4
Весна в Марселе пахла согретым морем, вечнозелёной тропической ботвой и аналогичными цветами. Портовый город встречал Клима характерной суетой и показным французским гостеприимством, которое на поверку стоило бешеных денег и сердито кусалось за карманы. Но Клим не собирался сорить деньгами, подкармливая гарсонов, портье и водителей такси. Он прибыл в Марсель из Парижа на автобусе, а с автовокзала пешком прогулялся до известного ему адреса на бульваре Сен-Агни. Удерживая на плече объёмистую спортивную сумку, Клим с интересом уставился на дом, где проживал некий Жорж Монпернье. В сумке Клим имел самое необходимое: минимум личных вещей плюс оружие и кое-какая не бытовая электроника. А Жорж Монпернье был именно тем человечком, который…
«Нет, сэкономить у меня всё равно не получится, - с неожиданной скопидомской тоской подумал бывший советский десантник, с неудовольствием озираясь по сторонам. – Это вам не по тайге бегать, тут надо заказывать тачку…»
Клим подошёл к таксофону и позвонил в прокатное агентство. Находясь во Франции, он говорил или по-английски, или по-испански. И всегда находил общий язык с нужными людьми. Тачку, «пежо» 92-го года, ему подогнал паренёк, отлично говорящий по-испански. Он отдал Климу его копию договора, ключи, взял три тысячи евро залога плюс пятьсот за пять дней проката плюс двадцать евро чаевых, рассыпался в словах благодарности и отвалил на своих. А Клим залез во французскую каталку для бедных рантье и богатых клошаров и перегнал её в более удобное для наблюдения за известным домом место. А заодно и проверил «пежо» на функциональную пригодность.
«Нормально», - с удовлетворением констатировал бывший советский десантник и немного вздремнул, дожидаясь возвращения мсье Монпернье домой. Тот вернулся затемно. Клим пропустил самого «клиента», но увидел, как в четырёхэтажном доме в стиле барокко зажёгся свет на втором этаже. Бывший советский десантник вылез из тачки и направился к кафе, которое он облюбовал заранее. Кафе пустовало, а за стойкой, поводя жгучими очами, отчаянно скучал бармен. Увидев посетителя, бармен оживился, а когда Клим по-испански заказал бутылку виноградной водки, подпрыгнул от радости и стал пытать посетителя на тему их возможного землячества. Клим легко прикинулся жителем далёкого Буэнос-Айреса, волоокий оказался уроженцем Ла-Манчи. Он не отказался от водки и скоро оба сделались теплейшими приятелями.
- Слушай, Педро, - уговаривал бармена Клим, - я тут делаю небольшую работу несколько интимного свойства. Слежу за одним человеком, понимаешь? Но ты мне должен помочь. А я тебе за это заплачу. Поделюсь, в общем, гонораром. Но никаких вопросов! Буэно?
- Буэно!
- Я бы и сам мог, но совсем не знаю французский. Дело в том, что я планировал искать этого человека в Дувре, на той стороне канала, но она…
- Она? – округлил глаза бармен.
- Да, друг, не стану скрывать: здесь замешана женщина. Жена одного влиятельного лица из камарильи самого… Гм… Удрала со своим тренером по поло в Англию. Вот меня и послали за ней. Но, как я уже сказал, из Англии тёплая парочка смылась в Марсель. А с французским, как я также говорил, у меня проблемы. Но ведь ты мне поможешь?
- Земляки обязаны помогать друг другу! – прижал руки к груди темпераментный Педро. – Что я должен делать и что мне за это будет?
- Пятьсот евро!
- Я согласен!
- Тебе надо сходить в дом номер 16 на бульваре Сен-Агни…
- Так это рядом с моим кафе?
- Совершенно верно! Дашь пятьдесят евро консьержу (или консьержке?) и выясни у него, не видел ли он в своём доме постороннюю женщину? Я буду сидеть в своей машине на платной парковке напротив дома номер 14, это вишнёвый «пежо» 92 года. Когда ты расспросишь консьержа, позвони мне вот на этот номер…
Клим выдал «земляку» пятьдесят евро и листок из блокнота с записанным номером его нового телефона. Они выпили ещё по стаканчику, Клим взял с собой смачный бутерброд из цельной французской булки, нашпигованной зеленью вперемешку с кусочками салями, и отбыл на свой наблюдательный пост. А Педро посовался за стойкой, снял фартук и побежал добывать свои пятьсот евро.
«Нормально, - подумал Клим, наблюдая телодвижения «земляка». – Теперь вся ближняя округа будет знать, что один придурок из Буэнос-Айреса торчит в допотопном «пежо» и следит за какой-то аргентинской бабой, удравшей от своего пузана-мужа с тренером по поло…»
Клим знал, что европейцы, занятые на важных постах в криминальном бизнесе, очень осторожны. А если такой европеец ещё и попал под колпак к цэрэушникам, то жди от него двойной пугливости. И как такой стрёмный заяц может себя повести, если обнаружит у себя почти под окнами левую тачку с тонированными стёклами, которая торчит себе и торчит, а ты весь извёлся, ожидая, кто тебя прищучит первый, киллеры Провеньяна или полевые агенты ЦРУ?
«Да, мусью, попал ты знатно, - меланхолично размышлял бывший советский десантник о своём новом подопечном, Жорже Монпернье, одиноком сорокалетнем якобы свободном художнике, живущем якобы на доходы от реализации не нарисованных картин. – Это хорошо быть двойным агентом, когда, скажем, сидишь ты в качестве штатного дятла в Интеллидженс Сервис, а тебя вербует Румынская Сигуранца. Ну, для того, чтобы узнать, а не едят ли подлецы-англичане в своём секретном офисе мамалыгу без соответствующего патента на изготовление данного восхитительного блюда в своём гадском буфете? И совсем нехорошо, если ты завяз в криминальном бизнесе международного масштаба по самое не горюй, а тебя берут за твой французский зад отмороженные цэрэушники. И всего-то делов – для того только, чтобы завалить данный бизнес от корня и до макушки…»
Думая так, Клим приготовил к работе небольшое электронное приспособление, состоящее из головных телефонов с хитроумной начинкой и очень умной антенной-фидером. Телефоны следовало правильно подсоединить к автомобильной магнитоле (или приёмнику), оборудованному выносной антенной. Затем стоило поколдовать со специальной панелью управления (панель управления прилагалась к головным телефонам), похожей на сотовый телефон, и можно было прослушивать все мобильные телефонные переговоры, происходящие в радиусе пятьдесят метров.
«Так, как тут надо правильно настраиваться», - стал вспоминать Клим, «окунаясь» в разноголосицу французского трёпа. Перед тем, как попрощаться, Костя, снабдив Клима необходимым оборудованием, велел выучить все инструкции по его пользованию наизусть, а сами инструкции уничтожить. А ещё Костя выдал своему бывшему однополчанину два паспорта – один аргентинский, на имя некоего Клеменсио Чикабо Хуарэ, второй – канадский, на имя Клайва Бесингтона.
«Ну и погремушки, - бузил Клим, запоминая свои новые «позывные» и инструкции по пользованию не бытовой электроникой, - нельзя было чего попроще? Типа, Клинт Иствуд или Эрнесто Че Гевара де ла Серна? Но электроника хороша! Не всё, значит, мы просрали, коль имеем такие игрушки…»
«Ну, мы, наверно, не всё просрали, однако игрушки тайванские, - просвещал приятеля майор ФСБ. – Ты как с компьютерной техникой?
«Никак», - пожал плечами Клим.
«Купишь в Париже ноутбук, к нему две программы, вот эти, инструкция по взаимодействию ноутбука со шпионской электроникой тут, проверь наличие в комплекте с ноутбуком качественной справочной информации по пользованию на английском языке. Также проверь, чтобы программы были англоязычными. Понял?»
