Книга, дарующая бессмертие

 
В 1624 году граф Антуан де Клермон стал самым счастливым (правда, ненадолго) человеком в мире – женился на виконтессе де … Впрочем, как вскоре выяснится, эта красотка не заслуживает уточнения её анкетных данных!
В первую неделю после бракосочетания бывшая виконтесса, ставшая графиней, посетила все возможные светские (современно выражаясь) тусовки и таскала за собой мужа.
Одну из ночей влюблённый граф решил провести так же, как и все предыдущие. Но супруга охладила его пыл – у неё начались критические дни.
На другой день, несмотря на это прискорбное событие, супруги де Клермон посетили очередной бал. Это же мероприятие так же посетил 23-летний король Людовик 13. Вскоре к графу подошёл (по просьбе монарха!) один из присутствующих и разговорился с ним. Антуан признался, что неплохо играет в шахматы. Вскоре оба с увлечением передвигали по доске фигуры.
 Король тем временем подошёл к супруге графа и обменялся с ней парой фраз.

На другой день король вызвал к себе графа де Клермона и дал ему важное дипломатическое поручение.

Через месяц граф вернулся в Париж. Супруга попыталась его порадовать:
- Антуан, милый! Ты будешь папой!
- Разве что Римским! – рассмеялся муж. – Не скрою – три "грации" пытались продолжить мой род, но я объяснил им, что для этой цели есть жена!
- Ну, так Я и продолжу!
- Ты продолжишь род … Бурбонов! – съязвил муж. - Так что, иди и обрадуй его величество!
- Нет! Это ложь! Меня оклеветали! … А как ты узнал?!
- Легко. Просто критические дни – не лучшее время для продолжения рода! А король потому и отослал меня подальше, чтобы быть к тебе поближе!
 
Граф де Клермон явился к королю с отчётом о переговорах. Тот остался доволен:
- Твоё радение, граф, достойно награды!
- Для меня лучшая награда, если Вы, Ваше величество, примете участие в судьбе своего будущего ребёнка от моей бывшей жены.
Король смутился, подумал и ответил:
- Хорошо. Я выделю средства на воспитание своего чада. Но и ты, граф, должен оставить мысль о разводе и признать моё чадо своим! Тогда народ не будет обсуждать мою личную жизнь! Да и тебя не станут "величать" рогоносцем.
- Ценю заботу о моей репутации, но если я так поступлю, то перестану себя уважать!
- А если не поступишь, - в гневе воскликнул Людовик Тринадцатый, - то перестанешь жить!
- Лучше смерть, чем бесчестье! – воскликнул непокорный граф и вышел из кабинета.

Придя домой, Антуан де Клермон вызвал адвоката и велел начать дело о разводе с женой, "нагулявшей" ребёнка от короля. Служитель Фемиды не на шутку перепугался. Он явился к королю и просил дать указание, как поступить. Людовик Тринадцатый посоветовал тянуть время и отпустил адвоката. Затем вызвал кардинала Ришелье.
Арман Жан дю Плесси герцог де Ришелье совмещал религиозную должность кардинала со светской – был "главным министром короля". Выслушав его Величество, его Высокопреосвященство предложил решение проблемы:
- Лучшее место для хранения компрометирующей информации – Бастилия!
- И за что я его туда посажу? – воскликнул король. – За нежелание стать "рогоносцем!?!
- За измену Родине, Ваше Величество!

Глава 2
В тот же день один из работников английского посольства вышел в город за продуктами. К нему пристал нищий. Завязалась драка, и оба были арестованы полицией. Несмотря на вопли о дипломатической неприкосновенности, арестованного обыскали и как бы нашли у него письмо. В нём граф де Клермон извещал английского короля Якова Первого о своей недавней секретной дипломатической миссии и выражал желание дальнейшего сотрудничества.
Фальшивку доставили королю Франции. Людовик спросил у Ришелье:
- Как Вам удалось так быстро подделать почерк графа?
- Это нам удастся после его ареста!

Через час в дом графа нагрянула полиция. Ни графа де Клермона, ни графини де Клермон не нашли. Дворецкий Франсуа сообщил, что час назад супруги направились в гости к родителям её сиятельства. Он изъявил похвальное желание сотрудничать со следствием и даже согласился стать тайным осведомителем полиции.
Как только стражи порядка удалились, дворецкий Франсуа снял ливрею и … преобразился в графа Антуана де Клермона. Затем спустился в подвал, где лежала связанная графиня с кляпом во рту. Граф развязал жену и молвил:
- Людовик Тринадцатый женат уже восемь лет, но так и не имеет наследника. Ты убедительно доказала, что виноват не король, а королева! Но в результате этого доказательства я стал изгоем. Изменила ты, а изменником считаюсь я. Карать тебя не буду – пусть это сделает Бог!

… Пророчество графа сбылось. Неверная жена умерла от родов. Родившаяся девочка воспитывалась у родителей покойной матери.
Король, упрекая жену в бесплодии, признался, что имеет внебрачную дочь. Впоследствии девочка стала фрейлиной королевы.

Но вернёмся в 1624-й год. Имущество графа-изменника было конфисковано в казну.
Опальный аристократ вскоре объявился в юго-восточной провинции Прованс, что в переводе с французского, а ещё ранее с латыни как раз и означает "провинция".
Антуан де Клермон "сколотил" банду. Несколько раз, входя в сговор со слугами богатых господ, он грабил их хозяев. Часто "промышлял" на дорогах. Все бандиты были в масках, и только сам граф не прятал своё лицо.
Лишая людей имущества и денег, бандиты никогда не лишали их жизни!

