Обломки шаттла

Отрывки из романа «На переломе эпох»
Читать полностью: роман «На переломе эпох».
https://ridero.ru/books/naperelomeehpoh/
https://sites.google.com/site/zemsha/Home/kniznyjmagazin


«Обломки шаттла»
Февраль 1986 г. Новосибирское ВВПОУ.
Танкодром.

*25 февраля 1986 г. в Москве открылся XXVII съезд КПСС (до 6 марта).
Он утвердил новую редакцию Программы КПСС и «Основные направления
экономического и социального развития СССР на 1986-90 годы и на период до
2000 года» (курс на строительство коммунизма) и Устав партии.


БМП пыхтели, проворачивая траки в снежных сугробах. Минус 42
градуса по Цельсию. Сибирская зима запасла много снега на своих бес-
крайних просторах! Впереди как катер прокладывал трассу танк, под-
нимая облако снежной пыли. Влад переключился на пониженную пе-
редачу и поддал оборотов, трасса шла в гору. Нос БМП задрался вверх
настолько, что в щели триплекса возможно было разглядеть только
небо. Ещё мгновение, ещё и всё, высота взята. Нос БМП резко упал
вниз. В то же самое мгновение Владислав увидел толстенный ствол бе-
рёзы перед собой. В рубцах, с лохмотьями висящей коры. Штурвал вле-
во... Зашкалено Тимофеев со всей силы даванул «главный фрикцион»...
Тормоз... Поздно! Бронированный нос БМП врезался в могучее дерево.
Раздался глухой звон в ушах. По инерции, шлемофон, в котором была,
между прочим, его голова, врезался в металлический короб триплекса.
«Удачно врезался! Слегка рассёк бровь. Набил шишку и только. Мог-
ло быть и хуже!» – подумал курсант.
– Твою мать!..!! Раздался мат инструктора. Он, явно не разделяя оп-
тимизма Влада, морщился, держа двумя руками голову…
Если бы он сидел сверху, как обычно, он непременно бы попытал-
ся заехать пару раз валенком по шлемофону (т.е. голове) ученика, если
бы сам не слетел, конечно. Но из командирского отделения сзади, он
только матерился. Машина заглохла. Да ещё и застряла в сугробе. Вы-
таскивать пришлось танком. Впрочем, танк то и делал, что вытаскивал
застревающие, а точнее тонущие в глубоком февральском снегу Боевые
Машины Пехоты!
1.25 (86.02.)
165
Курсанты, отводив своё, отморожено пристукивали валенками под
вышкой.
– Да уж, явно не для Сибири создана эта техника! А если сюда сунет
нос там «Бундесвер» или «Янки». Могила! Вот он где главный рубеж
обороны Родины! Кхе, кхе, кхе!.. – вытирая шубенкой воспалённый
красный нос, произнёс замкомвзвода, посмеиваясь вытянутой вперёд
челюстью...
Взвод грелся возле электрического тена в единственном теплом по-
мещении танкодрома. Одни, отогревшись, веселились, других жестоко
рубила «фаза» сна. Тимофеев, подложив лист на полевую сумку, про-
должил писать ранее начатое письмо домой.
«…Ну, всё! Я уже прошёл партсобрание роты, партбюро ба-
тальона по приёму в кандидаты в члены КПСС, и теперь, после
результатов парт комиссии, я – коммунист! Можете меня по-
здравить! А недавно, на огневой, кидали из окопа имитационные
осколочные гранаты. Я кинул, а найти не могу. Мороз был под
тридцать. Снег глубокий, сыпучий, перепаханный, так что сле-
ды не найдёшь. Ни следов, ни чего. Гранату кинул, пробежался в
атаку, вернулся, а найти не могу. Замок обозлился, говорит, мол,
отпуска лишу. Тут я кинул ещё одну гранату, посмотреть, куда
полетит, а вдруг... Все видели, куда она упала, а найти опять не
можем! Но всё же в этот раз вскоре нашли обе. Рядышком ле-
жали! Всё обошлось, но наряд получил. А как-то приехали к нам
на полигон студенты. В шубах. Дурачатся. Странно на них смо-
треть. С комфортом в автобусах приехали. В тире из автома-
тов пальнули и с впечатлением на всю жизнь уехали. У них там
военная кафедра, тоже лейтенантов потом получат! Смешно
даже!
Да, в прошлом году постановление о мерах по борьбе с алко-
голизмом встречено болезненным смехом. Многие держались за
головы, кривили улыбки. А я был рад, вспоминая, как многие мучи-
лись тогда, когда даже на работе ты не человек, если не пьёшь
со всеми! Сейчас уже есть реальные сдвиги. Теперь с бутылкой
никого не встретишь. Правда есть и перегибы, откровенная ду-
рость. Когда одни дураки объявляют безалкогольные свадьбы, а
другие там из чайников пьют коньяк!
166
Когда со стажа ехали на поезде, такой случай был. Пожилая
проводница спросила проходившего по коридору поезда солда-
та-дембеля.
– Сынок, будь добр, помоги мне растопить камин, а то чай
подавать пора.
– Да пошла ты, я тебе чё, душара что ли.
