Однокашники. Повесть. Автор. права защищены

                Карл  Исабеков               



                О д н о к а ш н и к и
  ______________________

         Киноповесть





                Дюссельдорф

                2008 г.


               
                О д н о к а ш н и к и


        Часть первая

Глава первая

                1

Промучившись в чужой стране несколько лет и не осуществив ни одного из своих творческих планов в, так называемом, свободном обществе, где якобы талантливым людям нет никаких преград, Арман возвращался на родину. Было это ранней весной.
В аэропорту Армана встречали его старший брат Мурат и старые друзья, однокашники по музыкальному училищу.  Встречали его старые друзья весьма своеобразно.
Когда Арман обнялся со своим братом и обменялся с ним несколькими фразами, к нему сзади подошли двое молодых людей с усами, в темных очках, крепко схватили его за руки и силой потащили в какую-то комнату.
- Ведите себя спокойно! -  сказал Арману один из них. -  Сейчас вас допросят и отпустят.
В небольшой комнате стоял стол и  стул. Армана посадили на стул, стоявший посреди комнаты, и сказали, что сейчас придут сотрудники госбезопасности и будут допрашивать его. Молодые люди встали позади Армана, положив тяжелые руки на его плечи. Арман со вздохом сожаления прошептал: "О-мое, теперь тут снова начнутся мои мучения".
Вскоре в комнату вошли еще двое мужчин в темных очках и с резиновыми дубинками в руках. Они были не только усатые, но и бородатые. У них были злые, искаженные яростью и ненавистью, лица. Они встали прямо перед Арманом. Арман мимолетно посмотрел на них и виновато опустил голову. У него пробежали мурашки по спине. По его лицу было видно, что он приготовился к самому худшему.
- Мы тебе сейчас покажем другую демократию, раз ты убежал из настоящей демократии, -  сказал один из сотрудников госбезопасности и, грозно поигрывая дубинкой в руках, подошел к  Арману вплотную. Другой зашел к нему с левого бока и замахнулся дубинкой.
Арман невольно зажмурил глаза, ожидая ударов тяжелых резиновых дубинок по голове. Тут все «гэбешники» быстро сняли очки, приклеенные усы и бороды и выстроились перед Арманом.  Это были Болат, Габит и Сабит. 
- Эй, возвращенец, открывай свои моргала! -  сказал Сабит громко и весело.
Арман с удивлением открыл глаза, увидел своих старых друзей и засмеялся.
- Вот черти!  Я чуть не наложил в штаны!
Друзья тоже рассмеялись.  Арман встал со стула и крепко обнялся с каждым отдельно.
- Как там поживает западная демократия? – с улыбкой спросил Болат, разняв объятие, но оставляя правую руку на плече старого друга.
- Какая демократия?! Демократия была в Древней Греции, -  ответил Арман со смехом, -  там она и кончилась.
- Ну,  а  свобода  личности,  западные  ценности,  независимость  художника?  -   уточнил  Габит
вопрос.
- Знаете, я наелся там всего этого и больше не хочу, -  ответил Арман с радостной улыбкой. -  Я
там все время мечтал о том,  чтобы встретиться с вами и делать с вами какое-нибудь общее дело.
Но я никак не ожидал встретить вас здесь, в аэропорту, в первые же минуты возвращения. Я очень рад видеть вас и благодарен вам за то, что не забыли меня и приехали встретить.
- Мурат мне сообщил о твоем прилете, -  сказал Болат, -   а я сообщил им.
- Ну, мы тоже рады тебе, -  добавил Габит.
- У тебя есть багаж?  -  спросил Сабит.
- Конечно, и очень большой багаж, - ответил Арман. - Я привез хороший японский синтезатор и отличную звукозаписывающую аппаратуру германского производства.
Разговаривая, они вышли  из комнаты. Недалеко от дверей комнаты стоял Мурат. Он улыбнулся.
- Они тебя не побили?
- Да нет.  Но от этой банды, то есть джаз-банды, -  засмеялся Арман, -  можно ожидать что угодно. Слава богу, дело до мордобоя не дошло, просто нагнали мне страху.
Смеясь и радуясь, они все вместе направились в багажный сектор аэропорта.


2

Вскоре с автостоянки возле аэропорта отъехало четыре машины. Во главе автоколонны шустро двигалась старенькая «Жигули» шестой модели, принадлежавшая Мурату. В кабине машины рядом с ним сидел Арман. За ними гордо «топил» красавец «Мерседес-600», за рулем которого не менее гордо восседал в одиночестве Сабит, самый эмоциональный из всех друзей. За ним следовали немногословный Болат на своем «Ниссане» и романтичный Габит на «Фольксвагене». Они договорились по дороге домой к Мурату показать Арману город, которого он не видел 11 лет.
Как только въехали в ночной город, Арман начал удивляться. Он не узнавал прежний пятиэтажный провинциальный город с темными улицами. Теперь это был многоэтажный, сверкающий огнями полис почти западного образца.
- Потрясающий город! Я совершенно не узнаю его! – воскликнул Арман, с восторгом глазея через окно на разностильные и разноцветные многоэтажки, на огромный поток автомобилей-иномарок на современной широкой магистрали, среди которых очень часто мелькали «Мерседес LG», «БМВ», «Тойота Прадо», «Тойота Ландкруизен» и подобные крутые авто и джипы. Ещё больше было «спящих» автомобилей, теснившихся по обочинам улиц. –  Такие дома и такие автомашины! Как их много!  Одиннадцать лет назад в это время ночи, как я помню, улицы были совершенно пустынны.
- Да, тогда легковых машин было в городе не более пяти тысяч, а сегодня их более двухсот тысяч, -  сказал Мурат. -  Больше половины из них – иномарки.
- Вот это да! Значит, народ хорошо живет. Это замечательно!
Тут Арман обратил внимание на сверкающее огнями десятиэтажное, в совершенно западноевропейском стиле хай-тек, здание впереди.
- Что это за здание? – с интересом спросил он у брата.
- Это «пятизвёздочный» отель «Ренессанс», принадлежит американскому гостиничному концерну «Марриотт», –   сообщил Мурат.
- Ах, вот как! Я смотрю и думаю: «Где-то видел, причем неоднократно, точно такое же здание».
Теперь понятно, их я мог видеть в Берлине, Дюссельдорфе, Амстердаме, Париже, Праге, Вене. Видно, везде строят по одному проекту.
- Наверно. Сейчас справа увидишь наш «небоскреб», -  предупредил Мурат. - Он тоже принадлежит «Марриотт». 
Вскоре перед удивленным взором Армана предстало сверкающее, из сплошного стекла здание-свечка, устремившееся в темное небо. Он такое же здание видел также во многих городах Европы.
- Сколько этажей? -  спросил Арман, нагнувшись низко, чтобы лучше рассмотреть здание.
- Двадцать пять, -  ответил Мурат.
Тут внимание Армана обратило к себе длинное десятиэтажное здание с темными окнами, перед которым росли неожиданные для этих мест голубые ели. Здание было освещено снаружи маленькими прожекторами и окружено узорной оградой из металла.
- А это?
- Это - офис американской транснациональной нефтяной компании «Шеврон», а за ним -  офисы итальянской и голландской нефтяных компаний.
Через некоторое время они свернули на менее оживленную улицу, по обеим сторонам которой также нескончаемой чередой выстроились «сонные» автомобили. Потом еще поворот и они въехали в микрорайон, в котором жил Мурат. Возле двух моноблочных «девятиэтажек», в одном из которых теперь жил Мурат, стояло несколько десятков автомобилей. Подавляющее большинство из них были иномарки:  «Мерседесы», «Тойоты», «Нисаны», «Фольксвагены», «БМВ», «Шевроле», «Ауди» и т. д. «Среди них «жигуленок» моего брата, наверное, кажется  безродной дворняжкой», -  грустно подумал Арман.
Позади машины Мурата один за другим остановились машины Сабита, Болата и Габита. Мурат уже хотел открывать багажник, чтобы достать вещи Армана, когда из своей машины выскочил Сабит со словами:
- Мурат ага, погодите! Давайте сначала покурим.
Все встали в кружок и закурили.
- Ну, как тебе город? -  с торжествующей улыбкой спросил Сабит у Армана.
- Я потрясен, -  признался Арман. -  Уезжал – был серый, пыльный, унылый городок, сплошные «пятиэтажки» советской типовой планировки, темные по ночам, разбитые улицы,  несколько тысяч «Жигулей» и «Москвичей»,  приехал –  сверкающий многоэтажный современный city, сотни тысяч крутых авто. -  Арман засмеялся. - Какой головокружительный скачок из социализма в капитализм. Одним словом, я хочу жить в этом городе.
- Ну, значит, порядок, -  улыбнулся Болат.   


                Глава вторая
    1
Друзья сидели за накрытым столом в квартире Мурата и вели неторопливую беседу. На столе были фрукты, овощи, всякие сладости, салаты,  а также соки, водка и хорошее сухое вино.  Мурат  и  его миловидная жена Рая убирали со стола посуду после казахского мяса.
- Почему  вы  бросили  музыку  и  занялись  бизнесом?  -  задал Арман вопрос сразу всем своим
трем друзьям.
- А иначе мы  и  наши  детишки  сдохли  бы  с голоду еще  в девяностые годы, -  за всех ответил
Сабит.  -  Купить ходовой товар в Китае подешевле и продать здесь подороже –  было делом, конечно, подлым, но прибыльным. Оно нас и спасло. Да и что было делать, если наше правительство сняло с себя всю ответственность за народ и заявило: «Спасайся, кто как может»?
- Помнится, сколько было радости в девяносто первом, когда как манна небесная свалился на страну политический и экономический суверенитет. И сколько было эйфории от свободы в последующие несколько лет, -  с усмешкой заметил Арман, вспоминая различные торжественные собрания, массовые народные гуляния, научно-теоретические конференции, посвященные предводителям народно-освободительных движений, клятвенные обещания руководителей страны превратить государство в новый азиатский тигр или барс. -  Тогда всем казалось, что предводители народа точно знают, как суверенное государство превратить в азиатский экономический гигант.
- Ну, они точно знали и то, что за пустое обещание им никто язык не отрежет, -  засмеялся Мурат. -  Они-то знали наш народ и его менталитет.
- А народ, как сказал один древний мыслитель, имеет того правителя, которого он заслуживает, -  добавил Сабит.
- Но мы, между прочим, даже в те смутные времена не совсем забросили музыку, -  заявил вдруг Габит. - Мы подрабатывали в стихийно создававшихся «народных оркестрах». Три раза, а иногда и пять раз в день исполняли «похоронный марш». Тогда народ любил живую музыку.
- И позже, когда жить стало немного легче, мы иногда втроем играли на свадьбах и юбилейных торжествах своих знакомых, -  с улыбкой добавил Болат. -  Потом всё – пришла «фанера».
- Вы хоть сохранили свои музыкальные инструменты? –   спросил Арман. 
- Да, -  ответил Болат. -  Они ведь не просят хлеба.
- А вы помните, как мы мечтали создать джаз-квартет? -  с нотой ностальгии в голосе произнес Арман. -  Какие были наши годы!
- Конечно, помним. Помним и то, как ты зажег нас этой идеей, а сам потом свалил в Москву, -  хохотнул Сабит.
Арман засмеялся.
- Ты говоришь так, как будто я предал вас и нашу идею. Я ведь уехал туда, чтобы учиться в консерватории.
На этом тема разговора как бы была исчерпана: все вдруг замолчали. Арман раздумывал: начать разговор о своем желании создать здесь джаз-квартет или ансамбль классической музыки сейчас или отложить на последующие дни, когда он осмотрится в новом для него городе, устроится на работу. Его мысли прервал брат.
- Мы тебя перебили, когда ты начал рассказывать насчет немецких «терминов», -  сказал Мурат. -  Что это за «термины»?
- Термин – это, -  медленно заговорил Арман, переключаясь на совершенно другую тему, -  назначение или согласование даты и времени встречи. Там даже родственники назначают друг другу термин, если одни надумают прийти в гости к другим. По этому поводу наши немцы, переселившиеся в те же девяностые в свой фатерланд, даже частушки сочинили. Смысл их сводится  к  тому,  что  местные  немцы  задолбали их своими терминами,   без этих терминов  не
сунешься ни туда, ни суда.
Все засмеялись.
- А если придут без этого «термина», то что – выставят родственников за дверь? -  удивился Габит.
- Да, могут, -  ответил Арман. - Но, конечно, не грубо, как это представил себе ты. Просто скажут: «Ох, извините, мы сегодня очень заняты. Давайте сейчас обговорим термин и мы будем рады принять вас по этому термину». Они за чашкой кофе договорятся о дате и времени встречи, и приехавшие уедут к себе домой, причем, без никакой обиды, потому что они сами были виноваты.
- Это очень интересно,  -   сказал Болат.
- И очень смешно, -  с сарказмом добавил Сабит.
- Видите ли, это связано с тем, что немцы тщательно планируют свои дела, и у них каждый день расписан чуть ли не по минутам, -  пояснил Арман. - И им не нравится, когда чье-то незапланированное посещение нарушает их план, из-за чего они могут что-то не успеть сделать в тот день.
- Поэтому они и богатые, что ни одной минуты не теряют впустую, в бесплодных разговорах,  -  заметил Мурат, унося на кухню использованные бумажные салфетки и пустые пиалы.   
- Как мы сейчас, например, -  засмеялся Сабит.
- У каждого народа свой менталитет, -   подытожил разговор о немцах и их терминах Габит. -  У нашего народа свой: мы то гуляем напропалую, то спасаемся от гибели. Тут ничего не поделаешь…
- А как вообще сегодня жизнь по стране в целом? -  спросил Арман.
- В целом –  нормальная жизнь, народ доволен ею, -  ответил Габит.
- Теперь у нас в столице ежегодно проводятся какие-то международные саммиты и  всемирные форумы, -  с гордостью добавил Сабит. -  Например, саммиты финансовых экспертов или президентов СНГ, форумы деятелей всех религий мира и журналистов со всего мира, в других городах -  съезды футурологов, шаманов, «паханов»  и тому прочих. Так что, жизнь в стране кипит и бурлит.
- Да, это интересно, -  сказал Арман. 
Рая принесла на большом подносе чайный сервис. Мурат принес чайник с кипятком. Они снова сели за стол. Снова воцарилась тишина.
- И когда же приедет Анна? – спросила Рая у Армана, разливая по чашкам чай.
- Не приедет она, -  ответил Арман. –  Я ее отвез на её историческую родину  и вернулся домой. Моя историческая родина здесь.
- Доброе дело сделал, -  улыбаясь, сказал Болат.
Все засмеялись.
- Ладно, не беда, -  сказал Сабит. -   Мы тебе здесь найдем хорошую жену. У нас тут очень много незамужних молодых женщин.
- Есть даже и такие, которые имеют всё:  крутые автомобили типа «Тойота Прада» или «Тойота Ландкруизен», двухэтажные особняки и всё остальное, кроме одного –  мужа, -  добавил Габит.
- Ого! Чего же они так? Мужчин здесь мало, что ли? -  удивился Арман.
- Мужчин  хватает.  Просто женщины у нас,  особенно – богатые,  нынче  стали  разборчивыми, - 
ответил Сабит. -  Другие времена, другие нравы... Демократия. Эмансипация.
- Да что говорить о женщинах.  Одиннадцать лет назад, когда ты уехал за границу, у нас ведь не было ни компьютеров, ни мобильных телефонов, ни кабельного телевидения, а теперь они есть у каждого, -  сказал Мурат. –   Сейчас каждый сопливый мальчишка обзавелся собственным сотовым телефоном.
- Так и женщины: изменились также круто. В общем, не беспокойся, мы тебя тут быстро женим, -  засмеялся Сабит. -  Мы знаем толк в женщинах. Хочешь жену с крутым джипом и шикарным особняком?
Рая весело засмеялась. В это время что-то зашипело на кухне и она выбежала из комнаты. 
- Это правда, они могут, -  улыбнулся Болат и кивнул на сидящих друг возле друга Габита и Сабита.  -  Они, как только стали бизнесменами, -  он оглянулся в сторону двери, в которую вышла Рая и, понизив голос, продолжил, -  превратились в закоренелых бабников. Как не встречу их, так возле них всегда вижу каких-то смазливых бабёнок.
«Бабники» засмеялись.
- А как же ваши жёны? Они разве не ревнуют? -  с интересом спросил Арман у «бабников».
- Да-а-а, мы только изображаем из себя «бабников». На самом деле мы только флиртуем с красивыми девками, -  пояснил Габит. -  Просто такая неодолимая тяга у нас к красоте и совершенству. В конце концов, мы же в душе остались музыкантами. Но до серьезных дел, скажем, до постели,  дело никогда не доходит.
- Не доходит потому, что ты у нас романтик и платоник, -  уточнил Сабит. -  Вот из-за этого мы и не можем довести дело до логического конца. Только пустая трата времени и денег.
- Но, друг мой, мы с тобой ведь не самцы, а художники-романтики. Юные красавицы стимулируют наше творческое воображение, окрыляют нас. Разве ты не чувствуешь с ними себя молодым, полным еще сил человеком? Я, например, все это чувствую и ощущаю, и мне этого вполне достаточно, -  произнес Габит длинную тираду, глядя на своего партнера по бизнесу с веселой улыбкой. -  А если ты всего этого уже не чувствуешь, не ощущаешь, то ты, значит, превратился в такое же быдло, как славное население нашего великого города. 
Все кроме Сабита засмеялись. Сабит хотел что-то сказать, но в это время вернулась Рая с новой порцией горячего молока для чая, и он передумал, только криво усмехнулся.

2

Арман спал на диване в общей комнате, в той самой, где ночью отмечали его возвращение. За окном был уже день. Откуда-то из другой комнаты доносились детские голоса.
Арман проснулся, оглянулся по сторонам, услышал детские голоса, улыбнулся. Он сладко потянулся и, полежав ещё несколько секунд, встал, оделся. Он открыл дверь, за которой слышались  голоса его племянниц. В комнате на кровати сидели две девочки лет семи и десяти и о чем-то горячо спорили. В руках у них были длинные банты красного, белого и зеленого цвета. За столом у окна сидел паренёк лет четырнадцати и играл в компьютерные игры.  Едва завидев дядю, девочки бросились к нему с криками:  «Дядя Арман! С приездом!» Арман нагнулся и заключил их в свои объятия. Он поцеловал их в щеки поочередно. Тут к нему подошел паренек и несколько смущенно протянул руку:  «Здравствуйте, дядя Арман. С приездом».  Арман улыбнулся,
по-мужски крепко пожал племяннику руку, потом также обнял его и поцеловал в щеку.
- Здравствуйте, мои дорогие сестрёночки и братишка!  Я очень рад вас видеть, -  сказал Арман с улыбкой.  -   Я знаком только с Салаватом.  Ему было только три годика,  когда я уезжал.  А вас, - 
обращаясь к девочкам, добавил он, -  в то время аист еще не принес.
Девочки переглянулись и весело засмеялись.
- Нас мама родила! Об аистах только в детском садике рассказывают! -   сообщила младшая девочка. -  Меня зовут Дарьей, а её, -  кивнула она головой на сестру, -  Джамилёй.   
Джамиля тут же стукнула сестрёнку по спине.
- Чего ты тараторишь, я сама могу представиться!
- Я очень хотел привезти вам всем по подарку, но у меня был большой багаж и из-за этого не смог их привезти. Да и не знал что купить. Поэтому вот вам по сто евро, -  Арман из кармана брюк достал заранее заготовленные купюры и вручил их детям. -  Купите себе то, что пожелаете, хорошо!
Девочки тут же схватили свои деньги, сели на кровать и с интересом стали разглядывать иностранную валюту.  Салават, видимо, хотел выглядеть перед дядей солидным человеком: он только мелком глянул на купюру и сразу же сунул ее в карман.
- Дядя Арман, вы насовсем приехали к нам? -  спросил он.
- Да. Теперь буду жить здесь, -  ответил Арман.
- Зря ты это сделал, -  сказал Мурат, подходя к Арману сзади. -  Деньги тебе самому будут нужны. 
- Не беспокойся, хватит и для себя, -  улыбнулся Арман, повернувшись к брату. -  Доброе утро, брат.
- Доброе утро. Как спал?
- Замечательно!
- Хорошо. Пойдем, позавтракаем.
- Я сейчас умоюсь и приду, -  сказал Арман и добавил, обращаясь к детям, -  мы с вами ещё увидимся сегодня. Чао!
- Чао-какао! -  ответила Дария со смехом.
Арман пошел умываться, а Мурат задержался в дверях.
- Салават, потом собери деньги и отдай мне, -  распорядился он. -  Я обменяю их на тенге по самому выгодному курсу и верну вам.
- А я не хочу обменивать! -  запротестовала Джамиля. -  Я буду хранить их и обменяю только тогда, когда захочу сама!
- А когда ты захочешь? -  живо поинтересовалась смышленая Дарья.
- Когда евро станет два или три раза дороже, чем сейчас, -  ответила Джамиля.
- А-а, тогда и я не буду обменивать сейчас! -  закричала Дарья и спрятала сотку в карман своего халатика. 
Мурат, глядя на своих дочерей, улыбнулся, неопределенно махнул рукой и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.
3
В просторной кухне Мурат сидел за столом, Рая хлопотала у плиты. Вошел Арман. Он поздоровался с Раей и тоже сел за стол.
- Позавтракаем, потом поедем в твою квартиру, -  сказал Мурат. -  После похорон мамы и твоего отъезда  квартиру мы ремонтировали только однажды: в прошлом году, когда ты сказал, что возвращаешься. Я освободил её от квартирантов и сделал в ней ремонт, заменил окна и внутренние двери на пластиковые, а входную дверь - на железную. Если захочешь что-то переделывать под свой вкус, скажешь мне, я попрошу ту же ремонтную бригаду, которая делала ремонт. Хорошая, профессиональная бригада.
- Если ты это будешь делать, то на это время поживи у нас, -  предложила Рая.
- Я вам очень благодарен за все, что вы сделали, -  сказал Арман. 

4
Они на машине Мурата ехали по улице, с двух сторон которой горделиво стояли двухэтажные коттеджи, обнесенные глухими кирпичными оградами. Возле них стояли джипы «Toyota Landkruisen» и «Toyota Prado» . Арман молча смотрел на них и о чем-то думал. Потом они выехали на оживленную магистраль. Машин было много. Среди них снова очень часто мелькали дорогие джипы, крутые «Мерседесы», «БМВ» и «Тойоты».  Вскоре они подъехали в микрорайон, сплошь застроенный пятиэтажными домами по советскому «типовому проекту» и остановились возле одного из них, напротив второго подъезда. В этом подъезде была квартира их матери.

