Мандариновый солдат. Глава 1

Дормидонт Вениаминович
Глава 1. Часть 1 – Покурим-ка

Я родился в период застоя, точнее, в начале восьмидесятых, а значит, служить мне пришлось на изломе тысячелетий. В то время, как и ранее, начиная с шестьдесят седьмого года, срочники в сухопутных войсках служили два года.

- Колос, Колос, — я открыл глаза, передо мной стоит командир взвода я медленно закрыл глаза, веки были свинцовые, он продолжил меня будить шепотом, в расположении кроме нас спал еще целый взвод.— Пойдем, покурим.

- Сколько времени? — спросил я и сам достал телефон, посмотрел на экран, часы на телефоне показывали три тридцать, осталось пятнадцать минут до того момента как мне вставать и идти на пост.
- Курить будешь? Пойдем, покурим, — сам спросил, сам ответил офицер.

Я встал, медленно накинул китель, вполз в тапочки и поплелся за взводником. Каждое утро начинается с одной и той же мыслью - Да когда я уже высплюсь-то, как это надоело. Мы вышли из располаги, прошли по окопам к калитке и вышли к реке, там между забором и деревьями, под кустами орешника лежал бульбулятор из пластмассовой бутылки, через него курили не один десяток раз, стенки бутылки изнутри от налета смол стали коричневые. Взводник насыпал травы в золотинку расположенную на месте пробки и прикурил, потом дал мне я затянулся, мои легкие наполнил густой дым, который щекотал грудь изнутри, я задержал дыхание, чуть не закашлял, выдохнул, затянулся еще, передал бутылку офицеру, он повторил ту же процедуру и так повторялось по несколько раз. Мы докурили, я положил бульбулятор на исходное место. Грузинская трава забористая, меня накрыло на месте, непонятно то ли головокружение от недосыпа, то ли так сильно торкнуло, вставать с корточек не хотелось, только что терзавшие меня проблемы, долгого нахождения вдали от дома и продолжительного полового воздержания отступили. В общем, покурив, мы разбрелись, командир пошел спать, а я готовиться к выходу на пост. Приготовил себе кофе, достал мятую пачку «Золотой Явы» вышел на высокое крыльцо, закурил сигарету (тогда еще не было «золотой классической Явы» и я не знал, что так можно испохабить сигареты одним словом «классическая»).

Оперившись на блоки перед высоким крыльцом я смаковал кофе и сигаретe, наблюдая начало нового дня, такого же дня, как и прочие дни в моей армейской жизни.

Сергей был заместителем командира взвода, а попросту «замком», в его обязанности входило выдавать и принимать оружие от тех кто заступает и сменяется с поста. В течение года он это делал с периодичностью через каждые четыре часа, независимо от времени суток и уж тем более атмосферных осадков. К тому моменту как он вышел к оружейной комнате я уже ждал его в бронежилете и каске.

Улыбнись Серега, – я радостно его встретил, он что-то промямлил себе под нос, устало шаркая тапочками, подошел к двери, сваренной из армированной проволоки, открыл оружейку, я взял свой РПК и пошел менять Стаса на посту. Эта картина не менялась полгода. Подходя к наблюдательной точке я как обычно видел, что сменяемый ждал меня, считая секунды, которые приближаясь к концу смены, так томительно длятся, что можно сойти с ума если постоянно наблюдать еле ползущую стрелку часов.

Мы молча разошлись и я сел на лавочку. Над скамьей был железный лист полтора на два метра — импровизированная крыша, в сезон дождей осадки могут продолжаться по несколько суток, мелкие капли размеренно барабанили по железу. Я прикурил сигарету и прислонился спиной к блокам, укреплявшим стенку окопа, закрыл глаза и грезил о чем-то теплом влажном и приятном на ощупь, находящееся у какой-нибудь симпатичной девушки между ног. Другие мысли сытого и ничем не обремененного солдата практически не посещают. Во время моей смены прохожих за забором не было, время тихое и можно было, позволить себе закрыв глаза забыться и отвлечься от монотонных солдатских будней, циклично повторяющихся изо дня в день. За шесть месяцев нахождения на этом посту однообразие порядком надоело, но этот день сурка будет еще продолжаться около года. Отслужил я к этому моменту почти два года с учетом заключенного шесть месяцев назад контракта. В общем, большая часть времени нахождения в армии преодолена, и поэтому дышится как-то намного легче, только от осознания данного факта.

Глава 1. Часть 2 - Эшелон

Меня зовут Колосов Никита, перед вами обычный парень, ничем не отличающийся от массы соратников, военкоматовские статисты в личном деле написали «спортивного телосложения», только вот в каком виде спорта используется такое худое тело уточнить забыли, по моему суждению: разве только шахматы. Родина призвала меня на службу выковырнув из провинциального города, затерянного где то на Дальнем Востоке на территории бассейна реки Амур. Хотел ли я служить? Как бы точнее ответить, собственно я не очень противился повесткам, но и не скажу, что каждое послание из военкомата о приближении времени призыва меня радовало, я не горел желанием топтать сапоги два года, но и денег на то что бы откосить у меня не было, ровно как и знакомых которые помогли бы мне приобрести военный билет не отдавая долг родине, оставалось только смириться с той мыслью, что теперь пришел мой черед мотать портянки.