«Да ни хрена не понял! Я телефоном-то только научился пользоваться, а тут целый ноутбук?»
«Не боись, всё будет тип-топ. Ноутбук – это не логарифмическая линейка и не БЭСМ-6 (28) . Разберёшься. Только не бери пример с нас, не покупай ничего тайваньского…»
- Тайванского, говоришь, - бормотал Клим, настраивая универсальный прибор на определённый источник мобильных телефонных переговоров, - а это, значит, самого дешёвого. Ну, да в нашем ФСБ сидят наши же люди…
Для более точной настройки Клим воспользовался другим прибором, с виду обычным полевым биноклем. Этот «бинокль» работал, подпитываясь (так же как и остальные вместе с недавно приобретённым ноутбуком) необходимой дополнительной энергией от автомобильного аккумулятора, он мог заглядывать внутрь почти любого жилья (за исключением таких, которые строились из бетонных блоков толщиной более полуметра) и видеть любую органику. В данном случае, мерцающий силуэт Жоржа Монпернье. Клим подкорректировал координаты объекта с точностью до секунды, «привязался» к нему с помощью панели управления и через некоторое время слушал телефонный трёп только одного абонента. Бывший советский десантник включил на дисплее панели новый настроечный интерфейс и определил номер сотового телефона своего подопечного. Затем подсоединил шпионскую технику к ноутбуку фирмы “APPLE”, открыл в одном окне две программы и, проверяя свои неглубокие познания в компьютерных делах, «прошёлся» по панелям управления и инструментов. Потом Клим запустил автоматическое слежение с привязкой к номеру Жоржа Монпернье, расширяющее диапазон прослушивания до пяти километров, и расслабленно откинулся в водительском кресле.
5
Почти двое суток Клим околачивался на бульваре Сен-Агни, подслушивая своего клиента. И, чтобы не вызывать у того подозрения к своей особе, почти никогда не преследовал Жоржа Монпернье на своём «пежо». С ноутбуком и двумя программами Клим справился на три с плюсом и знал почти всё, о чём треплется его клиент по своему сотовому телефону. Для этого Клим использовал одну программу, преобразующую французскую речь в текст, а для перевода французского текста на английский язык использовал простой переводчик. Один раз Клим услышал, что Жорж Монпернье собирается в Тулон. Клим знал, в какое время это произойдёт, и уехал в Тулон раньше, упреждая француза так, чтобы тот не выпадал из пятикилометрового диапазона. Но ни черта интересного снова не услышал (вернее – не прочитал в интерфейсе переводчика), потому что клиент базарил по телефону раз двадцать, но всё о пустом, не касающемся Клима.
Пока бывший советский десантник торчал на бульваре, к нему несколько раз подходил Педро, и «земляки» подолгу и пространно обсуждали «секретное» задание Клеменсио, о котором, разумеется, никому ни звука. Ну, разве что кроме дюжины любопытных обывателей, проживающих в данном районе, полицейских, не преминувших проверить гражданина Аргентины на предмет его легитимности (паспорт, права, страховка и тому подобное) и сменщицы Педро, крашеной сорокалетней блондинки Жульен. Она приносила Климу бутерброды, кофе и давала понять, что не прочь залучить его в свою квартиру одинокой (после четвёртого бракоразводного процесса) женщины на стаканчик русильона (или перно) под песенки французской легенды Мориса Шевалье и так далее. Клим вежливо благодарил любвеобильную (и меркантильную одновременно: каждый развод приносил Жульен определённый доход) сменщицу «земляка» Педро, давал щедрые чаевые, оплачивая бутерброды с кофе, и туманно обещал, что как только – так сразу. И продолжал слушать Жоржа. И, наконец, дождался нужного звонка. При этом звонили с номера, не известного Жоржу Монпернье, потому что Жорж ответил вежливым стандартным «Уи, мсье?»
- Хай! – рявкнул в ответ какой-то самоуверенный хрен и заговорил, не чинясь, по-английски. – Здесь Майкл. Как поживает субъект под кодовым названием «Киви»?
- Завтра утром субъект прибывает во Францию, - на хорошем английском без акцента, затрудняющем перевод, сообщил Жорж Монпернье. – самолётом из Шереметьево в Орли. Затем он отправится с вокзала Сен-Лазар в Дюнкерк.
- О’кей, - возразил собеседник Жоржа Монпернье, - что слышно об информации, которую заказал субъекту ваш шеф, мистер д’Провеньян?
«Удача! – возликовал Клим, дослушавшись до этого интересного места. – Данный Майкл – натуральный цэрэушник. Субъект – Биг. Надо же – Киви… Однако мерикашки совсем оборзели: скоро их спецагенты будут бродить по Европе табунами, в специальных передниках с бляхами, как в старину ходили московские дворники…»
- Ничего, - кратко ответил француз.
- Когда предполагаете прояснить ситуацию? – спросил Майкл.
- Когда встретим субъекта.
- План встречи не изменился?
- Нет. Сегодня ночью я вылетаю в Париж. В Париже я прослежу за перегрузкой субъекта в поезд. Затем я буду координировать наши дальнейшие действия.
- Место схода субъекта с поезда прежнее?
- Да. На перегоне Мален – Пиколь мы его снимаем.
- О’кей. Будьте предельно внимательны. Субъект очень опытен и чрезвычайно коварен. Ни в коем случае не убейте его прежде, чем убедитесь в наличие у него достоверной, интересующей нас, информации. Компрене?
- Уи, мсье.
- О’кей, я с вами ещё свяжусь, - пообещал Майкл и отключился.
- Мален – Пиколь, - пробормотал Клим, снимая телефоны и склоняясь над обычным ученическим атласом. – Где этот Мален и где эта Пиколь? Ага! Однако…
«И что значит – снимаем? – подумал он, заводя тачку. – Интересно, как этот сраный Биг путешествует сей раз, если его собираются снимать?»
Времени у него оставалось в обрез, так как путешествовать предстояло почти через всю Францию в её северный регион. А тут эта Жульен. Она снова нарисовалась на подходе к «пежо», где парился её новый объект вожделений. Клим увидел её в зеркало заднего вида, высунулся из окна, махнул рукой и, крикнув «Я на минутку!», отвалил. Ему стало на секунду совестно, но он скоро переключился на дорогу и местных фликов. Но те, в отличие от их вечно голодных коллег из России, не обращали никакого внимания на старенький «пежо», и Клим на допустимой скорости мчал к Авиньону.
6
Мален оказался таким, каким его представлял себе Клим. Бывший советский десантник прибыл в этот крохотный городок утром, не рискуя пропустить главное событие дня – появление Юджина Смола. Клим остановился возле бензоколонки, заправился, перекусил международным гамбургером, выпил стакан томатного сока и покатил по 107-му муниципальному шоссе в сторону Пиколя. Шоссе проходило рядом с железной дорогой, по которой взад-вперёд проносились пассажирские и грузовые поезда. Отъехав от Малена километра два, Клим встал на обочине и задумчиво посмотрел на дисплей панели управления подслушивающим прибором. Прибор, увы, не подавал признаков жизни вот уже третий час. В это время по железнодорожному полотну просвистел серебристый экспресс. Перед экспрессом прошёл товарный состав, и интервал между ними составил всего двенадцать минут. Такая интенсивность движения слегка угнетала Клима, поскольку он не знал, где точно и в какое именно время сойдёт его враг. Поэтому он очень рассчитывал на умный универсальный прибор, последний раз указавший на местонахождение Жоржа Монпернье в Париже, в северной префектуре.
