Джесс проснулась от скрипа открывающейся двери в ее комнату. Отец, уже одетый серый водонепроницаемый комбинезон, с высокими до колен резиновыми сапогами и арбалетом в опущенной руке молча посмотрел на нее.
- Ты уходишь пап?
- Да милая сегодня моя очередь стоять в дозоре.
- Я буду ждать, возвращайся скорее.
- Конечно. Пройдет 12 часов и потом еще столько же. Ты даже соскучиться не успеешь, а я уже вернусь. Будь умницей.
- Обещаю, папа.
Отец развернулся и пошел к выходу. Она слышала, как он отворачивал, засов, а потом раздался стук тяжелой металлической двери, снова скрежет засова и наступила полная тишина.
Джесс было девять лет. В другом месте это была бы еще совсем маленькая девочка, играющая в куклы, выпрашивающая у мамы новое платье, мечтающая о щенке или котенке. Но в Шахте дети взрослели гораздо быстрее. Постоянная опасность, необходимость надолго оставаться одной и самой заботиться о себе привели к тому, что в ее взгляде уже давно не осталось радостного детского блеска. Отец часто надолго уходил по делам общины. В то время пока его не было, Джесс обычно прибиралась в каюте, готовила из однообразного набора рисовой крупы и тушеной говядины, который ежемесячно выдавался в блоке питания или шла в соседнюю комнату, где жила ее подружка Сэми.
Скрипя пружинами, Джесс встала со своей железной кровати. В комнате царил полумрак, который создавала едва горящая лампа под потолком. Хотя считалось, что работы ядерного генератора должно хватить еще лет на десять, электричество в общине стремились максимально экономить. Но Джесс, конечно, об этом никогда не задумывалась. Вся ее жизнь прошла в таком вот полумраке, освещавшем длинные коридоры Шахты и серые от недостатка света лица ее обитателей. Не зная, что может быть иначе, девочка была уверена, что мир всегда состоял из полутемных проходов, тяжелых непробиваемых дверей с круглыми засовами и напряженных лиц ее друзей и близких.
***
Она была одним из первых детей родившихся после того, как чуть больше ста человек, в том числе ее мать и отец, спустились в заброшенный военный бункер, спасаясь от последствий ядерной катастрофы, охватившей мир. Три года ожесточенной войны привели к глобальному изменению климата на планете. Солнце как будто взбесилось – его лучи раскаляли воздух до 90 градусов. В совокупности с радиацией проникавшей повсюду это убивало все живое, превращая планету в выжженную пустыню.
Родители Джесс долгое время прятались в подвале дома. Когда припасенные продукты кончились, они решились сделать вылазку на поверхность в поисках провизии. Ночью температура падала до -40 градусов и дома светились от радиации, но несколько часов в защитных костюмах провести было можно. Именно тогда они встретили группу беженцев. Среди них были и молодые, и старики, несколько детей. Все выглядели крайне изможденными. Коренастый парень, который был главным, объяснил, что они двигаются к старому военному бомбоубежищу. Он о нем знает, потому что его отец служил здесь когда-то и рассказывал, что в нем достаточно места, еды и энергии, чтобы пара сотен человек смогли протянуть несколько лет.
Родители Джесс примкнули к ним. На следующий день вместе они уже спускались в железо-бетонный бункер. Его жилой отсек представлял собой огромное помещение, расположенное на глубине 30 метров под землей. Посередине шел длинный коридор, справа и слева железные двери жилых кают. В дальнем конце находился ядерный реактор, обеспечивавший энергией и в том числе регенерацию воздуха.
- Вот мы и в шахте, сказал кто-то. Это название так и закрепилось за их убежищем - Шахта.
Но как, оказалось, здесь нашли спасение не только люди. В бункере было несколько уровней, большое количество различных отсеков и ходов-соединений между ними. И в них еще до войны прятались крысы. Со временем под воздействием мутаций они выросли до размеров средней собаки, и даже одна могла представлять серьезную опасность для человека. А их в нежилой части и в системе вентиляции водились десятки, если не сотни. Пока новые обитатели не сообразили, что к чему восемь человек успели погибнуть. Пятерых так и не смогли найти, а обглоданные скелеты еще трех обнаружили во время последующих обходов.
