Глава двадцать четвертая. Коварство: вот и конец
Замок Единства вырос впереди внезапно, словно бы вымахнул ниоткуда и
раскинулся на вершине скалы во всей красе.
Миша не сводил завороженных глаз.
Древние стены Замка отбрасывали по сторонам света четыре разноцветных
Тени: изумрудную, как одежды весны; оранжевую, как летнее солнце;
золотую, как осенние листья; белую, как изморозь на зимних окнах.
Дракон завершил полет плавной дугой и опустился на широком балконе,
опоясывавшем Центральную башню Замка.
Мальчик и звездная кошка съехали со спины Леуфа-рыцаря на мраморные
плиты.
Вдоль всего края балкона недвижимо лежали туши маленьких слонов. Миша
наклонился, легонько погладил пальцами один безвольный хобот. Веки
зверя задрожали, приоткрылись.
– Кто они? – спросил Миша.
– Норры, – ответил Леуф.
– Но они умирают.
Леуф с холодным безразличием сказал:
– Нас ждет Зеркало, – и прошел в дверь.
Мяука быстренько пробежала за ним.
Но Миша остался на балконе. Он еще раз погладил Норра по хоботу,
выпрямился, поднял к звездам лицо – и так совпало, тютелька в тютельку –
увидел, как нечто черное падает ему на голову. Мальчик шарахнулся назад,
запнулся о тушу Норра и через него опрокинулся, упал на спину. Только это
падение и спасло ему жизнь.
Птица Гнева ударила стальным клювом в пол балкона чуть левее головы
лежащего мальчика. По мрамору от удара разбежалась сеть трещин. Птица
проворно развернулась и резким движением переставила лапу вперед.
Железные когти брякнули по камню. Птица злобно уставилась в глаза
мальчику, и Миша рассмотрел в бусинках птичьих глаз два алых зернышка –
безжалостные отблески двух кровавых рубинов.
– Кар-карать-карать! – произнесла Птица.
Миша замер. И вдруг он понял, что при любом раскладе вероятностей не
успеет вскочить на ноги – ведь лицо его находилось в сантиметрах от
стального клюва чудовищной Птицы. Но и сдаваться он не собирался.
Лежа на спине, Миша потихоньку подтягивал правую руку. Он вел руку
медленно, аккуратно, чтобы не спровоцировать атаку Птицы. Может быть,
повезет ухватить за черную шею? Он очень верил в удачу.
Стальной клюв Птицы Гнева качнулся, как удилище, вверх-вниз и вскинулся
надо лбом мальчика…
И тут прыгнувшая Мяука сшибла Птицу. Противники покатились клубком.
Птица била крыльями, но ловкая кошка… побеждала. Когда Миша вскочил
на ноги, схватка уже завершилась. Мяука выпихала из пасти черные перья и
выговорила мальчику:
– Тебя нельзя оставить ни на секунду.
– Ты спасла мне жизнь, – благодарно сказал Миша. – Еще чуть, и…
Но Мяука напомнила:
– Очнись, еще чуть – и всем Вселенным конец.
Они помчались к двери, ведущей внутрь башни.
В Зале Воинского Совета за круглым столом Нескончаемого Вселенского
Движения в угрюмом молчании восседали одиннадцать рыцарей. Покрытые
изморозью, они даже не заметили вошедших друзей.
Двенадцать огромных Зеркал холодно блистали. В тех бликах
незаколдованные глаза Миши не различили никаких изображений – лишь
мельтешащую путаницу пустых отблесков.
Возле одного из Зеркал топтался Леуф. Он с триумфом указал на него
пальцем, говоря:
– Чистильщик, вот мои Подвиги. Очищай Зеркало.
– Счастлив видеть тебя, Миша, – раздался негромкий голос.
Мальчик повернулся, потрясенно и ликующе воскликнул:
– Добрый Лерей?
– Я тоже не терял времени зря, – голос старика звучал простужено.
