(Николай Степанович Власов-Окский: судьба поэта)
Как случаен и как он недолог –
Нашей жизни взывчивый путь!
Н.С. Власов-Окский
«…вправе ли мы забывать в истории края о… литераторах, негромко, но четко прошедших дорогу жизни?
В суете давнего времени, безучастно смотревшего на любые проявления культурной жизни, эти люди пытались сохранить задуваемый ветром равнодушия огонек творческой мысли, и без того чуть живой, едва различимый под порывами ветра...
Уроженец села Дуденево-на-Оке Н. Власов-Окский в стихах, написанных в марте 1912 года, спрашивал:
Скромный сердечный мой стих,
Тихо журчащий в тиши,
Слышат ли люди в твоих
Звуках журчанье души?
Нужно ль идти мне с тобой
От ароматных полей
В город, где толпы людей
Движутся шумной волной.
Кстати, творчество этого поэта, несомненно даровитого, до сих пор не нашло исследователя. А у него обширное наследие – более двадцати книг, изданных в Нижнем Новгороде, Твери, Москве…»[1]
Так нижегородский поэт Юрий Андреевич Адрианов в книге «Хождение за равнинные реки» обозначил бытие Николая Степановича Власова, который своим рождением, детством и ранней трудовой юностью был связан с рекой Окой; память об этом запечатлелась в литературном псевдониме…
Николай Степанович Власов-Окский (литературный псевдоним, настоящая фамилия – Власов), поэт, прозаик, мемуарист, родился в селе Дуденеве Горбатовского уезда Нижегородской губернии 15 (27) апреля 1888 года в крестьянской семье. Его отец – Степан Максимович Власов, потомственный землепашец, мать – Таисия Анфимовна Власова (урожденная Дряхлова), «до глубокой старости хлеборобка»[2]. Кроме сына в семье было еще две дочери: старшая – Анна и младшая – Александра; восемь детей, родившихся у Власовых за прошедшие между Анной и Николаем пятнадцать лет, умерли в младенчестве от слабости, как указано в метрических книгах Покровской церкви села Дуденева[3]. Большая разница в возрасте позволила старшей сестре стать при крещении брата его восприемницей[4].
Когда Николаю шел девятый год, скоропостижно скончался отец, простудившись в извозе, которым приходилось заниматься, поскольку скудное хозяйство не давало возможности кормиться только землей. После него осталась небольшая, но хорошо подобранная библиотека русских классиков: самостоятельно выучившись грамоте, Степан Максимович любил читать, что впоследствии передалось и сыну.
Несмотря на крайнюю нужду, через год мать определила мальчика в сельское начальное мужское училище; его устроителем здесь, равно как и школы для девочек, некогда был богатый однофамилец Николая – купец Михаил Емельянович Власов.
Будущий поэт учился отлично. Кроме того, всерьез увлекся литературой и начал пробовать себя в стихосложении. Заметив наклонности мальчика, учитель – Александр Александрович Рюриков, стал руководить его чтением, специально подбирая книги и жалея, что способный ученик не сможет после начальной пойти в школу повышенного типа.
По окончании училища нужда заставила Николая Власова определяться на работу. В 1901 году вместе с земляками из родного села он уехал на заработки в Астрахань, где поступил на рыбный промысел нижегородского купца Ивана Сергеевича Гордеева, расположенный на северном побережье Каспийского моря в поселке Тишкове. Здесь будущий поэт исполнял обязанности писца, приказчика, помощника клеевщика, икряника. Когда выпадал досуг – писал стихи, аккуратно занося их в тетрадь. После закрытия промысла около трех лет был матросом на пароходах и баржах астраханского торгового дома «Захаров и Скрепинский», бурлачил.