С Дальнего Востока нас везли целым эшелоном в войсковые части находящиеся в разных городах на западе России, где то посреди дороги на одном из многочисленных полустанков Транссиба нам встретился такой же эшелон в котором везли таких же парней, но из их родных мест европейской части России на мою малую родину, в мой город.

Мой покупатель был из Тамбова значит: я ехал туда служить на первые полгода в ТУЦ - Тамбовский учебный центр по подготовке младших специалистов. Вагон сквозил со всех сторон, это были пассажирские вагоны перед списанием, проводник очевидно был то же перед списанием на пенсию, может я и ошибаюсь, но из за его пропитого лица не совсем был ясен его возраст. Кормёжка два раза в сутки, это было непонятное варево, ощущение, что сливуха из перемолотых и переваренных круп. Сначала на казенную еду не смотрели, кушали то, что прихватили из дома, но через пару дней у ребят домашние пирожки закончились. Просили проводника купить съестного, на станциях нам выходить из вагона почти не разрешали. Ближе к концу поездки домашняя снедь и деньги почти у всех новобранцев кончились и народ неохотно перешел на армейское варево, разносимое по вагонам из вагона ресторана в котором и готовилось это жуткое однородное снадобье.

О прекрасные плацкартные вагоны, по всей видимости они до сих пор сохранились только в России. Полки были заняты во всем вагоне. Тем кто не успел занять место на первой и второй полке, выпал “счастливый” билет спать на третьей багажной полке, туже всего пришлось тем, кому досталась полка багажной боковушки, во время движения поезда в кривой, вагоны наклоняются и те счастливчики регулярно сыпались с боковушек по несколько человек за ночь. Я сплю чутко и достаточно хорошо слышал как те с грохотом падали на пол, в полете успевая зацепить пару полок, громко ударяясь своими конечностями о них. В их случае можно было убиться, еще не доехав до места службы. Условий для того что бы помыться тоже нуль, выходили из положения следующим образом, мочили вафельное полотенце, выданное с постельным бельем, и им обтирались, чтобы хоть как то смыть грязь и пот, усиленно проступающий в условиях летней жары, в битком набитом призывниками железном вагоне, большим похожем на банку селедки не первой свежести, конечно может и есть любители рыбы с душком, но я таковым не являюсь. В общем, до места службы тряслись в поезде около восьми дней, может и больше, как то не особо озадачивались подсчетом времени, но по окончанию семи дней пребывания в поезде, мы гордо начали считать, что мы уже прослужили целых семь дней, наивно и по детски даже не предполагая, как долго еще будет тянуться служба.

Где-то посреди Сибири мы медленно вкатились на небольшую станцию, на соседнем пути стояли несколько вагонов, две девушки под шафе выбежали из за них и не замечая медленно катившегося эшелона, до отвала набитого парнями, одна из них уселась на корточки по нужде, ее подруга стояла в нескольких метрах, заметив эту неловкую ситуацию она решила поддержать писающую подругу и повернулась к эшелону спиной и отточенным движением, одновременно задирая юбку, наклонилась в рабочую позу, продемонстрировав нам симпатичную попу в зеленых трусиках. Почти весь эшелон овладела буря эмоций свист, ор, смех и возможно пара мокрых трусов. Это была последняя женская попа, которую мне суждено было увидеть в живую за последующие три года.

По дороге была остановка в Сызрани. Где то посреди города, прям на откосе рядом с тротуарами, росла конопля, любители сего растения сразу же заметили наличие оного, и с большой досадой смотрели в окно, кто-то в соседнем купе даже пытался открыть окно вагона, дабы выпрыгнуть за кустами, но окна открывались всего на сантиметров двадцать. Поезд тронулся, и травокуры смиренно смотрели в окно, тяжко вздыхая, не отрывая глаз от источника блаженства, пока растения не скрылись с поля зрения.

Мы после бесплатного, недельного железнодорожного тура по красотам бескрайней России, наконец въехали на территорию части, где нам предстояло прослужить ближайшие пол года. Хотя как сказать на счет цены вояжа, она была, и стоила три года молодой жизни, подаренной в обмен на тур и увлекательные приключения в сапогах, почти как в сказке, временами даже не почти. Наблюдая, как, звякая цепью, закрылись ворота КПП части, меня окончательно оглушило чувство невозврата и оно обрело новый безнадежный оттенок, мною была потеряна последняя нить, связывавшая меня с той, когда-то беззаботной и ничем не обремененной жизнью, она кончилась и сегодня, в сию минуту, начиналась совсем другая жизнь, неизвестная и пугающая.

Глава 1. Часть 3 – Первый взгляд

Мы нерешительно высыпались из машины, офицер нас кое-как построил и повел в столовую, нас хоть еще и не поставили на довольствие, но завтрака хватило на всех, после недельного двухразового питания отвратительной кашей, пища в столовой нам показалась приемлемой. После завтрака нас повели на вещевой склад, там нам выдали форму и сапоги, все с шумом примеряли обновки, какой-то незнакомый шутник, стоящий рядом со мной, голосил, что ему выдали кафтан не по размеру. Ему выдали другой, но что-то, ему и в этом не очень понравилось. После того как мы прибарахлились, нас построили и недружным строем, но дружным стадом, мы отправились в баню.

