Введение в сатанологию

Александр Глущенко
                ВВЕДЕНИЕ  В  САТАНОЛОГИЮ




    Духовник встречаясь с людьми, исповедующими свои грехи на исповеди и открывающими свои помыслы в личных беседах, не может не заметить одну часто встречающуюся деталь в рассказах. Её можно назвать «спасительная гордыня». Если духовнику доверяют и всерьёз обсуждают с ним свою духовную жизнь, то эта                «спасительная гордыня» станет видна ему во многих людях. Некоторые исповедующиеся так прямо и называют её «спасительной гордыней». Люди могут не называть её так, но духовник, однажды столкнувшись с ней, будет различать её присутствие. Речь идёт о некоем феномене, который является ключевым в понимании многих мрачных сторон человеческого бытия.
    Человек, впадая в тяжкие грехи или в общее расстройство душевных сил, сопровождающееся состоянием подавленности и отчаяния, находит внутри себя силу, благодаря которой он восстаёт. Некоторые наиболее внимательные к себе люди понимают, что эта сила - ничто иное, как гордыня. Но чаще люди не любят называть её так. И даже те, кто называют её «гордыней», прибавляют к ней это прилагательное -               «спасительная». Потому что не могут признать её злом, а видят в ней свою бытийную опору. И действительно, в моменты тяжелейшего душевного и духовного кризиса, когда кажется, что всё пропало и ты раздавлен, приходит на выручку внутренний механизм гордыни и поднимает человека за волосы из трясины. А раз эта гордыня фактически спасает подчас от самой смерти, то и назвать её злом у человека язык не поворачивается.
И само слово-то это - «гордыня» - несущее крайне негативный смысл, не хочется употреблять в отношении этой силы, но и ничем другим назвать её сам человек не может. Положа руку на сердце, такой не лгущий самому себе человек произносит со вздохом: «спасительная гордыня». Находясь в полном одиночестве, ощущая себя слабым и раздавленным, воспринимая окружающий мир как полчище бессердечных чужих людей, человек осознаёт себя неспособным к дальнейшему существованию. Мир кажется ему враждебным. Ему кажется, что он брошен и забыт всеми или, по крайней мере, никому не нужен. Страшное леденящее чувство одиночества сковывает человека. Он обижен на всех. Ибо никто, как ему кажется, не любит его. Он осознаёт, что его растоптали и предали забвению. Или наоборот - что кто-то один или все разом хотят его смерти и толкут яд в ступе, плетут заговор, интриги. Или же человек прикован к постели тяжким недугом и вследствие этого, как ему думается, подступает к нему отчаяние. Есть много ситуаций, когда человек подошёл к последней черте. Описывать их не хватит бумаги. Общая характеристика этих состояний - это ощущение беспомощности, беззащитности и оставленности. При этом внешний мир является в сознании человека чуждым и угрожающим. Эта крайняя точка падения человеческого духа достигает дна отчаяния. Но достигнув дна, которое с каждым разом всё ниже и глубже, человек вдруг собирается и говорит сам себе: « Ничего! Я выдержу! Я выстою! Я выживу! Я сильнее этих обстоятельств. Не возьмёте меня голыми руками, сволочи! » И действительно - воля человека крепнет, весь он - словно феникс - восстаёт из пепла, с холодным лицом воина -  отрешённого и безжалостного. Он укрепляется и душевно и телесно. И внешне, глядя на него со стороны, можно порадоваться его восстанию. Но сам человек не радуется. Радость эта растворена горькими слезами отчаяния и одиночества, которые он преодолел. И – о,  ужас! - когда, казалось, он набрал силу и мощь пуще прежнего, когда дела наладились и денежки вновь зазвенели в его кошельке, он словно поскользнувшись у самой вершины успеха, вновь летит вверх тормашками головою в бездну. И достигнув дна и больно ударившись, начинает всё сначала. Это действительно «спасительная гордыня». Не трудно заметить, что она сопровождается инфляцией личности. То личность ничтожна, то она раздувается до превосходящих мир размеров. Но это раздувание ничем не обеспечено. Это симптомы проективной паранойи. Крайняя точка вознесения личности оказывается точкой падения. И крайняя точка дна оказывается началом восхождения. Мир -  соответственно - то объектом завоевания, то полчищами врагов-победителей.