В течение следующего часа мимо Клима просквозило ещё девять составов, пять туда и четыре обратно, однако прибор всё молчал. Клим уже собрался сам позвонить Жоржу, чтобы уточнить его координаты, но тот вскоре проявился сам: мсье Монпернье позвонил кому-то из Парижа и трепался с ним по-французски семь минут
«Полное фуфло – эти компьютерные переводчики, - злился Клим, читая на дисплее ноутбука какой-то гастрономический бред на английском языке, - кажется, этот мудило больше озабочен меню завтрашнего обеда, чем сегодняшним делом повышенной важности…»
Бывший советский десантник закурил, затем культурно положил окурок в автомобильную пепельницу и, от нечего делать, пересчитал вагоны товарного поезда. Тем временем снова ожил подслушивающий «прибор». Клим споро нацепил на себя головные телефоны и с удовольствием услышал английский трёп.
- Как дела, Джо?
- Всё в порядке, мсье. Через минуту-другую я выезжаю на вокзал Сен-Лазар. Там я прослежу за перегрузкой нашего общего знакомого. Затем я автомобилем отправлюсь в Амьен, где меня будут ожидать двое моих людей. В Амьене мы сядем в экспресс Париж – Лондон, следующий через Дюнкерк – Дувр, отправляющийся из Парижа в 14.58. Мы некоторое время будем сопровождать нашего общего знакомого. И поддерживать связь с другими двумя нашими людьми. Они должны будут подогнать микроавтобус к месту схода господина Киви. Это будет 163-ий километр муниципального шоссе номер 107. Там мы все должны встретиться.
- А где в это время будет находиться ваш хозяин?
- Господин д’Провеньян? Он сейчас в Париже, в нашем головном легальном офисе. И, сколько мне известно, покинет его поздно вечером.
- О’кей. И помните: ни в коем случае не ликвидируйте клиента, прежде чем убедитесь, что получили достоверную информацию. Больше того – предупреждаю: если вы насторожите господина Киви хоть одним неловким движением, можете заранее заказывать себе и своим людям панихиду.
- Я так и сделаю, мсье, - с неожиданным сарказмом ответил Жорж Монпернье.
«Шутник», - с невольным одобрением подумал Клим и снял телефоны. Теперь он знал – где и когда, но ещё не знал – как. Бывший советский десантник достал расписание поездов по линии Париж – Лондон, запомнил время прибытия в Амьен экспресса отправлением 14.58 с вокзала Сен-Лазар, прикинул время следования через 163-ий километр (где-то в районе 16.00.) и покатил к данному километру.
«Рано ещё, - подумал Клим, - как раз успею осмотреться».
Он подался в сторону Пиколя и вскоре достиг нужного места. Дорога уходила влево от железнодорожного полотна, описывая плавный полукруг вокруг невысокого холма. На его плоской, как обеденный стол, вершине красовалась деревушка, похожая на праздничный торт. Это и была так называемая (или так называемый) Пиколь. Вокруг деревушки простирались аккуратные, словно нарезанные на квадраты и прямоугольники, поля и луга. Ближе к железнодорожному полотну и в километре от Пиколя, находилось симпатичное кладбище, окружённое невысокой каменной оградой. За входной аркой высилась часовня. С вершины холма, где располагалась деревушка, спускалась нереально аккуратная брусчатка. Она проходила рядом с кладбищем, пересекала 107-ое шоссе, затем железнодорожное полотно и терялась на востоке.
«Красота-то кругом какая, мать вашу французскую перемать», - благодушно подумал Клим и подогнал свой «пежо» к входу в кладбище. Он припарковал тачку, взял сумку с необходимыми предметами, замкнул двери и, миновав арку, подошёл к часовне. Поблудил глазами по сторонам, никого не обнаружил и толкнул массивную дверь. Дверь не поддалась, но спустя несколько секунд кто-то пощёлкал запорами изнутри, она отъехала назад, и из часовни вышел пожилой смотритель. Он учтиво о чём-то спросил Клима. Клим виновато развёл руками и спросил в свою очередь по-английски:
- Могу ли я осмотреть часовню?
- Да, мсье, - любезно ответил смотритель, - пятьдесят евро.
«Ни хрена себе, два минимальных размера оплаты труда за то, чтобы осмотреть эту каменную голубятню!» - мысленно ахнул Клим. Но делать было нечего, он выдал учтивому стяжателю требуемую сумму и вошёл в часовню. Его не интересовали внутренние приделы, поэтому он нашёл вход в башню и поднялся на самый её верх. Оттуда открывался прекрасный вид на округу, но Клима теперь занимали другие интересы, нежели живописная красота северной Франции. Он достал из сумки винтовочный оптический прицел и стал прикидывать расстояния.
- Тэк-с, - бормотал он, щурясь в окуляр, - до дорожного столба с отметкой 163-ий километр – девятьсот метров, до железнодорожного полотна в месте переезда – один километр четыреста метров. Высота колокольни ориентировочно – сорок пять метров. При такой высоте угол получается градусов пятнадцать-десять без поправки на дополнительное ускорение. Ветер… Ветра пока не наблюдается…
Он ещё раз окинул местность пытливым взглядом профессионала с хорошим снайперским опытом и спустился вниз. Там Клим столкнулся с любезным стариком и вежливо осведомился:
- Могу я вернуться сюда и поснимать окрестные виды камерой?
- Когда угодно, мсье, - ответил смотритель, - с восьми утра до восьми вечера. Без перерывов на обед. Входная плата – пятьдесят евро. Аренда обзорной площадки колокольни для рисования пейзажей – пятьдесят евро час.
- До свиданья, - сказал Клим и двинул к своему «пежо». Он съездил в Мален, перекусил, затем, встав в безлюдном месте, немного поспал, а проснувшись в пятнадцать с копейками, снова покатил к кладбищу. Когда Клим свернул с шоссе на брусчатку, он увидел, что возле входной арки торчит посторонний автомобиль, «рено» последней модели вызывающе чёрного цвета с тонированными стёклами.
«А это что ещё за туристы?» – подозрительно подумал он, надел сумку на плечо, педантично запер машину и неслышно подкрался к кладбищенскому входу.
- Господа, – терпеливо объяснял кому-то пожилой француз, - плата за вход пятьдесят евро…
Он говорил на литературном английском с характерной галльской картавостью, кто-то шпарил ему в ответ на чистом американском сленге.
- Чёрт бы тебя побрал, старый пожиратель лягушек! Мы агенты ЦРУ! Вот наши удостоверения! Пропусти немедленно или будешь иметь крупные неприятности»!
- Господа, вход стоит пятьдесят евро, - продолжал нудить непрошибаемый француз, - стоимость аренды верхней площадки для произведения художественных работ – пятьдесят евро час.
- Он с ума сошёл! – вопил другой собеседник смотрителя. – У меня квартира на Потомак-авеню стоит дешевле!
- Ладно, Вик, не горячись, придётся, видно, заплатить, - спускал пар первый.
Клим незаметно высунулся и арки и увидел, как два дюжих американских молодца расплатились с неуступчивым французом и, подхватив нелёгкие сумки, скрылись в нижнем приделе храмового здания.
«Во, дают! – мысленно восхитился Клим. – Нашим бы так: прикатил в какой-нибудь Саутгемптон ловить очередного предателя, сунулся в гостиницу типа «Хилтон», двинул в зубы администратору удостоверением сотрудника СВР (29) вместо платы за постой и… схлопотал пожизненное!»
Он вошёл на территорию кладбища, поправил на плече сумку и по-свойски улыбнулся смотрителю.
- Плата за вход пятьдесят евро, - забубнил старый хрен, а когда Клим отдал ему деньги, смягчился и предупредил: - Будьте осторожны, мсье! Наверх поднялись двое нехороших людей. Они агенты ЦРУ и могут доставить вам неприятности.
«Ничего, обойдётся», - подумал Клим, а вслух внушительно заявил: - Агенты ЦРУ США не могут быть плохими людьми. Вы, папаша, зря их ругаете. Вы должны в корне пересмотреть свои взгляды. В противном случае вас могут насильно вывезти в оплот мировой демократии и посадить там на электрический стул.