Однажды разбойники остановили карету с пассажирами. Один из нападавших в маске воскликнул:
- Ваше сиятельство! Этот старик – доктор Пьер ЭрсАн, спасший мне жизнь!
Тут и другой бандит в маске опознал доктора.
- Хорошо, - согласился главарь банды. – Всех обчистить, а старика не трогать.
Граф подошёл к богато одетому юноше и протянул руку к его саквояжу.
- Ваше сиятельство! – воскликнул дерзкий юнец. – Если Вы боитесь сразиться со мной на шпагах один на один, то я подчиняюсь грубой силе.
Граф де Клермон выхватил шпагу и поинтересовался:
- КтО ты, смельчак?
- Граф Шарль де Эспинак.
- А знаменитый чародей гасконский граф Жюстьен де ЭспинАк тебе не родственник?
- Он мой прадед.
Главарь обратился к своим подчинённым:
- Как бы ни закончился поединок (пусть даже моей смертью!) – этого юнца не грабить и отпустить.
- В таком случае, - воскликнул Шарль, - обещаю Вас не убивать, а только ранить.
Закипела жаркая схватка. Наконец, юный соперник одолел более опытного – шпага Шарля пронзила левое плечо Антуана. Победитель вложил окровавленный клинок в ножны. … И тут ему на голову опустилась дубина одного из бандитов.
Шарль молча рухнул с проломленным черепом.
Антуан из последних сил проговорил:
- Я же просил его не трогать. А у тебя в одно ухо входит, а из другого выходит. Прямо, как эта пуля!
Тут он выхватил пистолет и, не целясь, выстрелил. Пуля и впрямь вошла в одно ухо, а вышла из другого.
Бандит рухнул, как подкошенный. Следом за ним осел на землю граф де Клермон.
Доктор Пьер Эрсан обработал рану атамана и перевязал её. Раненый велел осмотреть вещи поверженного героя. Среди них были женские платья и документы на имя … Шарлотты де Эспинак! Осмотр подтвердил, что убитый – девица! Так же среди вещей была миниатюрная книга в сафьяновом переплёте – сборник стихов Жюстьена де Эспинака, прадеда покойницы.
Граф протянул доктору сто ливров:
- Это тебе за оказанные мне услуги и за будущие ритуальные услуги для Шарлотты. Видит Бог, я не хотел столь грустного финала!

Вскоре слухи о безобразиях в Провансе достигли Лувра. Кардинал Ришелье оперативно решил очередную проблему. Он издал указ, что тот, кто поможет поймать Антуана де Клермона получит десять тысяч ливров. Если этот помощник – из самОй банды, ему будут прощены все грехи.
Результат не замедлил сказаться. Один из членов "организованной преступной группы" де Клермона явился в полицию. 
Когда полицейские напали на банду, главарь, ещё не оправившийся от раны, который уже раз перечитывал стихи чародея. Антуан засунул маленькую книжку в голенище сапога и вступил в бой.
Но силы были слишком неравные. Часть бандитов были убиты, остальные сдались. Дольше всех сражался граф, но был ранен из мушкета и связан.
Вскоре пленные, кроме главаря были повешены на главной площади Марселя, столицы Прованса.
Предатель получил обещанную награду, но радовался недолго. Вскоре подобно Иуде Искариоту он был найден повешенным на осине. Правда, довели его до этого не муки совести, а родственники казнённых.

Глава 3
Граф Антуан де Клермон был переправлен в Париж и помещён в Бастилию.
Одним из надзирателей оказался бывший крестьянин из имения графа, конфискованного в казну. Чем мог, он помогал бывшему господину – приносил из трактира сносную пищу, достал мягкую подушку и тёплое бельё. Граф подарил бывшему слуге маленькую книжку в сафьяновом переплёте, которую так и не нашли при осмотре.
- Ты вряд ли поймёшь, что здесь написано, - сказал он, - но когда-нибудь продашь книжку тому, кто её оценит.

Вскоре в камеру явился король:
- Я знаю, Антуан, что ты не предавал Родину. Что касается твоей банды, то ни она, ни ты никого не убили. Даже во время задержания. … Раненые не в счёт.
- Я убил одного бандита за нарушение моего приказа.
- Это ваши внутренние разборки! – хмыкнул Людовик Тринадцатый. – Поэтому я готов тебя простить, если ты признаешь своим ребёнка, который скоро должен родиться у твоей "добродетельной" супруги.
- Благодарю, Ваше Величество, но лучше плаха, чем позор!
- Не лучше. Ты ведь на плахе разболтаешь, кто отец ребёнка.
- Клянусь, что не разболтаю. Тем паче, Ваше Величество, Вы отец не только этого ребёнка, но и всей нации!

На другой день граф Антуан де Клермон был обезглавлен на Гревской площади за измену Родине и за бандитизм.

Вскоре в Париж прибыл новый английский посланник (старый скончался от инсульта) и решил ознакомиться с достопримечательностями города. В частности – со знаменитой тюрьмой Бастилией.
Посланнику показали камеру, где в ожидании казни томился знаменитый шпион и бандит граф Антуан де Клермон.
Знакомый уже нам тюремщик вспомнил слова ныне покойного графа о возможности продать книгу и показал гостю предсмертный подарок узника.
Англичанин был библиофилом. Он понял, что цена книги не менее тысячи ливров и … протянул собеседнику десятую часть.
Тот жадно схватил сто ливров, но затем задумался, желая поторговаться.
Посланник усмехнулся:
- Неужели ты хочешь получить за эту мародёрски добытую вещь ещЁ денег?
Тюремщик перепугался:
- Нет-нет! Премного благодарен!
 