В конце 1905 года Николай Степанович вернулся в родное село и подрядился грузчиком в Дуденевском затоне на Оке. В 1906-м в ходе экономической забастовки судорабочих арестован как зачинщик и отправлен сначала в Горбатовскую уездную тюрьму, а затем в 1-й корпус Нижегородского тюремного замка. По освобождении на некоторое время обосновался в селе Богородском, поступив приказчиком в книжный магазин, хозяином которого был состоятельный крестьянин Василий Павлович Шеломаев, известный впоследствии краевед и общественный деятель, в то время секретарь Богородского сельскохозяйственного общества и слушатель юридического факультета Московского народного университета Шанявского. Здесь же познакомился с главой местных молокан, промышленником и крестьянским писателем Федором Алексеевичем Желтовым, который послал несколько рассказов и стихотворений Н.С. Власова в московское издательство «Посредник» в надежде, что их выпустят отдельной книжкой, однако из «Посредника» пришел отказ[5].
Литературный дебют Николая Степановича состоялся 28 февраля 1907 года. В этот день социалистическая газета «Народная мысль», выходившая в Нижнем Новгороде, впервые напечатала его стихотворение «Русь», после чего и в других нижегородских периодических изданиях стали время от времени появляться произведения Н.С. Власова.
26 февраля 1908 года поэта вновь арестовали как одного из возможных участников экспроприации конторы Российского страхового общества транспортных кладей в селе Богородском[6]. Подозрения в итоге не подтвердились. После трехмесячного заключения в Горбатовской тюрьме Николай Степанович вернулся в Дуденево, устроился общественным контролером на выгрузке корья в затоне, одновременно с этим писал рассказы, бытовые зарисовки и различного рода статьи, рассылая их по нижегородским газетам, и готовился к экзамену на звание начального учителя. Однако для прохождения испытаний необходимо было иметь свидетельство о политической благонадежности; в течение двух лет Н.С. Власов трижды писал прошение на имя губернатора о выдаче соответствующего документа, но всякий раз получал отказ, а потому к экзаменам допущен не был.
В конце 1908-го в Нижнем Новгороде увидела свет первая книга поэта «Стихотворения крестьянина Николая Власова», напечатанная в типографии Моисея Лазаревича Виленского.
В 1910-м Н.С. Власова пригласили на постоянную работу в газету «Судоходец», с которой Николай Степанович уже некоторое время сотрудничал. Именно тогда, по словам поэта, к своей фамилии он и «пристегнул» литературную приставку «Окский»[7]. В том же году вышла вторая книжка «Стихотворений крестьянина…» с подзаголовком «Песни народных нужд и горя», подготовленная еще в 1908-м. На страницах «Судоходца» Н.С. Власов-Окский выступал в качестве репортера и бытовика-фельетониста, а также имел возможность публиковать свои стихи и рассказы.
В начале 1912-го Николай Степанович окончательно перебрался в Нижний Новгород, где через год вышел его новый поэтический сборник «Родное», получивший хорошие отклики в прессе. В конце 1913-го переходит из «Судоходца» в газету «Волгарь». Кроме того, в последующие два года становится неофициальным редактором кооперативного журнала «Вестник Нижегородского союза учреждений мелкого кредита». После открытия в Нижнем 17 января 1916 года вольного университета по типу Шанявского[8] Н.С. Власов-Окский поступил на его гуманитарное отделение, но не закончил, поскольку в октябре того же года оказался призванным по мобилизации в армию несмотря на то, что был единственным сыном (кормильцем) вдовы, да еще и вчистую освобожденным от воинской повинности из-за сильной близорукости.
До февраля 1917-го Николай Степанович служил нестроевым солдатом (ратником II-го разряда) запасного батальона в Твери. После Февральской революции был избран членом президиума Тверского совета солдатских депутатов, а позднее – председателем бюро уездного исполкома крестьянских депутатов. С 18 апреля 1917 года стал редактором газеты «Вестник Тверского исполнительного комитета». До октябрьских событий редактировал также газету «Объединение» и еженедельный журнал «Тверской свисток», основал собственное издательство, выпустил одну книгу альманаха «Факелы»... Впоследствии работал в «Тверской правде» заведующим литературно-художественным отделом и редактировал кооперативный журнал, параллельно печатаясь в местных, московских и петроградских газетах, журналах и альманахах.
