О белом гоголе, о гордом гоголе и о гоголь-моголе.
Семен Семенович Подсекальников: Гоголь-моголь, во-первых, смягчает грудь, во-вторых, он мне нравится, гоголь-моголь. Поняли?
Н. Эрдман. Самоубийца
Вскоре после появления первой части «Вечеров на хуторе близ Диканьки» Николай Михайлович Языков, тогда еще не знакомый с их автором, писал своему брату Александру: «”Вечера на Диканьке” сочинил Гоголь-Яновский; они мне по нраву. Если не ошибаюсь, то Гоголь пойдет гоголем [1] по нашей литературе…» (Виноградов И.А. Гоголь в воспоминаниях, дневниках, переписке современников: В 3 томах. М., 2011-2013. Т. 3. С. 141). Поэт не ошибся - малороссийские повести юного, никому тогда неизвестного Гоголя сразу завоевали самое широкое признание.
Каламбур, использованный Языковым, лежал на поверхности и буквально просился на язык [2]. Писатель и сам любил побалагурить по поводу своей фамилии. В повести «Портрет» (1842) Чартков, обнаруживший в раме портрета кучу червонцев, поспешил вкусить всех радостей красивой жизни. С деньгами он смог наконец-то попасть во французский ресторан, о котором доселе имел такое же представление, как о «китайском государстве». «Там он обедал подбоченившись, бросая довольно гордые взгляды на других и поправляя беспрестанно против зеркала завитые локоны. Там он выпил бутылку шампанского, которое тоже доселе было ему знакомо более по слуху. Вино несколько зашумело в голове, и он вышел на улицу живой, бойкой, по русскому выражению: чорту не брат. Прошелся по тротуару гоголем, наводя на всех лорнет» (Гоголь Н.В. Полное собрание сочинений: В 14 томах. М., 1937-1932. Т. III. С. 97. Далее в тексте с указанием номера тома и страницы). Этот каламбур [3] (как и весь эпизод с эйфорией Чарткова по поводу найденных денег) отсутствует в редакции «Арабесок» 1835 года (см. III, 413). Готовя повесть для «Современника» (1842 год, третья книга) Гоголь значительно переделал и расширил ее. В том числе решил вставить шутку по поводу своей фамилии.
В 1842 году подготавливая к печати собрание своих сочинений, Гоголь значительно переработал еще одно произведение – «Тараса Бульбу». Удивительно ли, что в последнем абзаце этой повести так же «всплывает» фамилия писателя. Очнувшийся на мгновение перед смертью, Тарас успел увидеть, что его товарищи спаслись, отплыв на челнах. «Немалая река Днестр, и много на ней заводьев, речных густых камышей, отмелей и глубокодонных мест; блестит речное зеркало, оглашенное звонким ячаньем лебедей, и гордый гоголь быстро несется по нем, и много куликов, краснозобых курухтанов и всяких иных птиц в тростниках и на прибрежьях. Казаки живо плыли на узких двурульных челнах, дружно гребли веслами, осторожно минали отмели, всполашивая подымающихся птиц, и говорили про своего атамана» (II, 172). В издании «Миргорода» (1835) «гордого гоголя» нет и в помине, как и всего прощального птичьего гомона (см. II, 355).
Появление «гоголя» в «Тарасе Бульбе» весьма любопытно. Исследователи указывают на существовавший интерес писателя к древнейшему памятнику русской письменности «Слово о полку Игореве» [4]. Влияние «Слова» на творчество Гоголя в первую очередь отмечается именно в отношении «Тараса Бульбы». Ф.Я. Прийма, писал о том, что во втором издании повести связь между этими двумя произведениями прослеживается достаточно четко, выделяя при этом ряд «заимствований» отсутствующих в первой редакции «Тараса Бульбы» (см. Прийма Ф.Я. «”Слово о полку Игореве” в творчестве Гоголя» // Гоголь. Статьи и материалы. Л., 1954. С. 151).