     Гордыня то возносится до небес, то низвергается в пропасть. В чём же тут её спасительное действие? Но болеющий гордыней человек приписывает ей только восходящее действие, а низвержение вниз относит к действию внешних вражеских сил. В жизни обычного человека этими «вражескими силами» оказываются: жена, отнимающая бутылку, бросающий институт сын, не так пожарившая жаркое свекровь, начальник-идиот и т.д. Но проекция – есть проекция. Человек проецирует собственные проблемы на окружающих, видя в них источник своих зол и болезней. А гордыню, поднимающую его со дна морского, он приписывает своей крепкой здоровой натуре. Как же тут гордыню не назвать спасительной? Очевидное ослепление ума!
     Но если уж говорить о гордыне и её причинах, то мы должны будем обратиться к истокам. Первый из ангелов серафим, имя которого вычеркнуто из Книги Жизни, так что осталось только иносказательное – Сатана, Люцифер, Дьявол, первым осуществил действие, которое мы теперь называем этим странным словом «гордыня». « Взойду на небо! Поставлю престол мой выше звёзд небесных! Сяду как Бог посреди богов!» Сатана желает стать равным самому Господу Богу! Но не уподобиться Ему в любви и мудрости, к чему его и призывает Бог, а уравняться - стать Богом самому! Стать Богом без Бога! А по существу - стать самому единственным Богом! Но Бог безконечен и безпределен. Эти качества принадлежат только Ему. И устремляясь в бесконечность, Сатана обнаруживает, что его движение является движением вослед Богу. Пытаясь расшириться до беспредельности, Сатана обнаруживает свой естественный предел, за который выйти он может только приобщившись к Богу. Любое движение к Богу становится для него автоматически движением твари к Творцу. А это Сатану не устраивает. Уподобление Богу оказывается недостижимым без Бога. И всё, что остаётся Сатане – это возвыситься над всем уже сотворённым. Поставить престол свой выше звёзд небесных. То есть - выше ангелов. И он силится поставить свой и без того высокий престол серафима и первого среди равных ещё выше. Но куда же ещё выше? Выше ангелов только престол Божий. И Сатана, превозмогая невозможное, занимает несуществующее место выше ангелов, но ниже Бога. Но оказывается, что это место не существует и не предполагается в мировой гармонии. И ставя свою табуретку на чердаке дома, никто не может диктовать свою волю находящимся в доме. Его просто никто не услышит и не увидит. Престол Сатаны помещается как бы за пределами Бытия, в несуществующем, в эфемерном. Понимая  комичность своего положения, Сатана становится сатаной. Он начинает утверждать реальность своего престола и своего царства - а это уже и является злом. Ибо зла Бог не сотворял. Глядя на мистически комичные сатанинские претензии, архангел Михаил говорит: « Кто как Бог? Никто как Бог!» И добавляет: « Станем добре, станем со страхом Божьим!» Утверждение несуществующего особого положения выделяет Сатану среди прочих ангелов. Но несуществующее остаётся несуществующим, и Сатана начинает воспринимать всё существующее по замыслу Божьему как чуждое, неправильное, ущербное и враждебное ему, Сатане. Ведь его собственный замысел не вмещается во всеобщую гармонию. А значит - мироздание плохое. И кругом одни враги. Правда, так мыслил не только Сатана, но и некоторые другие ангелы. Ведь сама идея уравняться Богу или вообще заткнуть Творца за пояс оказалась заманчивой. И каждый из обольщённых уже примерял самого себя на место несуществующее, на престол что выше звёзд небесных. Который может существовать только в умах соблазнённых гордыней. « Чтоб всё по-моему было, а не как Бог велит!» А случается следующее - восходя