Решётка и огонь, решётка и огонь... Железные прутья вдруг сделались огненными, и сжали в тиски, и прошли сквозь тело...
Диана очнулась. Русые волосы рассыпались по подушке, бледно-голубые глаза смотрели сквозь потолок.
– И зачем тебе диплом психолога? Ты же эмпат, каких поискать...
На стуле возле кровати сидел Юрий.
– Позови ко мне Бориса, – каждое слово давалось ей с трудом, – очень тебя прошу.
Юрий вышел из комнаты.
* * *
Храм был деревянный, простой и просторный.
Священник вошёл в святая святых через южные врата, Игорь остался у икон. Вскоре отец Андрей вернулся с широким и длинным желтоватым свитком. Глаза Игоря сверкнули интересом.
– Что это?
– Здесь записана история нашего рода, но на каком-то из восточных языков – японском или китайском. Сумеешь перевести?
Белый ус Игоря дёрнулся, словно его застали за чем-то постыдным:
– С чего ты решил, что я...
– Думаешь, от меня можно было скрыть талант, которым ты обладаешь? Хотя не спорю, ты делал это превосходно.
– Сколько времени ты на это даёшь? Неделю?
– Чем скорее, тем лучше, – ответил отец Андрей, – будет идеально, если справишься за пару часов.
Игорь погладил усы, явно волнуясь.
– Я попробую, брат. Я очень постараюсь.
– Не ходи далеко, снегопад ещё не кончился. Моя комната тебе подойдёт?
– Конечно.
Не успел отец Андрей проводить брата взглядом, как в храм вошла Елена. Священник заметил то, на что раньше внимания не обращал: фиолетовый снег не таял.
* * *
Виктор быстро шёл по лесу, окружавшему посёлок, и хмуро буравил пространство левым глазом – правая половина его лица была накрепко забинтована.
Он нашёл то, что искал: четыре дерева были срублены, и всякий раз лезвие проходило по Огненной Метке, лишая её магической силы. Фокусник провёл пальцем по срезу, словно грустил об обуглившихся по контуру языках пламени, выжженных на деревьях. Он точно знал, кто это сделал.
Фокусник и самурай встретились в лесу неделю назад, и Виктор не был уверен, что эта встреча случайна.
– Кто вы такой и что вам от меня надо? – спросил он, вынимая десятку бубён.
– Вы – глава Ордена? – спросил в свою очередь Ясута, пропустив первый вопрос. – Мне почти шестьдесят, но символ его я вижу ясно. – И он махнул мечом в сторону Огненной Метки, выжженной на дереве.
Вот оно что, подумал Виктор. Старик заметил Огненную Метку на ладонях Ксении и её родичей. И ещё он подумал, что старик по меньшей мере на двадцать лет старше, но желания разгадывать эту тайну у него не было.
Нет, – отрезал он.
– Я бы всё-таки убил Вас, просто для подстраховки, – сказал старый воин и обнажил меч, – Вашей участи позавидуют демоны.
– Тем более что один из них стоит передо мной, – парировал Виктор. Не успел Ясута даже размахнуться для удара, как фокусник исчез в столпе пламени. Прогремел взрыв, и японца подняло в воздух метра на три и швырнуло в дерево.
Виктор сел на гладкий пень и задумался.
* * *
– Что-то стряслось, Елена?
– Да, отец Андрей, – симметричное лицо девушки перекосилось от волнения, – дело в том...
Она вдруг смутилась, как нашкодивший ребёнок.
– Говори же, – улыбнулся священник.
– Вы не доживёте до полуночи, – одним духом выпалила Елена, – и матушка Ульяна, и Лев... – на глазах у неё выступили слёзы.
– Льва я попробую спасти, матушку тоже. За себя не ручаюсь, не обессудь.
– Отец Андрей!
– Если Господь решил забрать меня, то пусть. А теперь иди с миром, мне нужно помолиться.
Елена покинула храм.
* * *
Юрий выполнил просьбу жены: Борис пришёл и сел у изголовья. Диана знаком попросила мужа выйти, что тот и сделал столь охотно, что она забеспокоилась.
– Итак...
– Да, – женщина говорила уже быстрее, но в её голосе слышна была слабость, – мне сегодня ночью приснился сон. Голос Ницше...