В большинстве случаев баня в армии состоит из двух помещений, первое - это прихожая с вешалками, где все раздеваются и второе помещение это - зал для мытья, в котором подле стен, расположено большое количество леек душа, вот в принципе и есть армейская баня. Прямые функции, как таковой бани, не выполняются, попросту говоря пара нет, мало того иногда и тепла нет, но зато в изобилии превалирует холод. Но, сейчас было лето и нам повезло, лишь тонкий холодок скользил по ногам, мы помылись, переоделись во все казенное, оставив свою домашнюю одежду огромной кучей в углу раздевалки. Нас повели в расположение пятой роты, мы расселись на стульях в комнате досуга. Туда, через минут двадцать, зашел офицер и уже из свежеприготовленных списков зачитал нам кого в какое подразделение распределили. Я попал в роту радиоэлектронной разведки, в принципе ничего удивительного именно в этой роте я и собирался служить, просто я об этом не знал.

Всех новичков пятой роты распределили по взводам, я попал в третий, сержант Печников собрал нас вокруг себя:
- Солдат без бирки, что член без дырки, – выразительно произнес сержант и объяснил нам как густорастворимой в воде хлоркой наносить трафарет на форму и сапоги.

После, на своем кителе он показал как пришивать подворотничок, ничего сложного я там не увидел, далее он вынул ногу из сапога поставил ее на табурет и несколько раз показал нам, как за полгода проведенные в армии, он ловко научился мотать портянки. С первого раза нормально наматывать обвертки вряд ли кому то удается, но всем пришлось быстро овладевать этим нехитрым навыком качественно, так как за время утренней зарядки, при некачественной обмотке ног натирались мозоли. Некоторые салабоны, спустя неделю пребывания в части, после интенсивных утренних пробежек слегли в лазарет с мозолями.

Если уж и выбирать род войск, то многие задроты, наверно, хотели бы служить в войсках радио электронной борьбы, представляется, что сидишь ты за какой то супер мощной и навороченной техникой, и нажимаешь так непринужденно, на клавиши, как в фильмах про крутых пацанов, которые спасают мир несколькими нажатиями на клавиши задавая электронной машине какие то операции. А вот и нет, в действительности все совсем не так, конечно техника очень навороченная и мощная, но была она таковой в семидесятых годах прошлого тысячелетия, сейчас она годилась только для того что бы снимать с нее драгоценные металлы, в изобилии присутствующие в схемах блоков. Чем собственно и занимались офицеры, но чаще прапорщики, ведь прапорщики в армии самые выносливые люди, потому как выносят больше всех.

Вводный инструктаж проводили для всего вновь прибывшего стада. Нас привели в парк техники, там нам показывали военную технику, на которой нам предстоит служить.

Радиооборудование установлено на базе МТЛБу - многоцелевой транспортёр легкобронированный универсальный, разворачиваются примерно  за 20 минут и обеспечивают информацией войска о местонахождении вероятного противника, в роли которого всегда выступал блок НАТО, оно и не мудрено, со времен окончания сороковых до сих пор ничего не изменилось.

В учебке мы были заняты почти всегда: каждое утро начиналось с трёхкилометровой пробежки, зарядка заканчивалась упором лежа и приседаниями. Каждый вид упражнения, в количестве от пятидесяти, до ста раз, все зависело от настроения сержанта, но и не редко бывало гораздо больше, в принципе очень полезно, хоть и не очень охота. На втором десятке отжиманий мы в своих мыслях начинали проклинать сержанта, посылая ему разнообразные проклятия. После зарядки мы посещали умывальник, толпясь вокруг раковин, затем после водных процедур, нас ждал завтрак, утренний развод, занятия в учебном корпусе, как правило, до обеда, а обед был в два часа, в общем, промежуток между утренним приемом пищи и обеденным составлял около шести часов…

Как ни крути, а организм человека при вынужденной смене обстановки подвергается стрессу, мой организм не исключение. Через пару дней, после того как я попал в учебку, пик стресса исчерпал себя, а когда это происходит, у меня просыпается аппетит. В общем то молодые солдаты, которые меньше полугода назад пополнили ряды вооруженных сил горячо любимой родины, всегда очень хотят есть, те которые не хотят есть - зверски хотят жрать и таких преимущество. В учебке кормили достаточно, но судя по вкусовым качествам, повара особо не старались. Вместо мяса, часто на обед давали сало, я не любитель сала в кляре, но когда хочется кушать, то эта снедь пойдет что бы набить утробу и не ощущать чувство голода, часто посещаемое мой молодой организм, тем более что моя религия совсем не против. Но у нас в роте было некоторое количество Башкиров, Татар и ребят с Кавказа, на первый взгляд не очень то им повезло, так как в замен сала им ничего не предлагали, но чувство голода расставило все на свои места, спустя пару недель мы всё чаще начали слышать от них «Аллах под крышей не видит» и наблюдать как они уплетают сало наравне с нами.