                Глава третья
1
Квартира находилась на первом этаже. По завещанию матери она теперь стала квартирой Армана. Войдя в неё, Мурат прошел в зал и сел на диван. На противоположной стене висели увеличенные фотопортреты отца и матери. Отец был в военной форме и совсем молодым. Эта фотография была сделана в 1942 году на Волховском фронте, о чем напоминала надпись под фотографией.  Фотография матери была сделана незадолго до ее смерти. Они были в деревянных рамах под стеклом.
Арман подошел к портретам и долго молча стоял перед ними, вглядываясь в дорогие черты. Мурат тоже молчал. Потом Арман отправился осматривать квартиру. Мурат остался сидеть на месте. Он предоставил братишке самому, без его комментариев, осмотреть квартиру и оценить качество ремонта. Это была однокомнатная квартира с балконом, небольшой кухней, совмещенным санузлом и коридором. Хороший ремонт был в ней сделан. Арман остался довольным. В квартире от матери остались старинные и очень прочные, из чистого дерева, шифоньер, комод, диван, стол и четыре стула. Вся эта мебель была куплена отцом и матерью еще в 50-ые или в 70- годы прошлого, 20 века.
- Хороший ремонт сделан. Большое спасибо тебе, брат, -  сказал Арман, садясь рядом с Муратом на диван. -  И всё, что нужно для жизни, тоже есть! Остальное буду покупать по мере необходимости.
- Да, конечно. Всё ненужное тебе мы вынесли перед ремонтом, чтобы не мешало, -  сказал Мурат. -  Оставили только то, что еще может послужить тебе.
- Хорошо, что сохранили мебель. Она - память о маме и папе, -  произнес Арман с печалью в голосе.
Они помолчали.  Вспомнили мать и отца,  который был несколько раз тяжело ранен на войне и
рано ушел из жизни.
- Сейчас такую прочную мебель не делают, -  прервал молчание Мурат.
- Ты прав, -  подтвердил Арман.
- Ты  знаешь, -   заговорил Мурат,  перейдя вдруг  на тему,  на которую Арман был  еще не готов 
вести беседу, -  мне кажется, ты напрасно поспешил с разводом, если у вас с Анной не было серьезных причин для этого. Можно было приехать на полгода - год, пожить здесь, осмотреться сначала, подумать обо всем как следует.
- Я понимаю твои сомнения, -  после некоторых раздумий сказал Арман, -   но я  вернулся сюда не потому, что там было мне очень плохо или здесь стало гораздо лучше.  Вернулся потому, что хотел быть рядом с тобой и с сестрами, чтобы иметь возможность в любое время посещать могилы отца и матери. Вернулся еще и потому, что мне теперь хочется поделиться своими знаниями и опытом со своими земляками, прежде всего, конечно, с молодежью.
Мурат опустил голову и задумался. Арман посмотрел на брата и подумал, что сказал, может быть, что-то глупое.
- Значит, поступил осознанно… . Ну, ладно, дело сделано. Устраивайся, -  сказал Мурат, как бы желая развеять сомнения братишки, затем, помолчав немного, заговорил снова.  -  Мне хочется задать тебе один вопрос. Ты жил там, на Западе, достаточно долго и, наверное, познал суть западного человека и его христианской души. В чем она заключается? Мне это очень интересно.
Арман посмотрел на брата с нескрываемым уважением и улыбнулся.
- Здесь, пожалуй, только ты мог задать такой вопрос, -  Арман положил свою ладонь на руки брата, лежащие на его скрещенных коленях.  -  Она и меня очень интересовала…Я не могу сказать, что достаточно ясно понял эту суть… Я не могу также выразить её одним предложением. Мне кажется, она заключается в глубоком самоуважении, хорошем чувстве собственного достоинства, уважении своего народа и государства. -  Арман умолк и снова посмотрел на брата.
Мурат слушал братишку с большим вниманием. Арман продолжил свою мысль:
- Свое государство коренные западноевропейцы уважают потому, что оно по-настоящему заботится о коренном, государствообразующем народе. Самоуважение же складывается из хороших знаний, высокого профессионализма, высокой внутренней культуры, стремления  быть лучшим, чем представитель любого другого народа мира. Западный человек, кажется, всегда думает так: мой дом и мой двор должны всегда выглядеть как красивые картинки; так, как у моих соседей справа и слева; в конечном итоге, и моя улица, и мой город, и моя страна будут выглядеть как красивые картинки. И они будут очаровывать другие народы, вызывать у них трепетное уважение. Внешний порядок и чистота накладывают отпечаток и на его внутреннее состояние, а в итоге создается общая гармония. Что же касается чувства собственного достоинства, то оно  сдерживает его от излишеств в словах, поступках, поведении на публике, а также от нарушения законов. Среднестатистический немец, англичанин, швед или француз стремится не нарушать законы своей страны не потому, что боится оказаться на скамье подсудимых, а потому, что не желает потерять свое лицо, уронить свое достоинство. Я сейчас вспомнил Грэма Грина, известного английского писателя. Ты читал его роман «Тихий американец»?
- Нет, -  честно признался Мурат. – Здесь давно никто не читает книг. Романов - тем более. Считай, я стал одним из быдло.
Арман засмущался, виня себя в том, что задал брату неуместный вопрос.
- И что в этом романе? -  спросил Мурат, почувствовав, видимо, смущение братишки, и желая вывести его из неловкого положения.
- События романа происходят во Вьетнаме в период войны северных вьетнамцев с французской колониальной армией, перед началом войны с американцами. В одном из эпизодов романа в квартиру к главному герою книги, английскому журналисту,  приходит полицейский из местных, вьетнамцев, и требует следовать за ним во французскую охранку. Англичанин отвечает: «Пешком я не пойду. Вам придется нанять рикшу для меня». И тут же, в ремарке, он замечает: «Человек обязан сохранять достоинство».
- Понятно, англичанин не мог уронить собственное достоинство перед вьетнамцем, азиатом, -  сказал Мурат.
- Да. Но у западноевропейцев чувство собственного достоинства неразрывно связано не только с их национальной гордостью. Оно также неразрывно связано с их личной свободой. Они думают: «Если я достойный человек, то моей личной свободе ничто не может грозить». Наверно, так думает каждый из них и именно поэтому они свято берегут собственное достоинство. Между прочим, именно оно не позволяет ему также соглашаться на зарплату, если она ниже стоимости вложенного им труда и его конечного результата –  суммарной стоимости произведенного им за месяц товара.
- А какую сумму составляет там среднемесячная зарплата? -  спросил Мурат.
- Две тысячи пятьсот евро, а в тенге это будет примерно … пятьсот сорок тысяч тенге, - ответил Арман.
- А у нас средняя зарплата – всего 40 тысяч тенге, -   грустно произнес Мурат.
- Поэтому у них и качество жизни в десятки раз выше, чем у нас. И продолжительность жизни лет на тридцать дольше. 
Мурат ничего не сказал, просто задумался. Арман решил закончить свою мысль о сути западноевропейца.
- Западноевропеец также серьезно уважает и свой народ, исходя из мысли, что только среди своего народа он в полной безопасности, только свой народ правильно оценит его труд, его творчество, его талант, только благодаря своему народу и наличию этого народа он может делать успешный бизнес и так далее. И когда каждый так думает, то это становится общенациональной мыслью. Быть лучшими, быть успешными, быть передовыми, быть сильными, быть богатыми -  это почти заповедь западноевропейцев. Она, как мне кажется, сформировалась еще в Древней Греции, Македонии и Древнеримском государстве, задолго до возникновения христианской религии. А христианство, я думаю, стало ферментом, скрепляющим единство западноевропейцев в этой мысли, в том числе и единство взглядов европейцев на мир, мироздание и на все остальное человечество…
В это время зазвонил телефон. Арман, прервав свой монолог и извинившись, поднял трубку. Звонил Болат.
- Привет Арман!
- Привет, Болат!
- Арман, ты вчера говорил насчет машины. А сейчас я узнал, что один мой знакомый хочет продать свой «Фольксваген». Дешево продает, потому что переезжает в Калининград и ему срочно
нужны деньги,  -   сообщил Болат. -   Я видел его машину, она в хорошем состоянии.
- Когда могу посмотреть ее? -  живо поинтересовался Арман.
- Да хоть сейчас! Заехать за тобой?
- Давай. Я буду ждать тебя, -  сказал Арман и положил трубку, затем сообщил услышанное брату.
- Могу я поехать вместе с вами? -  поинтересовался Мурат.
- Я сам хотел тебя просить об этом! -  обрадовано воскликнул Мурат. -  Здесь я пока могу довериться только тебе и полагаться  твоему опыту, твоим знаниям и твоим знакомствам.
Мурат понимающе кивнул головой.
- Мурат, а как ты жил все эти годы? Я вижу, многие обзавелись здесь крутыми «Тойотами», «Мерседесами», «БМВ», «Ниссан», понастроили себе коттеджи, словом, спешат нажить добро, пожить шикарно. У меня создалось впечатление, что здесь люди как бы соревнуются друг с другом, стараются не отставать друг от друга. А у тебя те же «Жигули», та же квартира, та же работа.  А ведь ты мог тоже обзавестись всем этим добром, и еще создать собственную фирму, потому что ты, я в этом уверен, на голову выше многих здешних бизнесменов и по образованию и по профессионализму. 
- Так много верных впечатлений и правильных выводов за один день пребывания в новом для тебя городе?! -  удивился Мурат. -  Но будь осторожен в суждениях при посторонних: теперь здесь очень не любят умных и образованных, а если этот человек - приезжий, то его дело - вообще швах.  Конфуции был прав, сказав: «В стране, где нет порядка, будь смел в действиях, но осмотрителен в речах».
- Я понял.
- А теперь поясню, каким образом здесь в наше время наживается богатство. Неправедным, нечестным путем наживается, или за счет банковских кредитов. Сейчас почти треть города в долгах как в шелках. В девяностые годы и в начале третьего тысячелетия люди понабрали беззалоговых кредитов как «халявных» денег, к тому же эти кредиты оформляли прямо на улице, на автобусных остановках. Большинство людей не вчитывались в условия договора с банком. Вот так наше государство в лице многочисленных банков, росших у нас в те годы как на дрожжах, накинуло аркан на шею народа. А теперь веревка на шее затягивается, долги растут, народ в панике, не знает, как расплатиться с банками-ростовщиками.
- Понятно. С таким народом легко управлять, -  заметил Арман.
- Разумеется. В конце концов очень многие из этих людей тоже пойдут на разную сделку с совестью и даже на преступления, чтобы избавиться от огромных долгов. Мораль, нравственность, культура, образованность у нас сейчас выброшены в помойную яму. Такая вот здешняя картина на сегодняшний день,  -   сказал Мурат и умолк.
Он какое-то время о чем-то размышлял, глядя в окно. Арман не стал прерывать его размышления. Он сходил в туалет. Когда он вернулся в комнату, Мурат заговорил снова.
- Знаешь, я не хотел в первые же дни говорить тебе об этом, но раз завелся разговор на эту тему, надо сказать, -  как-то очень грустно произнес Мурат и это заставило Армана насторожиться. -  Честно говоря, я не хотел, чтобы ты поселился в нашем городе… Это - гиблое место. Не для тебя этот город.
Арман  понимал  его.   Он знал,  что ему здесь будет очень нелегко после Западной Европы,  и
внутренне  был готов  терпеть не только  неудобства  в житейском плане,   но и в психологическом.
Мурат прервал его мысли, заговорив снова.
- Но ты можешь адаптироваться к здешней обстановке, если сделаешь, как сейчас стало модно говорить, «перезагрузку» и станешь жить как все – жить только сегодняшним днем, не обременяя себя философскими терзаниями, не терзая себя поисками смысла жизни.
- Значит, попытаться что-то изменить – бессмысленно?
- Бессмысленно, -  однозначно ответил Мурат. – Здесь уже несколько поколений отравлено угаром наживы и потребительства. Потребуются теперь десятилетия, чтобы вернуть духовное состояние народа к уровню хотя бы советского времени.  А подняться до уровня культуры, знаний и качества жизни западного человека нам уже практически невозможно. Мы отброшены далеко назад. Мы можем довольствоваться только суррогатным образом жизни западноевропейцев, и ничего больше.
Слушая брата, Арман удивлялся его эрудиции, глубокого понимания им сути происходящих процессов. Но самое главное – Арман был очень рад тому –  что он в лице своего родного брата имеет и единомышленника, и необходимого в сложных ситуациях советника. 
- Я очень рад, что у меня есть такой брат, как ты, -  искренне признался Арман. -  Думаю, я не совершу здесь непоправимых ошибок, если буду постоянно советоваться с тобой.
- Я всегда буду рад помочь тебе, братишка, -  улыбнулся Мурат.
- А как было бы здорово найти мне здесь еще несколько таких людей, как ты, -  мечтательно произнес Арман.
Мурат улыбнулся.
- Я думаю, если очень хорошо поискать, то можно найти. Сейчас многие люди имеют связь с Интернетом, и не все, я думаю, ищут там одну лишь забаву. Я, например, благодаря Интернету прочитал обо всех великих первооткрывателях в инженерной науке, о великих мыслителях и философах. Эти мои знания не могут найти себе практического применения, но они дают мне уверенность в том, что я живу правильно.
- Значит, ты всё-таки не превратился в закоренелое быдло, -  засмеялся Арман и хотел сказать что-то ещё, но в это время зазвонил звонок над дверью. Он открыл дверь и впустил в квартиру Болата. Тот поздоровался с братьями и предложил, не теряя времени, ехать к продавцу автомобиля. Они вышли из квартиры.

      Глава четвертая
                1
В следующий день Арман на собственном «Фольксвагене» перевез личные вещи и музыкальную аппаратуру в свою квартиру. Ему помогал Мурат. Он привез на своем «жигулёнке» посуду, кухонные полотенца и прочую утварь, которые Рая выделила Арману из своих запасов, чтобы он не тратил деньги и время на их поиски по магазинам. Армана это чрезвычайно обрадовало.
- Что будешь делать дальше?  -   спросил Мурат,  когда все вещи были расставлены по местам.
- Буду искать работу, -  ответил Арман.  -   Ребята говорили, что музыкальное училище теперь преобразовано в музыкальную Академию. Как ты думаешь, могу я устроиться там на работу?
Мурат усмехнулся.
- Академией  называют  для  понта.    Официально  она  называется   музыкальным  колледжем.
Сходи. Я думаю, примут тебя. У тебя ведь консерваторское образование. В колледже, как я слышал, не все преподаватели имеют высшее музыкальное образование и тем более  -  опыт работы в западноевропейском оркестре.

                2
Вечером   Арман  поехал   в  ближайший   супермаркет,   чтобы  купить   продукты  питания.   В
огромном супермаркете он был приятно удивлен. Здесь всё напоминало ему германские, голландские, французские супермаркеты:  тележки для транспортировки покупки, многочисленные электронные кассы, улыбчивые продавщицы в униформах,  нескончаемые ряды полок, ломившиеся товарами.
Арман не спеша, обращая внимание на сроки годности, отбирал продукты и складывал их в тележку.  Другие же покупатели привычно брали с полок и кидали в свои тележки продукты, не глядя на даты их изготовления и годности. Арман этому удивился, потому что он довольно часто натыкался на изделия, особенно – колбасные, консервированные (рыбные, фруктовые), срок годности которых уже истек или истекал на днях. На них даже не было скидки. Наткнувшись в очередной раз на негодный для употребления продукт, Арман пригласил к себе одну из юных консультанток магазина и задал ей вопрос:
- Здесь у некоторых продуктов питания уже истекли сроки годности для потребления, но они остаются на полках, даже цены на них не снижены. В чем дело?
Девушка некоторое время молча смотрела на Армана с удивлением и недоумением одновременно. Казалось, она потеряла дар речи.
- Ну, вы не покупайте их, -   сказала она, наконец, с обезоруживающей улыбкой. -  Есть же аналогичные продукты, у которых срок годности еще не кончился.
- Разумеется, я так и сделаю. Но ведь их покупают другие люди, не обращая внимания на сроки, а потом эти люди отравятся.  Отравятся и их дети, -  сказал Арман с плохо скрытым раздражением. -  Вас это не волнует?
- Извините, но это вы говорите не мне, а старшему менеджеру или хозяину супермаркета. Я всего лишь наемная работница, у меня нет никаких прав.
- Согласен. Пригласите сюда старшего менеджера или хозяина магазина.
- Не могу, потому что старшего менеджера сейчас нет, он уехал на базу, а с хозяином никто из работающих сейчас работников магазина не имеет никакого контакта. Я, например, даже не знаю, кто он и где находится его офис.
- Понятно, -  сказал Арман. -  Спасибо за консультацию.
- Пожалуйста, -  улыбнулась девушка и ушла.
Перед глазами Армана начали постепенно вскрываться язвы местной жизни, которые были скрыты за красивым «фасадом» города и за внешним благополучием жизни горожан…

Глава пятая
   1
Арман,  не откладывая  свое  намерение  в долгий  ящик,  в следующий же день  отправился  в
музыкальный  колледж.   Он был  немедленно принят  его  директрисой.   Это  была  женщина  лет
пятидесяти,  с приятной наружностью,  подвижная и необычайно эмоциональная.
- Ой, я очень рада вам, молодой человек! -  сказала она с улыбкой, послушав короткий рассказ Армана о себе. -  Если у вас есть возможность и желание, я доверяю вам вести два класса в старших группах:  классы фортепьяно и скрипки.
- Согласен, -  ответил Арман.
- Ну, тогда мы можем сегодня же подписать с вами трудовой договор! -  снова обрадовалась директриса.
- Давайте подпишем, -  улыбнулся Арман. -  Но сначала позвольте мне задать один вопрос.
- Конечно, задавайте сколько угодно! -  засмеялась директриса.
- Какая будет у меня месячная зарплата?
- Пока двадцать пять тысяч тенге.
- Двадцать пять тысяч тенге?  -  повторил Арман и тоже засмеялся.
Директриса удивилась и спросила, почему он смеется.
- Значит, я буду получать в месяц около ста евро! Немецкий или французский учитель музыки, услышав о такой зарплате, сразу пошел бы и зарегистрировался на бирже труда как безработный, чтобы получать положенное ему пособие по безработице. 
- Да? И сколько оно составляет в месяц? -  спросила директриса.
- Первые три месяца – в размере своей зарплаты, потом оно уменьшается, но в среднем – не меньше 900 евро в месяц.
- Девятьсот евро!  -    вскричала директриса и, схватив калькулятор, стоявший на столе, стала переводить евро в тенге. Закончив операцию, она снова вскричала, -  Сто девяносто пять тысяч тенге! Столько получает безработный!? Тогда моя месячная зарплата, получается, почти в три раза меньше германской пособии по безработице, а зарплата наших преподавателей – просто форменное издевательство!
Мурат ничего не сказал, только пожал плечами. 
- Да вы прямо расстроили меня, -  расстроено произнесла директриса и тут же сама себя успокоила. -  Ну, ладно, ничего тут не поделаешь, такова наша жизнь. А вас такая зарплата, наверно, не устраивает?
- Как вы сказали, «ничего тут не поделаешь», следовательно – устраивает. Ведь мы всегда жили и живем в мире кривых зеркал, -  ответил Арман и засмеялся. -  Недавно я в Интернете прочел интересное высказывание одного нашего профессора. Он пишет: «Наше правительство делает вид, что нам платит за обучение подрастающего поколения, мы делаем вид, что учим его, а студенты делают вид, что учатся».
- Это точно!  -  смеясь, заметила директриса. -  Нет у нас никакого стимула. Поэтому и нет у нас ни ученых с мировым именем, ни грамотных политиков,  ни толковых экономистов и менеджеров. Одна лишь серость и видимость. Оттого и жизнь наша такая серая и тоскливая.  -  Она почему-то доверяла новоиспеченному педагогу; вероятно, потому, что он в ее глазах как бы был ещё иностранцем,    причем    продвинутым    иностранцем,     перед    которым    было    бессмысленно
приукрашивать убожество местной жизни.
- Вот поэтому и придется мне согласиться на нищенскую зарплату. К тому же я больше всего жажду не денег, а прилежных учеников, которым я передал бы свои знания и опыт, поделился бы с ними секретами своего мастерства. Может быть, они сумеют хоть немного расцветить нашу  серость.  -   Арман подумал немного и добавил,  -   Но если  появится  возможность увеличить мою
зарплату до пятидесяти тысяч, я был бы этому чрезвычайно рад.
- Ой, это очень проблематично, но я буду искать возможность, -  пообещала директриса и спросила, -  Значит, вы можете завтра же приступить к работе?
- Да, -  без колебания ответил Арман.   

                2
Утром   следующего  дня   в  актовом   зале   колледжа  Арман   показывал   мастер-класс   для
старшеклассников колледжа. Он сидел за фортепьяно и играл сонату № 11 для клавира Rondo alla turca Моцарта; играл потрясающе артистически, с таким  вдохновением и азартом, что, казалось, забыл, где он находится. Учащиеся смотрели на него и слушали его, затаив дыхание. Было видно, что они впервые видят настоящего и непревзойденного исполнителя музыки великого композитора. Среди них то там, то тут сидело и несколько преподавателей. В первом ряду сидела сама директриса колледжа. Она с умилением смотрела на нового педагога.
Арман играл без нот, по памяти, с закрытыми глазами. Руки его двигались вдоль клавиатуры фортепьяно легко и плавно, а его длинные пальцы, казалось, не касались клавиш, а только скользили поверх них…

     Часть вторая

Глава первая
    1
В один из весенних воскресных дней Арман сидел дома и исполнял на синтезаторе «Блюз Бэйсин стрит» Луиса Армстронга. Он играл с таким вдохновением и самозабвением, как будто выступал перед большой и изысканной аудиторией.  Неожиданно раздавшийся телефонный звонок для него был как удар обухом по голове: он вздрогнул и не сразу понял, что за ужасный звук вклинился в прекрасную мелодию. Он убавил звук фонограммы и прислушался. Телефон трещал назойливо. Арман нехотя поднял трубку и сказал «Халло».
- Привет Арман! -  раздался в трубке знакомый голос. -  Что делаешь?
- Это ты, Сабит?
- Конечно, я!
- Привет,  -  тусклым голосом поприветствовал Арман приятеля. -  Сабит, ты слышишь, что трубку не поднимают, и тем не менее продолжаешь звонить и звонить. Здесь у вас так принято, что ли?
- А ты что, трахал кого-то? -  вопросом на вопрос ответил Сабит. -  Если мой звонок прервал этот процесс, то прости меня, неотесанного мужлана, и продолжай дальше.
- Трахаете  вы с Габитом, а я занимаюсь музыкой, -  ответил Арман со смешком.
- Кстати, Габит сидит рядом со мной и пока никого не трахает, -  засмеялся Сабит.
- Да? -  Арман тоже засмеялся. –  В таком случае скажи ему, что я прошу у него прощения. И у тебя тоже прошу… Я всегда раздражаюсь, когда кто-то неожиданно прерывает мои музыкальные занятия.
- Ну,  извини  меня, -   сказал Сабит  и  сразу  перешел  к делу, -   Слушай,  есть  дело.  -   Давай
встретимся сегодня в семь вечера в баре гостиницы  «Ренессанс».  Бар на втором этаже.  Мы тебя 
будем ждать там.
- Что за дело? -  спросил Арман.
- Ну, приходи, там и узнаешь.
- Ладно.

                2
На улице была весна. На деревьях уже начали осторожно распускаться молодые листья. Большинство людей были одеты легко: в плащи и куртки.
К «пятизвездочной» гостинице «Ренессанс» Арман подъехал без пяти семь. Уже смеркалось. Гостиница, как говорил Мурат, принадлежала американской корпорации отелей «Марриотт» и в ней проживали в основном нефтяники американской же компании «Шеврон». В банановых государствах американцы, даже мастера и техники со средним достатком, могли позволить себе шикарную жизнь и блюсти свое достоинство на высочайшем уровне. Естественно, за счет туземцев. Гостиница сверкала огнями.

