По мотивам датских сказок
Накрапывал нудный осенний дождь, и жизнь у Алисы не задалась. Стоя у окна, она считала нынешние обиды, и так выходило, что жить здесь невозможно: наставницей у нее оказалась старая ведьма, в лавке с ней не захотели общаться… да что лавка! - дядя Кристиан предпочел разговаривать не с ней, а с какой-то толстой фифой… предатель!
Шмыгала носом , когда на плечо ей легла знакомая ладонь: « Что не так, Алиса?»
Горько вздохнула: « Как скучно здесь жить!»
Кристиан взял за плечи и повернул к себе: «В сказке лучше – верно?»
Недоверчиво посмотрела (у дядюшки подозрительно оттопыривались карманы): «Ах вот если бы…»
И о чем тут спрашивать? – каждый мечтает побывать в сказке! Но у Кристиана все не как у остальных: « Подумай, Алиса! Действительно хочешь в сказку?»
« Правда – в сказку? Да я бы… Все!»
Кристиан вздохнул и вытащил из карманов… калоши. Новенькие, черные и блестящие: «Ну, что же. Если ты так решила, ничего не может быть проще. Эти калоши мне дали две знакомые феи. Кто их наденет, у того исполнится желание… правда, не сказали - станет ли он счастливым… Бери их, Алиса, и надевай, если хочешь»
Ах, этот Кристиан! Ну – как можно на него дуться?! Правда, с волшебными калошами – чересчур, пожалуй… или…
Cработало!
Калоши пришлись впору, и жизнь изменилась тут же. Алиса огляделась – вроде она посреди родной Восточной улицы, видно Новую королевскую площадь вдалеке…и в то же время – все понарошку как бы. Солнышко теплое посреди осени. Дома яркие, цветные – будто дети раскраску окрасили. И потом… Алиса подошла, погладила стену и рассмеялась – не шершавая, гладкая, как бумага. Вот лавка напротив дома – интересно, что там? Толкнула дверь и услышала не знакомый колокольчик, а завораживающую дудочку. И в сказке это была лавка, только на полках были не привычные товары, но вещи неожиданные и странные: тыква, дудочки, груда лебединых перьев… А за прилавком – феи! Настоящие – со слюдяными крылышками, видными из-за плеча. Увидев Алису, феи сразу же уставились на ее ноги.
- Смотри, Фея Печали – наши калоши! – это младшая фея кивнула на вошедшую.
Алиса опустила глаза и поразилась – калоши вдруг оказались разноцветными: левая – зеленая, правая – розовая.
- Выходит, они достались Алисе, Фея Счастья – старшая забарабанила пальцами по прилавку.
- Видишь: наши калоши осчастливили девочку! – в голосе младшей слышна неприкрытая гордость.
- А скажите, - осмелела Алиса. – Эта тыква…
- Думаешь? – Фея Печали быстро взглянула на коллегу. – Я бы не спешила с выводами.
- У меня сегодня день рождения, и я уверена, что наш подарок – к счастью…
- А вот эта тыква – карета? – быстро попыталась вставить наболевший вопрос Алиса.
- … и, по-моему, это очевидно, Фея Печали.
- Ты еще молодая фея. Вот поживи с мое, и поймешь, что нет большего заблуждения, чем попытка вот так осчастливить.
- Но как же?! Исполнение желаний…
Алиса плотно закрыла дверь – как-то не так все представлялось… но, видно, феям не до девочек.
Куда идти теперь? - улица была пустынной. Хотя нет: из ближнего переулка на Восточную вышел… Кристиан?! Такую походку – носки башмаков вразлет и ноги, словно «ножки» циркуля – Алиса видела только у него.
- Кристиан!
Похож. Очень. Однако не он. Но остановился и обратился участливо:
- Прекрасное дитя! Ты ошиблась. Я – Ганс. Но почему-то у меня ощущение, что я знал тебя всю жизнь…
Дальше по улице они пошли вместе.
- Так ты говоришь, тебя зовут Алиса… Это прекрасно! Ах, какой сегодня чудесный день, сколько в нем красоты, свежести, поэзии! Какой необыкновенно прозрачный воздух! Какие причудливые облака! А трава и листья так сладостно благоухают!
Алиса потерянно оглянулась – травы и деревьев видно не было, дома да брусчатка.
- Дядя Ганс! Скажите… а здесь… чудеса есть ведь?
- Да разумеется! Вот возьмем простую маленькую маргаритку - она может рассказать много чудесного о своем рождении, о том, как могуч солнечный свет, — ведь это благодаря ему распустились и стали благоухать ее нежные лепестки. Воздух и свет — возлюбленные маргаритки, но свет — ее главный покровитель, перед ним она благоговеет; а когда он уходит вечером, она засыпает в объятьях воздуха…
— Ну… наверное, - Алиса немного заскучала.
- Или вот! – у Ганса, напротив, глаза разгорались все ярче. – Обитель муз – театр!
Они остановились у знакомого здания. Ганс поднял голову и воздел руки:
- Это настоящая сказка, Алиса! Его представления, если вдуматься, чудо для поэта… впрочем, не только! Вот послушай:
В колоду карт вдруг обратятся люди,
И будет только то, что будет…
Ганс декламировал долго и вдохновенно, девочка несмело подергала его за фалды. Он, не глядя, потрепал ее за плечо и продолжил, будто обращаясь к невидимым зрителям:
- …А не в театре ли? Что ж, мысль на славу!
Вот где я встречу целую ораву…
Вздохнув, Алиса пошла по улице, оглядываясь, но Ганс не заметил ее отсутствия и еще долго слышалось затихающее:
- …А вы сидите тихо по местам:
Ведь картами казаться надо вам,
Чтоб будущее было видно ясно…
Совершенно неожиданно за Новой королевской площадью оказался пустырь, заросший невысоким осинником. В негустой тени у его края в ряд выстроились низенькие узкие столы, у каждого – такие же скамейки. На одной из них, сгорбившись, сидел знакомый Алисе гном : зеленая курточка и пестрые штанишки. Опасаясь новых стихов, Алиса несмело присела рядом:
- Что такой грустный – случилось чего?
- Вот, Алиса… орешки не могу сосчитать, - перед ним на столе, действительно, лежали орешки горкой. – Достанется мне на орехи нынче…
- А-а! Ну, этому горю я помогу, - обрадовалась Алиса, и с готовностью стала перекладывать орехи «раз, два, три…», но скоро почувствовала – что-то не так… А! – орешки перебегали. Из одной кучки в другую! Она пораженно подняла глаза на гнома… и вдруг на скамейку упала густая тень:
- Ты не справился с заданием, гном Теодор!
От этого голоса леденела кровь, Алиса несмело заглянула наставнице под капюшон… и ее онемевшая рука поспешно стала снимать калоши.
Оказалась Алиса в своей комнате, на софе. Кристиана не было, а на подушке сидел Пересмешник.
«Если бы ты знал, Пересмешник!.»
«З-знаю. Я видел»
«Да?! А эта дама… которая с гномом…»
«Эта д-дама – Смерть» - буднично проронил Пересмешник
«Смерть?! В сказке?!»
«Ах, Алиса! Н-не весело в сказке тому, в ком сказки нет» - впервые не ухмыльнулся Пересмешник.