В литературной жизни Твери имя Н.С. Власова-Окского стояло тогда в первых рядах. В общей сложности в этом городе им в 1917–1924 годах было выпущено десять книг. Среди них – два сборника прозы: «Близкие – далекие» (1922) и «Серая жизнь» (1922), составленные из рассказов, написанных в Дуденеве, Богородском, Нижнем Новгороде, Твери. Что же касается поэзии, то первые книжки представляли собой поэтические отклики на случившиеся в стране перемены. Так, в сборнике «Песни свободы», изданном после февральской революции 1917-го, отразились знамения времени, запечатленные даже в заголовках стихотворений: «Я люблю свободу», «Рухнули башни», «Призыв», «На смерть борца», «На митинге», «Объединяйтесь». Николай Степанович пытается определить свое место в происходящих событиях. Новое ассоциируется у него с пасхальным днем, где поэт – благовестник-звонарь, подобно древним пророкам, возвещает «торжество святых идей». Его религия – «служенье красоте» во имя просвещения народа[9]. Воодушевление и вера в грядущие перемены к лучшему вылилось в книжку «Красные зори» (1917). Противоречивые настроения из-за желаемого и реально видимого стали темой сборника «Песни безвременья» (1917). Большинство стихотворений книжки «Шутка дьявола» (1918) посвящены бойне на полях Первой мировой, однако, увидев свет в 1918 году, «Шутка дьявола» явила собой метафору гражданской войны, когда «Под братскими ударами / Не брат стал брату: волк!»[10]. Переломным оказался концептуальный сборник «Солнечный путь» (1919), состоящий из трех частей: «Я», «Природа», «Устремления». Основная идея здесь как на ладони: утверждаясь в обновленном мире и ставя перед собой цели, человек, тем более поэт, должен прислушиваться к природе, никогда не нарушая связи с ней. Связь эта хорошо прослеживается в поэтической книжке «Тишина» (1921), где собраны стихотворения, написанные Н.С. Власовым-Окским в 1916–1921 годах. Все они – о природе. Тишина – ее извечное глубинное состояние, ощущая которое «хочется и плакать, и молиться»[11]. В благоговении перед тайнами Природы, бездонными и непостижимыми, – настроение сборника...
Появление «Солнечного пути» приветствовал начинающий литератор Константин Александрович Федин, в 1919 году редактировавший в Сызрани журнал «Отклики» и пригласивший Николая Степановича к сотрудничеству. Издание просуществовало недолго, однако зародившаяся между двумя писателями дружба сохранилась на всю жизнь.
Экспериментаторской можно назвать книжку «Рубиновое завтра» (1920), положительно отмеченную Валерием Брюсовым в литературно-критическом обзоре «Вчера, сегодня и завтра русской поэзии»[12]. Вероятно, бывшему мэтру символизма показалась интересной попытка автора объединить густое фольклорное многоцветие с новыми революционными ритмами. Опираясь на устное народное творчество с его «червонными перьями Жар-Птицы», «древним мраком», «багряной опояской», «крутым Холмом», используя просторечные слова «земь», «хмурь», «темь», «неуклонь», поэт в то же время насыщает стихи характерными для революционных романтиков словосочетаниями: «чарующие дали», «радужные зори», «немеркнущее солнце», «расцвет жизни», «ликующие гулы», «светлая красота»... Более того, он буквально играет собственными
оригинальными образами, необычными эпитетами и лексикой: «огневое цветенье», «яркокрылые зори», «рубинные возгласы», «ясноликий луч», «океанность», «овесненный люд»...
В яркой цветовой гамме преобладает красный цвет, причем не только явно, но и, подразумеваясь, когда Николай Степанович пишет о цветущих маках или зорях. Символично название сборника. Рубин – камень огня и любви, правда, любви чувственной, плотской. Последнее переосмысливается автором: «рубиновое завтра» для него – новое, вышедшее из очистительного огня бытие, осененное любовью к ближнему в ее христианском понимании, мир «всебратской солнечной Свободы»[13].
