Дмитрию Сергеевичу стало трудно уже различать протекающие дни. Нет, нет. Они ни в коем случае не были однообразными. Наоборот, в каждом их них он находил для себя какую-то новую неожиданную радость. Любой пустячок, улыбка ли Марии Петровны, слово ли, какое-то, сказанное, ей, зачастую приводило его в восторг, в коем он и пребывал, как правило, целый день.
Тем не менее, внешне дни эти были неразличимы. Утром, приведя себя в порядок и позавтракав на скорую руку, Дмитрий Сергеевич садился в подготовленный уже тарантас, и отъезжал к Азаровым. Возвращался поздно. Ехал не спеша, шагом, стараясь, как можно дольше сохранить в себе восторженное состояние, дарованное прошедшим днем и с нежностью лелея в памяти восхитительный образ Марии Петровны.
Конечно, все это не могло остаться незамеченным. Все разговоры в усадьбе сводились к тому, что этой осенью на Покров, наверняка быть свадьбе. При всех многочисленных спорах, сходились на мнении, что лучшую, во всех отношениях, невесту, пожалуй, что и не сыскать. Обсуждали размеры приданного, тоже во всем разнообразии мнений. Много говорили об убранстве комнат для молодых.
Няня выглядела счастливой, едва ли не более самого Дмитрия Сергеевича, Лицо ее постоянно светилось радостной улыбкой. При этом, казалось, что радость ее передается всем вокруг. Дворня встречая, хозяина, сопровождала поклоны непременной улыбкой, Вольф Иванович, при встрече так же многозначительно улыбался и подолгу тряс руку.
А между тем, Дмитрий Сергеевич никак не мог решиться сделать решающий шаг. И хотя, давно уже носил во внутреннем кармане сюртука бархатную коробочку с заключенным в ней золотым медальоном с платиновой русалкой на крышке, купленным некогда на Монмартре, можно сказать по случаю. В начавшие уже забываться, далекие дни пребывания в Париже. Медальон этот предназначался для использования в качестве сопутствующего подарка при предложении руки и сердца. В надежде, что, приняв его, Мария Петровна. В скором времени заключит в него образ дарителя. Но, вот сделать само предложение, Дмитрий Сергеевич никак не мог решаться.
Не, то чтобы он боялся отказа. Все поведение Марии Петровны и ее нескрываемое отношение к нему, говорило о том, что предложение будет благосклонно принято. Тем более, не сомневался он и в правильности выбора своей судьбы. Более того, благодаря Бога, за эту дарованную ему судьбоносную встречу, он и помышлять не мог о ком-то ином. Не сомневался он и в том счастии, которое открывалось бы перед ним после принятия сделанного им предложения. Тем не менее, он все откладывал и откладывал это миг, долженствующий внести столь счастливые изменения в его жизнь. Просто потому, что был счастлив. Настолько счастлив, что упрямо не желал сменить это счастье ни на какое другое, пусть даже и гораздо большее.
Однако, Дмитрий Сергеевич понимал, что тянуть дальше нельзя, поскольку это наверняка может вызвать у многих не только недоумение, но и более того, неприятие, сложившейся ситуации. Все. Сегодня же непременно сделаю предложение Марии Петровне, решительно напутствовал он себя, выезжая из ворот усадьбы.
На этот раз горничной в гостиной не было. Но зато в кресле сидела Ольга Петровна, держа в руках томик Жорж Санд, однако, явно не намереваясь прочитать в нем что-нибудь, кроме названия,
- Здравствуйте Оленька. – приветствовал ее Дмитрий Сергеевич. А где же Мария Петровна?
- Здравствуйте, Дмитрий Сергеевич – игнорируя заданный вопрос, Ольга Петровна встала из кресла, уступив его Жорж Санд.
- Я Вас Дмитрий Сергеевич, специально дожидаюсь – продолжила она, - поскольку, хотела бы с Вами поговорить
- С удовольствием, Оленька. И о чем?
- Вот и об этом тоже, об Оленьке.
- Простите, Оленька, я не понял. – Дмитрий Сергеевич испытывал настоящую растерянность, от неожиданного поведения Ольги Петровны.
- Неудивительно. Вы вообще много чего не понимаете.- она скупо улыбнулась. – Давайте-ка, Дмитрий Сергеевич пройдемся по саду, возможно, это поможет Вам несколько прийти в себя. Да, возьмите же меня под руку, Что Вы право, сегодня какой неловкий.
Выйдя на центральную аллею парка, некоторое время шли молча. Но не долго.