- Я гражданин Франции! – гордо заявил старик, хотел браво выпрямиться и одновременно щёлкнуть задниками стоптанных шлёпанец, но вместо этого лишь негромко пукнул. Однако чисто по-европейски не смутился и продолжил, как ни в чём не бывало: - А мы, французы, не признаём электрического стула!
- Да здравствует республика! – негромко рявкнул Клим и вошёл в часовню. Он бесшумно поднялся наверх и увидел американцев: те по-хозяйски устроились на площадке, нацепили на себя головные телефоны для ведения оперативной связи, установили на штативах наблюдательные приборы и разве что не сидели в шезлонгах. Они услышали, как сзади негромко похмыкал незваный гость, бывший советский десантник, Клим Алексеевич Безменов.
- В чём дело? Что такое?! – дружно завозмущались американцы. – Вам нельзя здесь находиться! Мы…
- Знаю-знаю, - успокоил их Клим. – Вы агенты ЦРУ.
- Вот именно! – рявкнул Вик и выпятил подбородок.
- Освободите объект! – гавкнул его напарник и тоже выпятил подбородок.
«Я, пожалуй, сейчас обделаюсь от страха», - мысленно усмехнулся Клим и ахнул ближнего ботинком по челюсти. Затем бывший советский десантник сделал шаг вперёд и свободной левой рукой вложил второму по пятаку. Потом добавил ему коленом в пах, припечатал сверху по затылку кулаком и тем самым надолго вывел его из строя.
Первый американец, получивший ботинком по фотогеничной челюсти, улетел к сводчатому окну, сбив по пути оба штатива, но не отключился. Он попытался достать из плечевой кобуры пушку, а его глаза метали молнии гнева по поводу неслыханной дерзости со стороны незнакомого верзилы. Однако данные молнии сверкали среди облаков ужаса: крутой цэрэушник ещё ни разу не получал по своей великодержавной дыне. Но Клим не позволил ему воспользоваться пистолетом: бывший советский десантник двумя последовательными с коротким интервалом ударами ноги сначала выбил пушку, а потом добавил американцу по уху. Затем Клим дал ещё пару раз кулаком по его голове и стал вязать артельщиков их же одеждой. Он сорвал с голов обоих их телефоны, одну пару, что имел Вик, надел на себя и включил связь. А минутой спустя Клим собирал винтовку и регулировал прицел. Спустя ещё минуту он услышал в телефонах властный голос:
- Привет, ребята! Как устроились?
- Отлично, сэр, - приглушённым голосом ответил Клим, как можно дальше отвернувшись от лицевого микрофона.
- Субъект подъезжает к Амьену, - напомнил Климу невидимый собеседник.
«Ну, и что?» - подумал Клим и ответил: - Да, сэр!
- Не спите, ребята! И держите связь с нашими парнями в Малене.
- Да, сэр!
«Ни хрена себе, в Малене! – подумал бывший советский десантник. – Они что, всю Францию обложили?»
Он поднял оба штатива, сверил показания прибора со своим прицелом, затем один прибор сковырнул и установил на штатив винтовку.
- Так-то будет лучше, - пробормотал бывший советский десантник и оглянулся на американцев. Те стали приходить в себя, а один из них подал голос. Клим посмотрел на часы – 15.21.
- Что вы со мной сделаете? – боязливо спросил цэрэушник, выказывая полное отсутствие интереса к судьбе напарника.
«Да, дядя, это тебе не Голливуд», - насмешливо подумал Клим и ответил: - Кастрирую.
- Вы не имеете права, - с облегчением возразил американец, на этот раз выказывая полное отсутствие чувства юмора.
- Заткнись, - посоветовал ему Клим, - и скажи приятелю, чтобы пасть не разевал. А то мне придётся самому позаботиться о вашем молчании…
- Не извольте беспокоиться, сэр! – воскликнул крутой янки и замолчал. Клим также не имел никакого желания беседовать и на верхнем «этаже» кладбищенского сооружения воцарилась соответствующая тишина. Одни только мысли.
«Вот ведь говнюки – говнюками, но, поди ж ты: весь мир перед ними наподобие дешёвых макак прыгает, - размышлял Клим. – А всё потому, что остальной мир – ещё худшая срань, чем эти грёбанные мерикашки…»
«Ух, как я зол, - думал Вик. – Останусь жив, обязательно потребую прибавки к жалованию…»
«Вот чёрт! – маялся не очень приятными думами второй цэрэушник. – Сколько раз говорила мама: сынок, одевай на задание не только бронежилет, но и подгузник…»
6
Путешествие в цинковом гробу оказалось ещё хуже, чем представлял себе Биг Смол. Спустя пять часов лежания в тесной металлической коробке, которую то куда-то несли, то небрежно роняли, то в чём-то везли, он чувствовал себя ужасно: ему хотелось спать, курить и пить одновременно. Скоро бывший киевский студент перестал ориентироваться по времени, но чётко услышал и перелёт в Париж, и отправление на поезде с вокзала Сен-Лазар.
«Кажется, осталось совсем немного», - мысленно утешал себя Юрий Константинович Самойленко, высасывая из сифона остатки кислорода и стараясь из последних сил не потерять сознание. Он с самого начала движения поезда стал считать остановки, а когда досчитался до семи (Биг не знал, что поезд прибыл в Амьеьн), в вагон второго класса вошёл Жорж Монпернье с двумя приятелями. Они прогулялись к буфету, выпили по стаканчику сидра и, когда поезд достаточно отъехал от Амьена, троица направилась в хвост состава, где находились багажный вагон и вагон-рефрижератор. Оказавшись на переходной площадке между багажным и рефрижератором, мужчины перекурили и ровно в 15.45. вошли в последний вагон.
- Вам кого, мсье? – проявил бдительность проводник рефрижератора.
- Нам апостола Петра, - возразил один из приятелей Жоржа Монпернье и пшикнул в проводника из газового баллончика. Двое других подельников подхватили обмякшее тело в специальной форме и сноровисто задвинули его в служебное купе. Затем нечистая троица быстро разделалась со вторым проводником, который путался в середине вагона, и подвалила к заиндевелому стеллажу. На стеллаже, между ящиками с охлаждёнными французскими бройлерами и замороженными телячьими языками, стоял цинковый гроб.
- Вскрываем? – спросил один из участников оригинальной акции.
- План изменился, - возразил Жорж Монпернье. – Работаем стоп-сигнал, а после снимаем гостя вместе с ящиком. Бьен?
- Бьен, - согласно кивнул подельник.
- Однако какая неприятность родственникам усопшего, - с фальшивой скорбью в голосе покивал головой третий участник операции, - они не получат даже гроба…
- Что делать! – философски возразил Жорж, посмотрел на часы – 15.50. – и подошёл к аварийной кнопке. Он ещё раз глянул на часы, затем вставил в прорезь аварийного прибора специальный ключ, изъятый у проводника, и только потом нажал кнопку. Поезд стал резко тормозить, зашипел воздух, стравливаемый компрессором, а двое помощников Жоржа Монпернье потащили гроб к грузовым дверям. Когда поезд остановился, эти двери оказались как раз напротив микроавтобуса, который стоял возле автоматического шлагбаума задом к полотну. В этом месте железная дорога поворачивала вправо, поэтому машинист не мог видеть, как посторонние люди молниеносно перегрузили гроб из рефрижератора в микроавтобус. На это у них ушло пятнадцать секунд. Ещё тридцать секунд понадобилось Жоржу Монпернье на то, чтобы запереть грузовую дверь рефрижератора изнутри и дать отбой аварийной остановке. Машинист тронул поезд с места, Жорж добежал до первого пассажирского вагона и на ходу соскочил с подножки на землю.
