Гл.12
Не знаю, как дед, а я так и не смог толком заснуть. Да как можно спать, когда на улице такое творится? Даже если бы и не было слышно бесконечного воя и всяческих волчьих перепалок между собой, всё равно от одного восприятия, что мы все в волчьей западне, становилось дурно.
И подобное в наше время? Рассказал бы Витьку - пить дать, не поверил бы. Однако, это чистая правда, но от осознания реальности не делалось легче, уж лучше б это был сон. Проснулся бы утром и никаких звериных стай, всё как раньше, всё как обычно. Да, ну и испытаньице...
Так я проворочался в постели до утра и когда в окна забрезжил рассвет - потихоньку спустился на низ. Дед тоже не спал, скорее всего он меня и отправил, чтоб я отдохнул, а сам просидел на табуретке всю ночь, перебирая в уме свои горькие думы. Мы встретились с ним взглядом.
Глаза у деда красные и припухшие, какие бывают у тех, кто не спал долгое время. И весь он ссутулился, весь как-то вобрался в себя. Боже, как дед сильно постарел всего за два-три дня. Мне уже приходилось видеть убитых горем людей и всегда поражался, как природа может искусно властвовать над нами.
А стоит привалить нежданному счастью и человек тут же засветится изнутри, засияет и заблестит, не хуже самовара, который лежал у нас в сундуке и потемнел от обиды, что забыли и покинули. А потом бабуня натёрла его песочком и поставила на тумбочку, теперь стоит самовар и улыбается окружающему миру.
- Сём, глянь-ка за окно, я тока смотрел. Да я тут давно на них любуюсь.
Я молча выполнил дедову просьбу и то, что я увидел выходило за рамки здравомыслия. Волков было не просто много, а супер много. Они исчислялись не десятками, а, наверное, сотнями, а если взять деревню, то, возможно, и тысячами.
Звери не делились на пары или, там, несколькими особями, а они кишели, как личинки в разлагающейся плоти. Куда доставало зрение - везде были эти серые, с оскаленными мордами существа, название которым - волки.
Я немало перечитал исторической литературы, где описывалось, как окружённые врагом жил осаждённый люд. Помню, всегда оставалась оскомина от прочитанного и нет-нет, да и промелькнёт мысль: "Хорошо, что мы живём в другой эпохе."
И вот она, эта эпоха! Но в романах героями являлись люди, а здесь...
У наших "героев" нет оружия, способного уничтожить целые континенты, у них нет человеческого разума и аналитической стратегии, но мы, в данный момент, бессильны перед их естественным, наделённом с рождения оружием - клыками и когтями, и вынуждены с этим считаться.
Собственно, а почему в данный момент? Всегда. Если человек повстречается в лесу с тем же волком и не имея за плечами ружья или специальной подготовки, чем он ему сможет противостоять? Ничем.
Меня поражает самоуверенность людей, якобы, покорителей природы, убеждённых, что человечество может всё. Может. Приносить себе вред и только. Перед природой мы бессильны, потому что именно она нас породила. Как и дети, которые никогда не могут быть сильнее своих родителей, относительно жизненного опыта.
Физически - да, когда последние постареют, но это противоречит всем нравственным законам. И всё же, так не должно быть. Нельзя зверю вот так приходить к человеческому жилью. Знаю уйму примеров, когда люди обижали и флору и фауну, на месте вчерашних лесных угодий строились города, прокладывались дороги, но я сейчас хочу говорить о нашем Таёжном.
Мы не мудрили с возведением небоскрёбов и не претендовали на волчьи облюбованные территории, не ставили дамбы, не загрязняли атмосферу заводами да у нас тут и машин ни у кого нету, так почему мы нынче должны держать ответ перед громадным количеством голодных, обезумевших и жаждущих крови псов?
- Ну, и что будем поделывать? - прервал мои мысли дед.
- Делать? Ты собрался, что-то предпринимать? У нас что, броник завалялся в гараже, который не построили, или огнемёт для красоты примостился на ковре? Что с этим вообще можно делать?
- Не растрачивайся, Семён. Ты ещё себе пригодишься. Просто советуюсь, стрелять сегодня начнём?
- Прости, дед, нервы. А патронов у тебя много?
- Да если поискать хорошенько, то несколько десятков можно наскрести. Не охотник я уже. Понятно, что это капля воды в море, но не сидеть же и воровато из окна посматривать? Да и ряды малость проредим, пусть знают, что сдаваться никто не помышляет.
Дедов энтузиазм привёл меня в норму, хоть и бесполезные выстрелы, но душу отвести хватит. Впрочем, почему бесполезные? Двадцати или тридцати тварям прервём их злобную жизнь, в конце концов, мы никого сюда не приглашали.
