Не мной придуманные рассказы. Переходный возраст

             
         Или кое что о методах педагогического воспитания в СССР.

     Когда я учился в 7 классе,к нам пришел новенький,-сын нового директора рудника,-Пеле. Нет звали его Сабит, но уже на второй учебной неделе мы играли с 8"а" классом в футбол и он пробивая одиннадцатиметровый решительно разогнался где-то от центра футбольного поля и... . Мяч в тот раз остался на отметке,а Сабит сломал себе на ноге большой палец и уже к десятому классу мало кто помнил,что его когда-то так звали-Пеле да и Пеле. Даже мать в разговоре с нами пацанами так его называла.

     В те былинные годы старшеклассники сами убирали по вечерам свои классы и ни кому  в голову не могло прийти, что это убивает в ребёнке личность. Да мы уже и не считали в 14 лет себя детьми.
     Началась вторая четверть, нога у Пеле зажила. В день своего дежурства мы с ним пришли вечером снова в школу,что бы убрать класс. После уборки воду и бумажный мусор нужно было вынести на улицу в специально отведённое место,так как по указанию директора школы и моего отца по совместительству туалеты все закрывались, дабы не забивалась канализация результатами уборки.
     Начало ноября в северном Казахстане холодное. Снег то выпадет-то растает,но с заходом солнца подмораживает однозначно,и рано темнеет.В тот вечер,когда мы заканчивали уборку за окном повалил снег и по моему предложению мы вылили воду вместе с бумагой со второго этажа не глядя за окно.
     Уже закрывая класс  услышали звериный рык и увидали несущегося к нам директора в мокром пальто  с бумагой на шляпе. Пробуксовав на месте и с перепугу бросив ведра мы рванули к выходу в спасительную темноту. Домой мне идти было опасно и я пошел ночевать к Бабушке. Она всегда меня спасала от отцовского гнева, только там я был недосягаем от его неотвратимого наказания.
     Утром с мурашками на спине кисло улыбаясь рассказали пацанам о своём злоключении и поплелись на немецкий. Урок уже подходил к концу, когда отворилась дверь и директор в полушубке, унтах, меховых рукавицах ни к кому не обращаясь грозно произнёс:"Выходите на улицу,оденьтесь!", закрыв двери исчез. Мы встали и пошли мимо ничего не понимающей молоденькой,первый год после института учительницы. На улице директор отобрав у нас рукавицы повел к уличному туалету, где отсчитав по пятьдесят шагов в каждую сторону заставил нас застолбить территорию и убрать все до единой спички. Прозвенел звонок, директор предусмотрительно ушёл, потому как старшеклассники здесь курили и он хорошо понимал, что с этим явлением и пороком бороться без полезно.
     Привалила толпа старшеклассников, Пеле покурил с ними. Вместе погоготали не знаю над чем больше? Над тем,что мы окатили директора или над тем, что нам предстояло убирать непосредственно в туалете. А убирать там, в уличном туалете на шесть мужских,шесть женских секций,было что-вмёрзшие в мочу окурки, спички и бумага. Речи о том, что мы могли отказаться не могло и быть, уж такие были у нас, у последних детей фронтовиков отцы. Мы росли не подарками, но в наше время старшим, УЧИТЕЛЯМ, а отцам и подавно старались не перечить. Тщательная уборка происходила под наблюдением директора,который каждую перемену заходил в школу.После четвёртого урока мы вплотную приблизились к туалету. Орудием труда могли быть только камни руки и каблуки ботинок.Когда мы вошли внутрь-директор ушёл. Подолбав пол урока лед, мы с Пеле плюнули на это дело и тоже ушли, он домой, а я к Бабушке.
      Как оказалось этот урок был не нам, директорским сынкам, урок был всей школе-здесь все равны перед правилами поведения и в школе и в поселке.
      Наказание ожидало нас впереди. Когда Татьяна Григорьевна, наша классная, зачитывала оценки за вторую четверть, нам с Пеле объявила, что мы не аттестованы по истории и директор школы, он же наш преподаватель истории, он же мой Отец, ждет нас 1-го января 1969 года в 9-00, в школе для аттестации по предмету.

      Когда в первый день каникул мы пришли в школу, Отец открыл кабинет истории,сказал - "Готовьтесь!" и ушёл. Первый день нам длинным не показался хотя Отец и пришёл в пол второго.
      -Готовы?
      -Готовы, ответили мы.
      -Кто первый?
      -Я, сказал Пеле.
      -А знаешь ли ты Жакитов, в каком году было освобождение Австралии от Чапаева?
      Пеле изобразил удивлённое лицо, а я сразу понял,что мы здесь если не навсегда - то надолго.
      10-го января я услышал перебранку Отца с Мамой. Она ворчала на него, скорее ругалась и просила, что бы он нам хотя бы по трояку поставил.
      -Ладно,сказал Отец, скажи им пусть дома сидят.

      12 января началась третья четверть.


      С тех пор я всегда глазами ищу урну и даже скатанный в шарик трамвайный билет не поднимается рука выбросить на газон.