Очнулся Виктор Ветров много времени спустя в госпитале, далеко
от тех мест, где происходила высадка десанта. Он был контужен,
лишился памяти и долго не мог вспомнить, что с ним произошло.
Никто, кого он ни спрашивал, не знал, что сталось с товарищами.
Был ли расформирован дивизион, в который входил его тральщик,
изменился ли почтовый адрес – на письма Ветрова, никто из дивизиона
не отвечал. Ветров вышел из госпиталя и получил назначение на берег.
Вопрос о том, что случилось с кораблём и с товарищами, так и остался
без ответа и мучил его по-прежнему. Он встречал иногда на берегу
земляков, знакомых, некоторые из них утверждали, что гитлеровцы
потопили его тральщик и что все, кто оставался на корабле, погибли.
- А он спасся, дескать, потому, что взрывной волной его выбросило
за борт. Другие уверяли, что высадка прошла успешно, немцы отошли,
ни один советский корабль не был пущен в тот день на дно. Жена на
его письма отвечала неопределённо – видно, и в родном городе
точных сведений никто не имел. А у Генадия Моисеева родных не было.
До конца войны и почти год после неё, Ветров оставался, на военной
службе, но не плавал, так врачи сочли его ограниченно годным, а как
пришло время демобилизоваться, наотрез отказался, от всех почётных
должностей на берегу и вернулся в старую рыболовецкую артель.