Собственная жизнь проста и бедна событиями. День наполнен делами и заботами, масштаб которых ничтожен. Всё относительно: масштабы, точки зрения, желания и намерения – всё относительно. Собирая в себе народы и времена, усаживаю мнимого Альберта Эйнштейна за рабочий стол у окна, выходящего на море, чтобы он написал теорию относительности моей частной жизни.
Что-то отвлекает постоянно…
А ведь Эйнштейн играл на скрипке. Я так давно не слушал настоящую музыку! Надо писать, слушать музыку и пытаться думать. Так, кажется, полагал Иосиф Бродский. Отправляюсь на поиски точной цитаты.
«Я часто думаю, насколько все бессмысленно – за двумя-тремя исключениями: писать, слушать музыку, пытаться думать».
Талант, характер, судьба не существуют порознь. Невозможно применить к себе меру, метрику жизни не по размеру, примерить, сменить систему координат.
Бродский сменил полушарие и, прежде чем успокоиться на кладбище в Венеции, получил Нобелевскую премию. Уехал не сам, выставили.
Меняются времена. Не так давно Ходорковский воссоединился с семьёй в Швейцарии; родители же Бродского двенадцать раз подавали заявление с просьбой разрешить им повидать сына. Просьбу поддержали на уровне правительства США, но даже когда Бродский в 1978 году перенёс операцию на открытом сердце и нуждался в уходе, родителям было отказано в выездной визе. Сына они больше не увидели. На похороны родителей Бродскому приехать не позволили.
Иосиф Александрович, между прочим, был совершенно аполитичен. Почему правительство нашей славной Родины так его невзлюбило, трудно сказать. Кажется, он позволил себе быть самим собой, всего-то. Такое народная власть может простить только юродивому или горькому пьянице. А может быть, тут дело даже не во власти, а во вполне конкретных лицах...
А вот ещё один премудрый, не из евреев, немец по корням, Курт Воннегут. В его статьи, написанной за год до смерти, стало быть, в 2006-м:
«Какими бы коррумпированными, алчными и бессердечными ни становились наше правительство, наш большой бизнес, наши СМИ, наши религиозные и благотворительные организации – музыка никогда не утратит очарования. Если когда-нибудь я всё же умру – не дай Бог, конечно – прошу написать на моей могиле такую эпитафию: "Для него необходимым и достаточным доказательством существования Бога была музыка"».
Умер, но музыка жизни осталась.
Читаю, слушаю музыку, пытаюсь думать…