Утром страшно сводило ноги. Мысли в голове бегали слишком заторможено, так что я с трудом вспоминал, как добрался и, главное, сумел поставить палатку. Механическая память! Слава Богу, костер не додумался разводить, иначе спалил бы все к чертям, включая самого себя.
Куда я засунул вчера флягу? А, вот в кармане что-то. Я посмотрел на высунутую бутылку-флягу с остатками коньяка и меня едва не вывернуло. От резких впечатлений разболелась голова. Рюкзак обнаружился в дальней стороне палатки, надо бы до него добраться. Заодно посмотрим, это меня так с одной бутылки прибило или я прикончил все трофеи. Такие порывы депрессии сведут меня в могилу!
С великим трудом и медлительностью улитки я выбрался на свет божий и вытянул за лямку рюкзак. Расцарапанные часы известили меня, что лег я вчера поздно – уже далеко за полдень, а сплю я обычно мало.
Так…где же я, мать его так! Я прислушался: слева слышен шум реки, значит, додумался идти вдоль русла – хорошая новость. Закинув рюкзак за спину, я пошел на шум воды. Спуск к берегу нашел практически сразу. Первым делом умылся и распаковал новую зубную щетку – все же вылазка вчера удачная была! Набрал воды в кастрюлю, пожалел, что она только одна – придется еще раз идти за водой.
Оставив рюкзак и кастрюлю возле палатки, я пробежался по периметру импровизированного лагеря в поисках дров для костра. И лишь когда языки пламени стали ощупывать дно кастрюли, я позволил себе закурить. Однако, стало только хуже, я не смог больше смотреть на трясущиеся руки и полез в карман за остатками коньяка. Залпом осушил, стараясь не думать о том, что пью и закурил новую сигарету. Как же гадко! Зато на ноги встану быстро. Как выяснилось, только что закончилась вторая бутылка, то есть, ровно половина запаса израсходована.
Вода тем временем закипела. Я забросил макароны и полез за картой. И так…вчера я был в Моршагино, угу. Идем мы на юг, следующая остановка в Любыни. Если конечно меня туда пустят. Дойду я туда дня за два, если ничего не случится.
Слил воду, вскрыл ножом тушенку и засыпал в кастрюлю. Перемешал и большую часть сразу переложил в термос. Эх, сейчас бы чаю, да лень идти снова за водой! И желудок подвывает. Ладно, где у меня там коньяк?
Сложив палатку и старательно замаскировав следы кострища, я направился по намеченному маршруту. На небе я заметил темные тучи, возможно, ближе к вечеру пойдет дождь. Благо на дворе середина лета, и густые заросли надежно скроют меня от непродолжительного дождя.
Идти вдоль реки – это, конечно, хорошо, надежный ориентир. Да и шум воды скроет случайный хруст ветки. Но если подойти ближе к дороге, можно будет увидеть брошенный автомобиль или автозаправку. А коль повезет, там можно будет что-нибудь найти – запасы-то не бесконечные!
Решил идти так, чтобы видеть серую полосу дороги, но чтобы с дороги не увидели меня. Я шел осторожно, обходя подозрительные места – мало ли, капкан остался, ветки повалены так, что можно оступиться, ведь подвернутая нога – не самый хороший товарищ.
Я обратил внимание, что живности в лесу стало больше. Я имею в виду, не именно в этой части леса, а вообще. Я все чаще вижу большое количество следов крупных животных – волки, медведи, олени. В подлеске ныряют птицы, совершенно мне не знакомые. Не то, чтобы я до этого знал, какие птицы у нас водятся – просто у этих даже окрас какой-то непривычный. Да и лягушек я передавил уже немерено… Опять же, случайно.
Я перепрыгнул овраг и замер. Перестал дышать. Застучало в висках. Я поднял руки и посмотрел на них - они мелко и прерывисто тряслись. Не может быть этого! Поблизости ведь нет городов или крупных поселков!
Приступ прошел так же быстро, как начался. Может, показалось? Когда прыгнул, мог неудачно приземлиться, защемить какой-нибудь нерв.
Тем не менее, этот участок я решил обойти. Может, тут и правда есть какое-нибудь садоводство.