- Скажите, пожалуйста, Дмитрий Сергеевич, - глядя прямо перед собой нарушила это короткое молчание Ольга Петровна – Всегда ли, встретив Машеньку вы озабоченно справляетесь у нее, где же Ольга Петровна?
- Ну. Не знаю. – Дмитрий Сергеевич был совершенно сбит с толку.
- Понятно. Ну, хорошо, тогда другой вопрос. Почему Вы Дмитрий Сергеевич с таким заслуживающим гораздо лучшего применения, постоянством, именуете мою сестру Марией Петровной, в то же время меня, называя пренебрежительным, Оленька.
Дмитрий Сергеевич в недоумении остановился.
Ольга Петровна повернулась к нему и, пристально глядя в глаза, отчетливо, словно делая ударение на каждом слове, спросила – Вы, что же Дмитрий Сергеевич, совершенно определенно не желаете со мной разговаривать?
-- Но помилуйте, Оленька. – Дмитрий Сергеевич вытер вспотевший лоб носовым платком. – Я право ничего не понимаю.
- Это мы с Вами, уже имели возможность констатировать – строго прервала его Ольга Петровна. Не будем на этом зацикливаться, попробуем по-другому.
Она долгим, оценивающим взглядом окинула Дмитрия Сергеевича.
- Хорошо, зная Вашу привычку, уходить от ответа. используя всяческие отговорки, отвечайте мне только Да или Нет. И чтобы никаких более слов. Надеюсь Вы меня хорошо поняли, дорогой мой Дмитрий Сергеевич, только Да или Нет.
Уж не сбежать ли мне, мелькнуло в голове Дмитрия Сергеевича.
- Я нравлюсь Вам? – не меняя тона, спросила Ольга Петровна
- Да, но…
- Только Да или Нет, Дмитрий Сергеевич. Мы же с Вами договаривались.
- Да.
- Значит, Вы могли бы полюбить меня?
- Да…
- Но это значит, что Вы могли бы и жениться на мне? не так ли. – Ольга Петровна чуть повысила голос. – Не забывайте, что сейчас я говорю с Вами исключительно в сослагательном наклонении.
- Мог бы. Простите, да.
- Но, тогда, Дмитрий Сергеевич, - она отвела взгляд в сторону, и голос ее чуть вздрогнул, словно она поперхнулась чем-то – Тогда, срочно делайте мне предложение и я ручаюсь Вам, что Вы не встретите отказа.
- Ольга Петровна, ну что же Вы. Да, ну Вас, право. Оленька. Ну не знаю, что и сказать. Дмитрий Сергеевич был совершенно растерян, Настолько все происшедшее казалось непонятным и невозможным.
- Конечно, же, Вы прекрасны, Вы такая восхитительная, юная. Вы просто не можете не понравиться кому-то, каждый был бы рад полюбить Вас, Я уж не говорю о том, что нет, наверное, человека, который не мечтал бы о том, чтобы Вы составили его счастье. – Дмитрий Сергеевич продолжал говорить, не глядя в глаза Ольге Петровне.
А. зря. Иначе бы он увидел, как медленно расплывается довольная улыбка по Оленькиному лицу.
- А самое главное – закончил между тем Дмитрий Сергеевич. – Я люблю Марию Петровну.
Договорив, он поднял глаза, и если бы в этот момент он хотел добавить что-то, слова, наверняка, застряли бы у него в горле. Он видел перед собой вовсю улыбающееся лицо Оленьки, всеми силами пытающейся сдержать, рвущийся наружу смех. Наконец, она уступила в этой неравной борьбе, и неповторимый Оленькин смех, напоминающий звучание серебряных колокольчиков, зазвенел над садом
- Милый, милый Дмитрий Сергеевич – Оленька схватила его, все еще, недоумевающего за руку, крепко сжав ее в своих ладонях. – Ведь Вы же простите меня? Правда, простите? Ведь Вы такой добрый, такой хороший. Я понимаю, что не должна была Вас так разыгрывать. Что это нехорошо, это скверно. Но, я больше не буду. Я обещаю. А хотите, я пообещаю Вам, что больше ни разу в жизни Вас не разыграю. Хотите?
- Ну, что Вы Оленька, - Дмитрий Сергеевич уже несколько пришел в себя и улыбался. – Такой огромной жертвы я от Вас принять не могу.
- Правда? – Оленька захлопала в ладоши.- Вы такой милый. А какой Вы были смешной. И еще очень, очень трогательный. И так мне подчинялись. Я думала. вот еще чуть-чуть и я просто умру со смеха. Но, Вы ведь, правда, больше не сердитесь?