– Значит, мы все-таки победили? – не смея верить в удачу, прошептал
Миша.
Старик кивнул, но как-то… безотрадно.
И вообще, мало знакомого оставалось от прежнего Лерея в этом старом
измученном человеке, что стоял перед Мишей. Но, определенно, это был он.
По-видимому, трудно дались старику последние тревожные часы.
Осунувшееся лицо и присыпанные пылью одежды. Под припухшими
глазами, напрочь утерявшими сияние молодости, чернели круги усталости.
– Вам нездоровится? – посочувствовал Миша.
– Да уж, – развел руками старик. – Годы берут свое.
– И все же вы опередили нас.
Старик вымученно улыбнулся:
– Есть порох в пороховницах.
– А меня чуть не убила злобная птица.
– Кстати, а почему она тебя не убила?
– Мяука защитила. Где принцесса Лиара? – Миша окинул обеспокоенным
взглядом Зал Совета.
– Я едва успел, – прохрипел старик. – Чуть-чуть доброго-предоброго
волшебства и… ладно, пойдем наверх. Принцесса там, ждет и мечтает
выразить тебе благодарность.
– Мне не за что. Вы и без меня отлично справились, – сказал огорченно
Миша. Причина его огорчений была понятна. Ему втайне мечталось, как он
сам свершит главный подвиг – сразится один на один с Мастером Злых
Зеркал и одолеет злодея. Он тяжко вздохнул.
– Пойдем скорей к принцессе, – призвал старик.
Он толкнул неприметную дверь и пошел по открывшейся за ней винтовой
лестнице.
Кошка поморщилась вслед старику, сказала:
– Какой-то не такой сегодня Лерей, будто мешком из-за угла оглушенный.
– Чистильщик, работай же! – обиженно прокричал Леуф.
Мальчик передал Мяуке Звездный Жезл.
– Объясни Леуфу как им пользоваться – а меня, извините, принцесса ждет.
Кошка взяла янтарную пластину в зубы.
– Не продырявь, – спохватился Миша.
Кошачьи глаза глянули на него с немым укором.
– Куда подевался? – окликнул старик с лестницы.
– Догоняю! – Миша весело запрыгал по ступеням.
Они поднялись в комнатенку без единого окна, сами стены излучали мягкий
свет. Здесь стоял столик и стул, на котором сидела безжизненная девочка.
Юное личико бледно… и прекрасно. Волны золотистых волос вытекали из-
под изящной диадемы на голове и красиво спадали по хрупким плечам. На
девочке роскошно сидело платье из пурпурного бархата. Однако веки были
сомкнуты, и слегка приоткрытый ротик мерно дышал сном.
«Нашла время спать», – мирно поразился мальчик, но тут сердце
всполошилось, давая знать: «Нетак-Нетак-Нетак!»
Миша вздрогнул.
На коленях у принцессы, прижатый безвольными руками, лежал криво
вырезанный кусок Зеркала. Внутри него, словно в стеклянной клетке,
безвыходно билась прелестная роза, сотканная из множества цветных теней.
– Тень Пурпурной Розы в плену! – вскричал Миша.
– И я о том же, – мрачно подтвердил старик. Постучал ногтем по стеклу
песочных часов, что стояли на столике. В верхнем отделении фигурной
колбы оставалось совсем чуть песка – малая щепотка. Но эти песчинки
неподвижно зависли над проходом в середине колбы, будто раздумывали:
упасть или немного обождать?
Старик вынул из кармана молоточек.
– Что творится со временем? – заворчал он. – До Столетней Полночи
Волшебства оставались секунды, но они все тянутся и тянутся, тянутся и
тянутся.
Миша, на смерть перепуганный, попятился.
– Вы – не Лерей, – осознал он, и мурашки забегали по спине.
Старик вытаращил глаза. Маска Лерея спала с лица вместе с приличием.