– Ты же его в жизни не слышала!
– Спроси чего полегче. Так вот, он сказал: «но я не люблю ходить по фиолетовому снегу в обуви. Ибо чтобы его не испачкать, нужно ходить по нему босыми ногами.» Найдёшь цитату?
– Часа через два найду.
– Да ладно...
– Оля тебе никогда не выбалтывала, что я не перечитываю книги, не пересматриваю фильмы? Всё здесь, – депутат коснулся лба, – абсолютная зрительная память.
Борис прочёл восхищение во взгляде Дианы и слегка смутился. Мешали сосредоточиться и босые ступни: обувь он оставил при входе.
– Ну хорошо. Начнём с Заратустры. Директория «6 августа 2003 года», файлы «Так говорил Заратустра»...
И сразу в его зрение, как свежий воздух в открытую форточку, ворвались воспоминания о временах не столь отдалённых.
Борис вышел прогуляться в сторону станции. Он чуть прихрамывал, но помогала ли именная трость от хромоты или же была её причиной – этого не знал никто.
Навстречу ему шёл воин в синей одежде и чёрных доспехах. Они бы и словом не обменялись, если б не набалдашник именной трости.
– И Вы тоже?.. – вырвалось у старика.
– О чём Вы? – осведомился Борис.
– Символ на Вашей трости. Что он для Вас значит?
– Это знак элиты, пробивающей сферу простого народа.
– Для меня это знак знания, доступного избранным. Вас, человека образованного...
– Как Вы узнали?
– У безумия есть свои плюсы, – усмехнулся старик.
– Не существует знания для избранных, есть избранные для знания. Улавливаете разницу? Лёгкой дороги.
– Мудрой дороги.
Борис нахмурился. Сгинь, папка «25 июля 2013», закройся! Попробую «Сумерки идолов».
* * *
Отец Андрей молился столь замозабвенно, что что на лбу и руках выступила испарина. Он знал, что дни его сочтены.
С месяц или полтора назад он сам отправился на поиски японца. Зная на примере Льва, что нужно заблудиться, если Ясута не жаждет встречи, отец Андрей шёл куда глаза глядят. И вот...
– Кто ты? Метки на тебе нет...
Японец бросился на священника, намереваясь убить одним ударом.
– Спокойнее, Ясута-сан.
Удивлённый воин опустил меч, сел и вполне мирно указал отцу Андрею на дерево рядом. Тот прислонился к нему и заговорил:
– И у деревьев есть уши. Буду говорить на Вашем языке. У меня, как и у Вас, есть меч, даже не один. Однажды я заметил пропажу самого любимого. Вскоре выяснилось, что рукоять его снова торчит из ножен. Однако меч был уже не тот, Вы его перековали на свой лад. Зачем, Ясута-сан?
– Мой прежний уже стар.
– Верните мне мой меч тем, каким он был.
– Вам известно, когда меч, разлучённый с хозяином, возвращается к нему?
Отец Андрей раздумывал недолго.
– Я согласен на такое условие. Но поклянитесь своим прежним мечом, что не тронете прочих моих.
И Ясута поднял свой меч и поклялся.
– До встречи, Ясута-сан.
– До встречи, глава клана.
– Я скорее глава одной из его ветвей, – заметил отец Андрей, уходя.
* * *
– Вот ты где, гордый потомок Нолдоров.
– От тебя не скроешься, юная дочь Эльдаров.
И Виктор и Ксения были поклонниками книг Профессора, особенно им нравился Сильмариллион.
– Виктор, могу я попросить тебя кое о чём?
Маг напрягся.
– Побратаемся?
Виктор воззрился на неё с нескрываемым изумлением.
– Зачем?!
– Потом объясню.
Юноше эта затея не нравилась, но он согласился.
Сверкнуло лезвие, и кровь отворилась и соединилась.
– Жду тебя в доме у дедушки.
И Ксения упорхнула, а Виктор так и остался стоять. С кисти на траву капала кровь.
* * *
На ступенях храма сидел Ясута, и Елена мельком взглянула на него с плохо скрываемой ненавистью.
Дорога вокруг домов вела вниз, к станции: казалось, посёлок схвачен пыльной петлёй.