Глава 4
… А теперь перенесёмся из первой трети семнадцатого века в середину двадцатого.
Хозяин сомнительного лондонского ресторанчика "Синий фазан" Джек Стопер вёл неторопливую беседу с известным (по крайней мере – полиции) мошенником Лодером.
- Слушай, Джон! Что ты скажешь, если тебе предложат заработать десять тысяч фунтов?
- Поблагодарю этого человека и выполню его просьбу.
- А если это связано с риском попасть за решётку?
- Кто не рискует, тот не пьёт …  джин с тоником!
- Напьёшься, но после выполнения просьбы.
Стопер отвёл приятеля в заднюю комнату и представил его молодой женщине, лицо которой было скрыто вуалью.
Оставшись с Лодером "тет-а-тет", незнакомка произнесла:
- От Вас потребуется совсем немногое. Надо будет прийти перед закрытием в пятый зал Национального музея, спрятаться в чулане, затем дождаться ночи, отключить сигнализацию и похитить маленькую книжку в сафьяновом переплёте. Подробности, включая код сигнализации – на этом листке. Эвакуация через окно по верёвке. Я уже говорила Стоперу, что плачУ за работу десять тысяч фунтов – три тысячи сейчас, а остальные семь тысяч – после того, как я получу книгу.
Она открыла сумочку и вынула из неё три ассигнации, каждую достоинством в одну тысячу фунтов.
- Вот Вам, Лодер, аванс. Операцию проведёте сегодня ночью. Завтра мы с Вами встречаемся у Букингемского дворца во время церемонии смены караула королевских гвардейцев. Там с правой стороны, у решётки, Вы отдадите мне книгу, а я Вам – конверт в семью тысячами фунтов. Гарантом является Джек Стопер.
Лодер криво усмехнулся:
- Такая прекрасная леди не может никого обмануть! А если кого и сможет, то не меня! (Тут взгляд его стал жёстким.) Это любому обошлось бы очень дорого!
- Не надо меня пугать. Лучше продумайте пути отхода – уже без моей помощи! … Итак, до завтра. Прошу не опаздывать. Как только закончится смена караула, я сразу же уйду. Впрочем, если Вам хватит аванса, можете не приходить!
- Не хватит, - усмехнулся мошенник. – Потому приду! … А пока пойду.
Как только Лодер вышел в первую комнату, Стопер поинтересовался:
- Ну, как?! Договорились?
- А разве она тебе не заплатила за молчание?
- Уже замолчал! – рассмеялся Стопер.

… Старший инспектор Скотланд-Ярда Пит Роббинс узнал о дерзком ограблении Национального музея рано утром. Он тут же позвонил своему приятелю – репортёру уголовной хроники Патрику Сендсу:
- Патрик, это тебя несомненно заинтересует. Из Национального музея украдена уникальная книга со стихами средневекового графа. Приглашаю тебя на осмотр места преступления.
Через час друзья встретились в вестибюле музея. Их ужЕ ждал директор. Он был очень взволнован:
- Надеюсь, Вы сумеете разыскать похищенную книгу? Она экспонировалась в витрине пятого зала и была одной из ценнейших реликвий нашего музея.
Они прошли втроём по мраморной лестнице и вошли в громадный зал с большими окнами с обеих сторон. Более двадцати витрин скрывали за своими стёклами различные экспонаты. Тут были средневековое оружие, одежда, украшения, редкие рукописи. Одна из витрин была открыта.
- Красть теперь ужЕ нЕчего! – мрачно усмехнулся директор. - Все экспонаты с витрины унёс похититель. Не удивлюсь, если редчайшую книгу стихов графа Жюстьена де Эспинака он прихватил за компанию!
- А я – напротив! – возразил Патрик Сендс. – Удивлюсь, если эта книга не была целью вора, который всё остальное захватил для отвода глаз.
- Может, и так, - не стал спорить директор.   
Роббинс обратился к директору с вопросом:
- Не было ли чего необычного за день или два до кражи?
Директор задумался. Он вспомнил, как два дня назад, войдя в свой подъезд увидел даму с вуалью. Нахалка предложила ему продать или помочь похитить ту самую книгу и предлагала за это противоправное действие пять тысяч фунтов. Директор тогда ответил, что не торгует национальным достоянием!
Но делиться этими воспоминаниями с незваными гостями он не стал.
Репортёр поинтересовался:
- Интересно, как преступник проник в зал?
- Ничего интересного! – ответил директор и кивнул на батарею парового отопления. К ней была привязана толстая верёвка, спускающаяся в приоткрытое окно и доходящая до земли.
Мне больно такое говорить, - всё-таки сказал директор, - но это мог сделать кто-либо из моих подчинённых!
- Мог, - согласился Патрик Сендс, - но скорее  всего чужими руками! Ваш подчинённый сообщил вору, как отключать сигнализацию, а тот спрятался после закрытия и … так далее! Подготовьте список …
- УжЕ! – оперативно откликнулся директор и протянул репортёру список своих подчинённых.
- УжЕ?! – удивился Патрик.
- Ничего удивительного, - пояснил директор. – Как только я заподозрил своих подчинённых (а я их заподозрил сразу!), то тут же распорядился подготовить этот список. Готов нести ответственность за слабую воспитательную работу с персоналом!
Старший инспектор усмехнулся:
- Не столько воспитательная работа слабая, сколько искушение сильное!