Лицо взбешенно перекосилось, нос загнулся хищным клювом, а жестокость
перекривила бескровные губы. Теперь весь он сделался будто вкривь и
вкось. Но Миша все равно его узнал – это был тот самый старик, что был
изображен на стеклах витража в Цитадели Химер, который расколотил
хвостом Леуф-дракон.
– Уж пожрет плесень доброхота Лерея, – прошипел старик, потрясая в
воздухе молоточком. – Да, я – Мастер Злых Зеркал. Я – Торжество Ночи!
Хлопнула сама собой дверь, отсекая комнатку от остального мира, от
помощи звездной кошки, от вмешательства Леуфа.
«Нет!» – хотел крикнуть Миша, и не успел.
Взгляд старика вонзился кинжалом холода в самое сердце. Этот удар-взгляд
заморозил голос и лишил мальчика движений, оставив послушными только
глаза.
– Так и стой! – прорычал Мастер Злых Зеркал. – Разрушив Холодильник в
Изнанке Миров, ты расколотил вдребезги все Колдовские Зеркала, которые
я лепил многие годы, и освободил порабощенные города. Тебя ненавижу.
Но, увы, не могу испепелить на месте, потому что ты прибыл в Замок по
приглашению Леуфа. Так стой и смотри, как Вселенная разваливается у тебя
на глазах.
Старик выдернул из кармана молоток и зашипел, точно разозленная кобра.
– Знаешь, мальчишка, зачем мне молоток? Я не смог вынуть Тень
Пурпурной Розы из Зеркала, но Госпожа Гнилостная Погибель подсказала
решение. Лишь пробьет Столетняя Полночь, я расколю Зеркало с Тенью
Пурпурной Розы на коленях у принцессы Лиары. Зачем? Не знаю – но
думаю, тем положу конец Всему!
Песок в часах дрогнул и осыпался вниз.
– Ну же! – закричал Мастер Злых Зеркал, взмахивая молотком.
«Да, Всему конец», – зажмурился Миша.
Но конца света не случилось.
Мальчик приоткрыл глаза.
Склонившись над песочными часами, Мастер Злых Зеркал разглядывал
одну-единственную песчинку. Она висела между отделениями колбы. Самая
последняя!
Миша представил себе, как Крошка Когда, остановив дыхание и надув щеки,
изо всех сил удерживает эту крупинку песка – последнюю секунду жизни
Волшебной Вселенной.
– Ничего, – бормотал Мастер Злых Зеркал. – Остался миг. Величественный
миг для меня и… горький для добрячка Лерея. Я мог бы стерпеть Миры, где
люди умирали бы в страшных муках от голода и бесконечных войн. Но не в
моих силах настолько изменить существующие Миры, а создавать новые не
умею. Поэтому, одним разом покончу со всеми. Вот мой приговор Доброте!
И старик вскинул молоток высоко над головой.
В Мише закружил страх, сбивая мысли мальчика, мешая сосредоточиться.
«Почему Мяука и Леуф медлят с очисткой Зеркал?».
Мастер Злых Зеркал, видно, угадал мысль мальчика. Не сводя глаз с
песчинки в часах, он сознался:
– Когда мы поднимались по лестнице, я обездвижил зверюгу. Мерзкая
кошка лежит в Зале Совета на полу, и мне не мешает. Но, честно говоря,
какая для вас разница как умереть: стоя на ногах или лежа на боку.
«Это все, – осознал Миша в ужасе, – крушение надежд!»
Охваченный жутким трепетом, он мысленно завопил:
«Кто-нибудь! Да помогите же!»
И вдруг, что-то внутри него взорвалось фейерверком энергии, задора,
веселья. Оно – это ненормальное и неуместное сейчас веселое настроение –
рвануло наружу. Комнатка будто качнулась, и перед Мишей явились трое
маленьких человечков. Они выглядели в точности как песчаный коротышка
Выкруталья-Весельчак, с которым он повстречался в Базарной деревне.