Глава 1. Часть 4 – Присяга

Прошло около месяца пребывания в части, кто то каждый вечер в календарике иголкой протыкал проведенные дни, кто то их аккуратно зачеркивал, а мой календарик был чист, мне казалось, что так время идет менее заметно и не так сильно чувствуется предстоящее впереди препровождение в армии время. Утро сего дня на моем карманном календаре обозначало середину июля и сегодня я со своими товарищами новобранцами принимал присягу. К этому действу, нас как следует, готовили пару недель, тренировали строевому шагу, как правильно выходить из строя, как держать оружие в руках при торжественной речи и что говорить.

За день до священного обряда, замполит проводил занятие, он рассказывал нам про наши обязанности и права. Как выяснилось, прав у нас больше, чем обязанностей, но был один подвох, который меня напрягал. У нас есть право: на бесплатное питание; крышу над головой; обеспечение обмундированием; отпуск; лечение; право голосовать на выборах; право на бесплатную отправку писем; пачку очень дешёвых и отвратительных сигарет на два дня; еще некоторые мелочи, но самое главное, это денежное довольствие, которое составляло целых ТРИДЦАТЬ ШЕСТЬ РУБЛЕЙ в месяц!!! Но за то, после дачи присяги, мы обязаны беспрекословно выполнять приказы командиров, приказы подлежат обсуждению только после выполнения таковых.

По сути своей присяга - это словестная клятва, в которой обещаешь свято соблюдать Конституцию государства, строго выполнять требования воинских уставов, приказы командиров и начальников, а так же достойно исполнять воинский долг, мужественно защищать свободу, независимость и конституционный строй России, народ и Отечество. В принципе я обещаю, что должен делать все, что мне прикажет Родина, в лице не всегда адекватных командиров, в обмен на то, что я называюсь солдатом.

В те моменты, когда нас готовили к даче присяги, офицеры нам рассказывали, с серьезным выражением лица, как важно во время выхода из строя, для дачи присяги, все делать безукоризненно и четко, но волнение среди юных бойцов почти всех пересилило и многие жутко косячили. В принципе на это никто из офицеров не обращал внимания, только мы посмеивались между собой друг над другом, как кто-то из товарищей затупил, при этом насмешники считали себя солдатами с образцовым строевым шагом. После присяги в столовой был торжественный обед, нас ждал сюрприз нам дали по две печенюшки и по одной конфетке.

Глава 1. Часть 5 – Будни

Учебка была уставная, в добавок еще и образцово-показательная, а это означало, что проверки из штаба округа регулярно посещали нашу часть, это указывает на то, что территория части должна быть идеальна всегда, территория вылизывалась естественно солдатами. В общем то на территориях всех войсковых частей России положен порядок, порядок подразумевает под собой простоту и отсутствие лишнего, ничего лишнего по меркам военных - это когда все прямо и при необходимости квадратно, ну или соблюдается прямой угол. До того как я попал в армию, я с прямыми углами встречался только на уроках геометрии и в редких случаях при столкновении с косяками дверных проемов, в общем то мы прекрасно существовали друг без друга, но армия предоставила мне прекрасную возможность подружиться с прямыми углами в виде кантика. Кантики на койках - это секретный армейский элемент возделываемый солдатами с утра на своей койке, с такой же любовью и заботой как заботливая бабушка-цветочница ухаживает за своим самым любимым и редчайшим растениями на клумбе. В учебке, сержанты действу создания кантика солдатами, придавали огромное значение, вообще казалось, что нашей армии придет конец, если на койках солдаты с утра не сделают кантик. Сделать кант достаточно просто, но для получения максимальной изящности и красоты, требуется определённая сноровка. Простыни идеально расправляют, одеялом покрывается вся поверхность койки и заправляют под матрац, так что бы одеяло было немного в натяжку, после с боку постели, к торцу матраца, прикладывают одну, так называемую, лыжу - это небольшая фанерка примерно тридцать на десять сантиметров, для удобства обращения с этим замечательным и полезным для солдатского быта средством, посреди фанерки крепится ручка. Вторым экземпляром такого же устройства, отбивают по горизонтальной поверхности постели, рядом с приложенной к торцу первой лыжей, при отсутствии лыж, используют армейские тапки.

Кантик на снегу, по сакральному значению, несет такую же ценность для армии, как и кантик на кровати. Но снежный кант, для своего выполнения, требует больших физических затрат и времени, потому как выполняется не тапочками, а лопатами. Поэтому солдаты, вечно следующие к совершенству военного искусства, путем постоянного стремления к пребыванию в состоянии физического и умственного покоя, изготовление кантика на снегу "любят" сильнее, чем изготовление кантика на кровати.

Ну, а что до занятий в учебном корпусе, мы учили алфавит НАТО и английский язык, точнее перевод с английского военных терминов и техники. Нас учили расшифровывать послания на английском языке, передаваемые в алфавите НАТО, в принципе ничего в ней секретного нет, ведь ей пользуются с середины прошлого столетия, международная морская организация и гражданская авиация по всему миру, но почему то нам говорили, что это очень важно и Американцы обязательно будут его использовать при возникновении войны. Вся серьезность, преподносимая нам офицерами, не усваивалась в головах, так как мы, как всегда ближе к обеду хотели кушать. Занятия были как в институте, проходили парами по полтора часа, перемены по десять минут. После третьей пары, мы выбегали на улицу из учебного корпуса и рьяно набрасывались на маленькие и кривые яблони, по всей видимости, их кривизна обусловлена постоянными нападками со стороны голодных салабонов. Плоды не успевали вызревать, они только начали более менее набирать вес и форму. И были обречены, но на спасение флоры приходили офицеры и сержанты, регулярно проводившие освободительные рейды яблонь, от голодных солдат нехватов.

