Я ехал со своим партнёром в железнодорожном купе СВ из Москвы в Питер.Под бутылку водки «Абсолют» он мне рассказал историю,когда,будучи молодым солдатом, был госпитализирован в военный госпиталь с острым аппендицитом в 1983 году.
Вот его история.
После подъёма началась утренняя физическая зарядка нашего взвода. Мы бежали строем по кругу плаца, у меня сильно заболел живот. Я сел на скамейку, что вызвало искреннее изумление моего командира.Он подошёл ко мне и, выслушав мои жалобы на живот, приказал мне двигаться к доктору в медицинскую часть.
В приёмном отделении я рассказал о своих болях главному военному врачу, лейтенанту Жукову, который попросил меня лечь на спину, потом на бок, потрогал живот, после чего сказал:
- Ну что же, могу сказать, это подозрение на аппендицит, - он обернулся к своему фельдшеру. - Ты вызывай «скорую помощь», а я позвоню в госпиталь, пусть готовят операцию.
- Ой, что-то страшновато, - промямлил я уже со страдальческим видом.
- Терпи солдат, будешь генералом, – лейтенант похлопал рукой мне по плечу и вышел из кабинета.
Гарнизонный госпиталь находился в 50 км от нашей воинской части, меня привезли в “приемный блок“. Санитары указали, что мне надо переодеться, забрали мою военную одежду, а взамен передали тапочки и коричневый халат. В приемное отделение пришел хирург, осмотрел мой живот, стал спрашивать чем я был болен в своей жизни, какие лекарства принимал, ну и в конце сказал:
- Ну что, все понятно, “острый аппендицит”, резать надо все к чертовой матери, не дожидаясь перитонитов. В общем давай, брейся и начнется операция через час, – он повернулся к санитарам и сказал им, - покажите ему место где бриться и отправляйте его в хирургическое отделение.
Пришла медсестра, передала мне бритву и сказала что мне надо побриться ниже пупка. В туалете я выбрил все, что можно, что было указано на определенном уровне.
Санитары подкатили громыхающую железную каталку, я лег на нее и повезли меня в хирургическое отделение. Каталка въехала в операционную, это было большое помещение с различными приборами, разными лампами и медицинскими инструментами.
Видя все это, меня охватил легкий ужас оттого, что сейчас начнется операция.
Хирург заметил мой испуг и решил подбодрить меня:
- Ты не беспокойся, все пройдет хорошо. Я вот на днях получил с отличием ветеринарный диплом, - к сожаленью, его шутка не проходила, смеха от меня он не услышал.
- Вы знаете…. у меня что-то не болит живот уже, – с испугом в голосе я стал говорить ему.
- Да ты не бойся, мы же порежем чуть-чуть твое брюшко, но там нам ничего не нужно кроме маленького отростка в твоей кишке.
Операционная сетра поставила капельницу в руку, подключила всякие приборы, в изголовье появился анестезиолог. Наркоз ввели в вену и у меня закрылись глаза.
Прошло несколько часов после операции я частично очнулся от наркоза. Стал понимать, что я нахожусь в больничной палате, но не мог сфокусировать зрение. Я не видел где лежат мои очки. Рядом заметил капельницу, соединенную прозрачной трубочкой с моей рукой и взгляд мой переместился на белую туманную фигуру. Эта фигура сообщила мне, что сегодня пить и есть пока нельзя, вот завтра начну потреблять жидкую кашу и минеральную воду без газа. Фигура что-то еще говорила, но у меня была ужасная слабость и я уснул.
Через пару часов я пришёл в себя и осмотрел свой живот. Он был весь намазан йодом и аккуратно забинтована его правая часть. Я огляделся, рядом на тумбочке увидел свои очки, одел их и стал рассматривать кто есть в палате. Помещение было на 10 человек, выкрашенные в голубой цвет стены, все соседи солдаты и они проходят лечение после операций, форма у всех одинаковая – коричневые пижамы. Чуть позже пришла медсестра, два часа назад она была для меня как белая туманная фигура, а сейчас в очках я видел молодую красивую блондинку и мне стало как-то неудобно говорить ей, что у меня сильные боли в животе. Она и так знала что и как происходит после операции, сделала мне укол димедрола с анальгином и после этого стало приятнее лежать на кровати без боли.