После этого и был организован дозор, в который несколько часов назад ушел отец Джесс. Каждое утро на сутки заступали 10 мужчин, которые охраняли места наиболее возможно появления хищников. Не смотря на то, что ходы заваривали железными листами, они прогрызали новые и периодически пытались прорваться к людям. Сначала от хищников оборонялись автоматами, найденными в оружейной комнате, а когда кончились патроны, из собранных материалов были сделаны арбалеты. Обитатели Шахты понимали, что количество крыс только увеличивается, но надеялись, что несколько лет они еще смогут продержаться.
***
Джесс повернула засов, открыла массивную дверь и вышла в полутемный коридор. Проходившая рядом тетя Кейлин ласково потрепала ее по голове:
- Здравствуй, милая, - сказала она, приветливо улыбаясь. – Ты одна сегодня?
- Да, папа в дозор ушел.
- Иди к нам, там Сэми скучает, вдвоем вам явно будет веселее.
- Спасибо, тетя Кейлин, уже бегу.
Саманта жила с мамой через три каюты. Быстро добежав, Джесс нажала на кнопку звонка. Сэми запустила ее, и девочки радостно обнялись.
Между ними было много общего. Обе были примерно одного возраста - одними из немногочисленных детей, родившихся уже Шахте. У обоих не было кого-то из родителей: мама Джесс умерла во время родов, а отец Сэми погиб несколько лет назад во время очередного нападения хищников. Обе они никогда не бывали на поверхности и даже не представляли, что может быть за пределами железных стен и мрачных коридоров.
- Джесси, смотри, кто у меня есть, - сказала Сэми, показывая на вязаную куклу с пуговицами-глазами и одетую в цветастый сарафан. Мама мне сегодня подарила. А ей отдала моя бабушка. Его зовут Пип
- Смешной, сказала Джесс, беря куклу в руки.
- А еще мама мне дала вот что, произнесла Сэми, протягивая подруге карточку с каким-то изображением.
Джесс взяла карточку, которая оказалась фотографией сделанной еще до войны. С фото смотрели счастливые лица родителей Сэми. Но Джесс глядела не на них. Ее полностью захватил окружающий пару пейзаж. Залитое солнцем поле играло яркими цветами. На дальнем плане виднелся лес, а за горизонт уходило чистое небо нежно голубого цвета. «Как бы я хотела там оказаться», - пронеслось в голове у девочки.
- Как ты думаешь, Сэми, а что сейчас происходит на поверхности? Спросила Джесс, садясь на стул у железной стены.
- Мама говорит, что там все разрушено, а в горячем воздухе невидимый яд. И каждый, кто там окажется сразу умрет.
- Да, папа мне тоже это говорил. Но ведь это было давно, а никто на поверхность так и не выходил. А вдруг там уже все не так?
- Мама говорит, что этот яд будет в воздухе еще долгие годы.
- А ты бы хотела сама посмотреть на солнце, на цветы?
- Хотела бы, но мне страшно.
- Трусиха… Трусиха, звонко засмеялась Джесс, подбежала к Сэми, выхватила куклу и стала подбрасывать ее в воздухе.
- Отдай, - громко крикнула Сэм.
Поймав куклу, она прижала ее к себе. Джесс подбежала к ней и попыталась вырвать. Сэми схватила ее еще сильнее. Кубарем они споткнулись, вместе упали на кровать и, заливаясь смехом, стали бороться перекатываться на ней. Наконец Джесс устала и, повернувшись на спину, умолкла.
- Ты чего, Джесс?
- Я хочу увидеть солнце.
- Но это невозможно. Ты же умрешь.
- А вдруг нет. Надо будет поговорить сегодня с папой. Он наверняка должен знать.