Указанное выше «птичье» место из повести Гоголя может служить еще одним примером отсылки к «Слову». О.В. Творогов отмечает, что в «Слове», как ни в каком другом памятнике древнерусской литературы, часто упоминаются птицы (Творогов О.В. «Птицы в “Слове”» // Энциклопедия «Слово о полку Игореве»: В 5 томах. М., 1995. Т. 4.). Хорошо заметно, что при втором издании «Тараса Бульбы» «птиц» в нем заметно прибавилось. В том числе это касается преображения автором заключительного абзаца в «птичий» (что способствовало усилению орнаментального тона повести, сближающего ее со «Словом»).
Утка-гоголь упоминается в «Слове» два раза (см. О.А. Белоброва статья «Гоголь» // Энциклопедия «Слово о полку Игореве». Указ. изд. Т. 2; о гоголе-утке так же см.: Словарь-справочник «Слова о полку Игореве: В 6 выпусках. Л.: Наука, 1965-1984. (статьи «Гоголь», «Гоголь [дополнительно]»), почти в самом конце поэмы (сравни с решением Гоголя поместить своего гоголя в последнем абзаце повести). «В полночь свистнул Овлур коня за рекой – велит князю разуметь: не быть князю Игорю! Кликнул, стукнула земля, зашумела трава, задвигались вежи половецкие. А Игорь-князь горностаем прыгнул в тростники, белым гоголем – на воду, вскочил на борзого коня, соскочил с него босым волком, и помчался к лугу Донца, и полетел соколом под облаками, избивая гусей и лебедей к завтраку, и к обеду, и к ужину. <…> Донец сказал: “Князь Игорь! разве мало тебе славы, а Кончаку досады, а Русской земле веселья!” Игорь сказал: “О Донец! Разве не мало тебе славы, что лелеял ты князя на волнах, расстилал ему зеленую траву на своих серебряных берегах, укрывал его теплыми туманами под сенью зеленого дерева. Стерег ты его гоголем на воде, чайками на струях, чернядями в ветрах” и т.д. (Слово о полку Игореве // Библиотека литературы Древней Руси: В 20 томах / Подготовка текста, перевод и комментарии О.В. Творогова. СПб., 1997. Т. 4. XII век С. 267). Судя по параллельному корпусу переводов «Слова о полку Игореве» эпитет «белый», вслед за оригиналом, имеется в подавляющем большинстве переводов. В некоторых, например у А.В. Вельтмана (1833 год) он отнесен ко второму упоминанию утки-гоголя: «Везде охранял ты его; то средь волн белым гоголем, чайкой на быстрых струях, и чернедьми в воздухе» (Песнь ополчению Игоря Святославовича, Князя Новгород Северского. Переведено с древнего русского языка XII столетия Александром Вельтманом. М., 1833. С. 41).
Намек на то, что гоголь из «Тараса Бульбы» может иметь родственное отношение к гоголю из «Слова» содержится в записной книжке писателя за 1842-1844 года. В разделе посвященном птицам имеется следующая запись: «Гоголь большой – в большую утку, белого цвета с красными перьями. Около головы вроде манжет, ноги в заду к самому хвосту. Трудно застрелить, потому что, едва завидевши, опускаются всем телом вниз, и только одна шея наверх воды. Бегать на суше не может. Плывет гордо и быстро, поднявши длинный нос и т. д.» (IX, 551).
На присутствие «гоголя» в «Слове» писателю мог указать (напомнить) М.А. Максимович. Его перевод поэмы вышел в 1837 году, уже после отъезда писателя за границу, однако это могло произойти в августе 1835 года, когда Гоголь проездом побывал в Киеве. Максимович в это время читал в местном университете лекции о «Слове», которые, начиная со следующего года, будут печататься в «Журнале Министерства народного просвещения» (статья «Песнь о полку Игореве»). Первую часть этой статьи вышла еще до отъезда Гоголя за границу. Максимович мог сообщить свои соображения по поводу «Слова» именно в связи с первым изданием «Тараса Бульбы». Гоголь отправил ему сборник «Арабесок» 22 марта 1835 года.