7
«Вот это точность!» – мысленно восхитился Клим, наблюдая в прицел винтовки, как напротив микроавтобуса остановился рефрижератор. При этом дверь рефрижератора, открытая за полминуты до полной остановки поезда, оказалась точь-в-точь напротив распахнутой задней дверцы микроавтобуса, который заранее встал задом к железной дороге между коротким шлагбаумом и рельсовым путём.
«Вот бы они у нас попробовали провернуть похожее дельце, - машинально продолжил мысль бывший советский десантник, поглаживая спусковой крючок, - когда поезда ходят с погрешностью от часа до полусуток, а точную длину тормозного пути не знает даже сам главный инженер по технике безопасности МПС… Но почему рефрижератор?»
В это время ожили головные телефоны.
- Почему молчишь, Вик? – спросил невидимый начальник.
- Отвали, - по-русски буркнул Клим, стряхнул с головы наушники и приготовился к стрельбе. Он выдохнул, слегка напряг палец на спусковом крючке и… невольно выругался: - Мать вашу! Что за херня?!
В грузовых дверях рефрижератора показались два молодца, выталкивающие наружу самый обыкновенный цинковый гроб. Гроб подхватили двое других парней, они вчетвером быстро засунули специальный ящик в кузов микроавтобуса, спустя три минуты в микроавтобус сел Жорж Монпернье и машина покатилась к 107-му шоссе.
- Вот это номер, - пробормотал Клим, мухой собрался, кинул в сумку американские пушки и ссыпался по ступеням вниз. Он промчался мимо смотрителя, сделавшего большие глаза, и выскочил за кладбищенскую ограду. Бывший советский десантник кинул сумку на заднее сиденье арендованной тачки и двумя выстрелами спустил баллоны на передних колёсах «кадиллака». Чертыхаясь и глядя на шоссе, он сел за руль «пежо» и помчался за микроавтобусом. Когда Клим выехал на шоссе, микроавтобус ушёл достаточно далеко, поэтому пришлось придавить педаль газа до упора. Миновав Мален, Клим увидел в зеркало заднего вида, что его догоняет «шевроле».
«Это цэрэушники», - сообразил бывший советский десантник и, когда «шевроле» приблизился к нему, чтобы затем обогнать, Клим резко затормозил и ляпнул задом по носу «шевроле». Его чувствительно подбросило от капитального удара, но Клим легко справился с ударом, отстегнул ремень безопасности, выпрыгнул из своей тачки и подбежал к «шевроле». В руке он держал готовый к бою пистолет и очень надеялся, что пассажиры американской телеги ещё не совсем пришли в себя.
- Всем выйти из машины! – заорал он, вышибая рукоятью пистолета тонированное стекло передней дверцы подбитой тачки со стороны пассажира. – Руки держать за головой!
Однако без боя американцы сдаваться не собирались. Первый не стал этого делать передний «пассажир». Он схватился за пушку, но Клим сунул ствол своего пистолета в салон и точным выстрелом продырявил американцу бедро. Тот взвыл от боли и потерял сознание. Двое других «пассажиров» и водитель также принялись угрожающе дёргаться и хвататься за свои стволы. Больше того: одновременно полезли на выход. Но бывший советский десантник просто забрался на «крышу» американской телеги и сверху перестрелял их как зайцев. Вернее: вывел их из строя, не убивая насовсем. Ну, да, Клим не любил цэрэушников, но по возможности старался не отягощать своего криминального послужного списка убийством столь важных персон.
- Я вас, козлов, предупреждал, - пробормотал он, слезая с вражеской тачки и быстро осматриваясь. Цэрэушники, не стесняясь, вопили и стенали, как настоящие американские супермены, не привыкшие получать достойного отпора своей паскудной безнаказанной деятельности. Шоссе пустовало, крови из цэрэушников вытекло изрядно, однако, имея в виду неопасные для их жизней раны и цивилизованную близость любой медицинской помощи, следовало ожидать, что все они переживут сегодняшний кошмар, получат по пурпурному сердцу за сегодняшнюю доблесть, а впоследствии напишут мемуары о своей героической, подчас сопряжённой с опасностью для жизни, работе.
Клим, оглядывая картину средней тяжести побоища, заметил, что один из подстреленных американцев слегка похож на него. Американец, русоволосый лет сорока с лишним рослый мужик, валялся воронкой кверху, сучил ногами и держался за раненное плечо. А из внутреннего кармана его пиджака высовывался бумажник.
«С худой овцы хоть шерсти клок», - мельком подумал бывший советский десантник, отоварился внушительным бумажником и, обнаружив на двух дорожных горизонтах – переднем и заднем – появление вездесущих автомобилей, быстро погрузился в свой «пежо». И успел отъехать на приличное расстояние от места разборки с долбанными экспортёрами демократии, прежде чем там стали тормозить любознательные французы.
- Теперь жди полицию, - проворчал Клим, - значит, надо менять транспорт…
Километрах в семи от Малена, ближе к Амьену, ещё на одном живописном холме виднелись какие-то исторические руины. Движение по 107-му шоссе не отличалось особенной интенсивностью, и Клим, обнаружив на обочине шоссе тачку, а возле неё особу женского пола, снимающую на камеру вышеупомянутые руины, решил претворять давешнюю задумку в жизнь. Он спустил свой «пежо» в кювет, удачно заросший кустарником, нацепил на себя сумку со всем своим барахлом, и тем же кюветом побежал к особе. На ходу Клим проверил бумажник и обнаружил там, помимо кредиток, вороха европейской валюты вперемешку с долларами, плюс всамделишное удостоверение спецагента ЦРУ.
«Хорошо устроились, собаки, - с легким негодованием соображал бывший советский десантник, продолжая трусить к особе, не показываясь у неё на виду. – Ничего, скоро они, лет эдак через двадцать, и по нашей России будут также законно разгуливать. И раздавать поджопники медвежьим внучатам, которым, может быть, и позволят чем-нибудь рулить в своей бывшей стране. А фигли? Если уже сейчас наш обожаемый дурами и долбаками Вов Вовыч приседает перед ними, как дешёвая шансонетка, хотя пытается делать вид, будто он ого-го! А чё ого-го, если армию с флотом просрали, а от нормальной десантуры хорошо дееспособный батальон наберётся…»
Прикинув по времени пройденное расстояние, Клим вскарабкался на обочину шоссе и упёрся взглядом в аппетитный зад давешней дамы, самозабвенно щёлкающей отдалённые виды. Бывший советский десантник, выждав паузу в автомобильном движении, бесшумно подкрался к даме, фамильярно похлопал её по выпуклой, обтянутой легкомысленным ситчиком, ягодице и, когда та повернула к нему свой возмущённый фейс, самоуверенно рявкнул:
- Хай!
«Да я вас засужу к чёртовой матери за сексуальное домогательство» и «Что вы себе, чёртовы лягушатники, позволяете?» хотела выпалить дама, но увидев красавца-богатыря, мгновенно растаяла.
- Ха-ай! – протяжно пропела она в ответ.
«Фигура что надо, а вот морда характерно лошадиная, - оценил даму Клим. – Неужто американская барыня?»
- Чёрт возьми, если я не встретил соотечественницу? – полувопросительно начал он.
- Вы тоже не местный? – ласково (насколько это позволяли тяжёлый подбородок и стальной взгляд) поинтересовалась дама.
- Я из Анкориджа, штат Аляска, - наудачу брякнул Клим.
- Лос-Анджелес, штат Калифорния, - проворковала дама.
- Малколм Дуглас, специальный агент ЦРУ, - солидно представился Клим.
- Лайза Прескотт, домохозяйка, - совсем уж раскисла американская барыня.
«Всё верно, - мельком констатировал Клим, - нормальные зажиточные американцы уважают и свою полицию, и свою армию и прочие спецслужбы».