Вот так, как на службе себя ведут, так и в обществе. Мы
тогда помогли проводнице. Воспитывать нужно молодых людей,
прежде всего в их семьях и в обществе. Без помощи общества,
армии одной с их воспитанием трудно будет справиться.
Завтра у нас семинар по эстетике. А сейчас – на танкодроме,
на вождении. Мороз ниже сорока. Рано утром в парке отогрева-
ли технику горячей водой. Вёдрами целый час таскали. Вот так
моя учёба…», – Тимофеев отложил письмо, задумался.
Достал из кармана фото. Фото Сонечки. Он провёл пальцем по её
милому личику.
«Сонечка!» – Тимофеев произнёс про себя. Казалось, что даже само
её имя согревало его промёрзшее тело. В последнем летнем отпуске он
вызвался проводить её домой после встречи выпускников.
***
Прошлое.
Август 1985 г. Хабаровск.
– Сладкие были арбузы, – Сонечка, отодвинула тарелку с малень-
кими корками от словно карликовых, дальневосточных «корейских»
арбузиков, которые здесь были очень распространены и которые про-
давали исключительно сами корейцы*. (*Те, из многочисленного местных
корейцев, предки которых переселились на Дальний Восток Российской Импе-
рии ещё в далёком 18-м веке, получив Российское подданство. Они были трудо-
любивы и законопослушны. Сохраняя свою национальную идентичность, они
отлично интегрировали в российское общество, став полноправными его чле-
нами. До Великой Отечественной войны, в некоторых районах Дальнего Вос-
тока, они составляли до 90% местного населения. Однако Сталин частично
отселил их в Среднюю Азию…)
– А пошли на Амур! – неожиданно вдруг предложил Влад…
167
Они шли по летнему городу. Было жарко и влажно. Так часто бы-
вает летом в Хабаровске. Недавно прошли жуткие ливни, затопившие
низины, такие как «Амурский бульвар». Но сейчас вода уж ушла, оста-
вив лишь следы сего бедствия сырыми стенами домов. Они поднялись
выше, мимо «Интуриста», подошли к старому зданию из красного кир-
пича, принадлежавшее Хабаровскому краеведческому музею.
Тимофеев подошёл к огромной каменной черепахе, погладил по пан-
цирю.
– А ты знаешь, что когда нашли эту черепаху, – видишь, тут вот сте-
сана надпись, – япошки подняли международный скандал!
– Скандал? Из-за черепахи? – удивилась Сонечка.
– Из-за неё!
– Хм? – она лишь пожала плечами, зевнула.
Но молодой человек не замечал, что девушке эта тема была
совершенно не интересна.
– Понимаешь, там что-то было, вроде, по-японски начертано. А
япошки же всегда имели к нам территориальные притязания. Ну, тут-то
их учёные и начали скандал раздувать, выстраивая теории о принад-
лежности к японцам чуть ли не всего нашего Дальнего Востока. При-
кинь! Ну, наши-то чекисты с местными краеведами тут быстренько эту
надпись-то и стесали.
– Хм! – Соня шаловливо посмотрела на юношу. – А ты всем девуш-
кам такие вот байки рассказываешь? Или я первая?
– Знаешь, ты первая, – смутился юноша.
– Странный ты какой-то, другие что-то весёленькое девушкам рас-
сказывают, а ты про звёзды, про историю, про черепах,.. это слишком
серьёзно как-то, слишком много информации у меня за этот день полу-
чено! Аж голова лопается! – девушка обхватила руками голову и, сде-
лав «бух» губами, развели ладони в стороны.
Они шли молча по пирсу вокруг «Ласточкиного гнезда». Где в дет-
стве он лазил по огромным валунам. Где внизу о скалы бились тёмные
амурские волны в окружении жутковатых бурных омутов, покрывав-
ших своими зловеще колышущимися тёмными от своей бездонности
пятнами поверхность воды. Он держал её нежные пальчики.
– Ну, скажи, наконец, что я тебе нравлюсь!
– Ты мне очень нравишься, – он смело притянул к себе девушку, про-
вёл ладонью по щеке, всё ближе к шее, к мочке уха... Приблизил своё
168
лицо так близко, что поцелуй мог сорваться с их уст в любое мгнове-
ние... Но она отстранилась.
– Но-но-но! Какой ты шустрый. Я вовсе не это имела ввиду!
Он, удерживая её, всё же, убрал руку с её шеи.
– Ты стал таким мужественным! Тебя трудно узнать! – она привста-
ла на цыпочки. – Слушай! А ты выше меня на целую голову!
Тимофеев лишь пожал плечами.
– Мне раньше казалось, что ты маленького роста.
(Так обычно и случается. Вчерашние школьные «серые мышки» и
«гадкие утята» взрослеют и превращаются в «белых лебедей».)
– Нет. С тех пор я почти не вырос. А ты вот стала ещё красивее. Хотя
ты мне всегда нравилась.
– Правда? Да-а-а? Да-да! Я знаю. Верно! Я помню твою смешную
записку!
– Помнишь!? Только тебе нравился Лозовик, а меня ты не замечала.
Кстати, а где он сейчас?