Пит Роббинс провёл большую работу, но так и не смог выявить из списка сотрудников музея сообщника либо самогО похитителя.
Не следует обвинять старшего инспектора в непрофессионализме – ведь имени настоящего сообщника в данном списке попросту не было!

Тем временем Патрик Сендс тоже не дремал. Он разузнал у директора историю приобретения музеем ныне украденного экспоната.
Оказалось, что этот раритет полгода назад был найден под деревом в Гайд-парке неким Уолтером Грином. Скромный служащий банка хоть и догадывался о большой стоимости своей находки, но всё же преподнёс книгу стихов средневекового графа в дар Национальному музею.
Патрик Сендс взял интервью у мистера Грина.

Глава 5
На следующий день по фешенебельной улице ПикадИлли шла знакомая читателю дама с вуалью. Она с грустью вспоминала вчерашнюю встречу у Букингемского дворца.
Лодер передал тогда ей завёрнутую в бумагу книгу, а она ему – обещанный конверт с семью тысячами фунтов стерлингов.
Сообщник небрежно сунул награду за труды в карман. Девушка хотела развернуть бумагу, но собеседник презрительно фыркнул:
- Я же не пересчитываю!   
Носительница вуали устыдилась и развернула бумагу только тогда, когда мошенник скрылся из виду.
Опасения (увы!) подтвердились. Её взору предстал карманный сборник псалмов стоимостью не более одного фунта стерлингов.
Вдруг девушка прервала размышления и остановилась. Что-то было не так, но что?
Она вернулась на несколько метров назад к расклеенной на стенде утренней газете. Эта фотография …!
Не было никаких сомнений, что она видит это лицо не впервые. Девушка всегда гордилась своей зрительной памятью. Вдруг она чуть ни рассмеялась и подумала: "Конечно, это не он, но как похож!". Затем прочитала статью Патрика Сендса, потом ещё раз и задумчиво проговорила:
- Иль! (что в переводе с французского значит "он").