                3
В баре было полно людей и шумно. В основном американцы. Но были тут и голландцы, и англичане, и итальянцы. Большинство из них, потягивая пиво из горлышек бутылок, смотрело по телевизору матч между футбольными командами Испании и Италии. Кажется, это были игры Евролиги. Сабит и Габит сидели за продолговатым столом в дальнем углу бара. С ними были три девушки, или, может быть, молодые женщины. Они сидели все вместе в длинном кресле напротив мужчин. Две из них были смуглыми, с черными глазами, а третья была белокожая, волосы каштановые, ее красивые, слегка раскосые глаза, были зелеными. Такие Арману очень нравились, и он про себя называл их «скифянками», потому что Геродот или кто-то другой из древних описывал причерноморских скифских женщин именно такими.  Поздоровавшись со всеми, Арман сел рядом с Сабитом, с краю кресла, напротив «скифянки». Он теперь только понял причину неожиданного приглашения его в этот бар друзьями.
- Ну, теперь наша компания в комплекте и мы можем что-нибудь заказать себе, -  объявил Сабит и, высоко подняв правую руку, кого-то подозвал к себе. Подошла официантка и раздала всем кожаные папочки с  меню. И тут Арман услышал сзади голос мужчины, выделившегося от общего шума. Он сказал по-английски: «Смотри-ка, туземцы гуляют». Другой добавил: «Наверное, деньги у них завелись». Арман повернулся к ним всем корпусом и встретился глазами с тем, кто назвал его и компанию «туземцами». Армана задело не само слово «туземец», а интонация, с какой была произнесена фраза. Она означала: «что тут делают эти дикари?»  Это был мужчина лет сорока пяти. Сидевшие рядом с ним двое мужчин были немного моложе его. Они пили виски. Тот сразу понял, что этот местный понимает английский язык, и, дружелюбно улыбаясь, приподнял обе руки, дескать, виноват.
- Вы понимаете английский? -   вежливым тоном спросил его сосед; видимо тот, который сказал насчет денег.
- Es, -  коротко ответил Арман и, переведя взгляд на виноватого, добавил (тоже по-английски), -  Мы  находимся у себя  на родине и можем позволить себе гулять там,  где нам заблагорассудится.
А вам надо бы быть поосторожнее,  иначе у вас  вместо больших денег  могут возникнуть большие 
проблемы;  например, со здоровьем...  Надеюсь, вы понимаете меня?
- Разумеется, сэр. Простите меня, -  сказал тот, который не любил туземцев, и виновато улыбнулся. -  Я выпил лишнее и потерял контроль над речью. Желаю вам доброго вечера, сэр.
- O’key, -  сказал Арман и отвернулся от него. А тот встал со своего места и, слегка покачиваясь, направился к выходу из бара. Следом за ним ушли и его коллеги. Арман этого не видел.
- О чем была речь? -  спросил его Сабит.
- Да, ерунда,  не стоит обращать на это внимание, -  вполголоса ответил Арман и посмотрел на девушек. Они внимательно изучали меню. -   А зачем вы выбрали этот шумный бар? Мы могли бы  посидеть в каком-нибудь ресторане в старом центре города, – тихо сказал он Сабиту.
- Мы с Габитом привыкли к этому бару, -  ответил Сабит. -  Здесь такое ощущение, как будто ты в Европе.  Кстати, в этой же гостинице, только внизу, в ресторане, мы и познакомились с милыми дамами. -  Он с улыбкой посмотрел на девушек.
- Ах, вот как!  -  Арман тоже посмотрел на девушек и вдруг ему подумалось: «А почему незамужним девушкам ходить в эту гостиницу для иностранцев?» Ответ пришел мгновенно: «Интердевочки! Или надеются выйти замуж за иностранцев и решить все свои проблемы. Или просто ищут приключения, ночных утех с иностранными мужчинами. Это, наверно, удобно и тем, что в городе не будут пересуды о них как о проститутках, или вообще не будут знать об их постыдных занятиях». Девушки оторвали глаза от меню. «Значит, кто-то из них согласилась стать моей любовницей», -  подумал он, изучая меню.
Девушка с зелеными глазами, сидевшая напротив него, как будто догадалась о его мыслях, или же, может быть, хотела опередить возникновения подобных мыслей, но в любом случае она неожиданно внесла в них существенную коррективу.
- Это случилось под Новый год, -  сказала она, -  на корпоративном вечере сотрудников банка и представителей малого бизнеса.
Армана вздохнул облегченно, посмотрел на нее и приветливо улыбнулся. Он подумал: «Значит, она. Годится!» Зеленоглазая девушка ответила улыбкой. Арман выбрал себе жаркое по французский из телятины с картофелем фри, чилийский салат с добавкой банановых ломтиков, а на десерт - ананасовый сок и шоколадный пудинг с ванильным соусом.
Остальные тоже заказали вторые блюда, салаты и что-то на десерт. Девушки заказали себе то, что любили или хотели попробовать. Сабит кроме того заказал две бутылки красного сухого вина из Франции. Когда официантка ушла, Сабит улыбнулся и обнял Армана за плечо.
-  А теперь позвольте мне, милые дамы, представить вам нашего с Габитом старинного друга. Зовут его Арманом, -  незатейливо представил он Армана.
- Очень приятно! -  хором произнесли девушки.
- Приятно еще и то, что ваш друг очень хорошо говорит по-английски, -  глядя на Армана с улыбкой, добавила девушка, сидевшая между своими подругами.
- Вы тоже говорите? -  спросил её Арман.
- К сожалению, нет, -  ответила она и засмеялась. -  В нашей большой дружной компании на иностранном языке говорите, наверное, только вы один.
- Между  прочим,  он хорошо говорит  не только  по-английски,  но  и  по-немецки, -   с гордостью
сообщил  девушкам  Габит.
- Ой, как это здорово! -  восхищенно воскликнула девушка, сидевшая напротив Габита. -  Вы можете тут зарабатывать кучу денег, работая переводчиком в иностранных компаниях.
- Да, -  хором подтвердили сказанное ее соседки.
Все три девушки уставились на Армана своими искрящимися от любопытства глазками. Арман пробежал глазами по их лицам и улыбнулся.
- А теперь я представлю тебе, мой друг, -  сказал Сабит, коротко взглянув на Армана, -  милых дам,  которые   любезно   приняли   наше   приглашение.   Это,  –    он   указал   рукой  на  девушку, 
сидевшую  слева,   напротив  Габита,  –    Асия,  это –  Галия,  а  это –  Светлана.
Светлана и была той самой «скифянкой». Она сидела напротив Армана и смотрела на него по-особенному.   Он  посмотрел  на  нее  с  ласковой  улыбкой.  Она  тоже  улыбнулась и смущенно
опустила глаза.
- Я очень рад знакомству с вами, -  сказал Арман.
- Мы уже знаем, что вы жили в Западной Европе, -  заметила Галия, обращаясь к Арману. -  Вам, наверное, там очень понравилось.
- Да, так, -  уклончиво ответил Арман, давая понять, что сейчас эта тема не актуальна для него. Ему хотелось беседовать с ними о здешней жизни, узнать побольше об этих девушках, о том, что они из себя представляют, чем живут, о чем мечтают. -  Там налаженная жизнь, все течет своим чередом. Никаких скачков, катаклизмов. В принципе мне нравится там, где я в настоящий момент живу. Жил там, нравилась тамошняя жизнь, вернулся сюда –  нравится здешняя жизнь.
- И всё же, почему вы вернулись назад? -  с удивлением спросила Асия. -  Здесь у нас такая тоска. Обычно наши люди оттуда никогда не возвращаются. Я лично никогда бы не вернулась.
- Если, конечно, как некоторые наши банкиры, смоетесь туда с миллионами баксов сбережений нашего народа, -  хохотнул Габит.
Асия неприязненно посмотрела на Габита, но ничего не сказала.
- Вам здесь очень плохо? -  с улыбкой спросил Арман.
- Дело не в этом. Просто Европа – другой мир, другая культура. Там жизнь красивая, там все улыбаются. Там чисто, уютно. И в магазинах всё -  настоящее, фирменное.
- А почему бы не сделать и нам здешнюю жизнь красивой, а наши города - чистыми и уютными?
- Это легко сказать, -  с улыбкой заметила Светлана, глядя на Армана с интересом.
- Но очень трудно сделать, -  мрачно добавила Асия.
- Всё зависит от народа, от наших сограждан, от нас с вами,  -  сказал Арман и, задумавшись на секунду, продолжил. -   Простите, а кем вы работаете?  Я имею вас всех троих.
- Они работают в банках, менеджерами, -  ответил за девушек Сабит и пояснил, -  они – наши партнеры, финансируют наш бизнес.
- Ах, вот как! Это уже интересно! -  оживился Арман. Он почувствовал себя старателем, наткнувшимся на золотую жилу. -  Меня всегда очень интересовало банковское дело. Позвольте один вопрос:  под какой процент ваши банки кредитуют бизнес моих друзей?
- В этом году - под семнадцать процентов, -  опередил Габит ответ девушек и, глядя на них  с добродушной улыбкой, добавил, -   а в прошлые годы  – под двадцать пять - тридцать процентов.
- Это же грабёж!  -  шутливо воскликнул Арман и снова задал вопрос девушкам, -  А под какой процент выдаете народу ипотечный кредит?
- Под двадцать три, -  ответила Светлана.
- Вот поэтому и жизнь здесь тоскливая, а люди мечтают сбежать на Запад, - сказал Арман, -  потому что там «жадные капиталисты» ипотечный кредит простому народу выдают под четыре процента. А в период мирового кризиса выдавали под один процент. И хотя там больше всех критиковали как раз банки, обвиняя их в спекуляции, называя их виновниками кризиса, я считаю, что западные банки – ангелы по сравнению с нашими банками. Здесь уж точно все банки занимаются чистой спекуляцией.
- Ой, какой скучный разговор! -  вдруг застонала Асия. -  Давайте переменим тему разговора, а то я сейчас сбегу от вас.
Арман смущенно засмеялся.
- Согласен.  Мне просто больно,  что мои друзья  были вынуждены  оставить музыку  и заняться
бизнесом, чтобы выжить. Люди должны жить, нормально жить, а не вести всю свою жизнь борьбу за выживание. И должны работать по специальности, по любимой профессии, получать зарплату, которую заработали, а не ту, которую назначили им «от фонаря» какие-то дяди.
- Вы уже устроились на работу? -  спросила Светлана, желая сменить тему беседы.
- Да, учителем музыки в местный музыкальный колледж.
- У меня там одна родственница работает, -  заметила Галия. -  Там очень мало платят.
- А сколько? -  спросила Светлана.
- Около тридцати тысяч тенге в месяц. И это вместе с доплатой за выслугу лет!
- Верно, -  подтвердил Арман. -  Если перевести их на евро по сегодняшнему курсу, то – чуть больше ста евро.
- Ой, как мало! -  невольно воскликнула Светлана, глядя на Армана с состраданием. -  Как вы собираетесь жить на такую зарплату? Ведь после оплаты коммунальных услуг у вас практически ничего не останется!
- Как-нибудь, -  равнодушно ответил Арман. -  Буду выживать как весь наш простой народ.
- Елки-палки, когда же принесут нам есть и пить?! -  сказал Сабит, вытянув шею и выглядывая пропавшую официантку. При этом он как бы случайно ударил ногой по ноге Армана и еще двинул локтем ему под ребра. Эти немилосердные жесты означали то, что Арман болтает лишнее и теряет симпатичную банкиршу Светлану.
Арман низко опустил голову и беззвучно рассмеялся.
- С такой зарплатой и с таким настроем вы вряд ли сделаете нашу жизнь красивой, а наши города чистыми и уютными, -  с усмешкой заметила Асия.
- Поймали! -  продолжая смеяться, Арман поднял голову и посмотрел на Асию. -  Но я всё же постараюсь.
- А как это?! -  спросила Асия с удивлением.
- С учащимися колледжа создам оркестр западной классической музыки и буду давать бесплатные концерты в домах культуры и на площадях города, -  теперь Арман был серьезен, не смеялся. - Надеюсь, хорошая музыка западет народу в душу, заставит задуматься над своей жизнью. Потом вокруг колледжа посадим ёлки, другие  деревья,   разобьем  клумбы,   то  есть  покажем  пример  того,   как  можно  сделать  город красивым и уютным.
- Неужели вы думаете, что все это удастся вам сделать? -  снова удивилась Асия.
- А почему вы сомневаетесь?
- Ну, хорошо, поживем – увидим,  -   неожиданно сдалась она.
- Как мало платят у нас педагогам, ужас! -   воскликнула вдруг Светлана, застрявшая со своими мыслями в предыдущей теме. Она была расстроена, и расстроилась, по-видимому, из-за того, что теряет хорошего мужчину, потенциального мужа, из-за его мизерной зарплаты.
- Зато у него мужской силы будет больше! -  хохотнул Габит, заступаясь за друга, и тут же смягчил толстый намек тонким пониманием благородного порыва души учителя музыки. -  Кому-то надо   учить   юных   музыкантов,     взращивать  таланты,     создавать  оркестр!     Без  оркестра  и
классической  музыки  мы  превратимся  в  пещерных  потребителей. 
- Но мужчина не должен смириться с такой заплатой, -  запротестовала Светлана. -  Вы же тоже музыканты по образованию, но не смирились с нищенской зарплатой музыкантов и создали свой бизнес. Нормальный мужчина должен искать возможность хорошо зарабатывать и жить достойной
жизнью. И семье обеспечить достойную жизнь.
Арман улыбался, глядя Светлане в глаза. «Всё, приехали. Я не для неё», -  подумал он.
- Значит, я не нормальный мужчина, потому что я не могу заниматься ничем кроме музыки, -  окончательно расстроил он свою пассию.
- Но ничего, -  примиряющее произнесла Галия. -  Будет трудно, пойдете работать переводчиком. Вас примут в  любую иностранную компанию.
- Я не переводчик, -  сказал Арман.
- Ой, что вы за люди! -  тихо завопила Асия снова. -  Посмотрите же вокруг. Люди сидят и разговаривают о чем-то интересном, смотрят футбол, обсуждают игру, а вы –  про всякую ерунду.
- Да, но в то же время они обсуждают и нас с вами, -  с усмешкой сказал Арман.
- Ну и что из этого? -  с вызовом спросила Асия. -  Пусть обсуждают!
- Я сообщил вам об этом только потому, что вы убеждены, что они, иностранцы, беседуют всегда о чем-то высоком, у них одни только благородные мысли и речи. А они, между прочим, ведут довольно-таки примитивную беседу. И о нас с вами у них самое примитивное представление.
- А что, они сказали про нас что-то оскорбительное? -  спросил Сабит и обернулся назад. По его виду было видно, что он мог сейчас же затеять драку.
- Успокойся, Сабит, -  сказала Асия. -  Они ушли сразу же после разговора с твоим другом.
- У них всё-таки есть внутренняя культура: болтнули лишнее, поняли, что их поняли, и сразу ушли, -  сказала Галия. -  Они совестливы.
Асия весело засмеялась.
- А мы сразу приходим в ярость и готовы ринуться в драку, -  сказала она, глядя Сабиту в глаза. Она, по-видимому, считала себя умницей, -  Если они даже и оскорбили тебя, что из этого? Ведь ты из-за этого не понёс никакого убытка.
- Конечно, каждый из нас лично никакого убытка не претерпел, -  с усмешкой заметил Арман. -  Однако отношение шефов западных транснациональных компаний и политиков Запада к нашему народу и государству строится именно на этой плоскости: полудикари и высокоцивилизованные.  И все контракты на недропользование, на добычу нефти и газа и тому подобное они подписывали и подписывают с нашим правительством с учетом этого. В конечном итоге мы все и наш народ в целом безвозвратно потеряли многие миллиарды долларов. Эти деньги, не обложенные даже налогом, целиком попали в карман дяди Сэма. Поэтому он и может позволить себе такую щедрость:  оплачивать проживание своих работников в «пятизвездочном» отеле. А ведь эти миллиарды долларов могли бы использовать для обеспечения малоимущих слоев населения и многодетных семей нормальным жильем и какими-то социальными льготами, а преподавателей высших и средне-специальных учебных заведений, учителей школ - достойной их труда зарплатой.
Все сидели с открытыми ртами. Но у Асии было ещё сильно уязвлено самолюбие.
- Спасибо  за  ликбез,  -   ехидно улыбнулась она и процитировала хрестоматийное изречение: - 
«Мы не рабы, рабы не мы». Надо устроить новую революцию и гнать в шею невежественных политиков и малограмотных экономистов.
- Он только констатировал факт, Асия, -  сказал Сабит немного раздраженно.
- Ладно, ребята, давайте жить дружно, -  засмеялся Арман. -  Поговорим об искусстве, о музыке,
например…
- Нет, нет, только не о музыке! -  закричал Сабит. -  Раз она не может нас, музыкантов, обеспечить нормальной жизнью, то и не стоит она того, чтобы о ней говорить в баре, в присутствии таких красивых дам. Наши дамы –  сама музыка.
Галия и Светлана, выражая как бы солидарность с ним, весело засмеялись. Асия сидела в задумчивости. Арман стушевался. «Тогда о чем вообще разговаривать?» -  подумал он.
В это время, наконец, три официантки на больших подносах принесли им вторые блюда и салаты. Потом принесли вино.
- Тогда нам  ничего не остается,  как молча покушать  и  тихо разойтись, -   засмеялся Арман.

                4
В одиннадцать часов вечера они всей компанией вышли из бара и спустились на первый этаж. Девушки пошли в туалет.  Мужчины вышли на улицу и, встав возле уличной пепельницы, закурили.
- И что дальше? -  с улыбкой спросил Арман.
- Мы для тебя пригласили Светлану. Хорошая девушка. Хочет выйти замуж. Вы с ней составили бы хорошую семейную пару, -  дружелюбным тоном начал Сабит и вдруг разозлился, - Ты сам все испортил. Если она понравилась тебе, то дальше действуй самостоятельно. Мы свое дело сделали.
- Ты мог бы Свету пригласить к себе, -  сказал Габит с сожалением в голосе. -  Может быть, она осталась бы с тобой  на ночь, а там, глядишь, стала бы и женой.
- Значит, я не умею разговаривать с банковскими дамами, -  засмеялся Арман. -  Что делать, придется спать в одиночестве и быть всю жизнь холостяком.
- Ну, ты не сдавайся так легко, -  Габит, смеясь, толкнул Армана плечом. -  Ты всё же пригласи ее к себе. Посмотрим, как она отреагирует. Она работает в «Коммерческом банке»
- Откажется, -  сказал Сабит. -   Она с нищим педагогом не захочет не только связывать свою судьбу, но и даже переспать с ним один раз.
- Но я, по крайней мере, предложу ей сейчас отвезти её домой, -  сказал Арман.
Сабит громко рассмеялся.
- У неё есть своя машина! Причем, самый крутой «мерс» в городе! Вон она, с краю стоит, -  Сабит рукой указал на черный «Мерседес-GL».
- Они все приехали на своих машинах, -  добавил Габит.
- Ну, тогда нечего мне дрыгаться, -  засмеялся Арман.
На улицу вышли девушки.
- А теперь поедем в ночной клуб, -  сказал им Сабит в шутку.
- Ты что!  Нам, девочкам, уже спать пора, -   сказала Асия, смеясь. -   В восемь тридцать утра на
работу.
Светлана, проходя мимо Армана очень близко, взглянула на него с улыбкой.
- Может быть, заглянем ко мне в гости? -  негромко предложил ей Арман.
Она замедлила шаг, однако ничего не сказала, только отрицательно покачала головой.
- Я бы сыграл для вас Моцарта, Брамса, Генделя …
- Я не люблю классическую музыку, -  ответила она. -  До свидания.
- Прощайте, -  сказал он ей в спину, оставаясь на месте.
Она обернулась к нему на миг, на ее лице мелькнула злая усмешка.
Сабит и Габит проводили Асию и Галию до их машин, и там у них завязалась долгая беседа. К ним присоединилась Светлана.
Рядом с Арманом встал молодой мужчина. Он улыбнулся и тоже закурил сигарету. Это был, по-видимому, один из тех иностранцев-нефтяников, которые живут в этом «пятизвездочном» отеле как в общежитии. Теперь и здесь в барах и ресторанах запретили курение.
- Вы живете в этом отеле? -  спросил Арман по-русски.
- Да, -  ответил иностранец на русском языке и с смущенной улыбкой добавил, -  я только немножко понимайт по-русски, и все.
Арман с улыбкой кивнул головой. 
- Запретили в Европе курение в барах и ресторанах, тут же и здесь начали запрещать, -   с усмешкой сказал он на английском языке. -  Всё копируют у Запада.
- Здесь стараются быть похожими на Европу таким вот образом, -  улыбнулся англичанин.
- Таким образом никогда не станешь похожим на Европу, -  сказал Арман.  -  Это удел глупых.
- Вы правы, -  согласился иностранец.
- Как вам живется у нас? Вы кроме этого бара и ресторана посещаете какие-то другие места в этом городе? -  поинтересовался Арман.
- Нет, -  ответил англичанин. -   К сожалению, здесь больше некуда пойти. Здесь ведь нет хорошего концертного зала с органом, нет симфонического оркестра. Моя жена очень любит классическую музыку. Вашего Чайковского, например. А я очень люблю джаз, но его тоже негде послушать.
- Отличная мысль!   -   обрадовано  воскликнул  Арман.  -   Я не знал, с чего мне начать.  Вы мне
хорошую идею подкинули. А много здесь иностранцев?
- Вы разве не знаете?
- Я только несколько дней назад приехал в этот город.
- Ах, да!?  Я думаю, довольно много. Только нефтяников компании «Шеврон», «Аджип», «Тоталь» и других - более пятнадцати тысяч. Кроме них здесь живут также сотрудники генподрядных и субподрядных фирм, которых тоже много. Многие из нас, иностранцев, здесь живут с женами. Я полагаю, что все вместе составят около тридцати тысяч человек.
Арман неподдельно удивился. Он не предполагал, что столько понаехало из заграницы.
- Отлично!  Будет вам и классическая музыка, и джаз.
- Вы говорите это серьезно или шутите? -  осторожно, с улыбкой спросил иностранец.
- Я говорю совершенно серьезно, -  ответил Арман. - Я профессиональный музыкант. Здесь живут несколько моих друзей, которые тоже профессиональные музыканты. Я с ними создам джаз-квартет и ансамбль классической музыки. Надеюсь, вы и ваши коллеги по работе станете активным слушателями и зрителями наших концертов.
- О, это хорошая информация! -  обрадовался англичанин. -  Вы можете не сомневаться: я, моя жена и мои друзья будут постоянными слушателями ваших концертов.
Арман взглянул в сторону своих друзей. Молодые банкирши на своих крутых автомобилях уже выруливали на трассу. Габит и Сабит стояли и смотрели в его сторону: они ждали его. Арман потушил сигарету, попрощался со своим собеседником и направился к своим друзьям.
- Жалко, что ничего не вышло, -  сказал Габит.
- Нечего тут жалеть, -  ответил Арман. -  Она не любит классическую музыку, а я не люблю «пустышек».
- Ты им тоже не понравился, -  со смехом сообщил Сабит. -  Ты говоришь много лишнего.
- Согласен, -  засмеялся Арман. -  Мой брат мне говорил:  держи язык за замком.
- Когда вернешься домой, прищеми его дверью, -  смеясь, посоветовал Сабит.
- Я так и сделаю, -  пообещал Арман.
- Ну что, мальчики? -  спросил Габит.
- По коням и по домам. Пора и нам спать. Вам с женами, а мне – с мечтой,  -  ответил Арман, потом добавил. -  Ребята, я благодарен вам за ваше старание. Вы настоящие друзья. -  Он крепко пожал им руки.
Он не стал с ними обсуждать идею о создании джаз-квартета и ансамбля. Для этого было слишком поздно.

                5
Арман лежал в постели и пытался заснуть. Однако сон не шел. Он думал о Светлане. Он представил: она другая, любит классическую музыку, обожает музыкантов, она приняла его приглашение, они вдвоем сидят здесь, в его квартире, и за чаркой хорошего сухого вина мирно беседуют, зная наперед, чем все это кончится. Он хочет исполнить свое обещание: сыграть ей на синтезаторе произведения Моцарта, Штрауса, Шуберта, Брамса и других классиков, но она останавливает его, мол, уже поздно, соседи будут недовольны. Тут он целует ее. Целует долго, лаская ее груди, бедра, ноги. Она всему этому  относится весьма благосклонно. Он целует ее шею, груди, живот, потом снимает с нее колготки и целует ее голые ноги. Видит ее белые трусики с кружевами… Тут он неожиданно вспомнил последнюю ночь со своей женой; наверно, потому, что она носила французские трусики белого цвета с кружевами. Он целовал Анну, ее податливое белое тело ласково, нежно. Он чувствовал, что Анна понимает: может быть, всё это – в последний раз в их жизни. Она ласково, как сына, гладила ему волосы, по спине. Когда он лег на нее, она обняла его и простонала так, как в их первую ночь, и возбудила его невероятно сильно. И она, чего давно не делала, начала страстно целовать его… После, когда их близость кончилась и у них выровнялось дыхание, она сказала:  «Зачем ты возвращаешься туда? Ты уже не сможешь там жить как раньше, не замечая или не обращая внимания на всякие недоразумения и глупости. Теперь тебе там будет очень трудно, потому что ты здесь потерял свой природный иммунитет на проказы жизни на твоей родине. Ты зря всё это затеял…». Она говорила правду, поэтому ему нечего было возражать. Он водил губами по ее губам, по ее глазам, по ее лицу. Ему было очень хорошо с женой, которую он оставлял в демократической Европе и возвращался в деспотичную Азию…    Он заснул незаметно для себя.   

Глава вторая
   1
В воскресенье,  несмотря  на чудесный солнечный день,  Арман находился дома.  Он сидел за
синтезатором и играл для души знаменитую музыку Нино Роты из кинофильма «Крестный отец». Эта музыка его успокаивала, помогала сосредоточиться на какой-нибудь мысли и одновременно окрыляла его, в нем возникало желание что-то сделать, действовать.  Неожиданно зазвонил телефон. Арман поднял трубку и услышал голос Анны.
- Guten Tag, mein Arm! -  сказала она певучим нежным голосом. Так, сокращенно произносила она его имя в шутку или когда жалела его, и на немецком языке фраза звучала как:  «Здравствуй, мой бедненький».
- Guten Tag, meine Schatze! (Здравствуй, моё сокровище!) -  ответил Арман. -  Wie geht’s? (Как у тебя дела?).
- У меня все по-прежнему, работаю там же, в Музыкальной академии, -  ответила Анна уже по-русски, -  по вечерам гуляю по городу с Кристиной (это была её сестренка) или посещаю маму. А ты устроился на работу?
- Да, -  ответил Арман и засмеялся. -  Ты не поверишь, теперь и я работаю в музыкальной академии.
- Да ты что! -  с удивлением воскликнула Анна. -  Или ты шутишь?  Разве там есть Музыкальная академия?
- Вообще-то это музыкальный колледж, но здесь теперь появилась мода подражать Западу и всё уже успели переименовать на западный манер. Академией называют, как объяснял мой брат, для понта. Однако на фронтоне здания колледжа так и написано: «Музыкальная академия».  Её, конечно, нельзя сравнивать с всемирно известной детмолдовской академией, но тем не менее это довольно солидное учебное заведение. Учебная и инструментальная база колледжа очень хорошая, дети учатся прилежно, так что всё о’кей.
- Я рада за тебя. Но зарплата, наверно, маленькая?
- Да, маленькая, но жить можно, -  успокоил ее Арман.
- Если испытываешь трудности, скажи мне, я тебе вышлю пару тысячи евро, -  предложила Анна. Она говорила искренно.
- Да нет, не нужно, мне моя зарплата хватает, -  ответил Арман. -  Тем более, я ведь живу среди родственников, а они –  не как немцы: каждый день звонят и без всяких терминов приглашают то на обед, то на ужин. А это –  и сытость, и экономия денег.
- Понятно. 
- Ты не хочешь приехать ко мне в гости? -  спросил Арман.
- Не знаю… посмотрю. Но только не в этом году. Если хочешь, приезжай ты. Может, приедешь ко мне на Новый год? Если надумаешь, сообщи заранее, чтобы я успела заблаговременно выслать тебе приглашение.
Арман улыбнулся. Он хотел сказать, что он с его зарплатой не сможет доехать на поезде даже
до полдороги, до Бреста,  но передумал:  зачем  расстраивать её.  И вдруг ему вспомнился разговор с иностранцем возле гостиницы «Ренессанс».
- Об этом я пока не думал. И знаешь почему? Здесь, оказывается, очень много иностранцев. Это сотрудники нескольких крупных транснациональных нефтегазовых компаний, которые добывают у нас нефть и газ. Они говорят, что здесь им скучно, потому что здесь нет оркестра классической музыки, нет джаза. И я решил со своими бывшими однокашниками создать ансамбль классической музыки и джаз-квартет.
- Это замечательно! -  обрадовалась Анна. -  Я желаю тебе успеха!
Они поговорили еще немного. Положив трубку на аппарат, Арман задумался. Но он думал не об Анне, с которой он, как ему казалось, расстались навсегда, а о том, что ему нужно действовать. И ему пришла в голову мысль сегодня же собрать друзей и обсудить с ними вопрос о создании ансамбля классической музыки или джаз-квартета. Он знал, что ребята не согласятся, но он все же решил поговорить с ними и попробовать их переубедить.
Сначала он позвонил Болату, затем Габиту и Сабиту. Всем троим он предложил посидеть в каком-нибудь тихом ресторане или кафе и поговорить о жизни. У каждого из его друзей были свои планы на этот день, но Арман уговорил их, заявив, что ему нужно посоветоваться с ними по одному важному вопросу, который не терпит отлагательства.
- Понимаешь, -  говорил он, убеждая Сабита, который сразу начал ссылаться на большую занятость, -  это –  вопрос жизни и смерти. Неужели до тебя не доходит это? Ты мне друг или нет? Ну, отлично. Об этом при встрече в ресторане. Оплачиваю счет я. Давай, до встречи!