– А-а! – махнула рукой Сонечка. – Он был тогда прикольным паца-
ном. Сейчас он, вроде, водилой где-то работает. На УПК* водительские
права-то получил. Ну и вот. (*Учебно производственный комбинат. В пе-
риод 9-10 классов, все школьники, в обязательном порядке, получали рабочие
специальности.) Не знаю точно. Мы не встречаемся больше. Давно уже
не встречаемся!
– А он что в Рязанское ВДВ не поступил что ли?
– Не-а.
(Так бывает. Вчерашние «разбитные пацаны», мало уделяющие внимания
учёбе, по которым стонет полшколы девочек, в реальной жизни, оказываясь
на более низкой социальной ступени, теряют свою привлекательность. Ибо,
само время расставляет свои точки над «й».)
Владислав остановился. Повернул лицо Сонечки к себе. Аккурат-
но убрал с её ушка нежный локон. Провёл снова пальцем по щеке. Не
получив в этот раз отпора, смелея, аккуратно взял обеими ладонями её
пылающее лицо. Прикоснулся губами бережно к её аккуратному но-
сику, нежному подбородку, мягко касаясь пальцами мочек её маленьких
ушек. Провёл ладонью по шее вниз. Почувствовав лёгкий трепет её
тела и участившееся дыхание, он прикоснулся губами к её приоткрыв-
шемуся рту. Она жадно подалась ему навстречу, и они забыли обо всём
на свете...
169
– Я… тебя… люблю,.. – прошептал юноша.
– Я знаю, – кокетливо улыбнулась девушка, откинув голову набок.
– А ты?.. – он замер в ожидании.
– Да, наверное, – она пожала плечами, улыбнулась и обвила его за
шею, притянув к себе для полного страсти поцелуя...
Тускло светили уличные фонари, вокруг которых роились насеко-
мые. Молодым людям казалось, что всё мироздание в эту минуту вра-
щалось только вокруг них двоих. Влад потянул Сонечку за руку, увле-
кая под густую сень деревьев. Теплый ночной ветерок всколыхнул её
ситцевое платьице... А жадная до ласк рука курсанта ловко скользнула
вниз, с трепетом, едва погрузив пальцы в персиковую мякоть...
***
Твои глаза меня пленяют,
Твои уста полны любви.
И страстью сердце наполняют
Твои прелестные черты.
И в грёзы дальше погружаясь,
Твоих волос волну любя.
Я их дыханьем наслаждаюсь.
И воспеваю я тебя!..
Заката алости блистают.
Манят любовный лунный свет.
И с таин пелена спадает…
И проклинаю я рассвет!..
Автор В. Земша 1984 г.
Февраль 1986 г. Новосибирск.
Смеркалось. На БМП установили приборы ночного видения*.
(*Что за дрянь! Разве можно в них что-то разглядеть! Все советские ноч-
ные приборы имели дохлые аккумуляторы, зарядка их занимала уйму времени
и сил. Половина барахлила. Они засвечивались от яркого света, были очень
грубы и деликатны одновременно.)
– По машинам! – прозвучала команда. Очередная группа курсантов
170
бросилась к БМП. Бежали, мандражируя внутри от волнения. Тяжело
бухая валенками по глубоким сугробам.
(*Некоторые из тех, кто обладал ступнями 43-го и более размера, по-
чему-то такого дефицитного для валенок, вынуждены были влезать в 42-й,
40-й, или даже в 39-й! Такие бежали, странно прихрамывая, как-то почти на
цыпочках.)
У Тимофеева обледенелые пальцы ног больно впивались в носок ва-
ленка. Вдобавок снег забивался внутрь сквозь дырку под пяткой, при-
крытой наспех сложенным в несколько раз листом бумаги из старых
конспектов по ППР. Схватившись бесчувственными полуобморожен-
ными, в обледенелых коричневых армейских перчатках пальцами за
звенящую стужей броню. (Если схватить за неё голой рукой, та может
крепко прихватиться морозом к коже.) Тимофеев влез в отсек механи-
ка-водителя, задвинул люк. Начал в темноте на ощупь дрожащими бес-
чувственными пальцами вверх-вниз переключать тумблера, запускать
бензонасос, маслонасос, и т.д. это тебе не Жигуль, где провернул ключ
и – порядок!
– Кто придумал делать это всё по-отдельности! – подумал курсант,
щёлкнув последним тумблером...
Сердце ёкнуло. Что-то зажужжало. И он начал дрожащими руками
настраивать радиосвязь с вышкой. Время отщёлкивало секунды. Через
полминуты должен прозвучать доклад о готовности! В нос ударило со-
ляркой... Двигатель запустился! Слава богу!
– Ничерта не видно! – подумал курсант, глядя в ночной прибор и
покрываясь холодным потом.
– «Третий», доложить о готовности, я «вышка», приём!..
– «Вышка», я «третий», к движению готов, я «третий», приём!..
– Марш! – прозвучала команда.
Курсант Тимофеев нажал главный фрикцион (сцепление), переклю-
чил рычажок передачи, расположенный справа от штурвала, и, резко
бросив педаль фрикциона, поддал щедро обороты. Машину рвануло
по снегу. Траки замолотили по снежной целине. Машина разверну-
лась почти на месте, обдав всё вокруг мощным облаком снежной пыли.