Глава 1. Часть 6 – Три скрипа

Игра три скрипа, развивает способность занимать удобное положение для сна еще в момент прыжка в кровать. А так же отбиваться за короткий промежуток времени.

В двадцать два часа сержант Абалдинов по совместительству - заместитель командира взвода громогласно крикнул:

- Рота строиться! Форма одежды номер три! (без ремня, а у кителя расстегнута верхняя пуговица) в тапочках, - подразделение живо построилось в две шеренги на взлетке спального помещения, перед кроватями, сержант продолжил:

- Сейчас будем играть в военных, учимся быстро отбиваться и одеваться за 45 секунд! Рота отбой! - надрывисто крикнул Абалдинов.

Солдаты толкаясь, на перегонки помчались к своим скрипучим койкам. В кубрике двенадцать старых советских одноярусных коек, с каждой стороны от прохода по шесть штук. Я прорывался впереди, моя койка самая последняя у окна, следовательно для того что бы уложиться в срок надо бежать первым, на ходу спотыкаясь о табуреты стоящие в торце каждой кровати я снимаю китель, подбежав к своей кровати наскоро снимаю штаны и стараясь аккуратно уложить снятые вещи на табурет. Все это происходит под общий гам и топот, все торопятся, ведь если не успеем, то все придется проделывать заново. Прыгаешь в кровать, пытаешься затаиться и даже не дышать, но как этого не хотелось, а тормоза в подразделении присутствуют.

- Рота подъем! Строиться, форма одежды номер три! – Абалдинов нас тренирует. Рота с недовольным видом построилась. Сержант дал команду:
- Рота отбой!

Во второй дубль успели все. Дневальный выключил свет, но началось самое интересное, где то посреди располаги скрипнула кровать.

- Раз! – интересно, на сколько счастлив был Абалдинов измываться над подразделением в шестьдесят человек.

В моей голове мысли сходились только на одном – не дай бог, какая ни будь падла, еще раз скрипнет.

- Два! – после второго скрипа, еще радостнее произнес сержант. О господи, как гудят конечности, как я устал за сегодня, неужели какой ни будь пидор позволит себе ворочиться, что за люди, убил бы своими руками.

- Три! РОТА ПОДЬЕМ! строиться! – Абалдинов чуть ли не кончал от радости, еле заметная улыбка выдавала его наслаждение. Все построились.

- Упор лежа принять!- рота упала на руки в исходную позицию – Два! – все выпрямили руки под счет сержанта - Раз! - Заняли начальную позицию - Два! Раз! Два! Полтора! - полтора литра пива, не достаточно на гражданке, а вот команда полтора при выполнении упражнения упор лежа - это много! Что бы занять правильную позицию необходимо застыть между позой с полностью выпрямленными руками и начальной позицией, в общем ни-туда ни-сюда. Точнее говоря, полтора – это самое тяжёлое упражнение, а если стоять в этой позе некоторое время, то намного тяжелее, чем в первой или второй позе – руки трясутся, течет пот. Все терпят. – Раз! Два! Раз! Полтора! – ох уж эти полтора, если бы все полторашки в армии были пивными, то мы бы стали алкоголиками. Резкая команда:

- Отбой! – пробуксовка тапочек, при низком старте и легкий дрифт при заходе в кубрик, я в авангарде. Отработанная схема: на бегу раздеваюсь, укладываю вещи на табурет. Прыгаю в кровать под одеяло, принимая удобную позу в полете. Но это не конец, этот цикл повторяется еще не один раз.

Глава 1. Часть 7 – Макухи

Мы не всегда присутствовали на занятиях, иногда кого-нибудь выдергивали из строя, для отправки на работу. Прошла пара месяцев пребывания в части, после завтрака, на утреннем разводе назвали мою фамилию и моего земляка, мы вышли из строя и нам приказали идти в офицерскую столовую. Мой земляк, Толик, был знаком мне еще до армии, мы некоторое время жили по соседству, но никогда толком не дружили. Толик, был немного тормознут, но дружелюбен и безобиден, мы дошли до столовой и представились одному из поваров, нас напоили чаем с печеньем и посадили чистить картошку. Приноровившись чистить картошку в многочисленных нарядах по солдатской столовой, в которые мы попадали раз в шесть дней, мы потратили мало времени на поставленную задачу, после этого нас попросили вынести мусор. Ближайшие мусорные контейнеры находились за пределами части, повариха спросила, не сбежим ли мы, если пролезем в дыру в заборе, я ответил, что бежать до дома около восьми тысяч километров, поэтому навряд ли наши головы может посетить такая мысль. После чего женщина объяснила, куда нам вывалить ношу. Мы с Толиком протиснулись в дыру в заборе с алюминиевой кастрюлей, в которой были очистки и прочие кухонные отходы и устремились по направлению указанному женщиной в белом колпаке, дойдя до мусорного контейнера, мы опорожнили тридцатилитровую кастрюлю и тут же Толик воскликнул:

- Макухи! - его взор был обращен на территорию находившуюся рядом с мусоркой. Подле контейнера росли молодые кусты конопли

- Нихера себе! У них конопля на мусорке растёт! – продолжил удивляться Толик, попутно обрывая еще молодые побеги вожделенного растения.