Елена направилась к своему дому, но вдруг остановилась как вкопанная. Навстречу ей шёл Лев.
Бурое кимоно, штаны, зелёные доспехи. И диджей изменился не только внешне, он был серьёзнее и собраннее обычного, выглядел даже старше своих двадцати семи. Пальцы спокойно лежали на рукояти меча.
Он всё ближе и ближе, вот они поравнялись... Лев прошёл бы мимо жены, не схвати она его за руку.
Лев обернулся. В глазах Елены читался ужас.
– Ты... ты уходишь от нас? С Этим японцем?!
– Я ещё не решил.
– А зачем тогда?.. – глаза Елены оглядели Льва с головы до пят.
– Так легче решить.
– Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! – Елена рывком развернула мужа к себе, схватила за вторую руку. – Ты что, собрался разрушить наш брак? Нашу жизнь?!
– Не было, чёрт возьми, никакой «нашей» жизни! Тебе нужна жизнь по графику, мне – поезда! Или не так?
Елена заплакала, и Лев поменял тактику.
– Самое хорошее в поездах то, – шептал он ей на ухо, – что они всегда приходят по расписанию... Я могу взять тебя с собой. Повременить с отъездом. Но ответ сэнсэю должен дать сегодня. Кстати говоря, сейчас восемь?
– Десять минут девятого, – всхлипнув, ответила Елена.
– Тогда смени часы. Твои второй месяц стоят.
И Лев пошёл дальше. Елена смотрела ему вслед в полном смятении.
* * *
Татьяну бил озноб. Из всех людей, которых она знала, только четверо были настолько опасными, чтобы всерьёз беспокоиться. И японец был среди них самым опасным. Татьяна его в мыслях называла Воплощённая Смерть.
Но кого предупредить? Кто, как мотылёк, летит на огонь?
Ну конечно! Психолог, тридцать три года, инстинкт самосохранения отсутствует начисто!
Татьяна пулей вылетела из кресла-качалки и поспешила к дому Юрия.
* * *
Игорь корпел над свитком в комнате брата. Иероглифы оказались японские, да не совсем. Некоторых в слоговой азбуке не было, а без них слова не читались и не переводились.
Игорь снял очки, устало положил голову на свиток и задремал. И снилось ему...
– Как Вы меня нашли?
– У меня свои методы, Ясута-сан.
– Чего Вы хотите?
– Возьмите меня в ученики. Или в проводники.
Изумление Ясуты возросло, насколько это возможно для человека, почти неспособного на эмоции.
– Какой в этом смысл?
– Смысл есть. Я свободно владею японским и прочими языками. Я всего на три года старше Вас, если Ваше тело Вам не врёт.
– Так меня ещё не оскорбляли. Убирайтесь отсюда немедленно.
– Но мне...
У самого уха Игоря просвистела стрела.
И он проснулся.
* * *
– А они точно здесь соберутся?
– Точно, детка, точно.
Голос матушки Ульяны убаюкивал. Она готовила что-то на завтра, Ольга вертелась рядом.
– Нет, не утерплю... Матушка, прочтите, пожалуйста.
Та развернула бумажку, сложенную вчетверо, прочла и покатилась со смеху. Ольга тоже смеялась, ибо шутка удалась.
Две женщины смеялись столь громко, что из соседней комнаты вышел Игорь и пожаловался на шум, мешающий ему переводить.
* * *
Лев недоумевающе смотрел на сэнсэя, сидящего на ступеньках храма.
– Садись, Лев.
Юный самурай улыбнулся: Ясуте, как и всем японцам, плохо давался звук «л».
– Это не ты писал? – и старик дал ему записку.
В записке был один иероглиф, гласящий: «приходи».
– Не я.
– Но почерк-то твой.
– Могли подделать.
– Если б не эта записка, меня б на вашей трапезе не было.
Лев задумался. Кому понадобилось выманить японца из леса, а главное – зачем?
И он понял, зачем и кому. Как изящно – тринадцать человек за столом, а потом один из них умирает...
– Будьте начеку, сэнсэй, – сказал Лев, отстёгивая меч от пояса.
– Помнишь наш уговор, Лев? Меч или веер.
