Начало здесь:http://www.proza.ru/2014/07/10/683
БДСМ (англ. BDSM — bondage, domination, sado-maso — связывание, доминирование, садо-мазо) — психосексуальная субкультура, основанная на эротическом обмене властью и иных формах сексуальных отношений, затрагивающих ролевые игры в господство и подчинение.
(Из Википедии)
Глава первая. Воспоминания Эллин и Мадлон
Мадлон после столь крутой перемены в судьбе еще не могла прийти в себя. Еще пару месяцев назад она сбежала от дяди, садиста и насильника, до сегодняшнего утра работала на бензоколонке, позволяя водителям все что угодно за гамбургер и десять долларов, потом на нее напали негры, а теперь она сидит голая в доме практикующей госпожи и пьет кофе, ожидая ужина от госпожи Эллин, не только спасшей от попытки упрыгнуть с моста, но и обещавшей взять ее в компаньонки в качестве рабыни!
Что ждет ее? Понятно, что боль и унижения, много боли, а с другой стороны, чем ее нынешняя участь лучше той, что она испытывала на бензоколонке?
"Останусь здесь! – решила она. – Все раво идти некуда! Никому я не нуждна!"
Кондиционер на кухне тихонько выл, но работал исправно, поддерживая температуру на уровне 28 градусов по Цельсию. Эх, многие любители видеочатов дорого бы дали за то, чтобы на кухне госпожи Эллин стояла видеокамера.
– У меня можно ходить без одежды! – Эллин надела на себя фартук. – Но масло на сковородке стреляет, и я предпочитаю вот такой костюм.
Мадлон отметила про себя, что в фартуке на голое тело Эллин смотрится весьма элегантно.
– Женщина должна носить любую одежду как королева! – Мадлон положила на сковородку бекон и стала разбивать перепелиные яйца ножом. – Даже, если одежда у нее собственные волосы! Конечно, из твоей прически одежонки не скроишь! Привыкай чувствовать себя в костюме Евы так же комфортно, как и в платье от Шанель!
Волосы Мадлон собрала в небольшой хвостик. Отмытая девушка была хороша, хотя синяки и ссадины пока еще портили общее впечатление. Пяти футов и трех дюймов ростом, длинные до плеч волосы, голубые глаза, полные губы, небольшие упругие груди с маленькими красными сосками. «Второй номер лифчика, – оценила Эллин размер, – ничего, вырастут! А мои клиенты и на маленькую грудь неплохо западают!»
– А вот и яичница поспела! – Эллин разложила ее на две тарелки. – Тебе какой сок? Есть томатный и апельсиновый!
– Мне все равно! Какой и себе! – Мадлон придвинула к себе тарелку. Яичница выглядела слишком аппетитно, чтобы отказываться.
– А что рассказывать? – Мадлон проглотила последний кусок яичницы – Печальна участь сироты… Как сказал бы Стивен Кинг! Билли, мой дядя, взял меня на воспитание после смерти родителей, огромный и быстро располневший, мог бы послужить рекламой бочонка с пивом, которое, кстати, очень любил, но, к сожалению, этот древний напиток не сделал негодяя добрее! Из дома я сбежала, автостопом! Платила собой на ночлег и за еду. Честно, я считала, что после того, что со мной дядюшка вытворял, такая жизнь лучше. А сегодня нарвалась на черных шакалов. Непонятно, почему я осталась в живых, и встретила тебя. Спасибо твоему крему, дышать уже легче, но в туалет сходить еле-еле смогла.
– А что тебе дома не сиделось? – Эллин разлила сок по кружкам. – Только не говори, что дядин ремень стал поводом для побега! У нас в стране в большей половине штатов это обычное дело!
– Дядя Билли заставлял называть себя папой… Чтоб его черти побрали! – Мадлон вдруг почувствовала, что ей надо выговориться. – Хорошо, что излишнее употребление пива понижало его сексуальный аппетит! Еще при жизни родителей, дядя брал меня на выходные и частенько пускал в ход старый спортивный шлепанец, а то и вынимал из брюк толстый кожаный ремень! Но тогда он хоть меня не трогал, правда, любил раздевать догола и ощупывать дольше, чем это делал наш школьный доктор! Я пыталась жаловаться маме с папой, но они не верили!