***
В этот момент тяжелый железный засов на двери стал поворачиваться.
- Мама, мама пришла, - обрадовалась Сэм и подбежала ко входу.
Дверь открылась и сквозь образовавшийся проем Джесс услышала необычно много голосов для этого промежутка дня. Многие из них были встревожены, а среди слов отчетливо слышалось слово «крысы». На лице тети Кейлин также явно читалась сильная тревога.
Желудок Джесс скрутило страшным предчувствием.
- Что там, тетя Кейлин, - почти закричала она, спрыгнув с кровати.
Кейлин быстро подошла и обняла ее.
- Всё будет хорошо, моя девочка. Мы тебя не бросим, - тихо прошептала она.
Слезы градом покатились из глаз Джесс. С трудом вырвавшись из рук Кейлин, она выскочила в коридор. В груди отчаянно билось сердце, словно собираясь вырваться наружу. Голова кружилась, слезы застилали глаза. «Папа, папочка, только не ты. Кто угодно, но ты должен быть живым. Пожалуйста, папочка!». С этими мыслями она неслась по длинному и необычно оживленному коридору к толпе людей стоявших возле медицинского отсека. Люди кричали ей, но она не обращала внимание.
Вдруг кто-то схватил ее и прижал к себе.
- Пустите меня, пустите, отчаянно стараясь вырваться.
- Джесс, тебе туда нельзя.
- Я хочу увидеть! Там мой отец! Отпустите меня! - Кричала она, дойдя до истерики, изо всех сил отбиваясь кулаками и коленками.
Вокруг них быстро собралось несколько человек. Сквозь туман в голове она услышала слово «успокоительное». Что-то кольнуло ее в руку, после чего тяжелая пелена стала быстро накрывать ее разум. Уже почти провалившись в сон, в ее воображении возник пейзаж с фотографии, увиденной у Сэми. По залитому солнечным светом полю с радостным смехом она бежала в раскрытые объятия отца. «Я хочу увидеть отца… и солнце», - подумала она, прежде чем темнота окончательно накрыла ее разум.
Проснулась она утром следующего дня в своей каюте. Сначала ей показалось, что всё произошедшее было страшным сном. Папа, произнесла Джесс, и собственный голос показался ей глухим и безжизненным. Рядом быстро оказалась Кейт.
- Папа…. Он жив?
- Кейлин только смогла отрицательно покачать головой. После чего склонилась над девочкой, обняла ее и заплакала.
В объятиях Кейлин Джес пыталась вспомнить, какие-то яркие моменты, связанные с отцом. Вот они вместе празднуют ее последний день рождения. На столе приготовленный им пирог, разлитый в железные кружки чай. Вот он учит ее стрелять из арбалета, помогает укладывать стрелу, поддерживает оружие в ее руках. Вот он будит ее, придя из дозора, а она пытается ухватить еще минуту сна и еще сильнее закутывается в одеяло. Эти картины с такой четкостью всплывали в голове, что казалось еще немного и станут реальностью. Она не выдержала и разрыдалась. Кейлин прижала еще сильнее и стала нежно поглаживать по голове. Сердце ее разрывалось от этого плача, она хотела утешить Джесс, но абсолютно не понимала, что может сейчас ей сказать. Она сама прекрасно знала, что любые слова были бессмысленны. Наконец рыдания стали утихать, она еще несколько раз всхлипнула и снова уснула. Кейлин очень бережно опустила ее на кровать, поправила подушку и накрыла одеялом. Тихо поцеловав девочку в лоб, вышла из комнаты и аккуратно закрыла за собой дверь. Наступила полная тишина.
Кейлин быстро добралась до своей каюты. На кровати сидела угнетенная Саманта, ее руки машинально крутили Пипа, а взгляд не выражал никаких эмоций.
- Мама, я боюсь, - тихо сказала она. - А если крысы придут прямо к нам?
- Не придут милая, - сказала Кейлин, взяв на руки дочь и крепко прижав ее к себе.