Этот сборник был дорог Николаю Степановичу, вероятно, как память о вдохновенной мечте, в явь которой так верилось. На экземпляре, подаренном 23 января 1924 года земляку, поэту и прозаику И.С. Рукавишникову, он написал: «Дорогому Ивану Сергеевичу Рукавишникову на память о наших встречах в Москве – мою маленькую, но самую любимую мною, книжицу»[14]. И все-таки Н.С. Власов-Окский не мог не чувствовать, что «небывало алый день», «мировая Луговина», «бурнопламенные Зори», «огненные гривы красного шквала» отдают декорацией, потому как народная мудрость и плакатная установка – вещи взаимоисключающие, а потому вполне закономерно его возвращение к «напольной Руси» с исконной, данной от Бога гармонией и красотой. Стоит отметить, что книжки «Песни свободы» и «Солнечный путь» выдержали в 1919 году второе издание, равно как и «Тишина» в 1921-м. Еще один сборник стихотворений – «Воскресшая
земля» (1920), вышел в столичном Государственном издательстве.
Николай Степанович способствовал созыву губернского съезда рабоче-крестьянских писателей, результатом которого стало снование в 1919 году Литературно-художественного общества им. И.С. Никитина. Его первым действующим председателем был избран Н.С. Власов-Окский, тогда как почетным сразу же объявили старейшего тверского поэта Спиридона Дмитриевича Дрожжина.
В Твери поэт женился на местной учительнице Марии Сергеевне Зайцевой, здесь появились на свет его дочери Антонина и Галина. К несчастью, старшая умерла, когда ей не было и шести лет. Впоследствии у Власовых родились еще две девочки – Евгения и Нина; увы, младшая не прожила и пяти месяцев…
В 1922 году Николай Степанович вместе с семьей вернулся в Нижний Новгород. Поначалу устроился в газету «Нижегородская коммуна», затем возглавлял литературно-художественный отдел периодического издания волжского речного бассейна «Бурлак-коммунист», а в 1923-м был командирован в Москву для работы в только что появившейся газете речников «На вахте» и затем непрерывно жил в столице.
Публиковался в московских газетах и журналах, в том числе – детских. В 1927–30 годах сотрудничал с «Мурзилкой»; для приложения к этому изданию («Библиотека «Мурзилки») написал рассказ «Волки», вышедший отдельной книжкой в 1930 году стотысячным тиражом. Был членом Всероссийского союза поэтов, общества крестьянских писателей и правления литературных организаций. Примкнув на первых порах к литературной столичной группе «Неоклассики», с удивлением узнал, что ее деятельностью живо интересуется Федор Кузьмич Сологуб, на выступлении которого в Нижнем Новгороде он некогда присутствовал, после чего решил отправить известному символисту два своих поэтических сборника «Россия» и «Синева», выпущенных в 1924-м издательствами Тверского литературно-художественного общества имени И.С. Никитина и «Неоклассиков». Федор Кузьмич ответил коротким, но бесконечно добрым письмом. «Мне было очень радостно получить Ваши две книжки таких искренних и хороших стихов, – писал он. – Многие их них, может быть, все, близки и понятны мне по настроению и подлинно-русскому складу речи, мысли и чувства. Как хорошо, что Вы любите нашу словно бы и простую с виду родину, на самом деле такую сложную, очаровательную и неожиданную»[15].
В Москве Н.С. Власов-Окский познакомился со многими видными поэтами и прозаиками, среди которых – С.М. Городецкий, К.Г. Паустовский, В.А. Гиляровский, А.С. Новиков-Прибой, С.А. Есенин... Последнему Николай Степанович был представлен в 1920 году, когда приезжал в столицу на Первый Всероссийский съезд пролетарских писателей; любопытно, что в 1918-м поэты, еще совсем не зная друг друга, печатали свои стихи в одной и той же газете – «Известия Рязанского губернского совета рабочих и крестьянских депутатов». Знакомство, по словам Власова-Окского, состоялась в книжном магазине имажинистов на Никитской[16]. Более частыми и продолжительными встречи поэтов были в 1924 году, после переезда Николая Степановича в Москву. Именно тогда Власов-Окский вместе с Сергеем Есениным, Петром Орешиным и Сергеем Клычковым побывал в Твери. На эту поездку их несколько месяцев подбивал Александр Ширяевец, крестьянский поэт с нижней Волги. Ему очень хотелось увидеть верховья великой реки, а заодно и познакомиться с собратьями по перу из литературно-художественного общества им. И.С. Никитина. Желание оказалось для него несбыточным: Ширяевец внезапно умер от менингита. После похорон Есенин предложил Власову-Окскому во исполнение мечты отошедшего поэта съездить-таки в Тверь и провести там вечер его памяти, что и было сделано 9 июня 1924 года. Гости из Москвы на сцене тверского Центрального рабочего клуба поделились воспоминаниями об ушедшем «волжском баяне», после чего вместе с тверскими поэтами читали свои стихи. Выступление Сергея Есенина, конечно же, произвело самое большое впечатление[17]. Сохранилась афиша вечера, на которой выступающие поэты перечислены в алфавитном порядке, благодаря чему фамилия Николая Степановича в этом списке оказалась первой.
