Когда меняется мир, появляются новые вещи, для них придумывают новые слова. Когда изменяется сознание, новых слов не надо. Меняется не дискурс, а ракурс, то есть угол умо-зрения.
Дискурсы тем или иным способом прошивают реальность, конкурируя друг с другом и впадая в противостояние. Пока люди общаются словами, уничтожить дискурс невозможно, но можно отстраниться, выйти в метапозицию по отношению к речи-мысли.
Внешняя рефлексия позволяет отличить «говорящего» от человека как такого: внутренняя заключена в остановку внутреннего диалога ( К.Кастанеда).
Чтобы уйти от множества вариантов, представленных в дикурсе, не путаться самому и не путать других, достаточно изменить ракурс. Трудности начнутся позже: слова те же, а подтекст другой – взаимопонимание ускользает: как с другими, так и с самим собой. При этом нет гарантии, что выбранный угол умозрения удастся удержать: окружение будет сопротивляться, стремясь сохранить привычный уклад речи-мысли.
Артикуляция и вербализация знания предполагает отрыв его от денотата и формирование десигната, который только и подлежит трансляции. Искажения и неточности, то есть ошибки копирования выхолащивают связь знания и реальности.
На смену знаниям и мнениям пришла информация, то есть чистый вербальный продукт. Проверять его на соответствие действительности – зряшное дело. Но и принимать все за чистую монету тоже не стоит .Как поступать в этом случае? Хорошо, когда есть невербальное знание, неартикулированный опыт; на них можно опираться при оценке того или иного сообщения. А если их нет, нужно менять ракурс, чтобы они появились….
Вербальное мышление видит в окружающем мире не вещи, но символы, присутствие идеального в реальном, предметы и явления, выраженные в слове. Оно самодостаточно, но замкнуто на себе и поэтому ограничено.Невербальные смыслы для него не доступны; они будут восприниматься не как намек на то, что находится за пределами познанного, а как повод для дления дискурса.
Задача мыслителя не в том, чтобы изобретать новые концепты, а в том, чтобы вести дискурс в хоне его самоуничтожения, создавать коммуникационные тупики, работать на грани мысли и немыслимого. Мы не можем отказаться от слов, но можем указать с их помощью пределы, выход за которые дает новую степень свободы.
Язык дан человеку не для того, чтобы обмениваться информацией, а для того, чтобы делиться открытиями, вовлекать в сферу означающих новые означаемые.
Изменение ракурса это не ментальная практика, а волевое усилие, хоть и осуществляемая в интеллектуальной сфере.
Для сознания современного человека характерна самоимитация (М.Мардашвили). Можно сымитировать практически любой дискурс, как в устной речи, так и в письме, а вот ракурс не сымитируешь, он лежит в основании мысли и направляет не столько говорение, сколько восприятие. Поэтому важно оценивать не то, что говорят, а как это сделано, с какой позиции по отношению к внешнему миру. Впрочем, как и к внутреннему тоже.
Наш дискурс можно определить как квази-интеллектуальный или псевдофилософский. И хотя мы намеренно никому и ничему не подражаем, чувствуется влияние текстов постмодернистского направления, попытка преодоления этого с выходом в академизм.
Ракурс задается модальной методологией (Зильберман), приматом должного над действительным, проективного мышления над аналитическим. Коротко его можно охарактеризовать как программирование.
Смена ракурса проблематизируется в кризисных ситуациях, когда ресурсы наличного дискурса исчерпаны, ценности престали выполнять свою регулятивную функцию и требуется не просто новая информация, а новый взгляд на мир и свое положение в нем. Для меня таким поворотным моментом стало ощущение неподлинности своего существования.
Дискурс может быть абстрактным, когда автор делится своим знанием, и конкретным – когда делятся опытом. Предложенный текст выращен на себе, как говорят методологи в таких случаях.
Не стоит путать ракурс и установку, они соотносятся как частное и общее. Так что ничего нового мы не сообщили, только уточнили известное. Важно видеть за новыми терминами старые понятия, чтобы не попадаться на удочки изобретателей велосипедов под другими названиями.
В качестве примера возьмите этот текст, где за новыми словами скрыты старые смыслы. Такой прием сплошь и часто используется в современном дискурсе, поэтому мы и называем это явление псевдоинтеллектуализмом. Вербальное мышление не замечает эти хитрости, но если чуть изменить ракурс, станет видно, что все ухищрения по придумыванию новых терминов гроша ломанного не стоят. Это не есть творчество, а простая комбинаторика. Креативность, если хотите.
Каждый решает сам, что для него важнее – красивая упаковка или качественная начинка, быть наивным потребителем или требовательным покупателем, скажем так.
Прочитанный вами текст – это игра, в которой сначала предлагается некий якобы новый контент, а потом показывается пустота и зряшность потуг на новизну. И таких текстов полно, правда без разоблачения в конце.