Упоминание в повести «гордого гоголя» было вполне последовательным шагом, проявляющим присутствующую в ней личную для автора подоплеку. Многими исследователями отмечено, что сыновья Тараса Бульбы - Остап и Андрий получили «говорящие» имена. Согласно семейной традиции родословие писателя возводится к полковнику Ефстафию (Остапу) Гоголю. Однако дед писателя Афанасий Демьянович, сообщая о своих предках, писал о могилевском полковнике Андрее Гоголе [5].
Видимо то, что писатель решил вставить «гоголей» в свои переработанные произведения не является простой шуткой, или тем более случайностью. Мысли по поводу своего имени (символа социального бытия), занимали его в 1842 году ничуть не меньше чем шесть лет назад, до отъезда за границу. Его фамилия в текстах являлось своеобразной метой к последующему окончательному и, как он надеялся, триумфальному возвращению в Россию. Появление одновременно именно двух «гоголей» - комического и трагического, является указанием автора на присутствие в его творчестве двух разных начал, попыткой при помощи театрального приема речи «в сторону», апарте, сказать читателю о чем-то важном, что станет понятно позже, спустя долгие годы.
[1] Судя по свидетельству П.А. Вяземского, схожим образом отозвался о молодом Гоголе поэт Иван Иванович Дмитриев: «…Но встреча с Пушкиным и с Гоголем возбуждала в нем <И.И. Дмитриеве> даже радость. “О-о! Да он так и смотрит Гоголем” – сказал он, проводивши почти до дверей автора “Мертвых душ”» (Гиллельсон М.И. Мануйлов В.А. Степанов А.Н. Гоголь в Петербурге. Л., 1961. С. 115). Гоголь посетил Дмитриева во время поездки на родину летом 1832 года.
[2] С.Т. Аксаков начал свою статью посвященную гоголю («утке-рыбалке») след. словами: «Собственное имя гоголя часто употребляется в народе как нарицательное или качественное. Всякий русский человек поймет, когда скажут про кого-нибудь: “Экий гоголь!..” или: “Смотри, каким гоголем выступает…”, хотя гоголь никак не выступает, потому что почти не может ходить» (Аксаков С.Т. Записки ружейного охотника Оренбургской губернии» (1852)).
[3] Имеется пример и с другим каламбуром писателя по поводу своей фамилии (благо их имеется не так много – кажется всего два). И.Ф. Золотарев, который жил с Гоголем в Риме в 1837-1838 годах оставил о писателе следующее воспоминание: «Из наиболее любимых Гоголем кушаний было козье молоко, которое он варил сам особым способом, прибавляя туда рому… Эту стряпню он называл гоголь-моголем и часто, смеясь, говорил ”Гоголь любит гоголь-моголь”» (Ободовский К.П. Рассказы о Гоголе // Виноградов И.А. Указ. изд. Т. 3. С. 121). Е.М. Хомякова писала Н.М. Языкову 21 мая 1842 года о Гоголе: «… Он видал даже малюток моих; Маша, которая не называет его иначе, как Гоголь-Моголь, любит его больше других» (Гоголь в неизданной переписке современников (1833-1853) / Публикация и комментарии Л. Ланского // Литературное наследство. Том 58. Пушкин. Лермонтов. Гоголь. М., 1952. С. 620-621). Стоит вспомнить и тот факт, что Пушкин, будучи в Лицее, пострадал за употребление гоголь-моголя. Судя по воспоминаниям И.И. Пущина, эта история могла иметь для поэта драматические последствия.
[4] Историю вопроса и библиографию по теме «Н.В. Гоголь и “Слово о полку Игореве”» см. в статье О.В. Творогова «Николай Васильевич Гоголь» (Энциклопедия «Слова о полку Игореве»: В 5 томах. СПб.: Дмитрий Буланин, 1995. Т. 2).
[5] Историю вопроса см.: Манн Ю.В. Гоголь. Труды и дни: 1809-1845. М., 2004. (глава «Род Гоголя»). Так же см.: Вересаев В.В. Гоголь в жизни. М. 1990; Родословие Н.В. Гоголя. Статьи и материалы. М., 2009 и др.