Весь день герой статьи Уолтер Грин "купался" в лучах славы. На работе не было отбоя от поздравлений, а директор банка даже намекнул на предстоящее повышение по службе.
Домой Уолтер шёл в таком приподнятом настроении, что не заметил идущую вслед за ним даму с вуалью.
Вскоре в холостяцкой квартире Грина раздался звонок. Хозяин открыл дверь. На пороге стояла миловидная девушка лет двадцати пяти. Уолтер не догадывался, что является первым человеком в Лондоне, который видит её без вуали.
- Здравствуйте, мистер Грин, - начала незнакомка. – Извините, что пришла без приглашения…
- Ну, чтО Вы?! Мне очень приятно! Ах, да! Здравствуйте, проходИте, раздевайтесь… В смысле верхней одежды!
Гостья, улыбнувшись, сняла пальто и прошла в комнату. Хозяин поинтересовался:
- Чем могу быть полезен, мисс …?
Он выжидательно посмотрел на собеседницу. Та вновь улыбнулась:
- Вообще-то я не "мисс"…
- А жаль! – тоже улыбнулся Уолтер. – Но мне всё равно приятно Вас видеть, миссис …
- Я и не "миссис"! Разрешите представиться – мадемуазель Шарлотта де … Впрочем, фамилию я назову несколько позднее, если сочту нужным. А пока, мистер Грин, у меня к Вам один вопрос.
- Постараюсь, чтобы мой ответ Вас, мадемуазель, не разочаровал. Я слушаю.
- Это звучит несколько тривиально, но лично для меня очень важен: почему Вы подарили музею книжку со стихами Жюстьена де Эспинака?
- Я уже ответил на этот вопрос в сегодняшней статье, но готов с удовольствием повторить…
- Не надо. Я не испытаю удовольствия от выслушивания этого повторения. К сожалению, мистер Грин, Ваш ответ меня разочаровал.
- Мне очень жаль, мадемуазель. Кстати, Вы говорите по-английски практически без акцента.
- Вы тоже, месье ДантОн!
- КАк Вы узнали?! – опешил Уолтер, но спохватился и добавил. – То есть с чего Вы взяли?
Гостья встала и подала хозяину свою визитную карточку:
- Если что-нибудь вспомните, напишИте мне в Париж.
Уолтер Грин взглянул на визитную карточку и потрясённо воскликнул:
- Шарлотта де Эспинак?! Которую убил разбойник из банды Антуана де Клермона?!
- Кое-что ужЕ вспомнили! – усмехнулась Шарлотта.
Хозяин показал гостье на стул. Та снова села.
- Предлагаю играть в открытую, графиня!
- Давно пора, - согласилась Шарлотта. – Я расскажу всё, что знаю, а Вы – то, что сочтёте нужным сказать.
Уолтер Грин улыбнулся:
- Более чем выгодные для меня условия!
Шарлотта начала повествование:
- Граф Жюстьен де Эспинак был не только рыцарем и поэтом, но ещё и чародеем. Он создал книгу стихов и наделил её свойством, ещё не достигнутом в двадцатом веке – владелец книги обретал бессмертие.
- Он создал две такие книги, - поправил Уолтер. – Иначе бы Вы, мадемуазель, покинули этот мир ещё в семнадцатом веке.
Шарлотта не отреагировала на эту реплику и продОлжила:
- Но сам чародей почему-то не захотел воспользоваться этой книгой и подарил её своему внуку Клоду. Через десять лет создатель книги бессмертия умер от старости. Клод де Эспинак тоже не стал бессмертным. Уходя на войну, он понимал, что книга не спасёт от возможной насильственной смерти на поле брани, а поэтому подарил её своей дочери Шарлотте.
Девушка была со странностями – ходила в мужской одежде, прекрасно фехтовала и называла себя Шарлем.
- Но теперь она уже не ходит в мужской одежде! – усмехнулся Грин.
Шарлотта де Эспинак снова никак не отреагировала и снова продОлжила:
- Клод де Эспинак с войны не вернулся – он геройски пал при осаде гугенотской крепости Ла-Рошель. Через несколько лет … Мистер Грин, я могу надеяться, что Вы дослушаете меня без комментариев?
- Постараюсь, - вздохнул Уолтер, - хоть это и нелегко.
- Так вОт. Через несколько лет так называемый граф Шарль де Эспинак отправился по делам из родной Гаскони в соседний Прованс. Пролетел месяц, и в фамильное имение Эспинак пришло письмо. Его автор доктор Пьер Эрсан написАл о нападении банды Антуана де Клермона, дуэли на шпагах двух графов, ранении главаря и несанкционированном убийстве Шарля одним из бандитов, которого за неуместную инициативу застрелил раненный на дуэли главарь банды. Далее доктор сообщал о документах на имя Шарлотты (а вовсе не Шарля!) де Эспинак, о визуальном осмотре убитого, после которого стало ясно, что это убитая! Автор письма сообщал о деньгах Антуана де Клермона для погребения Шарлотты и о том, что воля раненного (кстати, недавно арестованного после уничтожения банды) выполнена. Правда, крест на местном кладбище не очень дорогой – в пределах выделенной суммы. Впоследствии дядя убитой, ставший главой рода де Эспинаков посетил могилу. Доктор Пьер Эрсан к тому времени куда-то уехал. Дядя установил более дорогой крест. … Вижу, мистер Грин, Ваше горячее желание сказать, что могила пуста и ценю Ваше терпение.
- Ну, где-то так, - согласился слушатель монолога.
- Не совсем так, - уточнила Шарлотта. – В могиле нашла последнее успокоение пациентка доктора Эрсана из далёкого селения, умершая от перитонита потому, что её слишком поздно доставили. Шарлотта же и впрямь осталась жива. Доктор сделал ей операцию на мозге. Пациентка хоть и осталась жива, но потеряла память. Пьер Эрсан влюбился в Шарлотту и решил воспользоваться случаем. Он внушил девушке, что она – одинокая сирота Жаклин, а он – её жених. Престарелый жених и юная невеста уехали в провинцию Шампань, где их никто не знает и там обвенчались. У супругов родились два сына. Оба впоследствии стали инженерами. Жаклин Эрсан вела дневник на латыни – языке, который знал муж, но не знали дети. Наконец, пришёл черёд главы семейства. На смертном одре Пьер Эрсан признался жене в своём обмане. Супруга ответила, что к ней давно уже вернулась память и даже рассказала удивлённому мужу подробности дуэли с графом де Клермоном - в частности, что два бандита в масках были пациентами доктора. Жаклин даже заявила, что удар дубины вправил ей мозги на место. Она благодарна судьбе за двух чудесных сыновей и не тоскует  по мужской одежде и по маханию шпагой! … Прошло десять лет, и Жаклин Эрсан (урождённая Шарлотта де Эспинак) скончалась от инфаркта (ведь чародей де Эспинак создал лишь одну книгу бессмертия!) и была похоронена рядом с любимым мужем.
- Не понял! – воскликнул Уолтер.
- Я поняла, мистер Грин, - усмехнулась Шарлотта де Эспинак, - причину, по которой Вы не поняли! Ведь судя по прозрачным намёкам Вы считаете, что эмансипированная девица, ставшая добродетельной матерью – перед Вами?! 
- Не смею этого отрицать.
- Вынуждена Вас разочаровать. Мне столько лет, на сколько, надеюсь, выгляжу. По крайней мере, я родилась в двадцатом веке.
- Совершенно лишнее уточнение, мадемуазель! – горячо воскликнул Уолтер.
Девушка одарила своего поклонника благодарной улыбкой. Тот "растаял", но вдруг спохватился:
- Но откуда Вы узнали, что Ваша средневековая тёзка не погибла от бандитской дубины? Ведь этой информации нет ни в бумагах семьи де Эспинак, ни в устном предании!
- Тешу себя надеждой, мистер Грин, что когда придёт время Вашего выступления, Вы поясните, откуда у Вас информация об отсутствии информации!
- Поясню.
- А "последубинную" судьбу своей бывшей тёзки я узнала следующим образом. Десять лет назад некий специалист по романским языкам был проездом в Шампани и остановился на ночлег в одном из домов. Хозяин разговорился с гостем и узнал, что тот владеет латынью. Тогда хозяин отыскал на чердаке дневник своей многократной прабабушки Жаклин Эрсан, писанный на языке древнего Рима. Так профессор узнал судьбу графини Шарлотты де Эспинак, добровольно ставшей простолюдинкой. Об этом он и сообщил в письме моим родителям, а они написАли мне в Осксфорд, где я училась в закрытом пансионе (отсюда моё безакцентное английское произношение, подмеченное Вами). Родители хотели было снять копию с оригинала дневника, а затем перевести его с латыни, но тут фашисты напали на Францию. Родители могли остаться в стороне, но вступили в движение Сопротивления… Впрочем, это к делу не относится. Я вроде бы всЁ сказала?
- Всё, - подтвердил Уолтер, но тут же поправился, - … да не всё! От когО Вы узнали, что я был РобЕром ДантОном?
- Вы слышали, мистер Грин, о великом художнике Антуане ВаттО, тёзке бедняги де Клермона?
- Слышал.
- А видели его?
- Да! Видел! – "взорвался" Уолтер Грин. – Только не надо говорить, что Вы, мадемуазель, узнали меня по портрету! Я лично вырезал у портрета лицо! ТАк что, признайтесь, что у Жюстьена де Эспинака была вторая книга бессмертия и что Вы жили если не во времена Людовика Тринадцатого, то во времена его сына Людовика Четырнадцатого!
- Всё? – холодно спросила Шарлотта.
- Простите, графиня, погорячился. Но разве я не прав?
- Интересно получается! – который уже раз усмехнулась девушка. – Я должна доказывать, что мне не триста с лишним лет! … Видела я Ваш портрет! Правда, без Вашей физиономии! Такую картину испортить! Да Вы – Герострат, мистер Грин!
- И где же Вы эту картину видели, мадемуазель?
- В запасниках Лувра. После войны я вернулась в Париж и поступила в Сорбонну. Темой моей диссертации было творчество Антуана ВаттО. … И не следует скептически улыбаться. Я Вас узнала, конечно, не по изуродованному портрету, а по эскизу к нему. На ней рукой Ватто было написано: "Р. Дантон". Теперь я знаю имя этого Дантона.
- Ах, вОт оно что! … Так знАчит, сейчас моя очередь рассказывать свою историю?

