Эти страшные гололёды
На нашем Диком Западе сплошные то подъёмы, то спуски. Вспоминается, иду с остановки по этому гористому бездорожью. Уснувший в автобусе Сашулька спит у меня на плече. Не хочу его будить. Иду медленно, то скольжу вниз по ледяной горке, то медленно и осторожно взбираюсь вверх. А за мной идёт кто-то, не вижу, кто, и скрипит:
- Вот, упадёшь, сломаешь ребёнку позвоночник…
Об одном я в тот момент жалела, что руки заняты, скользко, и не могу я обернуться и дать как следует по каркающей роже…
***
…Приползла я как-то по такой скользотище с Сашулькой на остановку в шесть утра, чтобы ехать на работу и попутно в детский сад. Стоим на остановке, долго стоим. И тут кто-то сказал, что автобусы не ходят из-за гололёда. А вот, троллейбусы, говорят, ходят. И поползла я с Сашулькой три остановки пешком к троллейбусной остановке. И точно, троллейбусы ходят. Зашли мы в троллейбус, сели к окошку и задремали оба. А троллейбус ползёт медленно, часто останавливаясь. А дремлем, довольные, что хоть медленно, а всё-таки едем. И я, наверно, сильно уснула, что не заметила, что троллейбус вообще остановился и стоит достаточно долго. Он стоит, а мы дремлем себе.
Потом водитель сказал:
- Троллейбус дальше не идёт.
И пришлось выбираться на улицу, в ветер и гололёд, и идти пешком дальше. И вот бредём мы так, оскальзываясь, по гололёду и против ветра. Сколько я так прошла пешком, не помню, но опомнилась я возле торгового комплекса на П. Глебки. Тут до меня дошло, что с этими темпами я до обеда буду ползти до садика. А потом что? Этим же макаром обратно?
- Пошли домой, - сказала я Сашульке.
Хорошо, что ещё не очень далеко ушли.
Из дому я позвонила на работу. Были у нас в тот день герои, которые доползли до своего рабочего места. Но их было мало. Героев у нас всегда мало.