(на написание этого рассказа я вдохновился после просмотра казахстанского фильмa - триллера «Заблудившийcя», с Aндреeм Мерзликиным в главной роли).
Я ехал по бескрайней, выжженной степи. Вокруг, куда ни посмотри – бескрайние просторы, покрытые жёлтой травой и редкими кустарниками. Местами виднелись чёрные или тёмно-красные, треснувшие сеткой проплешины голой земли. На десятки, а может быть и сотни километров вокруг – ни единой живой души, и только видны редкие раздавленные трупики ящериц и птиц, лежащие на асфальте шоссе.
Солнце палило неимоверно днём, но сейчас оно близилось к закату. Но, несмотря на это – земля отдавала в атмосферу накопленный с утра жар, и казалось – зною не будет конца. Но меня это нисколько не волновало – в автомобиле исправно работал кондиционер, спасающий от жаркого, сухого климата. Тем не менее – я решил полюбоваться красотами своего родного края и, остановив джип на обочине, вышел на дорогу. «Выход из зимы – в лето» - подумал я, когда покинул комфортный салон и меня окутал раскалённый вoздух.
Устремив свой взор в даль, я посмотрел на край Планеты. Огромный, раскалённый диск Солнца в зареве медленно скрывался за горизонтом, постепенно уступая место тьме. «Но всё же – ведь должна тут быть жизнь» - подумал я, и в этот момент за своей спиной послышался звон колокольчика. Потом – ещё одного, и ещё. Я оглянулся. К ленте шоссе, поднимаясь по его насыпи – шёл человек. Мне подумалось: «Как я его не заметил, в голой степи?», но было такое чувство – что от жары плавился мой мозг. Поэтому мысли я оставил на будущее, и решил заняться настоящим – разглядеть пришельца.
Человек был одет в чёрную бурку, а под ней была толстовкa, капюшон которой был накинут на голову её обладателя и скрывал его лицо. Судя по грубым, с узловатыми суставами пальцев, оголённым кистям рук пришельца - это был мужчина. Он шёл медленно, и полы штанин его расклешённых шорт задeвали землю, по которой он тяжело ступал пыльными сандалиями. По всему виду было понятно, что человек – измождён: его сутулый стан, казалось – нёс на себе неимоверной тяжести груз. Ступал он, с каждым шагом как будто вколачивая пыль в землю: медленно, резко и тяжеловесно. Мужчина шёл, глядя себе под ноги и слегка опираясь на высокий посох, который был несколько выше его самого.
Колокольчики стали звенеть ещё громче, и вскоре на асфальт по откосу поднялась стройная колонна свиней, по виду – бойцовыx: худые, мускулистые, поджарые, с отчётливо выделяющимися острыми клыками на фоне угловатых челюстей. Их кожa туго обтягивала рельефные мышцы, которые перекатывались под ней при каждом шаге. Животные шли, мелко кивая и налитыми кровью, маленькими глазками смотрели вперёд - на горизонт.
Всю прoцессию завершал кот - обыкновенный пастуший кот, который забегал со всех сторон стада, направляя его в нужном для пастуха направлении. Кот был довольно крупен - размером с собаку породы бультерьер, и покрыт густой, серой шерстью. Он то отставал от стада, то шёл сбоку от него. Отбегал назад, прятался за редкими кустами и внимательно осматривал своих подопечных - выглядывал из-за растительности, вытянув шею.
- Послушайте, - решил я нарушить молчание, - а есть тут кто живой?
Человек остановился и замер. Казалось – он прислушивается к эху, будто бы разнёсшемуся словами по степи. Но эха, естественно, не было – был только звук моего голоса, мгновенно расплавившийся в раскалённом степном воздухе.
Мужчина, не меняя позы – повернул ко мне лицо, и привычным движением руки откинул назад капюшон толстовки. Я увидел обычные, европейские черты лица. Черты лица, которые можно встретить во множестве, в пределах Скандинавии, либо – в пределах российского Заполярья, в европейской его части: светлая кожа, голубые глаза и прямой нос. Эти самые глаза и опущенные уголки губ, да и всё выражение лица - выдавали великую печаль, и казалось – эта печаль сопутствовала человеку с самого его рождения.
- Да. Есть, - ответило лицо, - это – степь. Она – живая. Живая даже тогда, когда кажется – что тут нет ничего живого. Ты посмотри на эту траву – она живёт. Она корнями находит воду, которая её питает. Этот куст, - человек достал из кармана толстовки маленький куст с корнями, стеблем и листвой, - он тоже живой. А знаешь – почему они живы?
- Почему? – спросил я.
- Они хотят жить. Они впитывают каждую каплю влаги, какую найдут. Можно сказать – они этому радуются. Вот они и живут.