Глава 6
Шарлотта грустно вздохнула:
- Понимаю, что не сообщила Вам ничего нового, по крайней мере – существенного. Поэтому Вы имеете полное право ничего не говорить.
- Я не воспользуюсь этим правом! Итак, меня на самом деле зовут (и звали с рождения) Уолтером. Правда, урождённая фамилия не "Грин", а "Грей".
Шарлотта не удержалась:
- Были "серым", стали "зелёным"!
- Уолтер кивнул на раскинувшееся за окном недавно зазеленевшее дерево:
- Прямо, как этот тополь. Только он стал зелёным за неделю, а я – за триста лет!
Собеседница не упустила возможность проявить эрудицию:
По-мОему, английским посланником при дворе Людовика Тринадцатого был некий лорд Уолтер Грей.
Уолтер с трудом пришёл в себя от удивления и спросил:
- Надеюсь, не надо объяснять, какая связь между мной и этим …
- Не надо, барон, продолжайте.
- Я прибыл в Париж вскоре после казни Антуана де Клермона. По городу ходили слухи, что граф мог сохранить себе жизнь, если бы признал своим ребёнка короля от его жены. ПризнАюсь честно: я на его месте такую возможность не упустил бы. Затем я с разрешения короля посетил Бастилию и камеру, где провёл последние дни гордый аристократ. Тюремщик показал книгу, которую граф подарил ему перед казнью и предложил её купить. Понимаю, что нехорошо обманывать, но я купил книгу за десятую часть стоимости. Уверен – если бы тюремщик знал, что продаёт книгу бессмертия, он не променял бы её на все сокровища Лувра!
- Но как Вы, мистер Грин, … а тогда ещё лорд Грей узнали про это свойство книги?
- В один из отпусков я отдыхал в Голландии, где свёл знакомство с бывшим парижанином, чьё мнение уважал. РенЕ верил в науку и пренебрежительно отзывался обо всех чародеях за исключением покойного Жюстьена де Эспинака.
- Мне лестно, что сам великий Декарт хвалил моего предка!
- Я уже ничему не удивляюсь, мадемуазель. Тот, кто знает про Уолтера Грея, не может не знать про Рене Декарта! Так вОт. Шли годы. Люди старели, болели и умирали. А я – нет! Естественно, задумался о причине. В имеющейся книге были стихи Жюстьена де Эспинака, о способностях которого я был осведомлён. Поэтому заподозрил, что причина моей вечной молодости – в книге. В один из дней нестареющий английский посланник (что уже начало вызывать подозрения!) исчез. А в зАмке Эспинак появился библиотекарь, заодно помогающий владельцу зАмка вести дела. Изучив множество бумаг, я наткнулся на мемуары мага, писанные на латыни, в которых он говорил о создании книги бессмертия и о нежелании самому ей воспользоваться. Так же я нашёл письмо доктора Пьера Эрсана о смерти Шарлотты де Эспинак (как сейчас бы сказал, "номер один"!) О дальнейшей судьбе эмансипированной девицы знать не мог, поэтому благодарен за сообщение об этом.
- Всегда рада помочь! – ответила Шарлотта де Эспинак "номер два".
- Чтобы не вызывать подозрений, мне приходилось каждые пятнадцать-двадцать лет менять жизненный уклад. В начале восемнадцатого века я жил в Марселе под именем негоцианта Робера Дантона. Мне удалось скопить огромное богатство, и я рискнул вернуться в Париж. Ведь к тому времени умерли почти все, кто знал лорда Уолтера Грея. Несколько раз встречал старых (в том числе в буквальном смысле!) знакомых и говорил им, что являюсь внучатым племянником бесследно исчезнувшего английского посланника, а потому на него так похож. Я заказал свой портрет никому не известному художнику Антуану Ватто. Прошло двадцать лет. Пора было очередной раз "сматываться". К тому времени Ватто уже умер знаменитым художником. Оставлять портрет целым было нельзя. Ведь он мог попасть в музей, и какое бы имя я ни носил, меня бы преследовало сходство с героем портрета Ватто. Поэтому я вЫрезал на портрете своё лицо. Вы, мадемуазель, сравнили меня с Геростратом. Но Герострат спалил храм Артемиды, чтобы память о нём осталась в веках! Я же испортил портрет, чтобы памяти обо мне не осталось! … С каждым годом меня всё больше угнетало бессмертие. Во времена Великой Французской революции я был (естественно, под очередным псевдонимом) горячим приверженцем своего внука, так и не узнавшего о нашем родстве. Жорж Жак Дантон был казнён Робеспьером. Меня ждала та же участь. Десятого термидора моё бессмертие должно было прерваться под ножом гильотины. Из всех осуждённых только я безразлично отнёсся к предстоящей смерти. Но девятого термидора произошёл переворот, и на гильотину отправился сам Робеспьер. Из всех освобождённых от казни только я один не ликовал.
- Извините, что перебиваю, … мистер Грин, однако ни в одном жизнеописании Дантона не сказано, что он внук миллионера.
- Разорившегося, … точнее, разорённого миллионера. Хотел казаться перед Вами, очаровательная графиня, "белым и пушистым", но не получилось. Придётся рассказать о своём уголовном прошлом. В 1722 году у меня случился конфликт со всемогущим регентом Филиппом Вторым Орлеанским, точнее, у него со мной. Позарился погрязший в растратах герцог на мои миллионы. Долго ублажал я его алчность, но в конце концов был вынужден тактично намекнуть, что хорошо бы иметь чувство меры. На другой день я играл с новорождённым Жаком (будущим отцом будущего трибуна революции), когда нагрянула полиция. Без суда и следствия я второй раз оказался в Бастилии, но уже не в качестве гостя, а в качестве "постояльца". Причина была, то есть как бы была следующая. Пять лет назад скончался мой конкурент по бизнесу. А в прошлом году умер его повар. Перед смертью он (как бы!) исповедовался священнику и признался, что отравил своего хозяина, так как был подкуплен коварным Робером Дантоном. Целый год служитель культа терзался муками совести, а когда эти муки его совсем истерзали, раскрыл тайну исповеди. Кстати, впоследствии я выяснил, что вскоре после моего ареста этот "истерзанный" купил новый дом! … Чему Вы улыбаетесь, мадмуазель?
- Просто я перевела "новый дом" на итальянский! – ответила Шарлотта.
- "Каза нова", - улыбнулся рассказчик. – И впрямь занятно. Только мне было не до юмора. К счастью, недолго хлебал я бастильскую баланду. Слух о моём аресте распространился по Парижу и достиг ушей моей бывшей служанки. Та сообщила своей дочери, что её отец – не герой, павший в первой битве при Гохштедте, а ныне заключённый негоциант Робер Дантон, который уволил свою беременную любовницу с таким выходным пособием, что хватило на безбедную жизнь и ещё осталось… Моя ни разу не виденная дочь оказалась одной из многочисленных пассий моего гонителя. Вскоре Филипп Второй Орлеанский явился в мою камеру и сообщил, что его недавно родившийся бастард оказался моим внуком. Герцог сообщил, что и рад бы меня по-родственному выпустить, если я сменю имя и уберусь подальше, но боится, что кто-либо меня опознает. Я ответил: "Ваше высочество! Если кто-либо из жителей города … Лилль заметит, что торговец … Жерар Жар похож на повесившегося от раскаяния в Бастилии негоцианта Робера Дантона, я отвечу, что я его кузен, и мы оба похожи на нашего общего деда в молодости.
Шарлотта хотела что-либо сказать, но в последний момент удержалась. Собеседник это заметил:
- Ценю Вашу тактичность, мадмуазель! Похожую "туфту" я "впаривал" парижанам по поводу моего сходства с посланником Уолтером Греем.
- Одни и те же мысли (особенно – свои!) допустимо повторять, но только другим людям.
- В общем, был я признан повесившимся и оплакан вдовой, дочерью и её матерью. А "Жерар Жар" стал-таки торговцем в Лилле. "Щедрый" регент даже выделил мне на раскрутку мизерную часть моих же денег! … В начале двадцатого века я перебрался в родную Англию. Правда, потОм дважды побывал во Франции – в 1916 году под Верденом и в 1944 году при высадке десанта в Нормандии.
- Искали смерти? – спросила Шарлотта.
- Защищал Родину. Ну и попутно искал смерти. Оба раза был тяжело ранен, но выжил … хоть и не стремился к этому. В конце концов, бессмертие меня окончательно утомило. Я как бы нашёл книгу де Эспинака в Гайд-парке и подарил её национальному музею. Можно сказать, покончил жизнь самоубийством.