- Да нет же, не сержусь, конечно. Разве на Вас вообще можно сердиться? – Дмитрий Сергеевич улыбнулся непроизвольно. - А где же все-таки Мария Петровна?
При этих словах брови Оленьки резко взметнулись вверх, и она вновь приняла тот надменный, высокомерный вид, который столь искусно демонстрировала еще несколько минут назад.
- Смею Вам заметить, Дмитрий Сергеевич, что Вы совершенно неисправимы. – каменным голосом произнесла она, даже не глядя на несчастный объект своего осуждения. – И потому, не собираясь более Вам ни в чем потворствовать, лишаю Вас своего общества.
- Правда, похоже? Тут же, просила она уже своим обычным голосом, и не дожидаясь ответа – Пойду, Машеньку приведу.
- Впрочем, что за ней идти, вон она, собственной персоной. – с этими словами Оленька бросилась навстречу сестре, показавшейся в конце аллеи.
- Машенька. Ты и представить себе не можешь, что тут было. – едва не захлебываясь от восторга, рассказывала она, обняв и расцеловав сестру в обе щеки. – Представляешь, я всеми силами принуждала Дмитрия Сергеевича сделать мне предложение, но он наотрез отказался.
- Это правда, Дмитрий Сергеевич? – с нарочитой строгостью спросила Мария Петровна.
- Да как сказать. – Дмитрий Сергеевич развел руками. – Относительно того, что наотрез. это несомненно, правда. А вот в самом факте принуждения, я честно говоря, сомневаюсь.
Все трое рассмеялись и направились в сторону беседки.
- Подождите. – Вдруг, почти выкрикнул, немного приотставший Дмитрий Сергеевич. В голосе его появилась невесть откуда взявшаяся хрипота – Мария Петровна, остановитесь, пожалуйста.
Обе сестры повернулись к чуть отставшему Дмитрию Сергеевичу, который стоял, опершись на правое колено, и опустив вниз взгляд.
- Мария, Петровна – хрипловато произнес он. – мне никогда прежде не приходилось этого делать, и я не представляю толком, что в этом случае полагается говорить. Я просто скажу, что люблю Вас, что не вижу без Вас никакого смысла в жизни, А потому прошу Вас составить все счастье моей жизни, выйдя за меня замуж.
- Встаньте, пожалуйста, Дмитрий Сергеевич – мягко сказала Мария Петровна.
- Ни за что, пока не получу Вашего согласия.
- Да, встаньте же, - Лицо Марии Петровны покрылось заметным румянцем. – Вы же видите, что я согласна.
- Правда? – словно пружина подбросила Дмитрия Сергеевича с колен. Он схватил обе ладони Марии Петровны в свои руки и стал покрывать поцелуями, будучи не в силах удержаться.
- Мне кажется, Вы чересчур нетерпеливы Дмитрий Сергеевич – все так же мягко, спокойным тоном, который казалось был лишен каких бы то ни было эмоций. сказала Мария Петровна, даже не пытаясь отнять рук.
- Действительно чересчур – смущенно пробурчал Дмитрий Сергеевич. – И действительно нетерпелив.
С этими словами он извлек из внутреннего кармана розовую коробочку и открыл ее.- А, это, Мария Петровна, прошу принять в качестве первого моего подарка.
Ой, какая прелесть – Оленька первой наклонилась к коробочке. - Красота то, какая. Взгляни Машенька.
Мария Петровна тоже взглянула на подарок, на какой-то миг, лицо ее засветилось радостно, но тут же потухло.
- Русалка – еле слышно прошептала она.
- Что-то не так? – забеспокоился Дмитрий Сергеевич
- Нет, нет. Что Вы. Подарок удивительно, как хорош, мне очень понравился. – Мария Петровна взяла коробочку из рук Дмитрия Сергеевича, еще раз взглянула на нее и захлопнула крышку.
- Ой, что-то кажется мне, что маменька меня ищет – протянула вдруг нараспев Оленька, - Пойду, узнаю, зачем я ей понадобилась Вскоре Фигурка ее мелькнула уже в самом конце аллеи..
- Надеюсь, Вы не сердитесь более на нее – смотря вслед сестре, спросила Мария Петровна. Скоро пятнадцать, а все еще сущий ребенок. Она, ведь и нас всех постоянно разыгрывает.
- Восхитительный ребенок – с видимой охотой согласился Дмитрий Сергеевич. А сердиться на нее, наверное, и при желании не получится. Да и зачем, вот ведь как все в итоге чудесно получилось.
- Прогуляемся? – Дмитрий Сергеевич изящным движением подставил правый локоть, на который Мария Петровна не без удовольствия оперлась.