– Дальше расскажу тебе я… – Эллин включила кофеварку и пошла к шкафчику у дверей. – Пожалуй, я достану заветную бутылочку! Разговор у нас будет долгий!
– Поверь опытной и много повидавшей на своем веку женщине, твой «милый» дядюшка не просто так взял тебя на воспитание и обожал тебя осматривать. Он получал удовольствие от твоего унижения, твоих слез, и не только. Наверняка самым надежным и единственным методом поддержания дисциплины была порка, или хождение в голом виде, а свои сексуальные проблемы он решал с помощью тебя!
Поначалу ты не догадывалась, почему после порки от него как-то странно пахло. Лишь потом ты поняла, что так пахнет мужская семенная жидкость. Так?
– Так! – Подтвердила Мадлон. – Только от него начинало пахнуть раньше: стоило ему заставить меня раздеться и начать ощупывать!
Особенно он попу тискать любил! Проверял, достаточно ли она горячая после порки!
Глоток виски огненным шаром ворвался в желудок и теперь медленно осваивался на новом месте.
– Так он разогревал себя перед приятной родительской работой и тем, что после нее последует. Он наслаждался твоим страхом, твоими просьбами о прощении и готовностью пойти на все, что угодно, лишь бы сократить наказание. – Эллин разлила кофе по чашкам. – Он считал, что помогать с уроками не надо: всю педагогику заменяло строгое внушение, причем, чем строже, тем лучше! Еще глоточек виски?
– Откуда вы и это знаете? – Мадлон чуть не поперхнулась кофе.
– Просто я много лет работаю госпожой и в психологии клиентов немного разбираюсь! Да и свой собственный печальный опыт тоже имеется! Извини, повторюсь: интерес у него был явно сексуальный! Он ведь обожал смотреть на тебя голую? И вот разок после порки, он глотнул не пива, а виски, и сделал то, что очень-очень тебе не понравилось!
– Так и было! Года не прошло. Как я к нему в лапы попала, – на глаза Мадлон навернулись слезы, он… тут она решилась и рассказала Эллин то, что хранила втайне от всех, он заставлял глотать вонючую гадость! И кончал, гад быстро! И так я четыре года промучилась! А два месяца назад…
– Этого и следовало ожидать, – Эллин погладила Мадлон по волосам, – Он лишил тебя невинности и заодно иллюзий о большой и чистой любви! Ну, и ты решила от него сбежать в самостоятельную жизнь! Прихватила из дома водительские права, да альбом с семейными фотографиями и вперед! Наверное, арендуешь прицеп для ночлега.
– А вы и это знаете?
– Эх, девочка моя, маленькая, не ты первая, не ты последняя! – Новая порция виски сделала щеки Мадлон румяными, а язык и не думал заплетаться. – Мой отчим, чтоб ему черти подбросили дров под котел в Аду, делал со мной практически тоже самое!
«И это происходит со мной? – Мадлон не могла осознать того, что с ней происходит. – Я сижу голая, пью виски со льдом и ем очень неплохую яичницу в компании с голой женщиной! Мало того, я исповедуюсь перед нею как перед священником!»
– А ты знаешь, девочка, Эллин вынула из холодильника упаковку с гамбургерами и сунула их в микроволновку, – я понимаю твоего дядюшку. Если быть до конца честными, он не преследовал никаких педагогических целей, а просто тайно наслаждался небольшим спектаклем по собственной пьесе. Скажу тебе по секрету, она не отличается разнообразием! Твои унижения и ременная педагогика всего лишь воплощенная в жизнь примитивная сексуальная фантазия. Он просто хотел тебя, красотку, волею судьбы попавшую к нему в руки, и при этом он не сразу, но добился желаемого! И цитаты из Священного Писания ни причем! Хватило разок-другой довести тебя до такого состояния, что ты сама согласилась на все, лишь бы спастись он дальнейшей расправы?