Патронов набралось до сотни и мы с дедом радовались, как дети. Даже в такой безвыходной ситуации, в тот момент мы твёрдо верили: один убитый волк - одна чья-то спасённая жизнь. С дедом попеременно, методично и безжалостно посылали смертоносные заряды в гущу нескончаемой свары.
Но почему-то запомнился первый выстрел. Во-первых, как раз от горизонта не близких лесов и гор, оторвалось солнце и меня поразил его цвет. Оно не было бледным, что соответствовало ещё не времени жарким периодам, а именно, до боли в глазах алое, даже какое-то сочно красное. Не к добру. Солнце и то, кровавое.
А первый выстрел произвёл ужасающее впечатление: сражённый волк завалился на бок, пару раз дёрнулся и замер. Остальные не бросились убегать, что было законом многих лет, а просто отскочили от неожиданности и удивлённо уставились на умирающего собрата.
Такое длилось доли секунд, затем они накинулись на труп себе подобного, разорвали шкуру и с жадностью поедали мясо. В считанные мгновенья от убитого не осталось и следа, вроде он там и не лежал. Просто дюжина особей вылизывали в том месте землю, куда просочилась волчья кровь.
Деда тоже поразило увиденное, но он не особенно отвлекался. Очередные жертвы падали, как подкошенные и тут же исчезали в голодных клыкастых ртах тех, кто ещё жив. Паники от шума выстрелов и убитых собратьев у них не было, они не обращали на это внимание, их волновал только один досадный момент, если в драке не досталось мяса или хотя бы косточки.
- Вот интересно, - сказал дед, - так друг друга не трогают, а подстреленных съедают. Нет, чтоб наоборот, то и горя бы не знали. Они б пожрали друг дружку, а мы бы потом вышли и всего лишь зачистили оставшихся победителей и всё, концы в воду.
Не стали мы губить все патроны, мало ли... Как говорится, запас карман не тянет, поэтому приберегли на всякий случай, а как известно - случаи бывают разные. Дед ворчал:
- Тут хоть бы связь какая, а то засели, как в темнице и даже не знаем, что там у соседей, а на улицу попробуй выйди. Или с Пантелеичем кабы переговорить...
- Дед, ну и о чём бы вы с Пантелеичем переговорили? Посчитали волков каждый в своём дворе и потом бы поделились информацией, у кого больше? Толку от того, дед?
- Огроменный толк, чтоб ты знал. Моральная поддержка дорогого стоит, внук, и тут не обо мне речь. У нас хватает одиноких пожилых женщин, можешь представить, каковы сейчас их испытания? Может статься, что кого из них уже и в живых нету, не мудрено от такого кошмара, а мы забились вынужденно по норам и помог бы, да где возможность?
А я об этом и не подумал. Дед прав, я мужик и то сердце успело не раз дрогнуть, а женщина в любом возрасте - это как другая планета, с иной цивилизацией и иным бытом. Недоступные галактики так и останутся для нас загадкой. Так и женщины. Вон, наша бабуня... Сидит тихонько у себя в комнате и вяжет. Отвлекается.
Ну и правильно, не надо ей лишний раз быть свидетелем происходящего, пользы никакой. А вот носки мне сгодятся на будущий год. После тёплой зимы, как всегда, на смену приходит лютая её сменщица.
Дед закрыл форточку и поковылял к дивану, теперь я точно уверен, что он уснёт. Ему необходимо отдохнуть хотя бы днём, потому что ночью не представляется реальным, из-за нескончаемого, пробирающего до глубин души и мозга волчьего воя.
Есть совсем не хотелось, бабуня сколько раз пыталась нас покормить, но никакой кусок не лез в горло, а только курили с дедом одну за другой и всего за утро наполнили три пепельницы. Я поднялся к себе, но ложиться и не собирался, вышел на балкончик и окинул взглядом некогда родные и до боли знакомые горы, с их густой растительностью.
Теперь они стали чужими. Ничего не изменилось, всё на своих местах, но почему же нет того восторга, того воодушевления, какое испытывал раньше, созерцая эти красоты. Получается, человек должен быть счастливым или, на худой случай, спокойным, чтобы воспринимать окружающий мир.
Вдруг на ближайшей сопке я увидел медведя, который важно с неё спустился и вскоре появился на пригорке. Он не пошёл дальше, а всё нюхал воздух и всматривался в волчьи стаи, потом поспешно потрусил обратно. Даже медведя напугало такое количество соперников.
Но волки тоже его заметили и бросились следом. Не все, но с полсотни наберётся. Мне не было видно происходящего, медведь скрылся за пригорком, но по прошествии небольшого времени я наблюдал возвращение хищников.
Их осталось вполовину меньше, но те, которые выжили в схватке с хозяином тайги, шли не спеша, сытые и довольные. Их морды были в медвежьей крови и поэтому они казались исчадиями ада. Ну здравствуй, кровавое солнце. Ты не при чём, но сегодня ты кровавое.