- Не придут… Твой отец и папа Джесс погибли, чтобы они сюда не добрались. И остальные тоже никогда этого не допустят.
- А что теперь будет с Джесси?
- Мы заберем ее, и у тебя будет сестричка. Вы сможете теперь постоянно вместе играть.
Она поставила девочку на пол и показала на свободный угол в правой половине отсеке.
- Мы поставим ее кровать вот сюда, ты же не против, Сэми?
- Мамочка, это будет очень классно, - сказала Сэми, заметно повеселев.
- Вот и славно. А сейчас иди поиграй, а мама приготовит для вас с Джесси обед…
В течение дня Кейлин несколько раза заходила к Джесс, но та продолжала спать. На лбу у нее скопились капельки пота, влажные волосы разметались по подушке, дыхание было тяжелым и прерывистым. «От стресса», - подумала Кейлин, зайдя еще раз ближе к ночи. Она хотела дать девочке аспирин, но потом решила, что не стоит будить: «В конечном итоге, чем больше она проспит, тем менее реальным будет казаться ей всё произошедшее. Сон – лучшее лекарство», - с этими мыслями Кейлин выключила тусклую лампу и направилась в свой отсек.
Раздевшись и забравшись под одеяло в своем отсеке, она обняла Саманту и закрыла глаза. Но сон никак не шел. На нее нахлынули воспоминания о том ужасном дне, когда она шла по коридору и вдруг увидела, как в открывшуюся дверь вошли два человека, втаскивая на себе ее мужа. Стены закружились вокруг нее. Не чувствуя ног она бросилась им на встречу. Его комбинезон был весь разодран, сбоку зияла глубокая рана, а голова безжизненно болталась на груди. Легкие Кейлин разрывалась от рыданий, все происходящее как будто было не с ней. Не осознавая себя, она помогла донести раненого мужа до медицинского отсека, и после того, как ему оказали всю необходимую помощь, всю ночь проплакала над его кушеткой, моля Бога о том, чтобы он продолжил жить. Но он умер, так и не приходя в сознание. И сейчас она очень хорошо понимала какую всепоглощающую, заглушающую все остальные чувства, боль потери испытывает Джеси. Это как самой пережить маленькую смерть.
Кейлин не заметила, как задремала, а в середине ночи проснулась от какого-то внутреннего толчка. В долю секунды она спрыгнула с кровати. «Произошло что то ужасное! Какая я дура, почему я не перенесла ее к нам!», - думала она, лихорадочно застегивая брюки на талии. «С другой стороны, какая опасность может ей здесь угрожать…» Быстро справившись со свитером босиком она выскочила из комнаты, и оставив открытой дверь, помчалась в каюту Джесси. Дверь была закрыта на засов, хотя она отчетливо помнила, что уходя, не задвигала его. Влажные от волнения ладони проскальзывали по круглому вентилю, и поддался он только с третьей попытки. Рывком отодвинув тяжелую дверь, она вскочила в комнату и включила свет…
Кровать Джесс была пуста. Не зная почему, но внутренне ощущая бессмысленность своих действий, Кейлин все же быстро обыскала всю комнату. Заскочила в туалет и даже посмотрела в шкафу, хотя сложно было представить, что Джесс, проснувшись решила поиграть в прятки. «Ее нет. Ее нигде нет», - стучало у нее в голове в такт пульсирующим вискам. Уже собираясь выбегать из комнаты, она случайно еще раз бросила взгляд на кровать и увидела маленький клочок бумаги, лежавший посередине одеяла. Она взяла его в руки, но начинающие стекать по щекам слезы не давали прочесть написанное. Подойдя к свету, Кейлин вытерла глаза и снова посмотрела на белый листок. Буквы разбегались перед ее глазами. С трудом она смогла их собрать в два предложения, написанные аккуратным детским подчерком: «Я хочу увидеть солнце». И ниже: «Простите меня, тетя Кейлин». Сжав записку в кулак, Кейлин мгновенно выскочила наружу.