– Ага! – торжествовал Мастер Злых Зеркал. Он не видел человечков, потому
что не отрывал глаз от колбы часов, подпрыгивая на месте. – Хотя у меня
есть на раздумья трое суток Полночи Волшебства, я не стану откладывать на
потом такое славное дело как гибель Вселенных – пускай случится
немедленно.
Последняя песчинка упала в нижнее отделение стеклянной колбы песочных
часов.
Злодей вскинул молоток.
Но тут веселые коротышки с визгом наскочили на Мастера Злых Зеркал. И
прежде, чем молоток опустился на Зеркало с Тенью, он был выбит у него из
руки, а сам злодей под натиском радостной троицы завертелся на месте.
Одетые в желтые камзолы, лимонные штанишки и яркие ботиночки с
пряжками, человечки быстро и легко допрыгивали до носа и ушей злодея,
дергали за волосы, щекотали бока и подмышками. Еще, при каждом прыжке,
они выкрикивали наперебой странные пожелания:
– Курам на смех!
– Улыбайся!
– Лопни со смеху!
– Смейся!
– Надсади бока!
– Хохочи!
– Долго ждали этакой забавы!
Они двигались уже столь стремительно, что их фигуры расплывались,
дробились в глазах у Миши на множество подскакивающих силуэтов.
Мастер Злых Зеркал противно визжал:
– Ненавижу. Уничтожу веселье, дайте одну спокойную секундочку.
Тогда коротышки хором отвечали:
– Прячься от нас, Тоскливая Жаба, Пока, пока, пока!
Миша вдруг ощутил, как с него сошло колдовское заклятие, наложенное
Мастером Злых Зеркал. Не теряя ни секунды, он одним прыжком подскочил
к принцессе, выхватил кусок Зеркала и грохнул об угол стола. Брызнули
осколки. Тень Пурпурной Розы воспарила над столом.
– Улетай! Прочь! – закричал Миша.
Он замахал руками, прогоняя ее. Но тут почуял каждой клеточкой, как в
Зале Совета свершилось нечто очень важное. Замок Единства будто
вздрогнул и воспрянул, сбрасывая оковы колдовского наваждения.
Тень Пурпурной Розы качнула бархатистым бутоном. Вдруг на стройном
стебле – бум! выросли двенадцать крепких Шипов.
Удар извне сорвал дверь с петель, в комнату вторгся яркий свет,
вращающийся как вихрь.
– Хохотуньчики, – призвал вихрь, – отдайте мне злодея.
Коротышки прыгнули по сторонам.
Мастер Злых Зеркал затравленно таращил глаза на горящий вихрь. Затем,
отступая к стене, закричал:
– Это ты, Старший Келавр?
Вихрь не ответил. Он обрушился на Мастера Злых Зеркал с такой мощью,
что от того осталось лишь мокрое пятно – большая клякса. Пятно зашипело,
испарилось без следа.
Вихрь остановил танец, и на его месте возник седой Келавр в белоснежных
латах. И были они белоснежными не от изморози, а от белого света,
которым лучились.
Старший Келавр обратился к веселым коротышкам:
– Возвращайтесь к Вы-Ве, он тоскует без вас. Передайте песчаному
коротышке нашу безмерную благодарность.
Хохотуньчики церемонно поклонились, как делают артисты после
триумфального выступления. Они дружно шаркнули ножками и
растворились в воздухе, оставив за собой шлейф из хихиканья.
А в комнате собрались уже все двенадцать Стражей Тайны, опомнившиеся
от сна Гордыни. Лица были грозны. Справа, в ряду со всеми, стоял
серьезный и немного грустный Исток Весны, в руках которого ослепительно
белел обнаженный меч.
– Но принцесса все еще спит, – встревожился Миша.
– Уже не страшно.
Старший Келавр простер руки к принцессе. Дрогнули ресницы. Лиара
раскрыла голубые глаза, медленно встала со стула, в недоумении
осматривая комнату и собравшееся здесь войско.
Глава двадцать пятая. Пожалуй, прощание