Шарлотта возразила:
- Церковь обычно осуждает суицид, но это самоубийство она бы не осудила!
- Даже похвалила бы. Я на своём опыте убедился, что бессмертие идёт не от Бога, а от дьявола! Думаю, лет через двести-триста Вы, мадемуазель де Эспинак, это тоже поймёте и избавитесь от книги своего предка.
- Вы считаете меня воровкой?! – воскликнула Шарлотта.
- Нет. Не считаю. Воровка берёт чужое, а эта книга по праву принадлежит Вам.
Девушка задумалась и произнесла:
- Да. Это я организовала похищение книги. Но один из сообщников эту книгу присвоил. Спасибо, мистер Грин! После Вашего рассказа я уже не жалею об утрате книги!
Девушка собралась уходить. Уолтер в волнении воскликнул:
- Шарлотта! Я понимаю, что ты богатая графиня, а я – бедный служащий …
- Ну, чтО Вы, барон?! Я вовсе не богатая. Мой род давно пришёл в упадок. Фамильный зАмок был продан за долги ещё в прошлом веке. Родители погибли в фашистском концлагере. Свои последние деньги я вложила в это глупое похищение книги бессмертия.
- Дорогая! – выпалил Уолтер. – Выходи за меня замуж!
Девушка для приличия помедлила с ответом.
- Понятно, - вздохнул влюблённый. – Мне же 347 лет!
- Это не так уж мало! А сколько Вам лет, мистер Грин, если не считать время, пока Вы владели книгой бессмертия?
- Тридцать шесть.
- Это не так уж много! – засмеялась невеста.