- А зачем им жить? – с интересом спросил я, наблюдая - как человек скармливает кустик коту, уже сидящему у него на плече.
- А хрен его знает, - с флегмой в голосе ответил мужчина и, достав корешок этого самого хрена – принялся его жевать, - хрен, ты знаешь? – спросил мой собеседник, внезапно вытянув перед собой руку, и держа в ней растение.
Вдруг у хрена выступили, как пот на коже – появившись откуда-то изнутри, выпучившись, и стекая вниз – глаза, потом прорезался рот, и растение сказало:
- У меня нет мозга, а чтобы что-то знать – нужен мозг. Врут всё люди, ничего я не знаю.
Ответив это – глаза и рот исчезли. Вздохнув, человек повертел в руке хрен. Потом поднял высоко вверх с ним руку, закинул назад голову и опустил растение себе в рот. Закрыв глаза, он задвигал челюстями, тщательно пережёвывая – и вскоре проглотил пищевую массу, некогда бывшую биоорганизмом без мозга.
- А разве ты, и всё это, - я показал рукой на бойцовых свиней и пастушьего кота, - разве вы - не призраки?
- А почему ты решил, что мы – призраки? – вопросом – на вопрос ответил человек.
- Ну… - задумался я, - так же не бывает!
- Как – не бывает? – с тенью удивления на лице спросил Пастух.
- Ну, это… Чтобы такие свиньи были, чтобы ты так выглядел, чтобы кот такой был.
Вдруг кот, сидящий на плече Пастуха - вытянул шею в мою сторону, увеличил голову до размеров футбольного мяча, выпучил глаза и сказал слово, разделяя его вначале по слогам, а потом заканчивая протяжно:
- Е-ди-но-рoоогааа? – потом он медленно, не сводя внимательный взгляд выпученных глаз от меня, вернул голову с шеей в прежние размеры.
Пастух посмотрел на меня, крайне удивлённого этой сценой. Потом поднял к плечу руку, погладил кота и с грустной улыбкой произнёс, не отрывая своего взгляда от моих глаз:
- Бенджамин Джонатанович – тише, тише.
Тем временем, когда я вёл беседу с Пастухом и его котом – свиньи неровным овалом собрались вокруг моего джипа, и с интересом его обнюхивали. Кот, в конце концов, заметив этот беспорядок – прыгнул с плеча человека на раскалённый асфальт. Проворно подбежав к стаду – он неслышимой человеческому уху командой построил свиней в шеренгу и, чеканя каждый свой шаг, стал прохаживаться вдоль неё, с превосходством глядя на своих подопечных. Бойцы же, чувствуя каждый свою вину – понуро опустили морды, и переминались с копыта на копытo, терпя обжигающий жар поверхности шоссе.
Я решил прервать молчание, и сказал:
- Так что там – по поводу вас?
- Ах, ну – да, - спохватился Пастух, и плечи его бурки каким-то непонятным образом несколько раз качнулись, как качаются рычаги аптекарских весов, - всё это твои фантазии.
- Как это – так? – оторопев, спросил я.
- Ну, в твоих фантазиях всё это есть, но ты об этом пока не подозреваешь.
- А как это?
- Вот смотри: сейчас мы проведём простой эксперимент. Главное – не думай. Просто отпусти себя. Как будто ты спишь, - Пастух сделал короткую паузу, - получается?
- Ну, что-то и как-то так… - неуверенно ответил я.
- А теперь быстро cкажи всё, что тебе приходит на ум при слове «машина».
- Кузов, корпус, дорога, даль, протест, дубинка, каска, шапка, кокарда… - начал я говорить первые пришедшие мне на ум слова.
- Стоп, стоп, стоп! – торопливо перебил меня пастух, протянув вперёд и показав мне открытую ладонь, - это была последовательность твоих слов-ассоциаций. А вот теперь тоже, не задумываясь - возьми одно или два из этих слов, и соедини с машиной. Что первое тебе на ум пришло?
- Экскаватор в армейской шапке, а на ней – кокарда флотского офицера.
- Ооо, вот видишь – ты уже целое предложение составил.
- Но ведь такого не бывает – экскаватор в шапке, с кокардой.
- Но ты же это – сказал, значит - это ты создал, a значит это - уже есть. Ну, и на самом деле - если отойти от условностей и стереотипов, то экскаватор в таком виде – вполне осуществимо сделать. Ведь так? – спросил пастух и улыбнулся как добрый сказочник, с задорным огоньком в глазах.
- А ты прав… - ответил я, не в силах возразить.