Найти бы магазин какой спортивный или охотничий. Мне бы лук или арбалет! Можно было бы охотиться и вообще не подходить к деревням. Я пробовал сам смастерить лук, но ничего из этого не вышло. В грибах я не очень разбираюсь, потому тоже не рискую их собирать. Рыбачить можно…С целями мы разобрались, надо найти арбалет, удочку со снастями – тогда вполне комфортно можно будет жить. До зимы, конечно. На зиму надо будет найти себе жилище. Как же я скучаю по своей квартире!
Я остановился покурить и с ужасом осознал, что сигареты тоже подходят к концу. Приоритеты меняются! Первым делом надо будет отыскать курево!
В лесу темнеет быстрее, так что как только лучи стали тяжелее, я решил отойти подальше от дороги. Надо успеть поставить палатку, набрать воды, перекусить и спать.
Я бесцельно сидел в интернете и слушал музыку, когда ко мне зашел Джон. Меня всегда бесила эта американщина, когда Евгения называли Джоном, Сашу – Алексом и тому подобное. Но со временем привыкаешь и к этому. В общем, и я начал так его называть. Пришел с вполне сформированной идеей для вечера пятницы обычного рабочего класса – принес пиво. Я не помню, о чем точно мы разговаривали, я точно запомнил время: двадцать два тридцать.
Я проснулся еще до рассвета с чувством тревоги. Схватил единственное оружие, с которым ходил - армейский нож. Я понимал, что палатка не защитит меня от нападения, скорее наоборот, ее урони и можно пеленать. А выходить было страшно – предательски царапалась мысль, мол, ты в убежище!
Одним движением распахнув палатку, я рывком выскочил наружу. И… Насмешил бы любого, кто в этот момент был бы рядом, потому как ногой застрял в лямке рюкзака и распластался на земле. Благо, вокруг никого не было, лес хранил тишину, а вот я чуть сам себя не зарезал. Повезло, что при падении нож улетел в сторону.
Все чаще я вижу сны о том вечере. Джона я больше не встречал, мы разбегались, как стая грызунов из горящей комнаты, каждый был сам за себя. Я не могу себе объяснить, почему я так себя повел. Я просто знал, что надо уходить. И уходить как можно быстрее. Если бы в коридоре не висел нож, бежал бы с голыми руками. Да и нож-то этот – сувенирный, копия американского десантного клинка. Ну, простейшие задачи пока выполняет, банку тушенки им можно вскрыть.
Я даже не помню, куда я побежал. Главное было убраться из города, пересечь незримую черту опасности. Потом уже я начал приходить в себя и понимать, что надо искать еду и думать, как жить дальше. Как ни странно, людей я почти не встречал. А тех, кого видел, обходил десятой дорогой.
Хоть лес вокруг меня и не выглядел угрожающим, я все же решил не задерживаться и двинуться дальше в путь. Ближе к полудню я заметил что-то яркое на фоне сплошной зелени. Оно только появилось в обозримом горизонте, но я уже наметил это своей целью. Скорее всего, это была автозаправка. Прав я оказался, что надо следить за дорогой!
Естественно, сразу к ней я не побежал, следовало сохранять осторожность и двигаться аккуратно. Мало ли кто мог там устроить засаду. Или просто там искать что-то полезное, еще в драку полезет. Но мои опасения были напрасны, следов пребывания там кого-либо я не заметил.
Конечно, здание автозаправки было перевернуто с ног на голову. Все ценное, что здесь было, уже забрали. Даже кассу опустошили, забрали бумажные деньги на растопку костра. Но я не спешил уходить. Где бы я ни был, всегда оставался укромный уголок, о котором все забывали. Я начал аккуратно раздвигать свернутые полки. Так и есть, затоптанная и потерявшая былые формы книга. Лермонтов! Да уж, его я читал последний раз еще в школе. До сих пор стихотворение Пушкина «Узник» иной раз путаю с лермонтовским. Я перевернул несколько страниц. На некоторых еще можно было разобрать текст. Невольно зачитался и слишком поздно услышал шорканье за спиной. А обернуться не успел.
Вокруг было темно, но глаза все равно больно открывать. Словно, яркий свет бил прямо по ним. Кажется, я догадываюсь почему это. Голову с одной стороны немного подпекало. Я прикоснулся к этому участку и почувствовал сухую корку на волосах. Кто-то заехал мне по голове. Но лежал я по-прежнему в помещении автозаправки. И жив. Значит, били из-за опасения. И наживы, понял я, когда не смог найти свой рюкзак.