С 1924 по 1930 год поэт выпустил в Москве девять книг, из которых наиболее значимыми считал поэтические сборники «Синева» (1924) и «Цветной шатер» (1927), наполненные добрым светом малой родины, которую он знал и любил с детства. К сожалению, литературные заработки были не очень большими, если не сказать скудными, из-за чего Николаю Степановичу постоянно приходилось подыскивать какую-нибудь службу, тем более что газету «На вахте» в связи с сокращением штатов пришлось покинуть еще в начале 1925-го. В конце 1920-х – начале 30-х годов работал экономическим агентом в Волжском Государственном речном пароходстве, старшим экономистом акционерного общества МОСГОСТОРГ и Московской областной конторы «Союзутильсырье» и экономистом-плановиком на фабрике-кухне. В 1933-м, вероятно, не без помощи друзей-писателей, Н.С. Власову-Окскому удалось определиться во Всесоюзную ассоциацию рабочих авторов технической литературы (ВАРАТ), где он руководил кружками, сотрудничал с газетой ассоциации, возглавлял секции рабочих авторов металлургической и химической промышленностей. После создания Союза Советских писателей СССР ВАРАТ сначала трансформировалась в Бюро, затем – Центральный Кабинет рабочих авторов технической литературы (ЦКРАТ). Здесь Николай Степанович исполнял обязанности инструктора-методиста, а впоследствии и заведующего самим Кабинетом. По упразднени организации вплоть до членства в Союзе писателей и назначения академической пенсии был ответственным секретарем журнала «Текстильная промышленность» и литсотрудником газеты «Водный транспорт».
Такое положение дел вряд ли благотворно сказывалось на литературном творчестве, особенно если это касалось больших форм. Так, в 1924 году Н.С. Власов-Окский начал писать роман «Зыбь», посвященный положению в российской глубинке после февральской революции и октябрьского переворота 1917-го и оставшийся незавершенным. Из воспоминаний автора об А.С. Новикове-Прибое следует, что по окончании первой части романа «Под знаком февраля», он отнес ее в журнал «Красная новь», откуда вскоре получил рукопись назад с вердиктом поэта и литературного критика Г. Лелевича: «Февраль подан в нежелательном разрезе». После этого, по словам Николая Степановича, он и охладел к «Зыби»[18]. Есть все основания полагать, что это не совсем так, ведь вторая из трех задуманных частей произведения была, если судить по объему, почти написана. Очевидно, что автор и после возвращения ему первой части с отрицательным отзывом работу над романом сразу не прервал. Однако «Зыбь» требовала постоянного сосредоточенного труда, а из-за частых командировок по работе в 1925–26-м свободного времени почти не было. Писать урывками крупную вещь становилось все сложнее, да и новый, 1927, год начинался с поисков нового места службы. Тогда, видимо, и возникло решение оставить роман, да и, действительно, к чему продолжать, если печатать все равно не собираются…
После 1930-го книги Н.С. Власова-Окского перестали издавать, а через пять лет его имя исчезло из периодики. Скорее всего, сказалось следствие борьбы с «есенинщиной». Это уничижительное понятие как явление «вредное, заслуживающее настоящего бичевания» в начале 1927 года обозначил член Политбюро ЦК ВКП (б) Николай Иванович Бухарин, опубликовав 12 января на страницах «Правды» статью «Злые заметки», которая, спустя считанные месяцы, вышла отдельной брошюрой и в последующие четыре года еще трижды переиздавалась. По «есенинщине» предлагалось «дать хорошенький залп»[19]. Слова одного из ведущих идеологов страны послужили руководством к действию на несколько десятилетий вперед. В «зоне поражения» бухаринского залпа оказался и Н.С. Власов-Окский. Он лично знал Сергея Есенина, водил дружбу с группировавшимися вокруг него неокрестьянскими стихотворцами, внес свою лепту в литературу, посвященную памяти погибшего поэта, которую Бухарин огульно заклеймил как «дряблую и покойницкую»[20]. Кроме того, в своих стихах Власов-Окский порой поэтически перекликался с Сергеем Александровичем, невольно становясь в оппозицию новой реальности.