– Помню. Я все наши беседы помню.
И Лев исчез за дверями храма.
* * *
Борис закончил в начале десятого, как и обещал.
– Нашёл? – с надеждой спросила Диана.
Депутат вздохнул.
– Таких строк у Ницше нет. Дело не в нём.
– А в чём же?
– В тебе, наверно. Большинство снов не имеют никакого значения.
– Хочешь сказать...
В этот момент в комнату ворвалась Татьяна.
Борис вскочил со стула:
– Что Вам...
– Дина, я должна предупредить...
– Ей нужен покой, – запротестовал Борис, пытаясь увести Татьяну из комнаты.
– Пустите! Дина, держитесь подальше от этого японца, если он ещё здесь.
– Ладно, ладно, – зачастил Борис, – я прослежу за этим, если это Вас успокоит.
Татьяна облегчённо вздохнула и ушла.
* * *
– Брат... – Игорь быстро вошёл в храм, держа в руке свиток.
– Ну как, Игорь? – отец Андрей не скрывал волнения.
– С чего бы начать... Наш род восходит к концу семнадцатого века. Если верить свитку, некий синтоистский монах бродил по Японии, пытаясь избавиться от апатии, замкнутости, недоверия... Всё это стало основой серебряных песков, заменивших собой лаву одного из вулканов – монах надеялся тем самым уничтожить их, но пески оказались живучими.
– У кромки серебряного озера возник монастырь. Его обитатели окунались в озеро, постигали искусство меча, и хоронили их в этом же озере. Впрочем, в середине прошлого века о секте узнали и указом императора распустили. Монахи-самураи разъехались – их выслали из страны, – кто в Америку, кто в Китай, кто в Россию (таких было меньше). Кроме того, в свитке говорится, что члены Ордена владели легендарным Алмазным Мечом того монаха-основателя.
– А мы-то тут при чём? – спросил отец Андрей.
– Каждый из его потомков обладает уникальным даром. Зона их обитания тоже не ограничивается одной страной.
– Спасибо за сведения, брат.
– Отдохну-ка я тут, пожалуй. Шифр был уж очень сложен...
* * *
В посёлке зажигались огни. Виктор поднялся с пня.
Сосредоточиться. Вспыхнуть. Исчезнуть.
Ксения уже давно ждала его.
– Ты что так долго?
– Решила с большим правом вытянуть из меня моё прошлое?
– Нет, я...
– Другой причины я не вижу! – Виктор встал у газовой плиты и нервно перетасовывал карты.
– Виктор, послушай...
– И слушать не стану! Ох уж эти журналистские замашки! Мне иногда кажется, что и у деревьев есть уши...
Ксения смутилась.
– Со дня нашей встречи – «почему ты такой хмурый?», «выше нос, Нолдор, твой Сильмарилл к тебе вернётся!» – продолжал бушевать фокусник. – Что я, не имею права быть хмурым? Так ещё и это! – он взглянул на кровь, запёкшуюся на ладони. Хватит лезть мне в душу. Иначе убью.
Хлоп!
Ксения влепила другу пощёчину.
– Мы братались не для того, чтобы ссориться. – Рыжие волосы развевались, изумрудные глаза горели гневом. – Ты мне нужен, Виктор.
– И для чего?
– Защити бабушку и дедушку.
Виктор стоял и обдумывал.
– Ладно. Но уговор: о своём прошлом я расскажу сам.
Сосредоточиться. Вспыхнуть. Исчезнуть.
Виктор не заметил, что один из тузов бубён остался на плите.
* * *
Лев молился. В мозгу вертелась звуковая дорожка «Сэнсэй. 15 июня 2013».
– Запомни, Лев. Самурай, который никого не убивал – не самурай. Отрешись от жизни. Думай о смерти, помни о смерти, сам стань смертью. Встретится на твоём пути камень – отбрось, встретится дерево – сруби, встретится человек – убей.
Звук клинка, вонзившегося в дерево.
– Ты будешь Воплощённой Смертью, Лев. Она всегда оставляет следы.
Лев очнулся. Кто для него наименее ценен?
* * *
Ясуте надоело ждать. Он и без того ждал почти шестьдесят лет. Он собрался было идти в храм, но голос Юрия его остановил.