***
Джесс шла по темному железному коридору. Всплески воды под ее ногами громким эхом уносились вдаль. Фонарь выхватывал полукруглые листы стали, составляшие сводчатые стены и потолок. Темнота впереди грозила опасностью, но это не останавливало ее. Все чувства, как будто отключились и единственное желание – выбраться из этого железного бункера, ставшего для нее вдруг ненавистным – влекло ее вперед.
Она решила убежать сразу, когда проснулась в начале ночи. «Папочка, я не могу здесь оставаться без тебя. Я хочу наверх», - эти мысли и картинка с фотографии, врезавшейся ей в память, вернули силы. Она быстро встала на ноги, оделась, медленно открыла дверь и выглянула в коридор. Дверь в жилой отсек запиралась на замок, ключ от которого был у старшего охраны. Но она и не собиралась пытаться ее открыть. Еще неделю назад играя с Сэми в прятки в районе общей столовой, она обнаружила внутри большой тумбы проем в стене. Она хотела сказать о нем отцу, но увлеклась и забыла. Дыра была непролазной для взрослого, но в самый раз для худенькой восьмилетней девочки. На ее счастье в столовой никого не было и Джесс, вооружившившись фонариком, юркнула в темноту.
Сначала ей пришлось ползком продираться сквозь дыру в бетоне. Наверное, ее прогрызли крысы, но потом что-то их испугало и они ушли. Пот заливал ей глаза, ободранные колени и локти начали больно саднить. Она уже начала бояться, что у нее ничего не получится, как тут фонарный луч осветил стену. Когда она подползла ближе, то увидела, что под стеной сделан подкоп, наполовину заполненный водой. От мысли, что может ждать ее с другой стороны стены, внутри все покрылось холодом. Она замерла и прислушалась. Абсолютная тишина, никаких шорохов. Собравшись с духом, она нырнула по воду и быстро выскочила с другой стороны.
Сердце Джесс стучало в груди тяжелым молотом, ей отчетливо представлялось, как сейчас ее будут терзать десятки остервенелых животных. Но ничего не происходило. Она медленно открыла глаза. Прямо перед ней на уровне пояса был земляной пол, накрытый рифлеными железными листами по щиколотку залитыми водой. Она подтянулась и забралась на него. Куда идти Джесс совершенно не представляла и пошла наугад влево, надеясь, что найдет по пути какую ни будь подсказку.
Она прошла по коридору около получаса часа, как вдруг почувствовала за своей спиной какой-то движение. Резко обернувшись, Джесс направила пучок света в темноту. Никого. Повернувшись обратно, почти бегом двинулась дальше. Еще через пять минут девочка уже четко слышала, как к всплескам воды от ее ног добавились еще несколько, абсолютно не похожих на те, что оставляют шаги людей. Сердце сковало ледяным ужасом. Не решаясь оглянуться, она бросилась что есть силы вперед. Мелкие шаги сзади ускорились, а коридор наполнился противным писком. Джесс неслась изо всех сил, но животные были взрослее и сильнее. С каждым шагом они догоняли ее, она уже практически чувствовала на себе их дыхание.
Внезапно справа в стене она увидела открытый проем, ведущий в какой-то отсек. Джесс бросилась в него и едва успела закрыть массивную дверь, как об нее стали биться разъяренные неудачной погоней крысы. Они грызли металл, бились об дверь и прыгали на стену. Упавшая на пол практически без чувств девочка слышала, как беснуются остервеневшие животные, но у измученной усталостью и страхом Джесс не было сил даже просто встать, не говоря уж о том, чтобы бежать дальше. Она просто лежала, поджав коленки, закрыв лицо руками и содрогаясь от плача.
Но вот, наконец, наступила тишина. Джесс пришла в себя и смогла заставить свое тело подняться на ноги. За дверью, судя по всему уже никого не было. Однако выходить она не решилась и посветила фонариком вглубь нового коридора. Пройдя несколько шагов, девочка обнаружила, что он заканчивается тупиком, к стене которого была прикручена уходящая ввысь железная лестница. Она подошла к ней и взялась за перекладину.
