Гл.11
Ваня Бодров, ещё когда собирали сушняк, почувствовал себя неважно. Причём, ничего не болело, а состояние какое-то странное и абсолютно незнакомое. Ему, который в городе не боялся ходить ночью в любом направлении, вдруг стало немножко жутковато. Ну город есть город, там всё знакомо и привычно, а тут лес и скоро превратится в ночной лес.
"Да ладно, - успокаивал себя юноша, - перемены всегда действуют на нервы."
Боясь даже самому себе признаться в своих страхах, ни то, что ребятам, Ваня незаметно озирался по сторонам. И как он не пытался взять себя в руки, а успокоение не приходило. Он думал, что наваждение исчезнет, когда разведётся костёр, но как раз тогда стало ещё хуже.
На фоне оранжевого пламени, лес за спиной казался более зловещим. Мальчик всматривался в лица друзей, но и малейших признаков на трусость не обнаружил. Вскоре зубы его готовы были выбивать чечётку, а руки предательски дрожали.
Да что с ним, в самом деле?
Попробовал бы кто в городе причислить его к робкому десятку, то ему бы сразу не поздоровилось, а тут он всё больше уверялся, что не может совладать с собой. И Ваня не выдержал:
- В общем, вы как хотите, а я в палатке на ночь не останусь. Всё-таки это лес и всего можно ожидать, а Ивана Степаныча с нами нету. Поэтому я полез на дерево, кто со мной - милости просим.
Ванины слова ребята восприняли по-разному: кто в недоумении, потому что каждый из них знал на что шёл, а кто-то смехом.
Вторые заразили первых и Ваня услышал в свой адрес подколы и не злые шутливые остроты. Не обращая внимания на подковырки, Ваня выбрал невдалеке подходящий кедр и влез на него. На удобных разлапистых ветвях соорудил себе импровизированное ложе и только тогда облегчённо вздохнул.
Вертя головой вокруг, на той стороне реки он заметил старый вагончик, который ребятам не был виден из-за кустов и молодняка сосны. Мальчик сообщил о находке товарищам и предложил всем вместе переночевать в нём, как в безопасном месте. Но Ванина забота о коллективе потерпела поражение, слова сопровождались очередным смехом и громким улюлюканьем.
Однако, когда сумерки начали сгущаться, ребята согласились с доводами друга, и пока окончательно не стемнело - торопливо собрали вещи, набрали воды в реке, в бутылки из-под лимонада, и форсируя не быстрый её поток, перепрыгивая с камня на камень, перебрались на другой берег.
Обследовали со всех сторон новое прибежище, когда-то выкрашенное в зелёный цвет, но время и погодные условия сделали своё дело: краска потрескалась и облупилась, а кое-где и обсыпалась. Весь вагончик, а он достигал шести-семи метров, стоял как на постаменте, на брёвнах, которые держали железные сваи, вбитые в землю с четырёх углов.
От этих свай-кольев к верху сооружения крепилась толстая металлическая проволока, проходящая под самой крышей в приваренные своеобразные серьги, затем возвращалась назад к тому же колышку и несколько раз обматывала его, потом тянулась к следующей свае и так по периметру.
На всё жилище было одно небольшое окошко с вколоченной решёткой, состоящей из всё той же проволоки. Возле двери подогнанные под порог чурки, а сама дверь оказалась незапертой, просто подпёртая палкой, похожей на держак от лопаты. Школьники по очереди зашли в пристанище лесорубов или ещё кого, и обнаружили, что изнутри дверь закрывается на два крепких засова.
Это их обрадовало и подняло настроение, потому что на улице уже совсем стемнело и даже в окошко было боязно смотреть, но девочки занавесили его платком, а кто-то из мальчишек включил фонарь. Школьники обследовали всё внутри и обнаружили, что в вагончике имеется четыре разложенных раскладушки, поверх каждой лежало по два матраса.
Подушки и одеяла отсутствовали, но и за это спасибо. С боковой стены, между двумя спальными местами, находился сбитый из досок прямоугольный ящик, заменяющий, видимо, стол. Его крышкой служили те же сбитые доски. И всё, больше никакой мебели, но для напуганных детей, по своей глупости очутившихся не готовыми к внезапным трудностям - это был рай.
Когда размещались по кроватям-раскладушкам, а их имелось в наличии меньше, чем требовалось, то девочки пожелали спать вдвоём на одной, а ребята заняли остальные три. Вытащили из рюкзаков и сумок тёплую одежду и пледы, потом из этих же рюкзаков смастерили себе подушки и только тогда почувствовали, как они устали.
А ещё предстояло построить планы на завтрашнее утро, но на такое мероприятие не ушло много времени, потому что все единодушно хотели назад в город. Так и постановили: с пробуждением и завтраком, оставшимися запасами, сразу приступают к сбору в обратный путь. И тут один из мальчиков, Серёжа Луньков, заметил:
- Вроде и всё мы порешали, но кое-что не обдумали. А если ночью кому-то в туалет захочется, что будем делать, не на улицу же выходить?
Но на улицу выходить желающих не нашлось и под страхом смерти. А что касается естественных нужд, здесь Серёжа верно подметил, никто и не вспомнил за определённую важную проблему. Всех выручил Ваня, он сообщил, что когда они вошли сюда, то в углу от входа ему бросился в глаза большой бак, а рядом лежала крышка от него.
Будто бак пустой, только на дне немного смолы, вот можно и использовать эту посудину под туалет. Серёжа первый поплёлся в тот угол, а остальные нарочито громко стали говорить и смеяться, дабы мальчика не вводить в конфуз. Серёжа сделал свои дела и не спеша застёгивал ширинку, как вдруг за стеной раздалось рычание.
Школьник замер, возможно показалось, но рычание возобновилось. В вагончике образовалась полнейшая тишина и Серёжа понял, что он не один это услышал и собрался поделиться впечатлениями, как тут же, с другой стороны, оглашая окрестности, разнёсся ужасающий вой, потом ещё и ещё: второй, третий, десятый - всех не сосчитать.
Этот вой подхватывался из лесу, из-за речки, и вот уже всё строение окружено душераздирающим волчьим стоном и холодящими сердце жуткими рыками. Дети боялись даже дышать, все мысленно благодарили Ваню, который предостерёг ночевать в палатке.
Несмотря на то, что они находились в помещении, всё равно было непередаваемо чертовски тревожно. Одно дело слышать волчье завывание по телику, а когда - вот так, в лесу, да ещё и ночью, такого непредвиденного испытания они не ожидали.
Кроме того, создавалось впечатление, что хищники специально их караулят, потому что дети отчётливо улавливали звуки хождения множества лап вокруг вагончика, как будто звери пытаются найти вход. А в некоторых местах до слуха доходило адское царапанье по металлу.
Было ясно, что четвероногих убийц не горстка, а, возможно, стая и интуиция подсказывала детям, что это не просто волки, а охотники за людьми. В любом случае, обыкновенные санитары леса так бы нагло и напористо себя не вели. Факт.
Одна из девочек шёпотом спросила:
- А если они не уйдут, что будем делать?
Костя ей ответил:
- Мы останемся здесь до тех пор, пока они не уберутся.
- А если долго не уберутся?
Ответом ей была тишина. До сознания всех дошло - завтрашняя поездка домой отменяется. Ну кто решится выйти из укрытия, даже логически предположить, что звери уйдут? А вдруг недалеко и станут их поджидать, когда они покинут вагончик. Да и сама дорога - семь километров по берегу реки, окружённому зарослями и чащобой. Не весело. И дети поняли - это западня.