на этот престол и становясь выше звёзд небесных, Сатана достигает высшей точки своего мнимого величия. Он устремляется всё выше, но оказыватся, что эта точка высоты и величия - есть точка неминуемого падения. Ибо инфляция личности достигает своего апогея. Мыльный пузырь лопается, трон растаивает на глазах, табуретка сваливается с чердака. Ибо величие Сатаны ничем не обеспечено в реальности. И падение Сатаны с престола что выше звёзд небесных, оказывается тоже мнимым, ибо и восхождения на него никогда не было, да и не могло быть. Таким образом, падение Сатаны, равно как и его вознесение, является мнимым. Обнаружив, что он остался на том же месте, где и был поставлен изначально самим Богом, Сатана ощущает своё унижение и падение. Иными словами, он перестаёт ценить не только своё прежнее бытие первоангела одаренного всеми дарами, но и вообще всякое бытие и всякого участника бытия. Предложенное Сатане бытие по промыслу Божьему его не устраивает. Свобода, дарованная ему Богом, предоставляет возможность выбора. Или оставаться ангелом или начать войну с самим Богом. А в основе этой войны лежит некая сверхценная идея. Идея своей исключительности. Если я есть - то я Бог! Если я не Бог, то лучше мне и не быть вовсе! А Бог всех спасает? Значит - все спасутся, один я погибну! Исключительность любой ценой! Некоторое время на Небесах терпели эту исключительность как особое мнение. Сатане разрешалось дискутировать. Так в книге Иова мы читаем, что Сатана является вместе с другими ангелами света к престолу Божьему. И Бог предлагает ему оценить бескорыстную праведность Иова. И Сатана дискутирует о причинах этой праведности, веры и любви. Ему позволяется пред всеми обнаружить свою философию. И на примере Иова становится очевидной вся несостоятельность сатанистической философии космического скептицизма. Маленький, но праведный человек Иов побеждает великого ангела-гордеца! Когда дьявольская суть Сатаны и его приспешников становится очевидной для добрых ангелов и вредоносной для всего мироздания, начинается война. Архангел Михаил и Ангелы его воюют с Сатаной и его ангелами. За что ведётся война? Это война идей? Или это война помыслов? Может быть, это война - за собственную природу? Так или иначе, речь идёт о духовной битве за самого себя, в которую вступили все без исключения ангелы. Каждый из ангелов отстаивал в схватке с искусителем своё подлинное «я», своё сакральное предназначение в Вечности. Эта битва была действием по утверждению в самом себе воли Божьей о своём предназначении. Каждый добрый ангел, борясь с предложенным Сатаной отпадением от Бога, укреплялся в своём предназначении или отрекался от своего истинного «я». Отрёкшиеся от себя потеряли своё истинное «я» и тем самым вычеркнули себя из Книги Жизни. Добрые ангелы сначала достигли способности не грешить, а затем обрели состояние неспособности грешить. Тогда как злые ангелы Сатаны обрели способность грешить и довели её до состояния невозможности не грешить. Естественно, что став демонами, они уже не смогли находиться в обителях Благодати. Их падение стало окончательным и бесповоротным. Истинное падение Сатаны произошло не с мнимого престола «выше звёзд небесных», а с изначального престола славы на котором утвердил его при сотворении Господь. Падение его было падением с уготованного ему Богом вечного блаженства. Но сам Сатана воспринимал уже только собственное представление о блаженстве. Его манил его «престол выше звёзд небесных». И своё падение с этого мнимого престола он приписал не своей гордыне, а Богу и его ангелам. Это и есть алгоритм действия всякой гордыни. Он повторяется из рода в род.