– Так и было! – Согласилась Мадлон. – Как сейчас помню его лекции о пользе наказания для меня! Порка повышает сопротивляемость организма к болезням; улучшает работу мозга; улучшает память, ясность и концентрацию мышления; отвлекает от вредных привычек и желаний (алкоголь, наркотики); снимает хроническую усталость; улучшает кровообращение, очищает и балансирует кровь.
– Знакомая песня! Медицинские свойства розги! А теперь я расскажу тебе о воспитании по Билли: он каждый день ждал твоей провинности, пусть даже очень маленькой, чтобы был повод разыграть пьесу снова и снова, возможно с незначительной сменой декораций! Короче, он в тайне ждал, когда же ты провинишься. – Улыбнулась Эллин. – В крайнем случае, повод просто придумывался на ходу!
– Вы что, знали моего дядю? – Мадлон не выдержала и разревелась.
Она не могла понять, каким образом Эллин догадалась о том, что сама Мадлон поняла лишь недавно.
Эллин, поняв, что происходит с девушкой, пошла за успокоительным.
Они сидели вдвоем, и бутылка виски опорожнилась уже наполовину.
– Давненько я так не напивалась! – Эллин почувствовала, что у нее развязался язык. И гамбургеры с утра – плохо ложатся на желудок. Я же догадываюсь, что тебя мучают воспоминания о твоем жестокосердном дяде-папе. Небось, после порки заставлял голой ходить, как я тебя сейчас?
– Не совсем! – Мадлон смотрела на шоколад в хрустальной вазочке. – Дядя любил смотреть телевизор, и чтобы с стояла рядом голая. А когда включали рекламу, заставлял делать меня гимнастические упражнения. Вдобавок он был скуп и редко покупал шоколадки. – Можно я съем еще кусочек?
– Вот. Возьми спелую клубничину и полодии ее в рот вместе с шоколадом! Потрясающая комбинация! Интересно, твой дядя был не такой уж деревенский мужлан. У нас это называется фетиш-спорт! Клиенты иногда заказывают!
«Мадлон, жующая шоколад с клубникой, выглядит очень эротично! Может. Продать ее в видео чат? Поставлю камеры на кухню и в ванну… Нет! В кадр могут случайно попасть вип-клиенты и тогда все! Прощай бизнес! А то и прощай жизнь!»
– Знаешь, мой отчим был ничуть не лучше! – Эллин отправила в рот клубничину с кусочком шоколада. – Налей-ка мне еще виски! Ну, то, что детей секут – ничего страшного нет! По крайней мере, для их здоровья! – Так рассуждал мой мучитель!
– Когда мне было всего пятнадцать лет, солнышко греет, трава зеленая и жизнь кажется такой замечательной! – Эллин разрезала яблоко пополам и протянула половинку Мадлон. – Так начиналась первая неделя долгих летних каникул! Пока мама была в больнице, отчим возложил на меня, грешную, все женские работы по дому без всякой скидки на нежный возраст. Он установил правило: я должна сделать все домашние работы, а только потом уйти играть, конечно, если останутся силы и время. А тут я, в те времена наивная девочка, вроде тебя, совершила роковую ошибку! Мой отчим должен был задержаться на работе до вечера. Я наивно решила, что и не будет особой беды, если поиграю в баскетбол утром, а работы отложу на потом.
К несчастью, я позабыла, что наш магазин рано закрывался. Знаешь, Мадлон, мне, так же как и тебе доставалось от отчима и ремня и розог. Приходилось и машину мыть в голом виде! А отчим наблюдал за процессом! Тут хочешь – не хочешь, а такое покажешь… И мама особо не возражала, так как после этого они уединялись в спальне и сил у «папочки» только прибавлялось.
Честно скажу, когда я увидела табличку «закрыто» на дверях магазина, моя попа заранее зачесалась, предвкушая очень неприятный вечер.
То, что меня ждет порка – было понятно сразу, оставалось лишь гадать, чем и как достанется на этот раз! Не так давно он уже высек меня ремнем за плохую успеваемость по итогам годовых тестов. Хуже всего, что отчим был уже дома.
– Где продукты? – Увидев, как я вхожу в кухню в баскетбольной майке и шортах с пустыми руками, лицо отчима стало похоже на морду рассерженного бультерьера. – Подойди сюда, мерзавка!
