Пролог - http://www.proza.ru/2014/07/06/1642
Вы когда-нибудь задумывались о грани, на которой стоит человек, решивший избрать путь служения другим? Он балансирует между достоинством и самоуничижением, между безропотным подчинением и своеволием. Как определить, помочь кому-то или проигнорировать? Что во благо? Что ко злу?
О таком я раньше не думал. Но теперь, когда стоял на шумном, людном перроне в ожидании поезда, в мою голову всё смелее вползали философские мысли.
Я родился с магическим даром. Но вот уже месяц, как лишился его. Лишился ни с того, ни с сего – как отрезало. Такое бывает иногда с творческими людьми. И впервые случилось с магом.
В который раз свесившись с перрона и придерживаясь рукой за нагретые ярким полуденным солнцем перила, я вгляделся вдаль, прикрывая глаза ладонью. Слух невольно выхватывал из мерного гула толпы отдельные фразы и диалоги. Переплетения улиц казались большим пчелиным ульем; над арками и мостами, перекинутыми между многоэтажками, летали одноместные и многоместные самолёты.
Внизу блестела рельса. Поезда не было.
- Мам, я есть хочу!
- Ну, здравствуйте! Я тебя перед уходом сколько раз за стол звала? Терпи теперь!
- Ну ма-а…
- Да куда ты щемишься? – Тут же ударил по слуху крик с другой стороны.
- Нет, представляешь, какой козёл! Сбежал, не заплатив, а мне потом такой счёт выставили!
Я нервно потоптался, выпрямившись и поправив ремешок рюкзака. Всё, абсолютно всё здесь вызывало моё внутреннее отторжение. Капризные дети, злые и ругающиеся взрослые, дамы, строящие из себя не пойми что. Хотелось взмыть в небо, как супергерой, и оставить всю эту суету позади.
Ещё доконала жара. Машинально призвав ветерок и не дождавшись его, я обречённо вытер пот со лба и поправил съехавшую на глаза чёлку. Она тут же чёрными нитями отлетела набок, будто ветер хотел помочь. Ну да что уж там – ближайшие пару недель я буду даже скучать по этому пеклу.
Через гомон толпы пробился тонкий, визгливый гудок. Многие повеселели, забыв про неприятности жизни, я тоже вытянулся струной. Из-за угла многоярусного, почти склонившегося над рельсой дома плавно вытек большой каплей поезд. Поддавшись порыву, я шагнул к нему. Блестящий бок скользнул мимо, и передо мной разъехались в разные стороны двери. Толпа тут же начала напирать сзади, просачиваясь мимо; я поспешил юркнуть через светлый тамбур налево, в вагон.
На поездах я катался нечасто. Один раз это было на уроке истории, семьсот лет назад.
Вы, должно быть, подумали, что я какой-нибудь долгожитель. Вовсе нет.
Дело в том, что наш город стоит на временной аномалии. Нам не нужны никакие перемещатели и машины времени – в любой момент, в любой точке города каждый человек мог переместиться в будущее или прошлое. Вопреки мнению фантастов других поселений, себя мы там не встречаем. Как, впрочем, и умерших, и не родившихся. Учитель истории говорил, что в пределах города мы просто находимся в своей временной петле, а предки и потомки – в своих. Мы не встретимся, но можем насладиться плодами трудов друг друга.
Даже приезжие способны провернуть трюк с перемещением – на том и стоим. Люди часто, переместившись в нужное время, отправляются в другие места изучать историю, так что летописи всегда достоверны.
Я плюхнулся на мягкое сиденье – такое же зелёное, как и вагон с кучей перегородок – и скинул рюкзак. Никаких украшений здесь не было, ничего лишнего, что так отличало древний поезд. В нагрузку мне достался объёмистый пакет – его я поставил в ногах. Люди проходили мимо, толкаясь, суетясь. А я с некоторым напряжением ждал, кто же сядет рядом или – не дай случай! – напротив. Не хотелось, чтобы кто-то пялился на меня: в основном потому, что при моём подвижном лице желание сохранить нейтральную маску выливается в неприятную гримасу.
Снаружи, откуда был виден арочный перрон с табличкой "Станция «Десятитысячный год»", послышался крик:
- Фео!