Практически на ощупь определяя в прибор среди тёмно-зелёного фона
вокруг светло-зелёные снежные трассы... Все движущиеся объекты в
приборе расплывались, сопровождаясь ярко-зелёной паутиной линий.
Яркие точки фонарей с вышки светлозелёными светящимися шлейфа-
ми «засвечивали» прибор ночного видения.
171
– Обороты! Обороты! – орал инструктор сквозь скрежущий рёв дви-
гателя.
Вскоре прибор совсем сдох. Не в силах более что-то различать во-
круг, Влад сдался, откатил в сторону люк, зафиксировал* его и высу-
нулся наружу.
(* Если люк не зафиксировать, то при любом значимом рывке, тяжелая
бронированная крышка поедет назад и отсечёт как ножницами голову с абсо-
лютной лёгкостью, что, к сожалению, хоть и крайне редко, но иногда и случа-
ется с нерадивыми или невнимательными механиками – водителям, царствие
им небесное!..)
– Ладно, давай по-походному! – согласился солдат-инструктор.
Дальше следовали по-походному. Различая в кромешной мгле только
контуры деревьев. Вдруг путь осветило что-то очень яркое сверху, вы-
глянув из-за угрюмых макушек деревьев. Свечение словно наполнило
пространство вокруг. Влад поднял голову. Какая огромная луна! Неве-
роятное что-то! Машина уверенно рассекала ночную темноту сибирско-
го леса без фар и прожекторов, как и положено при ночном вождении
с приборами ночного видения. Тимофеев напряжённо всматривался в
темень, которая уже и не была кромешной вовсе. Спасибо луне! Она
здорово заменила вышедший из строя прибор каким-то чудесным обра-
зом... Но некогда рассматривать небо. Нервы напряжены до предела...
***
Прозвучали последние доклады о выполнении учебных заданий, о
показаниях спидометров и температуры масла в системах... всё по Уста-
ву. Взвод был полностью построен и готовился, после завершающёй
преподавательской речи и разборок со стороны «замка» (замкомандира
взвода), погрузиться в тёплое чрево БТР. БМП выстроились в отдель-
ную колонну, ими управляли солдаты-инструкторы, они же механи-
ки-водители. Сопровождающий колонну танк уже ожидал в её голове.
Гусеничная техника, в отличие от колёсного БТР, не могла передвигать-
ся по цивилизованным дорогам, без ущерба для оных, поэтому их пути
на этом расходились! Курсанты пристукивали валенками, желая разо-
гнать хоть как-то застывшую в ногах кровь, которые уже теряли свою
чувствительность от обморожений. Вытягиваясь в «стойке пингвина»,
они глядели мутными уставшими отмороженными взглядами на своего
препода, на уныло болтающуюся под фонарём брезентуху солдатской
172
плащ-палатки с карманами для «наглядной агитации», где красным
фломастером было аккуратно выведено «XXVII-й съезд КПСС»…*
(*На XXVII–м съезде КПСС в феврале 1986 года Михаил Горбачев впервые
заявил о начале работы над планом поэтапного вывода советских войск из
Афганистана.)
Под прожекторами бугрился снег. Ярко горели созвездия.
– Смотрите! Туда! – вдруг раздался возглас одного из курсантов.
– Да это обломки Шаттла*! – пошутил другой, демонстрируя остроумие.
(*28 января 1986 – катастрофа американского космического корабля «Чел-
ленджер», взорвавшегося на старте с семью астронавтами на борту. М.С.
Горбачев выразил соболезнование американскому народу в связи с трагической
гибелью шаттла. Советские ученые предложили назвать два кратера на Ве-
нере именами двух погибших американок – Кристы Маколифф и Джудит Рез-
ник.)
– Что это? – все заворожено смотрели на темное в звёздах небо.
Словно из-за тумана. (И это-то на безоблачном то небе!) Над макуш-
ками деревьев нависла огромная луна! Яркое небесное тело двигалось
прямо на них. Окружённое большой светящейся сферой, оно остано-
вилось. Рывок. Остановка. Снова рывок. Медленно, но в то же самое
время как-то мощно... Все замерли. Это была не луна! Чёрт побери! Ни
кто не верил своим глазам! Все словно оцепенели.
«Так вот то, что мне светило в пути!.. – подумал Влад. – Невероят-
но!..»
Шар развернулся, превратившись в полусферу. Всё это словно чудо
снизошло на землю! Будто ожил фантастический фильм. И тут неожи-
данная команда:
– По места-а-ам!!! – прервала это шокирующее зрелище.
Препод явно не разделял любопытства своих учеников. От объек-
та отделились несколько шариков светло-красного цвета, разлетаясь
по сторонам... Но люки БТРа захлопнулись. Замороженных курсантов
обдал желанный горячий воздух от двигателей и машина двинулась в
училище. Владислав, как вероятно, самый любопытный, привстал, при-
открыл боковой люк, взглянул в последний раз на небесное представле-
ние. В ту самую минуту яркий луч света сверху ослепил его на миг... Он
свалился в горячее чрево машины под ругань «комотда» (командира от-
деления), плотно захлопнув люк. Голова болела, от яркой вспышки, гла-
173
за, казалось, были наполнены песком. Под горячим теплом двигателей
лица курсантов словно распирало горячими потоками крови изнутри.