Может, он здесь? Они его обшарили, взяли нужное и оставили, чтобы я не умер с голоду? Ведь не убили же меня! Несмотря на мои уговоры, рюкзака рядом не оказалось. Даже часы сняли.
Я поднялся с корточек и согнулся пополам. Когда меня перестало рвать, голова просто взрывалась изнутри. Похоже, у меня серьезное сотрясение. Я попытался сделать несколько шагов. Мир перед глазами плыл. Мне надо отдохнуть, но не здесь. Слишком приметное место, дикие в любой момент могут сюда явиться.
На неуверенных ногах я вышел из здания и пошел прочь, не разбирая направления. Меня жутко мутило, и я несколько раз падал, выплевывая из себя желчь. И с каждым разом казалось, что выплевываю я свою жизнь, потому что идти становилось все тяжелее. Если бы не деревья вокруг, я точно бы не устоял на ногах. Но те же деревья и приносили новые страдания, когда я, не замечая в мутной пелене стволов, бился о них плечом. Любое беспокойство организма сразу отдавалось набатом в голове.
Я запнулся о корни и упал в овраг. Я смог только заскулить от боли. Так, подвывая, я и пополз вдоль канавы, проклиная напавших, что оставили меня в живых. Я не понимал, двигаюсь я или нахожусь на месте. Нет смысла больше тратить силы. Еды у меня нет, от такого ранения мне отлеживаться надо не меньше недели. А без воды и пищи…Силы покинули меня. Я попытался в последний раз открыть глаза, но не смог.
Кажется, я видел сны. Видел красивую девушку, которая что-то шептала. Видел пожилого мужчину, но он делал мне больно, теребя мою голову. Он заставлял меня что-то пить, напоминавшее по запаху болотную воду. Я снова уходил во тьму, теряя эти видения. И всякий раз я надеялся, что они снова придут. Эти сны. Умирать в одиночестве очень страшно.
- Просыпайся, симулянт!
Услышать это было так неожиданно, что я даже подскочил на месте, но моя слабость снова уложила меня в горизонтальное положение. Во рту пересохло так, что даже сглатывать было нечем.
- Воды, - выдохнул я.
- Тань, принеси воды! – голос был слишком громким, он заставил меня сморщиться от боли, - Да все нормально с тобой будет, не бойся! И пострашнее твоей видел раны. Если бы не Таня, даже браться бы не стал – зажило бы, как на собаке!
Меня приподняли. Я почувствовал, как к губам прислонилось что-то холодное.
- Давай, пей! Только не спеши, захлебнешься еще!
Я жадно стал втягивать в себя воду и действительно подавился.
- Сейчас Таня поменяет тебе повязку, полежишь еще сегодня, а завтра с утра пойдешь дальше.
Теперь я почувствовал, что голову что-то стягивает. Значит, голова перебинтована. Спустя некоторое время, ко мне подошла девушка и помогла принять сидящее положение. Она стала снимать старую повязку, а я пытался в это время хоть что-то рассмотреть. Без толку. Я все еще плохо видел, в глазах все плясало.
- Спасибо, - прошептал я, когда девушка заканчивала с перевязкой.
- Сейчас еще пар часиков полежи, потом пойдешь обедать вместе с нами. Надо тебе привыкать к самостоятельному передвижению. Будет тяжело, но я тебе помогу!
Она уложила меня обратно, и я тут же отключился.
Обещание свое девушка сдержала, и на слабых ногах, облокотившись на Татьяну, я смог доползти до стола. Есть, тем не менее, было тяжело. Несмотря на то, что мне дали жиденький суп. Руки, да и все остальное тело, слушались меня едва ли. За столом молчали, а я ловил себя на мысли, что почти не спускаю глаз с Татьяны. Ее отец, или кем он был, это заметил.
- Завтра утром ты уйдешь отсюда, - сухо сказал он, прожигая меня взглядом.
- Пап, как он уйдет? Он на ногах еще не держится!
- Как приполз, так и уползет!
«Значит, все-таки отец»,- подумал я некстати. Я вслух, старательно подбирая слова, сказал:
- Большое вам спасибо, что не дали мне умереть, - слова тяжело сплетались в осмысленное предложение, - Позвольте мне остаться еще на некоторое время, я отработаю свой хлеб… и за вашу заботу…в долгу не останусь.
- Да и нам спокойнее будет! – поддержала мою бессвязную речь дочь хозяина.