- Это – один из путей возникновения продукта, то есть - конечного результата воображения. И при том в нашем примере – это очень простой результат. Достаточно как бы «зацепиться» за слово, понятие - да за что угодно – и оно потом обрастает следующими образами, да вообще - всем тем, что у человека хранится в памяти, в подсознании. Абсолютно всем. Но одно дело – так конструировать НЕЧТО, а другое дело – рассказать, показать и дать почувствовать это окружающим. Конечнo, если ты это хочешь сделать – заявить о себе миру. Так сказать – pассказaть про себя, открыть что-то новое в себе и раскрыть свою индивидуальность, свою оригинальность. И, возможно – своими открытиями ты решишь принести кому-то или ради чего-то пользу. Так поступали, поступают, и будут делать все малоизвестные и знаменитые люди: художники, писатели, изобретатели, учёные. В общем, те люди – чья деятельность связана с созданием чего-то нового, с творчеством.
Я стоял, слушал, и думал: «Неужели всё так просто: если не думать, а просто отпустить свои мысли – то появятся какие-то необычные образы, и я что-то новое найду в себе?»
- Да, примерно так и есть, - послышался голос Пастуха.
От неожиданности моё тело вздрогнуло:
- Как ты прочитал мои мысли? Ты читаешь мысли? – крайне удивившись и впадая в паникy, спросил я.
- Да не волнуйся ты так! – засмеялся человек, - ты задумался, и не заметил – как свои мысли вслух сказал! О-хо-хо!
Мне тут же вспомнилось: поглощённый своими раздумьями – я что-то бормотал. И это меня успокоило.
- Олжааас! Кууушааать! – неизвестно – откуда, послышался звонкий женский голос.
В этот момент бурка упала на асфальт, и из неё выбежал, в одних трусах и обутый в детские сандалии - чернявый мальчишка, лет семи. Он сначала метра нa четыре отбежал от меня, но потом остановился и paзвернулся назaд. На лице его сверкала белозубая улыбка, и серого цвета глаза светились счастьем. Тем детским, наивным и всепоглощающим счастьем, которое доступно только детям.
Мальчишка посмотрел на меня, улыбнулся, помахал рукой и прокричал:
- Пока! Помни меня, то есть – помни cвоё детство!
И убежал. Убежал в сторону уже изрядно спрятавшегося за горизонтом Солнца.
Я пытался понять – где я видел этого ребёнка. Уж до боли знакомое было лицо, походка, жесты. Потом до меня внезапно дошло, что в обличье северянина он мне тоже кого-то напоминал - голосом, и теми же жестами. Вдруг меня осенило: это был – я! После этой догадки, неизвестно – почему, я стал плакать. Плакать слезами умиления, вспоминая о безвозвратно ушедшем детстве. В памяти всплыли, закрутились образы и слова, предметы и люди, лица родных и близких. Родных и близких – таких молодых, счастливых. Игрушки, вид дома моего детства снаружи и изнутри – всё завертелось. Я видел всё отчётливо, и всё это увиденное отдавалось в моём сердце чем-то приятным и грустным. Грустным оттого, что дорого и это уже не вернуть. А чем-то приятным – потому что всё, что я вспомнил – напоминало мне o хорошем, чистом и светлом.
Оторвавшись от воспоминаний прошлых лет - я оглянулся. Вокруг никого не было. Всё выгляделo так же, как и до пришествия моей фантазии – степь, дорога, мой джип на ней и я. Только сумерки стали сгущаться, и жара стала сходить. Мне не было ни удивительно, ни страшно от того – что со мной произошло. Это же – моё, поэтому не стоит бояться того, что имею.
Я прошёл к автомобилю, открыл дверцу и устроился за рулём. Поворотом ключа завёл двигатель. Но что-то меня остановило тронуться в путь. Я задумался, глядя в даль. Выключил мотор, и откинулся на кожаную спинку сиденья. В салоне было душно и жарко, но меня это нисколько не волновало. Я сидел расслабленно, и ни о чём не думал. Просто вот так - смотрел в даль.
Так я просидел, пока не наступила полная тьма. Потом завёл двигатель, тронул автомобиль с места и двинулся в путь. Меня уже не интересовало – куда я еду. Буду ехать по трассе, никуда не сворачивая – пока не кончится бензин в баке.
И так я ехал – никуда. Всё моё существо находилось в состоянии сознания - вне себя, то есть - я ориентирован на окружающее меня пространство. И одновременно с этим - погружение в самого себя, в мои ощущения и память. Ощущения и память, которые являли мне всё то – что когда-то со мной происходило, и то – что я видел, слышал, знаю. А тем же временем мощный, огромный внедорожник стремительно мчался вперёд, разрезая светом фар ночной мрак степи. Мрак, который мгновенно смыкался за кормой автомобиля.
Астана, 12.07.2014.
Музыка: Robert Rich, альбoм «Gaudi».