Может после 12-ти часового сна вся эта начинающаяся влюбленность утихнит, подумала она, глядя на свои белые кеды в обрамлении маргариток, одуванчиков и густой зеленой травы в обеденный перерыв, в заброщенном саду, индустриального района города N. Пока еще не поздно, пока еще не совсем, пока еще не просочилось...
И потом, существование километров у которых очень много -дцать земетно трезвило. Она взяла в эту траву местную газетенку, чтобы нарочито увлечься незатейливыми новостями.
Небо было чертовски голобое и трава вымытая дождем и запах какой-то
последождевой ...дышалось по-весеннему и децибелы разума в голове утихали.
Она вспомнила, как вагон ораньжевой линии несся с горы, в ту пятницу, полупустой, как-будно из одной реальноти в другую и они держались за руку и молчали. Как мыли яблоки на Монмартре, поливая на них водой из бутылки, как пили вино глядя на ночное небо, в котором помимо луны, небоскребов бизнес-района и Триумфальной арки, горит и искрится еще и она...Эйфелева, они смеются и целуюются.
У них было все почти по Вишневскому с местом встречи в Париже, но с неизвестным и ускользающим концом. Ей было далеко не восемнадцать и кол-во трагедий на ее персональный квадратный сантиметр было достаточным, чтобы замереть в этом полудвижении, получувстве, полужесте...и остановится.
Она пытается думать о других, более подходящих кандидатах на звание "Влюбленность года"... пытается на мгновение.
Она получает СМС, улыбается и еще раз смотрит в небесную лазурь над металлическими крышами цехов.
Она опять увидит Париж
Вернувшись после обеденной паузы, она кладет на стол непрочитанную газету.