Самое удивительное было для меня, что конопля спокойно росла в тридцати метрах от жилых пятиэтажных хрущевок, ничуть не скрытая от людских глаз, при том, что росла около мусорных контейнеров, которые ежедневно посещают местные жители. Вполне вероятно, что глаза Толика с легкостью определили свое любимое растение из нескольких, мирно сосуществующих по соседству, в силу того, что он достаточно часто употреблял сей запрещенный продукт до призыва в армию.

Спрятав добычу он взял кастрюлю, и мы направились назад в столовую. В столовой мы были до вечера, выполняли разную нехитрую работу, около половины десятого вечера прибежал дневальный сообщил нам, что нас вызывают сержанты в роту, мы попрощались с поварихами и побежали в расположение.

Толик положил обрывки растения в наволочку, и через пару дней конопля высохла, он забил ее в бумагу выпотрошенной сигареты.

- Давай после поверки перед отбоем покурим, – предложил мне Толик когда мы стояли в курилке, я в ответ кивнул.

После поверки мы поднялись в свое расположение на третий этаж, и пошли в туалет. В армейском туалете курить запрещено, молодым солобонам тем более, ну а коноплю так вообще категорически! Мы дождались пока все выйдут из туалета, что б ни привлекать внимания, тут хоть все кроме сержантов с нами одного призыва, но любителей настучать не мало. Мы быстро выкурили то, что приготовил Толик, после чего несколько минут стояли и смотрели друг на друга в ожидании какого либо эффекта, но его не последовало. Я пошел, умыл лицо, почистил зубы и помыл ноги. Вернулся к своей кровати и сел на табурет.

- Рота строиться! – вопил дневальный.

Подразделение живо, но неохотно подтягивалось к взлетке, надо отметить, что взлетка это длинный коридор на котором обычно происходят построения, как правило, по близости у входа в казарму с расположенной на ее территории тумбочкой дневального. Все солдаты были в трусах и майках и с нетерпением ждали команды «отбой», такие построения за пять минут до отбоя случались крайне редко и означали, что произошла какая то ситуация выходящая за рамки нормали. По строю прокатился шёпот, «кто то курил траву на дальняке», я напрягся, мою голову начали посещать разные беспокойные мысли, и возникать фантазии, на тему, что со мной будет, если узнают, что это я? Но от страха все картинки из головы улетучились, моя голова опустела, а тело одолел ступор. Сержант подходил все ближе и ближе, он обнюхивал одного за другим и смотрел в глаза каждому. Я не знал, что меня выдаст быстрее, страх, запах только что выкуренной мной конопли или возможно покрасневшие глаза. Настала моя очередь и сержант сказал, «дыхни», я выдохнул на него, он втянул выдыхаемый мной воздух, он смотрел мне в глаза столько же времени, сколько и остальным, но я был напуган, и мне показалось, что дольше, чем другим. После осмотра меня, он ничего, не подозревая перешел к следующему солдату. Сержанты осмотрели всех солдат, но ни на кого подозрения не пали. Дневальный дал команду «Отбой» и мы ринулись к своим кроватям. Сержанты решили устроить нам небольшой прессинг за курение на дальняке, через пять минут после отбоя нас подорвали и построили и так продолжалось несколько раз, на этом к моему удивлению все закончилось, отделались легким испугом и мы спокойно заснули.

Глава 1. Часть 8 – Первый полигон

Полшестого утра, за полчаса до подъёма нас подняли по тревоге, было велено взять мыльно-рыльное, сложить в вещь мешки, получить оружие и строиться на плацу. Не зная пункт назначения, рота выдвинулась, путь пролегал, сначала вдоль дачных домиков, потом мы свернули на проселочную дорогу, а после и вовсе по лесной тропе вдоль железнодорожной линии. Пройдя некоторое время, сержант объявил, что мы двигаемся на полигон. После часа проведенного в пути мы вышли на небольшую поляну, был объявлен перекур, где все незамедлительно начали перематывать портянки и стрелять сигареты друг у друга. Курильщиков снабжали одной пачкой сигарет на два дня. Казенный табак, хоть и очень скверный, кончался очень быстро и не редко перед новой выдачей табака, приходилось по нескольку человек на одну сигарету. Салабоны собравшись небольшими группками, по четыре-пять человек тянули кислый дым по очереди.

- Привал окончен, продолжаем движение, – скомандовал сержант. Все по очереди устремились за ним. Еще час пути по лесной тропинке и мы вышли к полигону.

Нас построили, замполит роты рассказал принцип маскировки на местности, правила обращения с оружием, а так же основы ведения боя на местности и поведения в атаке. После мы по очереди пробежались по полосе препятствий, затем выстроились в шеренгу и ползали по-пластунски по песчаной почве метров пятьдесят, напоминая сим действом тараканьи бега на скорость, не удивлюсь, если сержанты делали ставки на выигрыш. После тараканьего забега почти у всех участников скоростного песочного волочения, автоматы забились песком и отказались нормально функционировать при контрольном нажатии на курок, нас наскоро заставили чистить оружие и ползти снова по песку, раза с третьего весь личный состав научился ползать так, что бы оружие оставалось пригодным для стрельбы.