Был у Н.С. Власова-Окского и еще один «грех»: он остался верен литературно-художественному обществу им. И.С. Никитина даже в непростое для организации время, когда представители Тверской ассоциации пролетарских писателей, созданной на рубеже 1923–24 годов, развернули против никитинцев настоящую травлю, закончившуюся в итоге закрытием общества в 1926-м.
Во время Великой Отечественной войны чувство единения перед лицом врага, казалось, сблизило политический режим с такими, как Н.С. Власов-Окский: 24 июля 1943 года Николай Степанович был принят в Союз советских писателей с одобрительными рекомендациями, написанными К. Фединым, К. Паустовским и Н. Ляшко[21], однако издательства, газеты и журналы так и остались закрытыми для его произведений.
Тем не менее все это время поэт продолжал писать, иногда склоняясь к прозе и не теряя надежды увидеть свои произведения напечатанными. Во второй половине 1930 годов Н. С. Власов-Окский подготовил к изданию поэтические сборники «Золотой простор» и «Лазурь», так и оставшиеся не напечатанными, несмотря на положительные отзывы Ивана Новикова и Сергея Городецкого. К началу 1941-го окончательно собрал и отредактировал книгу воспоминаний «Отошедшие», посвященную писателям, с которыми он встречался на литературном пути и которые ко времени создания произведения ушли из жизни; из-за очерков, посвященных хотя бы С. Есенину и Ф. Сологубу, находившихся тогда под негласным запретом, она никак не могла быть издана. Став членом Союза Советских писателей СССР, Николай Степанович в 1944-м попытался опубликовать сокращенный вариант «Отошедших», для чего пожертвовал не только пятью очерками, но и оригинальным заголовком: книга стала называться «Писатели Поволжья». Однако даже в таком виде рукопись к печати не приняли.
В том же 1941-м писатель закончил автобиографическую повесть «В сказочную страну». Повествование в книге охватывает семь лет жизни Н.С. Власова-Окского: с 1901-го, когда ему было тринадцать лет, по 1908-й – год двадцатилетия. Попутно автор вспоминает о начальной сельской школе, время обучения в которой связано для него с настоящим увлечением литературой, робкими поэтическими опытами и добрым, ободряющим словом учителя-наставника. Вот только родное село Дуденево в повести Николай Степанович переименовал в Дубровское, а самого себя назвал Павлом Семеновичем Кленовым. Под вымышленным именем Владимира Петровича Шлемова в книге выведен и владелец книжного магазина Василий Павлович Шеломаев. Псевдонимами обозначены крестьянин Иван Васильевич Головастиков (в повести – Иван Владимирович Горохов), у которого Н.С. Власов снимал комнату в Богородском, невольные друзья по первому и второму арестам Михаил Павлович Удалов (Михаил Иванович Удальцов) и Александр Павлович Казаков (Алексей Павлович Колосов), а также еще несколько второстепенных персонажей. Другие действующие лица, все – реально жившие люди, носят свои настоящие имена. Среди них – учитель дуденевской школы Александр Александрович Рюриков, писатель-молоканин Федор Алексеевич Желтов, задушевный друг Федя (Федор Иванович) Лосев, делопроизводитель нотариуса Евгений Евгеньевич Сычев, Зинаида, его жена, и другие. Кстати, сестер Власова-Окского, как я уже отмечал, действительно звали Анной и Александрой (Санькой), мать – Таисией Анфимовной, а у покойного отца было отчество Максимович.