Они распухали. Тела с дрожью, отдавали тёплому воздуху, напитавших
их тела до самых костей, холод. Веки тяжелели. И курсанты выруба-
лись, сваленные как попало друг на друга. Никто не обратил внима-
ния на корчившегося Тимофеева, вдавливающего ладонями свои глаза.
Руки, ноги в обледенелых бушлатах, валенки, противогазные сумки. До
новых встреч, танкодром! На этот раз ты всех поразил своим великолеп-
ным небесным шоу! Испытывая жжение, Тимофеев, следуя общей тен-
денции, сомкнул всё более тяжелеющие веки. В глазах медленно плыла
снежная бугристая трасса. Так бывает всегда, когда перед сомкнутыми
глазами проплывают картинки пережитого за день. Перед глазами Ти-
мофеева траки БМП монотонно молотили снег... Вдруг яркий луч
прожектора снова ослепил его…
***
Сон.
Влад вглядывался в прибор ночного видения, слышен был стрекочу-
щий лязг траков БМП по асфальту. Фонари ослепляли, создавая массу
светло-зеленых шлейфовых полос. Нос машины был задран, как у ка-
тера. И семнадцатилетнему курсанту с трудом удавалось рассмотреть
улицу, с толпами каких-то людей, которые кричали ему что-то. Невоз-
можно было разобрать что именно. В шлемофоне сквозь треск радио-
помех, прозвучал голос командира с вышки:
– «Третий», доложить о выполнении задачи, я «вышка», приём!
Тимофеев почувствовал, как покрывается холодным потом его спи-
на. Как «собака Павлова», он реагировал на голос преподавателя.
– «Вышка», двигаюсь в городе, потерял танкодром! Я «третий», приём!
– «Третий», ориентир – «белый дом», как поняли меня, я «вышка»,
приём.
– «Вышка», я «третий», вас не понял, какой белый дом?..
– Это приказ! Но! Что бы там ни было, оружия не применять, сынок!
Это от меня тебе лично! Понято?
– Ника-а-ак, – «полная белиберда»! – подумал про себя курсант, а
вслух ответил. – Так точно!
174
Гулкий удар камнем по броне поставил точку в этой радиобеседе.
Следом посыпались один удар за другим. Каждый раз Влад нервно
вздрагивал. В щель прибора он слабо различал фигуры каких-то моло-
дых людей, довольно агрессивно настроенных. Он остановил машину,
обдав стоящую толпу людей облаком чёрного выхлопного газа.
В эту же минуту запахло гарью. Машину явно подожгли!
– Чёрт! Уроды! Да кто вы там такие!? Фашисты недобитые! Буржуи
хреновы! – Влад рассвирепел.
БМП резко дёрнулась. Скрежеща гусеницами по асфальту, грозная
машина развернулась почти на месте. Раздались вопли. Крики ужаса и
ярости.
Сквозь прибор ночного видения прямо перед собой Влад увидел яр-
кую зелёную вспышку горящего автобуса, лежащего на боку. В ту же ми-
нуту что-то снаружи накрыло прибор, видно накинули тент, и для кур-
санта наступила мгла. Лишь вонючая гарь наполняла корпус машины.
– Вылезай, сука! – орали снаружи.
– Врешь! Я вам щас задам! – Тимофеев поддал обороты и, ослеплён-
ный, на полном ходу влетел прямо в горящий автобус. Яркая вспышка!
И горячая волна обдала его…
…В следующую минуту он летел над городом. Это был большой
город. Незнакомые улицы, шли отдельные группы людей. На крышах
домов – так же сидели кучками люди. Некоторые смотрели на летящего
над ними Тимофеева, но, к удивлению самого Тимофеева, их не сильно
удивлял вид летающего человека.
Некоторые что-то кричали ему вслед. Влад опустился на крышу,
которая напоминала собой жилую комнату. Люди внутри смотрели те-
левизор. Шёл какой-то балет. Наверное, «Лебединое озеро». Влад от-
толкнулся от пола, расслабил тело и стал снова медленно подниматься
вверх.
– Горбачёв отстранён от обязанностей по состоянию здоровья! –
произнёс мужчина в летах, сидя в кресле.
– Он очень серьезно болен? – спросила его балерина, танцующая в
телевизоре.
– Очень больна страна, которой он управляет. Близится крах. Крах
всего!
– Товарищ Пуго, но ведь у нас перестройка! – балерина хлопала гла-
зами из телевизора, – ведь у нас расцвет демократии! Ведь это он, тот
175
самый, который и совершил перестройку!
– Милая наивная девушка! – пожилой человек, которого балерина
называла Пуго, привстал, – перестройку совершил не он! И то, что вы
называете громким словом «демократия», фикция, граничащая с анар-
хией и беззаконием! Страна, огромная страна уже дышит на ладан!..
Тимофеев, плавая, как в невесомости, попытался заговорить, но на
него никто не обращал никакого внимания.
Человек, который именовался Пугой, достал из стола пистолет…
Влад вылетел на улицу и услышал за спиной выстрел...