С этими мыслями бывший советский десантник достал удостоверение подбитого им цэрэушника, махнул документом перед носом миссис (или мисс, чёрт её знает?) Прескотт и внушительно заявил:
- Я рад, что в столь ответственный момент встретил именно вас. Мне понадобится ваша помощь, мэм!
- О-у! – простонала мэм и попёрла на Клима, готовая свалиться ему в объятия.
- Это потом и сколько угодно, - ненароком сорвалось с грешного языка бывшего советского десантника, - а сейчас нам надо срочно ехать!
Лайза Прескотт моментально уселась за руль своего (наверняка, тоже арендованного) «ситроена», и фальшивые соотечественники покатили по 107-му шоссе к Амьену. Клим понимал, что уже не догонит микроавтобус, поэтому решил хотя бы выяснить, где тот сейчас находится. Он достал подслушивающие устройство, надел телефоны и сам позвонил Жоржу Монпернье.
- Да? – недовольно отозвался француз.
Клим засёк на дисплее координаты и, не завязывая беседы, отключился.
«Он уже в Амьене», - констатировал бывший советский десантник и услышал, как Жоржа беспокоят с другого телефона.
- Алло? – снова откликнулся Жорж.
«Жорж ёщё в пути», - заметил Клим, ориентируясь по меняющимся координатным секундам на дисплее универсального устройства, куда он заранее загрузил интерфейс навигатора.
- Здесь Майкл, - зычно по-английски квакнул давешний американский руководитель операции. – Доложи обстановку, Джо.
«Хорошо держится, крыса, - подумал Клим, - как будто у них ничего не случилось…»
- Мы уже почти на месте, - доложил Жорж Монпернье. – Кстати: это вы только что звонили?
- Нет! – удивлённо возразил Майкл. – А что?
- Да нет, ничего, - поспешил успокоить своего заокеанского босса Жорж. – Какие-нибудь дополнительные пожелания?
- За вами никто не следит? – поинтересовался Майкл.
- Никто.
- Вы в этом совершенно уверенны?
- Да! А что, чёрт возьми, у вас есть повод предполагать за мной какую-нибудь другую, кроме вашей, слежку?
- Успокойтесь! И продолжайте работать по плану!
- Продолжаю. Мы уже приехали…
Клим засёк остановку «бега» координатных секунд, затем они снова возобновили своё движение и, наконец, замерли. Вернее, приняли в своей статусной ячейке некий колеблющийся вид, что говорило о незначительном (в плане глобальных координат) движении клиента. Бывший советский десантник поместил на дисплее устройства поверх интерфейса навигатора интерфейс электронного атласа Франции и черед две секунды знал адрес, куда прибыл Жорж Монпернье.
«Амьен, улица Бейли, дом номер восемь… Но ведь дом может быть многоэтажным? Чёрт!»
- Послушайте, Лайза! – обратился Клим к американской домохозяйке. – Можно воспользоваться вашим телефоном?
- О, конечно! – прощебетала Лайза и так посмотрела на Клима, что тому стало не по себе. Он взял её телефон и позвонил Жоржу.
- Уи? – нетерпеливо ответил Жорж.
- Здесь Малколм Дуглас, из Маленской группы поддержки, - нахально заявил Клим. – У меня почему-то нет связи с Майклом. Не могли бы вы уточнить адрес, где будете работать с субъектом под кодовым названием «Киви»?
- Амьен, улица Бейли, дом восемь, - с готовностью ответил Жорж.
- А номер квартиры?
- Там нет квартир, - беспечно возразил Жорж, - но если вас интересует точное место, где мы собираемся обрабатывать субъекта, то это верхний этаж упомянутого дома.
- Спасибо, конец связи…
«Вот будет хохма, если сейчас Жоржу перезвонит Майкл, - подумал Клим. – Да что – хохма? Это будет финиш. Надо, то есть, поспешить. Но какого хрена я загнул про Анкоридж в штате Аляска? Как бы эту американскую бабу не разобрали сомнения: а зачем, дескать, специальную операцию в центре Европы поручили проводить агенту из занюханного Анкориджа? Что, дескать, в Лэнгли перевелись крутые перцы?»
Но мисс (или миссис?) Лайза Прескотт, очарованная музыкой не театрального действа самого серьёзного пошиба, даже и не думала сомневаться.
- Как интересно, - сказала она, оборачиваясь (Клим сидел на заднем сиденье) к красавцу-агенту.
- Следите за дорогой, дорогая, - ласково улыбнулся Клим, - и включите автомобильный навигатор. Сейчас нам надо будет приехать в Амьен по адресу…
Клим назвал адрес и так посмотрел на американскую домохозяйку, что теперь у неё по коже пошли мурашки.
8
Когда Биг услышал, что его гроб вскрывают, он чуть не потерял сознание. Но бывший киевский студент собрал в маленькую жёсткую кучу остатки воли и встречал мир ясным взором. А ещё он выпустил из себя все накопившиеся за длительное путешествие в неподвижном состоянии газы. Двое мужиков, несомненно, деликатного французского происхождения, до этого распаивающие шов и расклинивающие место спайки, с ужасом отпрянули от гроба. Двое других, стоящих рядом, ошеломлённо замерли: дело в том, что, выпуская газы, Биг «треснул» так оглушительно, что с потолка помещения посыпалась свежая побелка. Один Жорж Монпернье не растерялся: он достал из кармана изящный «вальтер», задом отпятился к окну, машинально распахнул фрамугу и вернулся к гробу, целясь в лицо долгожданного гостя.
- Не советую делать резких движений, мсье, - сказал он по-английски, - медленно сядьте в гробу, затем…
- Да пошёл ты, - по-русски ответил Биг и вылез из опостылевшего цинка. Он не запасся никаким оружием, это было условием экзотической транспортировки, тем не менее, он не боялся этих французских гопников, что бы они ни собирались предпринять.
- Стойте, где стоите! – повысил голос Жорж. Тем временем его люди пришли в себя и рассредоточились: двое встали у дверей, двое – у окон мансарды. Окна смотрели во двор, перегороженный невысоким забором. По ту сторону забора стоял дом-двойник, но уже после капитального ремонта. Его застеклённый верхний «этаж» располагался напротив мансарды того обшарпанного двухэтажного особнячка, где ремонтные работы только начались и где сейчас происходила известная сцена. Часть мансардных окон в не отремонтированном здании отсутствовала, часть – из новых – была заклеена специальной предохранительной бумагой полосами крест на крест. Биг, не обращая внимания на угрозы главного француза с пистолетом в руке, подошёл к одному из окон, где отсутствовали стёкла, и, не чинясь, принялся мочиться во двор, иногда доставая мощной струёй до крыши микроавтобуса, который стоял между штабелем облицовочной плитки и кучей песка.
- Уф-ф! – сказал он, смачно комментируя процесс. Ему казалось, что всё уже позади, что ни придурок Клим, ни грёбанное ЦРУ ему уже не страшны. И, в принципе, бывший киевский студент почти не ошибался. Ведь, спрашивается, как может ему угрожать какой-то махровый мужик из сибирской глухомани здесь, в цивилизованном и далёком Амьене? И пусть данный мужик имеет богатый опыт по убиению себе подобных, однако где – он, и где – матёрый профессионал международного масштаба, которого лелеет международный же преступный синдикат? Что касается ЦРУ, то его Биг не опасался ещё больше, чем Клима. Наверно, потому, что не предполагал даже у таких прохиндеев как цэрэушники возможности проникнуть в столь надёжно закрытое место, каким являлось криминализированное «хозяйство» мсье д’Провеньяна. А может, Биг просто расслабился. Поэтому, выжив после очередной серии убийственных (для обычных людей) авантюр, стоял он сейчас у «пустого» окна мансарды и безбоязненно мочился во двор.