Замечательно само название произведения – «В сказочную страну», ведь сказочная страна для автора и главного героя повествования – страна поэзии, куда он с детства стремился всей душой, проходя сквозь испытания и невзгоды, которыми с избытком одаривала его судьба.
Писатель представил книгу в Детгиз, где ее одобрили по сектору классической литературы и даже выдвинули на Всероссийский конкурс Министерства Народного образования, однако до издания дело так и не дошло.
В начале февраля 1946-го Николай Степанович приступил к работе над продолжением повести. Начатая книга получила название «Новый путь». Скорее всего, автор собирался в будущем объединить оба произведения в большой роман, однако исполнению замысла помешала смерть. Повесть «Новый путь» осталась незавершенной. Кроме того, одна из трех тетрадей рукописи с главами 10–18 (I) была утеряна…
Новый путь – это путь в большую литературу, когда герой неожиданно осознал, что время, проведенное в скитаниях по Каспию и Волге, – не пропащее, ибо таит в себе неисчерпаемый материал для творчества, как художественного, так и публицистического. В считанные годы общественный контролер из Дуденевского затона становится одним из ведущих журналистов Нижнего Новгорода, желанным автором различных изданий, штатным сотрудником газет «Судоходец» и «Волгарь», редакторы которых, Федор Павлович Хитровский и Сергей Иванович Жуков, выведены в повести под собственными именами. Стоит, правда, заметить, что некоторые действительные события из жизни Н.С. Власова-Окского здесь несколько сдвинуты во времени. Например, окончательный переезд в Нижний Новгород состоялся позже, нежели это указано в повествовании, как, скажем, и появление рассказа «Сбируны» в «Нижегородской земской газете», да и в 1916-м автору было не двадцать пять, а уже двадцать восемь лет. Описания же самого губернского города достаточно точны, как реальны и нижегородские названия: Похвалинский откос, Нижний базар, улицы Готмановская, Прядильная, Обозная, Малая Покровка, слобода Канавино, Почаинский рынок, Ново-Базарная площадь…
Автобиографические повести Николая Степановича увидели свет лишь в 2015 году в городе Богородске Нижегородской области, где были выпущены печатным домом «Вариант». Их издание стало возможным благодаря внуку писателя Валерию Павловичу Черкасову, подготовившему произведения к публикации. Но если авторизованная машинопись первой книги хранится в его личном архиве, то рукопись второй – в архиве Государственного исторического музея в Москве, и Валерий Павлович не одну неделю провел в читальном зале учреждения, чтобы перепечатать ее и привести в порядок. Уверен – это благодарный труд…
13 марта 1947 года по новому стилю (28 февраля – по старому) исполнялось сорок лет с начала литературной деятельности Николая Степановича Власова-Окского. Незадолго до события, он, предпринимая, может быть, последнюю попытку издаться, составил книгу избранных стихотворений под общим названием «Жар-птица» и представил ее в Союз писателей вместе с заявлением, в котором просил, чтобы рукопись, содержащую стихи «почти уже… в историческом плане», рецензировалась и редактировалась «не акмеистами, футуристами и др. «истами», а людьми, способными «войти в душу стихов, написанных почти на протяжении полвека»[22]. Рецензировать сборник поручили Вере Инбер, примыкавшей в 1920-х к «Литературному центру конструктивистов». Ее отзыв, выдержанный в четком политико-идеологическом стиле советского образца и более напоминающий политический донос, похоронил книгу. Вера Моисеевна прекрасно знала, что поэт тяжело и, вероятно, необратимо болен, но не пожелала даже смягчить тон, буквально уничтожая стихи короткими «пулеметными» характеристиками: «неприемлемо», «политически неверно», «далеко от нашего понимания» – и как приговор: «издать… невозможно»[23]. А в это время поэт готовил свой последний поэтический сборник «Тридцать рубинов», собираясь посвятить его тридцатилетнему юбилею советской власти, по прошествии которого его настигла смерть…
Незадолго до кончины Николай Степанович составил полное собрание своих стихотворений под общим названием «Мои стихи и песни»; будучи рукописным, оно заняло четыре объемных тетради.