Мне нравилось как строилась жизнь в госпитале. Подъем в 7.00 утра, потом симпатичные медсестры делали утренние осмотры больных, делали уколы, определяли дневные процедуры, выдавали таблетки и витамины. Начинались милые и простые больничные разговоры: какие лекарства, цвет мочи, температура, перевязка, снятие швов и т.д.:
- Так, Романов, как себя чувствуешь? – медсестра посмотрела в журнал больных и стала смотреть историю моей болезни.
- Да вроде все нормально, - ответил я
- Вот твои витамины, а в 8.00 пойдёшь на перевязочную.
После докторского обхода прикатили завтрак для лежачих больных, остальные пошли своим ходом в столовую. Надо сказать, что солдатский завтрак достаточно скромный: каша без запаха и вкуса напоминала клейстер, сваренный из муки, чай без сахара, чёрный хлеб со скромным куском масла.
После утренних процедур и завтрака, старшая медсестра – молодая красивая блондинка, делала перекличку ходячих больных и определяла им работу в госпитале. Я ещё входил в категорию полуходячих больных, поэтому до обеда сидел дневальным в коридоре отделения, а ходячие больные направлялись в наряды по уборке столовой или территории госпиталя, работа в овощном складе, поездка в город за продуктами для столовой.
Вся работа больных солдат проходила в нарядах до обеда, а после этого они были более свободные, кто спал, читал, играли в шахматы, карты и травили байки с анекдотами. По вечерам в коридоре отделения иногда смотрели ТВ, благодаря офицерам, которые выносили телевизор из своей палаты.
Через неделю я вошёл в категорию ходячего больного и меня определили дежурным по уборке операционной. Основная задача уборки состояла в удалении использованного перевязочного материала, белья, перемещение резецированных органов в специальные ёмкости и постоянный контроль за чистотой помещения. Когда велась операция я устраивался в уголке операционного блока, вытягивал шею, и наблюдал за руками хирургов. Создавалось такое впечатление, что хирурги живут какой-то своей, никому не понятной жизнью в операциях :
- Скальпель,- доносится уверенный голос главного хирурга и его помощник передаёт ему сверкающий медицинский инструмент и тот твёрдо сжимает скальпель и делает разрез на теле человека.
- Ножницы,- голос хирурга и в его руках появляется другой медицинский инструмент.
- Зажим, - опять другой инструмент.
Совершено непонятны эти действия, но они жизненно важные для лежащего человека. Руки хирурга делают разрез, зажимая сосуды, разрезают ткани и т.д. Ассистент хирурга подключает незнакомый мне медицинский прибор и что-то записывает в журнале больного. Анестезиолог занимается проведением наркоза и делает анестезию максимально безопасной и комфортной для больного. В операционной полная тишина, здесь главным является только голос главного хирурга и важность как пищит и моргает кардиомонитор.
- Порядок, зашиваем, - я услышал голоса хирурга и увидел как операционная сестра быстро и оперативно сделала первый шов, второй шов. Движения настолько быстры, что невозможно разглядеть деталей. Вместе с уменьшающимся разрезом, снижается напряжение, царившее в операционной, и я слышу уже своё имя.
- Виктор, убери аккуратно в помещение резецированных органов, – сказал мне хирург и показывает пальцем в специальную ёмкость. Я убираю взгляд от операции и уже начинаю делать свои обязанности в операционном блоке.
Однажды вечером после ужина я шёл смотреть ТВ в коридоре, а дежурная медсестра хирургического отделения, полноватая женщина с копной каштановых волос, ухватила меня за рукав и спросила:
- Слушай, Романов, ты же работаешь в операционном блоке! Не боишься мёртвых?
Я не понял к чему этот вопрос и что она хочет услышать от меня.
- Да нет, что мне их бояться! - с ухмылкой и уверенно ответил я.
- Ох, отлично. Слушай, дело в том, что надо сейчас в морг сбегать и одеть бирочку на ноге трупа. Это несложно, ты сможешь. Вот ключи от морга, – и она уверено сунула мне в руку ключи и бирку.
Я понял, что это не шутка и мне надо сейчас идти в морг. Я смущённо покраснел и расстроился что так смело ей ответил, сейчас же темно да и боюсь я один идти в морг. В первую секунду пытался засыпать ее вопросами, выругаться или отказаться от этой просьбе, но не мог показать себя трусливым.