Я прилип к стеклу. На опустевшую бетонную площадку выбежала сестрёнка. Подпрыгнув и опустив форточку, я крикнул:
- Кайса! Ты что, проводить решила?
- Да! – Она в восторге раскинула руки. – Я впервые это делаю! Мама смеялась надо мной, ну и пусть! Она тоже так делала, я уверена!
Провожать кого-то в нашем городе – полнейшая бессмыслица. Зачем, если всегда можете встретиться в тот же день, только о дате договоритесь?
В душе разлилось тепло. Мне было нелегко уезжать, и такая поддержка оказалась весьма кстати. Кайса улыбалась. Хвост её вьющихся, рыжих волос и подол пышного персикового платья легонько, будто играя, взмётывал ветер. Поезд тронулся, дёрнув меня. Я стукнулся о раму, но едва это заметил.
- Давай встретимся на прошлый Новый год! Мы же так и не успели его отпраздновать! – Крикнула Кайса, шагая за поездом.
Сердце подскочило от нежности.
- Непременно!
- Пока! Я люблю тебя!
Лязг рельсы на миг заглушил её слова, и тут же стих. Поезд мягко заскользил вперёд; Кайса упёрлась в перила и замахала обеими руками. Город унёсся назад, открывая бескрайние поля. Лучи солнца-тарелки, проникая в вагон, слепили и жгли. Поздновато я пожалел о своём выборе – куда теперь пересядешь? Вокруг шумели пассажиры. Вздохнув, я с тоской опустился на сиденье. Вот и всё, мчусь навстречу холоду и незнакомым людям.
Радовало, что хоть никто не подсел. Должно быть, места ещё оставались – но встать и выяснить не тянуло. За окном всё смазалось: поезд набрал полный ход.
Только сейчас остро почувствовав, что хочу пить, я принялся копаться в рюкзаке, ища бутылку воды. Рука наткнулась на твёрдый переплёт, и я с удивлением вытащил предмет, недоумевая, для чего мне положили книгу – ведь у меня есть читалка. Однако в руке у меня находилась вовсе не книга. Это был небольшой розовый блокнот с золотоволосой куколкой, сердечками и надписью «мой дневничок» на обложке.
Все подарки родственникам, к которым я ехал, находились в пакете, рюкзак же был наполнен только моими вещами. Поэтому я сразу понял, что надо мной просто посмеялись!
- Мам, серьёзно? – Простонал я, закатывая глаза.
Перед внутренним взором предстал образ матери, и прозвучал её ласковый голос:
« - Он так подходит к твоему платью, Еон!».
Увы и ах.
Но я ехал к родственникам, переодетый девушкой.
Я возмущался. Упрашивал. Кричал, что родителям не дорога честь единственного сына! Мать только удивлённо хлопала глазами.
- Но Еон, дорогой, ты не возмущался, когда тебе приходилось играть роль девушки!
Отец только усмехался в усы, не отрываясь от газеты - классики на все времена.
«Почему же они не сообщили родственникам, что я парень? Зачем этот маскарад в реальной жизни? Моя роль давно ушла в прошлое, а маме всё лавры сына покоя не дают! Хорошо хвастаться за чужой счёт…».
- Можно присесть?
Бодрый голос раздался над самой головой, и прямо напротив меня плюхнулся на сиденье внушительных размеров дядька с приветливым лицом. Нос уловил тонкий аромат апельсинов. На секунду я опешил, потом нерешительно кивнул и уставился в окно. Дядька, улыбаясь и постукивая пальцами по коленке, смотрел на меня; я же напряжённо созерцал полоски, мелькающие снаружи. Вжик – кажется, это было дерево.
- Далеко едешь?
- В Туонелу.
- О-о-о, - протянул он, явно оживившись. – Тундра! Я там бывал.
Я обернулся на него. Ну да – этот где угодно выживет. Одет в серую форму, свободную – плотные штаны, майка и куртка, повязанная на поясе. Рядом – такой же внушительный, как и хозяин, рюкзак. Волосы – короткие, стриженные по образцу древних военных, чёрные. Но этот стойкий аромат апельсинов… наверняка духами пользовался. Непривычно, в моём времени многие мужчины не следят за собой настолько – успел задохнуться в толпе. Но не ходил же он в таком виде на свидание?