Краткий и внятный инструктаж обязателен для юнцов собирающихся, стрелять впервые из боевого оружия. Для наилучшего результата попадания в мишень, при стрельбе лежа, необходимо правильно занять позицию, опорная нога должна быть вытянута вдоль тела, вторая же откинута в сторону, ступни в стороны, носками наружу, перед стрельбой два медленных вдоха за время которых нужно прицелится на третий выдох необходимо задержать дыхание и выстрелить.

После инструктажа, все по очереди согласно штатного расписания выдвигались на огневую позицию для стрельбы. По людям было видно как они волнуются, настал мой черед, я занял позицию как нам только что рассказали. Испытываемое волнение вылилось в дрожь, как будто лежу не с автоматом, а первый раз с девушкой.

- Заряжай! – командовал офицер, я произвел необходимые манипуляции с оружием

- Рядовой Колосов к стрельбе готов! - тяжелое дрожащее дыхание, мушка немного дрожит.

- Огонь! – дал команду офицер. На третьем вдохе задержал дыхание, три коротких очереди. Офицер посмотрел в бинокль:

- Оценка хорошо, оружие к осмотру! - я отсоединил магазин, оттянул затвор, он оглядел – осмотрено! – я отпустил затворную раму, контрольное нажатие на курок в сторону цели, поставил на предохранитель, пристегнул рожок и вернулся в строй. Восторг и волнение сплелись в единое чувство, немного оглушенный от звука выстрела, этот трепетный момент, когда ты только что простился с огнестрельной девственностью – непередаваемое ощущение. Почти такое же как в первый раз при тесном общении с противоположным полом в постели, только намного быстрее, хотя у кого как.

Глава 1. Часть 9 – Увольнительная

В один из дней ближе к обеду дневальный кричал мою фамилию, я долго ждал этого крика, мой двоюродный дядя - Артем сегодня ко мне приехал. Он приезжал к родственникам в соседний город и нашел время заехать, я отпросился у замполита, он выписал мне увольняшку и выдал военный билет, я нёсся на всех парах через плац, мимо учебного корпуса и офицерской столовой, при выходе в КПП показал дежурному увольняшку, он записал в журнал и кивнул, я вышел. За последние четыре месяца это было единственное родное лицо которое я увидел в дали от дома. Мы пожали друг другу руки.

- Ну что, как дела? – Спросил меня Артем

- НЕХВАТАЕТ! – громко ответил я.

- Чего не хватает?

- Спать не хватает, есть не хватает, сладкого не хватает, курить не хватает, дееевооок не хватает! - Артем рассмеялся.

- Ну пойдем, пирожных хочешь? – я кивнул и мы направились в ближайшее кафе, я осилил около пяти пирожных запивая соком, это было маленькое счастье в большом масштабе. Мы вышли из кафе, в ближайшем табачном киоске Артем купил мне пачку Золотой Явы, я наконец то закурил нормальные сигареты. Неспешная прогулка по широкой алее города, где на обочине дороги стояли яблони с которых свисали налитые соком яблоки. Солнце светило по особенному ярко, навстречу нам так же неспешно прогуливались счастливые молодые мамы с детьми, оравы школьников, что то обсуждающие очень громко и молчаливые, задумчивые взрослые люди. День близился к завершению, безмятежное спокойствие прервалось вопросом Артема

- Тебе что ни будь нужно, может мыльно рыльное?

- Да, зубная паста нужна и мыло, – мы купили перечисленные принадлежности, он проводил меня до КПП и мы простились, у Артема скоро был поезд.

Меня повергло трехдневное угнетенное состояние, всего лишь в пятнадцати метрах от нашей располаги был забор, а за ним другая жизнь.

Глава 1. Часть 10 – Песня

Обычный день. После занятий в учебном корпусе нас построили на плацу. Строевая подготовка - это составная часть боевой подготовки, за три месяца маршировать нас более-менее научили, но предстоял смотр строевой песни, а это означало, что офицеры роты очень хотели, что б мы не ударили в грязь лицом перед командиром части, что в свою очередь означало следующее…

Сержант Абалдинов был дедом, он очень любил увольнительные и в обмен на стабильное спокойствие в среде массы духов, офицеры ему позволяли чаще остальных сержантов официально покидать пределы части, но в этот раз ему был выдвинут ультиматум, мы должны хорошо спеть проходя мимо полковника во время исполнения строевой песни, ну, а если в армии сержант понял задачу, то солдаты должны ее выполнить. После плотного обеда мы стояли всей ротой на плацу, перед нами стоял Абалдинов и шумел во весь голос:

- Ну, что отцы! Как вам известно, послезавтра смотр строевой песни и я хочу что бы моя любимая пятая рота показала наилучший результат! Сейчас я пойду в казарму встану возле окна и буду стоять смотреть как вы поете, а вы будите петь до тех пор, пока не научитесь петь как надо, а надо петь так громко, что б стекла на окнах третьего этажа заколыхались от вашего громкого пения, а вместе со стеклами что б колыхались мои яйца, я люблю когда мои яйца колышутся!