- Светлана Михайловна, так сейчас хорошая передача в ТВ начнётся, - я попытался скользко отказаться от морга и жалобно произнёс, - тем более я просто не разберусь там кому эту бирку одевать .
- Романов, все просто, там лежат три трупа, два молодых, а третий старик подполковник Шаримов, вот для него эта бирка. Нужно одеть бирку на большой палец правой ноги, - сердито сказал она и приблизилась ко мне. Я почувствовал её духи «Красная Москва» и понял, что идти мне придется.
- Понятно, раз очень важно сейчас, - процедил я сквозь сжатые зубы. Взял у неё ключи и бирку. Думаю это испытание, надо его пройти. Лицо Светланы Михайловны смягчилось и она в дорогу мне дала напутствие:
- Кстати, в морге темно, дверь откроешь и на левой стороне стены находится переключатель света. Когда уйдёшь из морга, не забудь выключить свет, трупам свет не нужен, - сказала она как-то полушёпотом, что не поймёшь ее, серьёзно или в шутку.
-Да..да понятно, - ответил я, но мне стало страшновато идти в морг и я стал бороться со своим страхом.
Морг находился в подвале госпиталя. Пока я спускался с третьего этажа, я пытался придумать план как нужно правой рукой открыть дверь морга, левой рукой включить свет, двумя руками одеть бирку на палец ноги трупа, одной рукой тушить свет и двумя руками закрыть морг и быстро бежать в отделение.Все просто…, все очень просто…., быстро…., даже очень быстро…, я пытался успокоить себя и стал вспоминать разные анекдоты про морг:
…Пришла весна.Зазвенела капель.Запели птички.
Дворник Иванов вышел работать на улицу.
Сорвавшаяся с крыши сосулька убила этого дворника Иванова..
Врач в морге задумался над графой о причине смерти и,
Улыбнувшись,написал: «Весна пришла!»….
Я спустился в слабо освещенный подвал, это уже немного пугало, плюс ко всему запах формалина вызывал у меня тошноту. Подойдя к двери, где было написано «МОРГ», моё сердечко учащённо забилось в волнении. Перебрал ещё раз свой план: что и как мне надо сделать….Немного нервничая, я достал правой рукой ключи и быстро открыл засов. Увидел впереди себя тёмную комнату, быстро зашагал в темноту и левой рукой на стене я нашёл переключатель и включил свет. Я вздрогнул, увидев правым глазом как слетает белая простынь с трупа, немного струхнул и попятился, сделав два шага назад. Я был в шоке первые несколько секунд, испугался, но тут же нашёл себе ответ и полушёпотом вырвалось из моего горла:
- Фуф... успокойся, дверь открыл и просто ветер сдул простынь с трупа.
Я стоял, не двигаясь, и смотрел несколько минут на тот труп, с которого слетела простынь, пытался посмотреть на всякий случай не двигается ли он. Затем медленно стал осматривать это помещение, умиротворения в морге не было, сыро, холодно, плесень кругом, белый кафель немного отбит по стенам и трупный запах. На мраморных столах со стоком лежало три голых трупа, неестественного зеленовато-серого цвета. Я увидел, что один из трёх трупов как раз пожилой и седой, уверено подошёл к нему, одел бирку на большой палец правой ноги и быстро двинулся на выход из этой комнаты.
Обратно я бежал на свой этаж со скоростью ветра и после похода в морг у меня появился вкус к жизни, стал это как-то острее осознавать.
В коридоре хирургического отделения громко слышался смех и музыка. Больные сидели на стульях и смотрели в ТВ программу КВН. Я стал искать среди этих лиц своего товарища по палате, увидел, что он машет мне рукой, показывая на рядом стоящий с ним свободный стул. Я сел рядом, немного злой, тут всем весело, а я мотался по подвалу и общался с трупами.
- Ты где болтался, Виктор ? – спросил он, улыбаясь.
Я повернулся к нему, немного обиженно и зло сказал:
- Ха.. Я расскажу тебе перед сном, чуть позже…где я и с кем был.
Почти два месяца я служил в военном госпитале в качестве санитара в операционной и ощущал это как пребывание на курорте. Меня выписали из хирургического отделения, за мной приехала машина из нашей воинской части и увезли обратно в авиационную эскадрилью для дальнейшего выполнения моего долга перед Советским Союзом в качестве электрического механика для истребителя-перехватчика МиГ 25.
©А.Аркашев & Co