Я тут же получила две очень звонких оплеухи, прежде чем смогла хоть что-то сказать в оправдание.
– Извини, папа, – он требовал, чтобы я так его называла, так что и тут твой дядя не оригинал, мои подруги позвали меня, и я пошла поиграть в баскетбол. Я забыла, что магазин рано закрывается. Ох, дядя, я очень, очень сожалею!
– Ты хорошо знаешь, Эллин, мои требования! На тебе лежит работа по хозяйству, а игры потом! – Продолжал «папочка». – Как тебе известно, неподчинения – не потерплю. Когда ты, наконец, повзрослеешь? Ну, а пока ты заслуживаешь наказание для маленьких непослушных девочек! Сейчас же ступай наверх!
Попа моя уже предательски чесалась, чуя скорую расправу.
– Да, судя по всему, – Мадлон налила Эллин в бокал еще виски, сценарии домашних спектаклей особым разнообразием у наших предков не отличались! Знаю я, что такое последняя минута перед поркой!
– Лучше слушай! Какие же эти мужики козлы! Он старался раздевать меня догола, ибо стыд важная часть наказания!
Тогда я пулей взлетела по лестнице в спальню отчима и сама, без всякого напоминания разделась. Он обожал пороть меня совсем голой, впрочем, иногда просил не снимать белые гольфы. Мне тогда казалось, что надо ждать целую вечность, пока он звонил к себе на работу, и объяснял, что у него «небольшая домашняя проблема, с которой нужно разобраться».
Лесенка на второй этаж была скрипучая, и каждый скрип колокольным звоном отдавался в ушах.
– Значит, так ты меня слушаешься! – отчим вошел в комнату, все еще хмурясь.
Он осмотрел меня с головы до ног так, как удавы смотрят на кроликов. Ему было на что посмотреть: я была стройной подтянутой спортсменкой. И черные волосы собраны в хвостик, как у тебя сейчас, моя Мадлон! Так они не мешали играть. Никакой краски! Парни в школе давненько посматривали в мою сторону, капитан нашей бейсбольной команды не раз предлагал съездить в мотель, и не только! Ты-то знаешь, как унизительно девушке стоять голой перед мужчиной, который к тому же собирается тебя выпороть?
– Знаю, согласилась Мадлон. – Мне ли не знать? Мой дядя, чтоб лопнула его печенка, всегда старался продлить наказание. Видя, как я стесняюсь, он требовал, чтобы я раздевалась только при нем, а потом голая стояла перед ним и слушала его воспитательные речи!
– Стриптиза отчим требовал по настроению! Иногда ему нравилось видеть меня сразу голой и покорной! Я тогда была наивная девушка, и верила, что встречу одного, того самого, единственного и любимого на всю жизнь! – Эллин плеснула себе еще виски. – Видишь, все девичьи мечты одинаковы!
Отчим подошел к бельевому шкафу и достал старый хлыст для верховой езды! Считал, сволочь, (в оригинале грубое американское ругательство – прим. переводчика), что я серьезно провинилась и хлыст для меня в самый раз!
– На кровать! – такова была следующая команда.
Хлыста я боялась панически, так как кусался он очень больно, но знала, что сопротивление только ухудшит мою и без того печальную участь, и я легла, подложила под живот подушку. Знакомая картина?
– К сожалению, более, чем знакомая! – Мадлон глотнула виски.
Эллин выпила достаточно много, но не собиралась останавливаться.
– Хочешь, верь, а хочешь, нет, но за попытку сопротивления мне тоже назначались штрафные удары, и я старалась не нарываться. Меня ждала порка на широкой кровати, той самой, на которой кувыркался с моей мамой! – Похоже, о поездках на пляж придется забыть надолго! – поняла я. – Но на самом деле мне пришлось потерять в этот день гораздо больше, чем шанс полежать в бикини на горячем песочке.
– Будешь считать сама! – Приказал «папочка». – А если попытается прикрыть задницу, получишь дополнительно порцию! Не правда ли, тебе это все очень хорошо знакомо?
