В то время, когда на Украине и Ближнем Востоке разворачиваются мощные геополитические события, когда прогрессивная мировая общественность с неослабным вниманием следит за перипетиями мирового футбольного первенства в Бразилии, радует, что и представители нашей творческой интеллигенции не остались в стороне, организовав обсуждение ещё одной не менее животрепещущей проблемы.
«Что там за проблема, мать твою!» — раздражённо воскликнет кто-то, не подозревая, что попал в самую точку. Как раз об этом ниже и пойдёт речь, а именно о «матери», если точнее, о мате.
Нет никакой нужды представлять мэтра отечественного кинематографа Никиту Сергеевича Михалкова. Начав в молодости «шагать по Москве», он успешно «прошагал» и по остальным упомянутым в известной песне территориям, да и по многим другим тоже. Авторитет художника сильно зависит от вкусовых предпочтений, но, присовокупив к нему немалые административные возможности, Никита Сергеевич фактически превратился для киноиндустрии в «и.о. царя». По сей причине к его слову внимательно прислушиваются не только народные массы (тот самый «пипл», который «хавает»), но и различные функционеры от культуры.
Наверное, также нет необходимости долго объяснять, что такое телеканал «Россия» и программа «Вести в субботу» с Сергеем Брилёвым. В таких программах, как эта, просто так ни один персонаж и ни один сюжет не появится. Тем интереснее было наблюдать, сколько эфирного времени в выпуске от 5 июля 2014 года было посвящено беседе с Никитой Михалковым.
На протяжении многих десятилетий нас приучали к тому, что главная задача творческой интеллигенции — сеять «разумное, доброе, вечное», и выступление одного из её самых заметных представителей на главном телеканале страны можно только приветствовать. Собственно, не было бы в самом факте интервью ничего экстраординарного, если бы не тема беседы. Судя по тому, с какой настойчивостью проводилась гостем передачи мысль о возможности и допустимости использования матерных выражений, современный кинематограф полностью исчерпал иные художественные средства. Что и говорить, исключительно актуальная тема для обсуждения на таком уровне!
Слушая, как в качестве одного из главных аргументов приводилось стремление к отражению «правды жизни», можно было только недоумевать: и как это раньше отдельные бестолковые деятели искусств умудрялись обходиться без такой правды? Тут и Пушкин подвернулся как нельзя кстати. Не иначе, на улицах неделями митингуют миллионы фанатов Александра Сергеевича, которые уже по несколько раз перечитали все изданные массовыми тиражами произведения любимого поэта и теперь требуют восстановить справедливость в отношении текстов с (пока ещё) ненормативной лексикой.
Подумалось тут: а с какой стати люди для удовлетворения некоторых своих физиологических потребностей вынуждены иногда пользоваться специально построенными уборными? Ничто ведь не мешает справлять нужду прямо на улице или в подъезде дома, и для многих это в порядке вещей, но почему-то пока всё же считается предосудительным. Впрочем, ответ на поверхности: привычка пользоваться уборными, равно как и некоторые другие (мыть руки, чистить зубы, не сморкаться в рукав и т.п.), всего лишь отражает уровень цивилизованности. Проблемы в общении возникают обычно лишь при столкновении людей с сильно отличающимися показателями.
Та же ситуация и с языком. Кому-то и пары десятков слов для общения и самовыражения достаточно, как небезызвестной Эллочке–«людоедке». Только, в отличие от лексикона упомянутой Эллочки, слова эти, скорее всего, будут другими — как раз теми, из-за которых весь сыр-бор.
Учитывая обстоятельность, с которой шло обсуждение, наверное, вскоре следует ожидать появление законодательных инициатив, регламентирующих использование матерных выражений. В качестве новой темы для дискуссии прямо здесь предлагается набор некоторых параметров, требующих соответствующего правового регулирования:
– перечень разрешённых к употреблению слов;
– максимальное количество указанных слов в произведении;
– максимальная доля указанных слов в общем объёме текста;
– перечень ситуаций, допускающих применение указанных слов;
– перечень лиц, ответственных за соблюдение каждого пункта принятых правил;
– санкции за превышение лимита.