Закончив с «отливом», бывший киевский студент подошёл к холодильнику, открыл его, извлёк банку пива и с наслаждением к ней присосался.
- Где информация? – спросил Жорж.
- В надёжном месте, - ответил Биг и с неудовольствием констатировал ущербность содержимого холодильника. Так, там ещё имелись две банки пива, початый двухлитровый пакет «Бужеле» и засохшая корка какого-то сыра.
- Если вы проглотили информацию в виде микрокассеты, то не советую вам перегружать желудок, - заявил Жорж Монпернье, - потому что нам всё равно придётся его промыть.
- Промыть мой желудок? – весело переспросил Биг и вскрыл вторую банку пива. – Вы что, держите меня за идиота, который станет что-то глотать или засовывать себе в задницу?
- Так вы утверждаете, что у вас нет с собой интересующей нас информации? – удивился Жорж Мопернье. А впрочем, чего он ожидал? Что этот матёрый боец невидимого фронта позволит себя взять за голый зад так же легко, как это позволяет несмышлёный младенец своей маме?
- Утверждаю. Вы, конечно, можете промыть мне желудок, но это встанет вашему шефу в дополнительные полмиллиона долларов. Кстати, любезнейший, пошлите кого-нибудь в магазин, пусть купит продуктов, а то я голоден, как не знаю кто.
Биг насмешливо посмотрел на главаря местной шайки. А тот, утратив первоначальный уверенный вид, пожал плечами, спрятал пистолет и велел одному из «компаньонов» сгонять в магазин. И затем поинтересовался:
- Да, но информация есть? Или вы не выполнили задание?
- Информация есть, - веско возразил Биг, - её я передам из рук в руки вашему хозяину. В обмен на небольшой чемодан обещанных денег и новые чистые документы. Дайте закурить?
Он взял сигарету, позволил себя обслужить с помощью зажигали и стал прохаживаться перед окнами веранды, по-прежнему не испытывая никаких опасений. Потому что он не просто расслабился, но твёрдо помнил: пока информация у него, ни одна собака его не тронет. А о Климе он просто уже забыл.
9
Сотрудничать с мисс (или миссис) Прескотт оказалось занятием неутомительным. Та железно верила в непогрешимость родных спецведомств и была вообще убеждена, что американцы не могут поступать неправильно. Поэтому она всем своим видом выказывала стопроцентную готовность к производству любой авантюры, предложенной красавцем-мужчиной с удостоверением специального агента ЦРУ. Чем Клим без зазрения совести пользовался.
Когда они прибыли на место, в район Амьена Мон-Ампли, бывший советский десантник велел американской бабе объехать данный район, и взад-вперёд прокатиться по улице Бейли. Катаясь, Клим отметил отсутствие хвоста, и велел мисс Прескотт припарковаться возле небольшой овощной лавки напротив дома номер шесть. Рядом с ним стоял дом номер восемь. Искомый дом пребывал в предремонтном состоянии, первый – выглядел новым, как свежий пасхальный кулич. Дома – двухэтажные с мансардами – располагались фасадами друг к другу и торцами к улице. Их торцы объединял один – не характерный для Европы – довольно высокий сплошной забор с двумя отдельными калитками. Возле дома номер шесть, на тротуаре, стоял характерный рекламный стенд с объявлением о сдаче дома в наём.
- Мисс Прескотт, - обратился Клим к американской даме.
- Зовите меня Лайза, - проворковала американская дама. – А вообще-то я миссис… Я вдова…
- О, мои соболезнования! – чопорно возразил Клим.
- Ничего страшного.
- Лайза! Видите вот этот двухэтажный дом под номером шесть?
- Да.
- Вам нужно в него войти, подняться на второй этаж и посмотреть в общий двор с домом номер восемь. Скажите, что хотите его осмотреть, перед тем как снять. О’кей? Только постарайтесь запомнить всё, что увидите во дворе и в окнах здания напротив. При этом выглядывайте между полосками штор так, чтобы вас не обнаружил возможный наблюдатель. На самый верх дома номер шесть ни в коем случае не поднимайтесь!
- А можно, я скажу, что хочу снять для семейной пары? – стала наглеть миссис Прескотт.
- Можете.
У Клима слегка свело скулу, но он даже не подал виду.
- А можно мне сказать, что моего мужа зовут Арнольд?
«Достала!» - чуть не рявкнул Клим, но снова сдержался и разрешил:
- Можете.
- А что я скажу, если домовладелец или риэлтор спросит: почему я осматриваю дом без мужа? – подняла крашеную бровку миссис Прескотт.
- Скажите, что ваш муж полностью вам доверяет. И после того, как вы сделаете предварительный осмотр, он к вам присоединится. Понимаете – предварительный? А это – не больше десяти минут.
У Клима реально зачесались руки-ноги. Он еле сдерживался, чтобы не вытащить эту тормозную бабу из машины и дать ей душевного пинка под её аппетитный зад. Но Лайза уже грациозно покидала салон и звонила в калитку. А спустя минуту её уже не было на улице. Спустя ещё семь она вернулась в машину. Причём плюхнулась на заднее сиденье и почти навалилась на красавца-мужчину своим бюстом, убранным в легкомысленный топик.
- Этот дом – просто прелесть! – защебетала она. – А на втором этаже есть замечательная спальная. Там стоит чудесная кровать с балдахином…
- Лайза, дорогая! – с ноткой отчаяния в голосе прервал её Клим. – Что вы увидели во дворе?
- О! Там чистенько и есть миниатюрный бассейн. Но за забором, который перегораживает двор, идут ремонтные работы. А ещё там стоит микроавтобус незнакомой мне модели. В доме номер восемь, в мансарде, какие-то мужчины. Наверно, строители. Или это?..
- Наверно, строители, - успокоил Лайзу Клим, взял её под вымя и выкатил из салона. – А сейчас мы пойдём осматривать дом номер шесть вместе.
Он зацепил с собой сумку, и вскоре они с американской домохозяйкой имели счастье лицезреть сытого французского буржуа.
- И мы в нём поселимся? – нежно шепнула Климу на ухо американская барыня.
- Посмотрим, - также шёпотом ответил Клим, - не в этом, так обязательно в каком-нибудь другом.
- Хау ду ю ду! – кинулся им навстречу буржуа. – Велком ту магнифисент апартментс! (30)
«Так уж и магнифицент», - сварливо подумал Клим. Ему было не до веселья: вот-вот могли нагрянуть цэрэушники и тогда всё пойдёт к чёрту в прямом смысле этого слова. В смысле – туда, куда идут вперёд ногами, а обратно – никак. Потому что если и выскочил он первые два раза из разборок со специальными американскими козлами целым, то это не значит, что третий станет таким же удачным.
- Здравствуйте, мсье! – торопливо возразил бывший советский десантник, подпихнул внутрь французской представительской хазы якобы супругу, вошёл сам и на ходу крикнул: - Дорогая, пусть мсье покажет тебе столовую и удобства. А я пока осмотрю мансарду. Да, поинтересуйся ещё на наличие винного погреба и подземного гаража…
Последнее предложение Клим крикнул с лестницы. Он осторожно вошёл в мансарду, предварительно убедившись, что все окна её завешены шторами. Затем запер за собой дверь на щеколду и подошёл к окнам. Напротив, сквозь не застеклённые окна ремонтируемого дома и одну зачем-то распахнутую пустую фрамугу виднелась группа мужчин. Один мужчина вышел, трое других продолжали изображать статистов, а двое других, судя по движениям и жестам, беседовали.