– Правда! – Согласилась Мадлон.
– Вот так, мне самой, добровольно, приходилось ложиться голой под хлыст! И никакого снисхождения ни на, то, что я девушка, ни на то, что проступок, в общем-то, незначителен! В доме было из чего сделать ужин. Тогда я тоже не понимала, что это заводит воспитателя! После каждого удара он выжидал, пока стихнут рыдания, и только потом наносил следующий. Эх, Мадлон, я также как и ты, тогда еще не догадывалась, что отчим испытывал удовольствие от этих сеансов. Я, конечно, знала, что ему нравится видеть меня голую. Особенно то, что при этом я краснела как лобстер! Он наслаждался безграничной властью, надо мной. Ему, как и твоему «папочке», нравилось видеть страх в моих глазах. И больше всего он наслаждался слезами и мольбами, которые он обожал слушать, и ждал, пока я восстановлю дыхание и слегка успокоюсь. Что Мадлон, похоже на твои приключения?
А ведь ты тогда даже не родилась! Вот так все и повторяется! Короче, досчитала я до двадцати и чувствую, согласна на все, лишь бы расправа закончилась!
Он отложил хлыст и стал меня ощупывать потными руками. До сих пор меня бросает в дрожь, как я вспоминаю эти противные липкие руки. Сколько рук потом прошло по моему телу – и сосчитать трудно, но те руки были самые противные и самые гадкие.
– Еще 10 и будет достаточно! – сказал он, и вновь пустил хлыст в ход.
Честно, мне тогда казалось, что время остановилось. Эх, Мадлон, я вопила от боли и уже не стеснялась ни криков, ни слез, ни своего обнаженного тела в эту минуту я была готова на все, лишь бы прекратить расправу.
– Ну что, девочка, поняла ли урок?
– Я, неудержимо рыдая, ответила, что поняла.
Потом началось самое страшное: дядя поставил меня перед собой на колени и расстегнул брюки. Я не сразу поняла, что от меня требуется заменить маму, и заработала несколько крепких оплеух.
– Давай, лижи, урчал «папочка», накинув мне хлыст петлей. Укусишь – придушу.
Но на этом расправа не закончилась. Не захотел кончить мне в рот! Без дальнейших замечаний, он перевернул меня на спину, и широко раздвинул мои ноги.
Потом мне было снова очень-очень больно. Он слизывал слезы с моего лица, и рычал как голодная собака, получившая мозговую косточку. Когда все кончилось, отчим убрал хлыст в шкаф и холодно объяснил, что молчать в моих интересах.
– Умойся и одевайся и не забудь постирать простыню! – приказал он, влепив мне пару пощечин, собрался на работу. – Когда приеду, чтобы ужин был готов!
Я без сил лежала на кровати, постепенно осознавая, что опозорена навсегда!
– Мне кажется, что на мне история повторилась! – Язык Мадлон стал заплетаться.
– Вот так, моя девочка, с заплаканными глазами я лежала вниз лицом, уткнувшись носом в подушку, и держалась за пылающий, исполосованный зад. Стоя под душем, я извела на себя целый кусок мыла! Я думала донести в полицию, а потом вспомнила, что случилось с одной девушкой из нашей школы, рискнувшей пожаловаться. Ее саму арестовали за клевету. Потом был суд, и насильника оправдали! При этом адвокат насильника вылил столько грязи на девушку, что она не выдержала и наложила на себя руки.
Эллин посмотрела на пустую бутылку и приказала Мадлон поставить ее в мусорное ведро.
– Знаешь, Мадлон, волосы с той поры у меня поседели. Приходится пользоваться краской! Но хватит печальных воспоминаний! Знаешь, у меня сауна есть и бассейн во дворе! Пойдем, погреемся, а потом охладимся!
«Куда уж греться? – не поняла Мадлон. – И так жара на дворе!» Однако отказываться не стала.
Вода в бассейне была чистой и слегка голубоватой. Она нежно приняла купальщиц в свои объятия. Сверху светило горячее калифорнийское солнышко.