В последние годы у поэта серьезно болело сердце на фоне развивающегося общего склероза: сказывалась тяжелая трудовая юность и полуголодная жизнь во время войны. 8 ноября 1947 года сердце остановилось…
Николай Степанович Власов-Окский похоронен в Москве на Даниловском кладбище.
В 2000 году московское издательство гуманитарной литературы выпустило книгу Николая Степановича «Отошедшие» за счет средств его дочери – Евгении Николаевны Зайцевой.
В 2013-м в честь 125-летия Н.С. Власова-Окского на его родине в селе Дуденеве Богородского района Нижегородской области на здании сельского клуба была установлена и торжественно открыта мемориальная доска; тогда же в городе Богородске после долгого перерыва вышел поэтический сборник Николая Степановича «Родное». К настоящему времени здесь же изданы, пусть и небольшими тиражами, несколько книг его стихов и прозы.
Почти за три года до кончины Н.С. Власов-Окский, словно предвидя свою судьбу, написал короткое стихотворение без названия:
Уходят лучшие друзья
В тот край, откуда нет возврата.
Кто знает, может быть, и я
Уж близок к факелам заката!
А здесь все так же будет цвесть
И так же вянуть и томиться,
Пока не даст в затишье весть
Незабывающая Птица.
Хочется верить, что весть прозвучала, и большое, разнообразное литературное наследие Николая Степановича Власова-Окского возвращается к русскому читателю…
[1] Адрианов Ю.А. Хождение за равнинные реки. – Горький, 1989. С. 60-61.
[2] Власов-Окский Н.С. Россия. – Тверь, 1924. С. 25.
[3] Центральный архив Нижегородской области (далее – ЦАНО). Ф. 570. Оп. 10. Дд. 1244, 1245.
[4] ЦАНО. Ф. 570. Оп. 3. Д. 928. Лл. 819 об.–820.
[5] Российский государственный архив литературы и искусства (далее – РГАЛИ). Ф. 66. Оп. 1. Ед. хр. 1550. Л. 2.
[6] ЦАНО. Ф. 918. Оп. 8. Д. 252.
[7] РГАЛИ. Ф. 66. Оп. 1. Ед. хр. 1550. Лл. 3–4.
[8] Открытие Народного университета в Н.-Новгороде // Нижегородская земская газета. 1916. № 4. С. 145.
[9] Власов-Окский Н.С. Песни свободы. Тверь, 1917. С. 4, 7.
[10] Власов-Окский. Шутка дьявола. Тверь, 1918. С. 3.
[11] Власов-Окский Н.С. Тишина. Тверь, 1921. С. 5.
[12] Брюсов В.Я. Вчера, сегодня и завтра русской поэзии // Печать и революция. 1922. № 7. С.59.
[13] Власов-Окский Н.С. рубиновое завтра. Тверь, 1920. С. 14.
[14] [Электронный ресурс] // URL: http://www.kabinet-auktion.com/auction/books30/211/
[15] Письмо Ф. К. Сологуба Н.С. Власову-Окскому. 8 сентября 1925. Личный архив (далее – ЛА) В.А. Гурьева.
[16] Власов-Окский Н.С. Отошедшие. Москва, 2000. С. 66.
[17] Там же. С. 66–67.
[18] Государственный исторический музей. Отдел письменных источников. Ф. 429. Ед. хр. 117.
[19] Бухарин Н.И. Злые заметки. Москва–Ленинград, 1927. С. 7, 11.
[20] Там же. С. 11.
[21] РГАЛИ. ф. 631 оп. 39 ед. хр. 1184. Лл. 12, 13, 14.
[22] Власов-Окский Н.С. Заявление в правление Союза Советских писателей. ЛА В.А. Гурьева.
[23] Инбер В. ЖАР-ПТИЦА. Ник. Власов-Окский. ЛА В.А. Гурьева.