Необходимо также переработать патентное законодательство с целью определения возможности использования указанных слов в названиях произведений, в качестве псевдонимов, а также в других случаях, требующих защиты авторских прав.
Любой желающий этот список может дополнить.
Нельзя исключать, что ситуация в стране скоро потребует от творческой интеллигенции высказаться и по другим не менее важным темам. Вероятно, одной из первых в этом списке будет эротико-порнографическая, о которой что-то давно в наших главных СМИ ничего не слышно. Пожалуй, имеет смысл подготовиться и заранее припасти аналогичный списочек (тут буйству фантазии нет предела, поэтому пусть каждый составит свой).
Предложения можно передать «специально обученным людям», оформляющим подобного рода идеи в виде законов. Есть основания предполагать, что большего эффекта можно добиться, если направлять эти предложения тем, чьи фамилии начинаются на «Ми». С научной точки зрения этот эмпирический факт пока ещё не получил внятного объяснения, возможно, налицо просто случайное стечение обстоятельств.
Неизбежно возникает вопрос: кому и зачем это надо? Вариантов ответа как минимум три.
Первый, очевидный: создаётся очередной информационный повод, чтобы на ровном месте поднять «шум» и отвлечь внимание публики от других, гораздо более важных, проблем.
Второй: нам делают очередную «прививку», приучая воспринимать матерщину на экране как нечто обыденное (вероятно, чуть позже нам разъяснят, что это одно из несомненных проявлений «разумного, доброго, вечного» или чрезвычайно модной с некоторых пор «толерантности»).
Третий: проводится зондирование на предмет определения достигнутого уровня дебилизации. Некоторое время назад так же пытались провести очередную «реформу» языка, в частности, переводом кофе в средний род, написанием слова «парашют» через «у» и прочее. Тогда выяснилось, что в стране сохранилось определённое количество не просто грамотных, а вдобавок и активных людей, которые воспротивились этим «новациям». Пришлось отыгрывать назад, правда, пока неизвестно, как надолго. Но ничего, всегда под рукой несколько «дежурных» тем, которые можно использовать с той же целью, и одна из них — тысячу раз воспетый и столько же обруганный русский мат.
Смотришь на это, слушаешь и всё более убеждаешься: никак без мата не обойтись! Ибо тогда исчезнет возможность направить (а проще — послать) чересчур озабоченных этим вопросом туда, где им самое место...
08.VII.2014
Дополнение 15.VII.2014.
Сообщение Русской службы новостей 15.07.2014: «В Госдуме хотят смягчить закон о запрете мата. Профильный комитет нижней палаты предлагает изъять из документа пункт об обязательном прокатном удостоверении для фестивалей и киноклубов, пишут "Известия". Этот вопрос депутаты поднимут в сентябре» (http://rusnovosti.ru/news/328726/).
Совершенно не хотелось выступать в роли Кассандры, но как после всего этого не материться?!
Дополнение 26.I.2015.
Кто бы мог подумать!.. Спустя ровно полгода после появления этой заметки тема мата в кинематографе вновь всплыла, причём там же — в программе Сергея Брилёва «Вести в субботу» (выпуск от 24 января 2015 года). На этот раз разговор состоялся в кулуарах церемонии вручения премии «Золотой орёл», а агитатором выступал тоже не последний человек в нашем кино — Фёдор Бондарчук. Выяснилось к тому же, что сформировалась целая группа, включающая ряд очень известных имён, которая составила соответствующее обращение в поддержку идеи легализации мата.
Ой как не хочется «накаркать», но трудно избавиться от ощущения, что «это "ж-ж-ж!" — неспроста».