- Я исследователь, - видя, что заинтересовал, продолжал словоохотливый попутчик. – Изъездил уже много поселений. Ты в Туонеле бывала уже?
Обращение царапнуло слух, заставив вспомнить, что я, парень, сижу тут в персиковом с бантиком платье, а на искусственную грудь спадают две косички. Стало неуютно – а ну как догадается, кто я на самом деле?
- Н-нет, - неожиданно по-девчачьи пискнул я и покраснел.
Отвратное чувство. Стоило взять себя в руки и играть роль девушки. Я же был актёром!
- О, не смущайся, - расхохотался великан. – Не кусаюсь. Ты знаешь, что Туонела – родина тех уникальных кочующих селений, где ещё сохранилось примитивное поклонение божествам? Там есть настоящие шаманы!
Здорово. Только этого не хватало для полного счастья.
И тут я всё понял!
Понял, почему меня отправили туда, не дав договориться с друзьями об отдыхе где-нибудь в будущем – например, в бассейнах у самых облаков. Родители думали, что вернуть мне магические силы сможет какой-то отсталый шаман!
«Чую, весёлые будут недельки…».
Когда я представил себе хмурого дядьку, обвешанного побрякушками, который будет скакать надо мной, захотелось вернуться. Тело дёрнулось почти неосознанно, чтобы переместиться во времени, но… я остался сидеть на месте. Всё, парень, ты уже не во Времяшлянске. Подумать только: шагать по временной линии остального мира, не иметь возможности «прыгнуть» из зимы в лето, если приспичит сменить обстановку. Захотелось застонать и упасть лбом на стекло. За что мне всё это… и ведь согласился, олух. Потому что всё равно остаётся мизерная надежда, что именно такая кардинальная смена обстановки мне поможет. Но я не мог не видеть и минусов затеянного предприятия, и пока что они казались ужасными.
- А я еду в Панглию. Туманное, болотистое местечко, однако путеводители обещают много интересного, - продолжал разглагольствовать, не заметив моего помрачневшего лица, попутчик. – Но, как истинный исследователь, я могу эти путеводители только в топку кинуть. Мой путь лежит в стороне от туристических троп. Поживу вольной, дикой жизнью неподалёку от поселения, или стану одним из местных на время. Разнообразная жизнь приятна, это тебе не комфортабельный городишко. Знаешь, есть такие, спокойно развивающиеся.
Я подавил вздох, не разделяя его восторгов от подобных путешествий. Однако болтливость великана не раздражала – наоборот, отвлекала от неприятных мыслей. Пути назад всё равно не было: родственникам сообщили о приезде «Фео», и устраивать истерики казалось ниже своего достоинства. Так к чему напрягаться раньше времени? А от услуг шамана всегда можно отказаться.
- Ты ведь жительница Времяшлянска, да?
Я кивнул.
- А я тут проездом. Забавное название, скажу я тебе – но очень подходит. Хотя запутаться во времени ничего не стоит – например, даже не помню, в каком году ещё готовили те лепёшки из теста с салатом наверху!
- С три тысячи пятого по девять тысяч восьмой, - машинально отозвался я.
Даты всегда запоминались на «ура». Поэтому мама спокойно доверяла мне запоминать важные для неё числа. Мне было несложно, а у неё с этим возникали трудности. Во Времяшлянске ты либо обладаешь хорошей памятью, либо ходишь с читалкой – это тебе не только телефон и библиотека в кармане, но и органайзер, доступ к Базе* и прочие нужные вещи. По-другому жить сложновато.
- О, - попутчик тут же повернулся к своему рюкзаку и выудил из кармана блокнот.
На обложке я успел заметить щенка. Откинув несколько листов, он тут же что-то чиркнул на последнем лазерной ручкой.
- Может, посоветуешь необычные место и год?
Ручка определённо была куплена у нас. Даже марка легко угадывалась – под таким углом только цветом.
Я задумался. Что такого необычного было в прошлом или будущем? Для меня, например, необычны поезда. Но если мужик всё время был в разъездах, подобным его не удивить. Вновь вспомнились бассейны, куда я так и не попал. При воспоминании об облаках над головой, ловящих отблески тёплой воды, о безграничной вышине за бортиком, о тумане и сырости, когда прыгаешь через мягкую перину тучки в водоём ниже, я вздохнул. И в то же время ощутил гордость за такое чудо.