Глава 7
Прошло двадцать три года. Уолтер Грин ни разу не пожалел о потерянном бессмертии. Он стал счастливым отцом двух сыновей и одной дочери.
Однажды газеты сообщили о смерти директора Национального музея. В некрологе говорилось о бескорыстии покойного. Миссис Грин расхохоталась:
- Это бескорыстие не было бесконечным! Когда я предложила ему пять тысяч фунтов, то оказалось, что этот радетель народного блага "не торгует национальным достоянием". Но когда я заявила, что десять тысяч – последнее слово, бескорыстие закончилось, и мы стали обсуждать детали ограбления.

Прошло ещё девятнадцать лет. К трём детям добавились ещё два внука … и три внучки.
Как-то по телевизору показывали судебный процесс над бандитом, ограбившим банк в Мельбурне и застрелившим двух охранников. Миссис Грин вошла в комнату с вымытой посудой и взглянула на экран.
… Раздался звон разбитой посуды.

Через три дня судебный процесс в Мельбурне подходил к концу. Судья объявил, что слово предоставляется миссис Шарлотте Грин из Лондона.
Обвиняемый КрИстофер Хит не проявил никакого интереса к этой всё ещё миловидной старушке.
- Я ничего не могу сказать про ограбление банка, - начала Шарлотта. – Но мистера Хита ждёт впереди суровое наказание. Я хочу подарить ему сборник псалмов. Пусть эта книга принесёт осуждённому утешение.
Судья внимательно осмотрел книжку и разрешил её подарить. Старушка протянула грабителю и убийце сборник псалмов и смиренно молвила:
- Пусть эта книга, сын мой, напоминает тебе о пении соловья, о шуме прибоя, о смене караула у Букингемского дворца…
Преступник вскочил, как ужаленный и впился взглядом в миссис Грин. Затем спохватился и сел.
… Суд приговорил Кристофера Хита к пожизненному заключению. В последнем слове приговорённый просил устроить ему свидание со старушкой, подарившей сборник псалмов.

… Шарлотта вошла в камеру.
- Здравствуйте, леди! – приветствовал её осуждённый.
- Рада Вас видеть, мистер Лодер! Особенно – за решёткой… Вы нисколько не изменились.
- И Вы знаете почему?
- Догадываюсь! Когда мы с Вами виделись в последний, … точнее – в первый раз, меня звали Шарлоттой де Эспинак.
- Значит, я прав! – воскликнул Джон Лодер (он же Кристофер Хит). – Моё бессмертие – от этой проклЯтой книги! Сперва я похитил книгу, чтобы потОм продать … дорОже, чем за переданные Вами десять тысяч фунтов. Естественно, пришлось спешно "уматывать" из Лондона. Надо было выждать, пока все забудут, что книга похищена из музея. Восемь лет я держал её у себя и за это время ни разу не заболел и ничуть не постарел. Затем продал "жюстьеновский" сборник стихов антиквару. Этот сквалыга заплатил жалкие двадцать тысяч фунтов, да ещё пояснил: "Этот раритет стОит куда больше, но он слишком известен в искусствоведческих и полицейских кругах, а поэтому продать его будет невозможно!" Антиквар был дряхл и болен (как я потом узнал) простатитом. Когда книга стихов перешла к нему, он неожиданно выздоровел. Я же, лишившись книги, впервые за восемь лет заболел. С трудом поправившись, заподозрил, что всё дело в проданном раритете. Тогда я вновь навестил антиквара и усыпил его тряпкой с хлороформом. Книга вновь попала в мои надёжные руки. Старик вскоре "откинулся", а я до сих пор живу и не старею. Чтобы моя молодость не вызвала подозрений, несколько раз менял документы и место жительства. Впрочем, при моём криминальном образе жизни, я бы это делал и без книги! Особенно старался не попадать в полицию, чтобы не оставить в их базе свои отпечатки пальцев. Повезло, что их никогда там и не было… Послушайте, леди… или как Вас там? Мне же "влепили" пожизненное! Выходит, я буду в тюрьме не до смерти, а вечно?!
- Не надо было похищать книгу!
Осуждённый протянул Шарлотте листок бумаги:
- Здесь описано то место, где я закопал книгу перед тем, как пошёл грабить банк. Берите её себе. Можете жить вечно, а я – не собираюсь!
Графиня высокомерно взглянула на преступника:
- Я распоряжусь книгой так, как сочту нужным!

Через неделю в Национальный музей пришла бандероль без обратного адреса. В ней была уникальная книга, похищенная из музея в уже далёком 1950-ом году.

***
P.S. Настоящий опус написан на фантастическую тему, которую предложил в давно почившем журнале выдающийся питерский шашист Борис Миронович Герцензон (1920-2012).

Авторы: Борис Миронович Герцензон (1920-2012), Санкт-Петербург,
Семён Юрьевич Ешурин (Ашкелон)