«Вместо тепла – зелень стекла, Вместо огня – дым, из сетки кален-
даря выхвачен день, – громко звучала песня, – Красное солнце сгорает
дотла. День догорает с ним. На пылающий город падает тень. Пере-
мен! – требуют наши сердца. Перемен! – требуют наши глаза. В нашем
смехе и в наших слезах, И в пульсации ве-е-ен: «Переме-е-ен! Мы ждем
пе-ре-мен!»
– Если бы Ленин был жив! Может и не пришлось бы ничего пере-
страивать?! – негромко спросил кто–то из соседнего окна.
– Слава богу! Слава богу! Ну, наконец-то отстранили «меченного»! –
причитала какая-то бабка на улице.
– Это Андропов начал перестройку. И то оттого, что вся страна
этого хотела. Все были недовольны и понимали, что дальше так жить
нельзя! – выступал какой-то мужчина.
– Вы арестовали Главу нашего государства! А он дал нам свободу! –
перечил ему мужчина с бородкой в очках, – вы хотите лишить нас сво-
боды!
– Свобода, любезнейший, это,.. да собственно, а что такое свобода?!
От чего свободу!? Он продуктов на полках магазинов, от крыши над
головой, от порядка на улицах? От чего, любезный?
– Он дал вам, неблагодарным, свободу. Он вас просил об инициативе
и творчестве. Он давал вам возможность брать столько свободы, сколь-
ко вы сможете унести!
– Да! Точно! И вы, стоящие у «кормушки», этим пользовались! Та-
щили каждый столько, сколько кто мог заграбастать! Только вот обыч-
ные честные люди остались нищими! Перестройкой, уважаемый, нуж-
но управлять. Людьми нужно управлять. Представьте себе, придёт ваш
начальник сейчас на работу, и скажет подчинённым, – «делайте что
хотите, вы, товарищи, свободны отныне! Хотите – работайте, хотите –
176
спите. Гребите, кто сколько хочет! Кто и как может, а я пошёл!» – что
тогда будет?!
– Да вы просто коммуняка! Вы все, коммуняки – фашисты! Крас-
но-коричневые! – рыжеватая бородка нервно затряслась…
Тимофеева покоробила последняя фраза, он попытался возразить,
но его язык словно прилип к нёбу. Лишь нечленораздельный шёпот.
Рыжебородый посмотрел на него.
– А-а-а-а! Подслушиваешь!? И ты – коммуняка-а-а!? Кругом вы! Не
вздохнуть без вас ни пё…ть, – он стал пихать Тимофеева своим скрю-
ченным длинным костлявым пальцем в бок, – … давай, вылезай! Хо-
рош дрыхнуть!
***
– Тимофеев! Подъём! Хорош «массу топить»*! (*Спать) Мы уже в
училище! – комод пихал Тимофеева в бок автоматом...

«Приказано забыть!»
Февраль 1986 г. Новосибирское ВВПОУ.
Расположение 20-й роты после ночного вождения.
Канцелярия роты. Встроенный из ДСП шкаф на всю стену, стол,
стул, кровать ротного, бюст Ильича, портрет министра обороны Соко-
лова и генсека Горбачева.
– Товарищи курсанты! Что вы видели сегодня над танкодромом? –
препод с внимательным прищуром, но почти по-доброму всматривался
в распухшие от мороза после ночного вождения лица курсантов.
– Товарищ подполковник, а что это было? Может, инопланетяне?! –
неуверенно произнёс кто-то. Командир роты, майор, сидел на столе кан-
целярии, усмехаясь как-то в нос.
– Короче, слушайте, ребята, меня внимательно! – подполковник сде-
лал паузу, – вы сегодня ничего ТАКОГО не видели! Вы меня поняли?
– Но почему, товарищ подполковник? Мы же видели! – как-то оби-
женно, раздосадовано, почти по-детски, произнёс кто-то из строя.
Подполковник резко развернулся на голос.
– Ты что, курсант, комсомолец, что ли? Не тупи! Я повторяю. Вы
ничего не видели ТАКОГО! Если хотите получить объяснение, то вот,
получайте – это был самый обычный «метеозонд». Мы уже связались
с Академом* (*Новосибирский Академгородок) и нам подтвердили компе-
тентные лица. Но! – он поднял палец вверх, – если будете распростра-
нять нездоровые слухи по училищу,.. – тут он замолчал, как бы выби-
рая, что же будет тогда.
– Короче, вы меня поняли?.. Не слышу!
– Так точно, товарищ подполковник!..
Курсанты в недоумении вышли из канцелярии.
– А что такое «метеозонд»?
– А чёрт его знает!
– А почему мы не должны говорить?
– А ты у него спроси!
1.27 (86.02.)
185
– У кого?
– Спроси у полковника! Полковнику всегда известно всё!
С тех пор так и повелось, видимо, на каждый сложный вопрос давать
такой ответ: «А вы спросите у полковника!»
Но, так или иначе, курсанты ещё с неделю пошептались, да и в дей-
ствительности забыли про происшествие. Будто и небыло ничего. Буд-
то кто-то умышленно стёр эту небесную картинку в их мозгах. Странно
всё это! Очень странно! Кого из участников «дива» Влад не спрашивал
после, те лишь вяло и неохотно пожимали плечами, – то ли да, а то ли и
нет. Мутно как-то всё. Ну, не идиот же он, что бы выдумать это всё! А
вы как думаете?..