                2
Арман и его трое друзей сидели за столом в небольшом ресторане в центре города. Они неторопливо ели мясной плов, запивали его красным сухим вином.
- Сейчас здесь никому не нужна живая музыка: ни классическая, ни джаз. За пятнадцать лет отсутствия полноценной культурной жизни народ здесь порядком одичал. Поэтому никто не будет ходить на наши концерты. А давать благотворительные концерты для питомцев детских домов и обитателей интернатов для престарелых у меня нет никакого желания, - сказал Сабит. - Сейчас все зациклились на богатстве. Все мечтают только об одном: купить крутую машину, а на худой конец – любую иномарку, построить двухэтажный коттедж или просто дом. И всё, на этом кончаются и всякие мечты, и всякие мысли о смысле жизни. Даже самые бедные надрываются, желая пустить всем пыль в глаза: берут кредит в банке и играют сыну или дочери обалденную свадьбу в шикарном ресторане, катают молодоженов по городу в специальных лимузинах, а потом, после нескольких посещений выбивальщиков долгов, которых еще называют «коллекторами»,  лезут в петлю. 
- Да и времени у нас нет, -  добавил Габит. -  Ишачим с восьми утра до восьми вечера шесть дней в неделю. Если я принимаю прибывший товар, то Сабит отгружает товар нашим клиентам, заказавшим или купившим у нас мебель. Нужно также проконтролировать работу продавцов в салоне, с отчетными и другими бухгалтерскими бумагами разобраться. После такой «ишачки» даже на жен не остается сил. Она говорит «давай, залезай», а я отвечаю «отстань, устал» и засыпаю мертвым сном. А в воскресенье с утра с женой едешь на базар и в магазин, потому что  к обеду придут гости, или мы сами должны идти в гости. Приглашения друг друга в гости  –  здесь это главный способ общения между людьми. Вот так и крутимся изо дня в день. Иногда даже и полдня отдохнуть не удается.
Арман сидел и слушал. Он решил дать друзьям высказаться до конца, только потом сказать свое слово.
- Вот, например, сегодня меня с женой пригласили в гости, -  с улыбкой подтвердил Болат слова Габита, -  а в следующее воскресенье я должен их пригласить, иначе нельзя, обидятся люди. Здесь так принято.
- И у меня такая же история, -  посмотрев на свои часы, снова вступил в разговор Сабит. -  Через два часа я должен ехать к брату жены, он устраивает той в честь возвращения младшего сына из армии. Считай, до ночи там проторчу.
Сабит замолчал.  Болат и Габит тоже молчали. Воцарилась тишина. Было слышно только звон
посуды и голоса персонала ресторана из кухни.
- Вот так и пройдет у вас жизнь: в тяжелой «пахоте», праздной суете, бесплодной болтовне с гостями, -  сокрушенно промолвил Арман, нарушив молчание. -  А потом, в старости, будете с важным видом изрекать: да мы могли горы свернуть, могли бы создать и ансамбль и оркестр, могли даже стать знаменитыми музыкантами, да времени не хватило. -  Сказал и замолчал.
Эти слова, кажется, задели всех троих. Болат ковырялся вилкой в тарелке, однако не ел, Сабит с Габитом смотрели в сторону и молча цедили вино из бокала.
Арман грустно вздохнул и заговорил снова.
- А в Западной Европе люди живут рациональной жизнью, -  грустно вздохнул Арман. -  Днем они тоже «пашут», зарабатывают деньги, но вечером они идут в театры, на концерты, в музеи, то есть посвящают время душе, заботе о душе… Там концертные залы каждый вечер заполнены полностью. Поэтому там музыкантам и живется хорошо. Но они, музыканты, сами же и воспитывали своих поклонников, поколение за поколением, виртуозным владением своими музыкальными инструментами, потрясающим исполнением музыкальных произведений, отличным репертуаром…  Там вообще все стараются делать свое дело на высоком профессиональном уровне, поэтому у них и порядок во всём, и красиво везде. А всё потому, что душа у них ухожена. Если мы сумеем создать ансамбль классической музыки или джаз-квартет, если сможем заставить себя владеть своими инструментами также виртуозно, как западные музыканты, если будем исполнять Моцарта или Генделя,  Гленна Миллера или Дьюка Эллингтона так, чтобы у самого упертого идиота зашевелилась душа, возрадовалась свету, то мы очень скоро начнем пожинать плоды. Но самое главное –  начать. Беда наша в том, что мы не можем начать или зачать дело, мы тратим силы и время только на разговоры о том, что надо начинать, но к самому началу чаще всего так и не приступаем. Поэтому я предлагаю без лишних разговоров начать репетицию. Потом придут и остальное – вдохновение, вера в себя, виртуозность, классное исполнение, слушатели, поклонники и тому подобное. Поверьте мне – все так будет.  Только давайте попробуем, давайте начнем.
Он опять замолчал. Но теперь для того, чтобы дать своим друзьям время на размышление, чтобы они дали ему осмысленный ответ. Минута прошла за столом в полной тишине. Болат, Габит и Сабит сидели без движения, работали только их мозги.
- Ну, скажем,  пару часов  раз  в неделю  можно  выкроить  для  репетиции, -   прервал, наконец,
затянувшуюся  паузу  Болат.  -    А  где  будем  проводить  репетиции? 
- Но мы живем не на Западе. У нас у людей и менталитет, и психология особые. И душа особая. Она может не проснуться, хоть ты бей по ней кувалдой. И если вследствие этого вообще не будет слушателей и зрителей, то какой смысл в создании ансамбля, в репетициях, -  неуверенно начал Габит, но его перебил Болат.
- Арман только что говорил, и говорил правильно, -  сказал он, -  что мы никак не можем начать дело, вместе этого начинаем придумывать причины для того, чтобы не начинать делать дело. Лучше скажи прямо: «все ребята, я завязал с музыкой, я не музыкант, а бизнесмен». И я пойму тебя. И Арман поймет тебя и отстанет от тебя.
Габит и Сабит вероятно так и сказали бы:  да, с музыкой мы покончили. Но не успели.
- Слушатели и зрители будут, причем такие, которые тонко понимают и классическую музыку, и джаз, -  неожиданно для всех твердо заявил Арман. -  Я недавно разговаривал с иностранцами, нефтяниками из Англии и США. -  И он тут же спросил, для интереса. -   Кстати, знаете сколько их сейчас в нашем городе?
- Наверно, около или больше пятнадцати тысячи, -  предположил Сабит.
- Около тридцати тысяч, -  уточнил Арман их число. - Они разбросаны по всем гостиницам города. Они мне сказали, что изнывают здесь от скуки, хотят слушать живую классическую музыку, живой джаз, но нет здесь ни того, ни другого.
Услышав это, все трое оживились.
- Это уже интересно, -  улыбнулся Болат. -  Иностранцы в самом деле будут ходить и на классическую, и на джаз! Я о них как-то и не подумал.
- Причем, они будут платить за концерт. У них это в привычке: платить за удовольствие, -  еще больше воодушевил его и других своих друзей Арман. -  А поскольку наш народ очень любит подражать, и он начнет ходить на наши концерты. Позже для многих, особенно для бизнесменов, ходить на концерты станет элементом престижа. Я в этом почти уверен.
- Я готов побиться об заклад, что Арман прав, -  засмеялся Болат.
- Но для меня лично главное - не посещаемость наших концертов, а возможность с помощью классической музыки вправить мозги нашим людям, вернуть их к нормальной жизни с мечтой, надеждами,  духовным богатством, внутренней культурой, которые они утратили. Понимаете?
Болат и Габит покивали головами. Сабит воздел очи к потолку и мечтательно задумался.
- Но найти подходящее помещение для репетиции будет очень сложно, а тем более - зала для проведения концертов, -   сказал он, сам себя спуская на грешную землю. –  Все Дворцы и Дома культуры в городе были приватизированы еще в девяностые годы, теперь в них офисы фирм, склады, бутики, биллиардные, рестораны. Если у кого-то из «прихватизаторов» (он употребил слово, которым в 90-е годы простые россияне окрестили тех шустриков и хапуг, которые быстренько приватизировал всенародное богатство) и пустует зрительный зал в его дворце, он нас туда бесплатно не пустит. Не пустит даже оркестр Спивакова или того же знаменитого твоего друга Андре Рюё. Наш собственник заломит такую сумму арендной платы, что у тебя вообще пропадет охота к музыке.
- Да, это так, -  подтвердил Габит слова Сабита. -  Мы уже прошли через всё это.
- Это, конечно, весьма прискорбное известие. Но я всё же поищу, -  сказал Арман. В душе ему было обидно,  что ни один  из них  не изъявил  желание  искать  зал  вместе с ним,  но вслух это не
произнес.
                Глава третья
                1
Во время летних каникул в колледже, т. е. в течение двух самых жарких месяцев, Арман напрасно обивает пороги бывших Домов и Дворцов культуры, разных городских учреждений:  никто не хочет позволить ему в своих частных заведениях проводить репетиции, тем более - бесплатно. Все хотят на нем хорошо заработать. Музыка, искусство, культура для этих людей ровным счетом ничего не значили.  А у него не было денег на дорогую аренду -  от 100 тысяч тенге за месяц. Наконец он решает пойти к руководству области.

                2
Приемная заместителя областного Акима, курирующего вопросы культуры, искусства, науки и образования,  была  обставлена  ничуть  не  хуже  приемной  мэра  Парижа  или  Вашингтона.   Так
подумал Арман, оглядев приемную. В приемной с кондиционером после уличного пекла было как в раю. Однако секретарша, молодая симпатичная женщина, не была похожа на ангелов; она была суровой и недоступной для простых смертных. Она не баловала своей вежливостью и улыбкой даже своих сослуживцев, начальников департаментов и отделов акимата, то и дело заглядывавших в ее апартаменты или с ее высочайшего дозволения входивших к ее шефу. Чем больше заискивали перед ней чиновники, подчиненные ее шефа, тем больше становилась она суровей.  Арман уже устал сидеть в ожидании приема. Он посмотрел на свои часы.
- Я просидел у вас ровно час. Спросите, пожалуйста, вашего шефа, примет он меня, наконец, или нет, -  сказал Арман секретарше.
- Он скажет сам, -  отрезала она.
- А мне кажется, что он уже забыл обо мне.
Лицо секретарши почернело от страшной злости.
- Я вам повторяю: когда он сможет принять вас, он об этом скажет, -  жестким голосом объяснила она, не удостоив его взглядом.
- Хорошо, попробую пробиться к самому Акиму, -  сказал Арман и встал с кресла.
Секретарша неожиданно для него подняла, наконец, свой хорошенький зад, который, казалось, прирос к фирменному креслу, и походкой королевы направилась к двери кабинета своего шефа. Арман снова сел в кресло. Через несколько секунд она вышла из кабинета и, бросив на Армана мимолетный презрительный взгляд, позволила ему войти.
Неприступный начальник сидел за массивным дубовым столом, сложив руки с толстыми и короткими, как у лесорубов, пальцами на стол. Он смотрел на Армана как чванливый вельможа на своего батрака, давно надоевшего ему своими просьбами.
Арман подошел к его столу, поздоровался с ним. Тот только кивнул головой и не предложил сесть.
- Могу я сесть? -  спросил Арман, указав рукой на одно из двух кресел, стоявших у стола напротив царедворца.
- Ну, садись, -  ответил чиновник и тут же спросил, -  Что ты хочешь? По какому вопросу пришел?
Арман хотел сделать чиновнику замечание по поводу его бесцеремонного «тыканья», но вовремя вспомнив предупреждение своего брата, прикусил язык.  «Я проситель –  значит,  дурак, а
он – начальник…» -  подумал Арман для самоуспокоения.
- Вначале я хотел бы представиться, -  ответил Арман.
- Ну, давай. Только побыстрей и коротко, -  бесцеремонным жестом руки позволил чиновник.
- Я музыкант, в свое время закончил Московскую консерваторию, некоторое время  работал в составе одного известного европейского оркестра. Теперь вот по семейным обстоятельствам переехал на постоянное место жительства в ваш город…, -  начал Арман.
- Все понятно, -  прервал его чиновник. -  По вопросу постановки на учет для получения жилья обращайся в городской акимат.
- Я пришел к вам по другому вопросу. Разве вам не доложила секретарь о цели моего визита, ведь я докладывал ей по ее же требованию, -  сказал Арман как можно вежливо.
- Ну, доложила. И что, я должен для тебя искать помещение? -  с ехидством в голосе спросил чиновник.
- Мне сказали, что вы курируете все вопросы культуры, искусства, науки и образования, и еще сказали, что вы одним росчерком пера можете мгновенно решить любой вопрос подобного рода. Я уже побывал во всех Домах и Дворцах культуры, в других учреждениях культуры города, но никто не желает помочь мне. Вот поэтому и пришел к вам как к последней инстанции.
- Зачем тебе конкретно нужно помещение? -  Было видно, что чиновнику понравились слова о значительности его персоны.
- Я хочу создать ансамбль классической музыки и джаз-квартет, а …, -  Арман не договорил, чиновник снова прервал его.
- А что это за классическая музыка? И что такое жаз-картет? Кому они здесь нужны? 
Арман смотрел в лицо и в глаза чиновника областного масштаба, не понимая, шутит он или до такой степени невежественный, что не знает, что такое классическая музыка. И он решил осторожно проверить.
- Скажите, вы знакомы с Моцартом, Брамсом, Генделем, Шопеном?
- Нет, а кто они такие? -  спросил чиновник.
- О Бахе, Бетховене, Гайдне, Штраусе тоже не слышали?
- Слушай, что ты тут мне допрос устраиваешь? -  разозлился чиновник. -  Почему я должен знать этих людей!? Короче, у меня нет ни времени, ни свободного помещения. Всё! Разговор окончен!
- Всё ясно, -  вздохнул Арман. -   Мне придется обратиться к акиму области.
- Ну зачем сразу «к акиму»? -  испугался чиновник и заерзал в кресле. -  Я честно говорю:  не знаком я с твоим Гайдаем, Страусом и кто там еще? Они что, иностранцы? Чего они хотят?
- Работать с молодежью.
- В каком смысле «работать»?
- Помогать ей в духовном развитии, прививать ей высокую внутреннюю культуру, -  с усмешкой ответил Арман.
- А-а, это хорошо, это – нужная работа. А они знают казахский язык?
- Они на всех языках мира разговаривают.
- Ну, ты загнул, -   засмеялся чиновник. Он понял слова Армана совершенно буквально, -   Таких
людей  не  бывает!
- Бывает. Они не обыкновенные люди –  они  гениальные  люди.
- А что они потеряли здесь, если гениальные? Таких людей, по-моему, с удовольствием приняли бы на работу в Москве, Лондоне, Париже.
- Об этом спросите у них самих, -  сказал Арман.
- Они что, уже здесь?
- Конечно.
- Ну, хорошо.  Зайдите как-нибудь другой раз. А я тут поговорю со своими людьми.  Может быть,
подберем что-нибудь. Но конкретно я вам ничего не обещаю.
- Нам нужно не что-нибудь, а нормальное помещение, -  конкретизировал Арман. -  А лучше всего -  зал.
- Ну-да, помещение, -  повторил чиновник и, подвинув к себе блокнот-календарь, что-то записал. Вдруг он ошарашил Армана, задав ему потрясающий вопрос:
-   А для чего вам нужен зал?
Арман сначала подумал, что он издевается над ним. Но по виду чиновника этого не было видно так очевидно. Тогда его осенило: он просто тупой, бестолковый, но чванливый чиновник, который через какое-то время попросту теряет нить разговора. Таких он немало встречал в своей жизни.  Значит, от него никакого толку не будет, он больше никогда не придет к нему и, вероятнее всего, никогда больше не будет разговаривать с ним, придурком, сумевшим каким-то образом занят кресло большого начальника.
- Для мастурбации, -  неожиданно для себя ответил Арман. Дурное слово само соскочило с его языка.
- Для мас…, -  повторил чиновник, снова записывая в блокнот-календарь для контроля, - как дальше?
- Мас-тур-ба-ции, -  по слогам произнес Арман. -  В конце два долгих «и».
Чиновник записал, потом посмотрел на Армана.
- А что это такое?
- Как бы вам объяснить, -  Арман подумал. -  Это связано, понимаете, с руками. -  Он сложил ладонь правой руки в трубку и покачал туда-сюда.
- Рукопашный, что ли? -  догадался чиновник.
- Да, да, рукопашный, -  едва сдержавшись от хохота, подтвердил Арман.
- Типа «боя без правил»? -  спросил чиновник.
- Точно! В мастурбации никаких особенных правил не существует.
- И сколько детей могут заниматься в вашей секции?
- Сколько угодно! -  ответил Арман. -  Лишь бы зал был побольше.
- Ну, хорошо. Как только что-нибудь подходящее подыщем – позвоним вам.
Арман чинно поблагодарил чиновника и, попрощавшись, покинул его кабинет.

    Глава четвертая
    1
Наступила, наконец, прохладная осень. Однажды в субботу Армана пригласили в гости сестра и ее муж по случаю какого-то религиозного или национального праздника. Гостей было много. Во время первого чаепития гостей представили, как это водится у казахов с давних времен, друг другу.  Во  время  длинной  паузы  между  этим  чаепитием и казахским мясом (основным блюдом),
некоторые  гости-мужчины,  большей частью курящие,  вышли на улицу.

                2
Вместе с ними вышел и Арман. К нему подошли двое мужчин лет пятидесяти. Это были Рашид и Султан, руководители каких-то частных фирм. Они были со вкусом одеты. Разговорились. Рашид  больше из вежливости, нежели от серьезного интереса, поинтересовался у Армана его занятием.
- Преподаю в музыкальном колледже, -  ответил Арман. -  Но это не самое главное для меня занятие. Я хотел бы создать здесь ансамбль или оркестр классической музыки и джаз-квартет. Профессиональные музыканты для этого есть,  но, к сожалению, я не могу найти подходящее для этого помещение. Хотя бы для репетиции.
- Вам, наверно, нужен зал? -  спросил Рашид.
- Да, конечно, лучше всего зал, -   ответил Арман.
- Карим, иди-ка сюда! -  позвал Рашид одного из пяти мужчин, которые беседовали поодаль от них.
Когда Карим, солидный на вид высокий мужчина лет сорока, подошел к ним,  Рашид сказал:
- Карим, Арман хочет создать ансамбль классической музыки, но он не может найти подходящее помещение для проведения репетиции. У тебя же зал пока пустует, дай ему его, пусть репетирует.
Карим был похож на Рашида, и Арман подумал, что они братья. Он очень обрадовался неожиданному везению.
- Западной музыки? -  поинтересовался Карим и этим снова обрадовал Армана. «Продвинутые люди!» - подумал Арман и ответил:
- Да, западной, потому что в нашем музыкальном колледже уже есть небольшой оркестр казахской и русской классической музыки.
- Это замечательно! -  воскликнул Карим. -  Я сам очень люблю западную классическую музыку, в особенности, Иоганна Штрауса и Моцарта. Потом будете давать концерты?
- Конечно.
- Отлично!
- Так, что, отдашь ему свой зал? -  спросил Рашид.
- Да. Сейчас там стоит оборудование, но в течение следующей недели я освобожу его, -  сказал Карим. -  И после этого он может начать репетиции.
- Для меня это такая радость, -  сказал Арман с радостной улыбкой. -  У меня уже опустились руки: я ведь обошел все имеющиеся в нашем городе Дома и Дворцы культуры и практически везде получил отказ. Правда, владельцы двух дворцов не отказали, но предложили такую арендную плату, что я сам отказался.
- Ну, понятно, откуда деньги у музыкантов на арендную плату, -  сказал Карим. -  У меня можете и репетировать, и давать свои концерты совершенно бесплатно.
Арман был несказанно рад.
- Я очень благодарен вам, Карим, и вам, Рашид ага, -  выразил Арман свою признательность и спросил Карима:
- У вас  Дворец культуры?
- Да нет, -  засмеялся тот. -   У меня бывший клуб рыбаков.  Небольшое здание.  Он находится в
поселке Рыбачьем.
- Рыбачьем? -  сказал Арман, силясь вспомнить, где этот поселок находится.
- Так когда-то седьмой микрорайон города назывался, -  пояснил Рашид. -  Клуб находится, конечно, на окраине города, но зато на берегу реки, рядом парк. Летом там всегда многолюдно.
- В клубе есть зал на 200 мест, есть сцена. Правда, стульев в зале я убрал, потому что мне нужна была свободная площадь для техники и оборудования, -  дополнил Карим свою информацию. -  Да, есть еще старенький рояль. Он мне достался вместе с клубом.
- На нем можно играть? -  с волнением спросил Арман.
- Да. Моя дочь иногда играет на нем, она сейчас учится в музыкальной школе. К слову сказать, по окончании школы она хочет поступить в вашу академию. Играет Баха, Бетховена и других классиков.
- Это здорово! -  сказал Арман. -  Значит, через неделю я могу приступить к репетициям?
- Да, конечно, -  ответил Карим.
- А   откуда    приехали    те    профессиональные    музыканты,     о    которых    вы    говорили? - 
поинтересовался  Султан,   до  сих  пор  не  принимавший  участия  в  разговоре.
- Они местные, мои однокашники, -  ответил Арман. -  Я с ними когда-то учился в музыкальном училище.  Но из-за финансовых трудностей они в начале девяностых годов оставили музыку и занялись бизнесом.   
- Да, в те годы многие были вынуждены поменять свои профессии на бизнес, -  задумчиво произнес Рашид.

    Часть  третья

                Глава первая
  1
Небольшой зал с одним рядом стульев вдоль стены утопал в полумраке. Ярко была освещена только сцена. На ней Арман, Болат, Сабит и Габит по нотам репетировали «Второй Вальс» Иоганна Штрауса. Арман, как и вся Европа, очень любил это гениальное сочинение маэстро.
Арман играл на скрипке, а партию фортепьяно исполнял синтезатор, Болат играл на контрабасе, Сабит – на саксофоне, Габит – попеременно на ударных инструментах и на трубе. Знаменитый вальс австрийца новоиспеченный ансамбль исполнял неважно:  бизнесмены часто фальшивили. Однако играли они самозабвенно и с азартом. Для Армана пока важно было это.
Вскоре в глубине зала возникли темные фигуры, напоминающие движущиеся тени. Они тихо рассаживались на стулья, стоявшие близко к двери. Это были подростки. Они едва ли были настоящими любителями классической музыки, скорее всего они торчали здесь от скуки, так как в окраинном микрорайоне города им было больше некуда пойти и развлечься. Непрошенных зрителей первым заметил Сабит и он закричал:
- Что это за люди!? Почему они здесь? Ну-ка, освободите помещение!
«Зрители» растерялись. Некоторые направились к выходу из клуба.
- Оставайтесь, пожалуйста! -  громко попросил их Арман и, обращаясь к Сабиту, тихо добавил, - 
Сабит,  зачем  ты  так?   Это  же  наши  будущие  зрители  и  слушатели.
- Ну а зачем нам это сегодня? Чтобы видели, как мы хреново играем?
- Ребятишки, мы пока только репетируем, вы это понимаете? -  обратился Арман к подросткам.
- Конечно, понимаем, -  за всех ответил один из подростков. -  Но нам просто больше некуда пойти. А потом нам это интересно.
- Ну, ладно. 
Музыканты продолжили репетицию. Арман сел за синтезатор. Он играл по памяти, без нот, внимательно прислушиваясь к «голосам» других инструментов. Неожиданно он перестал играть, постучал костяшками пальцев по крышке синтезатора и посмотрел на Сабита так, как будто перед ним неожиданно появился непрошенный гость. Музыканты перестали играть и вопросительно посмотрели на руководителя джаз–квартета.
- Арман,  ну  что  ты  за  человек!?  -    наигранно–сердито  сказал  Габит  и  тихонько  ударил по
тарелкам. –    Только  разогрелись  и  почувствовали  кайф,  а  ты  "стоп!".
Его слова Арман пропустил мимо ушей и продолжал смотреть на Сабита.
- Сабит, почему ты так шумно дышишь? Почему так сильно напрягаешься и пыхтишь?  – заговорил, наконец, Арман.  –   Ты же не любовью занимаешься.
Подростки невольно прыснули. Теперь музыканты не обращали на них внимание.
- Да что ты понимаешь в делах любовных!? –  недовольно пробубнил Сабит.
- Ты  расслабься,  играй  без  напряжения.  Дай  побольше  импровизации, –   сказал  Арман,  не
обращая внимания на слова приятеля.  –  Болат, ты тоже немножко расслабься. Забудь про «Похоронный марш».
- Как расслабиться?  Как после близости с женщиной, что ли? –  спросил Габит.
Болат и Сабит засмеялись.
- В общем, так: Сабит, попробуй дышать глубже и тише, и играй более раскованно, выражай свои чувства более ярче и смелее. Хорошо? –  попросил Арман серьезно и, обращаясь к Болату и Габиту, добавил, -  я и вас прошу:  играйте раскованно, не бойтесь ошибок! Мы же пока репетируем.
- О кэй!  Поехали дальше! –  сказал Сабит.
Они начали играть вальс сначала. Репетиция продолжалась...

                2
На дворе стоял чудесный осенний вечер. Из здания клуба вышли подростки  и  разбрелись  в  разные  стороны.    За  ними  на  улицу  вышли   музыканты, неся свои инструменты. Разговаривая на ходу, они пошли к своим машинам, которые стояли в один ряд недалеко от входа в клуб.
- Арман, не забудь, в следующую субботу в семь вечера! -  напомнил Болат, прощаясь с Арманом. В тот день Болат собирался справлять новоселье в своей новой квартире, которую он купил за свои деньги.
- В субботу у  меня занятия заканчиваются только  в шесть пятьдесят пять, поэтому приеду чуть позже семи.
- Ладно,  мы  будем  ждать  тебя, –   сказал  Болат,  садясь  в  свой "Ниссан".
- Хорошо! –  ответил Арман и, крикнув всем «пока», сел в свой старенький "Фольксваген".
Однокашника один за другим вырулили на трассу.


                3

Арман подъехал к своему дому, припарковался напротив своего подъезда, вытащил из заднего сиденья синтезатор, дорожную сумку с продуктами питания и направился к себе домой. Возле освещенного входа в подъезд на скамейке сидело четверо парней лет 20-23. Один из них жил в этом же подъезде, остальных Арман видел впервые.
- Ага (дядя), а что это такое у вас? -  спросил один из незнакомых ему парней, когда Арман проходил мимо них.
- Синтезатор, -  машинально ответил Арман, замедлив шаг.
- Это что-то типа музыкального инструмента? -  снова спросил тот же парень. Остальные просто смотрели на Армана.
- Да, типа этого, -  ответил Арман с улыбкой и вошел в подъезд.