Главный вопрос: зачем это нужно признанным мастерам культуры? Ладно бы речь шла о недостаточно образованных в гуманитарном отношении представителях «широких народных масс», но ведь эти люди наверняка что-то слышали и о необходимости содержания в чистоте общего информационного пространства, и о том, что язык мстит за недостаточно бережное отношение к себе, и о многом другом. Или им без этого никак не покорить новых художественных вершин?
Отмотав назад не один десяток лет, можно перечислить множество созданных в те времена признанных кинематографических шедевров, где в самых жёстких ситуациях с экрана не звучит мат, где детективные истории избавлены от показа натуралистических сцен, а повествования о любви — от подробностей интимной жизни героев, где мужская или женская дружба не означала принадлежность к ЛГБТ-сообществу... И тогда было много споров между авторами и цензорами по поводу отдельных эпизодов, сейчас же авторы свободны в самовыражении, но стало ли от этого больше именно высокохудожественной продукции? Как представляется, ответ очевиден, хотя наверняка найдутся и те, кто начнёт муссировать тему субъективности вкусовых пристрастий.
Отвлекаясь от темы мата, вспомним снова другую «вечную» тему — эротику, обсуждение которой длится гораздо дольше. Тот же вопрос: наличие или отсутствие постельных сцен сильно сказывается на общем уровне произведения? И другой. Что автору важно: донести какие-то мысли, сформировать образы или просто приманить зрителя на блесну привлекательного видеоряда?
Можно привести исключительно показательный пример. Одним из символов наступившей новой эпохи гласности стал когда-то фильм Василия Пичула «Маленькая Вера», имевший оглушительный зрительский успех, некоторые даже ходили смотреть его неоднократно... Неоднократно, да, вот только не до конца, а лишь до известной сцены совокупления главных героев картины. Дождавшись желанного эпизода, они тут же покидали зал, поскольку, надо полагать, смотреть им больше было нечего. Вопрос: что в этом фильме главное — показ жизни обычной девчонки из провинциального советского городка или, как тогда шутили некоторые, «первый половой акт на нашем экране»? Для кого как...
Обсуждение темы мата в кино — такое же бессмысленное занятие, как и обсуждение эротики. Кого-то это коробит, а кто-то вполне искренне вопрошает: «А что тут такого?» В последнее время, особенно после известных терактов в Париже, столько опять разговоров о защите чувств верующих, но, как и раньше, ни слова о защите других чувств. Чувства языка, чувства стиля, чувства такта, чувства границы в самовыражении... У кого эти границы есть внутри, тому ничего объяснять не нужно, а у кого их нет — никакие законы не помогут, только вызовут недоумение и желание как-то исхитриться, чтобы формально их обойти. Так стоит ли в очередной раз толочь воду в ступе?
Напоследок ещё одна иллюстрация. Не так давно наши телекинодеятели озаботились двумя другими проблемами: курением на экране и определением возрастной категории. Тут же в «группу риска» попала чуть ли не вся коллекция Госфильмофонда, включая классические мультики из серии «Ну, погоди!». Надо полагать, показываемые взамен в последние годы «шедевры» обладают настолько большей художественной силой, что старые ленты им и в подмётки не годятся. Цифирки там теперь в углу стоят, курения нет, всё корректно и толерантно. Только смотреть не хочется. Тошнит...
Дополнение 29.I.2015.
Похоже, всё становится на свои места с этим «ж-ж-ж!»: нужна была предварительная подготовка перед выступлением президента на обозначенную тему. Высочайшее мнение было озвучено в свойственной манере, как бы «над схваткой», на церемонии открытия Года литературы в России. (И как это до сих пор все годы страна жила без литературы? Или, наоборот, последующие без неё будет жить?)
Для тех, кто по какой-то причине пока не приобщился:
«Говорят, что для того, чтобы добавить выразительности, нужно ещё использовать и неформальную лексику. Толстому не нужно было добавлять лексику, Чехову тоже, Бунину не нужно было. Вам виднее — литераторам. Может, чтобы быть ближе к народу, и можно допустить. Только, по-моему, не в рамках закона, не надо в рамках закона».
Без комментариев.