– Запомни, – Эллин легла на топчан и протянула Мадлон флакон с маслом, – вдвоем мы просто подруги, а при гостях я госпожа Эллин, а ты моя рабыня. Из одежды на тебе будет только ошейник, вот такое вот масло или карнавальный костюм! И обращаться при гостях я с тобой буду, как с рабыней, и пороть буду, и унижать! – потому что все мужики козлы, а нам необходимо вынуть из их карманов как можно больше денег! Часть из них надо обязательно откладывать на черный день. К сожалению, красота не вечна. Мне сорок лет и скоро, очень скоро мне надо будет уходить на покой. Надеюсь, у нас с тобой получится замечательная команда. А сейчас, – голос госпожи приобрел железные нотки, – ты натрешь меня маслом!
«Хороша команда, – подумала Мадлон, натирая госпожу, – она с розгами, а я в ошейнике, она в черном кожаном костюме, а я голая!
– Ты будешь получать сорок процентов чистого дохода! – Эллин поняла мысли девушки. – Со временем, я и тебе буду доверять воспитание постоянных клиентов. В первую очередь, надо знать предел допустимости наших игр, чтобы клиент не получил телесных повреждений. Например, как грамотно связать и подвесить мужчину к потолку, чтобы от нарушения кровообращения концы не отдал? Как видишь, тебе очень многому придется научиться! А теперь сама ложись! Солнечные ожоги не украшают тела рабыни, а наоборот, мешают работать!
Пальцы Эллин были нежными и ласковыми.
– Поверь, девочка, – Эллин лежала на топчане как кошка на подоконнике, – можно и без мужчин доставить себе немало радостей. – Но о маленьких женских радостях давай потом! Солнышко поможет твоему организму справиться с ушибами и синяками. Отдайся ему и нечего не бойся! Так что у тебя было там с дядей и шоколадкой?
– На наказании за шоколадку он меня и поломал! – С тех пор я знаю вкус спермы!
Мадлон чувствовала, что алкоголь все еще гуляет в жилах и не могла полностью расслабиться. И она поведала Эллин о юности.
Дядюшка девочки был не только строг, но и скуп. Сладкое и вкусное появлялось в их доме крайне редко. Мадлон по-своему выходила из этого положения, и бог Гермес. Покровитель воров и торговцев пока помогал. На что мог сделать античный бог против современных благ цивилизации?
Хозяин магазина, в очередной раз подсчитав убытки, решил поставить камеры видеонаблюдения!
Они бесстрастно зафиксировали, как я взяла с полки 3 плитки шоколада и не позаботилась о том, чтоб за них заплатить. Владелец магазина, зная дядюшку чуть ли не с детства, решил не вызывать полицию, немедленно позвонил Билли и рассказал о случившемся.
Я, не зная о новшествах в магазине, плакала и отрицала кражу, видеопленка доказала вину.
– Хорошее я посмотрел кино! – Шипел дядя, таща девочку домой. – Еще скажи спасибо, что я не стал с тобой разбираться тут же, в подсобке магазина!
Девушка плакала во время недолгого пути домой, понимая, что расправа будет ужасной! «Похоже, не миновать мне ремня!» – думала она и не ошиблась.
Он поманил девушку к себе.
– Кража – это не озорство, Мадлон, – Его голос был холоден, когда он рассказывал Мадлон, каким будет наказание. – это ПРЕСТУПЛЕНИЕ. Наказание, которое ты получишь сегодня, это отразит. Я ни за что не потерплю краж. Сорок пять ударов и протяни руки! Думаю, сегодня надо тебя привязать! И считать будешь сама!
На этот раз Мадлон пришлось растянуться на скамейке и подложить под живот старый диванный валик.
Дядя привязал девушку и стал пробовать армейский кожаный ремень.
Ш-ш! – Он нанес первый жгучий удар.
– Ааах, один! – Мадлон завопила как резаная.
Дядя сделал паузу. Он желал как можно дольше продлить сеанс, зная, что армейский кожаный ремень – не прут и Мадлон потребуется больше времени, чтобы успокоиться после удара.
– Аааахх, два!
Еще несколько секунд, и затем третий:
– Ииииахх, т-три!