                Глава вторая
    1
Арман проводил занятие с юной пианисткой в классе фортепьяно. Он терпеливо учил девушку к точному исполнению партии фортепьяно одного из произведений Брамса. Было видно, что учебная работа с  ученицей ему доставляет большое удовольствие. Правда, ученица всё никак не могла освоить секрет исполнения пассажа великого композитора.
Арман оперся рукой о верх пианино, на руку уронил голову и задумался. Девочка заметила это, прервала игру и посмотрела на него. Арман встрепенулся, поднял голову и посмотрел на девочку.
- Почему перестала играть? -  спросил он.
- Арман Шакенович, скажите, можно сразу научиться исполнять Брамса и других композиторов так, как исполняете вы? -  не ответив на вопрос, девочка сама задала вопрос педагогу.
- Как это сразу? -  удивился Арман. -   Это невозможно! Абсолютно невозможно. Чтобы исполнять произведения классиков так, как, скажем, я, нужно ежедневно упорно заниматься, и  заниматься в течение многих лет.  Для этого требуется также очень большое личное желание, понимаешь?   
- Получается, легче учиться  в университете, -   тихо и печально произнесла ученица.  Это было
неожиданное для Армана заявление ученицы.
- Почему ты так думаешь? Там, мне кажется, надо еще более напряженно учиться, потому что в университете дают фундаментальное, академическое образование, и учиться так, чтобы стать специалистом, соответствующим полученному образованию.
- Нет, там студенты не напрягаются, они только иногда ходят на занятия, -  снова тихо промолвила ученица.
- Как это «только иногда ходят на занятия»? -  снова удивился Арман. -  Я что-то не понимаю тебя.
- Ну, вот моя сестра Гульбану, сейчас она еще спит, потом встанет, поест, потом сходит в университет на один или на два часа, и потом до вечера гуляет с подругами по городу. В некоторые дни она вообще не ходит в университет. Она говорит, что она платит за свою учебу, поэтому ей в любом случае выдадут диплом.
- Может быть, твоя сестра ленивая, безответственная, поэтому так поступает.
- Нет, почти все студенты учатся так, -  твердо, даже с некоторой злостью в голосе, возразила ученица. -  Я же знаю!
- Неужели это правда? -  спросил Арман, глядя на ученицу не верящими глазами. -  Неужели все так плохо здесь? -  Он эти вопросы задавал не столько ученице, сколько самому себе.

                Глава третья
    1
Из музыкального колледжа на улицу выходили дети,  неся с собой свои музыкальные инструменты в футлярах и чехлах. Вместе с ними вышла и юная пианистка, ученица Армана. Привычно прощаясь друг с другом, дети разбрелись в разные стороны.
Вскоре на улицу вышел и Арман. Он задумчиво проходил мимо одной из машин, когда из неё совершенно бесшумно выскочили двое мужчин в масках спецназовцев и бросились на него сзади. Один крепко зажал ему рот шарфом, другой накинул на его голову холщевый мешок, после чего, несмотря на отчаянное сопротивление, потащили его к машине. Нападавшие не без усилия сунули Армана в машину, сели сами и захлопнули дверцы. Через несколько секунд машина рванула вперед. Арман, испугавшись не на шутку, закричал: "Помогите! Нападение!"  Но из–под мешка его голос звучал глухо и его никто не мог услышать.

   2
Некоторое время машина ехала на большой скорости по ярко освещенной центральной улице. Вскоре она свернула в другую, менее освещенную улицу. Водитель сбавил скорость и повернул машину в переулок, который еще не был асфальтирован. Дорога была плохая, с ухабами. Другой мужчина, сидевший рядом с Арманом, пригнулся над передним сиденьем, открыл бардачок, достал оттуда пистолет, громко передернул затвор и сказал водителю:
- Ну что, сворачивай к берегу, туда, где камыши. Вытащим сейчас этого отморозка из машины, пристрелим и выбросим там, в камышах. -  У этого человека был неприятный, с хрипотцой, голос, внушающий безотчетный страх.
- Вы, наверное, меня с кем-то спутали, -   глухим, дрожащим голосом заговорил Арман. -   Я музыкант и никому зла не делал. Никогда и ни с кем не конфликтовал. -  Было видно, что его обуял
смертельный страх.
- Ну да, поверили мы тебе, отморозок.
- Мужики, я правду говорю, -  взмолился Арман из-под мешка. -   Вы хоть скажите мне, в чем моя вина.
- Пуля тебе сейчас обо всем расскажет, -  ответил его сосед.
- Вы хоть посмотрите на меня как следует, -  взмолился Арман. -  Я уверен, вы обознались, приняли меня за другого человека.
- Или ты заткнешься, или я пристрелю тебя прямо сейчас в машине, -  пригрозил тот с еще более хриплым от злости голосом и ткнул дулом пистолета в висок Армана.
Арман испугался угрозы и притих. Водитель вдруг засмеялся. Услышав смех, Арман посмелел:
- Ребята, прошу вас: снимите с моей головы мешок и посмотрите на меня внимательно, сличите, наконец, с фотографией, которая наверняка есть у вас.  Я не тот человек,  за которого вы
меня приняли.
Тут водитель включил внутреннее освещение салона и снял с головы маску. Это был Габит. Он с улыбкой обернулся назад. Тот, который сидел на заднем сидении рядом с Арманом, тоже снял маску. Это был Сабит.
- Херр, успокойтесь. Мы не станем лишать вас драгоценной жизни. Мы везем вас к одной чудесной даме, -   успокоил Сабит Армана и снял с его головы мешок. Арман с вытаращенными от удивления глазами оглянулся по сторонам. Сабит и Габит залились смехом. У руководителя джаз–квартета от сердца отлегло, и он тут же взбесился.
- Вот придурки! Делать вам больше нечего, что ли!? Габит, ну-ка, останови машину! –  сердито закричал Арман и попытался выскочить из машины, но Сабит силой удержал его на месте.
- Выпустите меня!  Не хочу видеть вас, идиотов!
- Ладно, перестань выпендриваться! А то я на самом деле пристрелю тебя, -  сказал Сабит раздраженно и снова приставил ствол пистолета к голове Армана.
- Ты что, дурак!? Разве можно целиться так в человека? -  разозлился Арман, отводя рукой дуло пистолета в сторону.
- Ладно, я пошутил, –  сказал Сабит со смехом. –  Мы пошутили. Нельзя, что ли,  пошутить с тобой?
- Но не таким же образом! И вообще… я сегодня не расположен к шуткам.  Муторно на душе.
- Ладно! Сейчас выпьешь пару рюмок коньяка и всё пройдет, -  засмеялся Сабит. - А теперь расслабься и слушай меня внимательно. Мы из тебя вышибали страх не напрасно. Сегодня, точнее – сейчас, мы будем сватать тебя к одной прекраснейшей даме.
- Что ещё за дама!? –  вскричал Арман в сильном раздражении. –  Я сейчас должен быть у  Болата на новоселье!  Никаких дам знать не желаю! С меня хватит вашей дамочки-банкирши.
- Арман,  успокойся и послушай, –  сказал Габит серьезно. – На этот раз мы нашли для тебя действительно хорошую девушку. Сейчас сам увидишь её. Её зовут Гульнарой.
- Она прекрасна как Орнела Мутти и Элизабет Тейлор в их молодости, –  добавил Сабит.
- Габит, отвези меня к Болату! –  приказал Арман тоном, не допускающим возражения. –   Он ждёт меня на новоселье!
- А мы к нему и едем, –  засмеялся Габит, взглянув на Армана в зеркало заднего обзора в салоне. -   И, между прочим, нашли эту красавицу не мы, а Болат и его жена. 
- В общем так: – заговорил Сабит с воодушевлением, –   к Дариге, жене Болата, приехала в гости или специально на новоселье её школьная подруга.  Живет в каком-то далеком ауле и работает учительницей в местной школе. Но самое главное – она холостячка! Так вот, мы втроём поглядели на неё со стороны, посовещались и пришли к единодушному мнению, что лучше неё ты никого и никогда не найдёшь...
- Ребята, вы мне начинаете надоедать с этими женщинами, –  разозлился Арман.
Габит посмотрел на Армана в зеркало заднего обзора и засмеялся.
- Не сердись на нас. Мы ведь твои старые друзья и желаем тебе только добра.
- Я знаю, почему вы без конца сватаете меня, –  сказал Арман. –  Вы просто завидуете моей свободе, подкаблучники несчастные! Вы наверняка думаете:  "Мы вот тянем тяжелую семейную лямку, а он прохлаждается как принц саудовский".  Но накинуть аркан и надеть ярмо на мою шею у вас не получится. Я – не быдло! Не старайтесь напрасно!  Хватит и того, что всю жизнь кому–то, каким–то придуркам подчиняешься, от каких–то идиотов зависишь, а жизнь сама по себе херит тебя каждый день. Сплошное рабство! Только и осталась ночная свобода в границах собственной постели. А вы, подкаблучники, хотите лишить меня и этой маленькой свободы! Вы просто завистливые мерзавцы!
- Арман, кончай выпендриваться! –  не выдержал Сабит и разразился гневной тирадой. –  Подумай, тебе уже за тридцать, а ты, как придурок, снова в женихах бегаешь. У других, нормальных мужиков, уже по несколько детишек! Ты ведь знаешь, что у нас в стране демографический кризис. Нужно  быстрей  рожать  детишек,  чтобы увеличить число нашего многострадального народа.  Ты же должен помочь своей стране решить демографическую проблему. Нам просто стыдно за тебя!
- У вас с Габитом это хорошо получается, вот и клепайте детишек на здоровье и дальше! –  съязвил Арман. –  А меня оставьте в покое. Я вам не бык–производитель.
- Понимаешь, мы же дружим семьями и в праздники ходим друг к другу в гости, а ты откалываешься от нас, потому что ты один и тебе, наверно, неловко сидеть одиноким среди супружеских пар, -  спокойно объяснил Габит причину их стремления быстрее женить Армана. -  А если ты женишься, мы с нашими женами пойдем в гости к тебе, потом ты придешь со своей женой к нам в гости. Это же хорошо.  -  Габит, желая узнать, произвели ли на Армана впечатление его слова, снова посмотрел на него в зеркало заднего обзора.   
- Я сказал:  оставьте меня в покое! –  отрезал Арман.
- В общем так, –  заговорил Сабит со злостью. –  Запомни: во–первых, это твой последний шанс; во–вторых, мы с тобой больше возиться не будем. Скажешь однажды, когда петух клюнет тебя в задницу: "Сабит, надоело мне одиночество, познакомь меня с женщиной", вот тогда я тебе отвечу!
Арман задумался. Видно, подумал о старости... Его молчание похоже на капитуляцию. Сабит скосил на него глаза и ухмыльнулся.
- Арман, в общем так, – снова заговорил Сабит. – Посидим хорошо у Болата, а потом разойдемся по домам. Но ты, как настоящий кавалер, предложи Гульнаре проехаться по городу, скажи, что хотел бы показать ей наш ночной город и так далее. А потом увези ее к себе. Пригласи на чашку чая или на бокал хорошего вина. Ну, потом поцелуй, поласкай немного и в постель. Она не девочка, думаю, ломаться не будет. Если она понравится тебе в постели, то и в жизни понравится. Секс –  это цемент, укрепляющий союз мужчины и женщины.
- Ну-у, вы тут такие продвинутые: все знаете, все понимаете, все умеете, все можете, -  засмеялся Арман. -  А мы, значит, живя в Европе, настолько отупели, что не знаем, как поступить и что делать с женщинами.
- Но ты был интеллигентом и остался им, -  заметил Габит. -  Если ты привезешь женщину к себе домой и будешь ей играть классическую музыку, она подумает, что ты чокнутый и убежит.   У нас тут женщины такие интеллигентские штучки не понимают.
- Она, выходит, женщина легкого поведения?
- Да брось ты эту философию!  -  разозлился Сабит. - Ты ведь не в восемнадцатом веке живёшь.
- И страдания молодого Вертера неуместны в двадцать первом веке, -  с ехидной усмешкой добавил Арман.
Некоторое время они ехали в полном молчании.  Габит  и  Сабит возможно не знали, кто такой
Вертер, но спросить не позволяла гордость. Затянувшуюся паузу прервал Арман.
- Честно говоря, мне еще не приходилось поступать с женщиной так, как советуете мне вы, –   сказал он, глядя за окно автомобиля. –  Потом ещё не известно,  согласится ли она поехать со мной любоваться ночным городом.
- Мы уговорим ее поехать, -  пообещал Габит. -  Она, оказывается, пять лет не приезжала сюда. А ночной город она никогда может быть и не видела.
- Гульнара - женщина порядочная, это видно сразу, -  сказал Сабит. -  Но во всем остальном – как все женщины, о которых говорят:  "Девичьи стыд – только до порога". Я правильно говорю Габит?
- В женщинах мы разбираемся не хуже, чем в бизнесе, -  хохотнул Габит. -  Так что, принимай слова Сабита за веру.  Женщины для нас –  открытые карты.
Помолчали. «Какой-то глупый разговор. Раньше они, когда ничего не имели, но умели мечтать, были намного умнее, с ними было интересно», -  подумал Арман.
- Эй, отморозок, о чем ты думаешь? -  спросил вдруг Сабит тем же, измененным, голосом, которого Арман не узнавал.
Арман вздрогнул и засмеялся. 
- А как тебе удается так изменить свой голос?  -  спросил он
- Жизнь заставила, -  ответил Сабит.
- Когда мы только начали заниматься бизнесом, нас задолбили рэкетиры, - начал рассказывать Габит. - Они один раз пришли и забрали у нас двадцать процентов выручки, потом второй раз пришли и забрали семнадцать процентов выручки, а когда пришли в третий раз, Сабит пошел к нашим соседям и оттуда позвонил мне и говорит: «Дай трубку их главарю». Я даю. Сабит этим же голосом говорит тому:  «Слушай меня внимательно, отморозок! Этих ребятишек дою я. Если ты не оставишь их в покое, я приду в твою вонючую берлогу, местонахождение которой мне уже известно, оторву тебе яйца и заставлю тебя съесть их. А мои парнишки, оттрубившие со мной «десятилетку» зоны, то же самое проделают с твоими тупорылыми ублюдками». Тот отвечает: «Понял, шеф, никакого базара», и смывается. Так он поговорил по телефону позже и с другим главарем шайки, и все. Нас оставили в покое. 
Рассказ позабавил Армана.
- А кто вам сочинил такой внушительный текст?
- Мы сами, -  хохотнул Габит. – Сначала посмотрели несколько бандитско-гангстерских фильмов, записали интересовавший нас лексикон главных героев, потом почти всю ночь корпели над текстом.
- Молодцы! А пистолет для чего? -  Арман кивнул на пистолет, который до сих пор находился в руке Сабита.
- Да это игрушечный пистолет, -  ответил Сабит. -  Но сделан он, между прочим, как настоящий. С затвором и другими причиндалами. Мы его держим на всякий случай: отпугнуть бандитов, охотящихся за иномарками.
- Дай-ка,  посмотрю,  -    сказал  Арман   и,   взяв   тяжелый   металлический   пистолет   в   руки,
внимательно рассмотрел его и передернул затвор. И затвор, и звук, производимый им, были как у настоящего пистолета.
- Вот черт, действительно как настоящий. Я очень сильно испугался, как услышал этот звук. Это действительно звук затвора настоящего пистолета. Где его достали?
- В Москве на базаре купили.
Сабит отобрал пистолет у Армана и бросил его в бардачок.
- Шеф, ты давай сконцентрируйся на главной задаче. Орнелло-Гульнеро  – женщина, которую ты не имеешь права упустить…


                Глава четвертая

   1

Вечеринка по случаю новоселья была в самом разгаре. Гостевая комната была освещена под "интим". Звучала очаровательная песня Патриции Каас о Марии (6 дорожка). Танцевали все присутствующие. Болат, Сабит и Габит танцевали со своими жёнами. Арман танцевал с красивой молодой женщиной. Это была Гульнара. Она действительно была чем-то похожа на известную французскую актрису.
Арман аккуратно держал ее за плечи и за талии вытянутыми руками, как ученик, танцующий с завучем школы или со строгой учительницей математики.  Она что-то говорила, он с вежливым кивком головы соглашался с её мнением.
Болат, оказавшись спиной к спине с Арманом, незаметно толкнул его локтем в бок. Когда они развернулись лицом друг к другу, Арман вопросительно посмотрел на Болата. Тот был уже навеселе. Впрочем, в состоянии легкого опьянения были и Сабит с Габитом. Перехватив вопросительный взгляд своего музыкального шефа, Болат блаженно улыбнулся и, обняв свою жену, крепко прижал ее к себе. Так крепко, что у той перехватило дыхание.
Арман понял намёк Болата, но ничего не мог поделать собой:  он с детства не любил математику и математичек, потому что боялся их.
Когда Болат расслабил объятия, жена шумно отдышалась и  спросила:
- Болат, что на тебя нашло?  Я едва не задохнулась в твоих страстных объятиях.
- Соскучилась по тебе, моя дорогая, –  засмеялся Болат. –   Давно не танцевали. Вспомнил вдруг молодость.
Сабит, Габит и  их  жены,   слышавшие  диалог  супругов–новосёлов,  рассмеялись.
Гульнара была весела и словоохотливая, и как все сельские девушки, простая и наивная.
- Я считаю,  что  надо  жить  сегодняшним  днем.  А как  жить  завтра –  покажет сам завтрашний
день, разве не так?
- Мне кажется, овечки и коровы рассуждают точно так же, -  как можно веселее и как бы в шутку произнес Арман.   Он  не  хотел  обижать  ее,  он даже  уже  хотел ее целовать,  потому что она была красивая, а губы были такие пухленькие, но в то же время  он  не  мог согласиться с глупой мыслью. Он не умел притворяться.
Гульнара весело рассмеялась. Сабит и Габит переглянулись и подмигнули друг другу, мол, все идет по плану.
- Вы не правы! -   возразила Гульнара. -   Все люди думают так, как я говорю.  Я ведь живу не на
Луне, ежедневно общаюсь с людьми.
- И какие представления о жизни у этих людей? -  спросил Арман с улыбкой. -  Что считают они важными в жизни, о чем они мечтают?
- Обыкновенные представления:  иметь много денег, хороший дом, необходимые вещи, мебель, машину, родить детей, вырастить их, дать им образование, по возможности обеспечить себя благополучной старостью.
Это были, конечно, нормальные представления, но Арману этого было мало.
- А не мечтают они поехать в Париж, посетить Лувр, постоять перед Джокондой/Мона Лизой, походить возле Ниагарского водопада, посмотреть на росписи Микеланджело в Сикстинской капелле, послушать оперы Верди и Вивальди в Ла Скале, сделать свои аулы и города такими же красивыми и чистыми как немецкие, чешские, французские города и селы, послать своих детей учиться в Кембридж, Оксфорд, Сорбонну или Стенфордский университеты, чтобы вернувшись на родину, они могли организовать в своей стране разумную и качественную жизнь?
- Ой, не знаю, может кто-то и мечтает об этом, но я таких людей еще не встречала, -  чистосердечно призналась Гульнара. -  Вы сейчас назвали имена людей и университеты, о которых я никогда раньше не слышала. Я уверена, что не слышали и мои знакомые. А когда человек чего-то не знает или о чем-то никогда не слышал, то он и не будет о них мечтать, -  сказала она.
- В том-то и беда.  У меня сложилось впечатление, что здесь люди не только не мечтают, но и не думают, просто делают то, что делают соседи, односельчане, сограждане. Скажем, купил сосед или какой-то знакомый джип «Тойота Прадо», он думает: «Ясно, мне тоже нужно купить эту машину», построил сосед коттедж, он думает: «Возьму-ка я кредит в банке и тоже построю себе коттедж».
Тут Гульнара снова весело засмеялась.
- Вы угадали! У нас все происходит именно так. Здесь, в городе, один человек из нашего села открыл маленький продуктовый магазинчик, через некоторое время еще трое наших тоже открыли маленькие продуктовые магазинчики.   
Патриция Каас  закончила петь, ее сменил другой певец. Новая песня по ритму не подходила для медленного танца и пары перестали танцевать. Сабит и Габит, а вслед на ними и Болат вышли на балкон покурить. Их жены сели за стол, ломившийся вкусными яствами.
Арман тоже хотел было последовать за своими друзьями, но в это время жена Болата Дарига предложила ему и Гульнаре посмотреть семейный альбом.
- Пойдемте, посмотрим, -  сказала Гульнара Арману и женщинам-гостьям.
- Мы его смотрели уже десять раз, -  засмеялась жена Сабита. -  А вы еще не смотрели, поэтому идите, посмотрите.
Когда Дарига увела новеньких, жена Сабита вполголоса сказала:
- Мне кажется, они идеально подходят друг другу.
- Да, и оба такие красивые, -  согласилась жена Габита. -  Наверно, у них и дети будут красивые.
Дарига привела Армана и Гульнару в комнату, которая, судя по мебели, была детской. Она посадила их рядышком на одну из двух кроватей и подала им толстый альбом.

- Кажется, все идет по плану, -  с улыбкой сказал Болат на балконе. Все трое курили.
- Да, на этот раз дело, кажется, клеится, -  заметил Габит.  -  Она вполне подходит ему.
Дарига уже была на кухне.  Она хлопотала над очередным блюдом. Ей помогали жены Сабита
и Габита.
                2
А в детской комнате Арман и Гульнара уже целовались. Арман немного помял ей полные груди и повалил её на спину. Гульнара не сопротивлялась. А ей надо было сопротивляться и хотя бы слегка возмутиться его нахальству, тогда Арман, может быть, захотел бы пригласить ее к себе. Она, наверное, по своей наивности думала или, насмотревшись американских фильмов, была убеждена, что именно так начинается любовь между мужчиной и женщиной . Она, как и все ее землячки, не читала «Воспитание чувств» Г. Флобера и другие любовные романы классиков. Арман продолжал целовать Гульнару, а его рука, посмелев еще больше, соскользнула по ее телу вниз и вскоре достигла область интересов  Купидона. Она приподняла юбку и полезла под трусики, как лиса в курятник. И только тут Гульнара, то ли придя в себя, то ли застыдившись, схватила наглую мужскую руку и с немалым трудом вытянула ее из «курятника». 
В это самое время в коридоре послышались чьи-то шаги. Они как испуганные птички в мгновенье ока разлетелись в разные концы маленькой кроватки и, шумно дыша, привели себя в порядок, схватили альбом и превратились в строгих пуритан, мило любующихся картинками доброй, аскетической старины.  Шаги принадлежали Болату. Он отворил дверь и с хмельной улыбкой посмотрел на скороспелых любовников, мирно рассматривающих альбом семейной идиллии.
- Пойдемте за стол. Сейчас уже подадут мясо, -  сказал он.
Арман и Гульнара отложили возбуждающий страсть семейный альбом и последовали за хозяином дома.
                3
Насытившись прекрасным казахским мясом, мужчины снова направились на балкон, чтобы скоротать время до прощального чая. Когда все четверо вышли на балкон, Сабит подошел к Арману с таким выражением на лице, будто он был сотрудником иностранной разведки, который намеревался получить секретные сведения от своего местного агента.
- Ну, как она тебе? –   спросил он шепотом, строго глядя Арману в глаза.
- Да так себе! –  уклончиво ответил Арман, не желая обидеть своих сватов. -  Статистическая единица.
- Вот блин! –   выругался Сабит и нервно закурил сигарету.  -   Мы что, снова зря стараемся?
- А что тебе в ней не понравилось? –  спросил Габит. –   Она красивая, веселая, в меру деловая, все по дому умеет делать, «пилить» тебя не будет за маленькую зарплату, потому что сама получает такую же. Что тебе еще нужно?
Арман не хотел расстраивать своих друзей, так как понимал, что они искренне желают ему добра, и искренне жалеют его, зная, как трудно молодому мужчине жить одному, без жены.
- А если она каждую ночь по несколько раз будет говорить:  «А теперь повторим пройденное»?  Она ведь учительница, -  пошутил Арман. 
Ребята вспомнили анекдот и рассмеялись. Если бы Арман имел в отношении молодой женщины серьезное намерение, то он не стал бы «пристегивать» к делу такой сальный анекдот. Но  дело  было  в том,  что  он  не  хотел  жениться  на  ней. Он мог бы стать ее любовником, но не
мужем. Но она жила слишком далеко.
- Это же кайф для мужчины! -  воскликнул Габит.
- Да,  но я же очень скоро загнусь,  потому что для меня секс –  не главное в жизни, -  отшутился
Арман, потом серьезным тоном добавил. -   Понимаешь, она не в моем вкусе. Я, пожалуй, могу с ней переспать, но жениться на ней – нет. -  Он облокотился об перила балкона и стал смотреть на ночной город.
- Болат, ты видишь ситуацию?  -   спросил Сабит, кивнув головой на Армана.
- Ви-и-зжу, не клее-е-ится дело, -  сказал Болат заплетающимся языком.
- В общем, так: будем действовать по нашему второму сценарию, -  сказал Сабит, качаясь из стороны в сторону. -  Болат, ты произносишь вступительное слово, а мы с Габитом проведем основную часть.
Болат, улыбаясь, кивнул головой. Арман, как только услышал про второй вариант, сразу потушил сигарету в пепельнице.
- Что это за второй сценарий? -  спросил он у Сабита.
- Не беспокойся, всё будет о'кей, -  засмеялся Сабит.   
- Вы докуривайте, хмарики, свои сигареты, а я схожу в туалет, у меня что-то живот заболел, –  сказал Арман и ушел из балкона.
- Значит, второй вариант? –   со своей привычной улыбкой спросил Болат, переведя хмельной взгляд с лица Габита на лицо Сабита.
- Да, –   ответил Сабит со смешком, - А ей скажем, чтобы утром она сказала ему:  "Я ночью, наверное, понесла от тебя, милый. Ты был ночью неуемный, просто замучил меня. Но мне так было хорошо с тобой".
И заговорщики весело засмеялись.
- Трудность только в том, что Арман не пьет ни водку, ни коньяк, а от сухого вина не скоро опьянеет. Это сколько надо времени и вина, чтобы напоить его до беспамятства! –   засомневался Габит, спотыкаясь об Сабита.
- Ну, давай заставим его выпить коньяк. Придумаем какую-нибудь причину. Потом придумаем всякие тосты, чтобы он был вынужден выпивать рюмку до дна. Допустим, за здоровье женщин, потом за его музыкальный талант, потом за успех нашего ансамбля, потом за что-нибудь еще, –  предложил Сабит. –   Будем предлагать ему произнести тост чаще, чем другим, и после каждого его тоста будем твердить: "Кто тостует, тот пьет до дна".
- Гениальная мысль! -  сказал Габит и поцеловал партнера по бизнеса в щеку.
- А потом как? Вы отвезете его и Гульнару к нему домой? –   спросил Болат.
- Отвезем, конечно, -  ответил Сабит. -  Гульнару попросим остаться с ним. Скажем ей, мол, это нужно для того, чтобы он спьяну не натворил чего, что он впервые в жизни так «надрался».
- А если Гульнара не захочет оставаться с ним на ночь?
Сабит и Габит задумались.
- Слушай, если он опьянеет, то пусть переночует он у тебя, -  предложил вдруг Сабит. -  Тогда мы вообще не будем возиться с ним, пусть Дарига постелет им как гостям в детской комнате. Там же пусто. Дариге скажи, что Армана нельзя отпускать в таком виде домой, дескать, «он вдруг ночью встанет, пойдет на балкон и свалится оттуда, а потом всю оставшуюся жизнь будем мучиться совестью».  А если Арман протрезвеет и заартачится, то скажи ему, что заночевавшие в новой квартире после новоселья гости – это хорошая примета, что это к добру и так далее. В общем,  навешай ему лапшу на уши.   Он ведь уважает  народные  приметы.   А  с Гульнарой пусть
поговорит  Дарига,  по-женски, как с подружкой.  Если ей он нравится,  пусть она женит его на себя. 
А мы поддержим ее.
- Ты настоящий сводник, –  замурлыкал Болат, обнимая Сабита. –     Попробуем и второй и третий варианты.
- Нет, не надо делать кашу, -  возразил Сабит. -  Сначала –  второй вариант, а если он сорвется, тогда и третий.
Они еще некоторое время поговорили на свежем воздухе. Вскоре на балкон вышла Дарига  и пригласила мужчин к столу.
- В общем так, –  сказал Сабит, приобняв Болата за плечи, –   ты произносишь сейчас тост. Какой – придумай сам, но такой, чтобы мы могли заставить Армана выпить бокал вина или рюмку коньяка до дна. После этого ты, Габит, говори свой тост. Потом произнесу тост я, а дальше  будем давать тосты Арману. После трех-четырех рюмок, я думаю, он окосеет. Договорились?
Болат и Габит кивнули головами  в знак согласия.