По строю прокатился смешок, но легче от того не стало. Сержант поднялся в расположение, а мы голосили во все горло до отбоя, пока не научились петь как надо.

Глава 1. Часть 11 – Спортивные праздники

В одно из летних воскресений, был праздник, а праздники в этой части любили отмечать с огромным спортивным размахом, путем достижения новых рекордов нашего атлетического развития. Для начала мы пробежали привычные для нас три километра, финишировав прям у спортивного городка, такой финиш вызвал у роты негодование, в виде недовольного почти всех солдат находившихся в строю.

Норматив по подтягиванию на перекладине сменился чередованием физических упражнений в упоре лежа и приседанием. Каждое упражнение выполнялось по пятьдесят раз и так по кругу, отжимание, приседание, отжимание, приседание, после четвертого круга упражнений я перестал считать подходы, так как мне показалось, что когда считаешь, то намного сложнее в очередной раз отталкивать свое изможденное тело от земли. Стиснув зубы, с дрожью в руках приходилось выполнять отжимание под бодрый счет сержанта. Если вдруг он замечал, что кто то мухлюет и не отжимается пока он смотрит в другую сторону, то это отжимание для остальных в счет не шло, на что косари слышали проклятия в свой адрес со всех сторон.

После окончания спортивного праздника мы под бодрое командование сержанта, притащили свои уставшие и измажденные тела в распалагу. Кто то из счетоводов шепнул, что мы отжались более пятиста раз и столько же раз присели, мне же показалось, что это слишком большая цифра, но гул и произвольное подергивание в конечностях говорили, о том, что это вероятная цифра.

Глава 1. Часть 12 – Дача

Так как солдаты являются дешёвой рабочей силой, если не сказать бесплатной, то бывают случаи, когда офицеры злоупотребляют своим положением и солдаты посещают разного вида работы. Для солдата же это является, хоть каким-то развлечением и способом покинуть ограниченные пределы надоевшей части. В начале осени на утреннем разводе офицер назвал мою фамилию и еще двух солдат, мы вышли из строя и нас передали в распоряжение незнакомого нам прапорщика. Мы прошли до стоянки, там мы весело и предвкушая смену обстановки, расположились в УАЗике и нас повезли куда то за город. Некоторое время машина ехала по проселочной дороге, оставляя за собой клубы пыли, после двадцатиминутной тряски по сельским ухабам, машина остановилась у двухметровой изгороди, мы вышли из транспорта и вошли через калитку на участок с двухэтажным коттеджем. Мы вошли в дом, он был достроен, но внутренней отделки не было, из прихожей прапорщик быстро шмыгнул в кухню, там стояла единственная мебель в этом доме – старый, обшарпанный кухонный стол. Он скрипнув дверцей стола быстро спрятал пол-литра водки. Наивно пологая, что мы это не заметили. На стол же он поставил пластиковую полторашку буратино, сказав, что она для нас.
На генеральскую дачу мы приехали для того, что бы делать профессиональную солдатскую работу, то, что у солдата должно получаться идеально - копать траншеи. Ну а в дачно-огородном случае траншея, конечно, называется – канавой. Прокопав пару часов, мы попеременно начали бегать попить воды, прапорщик, находившийся рядом, этому не противился. В очередной раз забегая в здание я решил искусить судьбу и вспомнить давно позабытый вкус водки, предположив, что прапорщик-алкоголик не заметит. Открыв дверцу стола я вытащил пойло нашего надзирателя и пригубил бутылку, совершив три мощных глотка. Трясущимися руками от страха быть пойманным на месте преступления, я так же молниеносно как доставал, спрятал источник пития. Бодро выбежав из двери и спрыгнул с крыльца, я направился к товарищам, но прапор перехватил меня по дороге:

- Дыхни! – сурово изрек прапор, я же по-детски испугавшись, как будто, я школьник и только что мама застала меня за курением. Невольно еле-еле выдохнул, подпитый прапорщик снова потребовал:

- Сильнее! – я подчинился и что было сил выдохнул ему в лицо. Он зашипел как змея и двинулся к дому. В недоумении, откуда он мог узнать, я подошел к товарищам и спросил:

- Как он узнал?

- Посмотри в окно.

И действительно. В доме, напротив окна была расположена дверь в кухню, а напрямую за дверью находилось кухонное окно – весь дом из окна в окно видно на сквозь, в этот момент мы видели, как прапор возится подле стола. Вот так же были видны и все мои манипуляции с бутылкой, в тот момент когда я пошел в дом, прапорщик, стоя на грядках, четко наблюдал, как я вытаскиваю его початую бутылку из стола и вытянувшись во весь рост стою полубоком к окну, правой рукой поднеся бутылку ко рту на сорок пять градусов, а левой рукой опираясь в поясницу, в данной стойке очень сильно напоминая силуэт горниста из советских пионерских плакатов, но при этом извлекая бульканье, вместо бодрых звуков горна.

Вскоре прапор, одним залпом разделавшись с бутылкой, вышел к нам в огород, к тому моменту мы уже доделали всю обозначенную нам работу. Мы лихо запрыгнули в УАЗик и вернулись в часть.