– Сначала отстегните меч. В православные храмы с оружием не ходят.
– Плевать мне на религии, – проворчал японец.
– Не лгите себе, Ясута-сан. Вы держите своего бога за рукоять.
– Тогда постерегите, – ответил Ясута и бросил меч Юрию.
* * *
Лев ещё размышлял, что ему делать, когда Ясута громко прервал нить его мыслей.
– Каков твой ответ?
Старшие братья-Барханы смотрели на него.
– Меч, Ясута-сэнсэй.
Японец кивнул, в синих глазах плясали серебряные искры.
– Наш договор ещё в силе, священник, – напомнил он отцу Андрею.
Из столпа пламени вышел Виктор.
– Похоже, я вовремя.
– Тебя никто не звал, – заметил отец Андрей.
– Я сам пришёл, – ответил фокусник и вытащил другого туза бубён, – я поклялся Ксении, что защищу Вас.
– Зря, – бросил священник.
– Думаю, мне здесь нечего делать, – сказал Игорь и вышел.
– Успокойся, маг, – сказал Ясута, – в защите нет нужды.
И он вышел вслед за Игорем.
Снаружи его ждал неприятный сюрприз по имени Юрий с обнажённым мечом в руке. Он бы отсёк японцу голову, если б не реакция последнего. Юрий в несколько движений отбросил старика на ступени храма и завис над ним.
– Собираетесь убить меня, Чёрный Король? – ухмыльнулся Ясута.
Юрий окаменел. Как он узнал...
– Ну так давайте. Вы атеист, муки совести Вам не грозят.
– Я богоборец. Но Вы правы, разница сейчас несущественна.
– Бейте.
– Юрий, не смей!
Шахматист повернул голову. К храму через поляну бежала Диана, сразу за ней – Борис, в отдалении, то и дело переходя на шаг из-за озноба, бежала Татьяна.
Юрий выругался сквозь зубы; но тут Борис, бежавший быстрее, догнал Диану и о чём-то с ней заговорил. Юрий мешкать не стал и всадил меч японцу в сердце. Тот обмяк.
– Ну вот и всё, – пробормотал убийца.
– Ошибочка вышла! – расхохотался Ясута, вскочил на ноги и выдернул меч из сердца. Юрий отпрянул и упал, споткнувшись.
– Жизнь – спектакль непредсказуемый, не правда ли? – хохотнул самурай.
Диана, добежавшая-таки до храма, подлетела к старику и схватила его за ладонь – и снова лишилась чувств.
– Что это с ней? – воззрился Юрий на жену.
– Боюсь предположить худшее, – выдохнула подоспевшая Татьяна, – но она, скорее всего, в коме. Отнесите её куда-нибудь, Юрий.
Шахматиста не пришлось просить дважды.
Ясута, поигрывая мечом, двинулся вдоль храма и стал смотреть внутрь.
А внутри Лев сжимал и разжимал пальцы, пытаюсь на что-то решиться, и Виктор ещё не убрал карту в карман.
Отец Андрей вышел на середину храма, чтобы японец мог его видеть, и раскинул руки, как Христос на распятье.
Разбилось со звоном окно; меч, брошенный стариком, пронзил священнику шею. Отец Андрей покачнулся и рухнул, и что-то булькнуло у него в горле.
Ледяной шок накрыл Виктора и Льва. Они молча смотрели, как старик хладнокровно заходит, выдёргивает меч из шеи... вытирает кровь о рясу.
– ОН МОЙ! – прогремел крик Льва, но поздно; туз бубён вспыхнул и взорвался, воспламенив храм и выбросив всех троих за его пределы.
Льву показалось, что он ослышался: в ушах отозвалось два взрыва. Однако и глаза его не подвели. Дом отца Якова тоже горел. Секундами раньше матушка Ульяна отвлеклась на записку Ольги и приблизила тем самым свою гибель: туз бубён, забытый Виктором на плите, тоже сработал.
По иронии судьбы, в записке значилось: «Будьте добры квитанцию на гроб! У вас только что умерло плохое настроение!»
* * *
На взрывы сбегались люди с вёдрами и шлангами. Лев их не видел; он подобрал свой меч и стал искать учителя. Тот стоял на теперь уже пустой поляне и ждал.