- Вы купались в бассейнах под облаками?
Глаза дядьки заблестели.
- А ну-ка поподробнее!
Я и рассказал: о многоярусной конструкции с подогревом, нагнетании туч, желобах для крутого спуска вниз. Это было сродни аквапарку, только на большой высоте. Понятно, что детям туда ходить запрещалось, ведь защищены были только желоба. Об остальном заботились купающиеся: маги, которые ничем не рисковали, и любители адреналина.
Попутчик загорелся энтузиазмом и дал себе слово, что непременно съездит туда; уточнил год и тут же записал.
Говорили мы долго. Я описывал всё, что мне нравилось в городе, он рассказывал о своих путешествиях. Мы пропустили много остановок; перекусили вскладчину. Я угостил его бутербродами с акробой – он долго разглядывал жёлтые кружочки на хлебе и принюхивался. Пришлось объяснить, что акроба – это русалка такая, полурыба, полумясо. Ему понравилось, и я великодушно отдал ещё пару штук в дорогу.
Он в свою очередь предложил салат. Я оглядел разноцветное тусклое месиво из крупных кубиков, колечек и длинных макаронин. Что-то было знакомым – например, обёртка от карусели, жестяной огурец и кусочки крыла бобра. Всё было посыпано протёртым единорогом – по радужному запаху было легко узнать.
- Здесь ещё чешуя енота, смех моржа, копыта мухомора, сыр радикального помола и вчерашние шнурки, - добавил к озвученному списку попутчик. – О, я ж не представился! Нильс.
- Ео… - я вовремя опомнился и поправился: - Фео, - после чего, скрывая смущение, намотал на вилку шнурки и сунул в рот.
Они оказались ничего так – волокнистые, с привкусом носков. Копыта мухомора мне не понравились, и пришлось откатывать их в сторону, а вот смех моржа поднял настроение. Я и не знал, что в еду можно добавлять эмоции. Зная, что подобные необычности встречаются только в моём родном городе – учитель объяснил, что в остальном мире еда не так разнообразна, но куда полезнее нашей химии – я спросил, в каком году можно раздобыть такой салат. Нильс охотно ответил, и я взял на заметку. Приеду назад – обязательно накуплю позитивных эмоций и угощу сестрёнку. А когда перестану обижаться на родителей, то и их. Хотя что обижаться… сам ведь поддался на уговоры.
Да, в прошлом и будущем мы мало что берём задаром: магазины и парки большей частью оккупированы современниками. Но, несмотря на то, что растекаемся по временам, живём за много лет до или после своего рождения, людей на улицах по-прежнему много.
Нильс вышел на следующей станции, отдав мне остатки салата. Поезд остановился в живописном лесу, и перрон, полностью заросший мхом, смотрелся очень гармонично рядом с озером. Издалека тянулись щупальца тумана. Я помахал путешественнику – тот широко улыбнулся и махнул рукой мне.
Поезд снова тронулся, и я откинулся на спинку сиденья. Тут мне и ночевать. В одиночестве. После ухода Нильса стало непривычно тихо и как-то тоскливо.
«Эх, если бы он ехал в Туонелу! Хоть одно знакомое лицо в чужом поселении было бы…».
Полосы облаков на небе с наступлением темноты сменились штрихами звёзд. Я поужинал бутербродами, доел салат и по примеру других пассажиров повернул рычаг у подлокотника. Деревянное сиденье перевернулось, открыв мягкий матрас. Скинув неудобные облегающие лодочки, я прилёг на импровизированную кровать. Рюкзак запихнул под голову.
Голоса людей, которые я раньше не замечал за разговором, теперь уже были тихими, приглушёнными. Мягкий свет зажёгшихся фонарей за окнами создавал сонную атмосферу. Я зевнул, откинул за спину косу и закрыл глаза.
Мне снились Нильсы, переодетые шаманами – они прыгали вокруг костра, исполняя какой-то причудливый танец, били в бубны, и этот стук странно напоминал стук колёс древнего поезда.
*База – ПлуМеркский интернет
Глава 2 - http://www.proza.ru/2014/07/09/291