                4
Когда все снова сели за стол, Болат налил всем женщинам шампанское, а всем мужчинам по полной рюмке коньяка. Только после этого обнаружилось отсутствие за столом Армана.
- А где Арман? –  спросила Гульнара.
Дарига оглянула сидящих и всплеснула руками.
- А где он может быть?
- Наверно, в …, –   не договорив, прикусив язык, Болат встал со стула, чтобы пойти и позвать его из туалета.
В это время зазвонил телефон в коридоре.
- Наверное, дети звонят, –   сказала  Дарига и хотела было встать из-за стола, но Болат мягко положил свои большие ладони на плечи жены.
- Сиди, я переговорю с ними.
- Алло! –   сказал он в трубку и услышал голос Арман.
- Болат, это я, Арман, –   сказал тот. –   Как ты, наверно, догадался, я ушел по-английски.
- Ты что!? Ну, ты, англичанин,  даешь! -  тихо сказал Болат, смеясь,  - Кто так делает?
- А что мне было делать, если вы втроем за моей спиной плетете заговор, какие-то варианты действий уже подготовили.
- Ну, это ж… для твоего ж блага, черт тебя побрал, -   произнес Болат, бодая лбом стену. -  Нельзя мужчине твоего возраста не быть женатым, это противоестественно.
- Ладно, Болат, прости меня, непутёвого. Спасибо за приглашение. Все было прекрасно. Скажи Дариге, что стол был великолепен, и передай ей мою сердечную благодарность.  Не обижайтесь, ладно. Гостям скажи, что я почувствовал себя очень плохо и был вынужден немедленно уехать домой, ладно.
- Ладно. Ну, бывай! – сказал Болат, потом, вспомнив неожиданно популярное английское слово, громко добавил, -  Гуд ба-ай!
- Пока! -  ответила трубка.
Болат положил трубку на аппарат, с трудом оттолкнулся от стены и пошел на свое место за столом. 
- Дети звонили? Что они хотели? -  засыпала Дарига мужа вопросами. -  У них все в порядке?
- Не-е, не они, один англичанин звонил, -  ответил Болат с улыбкой, не без труда занимая свое место среди своих гостей. Сев, он выразительно посмотрел на Габита и Сабита. Те сразу догадались, о ком идет речь. Болат кивнул головой на своих друзей. -   Они его тоже знают.
- А-а, поэтому ты кричал «Гуд бай!», –  смеясь, сказала Дарига. -   Что это за англичанин?
- Да есть у нас один общий знакомый англичанин, –   ответил Болат с улыбкой и снова посмотрел на Габита, потом на Сабита.
- А ты что, по–английский вдруг стал понимать? –   снова со смехом удивилась жена.
- А чего не понимать, если он прекрасно говорит по–китайский, –  ответил Болат.
Все весело засмеялись.

                Часть четвертая

Глава первая
   1
Осенью друзья репетировали после обеда в каждое воскресенье. Два-три часа они репетировали классику, потом столько же часов – джаз. Иногда репетировали даже по средам, с восьми вечера до одиннадцати ночи. В их репертуаре из классической музыки были все самые лучшие произведения Моцарта, Брамса, Гайдна, Шопена, Штрауса, Вивальди, Шумана, а из джаза -   произведения Арти Шоу «Начни сначала», Дэйва Брубека «Садись на пятый», Гленна Миллера «В настроении», Дьюка Эллингтона «Садись на поезд А», Томми Дорси «На солнечной стороне улицы», Бенни Гудмана «Буди-Гуди», а также самые известные сочинения Каунта Бейси, Эндрю Систерс, Лайонела Хэмптона, Дориса Бэя, Луиса Армстронга, Коулмана Хокинса, Дж. Гершвина, Ната Кинга Коула.

Первые прогонные репетиции проходили гладко, потому что все играли с вдохновением и азартом, При исполнении джазовых произведений Болат и Сабит довольно неплохо импровизировали.
Теперь в зале появилось много стульев. На них удобно располагались любители классики и джаза. Эти подростки, а также молодые и не совсем молодые люди, возможно, безработные, были весьма дисциплинированные: они сидели и слушали музыку молча, также молча расходились после репетиции по домам.

Глава вторая
   1
В первую субботу декабря Габит в кругу своих родственников и друзей отмечал свой тридцатый день рождения. Все называли его юбиляром, желали ему счастливо дожить до 90 или даже до 120 лет. Габит, смеясь, отвечал, что он не очень хочет столько времени коптить небо. Праздник закончился около полуночи.

Когда Арман вернулся домой, то входная дверь квартиры оказалась открытой. Он понял это не сразу: сунув ключ в замочную скважину, он долго не мог прокрутить его, замок не хотел открываться. Потом он просто толкнул дверь и она отворилась. Он проверил замок. Замок работал нормально. Значит, люди, которые проникли в его квартиру, сумели подобрать к нему ключ.
               
Войдя в квартиру, Арман не нашел свои синтезатор и звукозаписывающую аппаратуру. Все вещи, одежда, книги были на месте. Украли только музыкальную аппаратуру.
Арман сел в кресло и, обхватив руками голову, долго сидел без движения. Это был серьезный удар для него. Он пошел на кухню, выпил газированную воду, выкурил сигарету, потом вернулся в комнату и лег спать. Однако он долго переворачивался с одного бока на другой, пытаясь забыть до утра нанесенный ему невосполнимый ущерб, и заснуть.

                2
Утром Арман отправился в городское управление внутренних дел. В отделе дознания криминальной полиции местные «пинкертоны» долго расспрашивали его о пропаже; при этом тот, который должен был, якобы, заниматься расследованием факта кражи, все время отвлекался на бестолковые разговоры со своими коллегами, которые без конца входили и выходили из кабинета, а другой дознаватель, который тоже сидел в этом кабинете, все время искал какую-то бумагу среди кипы бумаг и  дел, сложенных как попало на столах, на полках шкафа для деловых бумаг, и безбожно ругался. В конце концов этот дознаватель ушел; видимо, пошел искать пропавший документ в других кабинетах.
- Ну, скажите конкретно: какие музыкальные инструменты у вас украли? -  спросил дознаватель,  оставшись, наконец, наедине с Арманом.
- Я уже говорил, но повторю снова, -  вздохнул Арман. - Звукозаписывающую и звуковоспроизводящую аппаратуры. Это два магнитофона: кассетный, то есть аналоговый, и дисковый, то есть цифровой, для считывания и записи компакт-дисков. Затем микшер, микрофоны и синтезатор японского производства.
- Что такое микшер?
- Это аппарат, используемый при записи музыки, для усиления и уменьшения силы звука, а также для смешивания нескольких звуков, например, для получения смешанного звучания музыки.
- Дорого стоит?
- Не так уж дорого, но такого, который был у меня, здесь не купишь.
- А что такое синтезатор? -  снова спросил полицейский.
- Это электрический музыкальный инструмент, похожий на пианино, но имеющий память, как компьютер. На нем можно делать, например, аранжировку различных музыкальных произведений.
- Одним словом, нужный вам инструмент?
- Естественно 
- Дорого стоит? - 
-  Дорого, десять тысячи евро, -  ответил Арман, -  У меня был фирменный синтезатор, японского производства.
- В заявлении указали его стоимость?
- Указал стоимость всех украденных инструментов.
- А кому здесь нужны такие инструменты? -  задал дознаватель риторический вопрос, но не дожидаясь ответа, спросил:  - Вы может сами оставили дверь открытой? Ну, скажем, спешили, выбежали из квартиры, забыв закрыть дверь на замок.
- Нет, со мной такое не случается.
- Ну, хорошо, а вы можете доказать, что у вас были все те инструменты, которые, как вы утверждаете, у вас украли?
- Вы разве не читали мое заявление? -  с удивлением спросил Арман. –   Я же в нем указал и свидетелей, которые видели эти инструменты, указал также телефоны и адреса этих свидетелей.
- Ладно, я прочитаю его еще раз, -  сказал дознаватель. -  Ну, всё, ждите нашего сообщения о результатах расследования.
Сабит попрощался с ним и вышел из кабинета. В дверях он столкнулся с тем, который все время искал какую-то бумагу.
- Вот блин, я так и не нашел заявление того мудака, у которого угнали «БМВ». Ты случайно не видел его? -  спросил он у дознавателя, с которым разговаривал Арман.
- Нет, не видел.  А чего ты так суетишься?
- Да он задолбал меня,  каждый день приходит и спрашивает, что сделано, какие меры приняты.
Я говорю ему, что ведется дознание, -  тут он хохотнул, -  а он, блин, свое: «Какие конкретно меры приняты?»  А у этого что?
- Да, у него какие-то музыкальные аппараты украли, -  ответил тот с пренебрежением. 
- Да пошли  его подальше!
- Невозможно, заявление написал и тоже зарегистрировал его в канцелярии.
- Ну и хер с ним. Проведи формальное дознание и отпиши в архив.   
- Я так и сделаю, -  хохотнул тот.
    3
Арман, понимая, что на полицию мало надежды, вечером зашел к брату за советом. Мурат не стал его обнадеживать и успокаивать.
- Ясное дело, наши «пинкертоны» не то что находить, даже искать их не будут, Отделаются отпиской: мол, искали, но поиски не дали никаких результатов.
- И что мне теперь делать? -  спросил Арман и сам же ответил себе: -  Мне, наверно, надо расспросить всех своих соседей по подъезду. Кто-нибудь наверняка видел, как посторонние люди выносили из моей квартиры аппаратуру.
- Никто тебе ничего не скажет, -  сказал Мурат. -  Сейчас людям наплевать на все. Им даже наплевать на судьбу своих детей, на государство. Столько банкиров и других, кто стоял у кормушки, сбежали с миллионами долларами за границу,  а народ даже не возмутился.
- Это ужасно.
- Надо попробовать самим найти воров. Надо допросить того парня, который живет в твоем подъезде. Скорее всего, это – дело рук его дружков. Он, наверно, дал им наводку.
- Может быть, походить по базарам? -  неуверенно спросил Арман.
- Это бессмысленно. Даже самые тупые воры не станут такие инструменты продавать здесь. Если воровали ради денег, то продадут в других городах. Ты все-таки поговори с тем парнем, но только без угроз. Спроси у него, где живут его дружки, может быть, он даст их адреса. Если даст, то позвони мне, к ним мы поедем вместе.
    4
Арман уважал мнение своего брата, но тем не менее решил поговорить со всеми соседями. Он был в отчаянии. Он постучался в дверь своих соседей на первом этаже. Дверь открыла молодая женщина. Арман поздоровался с ней и спросил, не подскажет ли она, в какой квартире живет молодой человек лет двадцати - двадцати трех.
- Не знаю, мы сами живем здесь недавно, -  ответила женщина.
- У меня вчера вечером украли музыкальную аппаратуру. Вы, может быть, видели незнакомых молодых людей, которые входили в мою квартиру или выходили с вещами, или видели из окна этих молодых людей, грузивших в машину какие-то вещи.
Женщина покачала головой:
- Ничего не видела, ничего не заметила, -  ответила она. -  Спросите у других жильцов, которые живут здесь постоянно.
Арман извинился и поднялся на второй этаж. Там он разговаривал с пожилой женщиной. Та тоже ничего не видела. Она только сообщила ему, что разыскиваемый им парень живет в квартире напротив, прямо над ним. Арман поблагодарил ее и постучался с другую квартиру. Дверь открыла женщина средних лет. Арман сказал ей, что живет на первом этаже и он хотел бы поговорить с ее сыном.
- О чем хотите говорить с ним? -  спросила она суровым голосом.
- Спросит кое о чем?
Женщина не успела открыть рот, как сзади нее появился знакомый парень. Он поздоровался с Арманом.
- Он хочет что-то спросить у тебя, -  сообщила ему мать и отошла от двери, но не ушла далеко.
- Меня интересуют те трое парней, которые сидели с тобой на скамейке у подъезда недавно, -  сказал Арман. -  Как я понял, они твои друзья. Где они живут?
- А что случилось?
- У меня вчера украли синтезатор и другие музыкальные аппараты.
- Да вы что! -  изумленно воскликнул парень. -  Но они не друзья мне. Я даже не знаю, как их звать и где они живут. -  Если он лгал, то лгал он очень искусно:  по его лицу не пробежала даже тень испуга.
- Но вы же сидели вместе и разговаривали.
- Ну и что? Я их встретил в нашем подъезде, когда спускался вниз. Они искали тех девушек, которые снимали квартиру на третьем этаже, -  пояснил парень.  -  Я спустился вниз и сел на скамейку, чтобы покурить. Они тоже спустились вниз и тоже сели на скамейку, чтобы покурить и идти дальше.
- Понятно. А в какой квартире живут девушки? -  спросил Арман.
- Они жили на третьем этаже над нами. Но они уже давно съехали. А где теперь живут – не знаю.
- Вы случайно не подозреваете моего сына в краже? -  со злым лицом спросила мать парня.
- Нет, вы что! -  сказал Арман. -  Я просто решил поинтересоваться о тех парнях, которых раньше я здесь не примечал. Я подумал, может быть, они это сделали, потому что они видели мой музыкальный инструмент.
- Вы-то сами здесь недавно живете, -   почему-то сказала женщина,  потом добавила:  -   Мы тут
живем почти десять лет и ни у кого ничего не крали, а вы не успели поселиться и вас уже обокрали. Лучше поищите воров среди своих знакомых. -  И она, отстранив сына от двери, захлопнула дверь. Арман не успел ни извиниться, ни попрощаться с ними.

                Часть пятая

Глава первая
   1
На обочине мостовой на проспекте Сатпаева, напротив супермаркета «Ардагер» голосовали две красивые девушки европейской наружности. Обе были блондинками и прекрасно одеты.  У одной была потрясающая фигура: покатые неширокие плечи, тонкая талия и широкие бёдра. Было им лет по двадцать пять. Машины проносились  мимо них, не останавливаясь. 
По направлению к девушкам ехали "Мерседес-600" и "Фольксваген".  Это были Сабит и Габит.  Они ехали на репетицию. Девушки, как будто почувствовав приближение искателей приключений, стали  голосовать  более активно.
Сабит заметил их. Он сбавил скорость и, подъехав к девушкам, остановился. За ним остановился и Габит.
- То никто не останавливается, то сразу две машины подруливают к нам! –  весело засмеялась  девушка с красивой фигурой.
Сабит опустил переднее боковое стекло со стороны тротуара. Девушки подбежали к машине и та, у которой была красивая фигура, нагнувшись, с улыбкой посмотрела на  Сабита.
- Добрый вечер! -  весело поздоровалась она с ним. -  Вы не могли бы подбросить нас в Жилгородок?
- Привет, красавицы!  –   поприветствовал их Сабит с веселой улыбкой, -  Садитесь!
- Ой, спасибо вам! –   сказала она и села на переднее сиденье.
- Здрастье! – сказала вторая и села на заднее сиденье.
Сабит окинул быстрым оценивающим взглядом обеих девушек.
- Откуда приехали?
- А как вы догадались, что мы приезжие? –  спросила та, которая села рядом с Сабитом.
- Внутреннее чутье подсказало, –  ответил Сабит с улыбкой. 
- Мы приехали из России. В гости к родственникам.
Сабит поднял боковое стекло со стороны девушки и опустил его со своей стороны, затем высунул левую руку наружу и, подняв вверх большой палец, дал Габиту знак, который, видно, был понятен тому, и махнул рукой вперед, мол, следуй за мной. И он тут же вырулил на проезжую часть. Девушка, которая села на заднее сиденье, оглянулась назад, а затем спросила:
- А тот кто, который сзади нас едет?
- Мой друг,  –   ответил Сабит и посмотрел в боковое зеркало заднего обзора. Габит ехал за ним.  - Ну что, давайте познакомимся.  Меня зовут  Сабитом.
- Меня – Таня, –  представилась соседка.
- А меня звать Лена, –   сообщила девушка с заднего сиденья.
- Девушки, у меня к вам есть предложение, –  через некоторое время сказал Сабит. –  Если вы не спешите, то я  приглашаю вас на замечательный концерт-репетицию джаз–квартета.
- О-ой, мы бы с удовольствием, но только не сегодня,  –  сказала Таня. –  Сейчас мы с нашими родственниками идем в гости.
- Ну, тогда давайте встретимся завтра,  –   предложил Сабит.
- Завтра можно, -  ответила Таня. -  А завтра что, тоже на концерт?
- Если не хотите, то можем завалиться домой к одному моему другу-холостяку. Он, кстати, потрясающий музыкант-исполнитель, закончил Московскую консерваторию.
- Давайте пойдем к нему,  -  подала свой голос с заднего сидения Лена. -  Мне хочется познакомиться с ним.
В это время они подъехали в Жилгородок.
- Остановите, пожалуйста, тут, -  попросила Таня.
Сабит подрулил к обочине и остановился. Следом за ним, едва не задев бампером машину друга, остановился и Габит. Он быстро вышел из машины и с улыбкой подошел к машине Сабита со стороны пассажирок.
- А сейчас с вашего позволения я хочу познакомить вас с еще одним своим другом, -  сказал Сабит, выходя из машины.
Габит открыл обе двери,  галантно поздоровался с девушками и помог им выйти из машины.
- Дорогие дамы, позвольте представить вам моего верного друга и вечного однокашника, –  торжественно-патетическим тоном произнёс Сабит и, подойдя к Габиту, приобнял его за плечо.
- Габит, –  назвался Габит с улыбкой и пожал поочередно руки девушкам, которые тоже представились. –   Очень приятно! Я надеюсь, мой друг уже договорился с вами насчет совместного отдыха сегодня вечером.
- К сожалению, сегодня у дам раут, –  ответил Сабит за девушек. –  Предлагают встретиться завтра вечером.
- Без проблем, –  улыбнулся Габит. –   Лучше завтра, чем никогда.
- Да!  И еще один вопрос: когда заехать за вами? –  спросил Сабит.
Девушки переглянулись и подумали.
- А давайте здесь же, –  предложила Таня.  –   Подъезжайте сюда к восьми вечера. Идёт?
- Договорились, –  сказал Сабит и, широко улыбаясь, снова спросил (с акцентом Мимино-Кикабидзе), -  У вас не найдется еще одна подруга? Дело в том, что нас, джигитов, трое.
- Еще одной подруги, к сожалению, не найдется, -  засмеялась Таня. -  Если найдется у самих, то тащите, будем играть три на три.
- О кей! -  засмеялся Сабит и пожал девушкам руки. –  Завтра к восьми подъедем. А сегодня желаем вам приятного вечера.
- Спасибо! До завтра!  -  сказали девушки и ушли в сторону пятиэтажных домов.
Сабит и Габит сели в свои машины и поехали на репетицию.

    2
Они подъехали к клубу и остановились рядом с машинами Армана и Болата. Выйдя из машины, Сабит и Габит вытащили свои инструменты и направились к входу в клуб. По дороге они  поделились своими впечатлениями.
- Потрясающие девушки, –  сказал Сабит. –   Обнимать и целовать таких красоток –  великое удовольствие, правда?
- Да, и я не против, –  засмеялся Габит.
- Но я рассказал им об Армане и Лена уже изъявила желание познакомиться с ним. Может быть, ты пригласишь Галию?
- Не знаю, согласится ли она. Может быть, ты с Арманом встретишься с этими девушками?
- А если Арман не захочет знакомства с ними?
- Ну, тогда никаких проблем, едем на встречу мы.
- Ты знаешь, я сейчас ехал и думал:  если Арман не согласится, то не завалиться ли нам спать с ними на даче Болата?  Ты же знаешь: в домике Болата есть печка-буржуйка, две кровати.
- Да, было бы классно, -  мечтательно произнес Габит.
- Ну, значит так:  сейчас я предложу Арману знакомство с Леной, -  сказал Сабит. -  Если он согласится, то на встречу я еду с ним, а если откажется, то мы с тобой едем. В этом случае мы сегодня же должны договориться с Болатом насчет его дачи.
Сабит сразу воодушевился.
- Надо будет купить бутылку шампанского «за знакомство», бутылку сухого винца и бутылку водки или коньяка, колбасу, хлеб, минералку.
- Конечно, купим, –  сказал Сабит и спросил, -   Слушай, а что скажем нашим жёнам?
Габит задумался. Сабит соображал быстрее его.
- Скажем, что едем на Всероссийскую выставку мебели в Астрахани, -  со смехом сказал он. – Скажем: может быть, там мы подпишем контракты на поставку понравившейся нам мебели. Надо сказать это сегодня вечером. Да, не забудь сказать, что мы заночуем там, потому что пробудем на выставке весь день, потом будем присутствовать на банкете по случаю открытия выставки  и тому подобное.
- Хорошо ты соображаешь!  Молодец! -  с восхищением сказал Габит. Они вошли в клуб.   

3
Арман сидел за пианино. Он играл концерт для фортепьяно № 21 Моцарта. Играл для души, с таким вдохновением, что это было потрясающее исполнение. Болат сидел рядом на стуле и слушал. Сабит и Габит, войдя в зал, застыли как вкопанные. Они были очарованы и музыкой и исполнением. Сегодня в зале посторонних не было.
Арман заметил их и прекратил игру.
- Где шляетесь, бабники?
- Как это «где шляетесь»? Мы занятые люди, -  с притворной обидой выпалил Сабит.
- Арман, ты потрясающий исполнитель! –  сказал Габит, поднимаясь на сцену.  –   И ты заслуживаешь также потрясающе красивую женщину в жёны.
- Но, к сожалению, заслуженная награда приходит порой слишком поздно или вовсе не приходит, –  попытался Арман иронически резюмировать тему, которая ему не нравилась, но тут Сабит вступил в разговор.
- Мы тебе нашли такую красавицу-девушку, от которой ты не сможешь отказаться, –  и, хохотнув, добавил, -    Причем, нашли сразу двух, можешь выбрать одну из них или жениться на обеих, поскольку законом теперь это разрешено.
- Как вы мне надоели с этими женщинами, сваты прибабахнутые! -  разозлился Арман. -Заберите их себе и будьте счастливы!
- Они, между прочим, европейки!
- Отстаньте, -  устало сказал Арман.  -  У меня украли синтезатор и всю остальную аппаратуру.
- Ты что!?  Ты это серьезно? -   недоверчиво спросил Габит.
- Серьезно,  -  ответил Арман.
- Надо искать их в ресторанах, на свадьбах, юбилеях и других торжествах, где играет музыка, -  сказал Сабит. -  В таких местах чаще всего и используют синтезатор.
- Ты прав! -   обрадовался Арман. -  Мне это не пришло в голову. Я думал, что надо искать на базаре, где воры могли продавать их.
- Своровали те, кому нужна такая аппаратура. Должен быть наводчик, который сообщил ворам где находится она, -  уверенно сказал Сабит.
- Наводчик живет в моем подъезде, это парень лет двадцати двух, -  сообщил Арман. -  Но он категорически отрицает свою причастность к краже.
- Так он, конечно, никогда не признается, но если мы будем пытать его каленым железом, он выложит всё, -  сказал Сабит.
- А потом нам не пришьют уголовное дело? -  с опаской спросил Арман.
- Если он действительно не при чем и заявит на нас в полицию, мы как-нибудь выкрутимся. У нас есть знакомые в Департаменте полиции. А если он назовет сообщников и мы отберем у них аппаратуру,  дел будет шито-крыто.
- Надо поймать этого паря на улице, -  сказал Габит.
- А когда мы это сделаем? -  спросил Арман. В душе у него поселилась надежда.
- Решим потом, потому что завтра мы едем в Астрахань на Всероссийскую выставку мебели подписывать контракты, и скорее всего заночуем там.
- Хорошо, начнем репетицию, -  сказал Арман.
- А как все-таки насчет знакомства с русскими девчатами, -  спросил Сабит у Армана. -  Одна из них очень хочет познакомиться с тобой.
- Почему именно со мной, если меня даже не видела?
- Девушки приехали из России. Я рассказал им о тебе, о том, что ты  закончил Московскую консерваторию, и одна из них по имени Лена захотела познакомиться с тобой. Она очень красивая и изящная. Кто знает, может быть, и она закончила Московскую консерваторию?  Давай, я приведу их к тебе в квартиру, ты посмотришь на нее… -  говорил Сабит, когда Арман прервал его.
- Сабит, я не хочу знакомиться с ней, не хочу, чтобы они пришли ко мне домой.
- О'кей! Вопрос снят с повестки дня, -  с притворной обидой в голосе сказал Сабит и стал вытаскивать из футляра свой саксофон.   
Арман же поверил, что он серьезно обиделся на него. Он не хотел, чтобы Сабит обижался на него.
- Видно, снова криминализируется наш фатерланд, -  задумчиво произнес Арман. Он хотел,  чтобы Сабит понял его душевное состояние.  -  У меня такое чувство, что скоро криминальный беспредел снова захлестнет страну, как в начале девяностых годов.  Так захлестнет, что мало не покажется.
- Беспредел был у нас всегда. Просто тебя здесь долго не было, -  заметил Сабит.
Они начали репетицию. Сегодня они репетировали «Начни сначала» Арти Шоу, «Садись на пятый» Дэйва Брубека и  «В настроении» Гленна Миллера.
После репетиции Арман, не имевший собственного инструмента, сразу ушел на улицу.
- Покурю на улице, -  сказал он.
Сабит, воспользовавшись этим,  объяснил Болату «сложившуюся ситуацию». Тот всё понял.
- Заезжайте за ключом завтра ко мне на работу, -  сказал он, укладывая контрабас в футляр.