- В чем спокойнее? Он один из них!
- Из кого? – выдавил я из себя.
- Почему ты ушел из города? – внимательный взгляд хозяина не давал мне возможности отвести свои глаза.
Действительно, почему? Я много раз задумывался об этом. И я не мог дать себе ответа, а, может, не хотел соглашаться с очевидным. И я ответил то, от чего постоянно отнекивался во внутренних диалогах:
- Я испугался. Сильно испугался. Я бежал так, что не помню, как очутился в лесу. Я знал, что если не убегу – мне не жить. И случится что-то, что страшнее смерти.
За столом повисло молчание. Я впервые признался себе. Я искал другие ответы, храбрился. Я бросил там всех, кого знал и дорожил. И все из-за страха.
- Что тебя так напугало?
- Я не знаю, - ответил я после некоторых раздумий.
Мужчина встал из-за стола и вышел на крыльцо. Татьяна с интересом изучала меня.
- Ты куришь? – донеслось с крыльца.
Зимовать здесь было не тяжело, за осень мы подготовили все припасы, так что вылазки делать нам не требовалось. Сергей, как звали хозяина дома, оказался очень интересным человеком. До выхода на пенсию он преподавал в Санкт-Петербургском морском техническом университете, вел историю. Татьяна приехала погостить у отца, когда все началось. Естественно, тут и осталась.
Каждый вечер мы садились возле камина и вели долгие беседы, в основном о возможных причинах бегства. Сергей выдвинул несколько интересных версий, которые он сам слышал при случайных встречах. Оказывается, многие считают, что в городах кто-то поселился. Большинство считает, что это – нашествие инопланетян, которые продолжают истреблять человечество и за пределами города.
- Ты долго бродил?
- С момента начала Бегства.
- Значит, ты гулял пять месяцев. Хоть раз ты видел летающую тарелку, или жутких существ?
- Нет, не припоминаю такого…только животных стало больше. И незнакомые мне птицы появились.
- Ничуть. Зверья всегда столько было, просто ты не замечал этого. Живя в городе, люди отрываются от своих корней, от природы. Странно, что ты еще смог адаптироваться, многим и это не дается. Поймут, что телефон больше не зарядить или в интернет не выйти – сядут под дерево и будут выть, пока не помрут.
Другие, которые считаются наиболее опасными, свято верят, что в города спустились Боги. И они настолько величественны, что человек не имеет права их видеть. Только избранным будет разрешено жить вместе с Богами. Наравне с ними.
- Это тоже бред, - Сергей перевернул палено, - Сам должен понимать, люди в большинстве своем – стадное животное. Вот выбежало стадо из загона и мечется, не знаю куда податься и что делать. Так появляется самый наглый и хитрый, но иной раз наоборот, самый глупый и помешанный баран. Который начинает читать проповеди, уверять, что он и только он все знает. И начинает диктовать, что надо делать, чтобы жить в Царствие Божьем. Какой Бог – не имеет значение. Страх и тупость сделают все остальное.
- А теперь я тебе скажу свою теорию, - сказал он однажды, - Не считай ее за чистую монету, у тебя должны быть свои мысли по этому поводу. Я думаю, город сам вас выгнал. Вы сами его создали, одушевили его. А потом вы ему надоели. И нет больше ничего в городах. Почему бы не провести параллель? Вспомни цивилизацию Майя. Богатая и развитая цивилизация. Свои ученые, философы, развитая инфраструктура и религия. И в один прекрасный момент, они просто ушли из городов. Стали жить в лесах, постепенно одичали, забыв всю свою культуру. И сгинули, как цивилизация. Теперь вот мы. Закончилось наше время? Или это такое испытание? Тогда кто его проводит? Слишком много вопросов, а ответов еще больше появляется. А это неправильно. На каждый вопрос должен быть свой ответ. Однажды и мы его узнаем.
Весна пришла быстро. Снег тяжелыми шапками еще лежал кое-где под деревьями, но весело звенящие ручьи все равно приподнимали настроение и обещали в скором времени избавиться от залежавшегося снега. Сергей выкапывал дополнительную канавку, чтобы вода не затопила импровизированный огород. Таня набирала дрова из-под навеса, но я успел ее перехватить. Ей нельзя сейчас носить тяжести.
- Когда отцу скажем? – спросил я ее, поглаживая по животику, который уже отчетливо проявлялся.