- Не верю своим глазам! – прошептал Клим и стал ворошить сумку. Он достал модульную винтовку в разобранном виде, подсоединил ствол калибром 5,45 и вставил соответствующий магазин с двенадцатью патронами. Затем оценил дистанцию – всего сорок метров – и решил не пользоваться оптическим прицелом. Но выбрал из трёх один вакуумный глушитель, навинтил его на ствол и очень осторожно, не раздвигая штор, открыл раму. Рама открывалась внутрь и проблем с маскировкой у Клима не возникло. Он поднял винтовку и стал ждать. Спустя полминуты один из беседующих подошёл к своему «пустому» окну. Это оказался Биг. Бывший капитан наёмников продолжал разговаривать, одновременно он пил пиво, курил и бесцельно пялился во двор. Его голова оказалась на уровне распахнутой фрамуги.
«Везёт мне сегодня, - подумал Клим, прищуривая левый глаз. – Но он, сука, совсем нюх потерял…»
Бывший советский десантник бесшумно выстрелил. Пуля угодила в лоб врага, он слегка качнулся назад, но Клим не позволил ему упасть навзничь. Поэтому он сделал два выстрела подряд по коленям ненавистного Бига. И Биг рухнул вперёд, на «недостроенную» витрину мансарды дома номер восемь. Выломал хилый пластиковый переплёт и свалился во двор. Причём сделал это почти бесшумно, поскольку угодил на кучу с песком.
«Очень хорошо, - одобрил свою работу Клим, разобрал винтовку и сунул её в сумку, - пока домовладелец возится с Лайзой в погребе или в помещениях с удобствами, а эти, кто напротив, начнут выяснять: за каким хреном их клиент выпал из окна, я отсюда и смоюсь…»
В общем, смываться он собирался с Лайзой, потому что та могла поднять ещё больший кипеж, чем вся французская полиция. А то: она уже безапелляционно мнила себя миссис Дуглас, и попробуй слинять от волевой американской бабы, намылившейся замуж за приглянувшегося ей мужчину.
«Да, никуда не денешься, некоторое время мне придётся её ублажать», - подумал Клим, приготовил к работе специальный баллончик щелчком предохранителя с минимальным таймером, бросил баллончик в сумку, а сумку наглухо закрыл. Сделав дело, Клим задвинул сумку под кресло и покинул мансарду. Через несколько секунд баллончик сработает и выпустит специально концентрированную смесь, которая уничтожит все его отпечатки пальцев, а все неметаллические предметы превратит в утиль.
- Дорогая! – позвал Лайзу Клим. – Ты всё осмотрела?
- Да, дорогой!
Лайза в компании домовладельца нарисовались в прихожей.
- Что ж, мансарда мне понравилась, - сообщил Клим, - я думаю, мы арендуем дом сроком на три месяца. Вы, мсье…
- Контильон.
- Вы, мсье Контильон, приготовьте документы. Когда и у какого нотариуса мы встретимся?
- Я думаю, через два часа всё будет готово. А нотариус живёт рядом, в доме номер шестнадцать на этой же улице. Вы сможете туда прийти в назначенное время? Нотариуса звать мэтр Пондо.
- Мы обязательно прийдём, - заверил его Клим. Спускаясь вниз, он увидел, как «приятели» Бига уже вышли во двор и собираются свидетельствовать тело субъекта на предмет возможных повреждений. То есть, времени у них с Лайзой оставалось в обрез.
- Будьте добры, пятьсот евро задатка, - влез с предложением домовладелец.
- Дорогая, дай ему пятьсот евро и, пожалуйста, побыстрее. Нам нужно побывать ещё в одном месте.
- Да, дорогой!
«Так, они уже определили, что их субъект не просто упал от передозировки пива вниз и вывихнул после падения челюсть, - торопливо соображал Клим, выводя миссис Прескотт на улицу. – Сейчас они бурно удивляются и темпераментно жестикулируют. Но через три минуты созвонятся с Майклом и…»
Клим усадил Лайзу за руль и велел ехать в сторону восточной окраины Амьена.
- Сегодня мы будем ночевать в этом симпатичном доме? – жизнерадостно спросила Лайза.
- Сегодня мы будем ночевать в Париже, - возразил Клим.
- Но тогда нам надо на южную окраину Амьена, - выказывая несвойственное для американцев знание географии какой-то убогой – по сравнению с США – Франции, заявила домохозяйка из Лос-Анджелеса. – Но зачем ты велел мне отдать ему пятьсот евро?
- Дорогая, у тебя проблема с деньгами? – съехидничал Клим, отваливаясь в переднем кресле и кладя левую руку на плечо американской миссис
- Как раз с деньгами у меня никаких проблем, - неожиданно огрызнулась Лайза, проявляя свой истинный характер, - но…
- Но я тебе всё компенсирую, медовая моя! – пропел Клим и удержал руку, которую хотела стряхнуть Лайза, на её плече.
- Правда? – снова растаяла миссис Прескотт.
ЭПИЛОГ
Паром, следующий из Марселя на Корсику, проделал больше половины пути. Судовой колокол отбил четыре пополудни и временные жители плавучего дома стали подтягиваться в кают-компанию. На верхней палубе пассажиры отсутствовали: стоял ветреный солнечный день, температурный столбик показывал 14 градусов по Цельсию, а жители Южной Европы предпочитали тепло баров и небольшого судового казино.
На носовой площадке, у основания капитанского мостика, за столиком сидели двое, Клим Безменов и старик Каледин. Каледину давно перевалило за семьдесят, но выглядел он молодцом. Лайза, утраханная красавцем-мужчиной, дрыхла в каюте «люкс» для молодожёнов. Каледина Клим представил Лайзе как бывшего крота из самого СССР. А Каледина предупредил заранее о своём вранье, и теперь они путешествовали вместе вполне комфортно в атмосфере взаимного понимания: Клим беседовал со стариком по-русски, а Каледин лишь хмыкал, когда американская барынька величала Клима Арнольдом.
- Ну, и куда ты теперь? – поинтересовался Каледин, потягивая слабенький кальвадос из микроскопической рюмки.
- В Австралию, наверно, - ответил Клим, прикладываясь к внушительному фужеру с настоящим коньяком.
- Вместе с этой дурищей? – снова хмыкал Каледин.
- Эта дурища – наследница девяти миллионов долларов после гибели своего кормильца в автокатастрофе, - недовольно отмахивался Клим. Убив своего врага, он почувствовал какую-то апатию, ему расхотелось возвращаться в Россию, вот он и прицепился к богатенькой Лайзе, сочинив ей о своём долгосрочном отпуске после успешного завершения очень важного задания. Какого именно – государственный секрет.
- У меня есть фотографии нашего фамильного поместья, - продолжил свою нудню потомок белоэмигрантов первой волны, - так вот: у моего батюшки на конюшне лошади были красивей чем…
- Вот пристал! – повысил голос Клим. – Зато фигура у неё – пальчики оближешь! Что там твои рысаки в сметане с яблоками! Или может она просто хороший человек? Ну?!
- Ага – хороший человек! – теперь уже вовсю ухмыльнулся старик Каледин. – Это богатая-то американка?
- Ну, я надеюсь…
- Ладно, вот тебе чек на двадцать тысяч евро. Мне всё равно деньги ни к чему, наследников у меня нет, а тебе пригодятся. Ну, когда поймёшь, какой она хороший человек, эта твоя богатая американская вдова. И тебе придётся от неё драпать. И потом: что, ты всю жизнь ей про себя врать собираешься?
- Спасибо, - прочувственно сказал Клим и понял, что именно в такие минуты больше всего хочется жить и верить, что жизнь хороша.
КОНЕЦ
2001 – 2003 год,
последняя редакция 2013 – 2014 год
(28) Быстродействующая электронно-счётная машина
(29) Служба внешней разведки нынешней РФ, якобы бывшее первое главное управление. Точнее – жалкая пародия
(30) How do you do! Welcome to magnificent apartments!
Как дела! Добро пожаловать в великолепные квартиры (англ).