     Глава вторая
1
День выдался очень холодным, а вечером пошел снег. У Болата был небольшой, но отличный дачный домик. В коридоре на мангале жарился шашлык, распространяя вокруг аромат жаренного мяса. В комнатушке было тепло от затопленной дровами печки-буржуйки. Из динамиков плеера лилась хорошая попмузыка. Сабит, Габит, Таня и Лена были уже навеселе. Ребята рассказывали девушкам всякие байки, девушки весело хохотали.
У Тани были большие груди и широкие бёдра. Сабит смотрел на ее бедра с вожделением. Таня это заметила.
- Че ты так смотришь? -  спросила она.
- Как? Как Ленин на буржуазию, что ли?
Девушки весело засмеялись. Вдруг Сабит из-под брючного ремня вытащил пистолет и, напустив на лицо суровость, приказал:
- Я матрос Железняк! А вы, буржуйки, хватит вам изгаляться над пролетариатом. Давайте раздевайтесь догола. Пора брататься:  обниматься и целоваться!
Девушки испугались пистолета. Может быть, подумали, что связались с криминалитетом.
- Да убери ты пистолет, мы и так, без угрозы разденемся, -  сказала Таня. -  Для чего же тогда мы приехали  сюда, если не станем раздеваться и спать с вами?
- Шутка! Бамбарбья! Это всего лишь игрушечный пистолет, -  Сабит засмеялся и дал Тане пистолет посмотреть.
Таня покрутила в руке пистолет и вернула его Сабиту.
- Ну и шутки у тебя!
- Танюша, ты разве не понимаешь юмор? -  засмеялся Сабит.  -  Юмор надо понимать! Без юмора в наше суровое время ни туды, ни сюды!
- Мы юмор понимаем! И очень хорошо, что вы тоже понимаете его, -  засмеялась Лена.
Она и Габит вели себя сдержанно. Казалось, что они понравились друг другу и у них отношения могли быть более серьезными, чем у Сабита с Татьяной. 
- Давайте выпьем за понимание юмора и за взаимопонимание, -  с улыбкой предложил Габит, разлив всем коньяк. Две бутылки шампанского уже были пустыми.
Сабит выбежал в коридорчик и принес оттуда четыре шампура шашлыка. Выпили, закусили. Правда, девушки коньяк только пригубили.
- Почему не выпили до дна? -  спросил Сабит.
- Успеется, -  засмеялась Таня. -  Вы, мы надеемся, приехали сюда не высыпаться.
- Естественно, -  ответил Габит.
- Милые дамы, я сейчас скажу вам одну умную мысль, вы только не обижайтесь, -  сказал Сабит словами Фрунзика Мкртичьяна. -  Мне кажется, что нам всё-таки пора немного поспать.
- Ладно, вы идите на улицу, покурите, а мы в это время разденемся, -  сказала Таня. 
- О'кей! -  сказал Сабит с удовлетворением и, накинув на плечи куртку, первым вышел из комнаты.  За ним последовал Габит.
                2
Закурив сигареты, они направились к туалетной кабинке в дальнем углу дачного участка Болата.
- Девки классные, правда? -  спросил Сабит из кабинки.
- Да, -   подтвердил Габит, стоявший возле туалета.
- У Таньки такие шикарные бёдра! Я уже тихо схожу с ума.
Габит засмеялся.
- Мы эту зимнюю ночь на даче запомним на всю жизнь, -  сказал Сабит, выходя из кабинки. -  Вот так надо делать дело, мой дорогой друг, а не романтикой заниматься. Учись, пока я живой!
Габит хохотнул и вошел в кабину.
3
Когда они вернулись в комнату, девушки все ещё сидели за столом.
- Таня, в чем дело? -  с удивлением спросил Сабит.
- А нам тоже захотелось в туалет, -   ответила Таня.
- Пожалуйста, сходите,  -  сказал Сабит. -  А то нам уже не терпится окунуться в царство Купидона.
- Ну, а вы не скучайте без нас, пока выпейте ещё, закусите и набирайтесь сил, -  засмеялась Таня.
Сабит и Габит одновременно заметили:  их рюмки были наполнены коньяком.
- За вас, наши милые, сладкие дамы, -  сказал Сабит, держа свою рюмку на вытянутой руке. -  За дам выпьем стоя!
- Откуда ты знаешь, может, мы не окажемся такими уж сладкими, -  хохотнула Таня, надевая пальто.
- Я в женщинах разбираюсь, моя хохотушка, -  сказал Сабит и залпом выпил. Габит тоже выпил.
Девушек почему-то долго не было. Сабита и Габита вдруг начало клонить ко сну, да так сильно, что они едва держались. Когда, наконец, девушки вернулись, ребята уже засыпали на ходу. Но тем не менее они из последних сил пытались держаться на ногах. Габит пытался обнять Лену и поцеловать, но та, весело смеясь, все время ускользала от его объятий. Сабит, поймав убегающую от него Таню и обняв ее за широкие бёдра, попытался свалить ее на кушетку, но первым упал сам. Девушка оказалась сверху. Она, лёжа на нем, поглаживая его по голове и смеясь, проворковала:
- Мой хороший. Ты хочешь спать. Поспи. Я сейчас раздену тебя, потом разденусь сама и лягу рядом с тобой. Поспим вместе. И нам будет очень хорошо. Спи. Спи, мой сладкий.
- Ну, давай, раздевайся, моя сладкая, -  попросил Сабит, засыпая крепким сном.
Габит в это время уже спал на диване, положив голову на мягкие колена Лены. 
Девушки посмотрели друг на друга и беззвучно рассмеялись.

   4
За окном уже светло. В центре комнатушки на столе стоят полбутылки коньяка, пустые рюмки и остатки закуски. В одном углу комнатушки на кушетке спит Сабит, в другом углу на диване спит Габит. Спят скрючившись, как младенцы в утробе матери, укрывшись короткими и тонкими покрывалами. Первым просыпается Габит. Он оглядывается по сторонам, его взгляд останавливается на Сабите.  Девушек нет, их нигде не видно. В доме ужасно холодно.
Габит плотнее укутывается в покрывало и смотрит на свои часы. Они показывают девять утра. Он о чем-то задумывается, потом приподнимает покрывало и смотрит под него. Он абсолютно гол. Только на правой ноге носовым платком привязаны ключи от его машины и квартиры.  Габит сначала ищет глазами, потом шарить руками под диваном, но свою одежду не находит. Остались только туфли. Он снова  заворачивается в покрывало, надевает туфли и начинает искать свою одежду по всей маленькой комнате, а затем в крохотном коридорчике. Её нет нигде. Он подходит к окну и смотрит на то место, куда ночью поставил свой «Фольксваген».  Машина стоит на месте. Однако «Мерседеса» Сабита нет. Ее нет нигде. Значит, ее угнали. Габит направляется к кушетке как к последней надежде. Заглядывает под нее, но там только пыль. Он приподнимает покрывало, которым укрывается Сабит. Под ним кроме голого друга тоже ничего нет.
- Сабит, просыпайся! Приехали! Скоро нам выходить! –  сказал Габит злым голосом.
Сабит с неохотой проснулся и сонно озирался вокруг, не понимая, как он оказался в чужом холодном доме,  потом с недовольным видом посмотрел на Габита.
- Куда это мы приехали?
- В Париж! -  хохотнул Габит. -  Вставай, пойдем танцевать на сцене «Мулен Ружа».   
- Слушай, а где девчонки?   
- Они уже на сцене!
- Я тебя серьезно спрашиваю.
- Они «кинули» нас, милый друг. Тебя, как знатока женщин,  вместе с машиной, -  ответил Габит серьезно.
- Да ты чё! -  Сабит вскочил с кровати как ошпаренный кипятком, и в голом виде подбежал к окну. Посмотрел и охнул:  габитовский «Фольксваген» стоял на месте,  а его «Мерседес» исчез.
Он вернулся к кушетке и стал искать свою одежду.
- Блин, я не понял!  Где моя одежда?
- Нет у нас и одежды. Мы как новорожденные, в костюме Адама, -  ответил Габит. -  Девки их забрали с собой.
- Ничего себе! Вот падла! -  завопил Сабит и со всей силой ударил кулаком по кушетке. -  Вот блин! В следующий раз всех баб надо сразу привязывать к кровати. Е-моё, сколько лет пахал, чтобы приодеться, машиной обзавестись!
- Знаешь что? -  спросил Габит спокойным тоном.
- Что?! -  заорал взбешенный Сабит
- Тебя кастрировать надо. Это из-за тебя попали в такую историю. Если бы ты позавчера не остановился и не подсадил этих девок, сегодня мы не имели бы столько проблем.
- Да пошел ты! -  не на шутку разозлился Сабит. -  У меня «Мерс» угнали, а он ноет из-за своих тряпок. Я тебе куплю одежду и все другое, что ты пожелаешь, только не плачься.
- Но тебя все же надо кастрировать, -  добродушно засмеялся Габит. -  Так будет спокойнее.   
Сабит завернулся покрывалом и снова подошел к окну. Он опять «пошарил» глазами видимое пространство вокруг дачного домика, потом стал всматриваться в даль. Вдруг он увидел деда и бабку, которые не спеша шли по тропинке. Было им лет приблизительно  70 – 75. В руках у деда авоська, а у бабушки – бидон для молока. Они должны были пройти мимо их домика. Сабит сразу сообразил, что и как делать.
- Так! -  воскликнул он вдруг повеселевшим голосом, -  К нам приближается одежда. Теперь слушай меня внимательно и делай то, что я тебе скажу…
Габит подошел к окну и тоже посмотрел наружу.
               
                Глава третья
                1
Подойдя ближе к дачному домику Болата, бабка и дед остановились.
- Болат на даче ночует, что ли? -  проворчала бабка, глядя на машину. Она была довольно толстая и одета в зимние сапоги, юбку и теплую куртку. На голове у нее был  пуховой платок серого цвета.
- Может быть, только что приехал, -   ухмыльнулся дед, тоже глядя на машину. Это был сухопарый старик. Он был одет в шапку-ушанку, старый тулуп и шерстяные штаны. На ноге были валенки с калошами.
Тут они увидели голову незнакомого мужчины, высунувшуюся из двери на улицу. Это была голова Сабита.
- Дед!  Бабушка!  Помогите, пожалуйста!  -  закричал Сабит голосом отчаявшегося человека. -  У
меня тут жена начала рожать, а я не знаю, что делать! Пожалуйста, помогите бабушка, вы, наверное, знаете, что делать в таких случаях.
- Это же домик Болата! Что вы в нем делаете? -  недоверчивым и злым голосом спросила бабка, глядя на незнакомца с прищуром.
- Он поехал за акушером в город и пропал. Уже полчаса, как он уехал, и нет до сих пор, черт его дери, -  отчаянно импровизировал Сабит. -  А у жены уже схватки начались. Помогите, пожалуйста!
- Ы-ы-ах! Ы-ы-ы-а-а-х! -  заорал Габит и тут же залился смехом.
Сабит обернулся к нему. У него было злое лицо.
- Какого хрена ты смеешься, придурок? Они же могут услышать, -  тихо процедил он сквозь зубы и снова обратил свой взор на сомневающихся, осторожных стариков. -  Ох, быстрее, пожалуйста, у нее уже схватки начались!
Дед первым направился к дачному домику Болата. Бабка оставалась на месте. 
- Ну, что ты стоишь, как вкопанная!? -  прикрикнул на нее дед. -   Надо же роженице помочь!
- А ты, старая оглобля, уверен, что там на самом деле роженица, а не банда? -  тихо спросила бабка.
Дед посмотрел на свою старуху с удивлением.
- Ты что, старая карга, бзикнулась уже, что ль?  Если даже банда, чем она может поживиться от нас? Ну, отнимут у тебя бидон с молоком. Велика ли потеря?
Бабка стояла как монумент, посвященный сомнению. Она смотрела на Сабита и на домик Болата с мрачным прищуром, словно рентгеновскими лучами изучала ситуацию. Дед понял, что старуха трусит, и поэтому нужно ее успокоить.
- Да что ты замерла на месте, как зомбированная? – засмеялся он. -  В самом худшем случае мы попадем в какое-нибудь приключение! Это ведь тоже интересно: на старости лет иметь приключение.  Потом будет тебе что рассказывать своим кумушкам.  Пойдём, если уж,  конечно, не
наложила в штаны.
Бабка зло махнула на него рукой, продолжая смотреть на ожидающего ответа Сабита.
- Идут они или нет? Если не хотят идти, то закрой дверь, а то напустил такой холод, что у меня внутри уже говно замерзло, -  сказал Габит.
- Они переругиваются, -  прокомментировал Сабит происходящее на улице.  -   Дед уже готов идти к нам, а бабка не хочет. Видно, бабка - очень хитрая лиса, чувствует неладное. -  И он снова обратился к старикам, -   Неужели вы, бабушка, пройдете мимо чужой беды, неужели вы не рожали и не знаете, что это такое для женщины?
- Побойся бога! -  разозлился, наконец, дед. -  Ты же уже принимала роды и знаешь, как и что делать.
Бабка поколебалась еще несколько секунд, потом твердой поступью направилась к домику.
- Если что-нибудь случится с нами, я тебе оторву кое-что, -  пригрозила она деду на ходу. 
Возле двери домика старик остановил старуху, придержав ее за рукава, и первым поднялся на
низенькую ступеньку. Не перешагивая через порог, он вытянул шею и опасливо заглянул внутрь. Он увидел кушетку в углу и человека на нем, с головой укрывшегося покрывалом. Человек лежал в позе роженицы, широко раздвинув согнутые колена, а между ними высоко вздымался огромный живот. Дед указательным пальцем ткнул в сторону кушетки и что-то хотел спросить, но в этот момент Габит правдоподобным женским голосом застонал громко и заплакал. Услышав это, бабка властно отстранила деда и вошла в домик. Следом за ним вошел и дед. Сабит, благодаря их за чуткость и человечность, захлопнул дверь.

                2
Бабка смело подошла к кушетке и откинула покрывало с тела Габита. Тот тут же вскочил на ноги и приставил дуло пистолета ко лбу бабушки. В это же мгновенье Сабит приставил свой указательный палец к затылку деда, положив свою тяжелую руку на его плечо.
- Стоять тихо! Не волноваться и не паниковать. Мы с вами ничего плохого не сделаем, -  твердо и ясно, произнося каждую фразу раздельно, неприятным, внушающий безотчетный страх, голосом приказал Сабит.
Дед и бабка вздрогнули и прижались друг к другу как ягнята, увидевшие страшного волка.
-  От вас нам нужна только ваша одежда, больше ничего, -  продолжал Сабит пугать стариков своим неестественным голосом.  -  Но если вы будете выпендриваться, кричать, то нам придется застрелить вас. Вам понятно?
Дед и бабка вновь вздрогнули и ещё теснее прижались друг к другу. Они, не смея оглянуться назад, с диким страхом в глазах смотрели на Габита и на его пистолет. Габит опустил руку с пистолетом вниз.
- Вам понятно или нет? -   вдруг гаркнул Сабит.
Дед снова вздрогнул всем телом, а бабка перекрестилась.
- Да чего ж тут не понятного? -   обретя дар речи, дрожащим голосом произнес дед. - Мы всё поняли. -  Он виновато посмотрел на свою старушку.
- Вот нам не хватало забот, -   проворчала бабка и зыркнула глазами на своего старика, -  Это все из-за тебя, окаянный. Вечно лезешь туда, куда не следует. Ох, устала я от тебя!
Дед виновато молчал.
- Значит так, -  сказал Сабит, -   деда почем зря не винить, дискуссию не разводить, а быстренько скинуть свои одежонки, кроме, конечно, нижнего белья.
Дед и бабка переглянулись. Было видно, что они готовы на самый худший исход. Вероятно, они подумали, что их разденут, а потом застрелят и уедут.
- Вы не бойтесь, -  успокоил стариков Габит. -  Мы не страшные бандиты, а безвинно пострадавшие. Вашу одежду мы берем напрокат, через полчаса, самое большее через час, вернем ее вам в целости и сохранности. Слетаем в город, переоденемся, привезем вашу одежду и отвезем вас куда пожелаете.
Немного успокоившись, дед обернулся лицом к Сабиту. Тот прицелился указательным пальцем в мягкое место деда и «выстрелил», производя голосом звук выстрела. Дед опять вздрогнул всем телом. Сабит улыбнулся и дунул на ствол воображаемого пистолета, то есть на свой указательный палец. Бабка тоже обернулась к Сабиту.
- Не бойтесь, мой указательный палец не стреляет, -  добродушно засмеялся Сабит  своим естественным голосом.
- А где тот? -  осторожно спросил дед, оглядывая комнатушку.
- Тот? Тот исчез. То было приведение, дед, -  засмеялся Сабит.
- Какой жуткий голос у этого приведения, господи,  -  прошептала бабка и на всякий случай снова осенила себя крестом. 
- А что же случилось-то с вашей одеждой? -  успокоившись, спросил дед.
- Вчера вечером мы приехали сюда с двумя девками, хотели культурно провести с ними время, -  пояснил Габит, -  а они, бессовестные, всыпали нам в рюмку с коньяком снотворное, а когда мы заснули мертвым сном, они раздели нас догола, забрали нашу одежду, сели в машину моего друга и укатили в неизвестном направлении.
- Ничего себе! -  изумленно воскликнул дед. -  Такие сейчас девки пошли!?
- Спасибо богу, что не зарезали нас во сне, -  сказал Сабит.  -  Сейчас иные девки опаснее отъявленных бандитов.
- А может вы изнасиловать их хотели?  -  насупив брови, суровым голосом проворчала бабка. - И они были вынуждены защитить себя таким образом.
- Бабушка, мы разве похожи на насильников? -  спросил Габит. -  Мы – музыканты-романтики, то бишь интеллигенты. Вам же говорят:  мы хотели просто культурно провести время, побеседовать с ними о жизни, об искусстве, о музыке.
- Ладно, одевайтесь в нашу одежду и езжайте быстрее, -  пробубнила бабка. -  У нас тоже есть свои дела.
Сабит посмотрел на деда и сказал:
- Дед, давай скидывай одежду! Я наряжусь в твою одежонку.
Он хотел было помочь деду снять тулуп, но тут между ними встал Габит.
- Нет уж! Под деда наряжусь я, –  сказал он тоном, не допускающим возражения. –  Ты ведь не влезешь в его одежду. Разве не видишь сам?
Габит был прав.  Широкоплечему,  массивного  телосложения, Сабиту  одежда  деда  никак  не
подходила по размеру. Сабит  отошел от деда, посмотрел на широкие бёдра бабки и приуныл.
- Ох, бабушка, какие широченные бёдра у вас! –  проговорил он с досадой. –  В вашу юбку мы с другом по несчастью, наверное, вдвоем влезем.
- Тебе же всегда нравились широкие бедра, -  хохотнул Габит, принимая у деда его тулуп.
- Бесстыжие! –  Бабка с ненавистью просверлила глазами Сабита.
- Да–а, бёдра у моей старушки что надо! –  с гордостью улыбнулся дед.
- Ты что это болтаешь?! -  обернулась бабка к деду с грозным видом. -  Совсем с ума выжил, старый.
- Ну, а чё не сказать–то? Я ведь из–за твоих бёдер и женился на тебя, –  засмеялся дед, снимая свитер. Под этим свитером у него оказался еще один свитер.
- Правду говоришь, дед! –  сказал Сабит со смехом. –  Женщины с широкими бёдрами  мужчин с ума сводят. 
Габит засмеялся и добавил:
- Не всех, а некоторых.
- Бесстыжие! –  снова повторила бабушка, снимая с себя теплый толстый джемпер. –  Болтаете что попало!  -  Под джемпером был еще теплый жакет.
- Кто бесстыжие – так это женщины! –  вскипел вдруг Сабит, снова вспомнив про свои потери. –  Вы знаете, сколько стоит мой «Мерседес-600», которого эти бесстыжие девки угнали у меня? 70800 евро! За эти деньги можно весь этот дачный поселок купить! Ни один мужик, даже отпетый бандит так не поступил бы! Хоть бы трусы оставили! Всё унесли, бесстыжие твари!
- А нечего на чужое добро рот разевать! –  тут же приструнила его бабушка и прикрикнула, –  Не пристали бы к девкам сами, они и не знали бы про вас. Сладенького захотели, вот и получили по заслугам.
- Да говорят же вам: мы хотели просто культурно посидеть с хорошенькими иностранками и про нашу бывшую общую державу вспомнить! –   сказал Сабит. -   Ведь девчата, если верить им, из заграницы приехали к нам, из России. Но родом-то мы все из Советского Союза.
- Ладно, хватит болтать! Дело лучше делайте! Одевайтесь быстрей и езжайте. И быстрее привезите нам нашу одежду. –  прервала его бабка и злым взглядом посмотрела на Сабита, который, как видно, сразу не понравился ей. –  Ты будешь одевать мою юбку или нет?
- Ну, снимайте бабушка, снимайте, –  ответил Сабит. –  Завернусь в неё три раза как в индийское сари и поеду.
Бабка сняла юбку и отдала ее Сабиту. Это была верхняя юбка. Под ней оказалась еще одна юбка.
- Ого! На вас, оказывается, не одна юбка! Сколько там у вас еще? -  спросил Сабит.
- Не твое дело! -  грубо отрезала бабка, переставшая бояться молодых мужчин.
- Может быть, ваша самая нижняя юбка будет поменьше…
- Она тонкая, ситцевая! -  гаркнула бабка. -  Ты в ней свое мужское достоинство отморозишь!
- А-а, тогда не надо, -  засмеялся Арман.
- О, Господи! Надо же быть такой дурой, чтобы слушаться выжившего с ума старика, –  в сердцах проговорила она.
- Зря вы так о деде, –  заступился за деда Габит, надевая его штаны. Дед оставался в белых кальсонах. –   Он у вас – классный мужчина.  Всё на лету хватает,  всё понимает как надо.  И ещё с
юмором.  Деду цены нет!
- Ну, спасибо, сынок, за доброе слово,  –   засмеялся дед.
Сабит надел юбку бабки и всё лишнее завернул назад. У него был потешный вид.
- Мне даже в самых дурных снах не снилось такое, –  произнёс он с досадой, взглянув на себя. –    Даже сумасшедший не надел бы такую юбку. Какие же они широкие у вас, бабушка!   Прямо как
Тихий океан.
- Ты слишком болтливый, сынок, –  сказала бабка. –  За это тебя Бог и наказал.
- Ах, оставьте, пожалуйста, Бога в покое, –  снова разозлился Сабит. –  Был бы Бог, он не допустил бы такое гнусное дело.
- Болтун,  –  процедила бабка сквозь зубы.
- Бабушка, вы не обижайтесь на моего друга, у него работа такая, –  со смешком заступился за друга Габит. –  Ему нужно все время говорить, иначе дело не пойдёт. Он же консультант-продавец.
- Ну, езжайте, -  засмеялся дед. -  И возвращайтесь скорее.
Габит из коридорчика принес несколько поленьев и положил их возле печки.
- Дед, растопите печку сами, -  сказал он. -  И можете выпить остаток коньяка.
- Ну, езжайте, -  сказал дед. Он оглянул «бандитов» с головы до ног и засмеялся.
В уморительной одежде Сабит и Габит вышли на улицу, сели в машину и уехали.