- Завтра, - весело ответила она.
- Хватит завтраков! За ужином сегодня!
- А как же жениться?
Я хотел ответить Тане что-то доброе и ласковое, но меня отвлекло странное поведение ее отца. Он не сводил взгляда с дерева и медленно ступал к дому. Я проследил за его взглядом и вздрогнул. Вплотную к стволу стоял человек. Я повернулся к Тане и упал на спину. Я почувствовал, что нос сломан, но это сейчас меня не беспокоило. Я попытался встать, но меня придавили к земле – кто-то поставил ногу мне на горло. Я хватал воздух, стараясь выкрикнуть хоть что-нибудь. Я извивался ужом, но человек был либо очень силен, либо много весил.
Я видел, что Таня метнулась ко мне, но ее сзади схватили за локоть и резко повернули. Она ударила напавшего по лицу ладонью. В руке человека я видел что-то длинное, похожее на топор. Этот предмет разрезал воздух и ударил Таню в живот, тут же окрасив платье в красное. Девушка упала. Она смотрела на меня и тянула ко мне руку. Я потянулся к ней, не веря в происходящее. Человек вновь взмахнул предметом и резко опустил его Тане на голову.
Я ничего не замечал больше вокруг. То непродолжительное время, что нас с Сергеем куда-то везли, для меня длилось вечностью. Я видел ее глаза. Она была в нескольких метрах от меня. И я ничего не смог сделать. Я просто ничего не сделал.
Когда нас выбросили из машины, нас долго избивали. Я слышал, как ломаются мои кости, левым глазом я больше не видел, скорее всего, его просто больше не было. Когда бойня кончилась, я остался лежать на земле, сипя пробитыми легкими. Рядом со мной лежал кто-то. Кто-то изуродованный. На нем не было живого места. Я даже подумал, может, это моя душа покинула тело, и я вижу себя со стороны? Позже я понял, это был Сергей. Нас волокли куда-то дальше. Вокруг было много разбитых машин, и одну из них выкатывали на дорогу. Впереди был город, не знаю, какой точно. Мы были на пригорке, в конце спуска, уже в черте города, была свалка похожих машин. Одна из которых горела. Мне показалось, что внутри нее кто-то двигался.
С трудом я сообразил, что машину выкатывают для нас.
- Боги были добры к нам! Теперь и мы должны им ответить тем же! Наступит тот день, когда они поймут, насколько сильна наша вера!
- Анд…Андрей! – с разбитых губ Сергея слетели слова, - Ты мне нужен. У меня больше никого, но ты должен…должен выжить, чтобы…чтобы…за Таню…
Ему тяжело давались слова. А мне их смысл. Но когда он сказал про Таню, во мне что-то перегорело. Последнее, что делало меня человеком. Во мне закипела ярость.
- Когда поднимут, беги к машине…толкай ее…вниз…я их задержу, - продолжал Сергей.
Я заметил, что машину обливают чем-то. Наверное, бензином. Ну да, вот стоит с факелом. Это жертвоприношение. А внизу – алтарь. Только если в прежние времена алтарь был в следах засохшей крови, то теперь в остовах искореженных машин.
Меня рывком подняли на ноги. Сергея тоже. Он обмяк, и один человек не смог его удержать. Толпа гневно запричитала, все внимание перешло на него. Я вцепился в шею человеку, что держал меня. Я почувствовал соленный привкус во рту, биение его сердца у себя на зубах. В голове только одна мысль пролетела, как хорошо, что не все зубы выбиты.
Человек захрипел и упал, пытаясь зажать рану. Я выплюнул солидный кусок плоти и ударил бежавшего ко мне человека в колено. Его нога изогнулась в неправильную сторону. Словно у кузнечика. Сергей сидел поверх человека, который читал проповедь. Большие пальцы Сергея были глубоко в глазницах того человека. Он посмотрел на меня. В его глазах я все прочитал, что он хотел мне сказать.
Насколько мне хватило сил, я разбежался и ударил плечом в машину. Она начала катиться с горы. Я запрыгнул в заднее окно. Я в последний раз посмотрел назад. Толпа кого-то забивала.
Я сидел посреди улицы. Все осталось в таком виде, в котором оставил человек. В городе не было ни звука. Настолько тихо, что мои сипящие легкие стали раздражать мой слух. Наконец, и они затихли. Такой тишины я никогда не слышал.