     Почти всякая одержимость и почти всякое беснование имеет своей внутренней причиной эту гордыню. Дьявол, видя в душе человека этот мнимый престол «выше звёзд небесных», который установила в душе гордыня, незамедлительно стремиться усесться на него. Ведь всякий гордец сколачивает его прежде в душе своей. Пусть он не из золота, пусть не из серебра, пусть он кособокий и колченогий, а всё же он мой! Мой личный престол! Моя любимая табуретка! И прежде беса на этот престол усаживается сам человек. Но как и с Сатаной, с человеком происходит неизбежное падение. Конечно, мало кто из людей хочет быть Господом Богом, но и гордыня может быть не сатанинских размеров. Каждый художник стремится доказать самому себе и окружающим, что он – гений, а сам гений стремится показать, что он самый гениальный из всех гениев. Монах стремится стать святым собственными силами, священник хочет стать выше своего духовника и заткнуть его за пояс. Многие бесноватые открывают о себе удивительные тайны. Одна женщина открыла мне как великий секрет, что её одержимость является свидетельством особой Благодати на ней почившей. Ибо её бес, который сводит её с ума и мучает день и ночь – на самом деле дан ей как стигматы Христовы! Другой бесноватый не хочет расставаться с бесами, сидящими внутри него потому, что они ему рассказывают много таинственного и интересного, о котором не пишут в газетах. Эти тайные откровения возвышают бесноватого в своих глазах над простыми смертными. И дают ощущение своей исключительности. В основе демонолатрических любовных союзов ведьм лежит также ощущение своей исключительности. Не человек, но бес может быть достойным любовником! Он, конечно, хоть и страшен и утащить может в Ад, а всё же он не простой мужчина! «Спасительная гордыня» спасает гордеца через укрепление в нём чувства исключительности. Ведь падение разрушает в нём это чувство. Демоны вообще соблазняют людей мнимой исключительностью. Она, как и сама гордыня, ничем не обеспечена. Она зиждется на переоценке своих способностей и возможностей. Если гордыня силится утвердить счастливое бытие без Бога, то чувство исключительности является залогом успеха в этом безбожном счастье. На высшей точке своего мнимого вознесения и гордыня и чувство исключительности сливаются в одно целое. Но в момент падения гордыня расщепляется на несколько составляющих, одним из которых и является чувство своей исключительности. Характерной составляющей комплекса «спасительной гордыни» является мания. Мания - это замена целеположения в Боге. Всякая цель вне Бога уже является манией. И как всякой мании ей присущи фобии и галлюцинации. Конечно, речь идёт не о бытовых целях повседневной жизни, а о замещении смысла жизни по промыслу Божьему. Стать президентом! Стать папой римским! Выйти замуж и родить пятерых детей! Скопить денег и всю жизнь отдыхать на курорте! Добиться славы! Изобрести машину времени - она же машина здоровья, вечной жизни, материального благополучия и т.д. То есть, жизнь без Бога и без его промысла о себе и есть начало гордыни и её же конец.
    Падение гордеца в личный Ад идентично падению Люцифера в Ад кромешный. В падении обнаруживается искажение всех добродетельных качеств человека. Человек предаётся самым грубым страстям: пьянству, буйству, блуду, воровству и т. д. Такое поведение не может не вызвать у самого человека чувство отвращения. «Как я низко пал», - говорит такой человек. Ему стыдно. Он чувствует, что он уронил своё человеческое достоинство. И на некоторое время к нему может прийти малое смирение. Это добрый знак того, что человек ещё не конченый, не пропащий. Но к великому сожалению, вместе с малым смирением подступает и великая гордыня. « Вот - я сижу и смиряюсь. Значит, есть во мне смирение! Не согреши я так свински, и не осознал бы своё ничтожество! Знать и грех мой – дан мне во спасение. Ибо если бы не пал я так глубоко, то и не смирился бы так искренне! Но я восстану! Я превозмогу! Я отряхну прах  со своих ног!»