                Глава четвертая
   1
Арман собирался идти в колледж, когда постучали в дверь. Он подошел к двери и посмотрел в «глазок». За дверью стояли странные люди в одежде мужчины и женщины. Они стояли с опущенными головами, поэтому невозможно было разглядеть их лица.
- Кто там? -  спросил Арман громко.
- Сыночек, открой нам, пожалуйста, дверь, -  сказал один из них хриплым старческим голосом.
- Что вы хотите? -  снова спросил Арман.
- Дай нам, бедным пенсионерам, немножко денег на хлеб и на чай.
Арман снова посмотрел на пришельцев. Согбенный старик обнял старушку и гладил ее по голове. Та, прикрыв лицо ладонями, плакала. Арман почувствовал жалость к несчастным людям и немедленно отворил дверь. Те тут же подняли лица и, толкая Армана в глубь коридора, вошли в квартиру. Арман сначала испугался, но, узнав в незнакомцах своих друзей, успокоился.       
- Что это за маскарад!? –  удивился он, оглядывая друзей с головы до ног.
- Не маскарад, а маскара, как говорят в таких случаях казахи, позор, –  сказал Габит. –  Стыд и срам.
- Видишь ли, дружок: осечка у нас вышла с бабами, –  пояснил Сабит. –  Кинули они нас. Меня - с моим «Мерседесом».
- Не понял. Вы же должны были в Астрахань ехать, на выставку мебели.
- Да, были в Астрахани, по дороге подсадили двух красоток, приехали, сняли квартиру, - соврал Сабит. -  Хотели отдохнуть с девками, а они напоили нас снотворным, раздели нас догола и с нашими вещичками на моей машине смылись.
- Рано или поздно это должно было случиться, -   сказал Арман и засмеялся, глядя на одежду своих друзей.
- Что тут смешного? – удивился Сабит и тут же попросил:  -  Дай мне из своего гардероба что-нибудь, переоденусь, пока совсем не обабился.
- Прояснилось что-нибудь с синтезатором и аппаратурой? -  спросил Габит. 
Арман отрицательно покачал головой.
Сабит в своей бабьей одежде подошел к холодильнику,  открыл его,  вытащил из него бутылку
минеральной воды и начал пить из горлышка.
- Зачем же ты с горлышка? Есть же стакан, –  заметил Арман недовольным голосом. –   Ты, ведь с девкой был, а она вдруг больна какой–нибудь заразной болезнью.
Сабит чуть не поперхнулся. Вода у него изо рта брызнула на пол. Он ошарашенно посмотрел на Армана.
- Типун тебе на язык! -  сказал он и снова приложился к бутылке.
- Да мы, кажется, даже не целовались, -  засмеялся Габит. -  Выпили приготовленный для нас коньяк и слетели с копыт.
- А вообще, о каких бабах речь идет? Не о тех ли самых, на которых вы хотели женить меня? -  спросил Арман.
- Да, о тех самых! -  засмеялся Габит. -  Поскольку ты отказался от них, мы решили сами… ну, по праву первой ночи, как это было у русских помещиков во время крепостного права.
- Вы сходите на всякий случай к венерологу, -  серьезно посоветовал друзьям Арман. -  Вдруг подхватили от них что-нибудь.
- Ну, блин, что ты все время каркаешь! -  закричал Сабит и поставил бутылку на место. -  Тебе же говорят:  мы не успели ни сунуть, ни вынуть, а выпили по рюмке коньяка и откинули коньки.
Арман засмеялся. Тут у него раздался звонок «мобильника». Звонила девушка.
- Здравствуйте! Вы Арман? -  спросила она.
- Да, -  ответил Арман.
- У вас есть друзья, зовут их Сабитом и Габитом. Они рассказывали  нам о вас. Вашу визитку мы обнаружили в их бумажниках, -  сообщила девушка. -  Мы ночью подшутили над ними…
- Я уже в курсе дела, -  перебил ее Арман с улыбкой, чтобы не тратить время.
- Да? Ну, хорошо. Так вот, скажите им, пожалуйста, что их машина и все их вещи в целости и сохранности. Машина стоит на автостоянке на Привокзальной площади. Ключи от машины мы положили под правое переднее колесо. Пусть быстрее приедут за машиной. Еще передайте им, пожалуйста, что мы просим у них прощение.
- Все понятно, передам, -  сказал Арман и спросил, -   А почему вы так поступили?
- Потому что мы – романтики, -  засмеялась девушка.
- Хорошо, они сейчас же выедут туда, -  пообещал Арман.
- Ну, спасибо вам. До свидания!
- До свидания!  -  сказал Арман и отключил мобильник.
В течение всего разговора Сабит и Габит  внимательно прислушивались к словам Армана. Они, по всей видимости, догадались, кто это звонит.
- Звонили ваши девки, -  сказал Арман. -  Машина и все ваши вещи в целости и сохранности. Просят, чтобы вы быстрее приехали и забрали ее. Кстати, девушки считают себя романтиками. -  Он не выдержал и захихикал.
- Вот, блин!  -  завопил Сабит. -   Они тоже романтики!
Арман открыл шифоньер и достал из него четыре пар простых и джинсовых брюк, рубашки, свитера, куртку и пальто. Сабит и Габит начали торопливо переодеваться.
- А у кого вы одолжили эту комедийную одежонку? -  смеясь, поинтересовался Арман.
- О-о, это долгая история, расскажем потом, когда вернемся,   -  хохотнул Габит. -  А сейчас нам надо срочно отвезти ее назад, а то старик со старухой замерзнут в голой степи.
- Ну и дела!  - с изумлением покачал головой Арман. -  Что творится на белом свете.
- Через час мы вернемся. Где тебя искать? -  спросил Сабит.
- Заезжайте в колледж. Я буду ждать вас там, во втором этаже, в 27 классе.
- Хорошо.
Сабит и Габит, сложив одежду стариков в большой полиэтиленовый мешок, вышли из квартиры. Вместе с ними вышел и Арман. 

                2
В своей машине Сабит нашел письмо от девушек. Оно лежало на переднем сиденье. Он сел на свое место и развернул письмо. Габит сел с другой стороны и попросил прочитать письмо вслух. Сабит начал читать письмо.
«Здравствуйте, мальчики! -  писали девушки. -  Мы просим вас не обижаться на нас за то, что мы не дали вам возможности насладиться нами, и за то, что оставили вас голыми и угнали вашу машину. Если бы мы усыпили вас и просто уехали, то это было бы слишком банально. А мы хотели, чтобы вам эта зимняя романтичная ночь на даче запомнилась на всю жизнь!» 
- Смотри-ка, они процитировали тебя! -  засмеялся Габит. -  Ну, читай дальше!
«Мы надеемся, что обида скоро забудется, а воспоминание останется, и вы будете вспоминать этот необычный случай в вашей жизни со смехом. А смех, как известно, укрепляет здоровье и продлевает жизнь. Мы по своей натуре романтики, поэтому презентуем вам на память романтические подарки. Вы их найдете в карманах ваших брюк. Прощайте и не поминайте нас лихом.  Ваши Таня и Лена»
Одежда бизнесменов была аккуратно сложена на заднем сиденье. Габит взял свою одежду, вытащил из кармана брюк «романтический подарок» и расхохотался.  Это были девичьи трусики.  Габит понюхал трусики и воскликнул:   
- Да, такой случай не забудешь никогда!
Сабит  понюхал свой «подарок» и сказал:
- Какая прелесть! Какие запахи! Почти что "Шанель № 5". –    Он развернул трусики, они были широкие. -  Молодцы, не перепутали!  -  Он еще раз с наслаждением понюхал трусики Тани.
- Танины? -  спросил Габит и посмотрел на свой «подарок». Его были поменьше. -  Да, это Ленины трусики.  -   Он протянул их Сабиту, -   На, пусть оба флакона "Шанели" хранятся у тебя.
Сабит взял их и тоже понюхал, потом спросил:
- У тебя нет полиэтиленового мешочка?
- Зачем он тебе?  -  удивился Габит.
- Чтобы положить туда наши «подарки». Чтобы запахи не улетучились.
- Идиот,  -   засмеялся  Габит  и, схватив свои вещи в охапку,  пошел к своей машине.  Там он нашел  пластиковый пакет и принес его Сабиту.
Сабит положил трусики в пакет, свернул его и бросил в «бардачок».
- Ты напомни мне позже спрятать их в сейф в офисе,  а то, не дай Бог, жена найдёт их. Тогда мне будет хана!  - сказал Сабит.
- Ты что, в самом деле хочешь сохранить их?
- Я при удобном случае подсуну их Арману. Пусть позабавится. Холостяку это то же самое, что «резиновая баба».
Оба весело засмеялись.

                3

Вскоре Сабит и Габит возвращали деду и бабке их одежду. Габит при этом вручил деду очень дорогой именной коньяк «Асаналы» с фото народного артиста СССР Асаналы Ашимова на этикетке, а Сабит преподнёс бабке большую подарочную коробку шоколадных конфет.
Дед и бабка, смеясь, поблагодарили бизнесменов-музыкантов за подарки. Все они оделись в свои одежды.
- Теперь, сынки, будьте осторожны с девками, –   смеясь, сказал дед.  –   А-то, бывают и такие, что могут отрезать вам во сне «женилку», как в одном японском фильме.
- Ты что болтаешь!? –   разозлилась на деда бабка. Дед только рассмеялся.
- Дед, не надо нам, детишкам, такие ужастики рассказывать,  –   сказал Сабит  с очень серьезным видом.  –   У нас ведь охота может пропасть на саму «охоту». 
Дед и бабка рассмеялись. Все вышли на улицу.
- Садитесь в мой «Мерседес», -  сказал Сабит старикам. -  Прокачу вас с ветерком до вашего дачного участка!
- Ух, какая машина! -  с восторгом воскликнул дед, глядя на сверкающий лаком черный «Мерседес-600». -   Мы никогда в жизни не ездили на таком лимузине.
- Ну, значит, этот зимний день на даче вы запомните на всю жизнь! -  хохотнул Габит и пошел к своей машине.
- Да, такое не забудется! -  засмеялся дед, садясь на переднее сиденье «Мерседеса».

   4
  Сабит и Габит находились в кабинете у венеролога. Венерологом был пожилой мужчина. Он записывал в журнал регистрации больных сведения о друзьях-неудачниках, а те надевали свои штаны после визуального осмотра.
- Теперь назовите фамилии, имена и отчества ваших подруг, их адреса и телефоны, -  попросил врач, не поднимая голову.
- Мы не знаем, -  признался Сабит. -  Мы же сказали: познакомились с ними на улице, посидели на даче, выпили коньяк, перемешанный со снотворным, и свалились, не успев даже как следует познакомиться с ними.
- Скорее всего мы не только не спали с ними, даже и не поцеловались. Они просто раздели нас догола, сонных и пьяных, для хохмы, и смылись, -   добавил Габит.
Врач рассмеялся.
- Это первый такой случай в моей долголетней практике, -  сказал он.
- У нас тоже, -  сказал Сабит. -  Теперь мы, конечно, при знакомстве сразу потребуем у девушек и женщин их паспорта, домашние адреса, номера всех их телефонов, справку с места работы и медицинскую справку об их здоровье, а перед тем как что-то выпить, мы соединим их с собой наручниками, а перед сном дополнительно привяжем их к кровати за руки и за ноги.
- Правильно!  -   смеясь, сказал врач.  -   С  малознакомыми  женщинами надо поступать именно
так.  Ну, а теперь приходите через день узнать результаты анализов.
- И дай бог, чтобы они были положительными, -  пожелал себе Сабит.
- Вы, наверно, хотели сказать «чтобы были отрицательными», потому что если они будут положительными, то вам придется проходить курс лечения.
- Да? Я не знал, -   признался Сабит. -  Во всяком случае, дай Бог, чтобы мы оказались девственниками.
Врач засмеялся и махнул рукой:
- Ну, идите с Богом.

          Часть шестая

                Глава первая
1
Музыканты на дверь клуба снаружи повесили объявление с таким содержанием: «Мы просим извинения у всех наших фанатов за то, что мы закрылись изнутри. Это связано с тем, что мы с сегодняшнего дня проводим последние прогонные репетиции. Будем рады встрече с вами на наших первых концертах, которые состоятся накануне Нового года».
Арман и Болат сидели на сцене и ждали бизнесменов. Вскоре пришли  и они.
- Получили результаты анализа? -  спросил Болат с улыбкой, когда Сабит и Габит поднялись на сцену.
- Получили, -  ответил Сабит. -   Как оказалось, Бог не допустил прелюбодеяния и сохранил наше целомудрие.
Все рассмеялись.
- Ну, поехали! -  сказал Арман, когда все были готовы.
Начали они репетицию со «Второго вальса» Иоганна Штрауса.  Прогонные репетиции друзья-музыканты проводили, как говорится, с небывалым вдохновением и творческим горением. Исполнение было на высшем уровне.

          2
В середине декабря некоторые улицы и площади города запестрели красочно оформленными плакатами. На них был такой текст: «Впервые в нашем городе концерты европейской классической музыки и  американского джаза!  В репертуаре замечательного музыкального коллектива, созданного высокопрофессиональными и классными парнями,  все самые лучшие произведения великих мировых классиков - Моцарта, Брамса, Гайдна, Шопена, Штрауса, Вивальди, Шумана, а также выдающихся джазистов Арти Шоу, Дэйва Брубека, Гленна Миллера, Дьюка Эллингтона, Томми Дорси, Бенни Гудмана, Каунта Бейси, Эндрю Систерс, Лайонела Хэмптона, Дориса Бэя, Луиса Армстронга, Коулмана Хокинса, Джорджа Гершвина, Ната Кинга Коула. Если хотите, чтобы чудесным образом, как в волшебной сказке, вдруг изменился мир вокруг вас и внутри вас, то спешите на концерты! Приходите всей семьей!  Концерты состоятся в бывшем Клубе рыбаков в 7-ом микрорайоне города 25, 26, 27, 28, 29, 30 декабря сего года. Начало: 19.00 часов. Цена билетов чисто символическая:  детские (до 18 лет) 200 тенге, взрослые - 500 тенге».   

                Глава вторая
1

В один из воскресных дней перед самым рождеством по западному календарю и первыми концертами, Сабит с женой ехал на базар. Он ехал специально по тем улицам, где были развешаны рекламные плакаты о концертах. Жена с умилением смотрела на плакаты с объявлениями о концертах собственного мужа и гордилась вслух:
- Я представляю, как будут поражены твои клиенты, когда узнают, что ты не только прекрасный бизнесмен, но и талантливый музыкант. И это – мой муж! -  Она нежно погладила Сабита по голове. -   Я горжусь тобой, мой милый, мой талантливый, мой гениальный супруг.
Сабит улыбнулся и горделиво приосанился. По пути он решил заправиться и заехал в бензоколонку. Когда он пошел заплатить за бензин, жена от нечего делать открыла бардачок и увидела целлофановый мешочек. Она вытащила из мешочка две женские трусики и чуть не упала в обморок.
Когда Сабит, заправив машину, сел за руль, жена со зверским видом сунула ему под нос обе трусики. Сабит, ничего не понимая, закричал: 
- Что такое!? Что это ты суешь мне под нос!?
- Нюхай! Нюхай, потаскун грязный!  -  истерично закричала жена. - Ты же для этого хранишь их в машине, не правда ли? У-у, потаскун!  Сегодня же забирай свои вещи и иди к хозяйке этих вонючих трусиков! И нюхай ее саму, живую, сколько хочешь!
Сабит, увидев трусики, засмеялся.   
- Вот идиот! Это проделки Габита. Ему эти трусики подсунул один из его друзей. А теперь он подсунул их мне. Мужские хохмы, -  соврал Сабит.
- Врешь! Я не верю тебе! -   снова закричала жена. -  Какой теперь ты музыкант после этого?!
- А кто тогда я по-твоему? -  засмеялся Сабит.
- Потаскун! Подонок! Мерзавец! Пошляк! Идиот! Дурак! Вот кто ты!
- Слушай, успокойся, -  попросил Сабит не на шутку разошедшуюся жену. -  Если я когда-нибудь захочу другую женщину, я выпью коньяк со снотворным и …
- Тогда ты лучше прими яд!  Я тебе сама налью в рот, -  перебив его, предложила жена.  После этих слов она неожиданно замолчала.
Сабит посмотрел на жену, но ничего не сказал. Она демонстративно отвернулась от него в другую сторону. Он снова положил трусики в целлофановый пакетик, опустил боковое стекло, швырнул пакетик наружу и тут же отъехал от бензоколонки. 
Пакетик с трусиками упал на капот подъехавшей легковушки. За рулем его сидел седовласый старик. Он вышел из машины, посмотрел на пакетик, вытащил из него трусики, потом посмотрел на машину Сабита. Она была уже далеко. Старик улыбнулся, оглянулся по сторонам и украдкой понюхал трусики. Потом он сунул их в карман своей куртки и направился к кассе, чтобы заплатить за бензин.

                Глава третья
1
Накануне рождественских праздников по европейскому календарю (20-21 декабря) музыканты дали свой первый концерт. В клуб пришли человек пятьдесят, в основном молодые люди из местных, и около двадцати иностранцев. Большинство стульев оставалось не занятыми до конца концерта. Зрители сидели в верхней одежде, потому что в зале было довольно прохладно. Им, судя по долгим аплодисментам, концерт очень понравился. Он состоял из двух частей: первая половина - из произведений европейской классической музыки, вторая половина -  из произведений джаза.
Когда кончился концерт, к музыкантам подошла группа иностранцев и один из них, обращаясь к Арману, спросил на английском языке: 
- Здравствуйте! Вы не будете давать концерты в отеле «Ренессанс»?
Арман узнал его. Это был тот самый человек, с которым он когда-то разговаривал в названной им гостинице.
- Если администрация отеля согласится предоставить нам концертную площадку бесплатно, мы дадим концерты в полном объеме, отдельно классическую музыку, отдельно – джаз, -  ответил Арман.
- Отлично! -  воскликнул англичанин. -  Мы постараемся договориться с администрацией, потом сообщим вам.
Арман вытащил из бумажника свою визитную карточку и вручил ее англичанину.
- Тогда позвоните мне.
Англичанин вручил Арману свою визитку и сказал:
- О кей, я позвоню вам немедленно, как только состоятся переговоры с администрацией отеля.

                2
26 декабря, в заключительный день рождественских праздников, музыканты-однокашники дали потрясающий концерт в большом ресторане отеля. Зал был полон. Концерт продлился два часа. После каждого произведения зал потрясали бурные аплодисменты. Это была настоящая фортуна.

                Глава четвертая
    1
В девять вечера 31 декабря все музыканты-однокашники собрались у Болата. Сабит и Габит пришли с женами. Арман пришел с немногим опозданием и как всегда один. Все облегченно вздохнули. Здесь была и Гульнара.
Друзья теперь, в этот вечер, надеялись услышать признание Армана в том, что он решил жениться на Гульнаре. Конкретного разговора об этом, разумеется, не было, но накануне Арман с благосклонностью отнесся к сообщению Болата о том, что на вечеринку приезжает Гульнара. Она была рада новой встрече с ним и свое настроение ни от кого не скрывала.
В 22.00 часов вечера все сели за стол провожать старый год. Болат встал со стула, чтобы произнести тост, но в этот момент неожиданно раздался звонок на мобильник Армана. Арман посмотрел на дисплей  телефона  и, попросив  у  сидящих  за  столом  гостей  извинение,  вышел в
коридор. Звонила Анна.
- Аннушка! Здравствуй и с наступающим новым годом! -  сказал Арман. Он прослушал ее приветствие с улыбкой и вдруг удивленно воскликнул:  -  Как!? Ты не шутишь? Ты в самом деле звонишь из нашего аэропорта?.. Нет, скажи серьезно. Не могу поверить!  Всё, я немедленно выезжаю! Буду через двадцать минут. Хотел бы быть в сию же минуту, но это не возможно. Выезжаю!
Арман сунул мобильник в карман, затем позвал Болата к себе.
- Что случилось? -  спросил Болат, подойдя к нему.
- Ко мне приехала жена. Она сейчас ждет меня в аэропорту и я должен немедленно ехать.
- Это не новогодняя шутка? -   спросил Болат с сомнением.
- Нет, это серьезно, -  ответил Арман. -  Я немедленно выезжаю, так что вы извините меня. -  Он начал торопливо одеваться. Болат вернулся к столу и сообщил о случившемся.
Одевшись, Арман вошел в комнату сам и сказал:
- Друзья, я прошу у всех вас прощения. Мне нужно срочно ехать в аэропорт. Там меня ждет моя жена. Вам всем желаю веселого новогоднего праздника.
- Ну и дела! -  воскликнул Сабит. -  Прямо настоящий новогодний сюрприз!

                2
В аэропорт Арман приехали в то время, когда от него отъезжали последние такси. Арман вышел из машины и быстрым шагом направился в здание аэровокзала.
В центре полупустого зала ожидания Анна стояла в окружении нескольких больших и малых чемоданов и пластиковых пакетов. На них лежала большая продолговатая картонная коробка. Увидев Армана, она счастливо улыбнулась. В ее глазах тут же засверкали слезы.
Арман порывисто обнял жену, потом поцеловал ее в губы и в обе щеки.
- Почему ты не сообщила мне об этом загодя? -  спросил Арман. -  Я бы встретил тебя у трапа самолета с цветами.
- Ich wollte ;berraschung zum Neujahrfest machen, -  сказала она с улыбкой и тут же спросила. -   Das f;lt dir nicht?1
- F;lt nat;rlich! Warum nicht! Ich bin sehr gl;ck, mein Sch;tz!  -  улыбаясь, ответил Арман. -  Du hast absolute zur Rechten Zeit angekommen.2
- Dann bin ich sehr froh,3 -  весело засмеялась Анна и тут же легко перешла на русский язык. -  Ты знаешь, я так переживала сегодня!  В Дюссельдорфе с утра был сильный туман и я боялась, что произойдет задержка с вылетом, а из-за этого я прилечу в Москву поздно и опоздаю на этот самолет. Если опоздаю, то в новогоднюю ночь и последующие два дня буду сидеть в московском аэропорту. Такая перспектива меня очень пугала. Но, слава Богу, я нигде не задержалась и прилетела к тебе вовремя.
Арман крепко обнял Анну, потом снова поцеловал ее в губы.
- Я так счастлив, моя любимая жена!
- Я тоже счастлива, мой любимый муж, -  сказала она с улыбкой. -   Ты знаешь, в последние дни у меня было какое-то нехорошее предчувствие, предчувствие того, что я могу опоздать. Не понимала, куда я могу опоздать, но такое предчувствие не покидало меня, и я не находила себе места.
Арман засмеялся.
1 Я хотела сделать тебе сюрприз на новый год. Не понравился?
2 Конечно, понравился! Почему бы нет! Я очень счастлив, мое сокровище! Ты прибыла совершенно ко времени!
3 Ну, тогда я рада!

- Скажи, мое предчувствие не обманывало меня? Я могла опоздать? Скажи правду,  –  сказала Анна.
Арман снова засмеялся и снова обнял свою жену.  «Твое  предчувствие  тебя  не обманывало.
Если бы ты не прилетела сегодня, то завтра могло бы быть уже поздно» -  прошептал он ей на ухо, потом спросил:  - Ты приехала только на новогодние праздники?
- Нет, на всю оставшуюся жизнь, -  улыбнулась Анна.
Они посмотрели друг на друга так, как будто видели друг друга спустя много-много лет: с удивлением, радостью, надеждой. Арман улыбнулся и широко раскрыл свои объятия, и Анна тут же с радостью нырнула в них и крепко прижалась всем телом к своему мужу.
В это время Арман услышал за спиной шаги приближающихся к ним людей и обернулся. К ним с улыбками подходили Болат, Сабит и Габит. В руках у Болата был большой букет алых роз.
- Ты помнишь, я тебе много раз рассказывал о своих друзьях и однокурсниках по музыкальному училищу? – спросил Арман у Анны
- Помню, конечно, -  улыбнулась Анна, глядя на его друзей. -  Здравствуйте! Я очень рада знакомству с вами.
- Мои дорогие друзья, это моя жена Анна, -  представил Арман свою жену.
Болат отдал цветы Арману и первым пожал руку Анны.
- Меня зовут Болатом.  Мы очень рады вашему приезду. С наступающим Новым годом, вас!
- Спасибо,  -   с улыбкой сказала Анна.
Затем ей представились Сабит и Габит.
- Вы старинные друзья моего мужа, -  сказала потом Анна, обращаясь ко всем троим, -  поэтому я очень рада вам и от всей души поздравляю вас с наступающим новым годом, желаю вам всего самого доброго.
- Ваш муж был молодцом, держался как истинный стоик, как монах ордена святого Франциска, -   сказал Сабит и засмеялся. -  Мы жалели его и хотели женить, но нам это не удалось. Теперь понятно почему: он ждал вас.
- Ну, вот, к нам прибыла ещё и замечательный пианист. Теперь мы можем играть мировую классику на самом высоком уровне, -  улыбнулся Арман и вручил Анне букет цветов.
Тут он, наконец, обратил внимание на картонную коробку. Это был синтезатор, точно такой же, которого у него украли.
- Ты все-таки привезла мне синтезатор? -  спросил Арман.
- Он же нам будет нужен, -  сказала Анна, улыбаясь.
- Арман все время твердил:  «Новогодний праздник – это семейный праздник», и никак не хотел встречать Новый год вместе с нами, -  засмеялся Болат.  -   Видно, он предчувствовал ваш приезд.
Анна посмотрела на мужа с нежной улыбкой, потом обняла его и поцеловала в щеку.
Мужчины взяли в руки багаж Анны и все, беседуя на ходу, направились к выходу из аэровокзала.

                3
Машину Армана друзья сопроводили до самого дома, в котором жил Арман и теперь будет жить и Анна. Перед поворотом к дому Арман понизил скорость, дав друзьям возможность обогнать его.  Обгоняя, все три машины просигналили им веселыми гудками. Арман ответил им сигналом своей машины. Те услышали его и просигналили подфарниками. Они уехали к Болату. Арману теперь  не  надо  было  никуда  ехать.  Он  поставил машину на своем обычном месте и посмотрел
на свои ручные часы. Они показывали без пятнадцати минут Новый год.
- Успеем открыть шампанское? -  спросила Анна.
- Успеем, -  ответил Арман и, притянув жену к себе, прильнул к ее губам.


               
                *********