Но о чём бы ни думали Вы, курсант же всегда думает о своей девуш-
ке. Далёкой или близкой, существующей или вымышленной. Так и он,
курсант Тимофеев, не думал более об этом происшествии на танкодро-
ме. Его голова была полностью наполнена амурными переживаниями,
навеваемыми тёплыми воспоминаниями прошлого, так нужными в
этом сибирском краю. В памяти был амурский пирс вокруг «Ласточки-
ного гнезда», тёплый ночной ветерок, густая сень деревьев, страстные
Сонечкины глаза под тусклым светом уличных фонарей...
***
Как сильно я тебе люблю.
Твой милый образ вспоминаю,
Его в душе боготворю,
И дни разлуки проклинаю.
Свою любовь храню в себе,
Твои слова: «люблю, наверно».
Простой я смертный на земле,
но чувство свято, несомненно.
Никто, поверь, моя родная,
меня не сможет ослепить,
Твой нежный взгляд я воспеваю,
И мне его не позабыть!
Автор В. Земша 1986 г.
В ту ночь Влад, впрочем как и другие, отрубился, едва коснувшись
щекой подушки. Дежурное освещение ярко било со стороны ружейной
186
комнаты, освещая как днём, кровати у коридора. Бродили дневальные, с
тряпками и вёдрами, намывая полы после «пришельцев с танкодрома».
Но ничто не могло помешать их мертвецкому сну. Тимофеев потёр свои
покрасневшие глаза. «Окулисту бы показаться, – подумал он, – а то так
глаза болят, что такие вот кошмарики даже соснил». Однако, как и мно-
гие другие, он боялся медиков за их способность «забраковать» по здо-
ровью любого, да и всё на что была способна училищная санчасть, это
на зелёнку, да тетрациклин, розовыми таблетками которого она щедро
кормила своих пациентов так, что каждый здесь побывавший вскоре
мог смело считать себя «нехилым врачом», ибо как и кого лечить, всем
давно уж было ясно, как день божий. Впрочем, ещё вчера, на первых
курсах, и эту медпомощь получить было весьма сложно, ибо, чтобы
попасть в санчасть, нужно было ещё заработать особое благоволение
«замка» и «комода», что было делом не из лёгких, особенно для таких
ерепенистных, как Тимофеев. Благо уже шёл третий курс! Но всё же!
Тимофеев положил на глаза мокрое вафельное полотенце. Так казалось
было легче, и словно полетел в пропасть, дёрнулся от испуга падения,
разбудив себя на миг, и снова продолжил падение в лабиринты сна...
***
Сон Тимофеева.
Тимофеев оказался в солнечном городе. Вокруг били фонтаны. На-
литые яблоки оттягивали ветви яблонь. Два человека буйно празднова-
ли что-то. Явно друзья.
– Нурсултан! Ты мой друг!
– Борис, я так же дорожу нашей дружбой!
Борис весело пошатывался на ногах. Влад потянулся за яблоком, но
ветка отломалась и рухнула вниз.
– Ты кто? – человек, которого называли Борисом, налитыми алкого-
лем глазами уставился на Влада.
– Курсант Тимофеев! – бодро отрапортовал Влад, узнавая в лице на-
против знакомое лицо новоиспечённого кандидата в члены Политбюро,
которое он сам клеил на днях в ленинской комнате где-то в самом низу
доски среди множества других портретов. Скандальный такой канди-
дат в члены Политбюро. Вечно он с Горбачёвым спорит. И всё делает
не так, как другие. Например, в обычной очереди за колбасой постоять
187
любит, призывает за отказ от привилегий, и всякое тому подобное. Как
там его фамилия?! Влад напряг память, перебирая заученные фами-
лии кандидатов в членов Политбюро. Алиев, Воротников, Соломен-
ков,.. Громыко,.. Лигачёв,.. Зайков,.. Кунаев,.. Шеварнадзе,.. стыдно, но
концовка Тимофееву не шла на ум. Стыдно для коммуниста, да ещё и
будущего политработника! Тимофееву казалось, что после той оказии
на танкодроме он забыл многое, не то, что бы стёрлось всё совсем, но
как-то всё перемешалось. Словно весь мир в памяти его головы подро-
бился на маленькие кусочки, и лежит винегретом в его мозгу, выстраи-
ваясь, время от времени в причудливый калейдоскоп событий и фактов,
теряя, при этом, его отдельные реалистичные детали, но открывая но-
вые, доселе затемнённые ирреалистичные ракурсы.
– Ты что здесь делаешь?
– Нахожусь в увольнении! – первое, что пришло на ум, отрапортовал
курсант Тимофеев.
– Маладе-е-ец! А паспорт есть? – произнёс последний по списку
член Политбюро, дыша парами алкоголя.
«Странно, – подумал Тимофеев, – в стране «Сухой Закон», а он… мо-
жет, не поэтому ли Горбачёв его недолюбливает?.. Может он «залетел»
на пьянке?..» – думал он наивно, – «тогда как то легко отделался. Дру-
гие вон, на водке из партии повылетали, да сидят по дырам с «волчьими
билетами» вместо партийных. Полный пипец жизни, карьере, мечтам и
всему-всему. Практически, люди в социальной коме. А этот…»
– Паспорт, сынок, есть? – член Политбюро снова обдал курсанта па-
рами алкоголя.
