К парадному нашей облупившейся пятиэтажной хрущёвки наружно рыча подъехал самосвал МАЗ под завязку заполненный щебёнкой. Июльский вечер был чрезвычайно душный и жаркий, поэтому большая часть мужского населения нашего парадного сидела на скамейке перед подъездом, потягивая пиво, обсуждая последние новости и наслаждаясь самим понятием- пятница. Грузовик с трудом развернувшись на узкой полоске асфальтового полотна, дал задний ход и остановился, посреди дорожки, ведущей прямо к дверям парадного. Мы с неподдельным интересом уставились на неожиданного гостя, в коем то веке появившегося в нашей загородной провинции- довольно захолустном посёлке городского типа, явно обделённом вниманием со стороны областных властей. Меж тем из кабины МАЗа со стороны пассажира выскочил хорошо знакомая нам сухопарая фигура Ивана Степановича и, махнув рукой водителю, проворно отошла в сторону. Грузовик начал поднимать кузов и щебёнка с грохотом посыпалась на дорогу, образовав внушительную кучу. Пыль так и поднялась столбом и мы все недовольно поморщившись, отворачивались, качая головами.
Тут надо сказать что вышеупомянутый Иван Степанович был не то что человеком не без причуд, а наоборот выражал редкостное явление необычайного чудака, поражавшего всех вокруг своей беспримерной деятельностью. Это был гражданин сорока с небольшим лет, инженер, чрезвычайно интеллигентный и временами даже застенчивый, но поражавший всех своей неуёмной энергией и постоянным оптимизмом. Над ним частенько посмеивались, так как его странности и в самом деле с точки зрения нашего подъезда не поддавались никакой логике, однако это его нисколько не смущало и он с каким-то фанатическим упорством продолжал следовать собственному курсу. Лично я имел честь познакомиться с Иваном Степановичем, когда застал вышеупомянутого субъекта за работой над покраской обшарпанных, бетонных столбов, поддерживающих крышу козырька над входом нашей парадной. Он с каким то упоением красил их в ярко белый цвет, после чего проводил по ним чёрные полоски- было впечатление, что козырёк поддерживают берёзовые брёвна. Сначала я принял его за работника ЖЭКа, и приятно удивился тому, что наконец-то эта организация перестала игнорировать беспрестанно идущие от жильцов жалобы на разбитую во дворе дорогу, грязь в подъездах, не освещённость и общую картину разрухи. И был ещё больше поражён, узнав жильца с квартиры на третьем этаже. Оказалось он сам купил в магазине краски и теперь по собственной же инициативе благоустраивал вход.
«А что?- ответил он на мой естественный вопрос: Сколько же можно этих бюрократов ждать. Никто не хочет порядок в подъезде делать- сам сделаю. Мне в грязи жить надоело!».
А за что мы деньги им платим?- спросил вновь я: Жаловаться надо всем домом, идти, добиваться. А так конечно- им выгодно, когда за них их работу делают!»
«Ну я же не собираюсь весь дом красить- ответил он: А в своём подъезде я хочу красоты».
Весь подъезд он завесил картинами, искусственными цветами, везде поменял лампочки. Если бы он лелеял получить премию за лучший подъезд, то ещё как-то можно было понять . Супруга его только рукой махнула: «Водку не пьёт, по бабам не болтается и ладно! Главное при деле!»
И путное дело, если бы миллионером был бы человек, или не работал вовсе, а нет, прибегает с работы и почти сразу же принимается за благоустройство: там подкрасит, тут подчистит, здесь что-нибудь поставит или в порядок приведёт. Дворник Ибрис, изредка показывавшийся на закреплённом за ним объекте ( у него их было шесть) неверное молиться в мечети не переставал на такое счастье и, случается даже помогал ему в чём-то…
Приветствую, Иван Степанович!- гаркнул Василий- высоченный, тучный гражданин лет пятидесяти. Его раскрасневшееся от жары и обилия пива широкое лицо в отвисшими усами было в капельках пота: Чего опять затеяли в сей прекрасный час?».
«Дорогу к подъезду поправить надо - ответил то: А то совсем уж ходить невозможно стало, особенно в дождь!».
В самом деле при доже приходилось добираться до подъезда двумя путями: либо подобно канатоходцу двигаться вперёд, балансируя по узкому бордюру, либо демонстрировать чудеса парткура, прыгая через лужи как по кочкам болота. И вот теперь он заказал за свой счёт самосвал и, появившись через пять минут во дворе с лопатой в руках, принялся без устали раскидывать гравий по ямам. Мы с интересом наблюдали за ним, одобрительно улыбаясь его деятельности. Тут из подъезда вышел Серёжа- длинный, нескладный семнадцатилетний парень, доверчивай как телёнок и чрезвычайно наивный. Над этим лопухом посмеивались все старшие жильцы подъезда.
Ты чего ходишь руки в боки?!- с напущенной угрозой крикнул Василий: Не видишь что-ли старший надрывается! Чего не догадываешься спросить- не нужна ли ему помощь. Или в школе плохо воспитывали?!
Паренёк моментально остановился, смутился, покраснел и стыдливо ответил: «Так у меня же лопаты нет!».
Я дам тебе- сказал Иван Степанович: Пойдём со мной!
Через минуту этот дурень в паре с Иваном Степановичем вовсю раскидывал щебень. Потягивая пиво, мы с чувством какой-то внутренней радости смотрели как постепенно заполняются ямы и выравнивается дорога. Здесь мы были как один солидарны с ним. Молодец он всё таки и пока есть такие подобные люди в нашей стране- победим мы и бездорожье и разгильдяйство!