соединить каналом Дон с Волгой, поставить ряд крепостей и завладеть Астраханью. Донские казаки, видя неминуемую гибель, рассыпались по необъятным степям и не показывали и признака жизни, так что турецкий флот плыл по Дону среди полного безлюдья. Достигнув Переволоки, турки потерпели полную неудачу в рытье канала и в перетаскивании судов в Волгу, так что, отправив их назад в Азов, двинулись в поход на Астрахань. Но под Астраханью они были разбиты московской ратью и донскими казаками и бежали безводной степью к Азову, причем по пути массами гибли от преследования казаков и черкессов. В этом же походе против турок участвовал и князь Байда-Вишневецкий с своими запорожцами, которые после поражения турок остались недовольны разделом добычи и решили остаться на Дону, причем поселились большей частью в низовье, где и основали в 1570 г. город Черкасск (ныне станица Старочеркасская), ставший главной резиденцией Донской старшины и Войска. «…Так, гланый городок Донцов назывался Черкасск, а недалеко от него существовал Монастырский остров с городком того же имени. И у Киевских черкас был город Черкасы, а недалеко от него на Днепре также Монастырский остров. Эти названия уже в силу их числа не могут быть простыми созвучиями. Они показывают, как дорого было старинному черкасу его родное слово, его национальность, ярко отразившаяся потом в казачьей сословности» (Евграф Савельев [Савельев Е. Донские казаки, Азовско-Донская община, ХV-ХVІ в.в. // Донские областные ведомости. – 1913. – №131, 18.06. – С.2-3. – http://passion-don.org/tribes/tribes_6.htm ;Савельев Е. Донские казаки во второй половине ХVІ века // Донские областные ведомости. – 1913. – №132, 19.06. – С.2-4. – http://passion-don.org/tribes/tribes_7.html]).
Значительный интерес представляют данные генерала А. Ригельмана, автора конца XVIII в., который писал, что современные ему донские казаки единодушно заявляют, что произошли от черкесов [Бондаренко Г. Черкасы – основатели Черкасска // http://www.adygi.ru/index.php?newsid=487] Иоганн Эрлих Тунманн (вторая половина XVIII в.) также связал появление в XV в. казаков с черкесской эмиграцией на Украину: «Они (черкесы) завладели Керчью в Крыму, часто нападали на этот полуостров и другие европейские местности, сделались основным составом образовавшихся тогда казацких народностей и основали в Египте знаменитую династию... Кубанские черкесы удерживались как на Дону, так и на Кубани. Там составляли они, хотя и сильно смешавшись с русскими, донское казацкое государство».
 Интересной является грамота царя Ивана Грозного от 3 января 1570 г. о том, чтобы атаман Михаил Черкашенин и донские казаки слушали царского посла Новосильцева, едущего в Царьград через Дон и Азов, и «тем бы вы нам послужили, а мы вас за вашу службу жаловать хотим». Именно этот царский документ считается днем официального образования войска Донского. С этого времени донские казаки постоянно взаимодействуют с царской властью и православной церковью в Москве в деле защиты южных рубежей Руси как с единородной по языку, вере и быту.
Так, в 1587 г. донские казаки на голову разгромили улусы ногайского князя Як-Шисата, кочевавшего по Кубани, захватили в плен массу людей и имущества и даже пленили его дочь. В 1590 г. донцы, соединившись с запорожцами, осадили и взяли штурмом город Воронеж, разорили его, сожгли и убили тамошнего воеводу князя Долгорукова. В 1592 г., мстя черкесам за набег на Дон, казаки поймали и увели в плен знатного черкесского князя Кабана с пятью союзными князьями и с ними захватили еще турецкого чауша (азовский вельможа). За этих пленников донцы требовали 32 000 золотых выкупа.
Новочеркаск был основан 18 (30 мая) 1805 г. как столица донского казачества, основателем города был атаман Матвей Платов.