– Паспорта нет. Ведь я курсант. Вот – военный билет! – Влад похло-
пал себя по груди, пытаясь нащупать документы во внутренних нагруд-
ных карманах. – Вот!
Кандидат в члены Политбюро взял документ в красной корочке, и
размашисто написал: «Объявляю благодарность! Президент Россий-
ской Федерации…». И это прямо на первой странице!
– Мой брат спешит куда-то? – сузил чёрные глаза его собеседник. –
Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь!
Влад, сунув военный билет назад в нагрудный карман, поплыл сно-
ва вверх, куда-то в кроны пирамидальных тополей. «Высокие» собесед-
ники внизу не обращали на него ни какого внимания.
188
– Борис! Мишка – дурак. Его американцы купили за дёшево. Интерес-
но только, он и сам верит в то, что говорит? Но главное то, что при нём
мы стали богаче, – говорил какой-то появившийся неясно откуда толстяк.
Шлёпая губами, он напоминал Гайдаровского «мальчиша-плохиша».
– Ну-у-у. Да-а-а. М-м-м. И-и-и-и что? Я не должен с ним бороть-
ся м-м-м?.. Его время закончилось, а на-а-ше только начина-а-ется!
М-м-м,.. – кандидат в члены политбюро замычал и уставился на тол-
стяка.
– Мы взяли то, что можно было взять! Но нужно помнить, его убрать
с дороги мы сможем не раньше, чем через полгода, когда мы доведём
народ до революционной ситуации, как Вова Ленин учил! – толстяк
громко закашлял, поперхнувшись. И продолжил.
– Когда народу будет уже нечего терять кроме своих цепей. Народ
его уже ненавидит. И это хорошо!.. Мы это используем. Он своё уже
отработал.
– Только вот что американцы скажут?
– А Америка нас поддержит!.. Я ж говорю, для них он уже «отрабо-
танный ресурс». Его миссия истекает. Теперь наш выход на политиче-
скую сцену.
– Ладно, иди! Мы с Нурсултаном щас,.. – он размашисто взмахнул
рукой, пошатываясь.
Когда толстяк удалился, Кандидат в члены Политбюро наполнил
свой бокал, подошёл ближе к товарищу, с казахским «прищуром» глаз,
и почти шёпотом заговорил:
– Дурачье! Уберём Мишку прям щас, и нам конец. Голодный народ
всё у нас отберёт! Хорошо, если ещё не порешат!
– Сiздiкi ж;н*. (*Вы правы. Каз.)
Он сделал длинную паузу... И добавил:
– Бiзбен бiрге т;стікке* (*Останьтесь, пожалуйста, на обед).
– Ы;ыласпен! Ы;ыласпен!..* (*Мой друг! С удовольствием!)
Влад, услышав тарабарщину, потерял интерес и прилёг на невесть
откуда появившуюся кровать. Декорации вокруг сменились как-то не-
заметно…
***
– Говорила я тебе, Мишенька, Бориску пороть надо было, пока по-
перёк лавки лежал, – услышал Тимофеев женский голос рядом, – а ты
189
только: «Борис, ты не прав!» И только! Это всё не без его рук дело! Он
по-восточному хитёр! Гораздо хитрее других! А теперь ты будешь его
же и просить спасти нас... А эти старые пни повелись! Их, маразма-
тиков-путчистов, теперь же и пересажают всех до единого, или, того
хуже перебьют! И ведь и наша жизнь на волоске. Как карта ляжет, так
и будет. Ведь мы здесь и повлиять-то ни на что не в силах. Остаётся
только ждать и надеяться на милость этих гэкэчепистов. Да и Бориске я
не доверяю. Любые инсценировки возможны.
Тимофеев увидел лежащую рядом с собой женщину в годах, с мо-
крым полотенцем на голове.
На тумбочке лежала ветка кипариса и ракушка.
– Миша! Что теперь? Я боюсь! Подай валидол…
Влад повертел вокруг головой, привстал, ища глазами Мишу.
– Да вот, он, валидол, Мишенька. Не там ищешь.
Влад перестал крутить головой и посмотрел на себя в неподалёку
висевшее зеркало.
Увидев себя, Влад заорал:
– Что с моим лицом! Что с моей головой!
И, прикрыв ладонью большое пятно на лбу, подскочил с кровати.
«Наверное, обжёг, когда горел в БМП, – пришло первое ему на ум, –
а эта странная женщина!.. На кого-то она мне похожа!?.» – Влад выле-
тел из комнаты прямо в окно…
Исчезли кипарисы за окном. Вокруг снова были пятиэтажные короб-
ки домов...
– Нужно создавать отряды самообороны! Нужно раздать всем
на площади оружие! – кричал толстяк, похожий на мальчиша-
плохиша, подгоняя грузовики, гружённые «Калашами*»... (*Автоматы
Калашникова).


Отрывки из романа «На переломе эпох»
http://www.proza.ru/2014/04/02/43
Электронная книга скачать: http://ridero.ru/books/naperelomeehpoh.html