Лев был неузнаваем; взгляни на него Татьяна, она сказала бы, что он – Воплощённая Смерть. Он ворвался на поляну в вихре своего гнева и, не сбавляя скорости, занёс меч для неотразимого удара.
Ярость и Мастерство сшиблись; в безумной своей ярости Лев превзошёл учителя, и японцу не помог Алмазный Меч, потому что он был теперь у Льва.
Удар пришёлся с плеча до бедра, наискось. Кираса и кимоно распались и обмякли, открыв длинную рану, из которой сочился песок, блестящий серебром.
Японец упал на колени, ждал завершающего удара, но его не последовало. Лев стоял перед ним, силясь что-то сказать, но молчал. Наконец из него даже не вырвалось, а вывалилось:
– Объясните.
Он не слышал плачущих женщин, не слышал Игоря, повторявшего «Бессмысленно! Бессмысленно!», он не слышал больше ничего, кроме голоса бывшего учителя.
– Охотно, – ответил он.
– Каждый ученик нашего Ордена обязан был убить своего учителя. Такой ритуал, помимо основной задачи – выявить хозяина Алмазного Меча – сохранял герметичность Ордена.
– Но дедушка...
– А как ещё я мог заставить тебя биться со мной? Ты слишком привязался ко мне. И не волнуйся, священник договорился со мной о своём убийстве.
– Но выбери я веер...
– Ничего бы не изменилось. Твой отец не дал бы мне уйти. Но тогда я бы погиб напрасно, Алмазный Меч потерял бы хозяина, и конец Ордену. Ничего личного, Лев.
Бывший самурай снял кирасу.
– Когда я сказал «меч», я не уточнял, на кого он будет направлен.
Лев вспорол себе живот и захрипел, сложившись пополам.
* * *
На поляну высыпали люди: Елена, не найдя Льва, подняла тревогу.
– Юрий, – позвал старик, – возьмите меч и отрубите мне голову.
Юрий так и сделал, и передал белый прозрачный меч Виктору со словами «тебе вроде такие нравятся». Фокусник машинально взял.
Все были подавлены, особенно Барханы. Со времён основания в Сахарово такого не случалось. Белые усы Игоря встопорщились: он был в крайнем смятении.
Внезапно из тела японца стали сочиться и шириться серебряные пески; неосторожных любопытных перемололо в блестящую пыль.
Людей охватил ужас, но Юрий понял, что делать.
– Вниз, к станции!
Возникла паника и давка: калитки и затворы мешали бегству.
Впереди всех нёсся Виктор, ему было кого терять. Но и он не успевал, выискивал в гибнущей толпе Ксению и готовился к худшему.
Их руки наконец встретились, и тут фокусник почувствовал зов последней Огненной Метки, уцелевшей в окрестностях посёлка.
Он ответил не раздумывая, и их швырнуло через пространство прямо на холмы. А серебряное озеро всё разливалось, ширилось, но замерло и улеглось, дойдя до холмов, его естественной преграды.
– Витя, что нам теперь делать?
– Не знаю, Ксюш... – мага тоже била дрожь. Смерть промчалась мимо, как несущийся поезд.
Из озера вздыбилась волна и положила к их ногам два православных креста на цепочках. Переглянувшись, юноша и девушка надели их.
– Ксюш, – заговорил Виктор, не глядя на подругу, – знаешь, почему я терпеть не мог самог; слова «родители»? В нашем доме стояли решётки на окнах, от воров. Когда мне было года четыре, я заигрался со спичками... и дом сгорел. Я выжил, и посвятил жизнь укрощению огня. А теперь трагедия повторилась...
Ксения обратила внимание на меч, лежащий у ног Виктора.
– А это тебе зачем?
– Может, у тебя есть ответ?
Ксения отошла к деревьям и стояла, прижав ладонь к стволу. Минуты через три вернулась.
– Собирала информацию, – пояснила она, – весьма ценный дар, если работаешь в журналистике. У деревьев память короткая, всего сутки. Но я успела.
Ксения села и принялась рисовать в блокноте, Виктор уснул – было уже за полночь.
Остальное Шофарскому было известно.