Лезть наверх в темноту было страшно. Но идти назад страшнее в десятки раз. Не видя другого выхода, Джесс и встала на первую ступеньку. Постояв в задумчивости, она перенесла ногу выше, схватилась рукой за новую опору и после, уже более решительно двинулась наверх. Пол внизу сразу скрылся из глаз, а несколько метров темноты сверху разрывал торчащий из кармана фонарь. Чтобы перебить страх, она старалась думать об отце, о Сэми, вспоминала, как они играли и дурачились.
Прошло не меньше двадцати минут, прежде чем фонарь осветил крышку люка, внезапно возникшую у нее над головой. Вниз от него шел рычаг, на который, по всей видимости, нужно было нажать для того, чтобы люк открылся. Однако как она не пыталась, рычаг не сдвигался с места. Чувство отчаяния охватило девочку. «Я застряла здесь. Я не смогу спуститься вниз и вернуться в шахту и не могу подняться наверх», - словно приговор пронеслось в ее голове. Правая рука у нее затекла. Она оперлась ей на стену, обхватив левой лестницу. И тут пальцы ее почувствовали какую-то коробку, приделанную к стене. Она посветила фонарем и увидела пластмассовый корпус, посередине которого под стеклом виднелась красная кнопка. Практически не думая, Джесс взяла фонарь и ударила обратным концом по стеклу, которое тут же рассыпалось вдребезги. Дрожащей от напряжения рукой она нажала кнопку.
Какой-то механизм с громким щелчком сработал над ее головой. Люк стал медленно открываться и темный коридор медленно наполнился светом. Она зажмурила веки от нестерпимой боли. Никогда не видевшая солнечного света девочка судорожно сжала руками лестничную перекладину, а закрытые глаза наполнялись миллиардами маленьких звездочек.
Простояв так некоторое время, она медленно, практически по миллиметру стала открывать глаза, постепенно привыкая к необычному виду. Над головой, сквозь зеленую листву синело ясное красивое небо, по которому медленно плыли небольшие облака. Она поднялась на последнюю ступеньку и вылезла на поверхность. Чувство восторга и неописуемой радости охватило ее душу. Один из входов в Шахту, по которому она и выбралась, находился среди густого соснового леса. В бункере им практически никогда не показывали и не рассказывали, что там наверху, поэтому буйство красок поражало ее воображение. Густая зеленая трава, коричневые деревья с зеленой хвоей, красные и желтые цветы, синее небо – все это сводило с ума девочку, привыкшую к однообразным серо-зеленым стенам и тусклому свету ламп. Не помня себя, заливисто смеясь, она помчалась в первом попавшемся направлении.
- Ура! Ура! Ура! Я выбралась! Я на земле!
Ее детские восторженные крики далеким эхом разносились по лесу. Она бегала, прыгала, кувыркалась, падала на колени, срывала и нюхала цветы. Наконец ноги вынесли Джесс на залитую светом поляну. Она остановилась и посмотрела наверх. Солнце, о котором она так мечтала, ради которого прошла столько испытаний, было прямо над головой. Его лучи ласково скользили по ней, укутывая в теплое воздушное оделяло. Усталость охватила ее. Переполненная счастьем, она закрыла глаза и медленно легла на траву. Дыхание Джесс стало размеренным, она чувствовала, как уносится далеко ввысь, навстречу своей мечте. Последнее, что она увидела, как на поляну выходил ее отец. Он шел к ней размашистой походкой, с улыбкой насвистывая какую-то мелодию.
«Папочка… Ты жив… Мы будем вместе… А я увидела его. Я увидела солнце. Оно такое… Такое прекрасное… Я не могу описать, как это здорово…», - прошептала Джесс и окончательно провалилась в свой самый долгий и счастливый сон.