Так порка и продолжалась: резкий треск от удара по нежному девичьему телу, жалостный крик, сопровождаемый всхлипываниями.
Мадлон тогда удивилась самой себе, как хватило сил называть число ударов и не сбиться с числом.
Интервалы между ударами к концу тяжкого испытания превышали минуту, в то время как девушка храбро старалась успокоить себя, чтобы наказание могло поскорее закончиться.
– Не надо! Хватит! – закричала Мадлон на тридцатом ударе.
– за воровство не положен! – Дядя распутал привязь и приказал Мадлон встать. – Но ты девочка умная и можешь заменить оставшуюся часть наказания…
В этот момент Мадлон была готова на все. Лишь бы армейский кожаный ремень занял свое место в шкафу.
– Вставай, повернись!
Мадлон встала со скамейки. Коленки ее дрожали, маленькие груди напряглись, что не прошло для дяди незамеченным.
– Похотливая маленькая сучка, – Билли грубо лапал набухшие груди. – Сейчас ты докажешь дяде свое почтение и спасешь грешное тело от продолжения порки! А теперь – на колени.
Знаешь, Эллин посмотрела на девушку, я понимаю его! Твой плоский живот, узкие бедра, плавно переходящие в длинные ноги, прекрасные булочки грудей и маленькие губки влагалища просто сводили дядюшку с ума! Наверное после наказания Мадлон фалл торчал, как палка, изрядно мешая ходить.
– Мне иногда кажется, что вы там были! – Вздохнула Мадлон.
– Ты знаешь, что от тебя требуется? – Билли был сильно возбужден.
Вид огромного набухшего фалла был столь ужасен, что Мадлон закрыла глаза. Но еще страшнее была перспектива продолжения порки ужасным армейским кожаным ремнем.
Она медленно, потянула кожицу и, освободив головку, мягко ее поцеловала. Она обхватила пальчиками фалл, слегка сдавила его и начала быстро двигать рукой вверх – вниз. Теперь она уже только слегка оголяла и вновь закрывала головку. Но дядя заставил Мадлон сунуть палку за щеку.
Мадлон, давясь от отвращения, делала то, что приказал дядя, наивно надеясь, что этим все и кончится. Минуту спустя Билли испытал мужское облегчение, но ее вырвало почти сразу. В результате она снова оказалась зажатой между ног, и страшный ремень снова и снова кусал беззащитное тело.
– Ты ничего не умеешь! И проку от тебя никакого! Ковер сама вычистишь!
– За то, что ты испачкала ковер, тебя ждет работа! – Дядя схватил ее за руку и повел, по-прежнему обнаженную, вниз по лестнице. – Будешь косить газон перед домом, причем полностью обнаженной! Понятно?
– Не надо! – Мадлон умоляла дядю, чтобы тот разрешил надеть хотя бы трусы, но дядя был безжалостен, сказав, что снова возьмет ремень, если племянница продолжит спор.
«Боже. Зачем он со мной так? Так стыдно! Я же сделала все, что он хочет?» – Мадлон провела следующие полчаса, мужественно скашивая газон, стараясь не смотреть на редких прохожих у забора. Впрочем, день был жаркий, люди спешили по своим делам, а глазеть на чужие лужайки у американцев не принято.
В конце концов, задание было выполнено, и дядя разрешил Мадлон вернуться в дом, чтобы заняться чисткой ковра.
Уже после того, как ковер был чист, дядя приказал встать на четвереньки около телевизора, так, чтобы можно было любоваться и надранной попой и игрой.
– Вот так и будешь стоять до конца бейсбольного матча! А во время рекламы будешь изображать команду поддержки моей любимой команды. И не дай бог они проиграют!Только с последним свистком судьи дядя разрешил встать идти наверх и ложиться в постель.
– Понятно! – Вздохнула Эллин. – Лишил он тебя иллюзий! Жестко, но в общем, предсказуемо! Наверняка ты долго не могла уснуть. Так кончилось беззаботное детство сироты, и началась жизнь, полная страха, боли и унижений на бензоколонке. Удивительно, что дядя тебя не искал эти два месяца. Но я этим займусь сама, благо связи есть!
Продолжение следует